Фоторецептурный справочник

<mediawiki xmlns="http://www.mediawiki.org/xml/export-0.11/" xmlns:xsi="http://www.w3.org/2001/XMLSchema-instance" xsi:schemaLocation="http://www.mediawiki.org/xml/export-0.11/ http://www.mediawiki.org/xml/export-0.11.xsd" version="0.11" xml:lang="ru">
  <siteinfo>
    <sitename>Викиучебник</sitename>
    <dbname>ruwikibooks</dbname>
    <base>https://ru.wikibooks.org/wiki/%D0%97%D0%B0%D0%B3%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D0%B0%D1%8F_%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%86%D0%B0</base>
    <generator>MediaWiki 1.45.0-wmf.4</generator>
    <case>first-letter</case>
    <namespaces>
      <namespace key="-2" case="first-letter">Медиа</namespace>
      <namespace key="-1" case="first-letter">Служебная</namespace>
      <namespace key="0" case="first-letter" />
      <namespace key="1" case="first-letter">Обсуждение</namespace>
      <namespace key="2" case="first-letter">Участник</namespace>
      <namespace key="3" case="first-letter">Обсуждение участника</namespace>
      <namespace key="4" case="first-letter">Викиучебник</namespace>
      <namespace key="5" case="first-letter">Обсуждение Викиучебника</namespace>
      <namespace key="6" case="first-letter">Файл</namespace>
      <namespace key="7" case="first-letter">Обсуждение файла</namespace>
      <namespace key="8" case="first-letter">MediaWiki</namespace>
      <namespace key="9" case="first-letter">Обсуждение MediaWiki</namespace>
      <namespace key="10" case="first-letter">Шаблон</namespace>
      <namespace key="11" case="first-letter">Обсуждение шаблона</namespace>
      <namespace key="12" case="first-letter">Справка</namespace>
      <namespace key="13" case="first-letter">Обсуждение справки</namespace>
      <namespace key="14" case="first-letter">Категория</namespace>
      <namespace key="15" case="first-letter">Обсуждение категории</namespace>
      <namespace key="100" case="first-letter">Полка</namespace>
      <namespace key="101" case="first-letter">Обсуждение полки</namespace>
      <namespace key="102" case="first-letter">Импортировано</namespace>
      <namespace key="103" case="first-letter">Обсуждение импортированного</namespace>
      <namespace key="104" case="first-letter">Рецепт</namespace>
      <namespace key="105" case="first-letter">Обсуждение рецепта</namespace>
      <namespace key="106" case="first-letter">Задача</namespace>
      <namespace key="107" case="first-letter">Обсуждение задачи</namespace>
      <namespace key="710" case="first-letter">TimedText</namespace>
      <namespace key="711" case="first-letter">TimedText talk</namespace>
      <namespace key="828" case="first-letter">Модуль</namespace>
      <namespace key="829" case="first-letter">Обсуждение модуля</namespace>
    </namespaces>
  </siteinfo>
  <page>
    <title>Фоторецептурный справочник</title>
    <ns>0</ns>
    <id>20003</id>
    <revision>
      <id>261320</id>
      <parentid>258329</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:28:45Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Def2010</username>
        <id>48479</id>
      </contributor>
      <comment>/* Фиксажи */ + Kodak F-24</comment>
      <origin>261320</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="31970" sha1="7rkkiv65fvbvfl0jo22wu2l4po8bpcn" xml:space="preserve">{{Название учебника
|Категория = Химия
|Готовность = 75%
|Описание = Учебник содержит различные рецепты [[w:Аналоговая фотография|аналоговой фотографии]].
|Тип = Многостраничный
}}

== Общая информация ==
* [[Фоторецептурный справочник/Меры предосторожности|Меры предосторожности]]
* [[Фоторецептурный справочник/Рекомендации|Рекомендации]]

== Черно-белая обработка ==

=== Проявители ===
{| class=&quot;wikitable sortable&quot; style=&quot;font-size:80%;&quot;
|-
! rowspan=&quot;2&quot; | Название || rowspan=&quot;2&quot; | Тип || colspan=&quot;3&quot; class=&quot;unsortable&quot; | Для фотоматериалов || rowspan=&quot;2&quot; | Предназначение и особенности || rowspan=&quot;2&quot; | Пополнитель
|-
! негативных || позитивных || обращаемых
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Ортомикроль | Ортомикроль]] || оксиэтилортоаминофеноловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || выравнивающий сверхмелкозернистый ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/СТ-1 (для бумаг)|СТ-1]] || метол-гидрохиноновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || нормальный, модификация для бумаг ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/СТ-2|СТ-2]] || метоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || выравнивающий мелкозернистый || [[Фоторецептурный справочник/СТ-2 пополнитель|пополнитель для СТ-2]]
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Agfa 8|Agfa 8]] || глициновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || нормальный ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Agfa 105|Agfa 105]] || метоловый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || низкоконтрастный ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Agfa Atomal|Agfa Atomal]] || оксиэтилортоаминофенол-пирокатехин-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || сверхмелкозернистый || [[Фоторецептурный справочник/Agfa Atomal пополнитель|пополнитель для Agfa Atomal]]
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Orwo A-49|Agfa Atomal-F]] || оксиэтилортоаминофенол-глициновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || сверхмелкозернистый || [[Фоторецептурный справочник/Orwo A-49 пополнитель|пополнитель для Agfa Atomal-F]]
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Agfa R-09|Agfa R-09]] || парааминофеноловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || выравнивающий мелкозернистый, синоним Agfa Rodinal ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Agfa R-09|Agfa Rodinal]] || парааминофеноловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || выравнивающий мелкозернистый ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Dassonville D-1|Dassonville D-1]] || метол-гидрохиноновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для бромосеребряных фотобумаг ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Forte FD-6|Forte FD-6]] || метол-гидрохиноновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для глубоких зелёных тонов на иодосеребряных бумагах ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/FX-1|FX-1]] || метоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для максимальной резкости на низко- и среднечувствительных фотоплёнках ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/FX-1b|FX-1b]] || метоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || мелкозернистый и высокорезкостный ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/FX-2|FX-2]] || метол-глициновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || высокорезкостный ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/FX-1b|FX-13]] || метоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || мелкозернистый и высокорезкостный, переименован в FX-1b ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/GU-66g|GU-66g]] || глициновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || нормальный ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Ilford ID-1|Ilford ID-1]] || пирогаллоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для негативных фотоплёнок и фотопластинок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-76|Ilford ID-11]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || выравнивающий мелкозернистый, клон Kodak D-76 || [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-76R|Kodak D-76R]]
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Ilford ID-13|Ilford ID-13]] || гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || с каустической щёлочью, высококонтрастный, для штриховых негативов, используется для лит-печати ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Ilford PQ Universal|Ilford PQ Universal]] || фенидон-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || высококонтрастный ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-1|Kodak D-1]] || пирогаллоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || окрашивающий теплотонный ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-7|Kodak D-7]] || метол-пирогаллоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || окрашивающий, для портретной фотографии ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-8|Kodak D-8]] || гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || с каустической щёлочью, высококонтрастный ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-9|Kodak D-9]] || гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || с каустической щёлочью, высококонтрастный, используется для лит-печати ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-11|Kodak D-11]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || высококонтрастный ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-13|Kodak D-13]] || парааминофенол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || тропический ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak DK-15|Kodak DK-15]] || метоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || тропический ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak DK-15a|Kodak DK-15a]] || метоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || тропический, модификация Kodak DK-15 с уменьшенным контрастом ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-16|Kodak D-16]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для среднего и высокого контраста на негативах и для кинопозитивов || [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-16R|Kodak D-16R]]
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-19|Kodak D-19]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || высококонтрастный ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-19b|Kodak D-19b]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || высококонтрастный, для рентген- и аэрофотоплёнок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak DK-20|Kodak DK-20]] || метоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || мелкозернистый ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-23|Kodak D-23]] || метоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || выравнивающий мелкозернистый без щелочи ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-25|Kodak D-25]] || метоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || мелкозернистый, для низкого и среднего контраста ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak DK-30|Kodak DK-30]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для звуковых дорожек на кинонегативах ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-32|Kodak D-32]] || гидрохиноновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для тёплых тонов на диапозитивах ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-34|Kodak D-34]] || метол-гидрохиноновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для холодных чёрных тонов на диапозитивах ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak DK-40|Kodak DK-40]] || метол-гидрохиноновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для кинопозитивов ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-41|Kodak D-41]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для низкого и среднего контраста на микрофильмах ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-42|Kodak D-42]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для высокого контраста на микрофильмах ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak DK-50|Kodak DK-50]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для нормального контраста ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-51|Kodak D-51]] || амидоловый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для бромосеребряных бумаг ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-52|Kodak D-52]] || метол-гидрохиноновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для тёплых тонов ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak DK-60|Kodak DK-60]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для ускоренной машинной обработки ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-61a|Kodak D-61a]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для профессиональных негативных плёнок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-72|Kodak D-72]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для диапозитивов, фоторепортажных негативов и фотобумаг ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-73|Kodak D-73]] || метол-гидрохиноновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для синих тонов на хлоросеребряных бумагах ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-75|Kodak D-75]] || метол-гидрохинон-пирогаллоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || нормальный для бачкового проявления || [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-75R|Kodak D-75R]]
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-76|Kodak D-76]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || выравнивающий мелкозернистый || [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-76R|Kodak D-76R]]
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-76c|Kodak D-76c]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для низкого и среднего контраста в микрофотографии ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-76d|Kodak D-76d]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || буферизированная модификация Kodak D-76 ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-78|Kodak D-78]] || глициновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для негативных плёнок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-79|Kodak D-79]] || пирогаллоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для негативных киноплёнок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-80|Kodak D-80]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для негативных киноплёнок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-81|Kodak D-81]] || метол-гидрохиноновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для позитивных киноплёнок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-82|Kodak D-82]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || высокоактивный для сильно недодержанных негативов ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-85|Kodak D-85]] || гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || литографический, для фотоматериалов Kodalith ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-85b|Kodak D-85b]] || гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || литографический, для фотоматериалов Kodalith, двухрастворный ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-87|Kodak D-87]] || пирогаллоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || контрастный для аэроплёнок || 
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-88|Kodak D-88]] || гидрохиноновый || || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || первый и второй проявитель для обращаемых фотобумаг ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-89|Kodak D-89]] || метоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || модификация Kodak D-76 с десенсибилизатором ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-90|Kodak D-90]] || пирогаллоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || для кюветного проявления листовых фотоплёнок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-91|Kodak D-91]] || парааминофеноловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || тропический ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak DK-93|Kodak DK-93]] || парааминофенол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || малоаллергенный для негативных плёнок и фотопластинок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-94|Kodak D-94]] || метол-гидрохиноновый || || ||  style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || первый проявитель для обращаемых киноплёнок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-94A|Kodak D-94a]] || метол-гидрохиноновый || || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || первый проявитель для обращаемых киноплёнок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-95|Kodak D-95]] || метол-гидрохиноновый || || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || второй проявитель для обращаемых киноплёнок ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-96|Kodak D-96]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || выравнивающий мелкозернистый ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak D-97|Kodak D-97]] || метол-гидрохиноновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]]  || || для кинопозитивов ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak SD-1|Kodak SD-1]] || пирогаллоловый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || специальный окрашивающий проявитель, снижающий уровень паразитной окраски||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak SD-2|Kodak SD-2]] || метол-гидрохиноновый || || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || первый проявитель для обращаемых фотобумаг, специальный для сепии||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Kodak SD-4|Kodak SD-4]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || двухванный специальный проявитель для кинонегативов ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/MK-4-29|MK-4-29]] || фенидон-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || выравнивающий мелкозернистый, фенидоновая модификация Kodak D-76 ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/MK-4-44|MK-4-44]] || метол-гидрохиноновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || выравнивающий мелкозернистый, двухрастворная модификация Kodak D-76 ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/MK-4-148|MK-4-148]] || метол-гидрохиноновый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || для синих тонов на фотобумагах ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Agfa 105|Orwo 105]] || метоловый || || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || низкоконтрастный, переименованный Agfa 105 ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Orwo A-49|Orwo A-49]] || оксиэтилортоаминофенол-глициновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || сверхмелкозернистый, переименованный Agfa Atomal-F || [[Фоторецептурный справочник/Orwo A-49 пополнитель|пополнитель для Orwo A-49]]
|-
| [[Фоторецептурный справочник/POTA|POTA]] || фенидоновый || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || низкоконтрастный ||
|}

=== Отбеливатели и осветлители ===
* [[Фоторецептурный справочник/Foma FB-2|Foma FB-2 (бихроматный отбеливатель для чёрно-белых обращаемых кинофотоплёнок)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Foma FB-3|Foma FB-3 (осветляющая ванна для чёрно-белого обращаемого процесса Foma R-100)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak CB-1|Kodak CB-1 (осветляющая ванна для чёрно-белых обращаемых фотобумаг)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak CB-2|Kodak CB-2 (осветляющая ванна для чёрно-белого обращаемого процесса Kodak)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak R-9|Kodak R-9 (бихроматный отбеливатель для чёрно-белых обращаемых киноплёнок)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak R-10|Kodak R-10 (перманганатный отбеливатель для чёрно-белых обращаемых киноплёнок)]]

=== Фиксажи ===
* [[Фоторецептурный справочник/Foma FU-5|Foma FU-5 (кислый)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak F-5|Kodak F-5 (кислый дубящий)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak F-10|Kodak F-10 (кислый дубящий)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak F-24|Kodak F-24 (кислый недубящий)]]
* [[Фоторецептурный справочник/MK-4-222|MK-4-222 (нейтральный)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Быстрый кислый дубящий фиксаж ATF-5|ATF-5 (быстрый кислый дубящий)]]

=== Процессы ===
* [[Фоторецептурный справочник/Обращаемый процесс Kodak|Обращаемый процесс Kodak (для обращаемых киноплёнок Kodak)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Прямой обращаемый процесс Kodak|Прямой обращаемый процесс Kodak (для обращаемых фотобумаг Kodak)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Foma R-100|Foma R-100 (для обращаемых кинофотоплёнок Fomapan R)]]

== Цветофотографическая обработка ==

=== Составы ===
{| class=&quot;wikitable sortable&quot;
|-
! rowspan=&quot;2&quot; | Название || rowspan=&quot;2&quot; | Тип || colspan=&quot;3&quot; class=&quot;unsortable&quot; | Для фотоматериалов || rowspan=&quot;2&quot; | Предназначение и особенности || rowspan=&quot;2&quot; | Пополнитель
|-
! негативных || позитивных || обращаемых
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Проявитель ГОСТ 5554-63 | Проявитель ГОСТ 5554-63]] || ЦПВ-1 || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || Используется в [[Фоторецептурный справочник/Процесс ГОСТ 5554-63|процессе ГОСТ 5554-63]] ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Допроявитель ГОСТ 5554-63 | Допроявитель ГОСТ 5554-63]] ||  || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || Используется в [[Фоторецептурный справочник/Процесс ГОСТ 5554-63|процессе ГОСТ 5554-63]] ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Фиксаж ГОСТ 5554-63 | Фиксаж ГОСТ 5554-63]] ||  || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || Используется в [[Фоторецептурный справочник/Процесс ГОСТ 5554-63|процессе ГОСТ 5554-63]] ||
|-
| [[Фоторецептурный справочник/Отбеливатель ГОСТ 5554-63 | Отбеливатель ГОСТ 5554-63]] ||  || style=&quot;text-align:center;&quot; | [[Файл:Check icon.svg|20px]] || || || Используется в [[Фоторецептурный справочник/Процесс ГОСТ 5554-63|процессе ГОСТ 5554-63]] ||
|-
|}

=== Процессы ===
* [[Фоторецептурный справочник/Процесс ГОСТ 5554-63|Процесс ГОСТ 5554-63 (для цветных негативных пленок ЦНД, ЦНЛ, ДС и ЛН)]]
* [[Фоторецептурный справочник/C-41 AMA-1|Альтернативный состав для обработки цветных негативных плёнок по процессу C-41]]
* [[Фоторецептурный справочник/RA-4 AMA-1|Альтернативный состав для обработки цветных фотобумаг по процессу RA-4]]

== Дополнительная обработка ==
* [[Фоторецептурный справочник/Восстановление засвеченной фотобумаги|Восстановление засвеченной фотобумаги]]

=== Дубители ===
* [[Фоторецептурный справочник/F-5a|Kodak F-5a (кислый дубитель)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak SH-1|Kodak SH-1 (формалиновый дубитель, щелочной)]]

=== Ослабители и отбеливатели ===
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak R-1|Kodak R-1 (персульфатный сверхпропорциональный ослабитель, для перепроявленных негативов)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak R-2|Kodak R-2 (перманганатный поверхностный ослабитель, для переэкспонированных негативов)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak R-9|Kodak R-9 (бихроматный отбеливатель для чёрно-белых обращаемых киноплёнок)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak R-10|Kodak R-10 (перманганатный отбеливатель для чёрно-белых обращаемых киноплёнок)]]

=== Пятновыводители ===
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak SS-1|Kodak SS-1 (иодно-цианидный, от жёлтых пятен серебра в желатиновом контрслое)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak SS-2|Kodak SS-2 (кислый с тиомочевиной, от дихроической вуали)]]

=== Сенсибилизаторы ===
* [[Фоторецептурный справочник/Пинахромовый сенсибилизатор|Пинахромовый сенсибилизатор (жёлтая и оранжевая часть спектра)]]

=== Тонеры ===
* [[Фоторецептурный справочник/Тонирование в процессе проявления|Тонирование в процессе проявления]]
* [[Фоторецептурный справочник/Синий вираж|Синий вираж]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak T-1a|Kodak T-1a (тиосульфатно-квасцовый тонер, для контактных фотобумаг, сепия)]]
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak T-8|Kodak T-8 (полисульфидный тонер, сепия)]]

=== Усилители ===
* [[Фоторецептурный справочник/Kodak IN-5|Kodak IN-5 (серебряный пропорциональный, для позитивных и негативных плёнок)]]

== Альтернативные процессы ==
* [[Фоторецептурный справочник/Запыливание|Запыливание]]

=== Бромойль ===
* [[Фоторецептурный справочник/Бромойль/Способ Франца Фидлера|Способ Франца Фидлера]]


[[Категория:Журналистика]]
[[Категория:Фотографические процессы]]</text>
      <sha1>7rkkiv65fvbvfl0jo22wu2l4po8bpcn</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Фоторецептурный справочник/Foma R-100</title>
    <ns>0</ns>
    <id>20986</id>
    <revision>
      <id>261333</id>
      <parentid>154386</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T19:06:54Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Def2010</username>
        <id>48479</id>
      </contributor>
      <minor />
      <comment>исправление</comment>
      <origin>261333</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="4965" sha1="ddyhn3gc5mit3ewhsvhbratjxar7v55" xml:space="preserve">[[Файл:Quartz 2x8S-3.jpg|thumb|350px|Любительская кинокамера и чёрно-белая обращаемая киноплёнка Fomapan R]]
'''Foma R-100''' — процесс обработки, предназначенный для чёрно-белых обращаемых кинофотоплёнок Fomapan R чешской фирмы Foma Bohemia, которая в настоящий момент (2018 год) производятся в форматах 35-мм фотоплёнки, 8- и 16-мм киноплёнок. Процесс опубликован для фотолюбителей, которые хотят самостоятельно обрабатывать фотоплёнку, не покупая готовых наборов и отличается от родного процесса, по которому плёнка обрабатывается в готовых наборах «Processing set for Fomapan R 100», предназначенных для этой плёнки. Несмотря на это, состав обрабатывающих растворов раскрыт не полностью и в качестве первого и второго проявителя требуется применение проприетарного проявителя Fomadon LQR (не путать с Fomadon LQN!){{sfn|Foma}}{{sfn|Foma2}}.

Если ни оригинальные наборы, ни проявитель Fomadon LQR недоступны, то можно применить один из полностью открытых процессов обработки обращаемых чёрно-белых плёнок, например — [[Фоторецептурный справочник/Обращаемый процесс Kodak|обращаемый процесс Kodak]], в котором плёнка Fomapan R показывает очень хорошие результаты.

Помимо оригинальной плёнки Fomapan R, в этом процессе можно обрабатывать и другие фотоплёнки, например, делать кросспроцессную обработку чёрно-белых негативных плёнок для получения чёрно-белых слайдов.

== Стадии ==
[[Файл:Fomapan_R.jpg|thumb|350px|Фотоплёнка Fomapan R]]
{| class=&quot;wikitable&quot;
|-
! № !! Стадия обработки !! Продолжительность !! Температура !! Используемый состав
|-
| 1 || Первое проявление || 9—10 минут || 20 ± 0,5 °С || Fomadon LQR (1:10)
|-
| 2 || Промывка || 10 минут || 20 ± 3 °С ||
|-
| 3 || Отбелка || 5 минут || 20 ± 0,5 °С || [[Фоторецептурный справочник/Foma FB-2|Foma FB-2]]
|-
| 4 || Промывка || 5 минут|| 20 ± 3 °С ||
|-
| 5 || Осветление || 3 минут ||  || [[Фоторецептурный справочник/Foma FB-3|Foma FB-3]]
|-
| 6 || Промывка || 5 минут || 20 ± 3 °С ||
|-
| 7 || Засветка или обращаемая ванна || засветка: с каждой стороны по 30 секунд,&lt;br/&gt; обращение — 5 минут || || [[Фоторецептурный справочник/Foma reversal bath|Foma reversal bath]]
|-
| 6 || Промывка (только после обращаемой ванны) || 10 минут || 20 ± 3 °С ||
|-
| 8 || Второе проявление || 9 минут || 20 ± 0,5 °С || Fomadon LQR (1:10)
|-
| 9 || Промывка || 10 минут || 20 ± 3 °С ||
|-
| 10 || Фиксирование || 9 минут || 20 ± 3 °С || [[Фоторецептурный справочник/Foma FU-5|Foma FU-5]]
|-
| 11 || Промывка || 30 минут || 20 ± 3 °С ||
|}

== Замечания ==
Время проявления в первом проявителе зависит от используемых реактивов, возможно потребуются поправки{{sfn|Foma2}}. Время проявления в оригинальном наборе — 12 минут{{sfn|Foma3}}. Общее время обработки — 100—112 минут{{sfn|Foma2}}.

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web|url=http://www.foma.cz/ru/catalogue-fomapan-r-100-detail-1554| lang = en | title = Fomapan R 100 | publisher = Foma Bohemia | ref=Foma}}
* {{cite web|url=http://www.foma.cz/en/fomapan-R-100 | lang = en | title = Fomapan R datasheet | publisher=Foma Bohemia | ref = Foma2}}
* {{cite web|url=http://www.foma.cz/ew/827b9876-a861-4748-84d6-40a5c306f378-en | lang = en | title = Processing set for Fomapan R100 | publisher=Foma Bohemia | ref = Foma3}}

[[Категория:Фотографические процессы]]</text>
      <sha1>ddyhn3gc5mit3ewhsvhbratjxar7v55</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Тесты НМО/Основы лекарственной помощи</title>
    <ns>0</ns>
    <id>22198</id>
    <revision>
      <id>261317</id>
      <parentid>256508</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:16:49Z</timestamp>
      <contributor>
        <ip>195.128.99.25</ip>
      </contributor>
      <origin>261317</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="28088" sha1="pv1pepjuulfduwa0w10nukqn23cp88f" xml:space="preserve">1 Рисовая мука 
2 Макароны 
3 Легкоусвояемый белок 
4 Молоко 
5 Фасоль
6 Субпродукты 
7 Красная рыба 
8 Куриное яйцо 
9 Греческий йогурт 
10 Шашлык 
11 Ржаная мука 
12 Скумбрия 
13 Плавленый сыр 
14 Шоколад 
15 Чемпион по питательности 
16 Подсолнечное масло 
17 
18
19
20
21
22
23
24
25
26

== Препараты, обладающие токсическим влиянием на печень в присутствии алкоголя (все верные ответы) ==
# пенициллин
# дифенгидрамин
# '''макролиды'''
# ацетилсалициловая кислота
# '''парацетомол'''

(макролиды и парацетомол)

== Рекомендации по коррекции дозы мочегонных (по сравнению со средней рекомендованной дозой) при лечении пожилых старше 65 лет ==
* '''принимать 1/2 от средней рекомендованной дозы'''
* среднюю рекомендованную дозу увеличить в 2 раза
* принимать 2/3 от средней рекомендованной дозы '''(это неверный ответ)'''
* принимать 0,1 от средней рекомендованной дозы
* принимать 3/4 от средней рекомендованной дозы

== Верные суждения о правилах выписки лекарственных препаратов (все правильные ответы) ==
# согласно Порядку отпуска лекарственных средств, утвержденному приказом Минздрава (от 14.12.2005г. № 785), лекарственные препараты должны выписываться по их торговому наименованию
# '''выписка рецептов на лекарства по торговому наименованию, если препарат имеет МНН, считается нарушением
# '''выписка лекарственных препаратов регламентирована приказом Минздрава (от 14.12.2005г. № 785)'''
# '''согласно Порядку отпуска лекарственных средств, утвержденному приказом Минздрава (от 14.12.2005г. № 785), лекарственные препараты должны выписываться по МНН '''
# '''аптеки обязаны фиксировать нарушения при выписке рецептов на лекарства и информировать о них руководителей соответствующих медицинских организаций'''

(все кроме: ...выписываться по торговому наименованию)

== Чем опасен совместный прием ацетилсалициловой кислоты и этилового спирта? ==
* '''развитием язвы желудка'''
* резким снижением артериального давления
* токсическим действием на печень
* развитием антабусоподобной реакции
* неэффективностью терапии

== Какие проблемы возникают при делении таблеток? (все верные ответы) ==
# '''воздействие факторов внешней среды (свет, влажность)''' 
# '''проблема точности дозирования'''
# '''разрушение оболочки, которая обеспечивает химическую защиту или определяет скорость высвобождения действующего вещества'''
# недовольство пациентов
# проблема учета медикаментов

(воздействие, проблема точности, разрушение) (без недовольства и проблемы учёта)

== Какие наименования лекарственных препаратов обязательно указывают на их упаковке? (все верные ответы) ==
# химическую формулу действующего вещества
# '''торговое наименование'''
# производитель имеет право самостоятельно решать, какие наименования лекарства он помещает на упаковке
# '''международное непатентованное наименование лекарственного препарата'''
# вопрос выбора наименования на упаковке лекарственного вещества не урегулирован действующей нормативной базой

(торговое, международное) 

== Таблетки, которые запрещено делить (все верные ответы)==
# '''противосудорожные средства'''
# '''противозачаточные''' 
# '''химиотерапевтические препараты'''
# '''Варфарин (антикоагулянт)'''
# нестероидные противовоспалительные препараты

(все кроме нестероидиных)

== Напитки, категорически не рекомендуемые для запивания лекарств (все верные ответы)==
# чистая вода
# '''крепкий чай'''
# '''грейпфрутовый сок'''
# '''кофе'''
# '''фруктовые соки'''

(всё кроме воды) 

== На каких этапах могут взаимодействовать лекарственные вещества, принятые одновременно? (все верные ответы) ==
# '''до введения в организм – физико-химическое взаимодействие лекарств в одном стакане, шприце, в одной капельнице'''
# '''после введения в организм на этапе всасывания в желудке'''
# '''после введения в организм на этапе распределения, метаболизма, выведения'''
# '''после введения в организм на этапе воздействия на органы-мишени'''
# вопрос сформулирован некорректно, так как принятые внутрь лекарства не могут взаимодействовать между собой

(всё кроме вопрос некорректен) 

== Какова концентрация раствора, содержащего 100 мг активного вещества в мл (100 мг/мл), выраженная в процентах? ==
* 0,01%
* 0,1%
* 1%
* '''10%''' 
* 100%

== При каких условиях лекарство признается безопасным для беременных? ==
* '''если испытания не показали возникновение риска для плода в первые 12 недель беременности и отсутствуют данные о вредном влиянии на плод в поздние сроки беременности'''
* если при испытаниях этих препаратов на животных выявлено их тератогенное или эмбриотоксическое действие
* если контролируемых испытаний не проводилось либо действие препарата не изучено
* если применение препаратов этой группы связано с определенным риском для плода, однако польза от их применения превосходит возможное побочное действие 
* если экспериментальные исследования в целом не показали их тератогенного действия у животных и детей, чьи матери принимали такие лекарства

== Лекарственные препараты, всасывание которых в желудке нарушается в присутствии пищи, следует принимать (все верные ответы) ==
# вне зависимости от приема пищи
# '''через 2-3 часа после еды''' 
# '''за 30 минут до еды'''
# после еды
# во время еды

(за 30 минут и через 2-3 часа)

== Чем опасен совместный прием петлевых диуретиков и этилового спирта? ==
* неэффективностью терапии
* развитием антабусоподобной реакции
* развитием язвы желудка
* токсическим действием на печень
* '''резким снижением артериального давления'''

== Чем опасен совместный приём гепатотоксичных антибиотиков из группы макролидов и этилового спирта? ==
* '''токсическим действием на печень'''
* развитием язвы желудка
* неэффективностью терапии
* развитием антабусоподобной реакции
* резким снижением артериального давления

== Токсические реакции на антибиотики (все верные ответы) ==
# '''нефротоксические'''
# '''гепатотоксические'''
# '''ототоксические'''
# крапивница 
# '''нейротоксические''' 

(всё кроме крапивницы)

== Международное непатентованное наименование лекарственного препарата ==
* '''уникальное наименование лекарственного вещества - условное слово, придуманное ВОЗ и внесенное в соответствующий реестр'''
* отражает его химическую формулу
* дается лекарственному препарату при его лицезировании 
* название лекарства, которая для него придумала фирма, которая его производит и продает
* запатентованное производителем наименование лекарственного препарата (бренд)

 Сколько микрограммов лекарственного вещества содержится в 1 грамме? ==
* 10 000 микрограммов
* 100 микрограммов
* 1000 микрограммов    
* 100 0000 микрограммов
* '''1 000 000 микрограммов'''

== Чем опасен совместный прием метронидазола и этилового спирта? ==
* резким снижением артериального давления
* развитием язвы желудка
* '''развитием антабусоподобной реакции'''
* токсическим действием на печень
* неэффективностью терапии

== У пациента, принимающего бета-блокаторы, развились симптомы депрессии. С чем связано ее появление? ==
* '''депрессия - один из побочных эффектов бета-блокаторов, связанных с фармакологическим действием этих препаратов'''
* депрессия вызвана токсическим эффектом бета-блокаторов
* депрессия вызвана аллергической реакцией на бета-блокаторы
* депрессия не может быть связана с приемом бета-блокаторов

== Препараты, обладающие ототоксическим действием  ==
# '''ацетилсалициловая кислота''' 
# '''антибиотики из группы аминогликозидов''' 
# пенициллин
# валериана
# '''петлевые диуретики'''

(ацетилсалициловая, антибиотики, петлевые) (без пенициллина и валерианы)

== Побочные эффекты и осложнения при приеме антибиотиков, связанные с их биологическим действием (все верные ответы) ==
# '''бактериолиз''' 
# аллергия
# '''диарея''' 
# токсические реакции
# '''суперинфекция'''

(бактериолиз, диарея, суперинфекция) (без аллергии и токсических)

== Профилактика ототоксических реакций на аминогликозиды (все верные ответы) ==
# '''начинать введение антибиотика с небольшой - не более половины дозы в первые 1-2 дня'''
# '''никогда не сочетать введение двух аминогликозидных антибиотиков'''
# ежедневно контролировать показатели крови (делать общий анализ крови)
# '''проводить ежедневный опрос больного о появлении шума в ушах, головокружении и ежедневное исследование слуха шепотной речью. Отменить назначение аминогликозида при первой жалобе на шум в ушах'''
# '''следить за выделительной функцией почек (контроль диуреза)'''

(всё кроме ежедневно контролировать)

== Продукты питания, вызывающие гистаминоподобные реакции (все ответы) ==
# '''помидоры'''
# крупы
# '''клубника'''
# '''рыба'''
# '''яйца'''

(всё кроме крупы)

== Препарат первой помощи при анафилактическом шоке ==
* норадреналин
* '''эпинефрин (адреналин)'''
* дифенгидрамин
* глюконат кальция
* преднизолон

== Формула расчета детской дозировки лекарства с помощью дозис-фактора ==
* (доза для взрослого на кг веса):(«дозис фактор»)х(вес ребенка)
* (доза для взрослого на кг веса)х(«дозис фактор»):(вес ребенка)
* (доза для взрослого на кг веса)+(«дозис фактор»)+(вес ребенка)
* '''(доза для взрослого на кг веса)х(«дозис фактор»)х(вес ребенка)''' (умножить и умножить)
* (доза для взрослого на кг веса):(«дозис фактор»):(вес ребенка)

== Идеальная жидкость для запивания лекарств ==
* молоко
* чистая горячая вода
* минеральная вода
* чистая вода со льдом
* '''чистая вода комнатной температуры''' 

== Дозис-фактор для детей до 1 года равен ==
* '''1,8'''
* 1000
* 0,01
* 0,5
* 10

== Сколько капель водного раствора лекарственного вещества содержится в 1 мл этого раствора? ==
* 10 капель водного раствора
* 500 капель водного раствора
* '''20 капель водного раствора'''
* 50 капель водного раствора
* 100 капель водного раствора

== Верные суждения о препаратах-дженериках (все верные ответы) ==
# дженерики, как правило, обладают более высоким качеством и их продают по более высоким ценам, чем оригинальные препараты
# '''нередко дженерики менее эффективны и хуже переносятся, чем оригинальные препараты''' 
# '''препараты, которые выпускают фирмы, не являющиеся их разработчиками после окончании 5-летнего патента, называют дженериками''' 
# '''дженерики, как правило, стоят дешевле оригинальных препаратов''' 
# понятия «оригинальный препарат» и «дженерик» - это синонимы

(нередко, препараты, дженерики дешевле) (без это синонимы и дженерики обладают более высоким)

== Основные виды побочных эффектов и осложнений лекарственной терапии  (все верные ответы) ==
# '''побочные эффекты, связанные с фармакологическим действием препарата'''
# '''токсические эффекты''' 
# побочные эффекты, связанные с возрастом пациента
# '''аллергические реакции''' 
# побочные эффекты, связанные с метеочувствительностью

(токсические, аллергические и побочные фармакологические)

== Клинические проявления антабусной реакции ==
* '''симптомы интоксикации: головная боль, тошнота, рвота, затрудненное дыхание, тахикардия, нарушения ритма судороги, нарушения сознания'''
* запоры, непроходимость кишечника
* кашель, одышка
* повышение температуры, боль в горле
* отек Квинке, крапивница

== Сколько мл жидкого лекарственного вещества содержится в 1 чайной ложке? ==
* 20 мл
* 1 лм
* 10 мл
* '''5 мл'''
* 15 мл

== Антабусная реакция ==
# '''может закончиться смертью''' 
# '''проявляется тяжелыми токсическими реакциями'''
# не опасна для человека
# '''вызвана нарушением метаболизма этилового спирта, накоплением токсических продуктов его распада'''
# облегчается приемом больших доз алкоголя

(проявляется, вызвана, может)

== Растительный препарат, принимаемый для лечения депрессии ==
* корень валерианы
* сок подорожника
* тысячелистник
* '''экстракт зверобоя'''
* семя льна

== Полипрагмазия - это ==
* название антидепрессанта
* паразитарное заболевание
* симптом, указывающий на поражение нервной системы
* '''прием более 3-5 лекарственных средств одним пациентом'''

== Должна ли медицинская сестра познакомиться с инструкцией по применению лекарственного препарата прежде, чем применить его по назначению врача? ==
* это зависит от локальных нормативных актов, принятых в конкретной медицинской организации
* нет, если врач назначил, медсестра должна строго выполнить его назначение, даже если ей не знакомы назначенный препарат и правила его применения
* это зависит от того, о каком именно лекарственном препарате идет речь
* это зависит от взаимоотношений между врачами и медицинским сестрами в каждом конкретном коллективе
* '''да, это входит в ее обязанности. Используя препарат, медицинская сестра должна следовать инструкции по его применению'''

== Дозис-фактор – это специальный коэффициент, применяемый для расчета ==
* дозы лекарственного вещества для взрослого с учетом его веса
* '''детской дозы лекарственного средства с учетом возраста ребенка'''
* токсической дозы лекарственного вещества
* скорости введения лекарственного вещества
* концентрации лекарственного раствора

== Верные суждения о терапевтической широте лекарственного препарата (все верные ответы) ==
# препараты с низкой терапевтической широтой наиболее безопасны
# '''интервал между терапевтической и высшей пороговой дозой называют «терапевтической широтой» лекарственного препарата'''
# чем больше терапевтическая широта, тем больше вероятность передозировать препарат и вызвать тяжелые токсические осложнения'''
# '''чем больше терапевтическая широта, тем меньше вероятность передозировать препарат и вызвать тяжелые токсические осложнения
# '''при дозировании лекарственных препаратов с низкой терапевтической широтой необходима повышенная осторожность'''

(чем больше тем меньше, при дозировании, интервал) (без препараты и чем больше тем больше)

см.также [https://ru.wikibooks.org/w/index.php?title=%D0%A2%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8B_%D0%9D%D0%9C%D0%9E/%D0%9E%D1%81%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D1%8B_%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D0%B0%D1%80%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B9_%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D0%BE%D1%89%D0%B8&amp;diff=next&amp;oldid=165116 правку]

== Верные суждения об «оригинальных препаратах» (все верные ответы) ==
# '''чтобы окупить расходы на разработку нового лекарства, фирма имеет право запатентовать его на 5 лет. В течение этого времени никто не имеет права выпустить это лекарство, не оплатив патент'''
# '''препарат называют оригинальным, если его выпускает фирма, которая сама разработала его. Фирма-разработчик регистрирует лекарство и дает ему наименование'''
# понятия «оригинальный препарат» и «дженерик» - это синонимы
# '''оригинальные препараты, как правило, стоят дороже препаратов-дженериков'''
# дженерики, как правило, стоят дороже оригинальных препаратов

(препарат, оригинальные, чтобы) (без понятия и дженерики)

== Площадь поверхности тела для расчета точной дозы лекарственного препарата исчисляется в квадратных метрах и определяется по формуле ==
* (Рост + Вес) / 3600 
* (Рост х Вес) х 3600
* (Рост - Вес) / 3600
* (Рост : Вес) / 3600
* '''(Рост х Вес) / 3600''' (умножить и разделить)

== При приеме внутрь лекарства могут взаимодействовать с (все верные ответы) ==
# водой
# '''другими лекарствами, принятыми внутрь'''
# '''никотином'''
# '''продуктами питания'''
# '''алкоголем''' 

(всё кроме воды) 

== Лекарственные препараты, способные вызвать антабусоподобную реакцию (все верные ответы) ==
# '''ко-тримоксазол [Сульфаметоксазол + Триметоприм]'''
# варфарин
# ацетилсалициловая кислота
# '''метронидазол'''
# пенициллин

(ко-тримоксазол и метронидазол) 

== В каких случаях лекарственный препарат признается опасным и категорически противопоказанным для применения беременными? ==
* если применение препаратов этой группы связано с определенным риском для плода, однако польза от их применения превосходит возможное побочное действие 
* если испытания не показали возникновение риска для плода в первые 12 недель беременности и отсутствуют данные о вредном влиянии на плод в поздние сроки беременности 
* '''если доказано тератогенное действие препаратов этой группы'''
* если экспериментальные исследования в целом не показали их тератогенного действия у животных и детей, чьи матери принимали такие лекарства
* если контролируемых испытаний не проводилось либо действие препарата не изучено</text>
      <sha1>pv1pepjuulfduwa0w10nukqn23cp88f</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>АОН/Воздушное пространство/Приграничная полоса</title>
    <ns>0</ns>
    <id>27778</id>
    <revision>
      <id>261338</id>
      <parentid>257166</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T02:15:13Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Leksey</username>
        <id>3027</id>
      </contributor>
      <minor />
      <origin>261338</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5704" sha1="1bltp9o9ufhjkj42d07ls6jgegl8fj3" xml:space="preserve">Приграничная полоса это часть [[АОН/Воздушное пространство|воздушного пространства]] вдоль государственной границы с шириной 25 километров.&lt;ref&gt;ФАП-138 ИВП п.43&lt;/ref&gt;. По сути приграничная полоса является классом С (чарли).

Термин этот встречает только в воздушном законодательстве. Не путать с пограничной полосой (это что-то другое).

'''Приграничная полоса''' — зона шириной 25 километров, которая рассматривается как контролируемое воздушное пространство (класс С).
{{Цитата|44. Запрещаются полеты в приграничной полосе без представления плана полета воздушного судна, разрешения на использование воздушного пространства и без радиосвязи экипажа воздушного судна с органом обслуживания воздушного движения (управления полетами).
45. При использовании воздушного пространства приграничной полосы вынужденные отклонения от маршрута обслуживания воздушного движения и маршрута полета производятся, как правило, в сторону территории Российской Федерации от государственной границы Российской Федерации.
46. Использование воздушного пространства приграничной полосы при выполнении авиационных работ осуществляется при наличии у пользователей воздушного пространства разрешения территориального органа Федеральной службы безопасности Российской Федерации.&lt;ref&gt;[http://ivo.garant.ru/#/document/197839/paragraph/179 ФАП-138]&lt;/ref&gt;}}


'''В приграничной полосе:'''&lt;ref&gt;ФАП-138 п.44&lt;/ref&gt;
*Нельзя летать без плана (как и в других местах)
*Без связи с органами ОВД (организации воздушного движения)

Если предполагается выполнение &quot;авиаработ&quot; в приграничной полосе (и только их) нужно еще разрешение ФСБ. Но обычный частный пилот не выполняет никаких авиаработ.&lt;ref&gt;ФАП 138п.46&lt;/ref&gt;

==Полеты иностранцев==

[[АОН/Полёт_иностранного_ВС]] в приграничной полосе также потребует согласования с ФСБ, но делает за вас это Росавиация.


== Посадочная площадка в приграничной полосе ==
Если земельный участок [[АОН/Посадочная площадка|посадочной площадки]] находится в приграничной полосе (25-километровой зоне от государственной границы) , это по сути превращает её в контролируемое воздушное пространство (согласно ФАП-138 пункт 43). 

Разрешение территориального органа Федеральной службы безопасности Российской Федерации в случае 25-километровой зоны не требуется, поскольку обычные полеты в целях АОН на являются авиационными работами (п.46 ФАП-138). Разрешение потребуется, если земельный участок под посадочной площадке находится в 5-километровой зоне от границы.

==Цитаты==
{{Цитата|
над территорией Российской Федерации вдоль ее государственной границы устанавливается приграничная полоса - воздушное пространство, примыкающее к государственной границе Российской Федерации, шириной 25 км с особым режимом его использования.
}}

{{Цитата|

Согласно ст. 113 ФАП - 138 разрешительный порядок использования воздушного пространства является порядок использования воздушного пространства, при котором пользователи воздушного пространства осуществляют свою деятельность на основании планов (расписаний, графиков) использования воздушного пространства при наличии разрешения на использование воздушного пространства
}}

==См. также==
* [[АОН/Маршрут/Ширина]]

==Примечания==
{{Примечания}}

{{АОН}}</text>
      <sha1>1bltp9o9ufhjkj42d07ls6jgegl8fj3</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Как организовать персональную фотовыставку</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29330</id>
    <revision>
      <id>261261</id>
      <parentid>251275</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T12:46:42Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261261</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="10803" sha1="c47lwdp6ji0tryz78y0q6616f6g31lf" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Etude, Artwork of Viktor Pinchuk.jpg |thumb|400px|Фоторабота из альбома «[[Азы фотоискусства/НЮансы фантазии|НЮансы фантазии]]»]]
'''Советы для начинающих от фотографа/фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|В. Пинчука]] — автора 12 персональных выставок и арт-альбома «[[Азы фотоискусства/НЮансы фантазии|НЮансы фантазии]]»'''.

Эпоха цифровых технологий позволила каждому, не прилагая особых усилий, свободно и легко заниматься фотосъёмкой, избавив от таких трудоёмких процессов, как проявка отснятой плёнки при помощи специальных [[w:Фотографические реактивы|реактивов]] и ручная печать фотографий. А, главное — появилась функция предосмотра результата, из-за отсутствия которой в былые времена начинающий фотограф мог испортить за одну сессию целую плёнку. Возможно, кто-то обнаружил у себя некоторые способности, или даже предполагаемый талант в зачаточной стадии.
Родственники, знакомые и друзья, конечно, могут оценить по достоинству ваши работы, но, любому автору, безусловно, хотелось бы узнать мнение специалистов и широкой публики, имеющей прямое или косвенное отношение к фотоискусству. Выход один — организовать персональную фотовыставку, представив на суд зрителей свои труды. Но, как и где это сделать, что именно отобрать из сотен имеющихся (и планируемых) отпечатков? Об этом и пойдёт речь в данном учебном пособии.

== Тема и содержание ==
Для начала нужно определиться с тематикой предстоящей экспозиции и подобрать название. К примеру: «Пейзаж и портрет», «Наш город», «Выставка работ Ивана Сидорова»… Запомните эти варианты, чтобы никогда не повторять: шаблоны (штампы) и творчество — понятия несовместимые. Не пытайтесь изобразить из себя эксцентричного творца, используя в качестве объектов для съёмки натюрморты из банановой кожуры, шелухи от семечек и других подручных средств — это слишком просто и доступно каждому. Мастер с уже имеющимся именем может позволить себе подшутить над простаками, выдавая «нечто» за высокое искусство, начинающий — увы, нет. Чтобы запечатлеть оригинальный сюжет или объект, вам придётся приложить усилия,  а не просто пощёлкать электронным затвором. Помимо того, для осуществления замысла и выполнения поставленной цели может понадобиться время (которое, к слову,  можно заполнить иной работой, — высокооплачиваемой, но не творческой). То есть, время — деньги, а (фотографическое) искусство требует жертв.
Утверждение, что вы видите поросший лесом холм на окраине своего города, или небольшое озерцо в предместье «не так как другие», т. е. особым взглядом творческого человека, вряд ли спасёт положение, поскольку любой из потенциальных коллег скажет то же самое.

== Смысл ==
Нужно быть готовым к тому, что предстоящее событие не принесёт вам «дивиденды». Мастера́ художественной фотографии, вероятно, получают оплату своего труда. Но вы начинающий, — не сто́ит дебютируя рассчитывать на что-то, кроме предстоящих расходов, связанных с организацией мероприятия. 
Чтобы не зависеть от капризов провидения, ожидая с фотоаппаратом наготове, к примеру, когда в вашем присутствии упадёт метеорит, или пробежит трусцой бородатая женщина, — в качестве объекта планируемой выставки лучше выбрать нечто труднодоступное, например, острова́ [[w:Океания|Океании]] (что именно снимать — природу, людей или нечто иное — вам подскажет интуиция по прибытии к туземцам). 

Если, дойдя до этого пункта, вы считаете, что предложенное слишком затратно, нереально и нерентабельно, не стоит терять время, дочитывая страницу.

==Выбор помещения ==
Не стремитесь заполучить в качестве «полигона» большой зал в столичном музее: вы — начинающий, для первой персональной фотовыставки хватит небольшого помещения в клубе или вестибюля в библиотеке. Престижные залы для проведения вернисажей могут быть оценены в некоторую сумму, которую придётся уплатить за аренду. Поэтому лучше использовать для дебюта пространство, оплата которого (по договорённости с ответственными лицами) не взимается. Ведь, так или иначе, помимо этого вас ожидают другие расходы: стоимость печати фотографий выставочного формата (ориентировочно 30х40 см) и покупка (возможно, прокат или собственноручное изготовление) рам для оформления работ.

Если в будущем не планируете достичь высот, а хотите лишь получить публичную оценку своего творчества, можно организовать экспозицию в фойе/актовом зале учебного заведения, где, к примеру, ваш родственник работает директором или завучем.
Не рекомендую проводить мероприятие в просторных, но не предназначенных для этого помещениях: фойе поликлиник, исполкомов и т. д. Несомненно, в эти учреждения ходят люди и они увидят ваши фотоработы. Но, увы, мысли посетителей подобных учреждений заняты иными проблемами, поэтому, «сосредоточив» взгляд на одной из ваших фотокартин, украшающих вестибюль, они могут её… не видеть. Подобно тому, как многие смотрят ежедневно на деревья, траву, небо и звёзды, не замечая их.

== Цель ==
Каким вы видите для себя результат? &lt;br&gt;Необходимо отчётливо обрисовать поставленную перед собой задачу, помнить об этом в течение процесса и добиваться решения, невзирая на мелкие препятствия, вероятность которых не исключена.

== Галерея ==
Фотоработы с персональных выставок [[Пинчук Виктор Валериевич|автора]] [[Азы фотоискусства|учебника]]: &lt;br&gt;
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Файл: From the field.jpg| С поля &lt;br&gt; «[[Азы фотоискусства/Египет и египтяне (II)|Египет и египтяне (II)]]», 2006 г.
Файл: Moskva (river).jpg|Отражение &lt;br&gt; «[[Азы фотоискусства/Огни Москвы|Огни Москвы]]», 2006 г.
Файл:4 Sadhu.jpg|Четверо святых &lt;br&gt; «[[Азы фотоискусства/Дорогами Индии]]», 2007 г.
Файл: Nubian pyramids.jpg|Закат Кушитского царства&lt;br&gt; «[[Азы фотоискусства/Автостопом по Судану|Автостопом по Судану]]», 2014 г.
Файл:Cart (Mörön, Mongolia).jpg|Повозка&lt;br&gt; «[[Азы фотоискусства/14 дней в Монголии|14 дней в Монголии]]», 2007 г.
&lt;/gallery&gt;

== Материалы по теме в родственном проекте Викитека ==
* [[s:Девять шагов с «мыльницей» наперевес (Пинчук)|''Виктор Пинчук'' «Девять шагов с „мыльницей“ наперевес»]]


{{Готовность |100%}}

[[Категория:Фотография]]</text>
      <sha1>c47lwdp6ji0tryz78y0q6616f6g31lf</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29613</id>
    <revision>
      <id>261341</id>
      <parentid>258186</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:22:03Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261341</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="7996" sha1="ic99rziy1r42d1rv1aj86etg2dvfbfc" xml:space="preserve">{{Название учебника
|Лого = Logo (bum tour).gif
|Описание = Подборка статей для исследователей-неформалов
|Автор = [[Бомж-туризм/Пинчук Виктор Валериевич|Виктор Пинчук]]
|Категория = Туризм
|Готовность = 100%
|Тип = Многостраничный
}}
[[Файл:Russian traveller Viktor Pinchuk in Zambia.jpg||thumb|425px|Создатель учебника в крохотной африканской деревне, Замбия, 2011&lt;br&gt; Фото из книги &quot;[[Третья афровылазка]]&quot;, стр. 29]]
'''Бомж-тур-гид''' — учебное пособие, содержащее рекомендации по посещению некоторых достопримечательностей земного шара — в основном, сложнодоступных или малоизвестных, т. е. мест, куда нет организованных экскурсий. Справочный материал предназначен для самостоятельных туристов и путешественников, практикующих низкобюджетные методы странствий; помимо этого руководство может быть полезно интересующимся историей и археологией, а также — любителям приключений.

Пособие является дополнением к учебнику [[Бомж-туризм]], с той разницей, что Бомж-туризм описывает методику бюджетного перемещения по планете в целом, а Бомж-тур-гид — конкретные маршруты и способы их прохождения. Иными словами, первое — учебник для [[Бомж-туризм/Субъект|сторонников нестандартных путешествий]], а второе — [[wikt:решебник|решебник]], или что-то в этом роде.
Ввиду того, что изложенная в статьях информация могла измениться, — в левом нижнем углу каждой страницы учебника указана дата со ссылкой на поездку или экспедицию, в которой были получены сведения.

Автор и иллюстратор — российский путешественник, [[:Категория:Маршруты, пройденные русским путешественником В. Пинчуком|посетивший десятки стран]]. (Иллюстративное исключение составляют пять страниц из раздела «Африка»: фотоматериал был утерян в результате [[Бомж-туризм/Ограбление по-африкански|ограбления]].)

== Содержание ==
==='''&lt;p&gt;&lt;span style=&quot;color: #006400;&quot;&gt;Африка&lt;/span&gt;&lt;/p&gt;'''===
* [[Бомж-тур-гид/Аллея баобабов|Аллея баобабов]] (Мадагаскар)
* [[Бомж-тур-гид/Базаруто (остров)|Базаруто]], обитаемый, но малонаселённый  остров (Мозамбик)
* [[Бомж-тур-гид/Лойянгалани|Лойянгалани]], пустынный район, где в разбросанных на побережье озера хижинах живут четыре экзотически выглядящие народности (Кения)
* [[Бомж-тур-гид/Малецуньяне (водопад)|Малецуньяне, водопад]] близ каньона в загадочном карликовом государстве (Лесото)
* [[Бомж-тур-гид/Мар-о-Жон, водопад на острове Маврикий|Мар-о-Жон]], водопад в островных джунглях (Маврикий)
* [[Бомж-тур-гид/Фарадей-маркет|Фарадей-маркет]], рынок атрибутов чёрной магии (ЮАР)
* [[Бомж-тур-гид/Эпупа (водопад)|Эпупа, водопад]] в окружении девственной природы (Намибия)

==='''&lt;p&gt;&lt;span style=&quot;color: #006400;&quot;&gt;Азия&lt;/span&gt;&lt;/p&gt;'''===
* [[Бомж-тур-гид/Букит-Патои|Букит-Патои]], холм и смотровая площадка в тропическом лесу (Бруней)
* [[Бомж-тур-гид/Великая Китайская стена (закрытый участок)|Великая Китайская стена, закрытый участок]] (Китай)
* [[Бомж-тур-гид/Муи-Динь (мыс)|Муи-Динь, мыс]] (Вьетнам)

==='''&lt;p&gt;&lt;span style=&quot;color: #006400;&quot;&gt;Латинская Америка&lt;/span&gt;&lt;/p&gt;'''===
* [[Бомж-тур-гид/Каньон Волшебный|Каньон Волшебный]], один из многочисленных каньонов в районе города Туписа (Боливия)
* [[‎Бомж-тур-гид/Италия-Пердида|‎Италия-Пердида]], долина причудливых скальных изваяний природы (Боливия)
* [[‎Бомж-тур-гид/Каньон Колка (козьи тропы)|Каньон Колка, козьи тропы]] (Перу)
* [[Бомж-тур-гид/Кебрада-эль-Сенсо|Кебрада-эль-Сенсо]], заброшенное место в центре города Кито (Эквадор)
* [[Бомж-тур-гид/Копакабана, город на берегу озера Титикака|Копакабана, город на берегу озера Титикака]] (Боливия)
* [[Бомж-тур-гид/Медный каньон (козьи тропы)|Медный каньон, козьи тропы]] (Мексика)
* [[Бомж-тур-гид/Серро-У (Чёрный холм)|Серро-У или Чёрный холм]], горная вершина (Парагвай)
* [[Бомж-тур-гид/Сьюдад-дель-Энканто|Сьюдад-дель-Энканто]], геологическое образование необыкновенной красоты (Боливия)
* [[Бомж-тур-гид/Уйо-Уйо|Уйо-Уйо]], не очень популярные у туристов, но живописные руины (Перу)

==='''&lt;p&gt;&lt;span style=&quot;color: #006400;&quot;&gt;Океания&lt;/span&gt;&lt;/p&gt;'''===
* [[Бомж-тур-гид/Бунлап|Бунлап]], этническая деревня (Вануату)
* [[Бомж-тур-гид/Ланги (террасные могилы)|Ланги, террасные могилы]] (Тонга)
* [[‎Бомж-тур-гид/Ланотоо (озеро)|Ланотоо]], озеро в кратере потухшего вулкана (Самоа)
* [[Бомж-тур-гид/Маго (пещера)|Маго, пещера]] (Самоа)
* [[Бомж-тур-гид/Остров Маноно|Маноно, остров]] (Самоа)
* [[Бомж-тур-гид/Пулемелей (курган)|Пулемелей]], древнейший курган Океании (Самоа)
* [[Бомж-тур-гид/Ранвас|Ранвас]], горная деревня в джунглях маленького острова (Вануату)
* [[Бомж-тур-гид/Сандаун (район в Папуа — Новой Гвинее)|Сандаун]], район в Папуа — Новой Гвинее

[[Категория:Учебники российского путешественника Виктора Пинчука]]</text>
      <sha1>ic99rziy1r42d1rv1aj86etg2dvfbfc</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Кебрада-эль-Сенсо</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29618</id>
    <revision>
      <id>261355</id>
      <parentid>242249</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:56:24Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261355</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5444" sha1="8we4in3ljlzk35zd7pi1kr7m7qcpz1b" xml:space="preserve">[[Файл:Quebrada El Censo.jpg|thumb|350px|Кебрада-эль-Сенсо, руины (Фото из [[Двести дней в Латинской Америке|книги]])]]
'''Кебрада-эль-Сенсо''' (исп. ''Quebrada el Censo'') — заброшенное место в Кито, столице Эквадора. 

== Общие сведения ==
* Континент: Южная Америка
* Страна: Эквадор
* Город: Кито
* Координаты: -0.23133°, -78.5069°
* Степень сложности попадания: низкая
* Специальное снаряжение: не нужно
* Опасности: возможна встреча с криминальными элементами

== О маршруте ==
Кебрада — в переводе с испанского — ложбина, овраг. Здесь нет туристов, локальные агентства не организуют экскурсий, и не все жители города знают о существовании этой «достопримечательности». Место придётся по вкусу любителям [[w:Индустриальный туризм и городские исследования|городских исследований]]. Нередко для посещения заброшенных объектов приходится добираться безлюдной дорогой, т. к. они расположены вне обитаемых мест, — этот овраг достигается пешком из центра города, куда можно доехать обычным троллейбусом за 25 американских центов (валюта Эквадора — [[w:Доллар США|$]]). Выйти следует на остановке «Площадь Санто-Доминго», затем — по улице Рокафуэрте, минуя городской автовокзал (исп. ''Estacion buses integrados Quito'') ориентируясь на стены зернохранилища (исп. ''Silos de Molino''), разукрашенного всеми цветами радуги. Возможно попадание другими видами транспорта, с уменьшением пешеходной части маршрута (например, автобусом). 

Не исключено использование заброшенных строений в качестве временного пристанища личностями, находящимися не в ладах с законом&lt;ref&gt;{{cite web|author = |url = https://www.elcomercio.com/actualidad/quebrada-censo-trebol-asalto-mujer.html|title= Dos hombres se escondieron en la quebrada El Censo luego de asaltar a una mujer en el sector del Trébol|lang = es |website = elcomercio.com|date = |accessdate = 19-01-2022}}&lt;/ref&gt;, или бездомными, бедственное положение которых может подвигнуть их на непредсказуемые противоправные действия, поэтому, отправляясь в путь, ценные предметы и деньги желательно оставить в надёжном месте. 

Автор текста проник в ложбину, спустившись с трассы по крутому склону к одному из объектов, расположенных на территории, где были обнаружены места обитания туземных бомжей (хозяева отсутствовали). По причине спонтанности мероприятия, имея с собой всю наличность, паспорт и фотоаппарат, далее продвигаться не стал, тем же методом вернувшись в исходную точку. Кроме объекта, отображённого на фотографиях, в ложбине имеются другие, один из которых — заброшенный мукомольный завод (исп.''Molinos El Senso'').

== Литература ==
* {{книга |автор = Пинчук В. В. |заглавие = [[Двести дней в Латинской Америке]] |издание = |место = Симферополь |издательство = ИП Бровко |год = 2017 |страниц = 210 |isbn = 978-5-9909912-0-0 |ref = |язык = ru}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;180px&quot; heights=&quot;180px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Quebrada El Censo (1).jpg 
Quebrada El Censo (2).jpg
Quebrada El Censo (3).jpg 
Quebrada El Censo (4).jpg 
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
[https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/e/e1/Quebrada_El_Censo_%28Quito%29.jpg  План-схема: общий вид и подробности (на испанском языке)]

== Примечания ==
{{примечания}}

{{commons|Category: Quebrada El Censo}}

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata|1=Q110628125|2=}}
{{DEFAULTSORT:Кебрада-эль-Сенсо}}
[[Бомж-туризм/Латиноамериканская экспедиция Виктора Пинчука|'''Информация 2015 года''']]</text>
      <sha1>8we4in3ljlzk35zd7pi1kr7m7qcpz1b</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Каньон Колка (козьи тропы)</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29621</id>
    <revision>
      <id>261354</id>
      <parentid>242248</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:53:35Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261354</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="7004" sha1="akr75x9mm5v6ycozulaaghsfby2xhd1" xml:space="preserve">[[Файл:Colca Canyon (2).jpg|thumb|350px|Итоговая точка бомж-маршрута: далее — либо вброд, либо назад]]
'''Колка''' (исп. ''Valle del Colca'') — один из самых глубоких каньонов мира, расположен в Перу близ деревни Кабанаконде.

== Общие сведения ==
* Континент: Южная Америка
* Страна: Перу
* Ближайший населённый пункт: Кабанаконде
* Координаты: -15.597219°, -71.879169°
* Степень сложности маршрута: средняя, выше средней
* Специальное снаряжение: не нужно
* Возможные проблемы: при размещении в деревне, планируя однодневную вылазку, можно не успеть вернуться до наступления темноты

== О маршруте ==
=== Методы цивилизованных туристов (для информации) ===
Бо́льшая часть иностранцев, прибывающих в эти места с целью увидеть всемирно известную природную достопримечательность, останавливаются в городе [[w:Арекипа|Арекипа]], чтобы в течение однодневной экскурсии осмотреть каньон с нескольких смотровых площадок, расположенных на трассе. Лишь немногие, в основном, молодёжь и бэкпэкеры, спускаются в долину пешеходным маршрутом, по обыкновению — в сопровождении местного гида.

=== Метод бомж-туриста (для применения) ===
Следует остановиться в одной из гостиниц (таковых четыре) деревни Кабанаконде (исп. ''Cabanaconde''), куда легко попасть на рейсовом автобусе. Ввиду того, что стоимость отдельного номера не превышает 6 [[w:Условная единица|у. е.]] (информация 2015 года), не сто́ит искать [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях|альтернативные методы размещения]]. Выбрав день с ясной солнечной погодой (иначе панорама каньона не будет обозреваться), нужно пройти около полутора км к началу пешеходного маршрута — уточнив направление у жителей деревни, поскольку возможность встретить кого-либо по пути может не представиться. Дорога (до перехода на другую сторону реки) одна, не очень сложная: заблудиться нельзя. Стандартный маршрут заканчивается мостом через реку Колка, на противоположной стороне — пост контролёра, проверяющего билеты (таковые навязываются распространителями при посадке в автобус Арекипа – Кабанаконде, либо по прибытии в конечный пункт).

Перейдя мост, все возвращаются по противоположному берегу реки, но, не [[Бомж-туризм/Субъект|бомж-турист]]: далее ведут козьи тропы, по которым можно пройти ещё некоторое расстояние (минуя «рощу» [[w:Опунция индийская|съедобных кактусов]] и небольшое количество плодоносящих деревьев инжира). Итогом станет место, где река поворачивает за скалу — здесь нужно переходить вброд (глубина — не менее метра), либо возвращаться. Если вы не планируете ночевать в каньоне, следует выбрать второй вариант. При этом нужно помнить, что обратная дорога займёт больше времени, потому что тропа иногда разветвляется и заводит в тупики, откуда придётся возвращаться в исходную позицию, чтобы вновь искать правильную дорогу. &lt;br&gt;Автору этой статьи повезло — параллельно шла небольшая группа с перуанским проводником, визуальная ориентация на траекторию пути которой, позволяла порой выбраться из «западни». 

== Литература ==
* {{книга |автор = Пинчук В. В. |заглавие = [[Двести дней в Латинской Америке]] |издание = |место = Симферополь |издательство = ИП Бровко |год = 2017 |страниц = 210 |isbn = 978-5-9909912-0-0 |ref = |язык = ru}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Colca (boleto turistico).jpg|Билет (2015 год)
Cabanaconde.jpg| Кабанаконде — отправной пункт маршрута
Colca Canyon (1).jpg | Вид из Кабанаконде на каньон
Viktor Pinchuk in deep of Colca Canyon.jpg| [[Пинчук Виктор Валериевич|Автор]] и [[w:Опунция индийская|опунция]]
Colca Canyon (3).jpg| Козьими тропами...
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web |author =|url = https://www.google.com/maps/dir/-15.6124977,-71.9781035/Кабанаконде+04124,+Перу/@-15.6171466,-71.9804064,1155m/data=!3m1!1e3!4m9!4m8!1m0!1m5!1m1!1s0x916a02f70e87e669:0x5433a5a2ddcfeb60!2m2!1d-71.9801443!2d-15.6225478!3e2?hl=ru|title = Маршрут «Кабанаконде — начало пешеходной тропы»|lang =  ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 19. 01. 2022}}

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata|1=Q1107685|2=}}
{{DEFAULTSORT:Каньон Колка (козьи тропы)}}
[[Бомж-туризм/Латиноамериканская экспедиция Виктора Пинчука|'''Информация 2015 года''']]</text>
      <sha1>akr75x9mm5v6ycozulaaghsfby2xhd1</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Сьюдад-дель-Энканто</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29623</id>
    <revision>
      <id>261359</id>
      <parentid>242264</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T07:07:16Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261359</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="6299" sha1="9sas312lqvq3hpi1gym7xyxtykaoikw" xml:space="preserve">[[Файл: 200 days in latin america (book).jpg|thumb|350px|Отдельно стоящий фрагмент. Фото из книги&lt;br&gt; «[[Двести дней в Латинской Америке]]»]]
'''Сьюдад-дель-Энканто''' (исп. '' Ciudad del Encanto'') — природное образование, расположенное в пустынной местности департамента Потоси (Боливия).

== Общие сведения ==
* Континент: Южная Америка
* Страна: Боливия
* Департамент: Потоси
* Провинция: Суд-Липес
* Ближайший населённый пункт: Серрильос
* Координаты: -21.417500°, -66.596600°
* Степень сложности маршрута: потребуется внедорожник
* Специальное снаряжение: не нужно
* Проблемы: нельзя добраться на общественном транспорте, пешком или автостопом

== О маршруте ==
Сьюдад-дель-Энканто — жемчужина природных достопримечательностей Боливии. К сожалению, попасть сюда самостоятельно невозможно (общественного и попутного транспорта нет, пешком — нереально): объект находится на значительном удалении от городов и деревень, а близлежащий крохотный посёлок [[w:Серрильос|Серрильос]] (включающий около 10 домов) имеет связь с «большой землёй» только благодаря проходящим здесь ежедневно джипам с туристами.

Чтобы посетить эту местность, нужно оплатить четырёхдневный тур, стартующий из города [[w:Туписа|Туписа]]. В составе группы должно быть не менее пяти человек, в противном случае стоимость для каждого участника увеличивается. Стандартная цена — 200 [[w:Условная единица|у. е]]. Если пройтись по городу, где турагенств несколько, в результате бесед и торгов можно сбить цену на 10%, но не более того. Однако при посещении национального парка [[w:Эдуардо-Авароа |Эдуардо-Авароа]], что входит в общий список объектов экскурсии, придётся оплачивать стоимость билета дополнительно.

Если вы не имеете особых (например, [[wikt:артистизм|артистических]]) талантов, позволяющих присоединиться к тургруппе и бесплатно попасть к объекту методом автостопа, придётся отказаться от идеи.
Таким образом, практикуя методы [[бомж-туризм]]а, следует изначально решить, осилит ли ваш бюджет данную сумму, или лучше выбрать альтернативные достопримечательности, куда можно добраться без существенных затрат: в Боливии таких немало. 

=== Ещё информация ===
Автор этого текста, прибыв с группой, состоящей из пяти участников, на свой страх и риск (не зная о размерах объекта и о наличие проходимости), в одиночку, обошёл вокруг за 40 минут (местами переходя на бег), чем вызвал недовольство некоторых сотоварищей. Водитель, комментируя произошедшее, сказал, что для полного круга требуется обычно 2 часа.

Справедливости ради стоит заметить, что в Боливии есть похожая достопримечательность — [[w:Валье-де-ла-Луна (Боливия)|Валье-де-ла-Луна]] (исп. ''Valle de la Luna''), расположенная в десяти километрах от города [[w:Ла-Пас|Ла-Пас]], куда легко добраться на рейсовом автобусе. &lt;br&gt;Лунная долина своеобразна и по-своему интересна, однако, после посещения Города очарования (так переводится название объекта этой статьи), великолепие её кажется немного бледным.

== Литература ==
* {{книга |автор = Пинчук В. В. |заглавие = [[Двести дней в Латинской Америке]] |издание = |место = Симферополь |издательство = ИП Бровко |год = 2017 |страниц = 210 |isbn = 978-5-9909912-0-0 |ref = |язык = ru}}

== Панорама ==
&lt;gallery widths=&quot;870px&quot; heights=&quot;190px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Файл:Ciudad del Encanto (6).jpg
&lt;/gallery&gt;

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;230px&quot; heights=&quot;230px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Сьюдад-дель-Энканто.jpg
Ciudad del Encanto (1).jpg
Ciudad del Encanto (2).jpg
Ciudad del Encanto (3).jpg
Ciudad del Encanto (4).jpg
Ciudad del Encanto (5).jpg
&lt;/gallery&gt;

{{commons|Category: Ciudad del Encanto}}

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata|1=Q91674114|2=}}
{{DEFAULTSORT:Сьюдад-дель-Энканто}}
[[Бомж-туризм/Латиноамериканская экспедиция Виктора Пинчука|'''Информация 2015 года''']]</text>
      <sha1>9sas312lqvq3hpi1gym7xyxtykaoikw</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Муи-Динь (мыс)</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29626</id>
    <revision>
      <id>261351</id>
      <parentid>242259</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:49:53Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <minor />
      <origin>261351</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5361" sha1="7p7cb5h2t98bjlgyasqhckak92cjsqm" xml:space="preserve">[[Файл:Beach (Mũi Dinh).jpg|thumb|350px|Пляж, популярный у местного населения. На дальнем плане — точки общепита. Снимок сделан в 7 часов утра — посетителей ещё нет.]]
'''Муи-Динь''' (вьетн. ''Mũi Dinh'') — мыс в тридцати километрах от города Фанранг-Тхаптям (Вьетнам).

== Общие сведения ==
* Континент: Азия
* Страна: Вьетнам
* Ближайший город: Фанранг-Тхаптям
* Координаты: 11.356927°,  109.005548° (пляж с точками общепита)
* Координаты: 11.361134°, 109.018079° (дикое, скалистое побережье)
* Степень сложности попадания: низкая
* Снаряжение: одежда, полностью закрывающая все части тела
* Проблемы: очень жарко, нет возможности спрятаться в тень

== О маршруте ==
=== Методы цивилизованных туристов (для информации) ===
Мыс Муи-Динь — живописное место, куда приезжают вьетнамцы, жители близлежащего города, с целью посетить небольшой песчаный пляж, «ограждённый» с двух сторон непроходимыми скалами. Здесь же в левом углу территории находятся несколько точек общепита, где можно приобрести напитки и незамысловатую пищу. Общественного транспорта нет, аборигены прибывают на личных автомобилях, затем пересаживаясь на небольшие бульдозеры, переоборудованные в автобусы, — чтобы не шагать по песку 500 метров. Дети и подростки садятся в ковш. Иностранцев нет, если и бывают бэкпэкеры, то очень редко.

=== Метод бомж-туриста (для применения) ===
Добраться из города можно [[автостоп]]ом, или попытаться дойти пешком. Уже находясь на месте, преодолев «песчаную» часть пути (500 метров — от трассы до побережья), нужно свернуть влево, шагая вверх по грунтовой дороге в сторону маяка, на который (при желании) можно подняться, уплатив ответственному лицу символическую «копейку», — что позволит осмотреть окрестности. Затем, пройдя на заднюю часть двора, следует перешагнуть через 30-сантиметровый парапет, начиная спуск. Тропы, как таковой, нет: идти придётся по песку меж зарослей колючего кустарника под палящими лучами солнца. Чтобы достигнуть побережья, понадобится 20-30 минут. Не исключена возможность попадания иными путями; как вариант — спуститься по вышеописанной схеме, а возвращаться иначе. При этом не следует забывать, что если вам понадобится вода или пища, таковые можно заполучить лишь на пляжных точках общепита, поэтому, выбирая многочасовой маршрут, следует захватить провиант с собой. А если соберётесь с ночёвкой, имейте в виду, что в этих местах бывают сильные ветры.

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Path direction indicator.jpg|Указатель, находится рядом с трассой
Uphill road to the lighthouse.jpg |Дорога с пляжа до маяка (вверх)
Lighthouse (Mũi Dinh).jpg|Маяк
The beach behind the lighthouse (1).jpg| Итоговая точка маршрута (1)
The beach behind the lighthouse (2).jpg| Итоговая точка маршрута (2)
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web |author =|url = https://www.google.com/maps/dir/'/11.356927,109.005548/@11.3584827,109.0044646,2270m/data=!3m1!1e3!4m9!4m8!1m5!1m1!1s0x31773213de79c35d:0x9cf6d4004f190bca!2m2!1d109.0139822!2d11.3608135!1m0!3e2?hl=ru|title = Фрагмент маршрута «Пляж — маяк» (карты гугл)|lang =  ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 19. 01. 2022}}
{{commons|Category:Mũi Dinh}}

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata|1=Q110637496|2=}}
{{DEFAULTSORT: Муй-Динь (мыс)}}
'''Информация 2020 года'''</text>
      <sha1>7p7cb5h2t98bjlgyasqhckak92cjsqm</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Лойянгалани</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29629</id>
    <revision>
      <id>261344</id>
      <parentid>242253</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:30:07Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261344</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="7343" sha1="kdwn4r7okh23xdpylhcspif1jr38z80" xml:space="preserve">[[Файл: (Loiyangalani) Лойянгалани.jpg|thumb|350 px|Лойянгалани, хижины народности туркана]]

'''Лойянгалани''' (''суахили'' Loiyangalani) — населённый пункт, расположенный на побережье озера Туркана в Кении, сравнительно недалеко от северной границы Эфиопии.

== Общие сведения ==
* Континент: Африка
* Страна: Кения
* Координаты: 2.750000°, 36.716670°
* Степень сложности попадания: высокая
* Специальное снаряжение: не требуется
* Проблемы: многодневный маршрут, возможны сложности с транспортом

== О маршруте ==
Лойянгалани считается в Кении городом; в реальности это несколько крохотных поселений, разбросанных по побережью озера Туркана, где проживают четыре народности: эль-моло, самбуру, рендилле и туркана (тёзки озера), образующие содружество [[w:МОСАРЕТУ|МОСАРЕТУ]]. 
Интерес для [[бомж-туризм]]а (и не только) представляют этнические традиции этих людей, в частности своеобразные элементы одежды и живописные хижины. 
Основная проблема — сложности с транспортом: чтобы добраться в эти края, придётся ехать несколько дней на грузовиках с товаром, поверх которого садятся пассажиры, делая пересадки и останавливаясь на ночлег в гэст-хаусах. Иногда приходится вместе с товарищами по несчастью (из числа аборигенов) безрезультатно ожидать транспорт в течение дня, или даже двух дней. Предусматривая подобное положение вещей, специально для транзитных пассажиров, совершающих многодневные переезды из одного конца страны в другой, в каждом населённом пункте имеется [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/Отели|незамысловатый гэст-хаус]], где за символическую плату можно переждать ночь. В 6-7 часов утра, по обыкновению, комнаты становятся пустыми: постояльцы разъезжаются в нужных им направлениях.


Первый отрезок пути Найроби — Исиоло преодолевается легко: рейсовым автобусом. Далее, Исиоло — Марсабит: ходят только грузовики с товаром, поверх которого, как было сказано выше, садятся пассажиры. Билеты продаются официально через кассу, но по-кеннийски: кассир не восседает за стеклянной стойкой, и листок бумаги с указанием места в кузове не выдаётся. Этот человек примет у вас оплату и отправит ждать во двор, чтобы через несколько часов, когда появится грузовик, указать жестом: «Залезай!» Одному из пассажиров достаётся обычно место в кабине — учитывая то, что ехать предстоит всю ночь, комфортабельность сомнительная.
Далее пересадка на очередной грузовик, движущийся по маршруту Марсабит — Лойангалани. На этом участке транспорт бывает не каждый день. Автор данного текста ехал в кузове, уложенном в два слоя мешками с цементом. Прибытие — на рассвете. Спальное место — там, где не занято.

Обратная дорога, чаще всего, преодолевается на грузовиках с сушёной рыбой. Создатель этой статьи получил место на одном из таковых, наполненном под завязку (с шапкой), в связи с чем пассажиров было всего трое. Далее — та же история, только построение маршрута иное: Лойангалани — Маралал — Ниахуруру — Найроби.

== Где остановиться? ==
В Лойангалани имеются [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/Отели|гэст-хаузы с соломенными крышами]], выстроенные из камней и глины (внешне похожие на сараи), где отдельная комната обойдётся не более 5 [[w:Условная единица|у. е.]] В виду невысокой стоимости услуг размещения, искать [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях|альтернативные способы]] не имеет смысла. Но в плане экзотики, поиска особых ощущений свободы, слияния с природой, — можно попробовать [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/Под открытым небом|жить под открытым небом]].

== Материал по теме в Викитеке ==
* ''Пинчук В. В.''  [[s:В поисках затерянных племён (Пинчук)|«В поисках затерянных племён»]]

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
El molo( эль-моло).jpg|Эль-Моло
Samburu (самбуру).jpg|Самбуру
Rendille (рендилле).jpg |Рендилле
Turkana (туркана).jpg|Туркана
Lake Rudolf (Озеро Рудольф).jpg|Озеро Рудольф
&lt;/gallery&gt;

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata|1=Q2625808|2=}}
{{DEFAULTSORT:Лойянгалани}}
[[Бомж-туризм/Вторая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|'''Информация 2007 года''']]</text>
      <sha1>kdwn4r7okh23xdpylhcspif1jr38z80</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Аллея баобабов</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29635</id>
    <revision>
      <id>261342</id>
      <parentid>242241</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:24:05Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261342</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="4892" sha1="p1733xydcadh4yjsw1r7x1u9cqwt4gf" xml:space="preserve">[[Файл: Adansonia grandidieri02.jpg|thumb|350 px|Аллея баобабов]]
'''Аллея баобабов''' ({{lang-en| Avenue of the Baobabs}}) — роща гигантских живописного вида деревьев [[w:Адансония Грандидье |Адансо́ния Грандидье́]], расположенная в двадцати километрах от города Мурундава на Мадагаскаре.

== Общие сведения ==
* Принадлежность к континенту: Африка
* Страна: Мадагаскар
* Остров: Мадагаскар (основной остров)
* Ближайший город: Мурундава
* Координаты: -20.25°,  44.419444°
* Степень сложности попадания: низкая, средняя
* Специальное снаряжение: не требуется
* Проблемы: транспорт бывает не всегда и отправляется по заполняемости 

== О маршруте ==
Добраться до аллеи баобабов из города [[w:Мурундава|Мурундава]] сравнительно легко, возможны два способа. 

Первый — на микроавтобусе, следующем до посёлка [[w: en: Andriamena|Andriamena]]: он отправляется ежедневно с небольшой частной автостанции (оплатить придётся всю траекторию, до конечного пункта). Водитель высадит вас у самых баобабов. 

Второй — на любом междугородном автобусе до пункта на трассе, зовущегося «Рыночная площадь Марофототра» ({{lang-en|Market place Marofototra}}), затем пройти около шести километров. 

Не исключён и третий вариант: преодолеть 20 километров пешком. Но, поскольку дорога от Мурундавы до Марофототра-маркет-плэйс не очень интересна, разумнее при передвижении по трассе использовать транспорт. 


Возвращаясь в исходную точку, лучше не ожидать микроавтобус, циркулирующий по маршруты без расписания (т. е. отправляющийся после тотального заполнения пассажирами), а пешком дойти до трассы, где проходит много транзитного транспорта в сторону Мурундавы, откуда уехать будет гораздо проще.

== Литература ==
* {{книга |автор = Пинчук В. В. |заглавие = [[Холидей бродячего мзунгу]] |издание = |место = Симферополь |издательство = ИП Бровко |год = 2018 |страниц = 180 |isbn = 978-5-9909912-4-8|ref = |язык = ru}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Walking the Avenue of the Baobabs.jpg
Adansonia grandidieri04.jpg
Baobabs Avenue Sunset 2.jpg
Adansonia grandidieri 01.jpg
Allée des Baobabs near Morondava, Madagascar.jpg
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web |author =|url = https://www.google.com/maps/dir/Мурундава+Morondava/PC32%2B77V+Market+place+Marofototra,+Morondava,+Мадагаскар/@-20.288931,44.3293754,8683m/data=!3m1!1e3!4m14!4m13!1m5!1m1!1s0x1f5ed04dc1075db1:0x93687cf04b296d45!2m2!1d44.2999955!2d-20.2904186!1m5!1m1!1s0x1f5f27f8c149ae5f:0xc541fbd613184db7!2m2!1d44.400657!2d-20.2967711!3e0?hl=ru|title = Маршрут от города Мурундава до поворота на аллею баобабов (преодолевается на автобусе)|lang =  ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 24. 01. 2022}}
* {{cite web |author =|url = https://www.google.com/maps/dir/-20.2968781,44.4007827/-20.25,44.4194444/@-20.2706939,44.3880817,8676m/data=!3m1!1e3!4m2!4m1!3e2?hl=ru|title = Маршрут от трассы /Марофототра-маркет-плэйс/ до аллеи баобабов (преодолевается пешком)|lang =  ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 24. 01. 2022}}
{{commons|Category:Avenue of the Baobabs}}
[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata|1=|2=}}
{{DEFAULTSORT: Аллея баобабов }}
[[Бомж-туризм/Одиночная экспедиция Виктора Пинчука в Африку (2017/18 гг.)|'''Информация 2017 года''']]</text>
      <sha1>p1733xydcadh4yjsw1r7x1u9cqwt4gf</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Эпупа (водопад)</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29639</id>
    <revision>
      <id>261348</id>
      <parentid>242267</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:40:16Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261348</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="4476" sha1="p4satg37ke0v3bkr2vs203hkdognwww" xml:space="preserve">[[Файл: Epupa falls (Namibia).jpg|thumb|300 px|Водопад Эпупа]]
[[Файл: Epupa falls &amp; Cunene River.webm|thumb|300 px|Река Кунене]]
'''Эпупа''' {{lang-en|Epupa Falls}}) — живописный водопад в северо-западной части Намибии, на границе с Анголой.

== Общие сведения ==
* Континент: Африка
* Страна: Намибия
* Координаты: -17°, 13.25°
* Степень сложности попадания: средняя, высокая
* Специальное снаряжение: не требуется
* Возможные сложности: проблемы с транспортом

== О маршруте ==
Водопад Эпупа, название которого переводится с языка [[w:Гереро (язык)|гереро]] как «падающая вода», отличается от широко известного африканского [[w:Виктория (водопад)| собрата]], расположенного между Замбией и Зимбабве: он менее популярен, местность вокруг сохранена в первозданном виде, нет закованных в бетон туристических тропинок и ежедневного нашествия туристов. 

До [[w:Опуво|Опуво]], — отправного пункта предстоящего маршрута, добраться легко: на пассажирском микроавтобусе, или одном из частных автомобилей, подвозящем местных жителей. Далее — сложнее: транспорт бывает нечасто; едут, в основном, легковые машины с праздно настроенными отдыхающими, которые, по обыкновению, не хотят омрачать свой «холидей» подвозя кого-либо: можно простоять до вечера, так и не уехав. Однако, рано или поздно, [[автостоп]]щику улыбнётся удача: возможно, кто-то из немногочисленных обитателей тех мест будет проезжать мимо. 

Находясь на реке Кунене, где кроме основного водопада, ниже по течению расположены несколько более мелких, следует соблюдать меры предосторожности, в частности, не пытаться совершать заплывы, — это может быть чревато [[Бомж-туризм/В гостях у смерти|непредсказуемыми последствиями]].

== Где остановиться? ==
В районе расположения водопада благоприятный для [[Бомж-туризм/Субъект|бомж-туриста]] климат: ночи тёплые, можно [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/Под открытым небом|спать под открытым небом]]. Не понадобится и [[w:Москитная сетка|москитная сетка]]: кровососущих насекомых нет.

== Ссылки ==
* [[s:В гостях у смерти (Пинчук)|В гостях у смерти]] (Викитека)
* [[s: Робинзон нелепого «круиза» (Пинчук)| Робинзон нелепого «круиза»]] (Викитека)

== Литература ==
* {{книга|автор= Пинчук В. В. |заглавие= [[Третья афровылазка]]|издание= |место=Симферополь |издательство=ЧП Предприятие «Феникс» |год=2013|страниц=56|isbn=978-617-671-039-4|ref=|язык = ru}}

{{commons|Category: Epupa Falls}}

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata|1=|2=}}
{{DEFAULTSORT:Эпупа (водопад)}}
[[Бомж-туризм/Третья творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|'''Информация 2011 года''']]</text>
      <sha1>p4satg37ke0v3bkr2vs203hkdognwww</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Малецуньяне (водопад)</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29640</id>
    <revision>
      <id>261345</id>
      <parentid>242255</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:31:22Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261345</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5512" sha1="hdqdqblys1t7k6yr00s4luc3i2tqq47" xml:space="preserve">[[Файл: Maletsunyanefalls.JPG|thumb|350 px| Водопад Малецуньяне]]
'''Малецуньяне''' ({{lang-en| Maletsunyane Falls }}) — водопад, расположенный близ города Семонконг в центральной части карликового африканского государства [[w:Лесото|Лесото]].

== Общие сведения ==
* Континент: Африка
* Страна: Лесото
* Координаты: -29.868611°, 28.051667°
* Степень сложности попадания: средняя
* Специальное снаряжение: высокая непромокаемая обувь
* Проблемы: нет

== О маршруте ==
Водопад Малецуньяне находится недалеко от небольшого города [[w:en:Semonkong|Семонконг]], куда можно добраться из [[w:Масеру|столицы]] на рейсовом микроавтобусе, отправляющемся ежедневно с небольшой стоянки в районе рынка.

Дорога «Семонконг — Малецуньяне» проходит не напрямую, а в обход, через мост: на пути лежит большой непроходимый овраг. Длина маршрута — около 11 километров, бо́льшую часть которого предстоит пройти по территории, изобилующей родниками и ручьями, глубина которых достигает иногда полуметра. Доро́гой будут изредка встречаться аборигены, у которых можно уточнить направление. Под конец пути появится ориентир — одиноко стоящее большое металлическое строение, слева от траектории маршрута: значит, водопад уже близко. 

Посетив основную цель маршрута, можно пройти тропой каньона (открывающей живописные виды на окрестность), которая через несколько километров упирается в тупик, за которым — пропасть. Бомж-экскурсия окончена.

== Где остановиться? ==
Лесото — одна из пяти стран южной части африканского континента, где местными жителями, перемещающимися в пределах своей страны, практикуются [[Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях формата «бомж-тур»/В отделении полиции|ночлеги в полиции]]. Ввиду того, что Масеру — маленький городок, где нечасто бывают приезжие, полицейские без проблем предоставят иностранному [[Бомж-туризм/Субъект|бомж-туристу]] удобную деревянную скамейку для сна в своём офисе и обогреватель (в Лесото по ночам холодно). Напомню, что [[Бомж-туризм/Снаряжение|снаряжение]] для ночлега следует всегда иметь с собой.

== Цитата ==
{{цитата|…Вышел в шесть утра. Дорога неблизкая, извилистая и сложная. Дважды сбивался с пути, восстанавливая направление при помощи обитателей окрестных деревень. Аборигены — на конях, или в резиновых сапогах, я же в обычной обуви прыгал по ухабам местного бездорожья, стараясь обходить густую грязь и разлившуюся по почве воду подземных источников&lt;ref name=&quot;book2&quot;&gt;{{книга|заглавие= [[Холидей бродячего мзунгу]]|автор= Пинчук В. В. |место=Симферополь|издательство= ИП Бровко|год=2018|страницы=146|страниц=280|isbn=978-5-9909912-4-8}}&lt;/ref&gt;.}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author =|url = https://www.google.com/maps/dir/Semonkong,+Лесото/Maletsunyane+Falls,+Лесото/@-29.8495007,28.0260892,8070m/data=!3m1!1e3!4m14!4m13!1m5!1m1!1s0x1e8c83b0e19cb299:0xc34037ffefc20c19!2m2!1d28.0496659!2d-29.8421195!1m5!1m1!1s0x1e8c82f546c38323:0xe772c208dfa99f7b!2m2!1d28.0535076!2d-29.8701526!3e2?hl=ru|title = Маршрут «Семонконг — Водопад Малецуньяне»|lang =  ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 26. 01. 2022}}

== Примечания ==
{{примечания}}
{{commons|Category: Maletsunyane Falls}}
[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata}}
{{DEFAULTSORT: Малецуньяне (водопад)}}
[[Бомж-туризм/Одиночная экспедиция Виктора Пинчука в Африку (2017/18 гг.) |'''Информация 2018 года''']]</text>
      <sha1>hdqdqblys1t7k6yr00s4luc3i2tqq47</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Букит-Патои</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29649</id>
    <revision>
      <id>261349</id>
      <parentid>242243</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:42:14Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261349</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5470" sha1="5clbdd2gmijnp3cydfxabkkuejku1i2" xml:space="preserve">[[Файл:From Bandar Seri Begawan to Bandar.jpg|thumb|420 px|[[Пинчук Виктор Валериевич|Автор]] и брунейцы в лодке, направляющейся из [[w:Бандар-Сери-Бегаван|столицы]] в [[w:Бандар|Бангар]]&lt;br&gt; Фото из книги «[[Полгода по островам… и странам]]», стр. 13]]
[[Файл: Bangar.jpg|thumb|400 px|Пассажирский терминал лодочной станции в г. Бангар]]
'''Букит-Патои''' (малайск. ''Bukit Patoi'') — холм и смотровая площадка на территории [[w:Перадаянский лесной заповедник |Перадаянского лесного заповедника]] в Брунее.

== Общие сведения ==
* Континент: Азия 
* Регион: Юго-Восточная Азия
* Страна: Бруней
* Ближайший город: Бангар
* Координаты: 4.74991°, 115.18333° 
* Степень сложности попадания: средняя, высокая
* Снаряжение: [[Бомж-туризм/Снаряжение|стандартный набор для ночлега]]
* Опасности: отсутствуют

== О маршруте ==
Букит-Патои («бу́кит» на малайском языке, используемом в Брунее, означает «холм») — возвышенность в тропическом лесу, куда ведёт тропа, начинающаяся от стенда, где начертана схема восхождения (см. фото №1 в галерее). Добраться к стартовой точке маршрута можно [[автостоп]]ом, либо пройдя пешком около 16 километров по асфальтированной трассе от пассажирского терминала в порту небольшого городка [[w:Бангар|Бангар]], куда прибывает водный транспорт из Бандар-Сери-Бегавана — столицы Брунея.

Начальный сегмент подъёма оборудован лестницей с бетонированными ступеньками и скамейками, встречающимися через равномерные отрезки пути; затем — менее благоустроенная часть маршрута, где (ближе к завершению пути) имеется крытая беседка с деревянным столом, пригодным для ночлега одиночного путника (проверено автором во время дождя). Последняя часть маршрута проходит сквозь настоящие джунгли — без вспомогательных элементов; она приведёт вас на так называемую смотровую площадку — плоский участок скалы, с которого открывается обозрение на поросшие густым лесом горные склоны. 

Далее идёт тропа к другой вершине — Букит-Пердайан, которая отмечена лентами, повязанными на деревьях. Однако, в определённый момент протоптанная дорожка становится менее заметной и пропадает, а опознавательные знаки видны всё реже и реже. Не зная местности, можно заблудиться, поэтому лучше воздержаться от самостоятельного посещения этой части маршрута.

== Литература ==
* {{книга|автор= Пинчук В. В. |заглавие= [[Полгода по островам… и странам]]|здание= |место=Симферополь |издательство=ИП Бровко |год=2016|страниц=216|isbn=978-5-9908234-0-2|ref=|язык = ru}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Букит-Патои, схема маршрута.jpg| Стенд — схема маршрута
Peradayan Forest Reserve.jpg|Вид с вершины (1)
Bukit Patoi (3).jpg|В зарослях лиан
Bukit Patoi (1).jpg| Нéчто
Bukit Patoi (2).jpg| Вид с вершины (2)
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web |author =|url = https://www.google.com/maps/dir/Бангар,+Бруней/Бакит+Патой,+Бруней-Даруссалам/@4.7357037,115.1137168,14z/data=!4m14!4m13!1m5!1m1!1s0x3222853cd410242b:0x4be44ab34589e250!2m2!1d115.0762536!2d4.7127123!1m5!1m1!1s0x322290b5e0a9f49f:0x98940973a9f945b2!2m2!1d115.1833333!2d4.75!3e2?hl=ru|title = Маршрут «Бангар — Букит-Патои»|lang =  ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 29. 01. 2022}}

[[Категория: Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata|}}
{{DEFAULTSORT: Букит-Патои}}
[[Бомж-туризм/Экспедиция Виктора Пинчука в Папуа – Новую Гвинею |'''Информация 2012 года''']]</text>
      <sha1>5clbdd2gmijnp3cydfxabkkuejku1i2</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Фарадей-маркет</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29653</id>
    <revision>
      <id>261347</id>
      <parentid>242266</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:38:03Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261347</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5519" sha1="1la2qr2nbhi73g6urxuhwdtd9qi7okx" xml:space="preserve">[[Файл:Фарадей-маркет.jpg|thumb|350 px|Некоторые товары рынка (иллюстрация сайта JHBLive)]]

'''Фарадей-маркет''' ({{lang-en|Faraday Market}}) — южноафриканский рынок предметов чёрной магии, знахарства и оккультизма, находится в [[w:Йоханнесбург|Йоханнесбурге]].

== Общие сведения ==
* Континент: Африка
* Страна: ЮАР
* Город: Йоханнесбург
* Улица: Wemmer Jubillee Rd
* Адрес: 8-4 Wemmer Jubillee Rd, Salisbury Claims, Johannesburg
* Координаты: -26.211671°, 28.045401°
* Степень сложности попадания: низкая
* Специальное снаряжение: не требуется
* Проблемы: возможна агрессивная реакция продавцов на использование фотоаппарата

== О маршруте и объекте ==
Место не туристическое, — сюда приходят жители го́рода и предместий (возможно, всей страны) чтобы приобрести снадобья растительного происхождения и фрагменты засушенных трупов животных, надеясь с их помощью достичь желаемых целей: избавиться от недуга, решить социальные проблемы и т. д. 

Рынок Фарадей находится в километре ходьбы от [[w:Карлтон-центр|Карлтон-центра]], который можно назвать сердцем [[w:Йоханнесбург|Йоханнесбурга]]. Средних размеров территория изобилует выложенными на прилавках и тротуаре предметами народной медицины, которые вызовут шок у случайного посетителя.

Можно пройтись меж рядов, рассматривая товар, но не следует открыто направлять на продавцов фотоаппаратуру, не спросив у них разрешения.

== Предостережения ==
Йоханнесбург — один из самых опасных городов Африки и земного шара, поэтому, находясь здесь, следует соблюдать меры предосторожности. Фототехнику, в частности крупногабаритную, нельзя носить открыто (на плече, шее и т. д.), крупные суммы денег следует спрятать на себе — как можно дальше, либо оставить в надёжном месте. Чем меньше ваш внешний вид отличается от классической наружности бомжа или бича, тем лучше для вашей безопасности: в этом городе могут убить или [[Бомж-туризм/Ограбление по-африкански|ограбить в дневное время на глазах у многочисленных прохожих]], которые привыкли к царящему на улицах [[w:Беспредел|беспределу]] и воспринимают его как обыденность. 

== Где остановиться? ==
[[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях|Классические способы размещения бомж-туриста]] для использования в этом городе неуместны. Самые низкие цены — в небольших одноэтажных гэст-хаузах пригородного района [[w:Bezuidenhout Valley|Bezuidenhout Valley]], куда можно добраться пешком из центра города. С владельцами апартаментов, где отдельная комната оценивается не менее $20 — 25, можно договориться о ночлеге на придомовой территории, или, к примеру, на полу в чулане, как поступил автор этой статьи: вариант обойдется менее $10.
 
== Материалы в родственном проекте Викитека ==	
* ''Виктор Пинчук'' — [[s: Ограбление по-африкански (Пинчук)|Ограбление по-африкански]] 

== Литература ==
* {{книга |автор = Пинчук В. В. |заглавие = [[Холидей бродячего мзунгу]] |издание = |место = Симферополь |издательство = ИП Бровко |год = 2018 |страниц = 180 |isbn = 978-5-9909912-4-8|ref = |язык = ru}}

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata}}
{{DEFAULTSORT:Фарадей-маркет}}
[[Бомж-туризм/Одиночная экспедиция Виктора Пинчука в Африку (2017/18 гг.) |'''Информация 2018 года''']]</text>
      <sha1>1la2qr2nbhi73g6urxuhwdtd9qi7okx</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Великая Китайская стена (закрытый участок)</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29654</id>
    <revision>
      <id>261350</id>
      <parentid>242245</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:43:24Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261350</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="3266" sha1="7w320pr7vuw550wxo0yvz6flfuet1sw" xml:space="preserve">[[Файл:Great Wall of China (2).jpg|thumb|350px|Туристы на «закрытом» участке стены (Мутяньюй)]]
'''Великая Китайская стена''' (кит. трад. ''長城'') — объект всемирно известный; но не каждый знает, что колосс имеет закрытые для посещения участки, где побывали немногие.

== Общие сведения ==
* Континент: Азия
* Страна: Китай
* Ближайший город: Пекин
* Координаты: 40.451547°, 116.546098° 
* Степень сложности попадания: низкая, средняя
* Снаряжение: походная обувь
* Проблемы: нет

== О маршруте ==
Находясь в Пекине, можно выбрать для посещения один из нескольких участков Стены; наиболее популярные — [[w:Бадалин|Бадалин]] и [[w: en: Mutianyu|Мутяньюй]]. Автор этой статьи, по совету местных жителей, посетил Мутяньюй, как наименее «затуристиченный» из двух.

Обычно посетители (в частности, иностранцы), забираясь на верхнюю, пешеходную часть стены, доходят до сложнодоступного места, возвращаясь в исходную, отреставрированную точку. Лишь некоторые продолжают путь, игнорируя таблички с запрещающей надписью. Как ни странно, эти экстремалы — не европейские бэкпекеры, а китайцы. Из чего можно сделать логический вывод, что надпись «Проход запрещён» является не тотальным запретом, а всего лишь снимает ответственность с администрации гигантского артефакта. В противном случае, китайцы поставили бы охранника.

Интересно, что покинув территорию концентрации цивилизованных туристов, можно продолжать путь довольно долго и спуститься не через «центральный вход», а где-то в другом месте.

== Галерея ==
=== Редко посещаемые места отрезка Мутяньюй ===
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Great Wall of China (1).jpg
Great Wall of China (6).jpg
Great Wall of China (3).jpg
Great Wall of China (4).jpg
Great Wall of China (5).jpg
&lt;/gallery&gt;

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{DEFAULTSORT: Великая Китайская стена (закрытый участок)}}
[[Бомж-туризм/Экспедиция Виктора Пинчука в Папуа – Новую Гвинею |'''Информация 2013 года''']]</text>
      <sha1>7w320pr7vuw550wxo0yvz6flfuet1sw</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Медный каньон (козьи тропы)</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29692</id>
    <revision>
      <id>261357</id>
      <parentid>242258</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T07:01:35Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261357</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="6547" sha1="r1h7ra5d0nphqg48y8965hnxz0vrke3" xml:space="preserve">[[Файл:Viktor Pinchuk in Copper Canyon.jpg|thumb|380px|[[Пинчук Виктор Валериевич|Автор]] в верхней части каньона (Фото из [[Двести дней в Латинской Америке|книги]])]]
'''Медный каньон''' (исп. ''Barrancas del Cobre'') —  природный объект, состоящий из шести отдельных каньонов; расположен на северо-западе Мексики.

== Общие сведения ==
* Континент: Северная Америка
* Страна: Мексика
* Штат: Чиуауа
* Ближайший населённый пункт: Сан-Рафаэль (деревня)
* Координаты начала маршрута: 27.534496483934184°, -107.82338088382089°
* Степень сложности маршрута: средняя, выше средней
* Специальное снаряжение: походная обувь
* Проблемы: можно заблудиться

== О маршруте ==
=== Методы цивилизованных туристов (для информации) ===
Иностранцы, прибывающие, чтобы увидеть каньон, любуются им со смотровых площадок, которых здесь несколько.

=== Метод бомж-туриста (для применения) ===
== Где остановиться? ==
Следует доехать до деревни Сан-Рафаэль (27.48863283227616, -107.88807262177278), — это легко сделать из любого мексиканского города на рейсовом автобусе (или [[автостоп]]ом), транзитом через город [[w: Чиуауа (город)|Чиуауа]]. Здесь имеется три объекта размещения, в самом простом из которых вам предложат комнату за 8 - 9 [[w:Условная единица|у. е.]] Гостиница похожа на сарай, бельё сомнительной чистоты, а, предназначенная для обогрева помещения, печь — не топится. [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/Под открытым небом|Спать на улице]] не опасно, но без спального мешка прохладно. В сотне метров от деревни проходит этот же каньон, но данная его часть не столь живописна, как место, которое предстоит посетить.

== Как добраться? ==
Утром из Сан-Рафаэля стартует автобус (необходимо узнать время отправления у местных жителей), на нём можно подъехать до центральной смотровой площадки (рядом с которой расположен рынок сувениров и Hotel Divisadero Barrancas), откуда можно начинать маршрут. Внизу и по округе разбросаны одиночные постройки, их немного, там живут индейцы.

Вдоль каньона проложена тропа, которая поначалу довольно широкая, хорошо протоптана и  имеет указатели. Однако спустя несколько километров пути дорожка уже не так отчётливо видна, а со временем и вовсе пропадает, уводя кругами вглубь каньона, где нет ни души. Автор этой статьи к наступлению темноты вышел в какую-то «деревню», состоящую из двух-трёх домов. Аборигены подсказали, как пройти на трассу, откуда предстояло добираться в Сан-Рафаэль пешком, пройдя около восьми километров. Попытка подъехать автостопом потерпела крах: мексиканцы не берут пассажиров в тёмное время суток.

== Литература ==
* {{книга |автор = Пинчук В. В. |заглавие = [[Двести дней в Латинской Америке]] |издание = |место = Симферополь |издательство = ИП Бровко |год = 2017 |страниц = 210 |isbn = 978-5-9909912-0-0 |ref = |язык = ru}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
San Rafael, Mexico.jpg|Деревня Сан-Рафаэль. &lt;br&gt; Населённый пункт, где предстоит остановиться.
Copper Canyon, observation deck.jpg|Смотровая площадка и рынок сувениров. &lt;br&gt;Сюда прибывают туристические автобусы.
Copper Canyon, inaccessible rocks.jpg| Каменные исполины. &lt;br&gt; Недалеко от смотровой площадки.
Somewhere in Copper Canyon.jpg| Где-то в дебрях… &lt;br&gt; Спустя пять часов ходьбы.
Deep in Copper Canyon.jpg| Обитатели хижины из глины. &lt;br&gt;Здесь никогда не видели иностранцев.
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web |author =|url = https://www.google.com.ua/maps/dir/San+Rafael,+Чихуахуа,+Мексика/Hotel+Divisadero+Barrancas,+Carretera+Ferrocarril+Km+622+Divisadero,+Bocoyna,+Chih.,+Мексика/@27.5134307,-107.8735345,14z/data=!3m1!4b1!4m14!4m13!1m5!1m1!1s0x86bf57d96fa33953:0x45934fbfe34b6f4e!2m2!1d-107.8880555!2d27.4886111!1m5!1m1!1s0x8661226e32a60145:0x9cec262ca4941479!2m2!1d-107.822656!2d27.5350426!3e0?hl=ru|title = Маршрут «Сан-Рафаэль — Медный каньон» |lang =  ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 03. 02. 2022}}

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{DEFAULTSORT:Медный каньон}}
[[Бомж-туризм/Латиноамериканская экспедиция Виктора Пинчука|'''Информация 2015 года''']]</text>
      <sha1>r1h7ra5d0nphqg48y8965hnxz0vrke3</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Копакабана, город на берегу озера Титикака</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29718</id>
    <revision>
      <id>261356</id>
      <parentid>242250</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:58:43Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261356</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="4568" sha1="ob8e8vgy9xlx7xpdbd0q81q4rh4nw8e" xml:space="preserve">[[Файл:Cerro Calvario.jpg|thumb|270px|На смотровой площадке Серро-Калварио]]
'''Копакабана ''' (исп. ''Copacabana'') — город на побережье озера [[w:Титикака|Титикака]], находится в Боливии, недалеко от перуанской границы.

== Общие сведения ==
* Континент: Южная Америка
* Страна: Боливия
* Департамент: Ла-Пас
* Провинция: Манко-Капак
* Координаты: -16.165556°, -69.085556°
* Степень сложности маршрута: низкая
* Специальное снаряжение: не нужно
* Проблемы: отсутствуют

== О маршруте и размещении ==
Городок Копакабана, раскинувшийся на побережье озера Титикака — место туристическое, оживлённое и суетливое; для [[Бомж-туризм/Субъект|бомж-туриста]] представляет интерес лишь в качестве транзитного пункта при перемещении из Боливии в Перу, или наоборот.

Попасть сюда легко рейсовым автобусом из города [[w:Ла-Пас|Ла-Пас]]. Искать [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях|бомж-альтернативу]] объектам размещения не стоит: [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/Отели|гостиничное проживание]] здесь оценивается невысоко, как и в остальных районах Боливии. Озеро Титикака холодное, купание здесь будет интересно только для практикующих [[w:Моржевание|моржевание]]. Если выйти из города и стать лицом к озеру, справа откроется вид на высокий холм — Серро-Калварио — это смотровая площадка, куда можно подняться по специально оборудованной лестнице; слева — побережье, кишащее праздно настроенными курортниками. Если дойти до конца пляжа, продолжая маршрут, откроется пустынная часть берега (он грязноват: валяются пластиковые бутылки, рваные шлёпанцы и т. д.) , где редкими встречными будут лишь рыбаки, а сверху — обрывистое плоскогорье. В некоторых местах есть тропинки, позволяющие подняться. Вечером отсюда открывается живописный вид на городок и побережье, вдалеке приглушённо слышны радостные возгласы отдыхающих.

== Литература ==
* {{книга |автор = Пинчук В. В. |заглавие = [[Двести дней в Латинской Америке]] |издание = |место = Симферополь |издательство = ИП Бровко |год = 2017 |страниц = 210 |isbn = 978-5-9909912-0-0 |ref = |язык = ru}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;230px&quot; heights=&quot;230px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Street of Copacabana.jpg|Городская улица
Basilica of Our Lady of Copacabana.jpg|Базилика Богоматери Копакабаны
Copacabana, day view.jpg|Вид с дальней части побережья
Copacabana, night view.jpg|Ночной вид на берег и город
View from Cerro Calvario.jpg|Вид со смотровой площадки
Copacabana, Cerro Calvario &amp; Titicaca.jpg|С расстояния нескольких километров
&lt;/gallery&gt;

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata}}
{{DEFAULTSORT:Копакабана и Титикака}}
[[Бомж-туризм/Латиноамериканская экспедиция Виктора Пинчука|'''Информация 2015 года''']]</text>
      <sha1>ob8e8vgy9xlx7xpdbd0q81q4rh4nw8e</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Мар-о-Жон, водопад на острове Маврикий</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29726</id>
    <revision>
      <id>261346</id>
      <parentid>242256</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:35:44Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261346</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="7059" sha1="m5towemg04wispmpry1dqbkqijub5id" xml:space="preserve">[[Файл: Black river gorges national park 2019-09-28 8.jpg|thumb|350 px| Водопад Мар-о-Жон (на панорамной фотографии)]]
'''Мар-о-Жон''' (фр. ''Mare aux Joncs'') — водопад, расположенный в национальном парке [[w:Блэк-Ривер-Горджес|Блэк-Ривер-Горджес]] на острове Маврикий.

== Общие сведения ==
* Континент: Африка
* Страна: Маврикий
* Остров: Маврикий
* Протяжённость маршрута: около четырёх км. (в одну сторону)
* Координаты: -20.391819742825565°, 57.44688279781561°
* Степень сложности попадания: средняя
* Специальное снаряжение: походная непромокаемая  обувь
* Проблемы: можно заблудиться

== О маршруте ==
На городском автобусе следует подъехать до поворота на Лес-Горджес-Роуд  ({{lang-en| Les Gorges Rd.}}), предупредив водителя, что направляетесь в национальный парк Ущелья Чёрной реки (Блэк-Ривер-Горджес), откуда придётся пройти по асфальтированной дороге 3,8 км. до ворот природного заповедника, которые в 18 часов закрываются. (Здесь следует оговориться, что, несмотря на определённый распорядок работы и слово «парк», содержащееся в названии, территория, бо́льшей частью, представляет собой девственные джунгли, где высока вероятность заблудиться. Автор этой статьи ночевал в лесу: здесь нет «сторожа», который ходит по многокилометровой территории, выдворяя задержавшихся туристов за ворота).

Начало маршрута — от информационного офиса по довольно широкой (поначалу) тропе с множеством указателей. До развилки — около десяти минут ходьбы: здесь нужно повернуть налево. Через некоторое время — вновь налево: очередная развилка. Далее тропа, проложенная сквозь дремучий лес, станет узкой. При переходах через ручей можно сбиться с пути: дорожка прерывается, появляясь не противоположном берегу, но не сразу. 
К сказанному остаётся добавить, что создатель [[Бомж-тур-гид|учебника]] спал у самого водопада, утром прокинув территорию заповедника. Ночью здесь никого нет: ни людей, ни животных, лишь холод (при отсутствии спального мешка) создаёт некоторые проблемы, связанные с дискомфортом.

== Цитата ==
{{цитата|Через пару часов начало темнеть. Расстелил походный коврик поверх полиэтиленовой пленки на большом плоском камне в двух метрах от водопада и приготовился ко сну. Вскоре на небе показалась луна, освещая площадку, обрамленную спереди высокой скалой, а сзади – густым непроходимым лесом. Через несколько часов похолодало. Высунув голову из-под покрывала, заметил, что небесное светило сдвинулось, и половина площадки погрузилась во тьму. Вытащил из-под коврика полиэтиленовую пленку и накрылся ею поверх одеяла. Но это не спасло, осталось последнее средство — дождаться рассвета&lt;ref &gt;{{книга|заглавие= — [[Холидей бродячего мзунгу]]|автор= Пинчук В. В|место=Симферополь|издательство= ИП Бровко|год=2018|страницы=23-24|страниц=280|isbn=978-5-9909912-4-8}}&lt;/ref&gt;.}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Map Black River Gorges - Flickr - gailhampshire.jpg|Карта маршрутов на стенде
Distance (4823419625).jpg|Указатель
Black river gorges national park 2019-09-28.jpg|Здесь можно заблудиться
Black River Gorges National Park - Waterfall (19428299202).jpg|Мар-о-Жон, вид снизу (1)
Black River Gorges National Park - Waterfall (19267242578).jpg|Мар-о-Жон, вид снизу (2)
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web |author =|url = https://www.google.ru/maps/dir/-20.3623709,57.3938978/Блэк+Ривер+Горджес+Нешнел+Парк+Энтранс+Гейт,+Les+Gorges+Road,+Маврикий/@-20.3732336,57.3992622,15z/data=!4m9!4m8!1m0!1m5!1m1!1s0x217c684c8a85c221:0x6a80e4d0e9f5eb9c!2m2!1d57.4202693!2d-20.382587!3e2|title = Маршрут «Точка высадки из автобуса — ворота нацпарка Блэк-Ривер-Горджес»|lang = ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 05. 02. 2022}}
* {{cite web |author =|url = https://www.google.com/maps/d/viewer?mid=16jPNbQZ8OZwMZ282opetXHCSZjo&amp;ll=-20.387515524788267%2C57.433030036041366&amp;z=16|title = Маршрут «Ворота нацпарка Блэк-Ривер-Горджес — водопад Мар-о-Жон»|lang = en |website = google.com/maps|date = |accessdate = 05. 02. 2022}}
* {{cite web |author =|url = https://www.youtube.com/watch?v=6rP3ZNfLxyg|title =Двухминутное видео, снятое маврикийцами при помощи дрона (отображает размеры и расположение водопада)|lang = |website = youtube.com |date = |accessdate = 05. 02. 2022}}

== Примечания ==
{{примечания}}
{{commons|Category:Mare aux Joncs}}
[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata}}
{{DEFAULTSORT: Малецуньяне (водопад)}}
[[Бомж-туризм/Одиночная экспедиция Виктора Пинчука в Африку (2017/18 гг.) |'''Информация 2017 года''']]</text>
      <sha1>m5towemg04wispmpry1dqbkqijub5id</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Серро-У (Чёрный холм)</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29727</id>
    <revision>
      <id>261358</id>
      <parentid>242263</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T07:03:20Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261358</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="4385" sha1="6lm9olq5yw3d6x2spj9d3ib52wa8cwx" xml:space="preserve">[[Файл:Cerro Hú, view from the top (2).jpg|thumb|350px|Вид с вершины холма (Фото из [[Двести дней в Латинской Америке|книги]])]]
'''Серро-У''' (исп. ''Cerro Hú ''), или  Чёрный холм (исп. ''Cerro negro'') — природная возвышенность близ города [[w:Парагуари|Парагуари]] в Парагвае.

== Общие сведения ==
* Континент: Южная Америка
* Страна: Парагвай
* Департамент: Парагуари
* Ближайший город: Парагуари 
* Высота холма: 375 м.
* Координаты: -25.606938595443502°, -57.12957518906353°
* Степень сложности маршрута: средняя
* Специальное снаряжение: походная обувь
* Проблемы: нет

== О маршруте и ночлеге ==
Добраться в Парагуари несложно: на автобусе из Асунсьона (66 км.), или любого другого парагвайского города. До заброшенной железнодорожной станции ведёт асфальтированная дорога, далее — просёлочная, через пригородные поселения. Холм расположен в трёх километрах от города, на открытой местности, поэтому хорошо обозревается из любой точки. Путь преградят частные огороды, но эта «проблема» решаема: можно спросить у жителей поселка, как пройти между ними. Второй вариант — двигаться обходным путём (он показан на карте в разделе «Ссылки»).

Подъём не сложный, но утомительный. Наверху легко устроиться на [[Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях формата «бомж-тур»/Под открытым небом| ночлег под открытым небом]], но желательно в этом случае захватить с собой питьевую воду: в Парагвае тепло, без воды сложно обойтись.

С вершины холма открывается живописная панорама: с одной стороны — вид на город, с другой — на соседнюю гору Серро-Санто-Томас. 

== Литература ==
* {{книга |автор = Пинчук В. В. |заглавие = [[Двести дней в Латинской Америке]] |издание = |место = Симферополь |издательство = ИП Бровко |год = 2017 |страниц = 210 |isbn = 978-5-9909912-0-0 |ref = |язык = ru}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Estación de Tren de Paraguarí.jpg|Ж/д станция. На заднем плане — Серро-У
Cerro Hú, view from the top (3).jpg|Ночной вид на город
Cerro Hú, view from the top (4).jpg|Утренний вид на город
Viktor Pinchuk, Cerro Hú.jpg|Автор на вершине
Cerro Hú, view from the top (1).jpg|Вид на соседнюю гору
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web |author =|url = https://www.google.com/maps/dir/'/-25.606938595443502,+-57.12957518906353/@-25.6074464,-57.1412132,2195m/data=!3m1!1e3!4m12!4m11!1m5!1m1!1s0x945c3c8c17799463:0xecebab8c6bb11c35!2m2!1d-57.1395707!2d-25.6132716!1m3!2m2!1d-57.1295752!2d-25.6069386!3e2?hl=ru|title = Маршрут «Заброшенная ж/д станция — вершина холма» (в обход поселений) |lang =  ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 03. 02. 2022}}
{{commons|Category:Cerro Hú}}
[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata}}
{{DEFAULTSORT:Серро-У (Чёрный холм)}}
[[Бомж-туризм/Латиноамериканская экспедиция Виктора Пинчука|'''Информация 2014 года''']]</text>
      <sha1>6lm9olq5yw3d6x2spj9d3ib52wa8cwx</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Базаруто (остров)</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29728</id>
    <revision>
      <id>261343</id>
      <parentid>242242</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:26:52Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261343</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5818" sha1="8yi3we4ud8dvmvoty606b2z0elpzfjp" xml:space="preserve">[[Файл: Bazaruto - I (23918326530).jpg|thumb|350px|Пустынные просторы острова Базаруто]]

'''Базаруто''' ([[w: Португальский язык|''pt.'']] Ilha do Bazaruto ) — один из островов одноимённого архипелага, принадлежащего государству [[w:Мозамбик|Мозамбик]].

== Общие сведения ==
* Континент: Африка
* Страна: Мозамбик
* Длина острова: 31 км.
* Ширина острова: 6 км.
* Координаты: -21.654444°,  35.463333°
* Степень сложности попадания: высокая
* Специальное снаряжение: [[Бомж-туризм/Снаряжение|стандартный комплект]], включая москитную сетку и реппелент.
* Проблемы: возможны трудности с транспортом

== О маршруте, питании и ночлеге ==
Остров Базаруто — самый крупный в архипелаге и наиболее населённый по отношению к остальным. Попасть сюда можно из городов Иньяссоро и Виланкуло, договорившись с представителем или владельцем небольшого морского судна (лодки). Могут возникнуть некоторые трудности: иногда ответственное лицо необоснованно завышает цену для белого пассажира, или требует специальное разрешение на посещение [[w:Архипелаг Базаруто (национальный парк) |Национального парка]], в состав которого входит остров Базаруто. Попытки убедить того или иного представителя плавсредства могут занять несколько часов или дней: зависит от его характера, настроения и расположения к вам (есть люди, понимающие, что не каждый белый — «ходячий кошелёк»).

По прибытии на остров вас ждут очередные проблемы: здесь нет магазинов, питание и воду следует захватить с собой, позаботившись об этом заблаговременно. Всё, что можно приобрести в небольших островных ларьках (которых здесь единицы)  — газированный напиток в алюминиевой банке и крохотную пачку печенья — не годится для полноценного питания. Бутылочные жидкости сюда не поставляют: островитяне пьют воду, добываемую из скважин.

Согласно местным законам, на острове можно находиться без оплаты не более 24 часов, за проживание свыше этого периода взимается пошлина. Сумма небольшая, но для [[Бомж-туризм/Субъект|бомж-туриста]] — нежелательная. 

На острове есть как минимум одна гостиница, где включено питание, но стоимость размещения в ней чрезмерно высока. Теплый климат региона позволяет [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/Под открытым небом|жить под открытым небом]]. 
== Цитата ==
{{цитата|…Прибыли около полуночи. Полнейшая темнота, лишь тусклый свет звёзд... Недавний знакомый позвал за собой. Он оказался владельцем крохотного магазинчика, расположенного неподалёку от места, где мы высадились. Небольшая крытая площадка перед входом, разбросанный по углам хлам, кошка с маленькими котятами. &lt;...&gt; Постелил походный коврик на крыльце под навесом и уснул.&lt;ref &gt;{{книга|заглавие= — [[Холидей бродячего мзунгу]]|автор= Пинчук В. В|место=Симферополь|издательство= ИП Бровко|год=2018|страницы=84|страниц=280|isbn=978-5-9909912-4-8}}&lt;/ref&gt;.}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Bazaruto-Island-East-Coast-From-South.jpg|Пустынная растительность
Bazaruto - III (23846085349).jpg|Побережье острова (1)
Bazaruto-Island-2009.jpg|Побережье острова (2)
Bazaruto Archipelago Map.svg|Расположение на карте Мозамбика
Bazaruto island.jpg| Вид со спутника
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{примечания}}
[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность|100%}}
{{Wikidata}}
{{DEFAULTSORT: Базаруто (остров)}}
[[Бомж-туризм/Одиночная экспедиция Виктора Пинчука в Африку (2017/18 гг.)|'''Информация 2018 года''']]</text>
      <sha1>8yi3we4ud8dvmvoty606b2z0elpzfjp</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Уйо-Уйо</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29737</id>
    <revision>
      <id>261360</id>
      <parentid>242265</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T07:08:40Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261360</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="3926" sha1="mejh7w14z9mdfsz9e0ngt4tt17dao85" xml:space="preserve">[[Файл:Uyo Uyo (6).jpg|thumb|350px|Общий вид городища]]
'''Уйо-Уйо''' (исп. ''Uyo Uyo'') — руины древнего города доинкского периода, находятся в Перу.

== Общие сведения ==
* Континент: Южная Америка
* Страна: Перу
* Ближайший населённый пункт: Янке
* Координаты: -15.63966613573212°, -71.67012879056506°
* Степень сложности маршрута: низкая
* Специальное снаряжение: не нужно
* Возможные проблемы: нет

== О маршруте ==
Добраться к этим, не очень популярным среди туристических масс руинам, не сложно. Остановившись (как и в случае посещения [[Бомж-тур-гид/Каньон Колка (козьи тропы)|Каньона Колка]]) в Кабанаконде, следует подъехать на микроавтобусе до небольшого городка Янке (исп. ''Yanque''), а затем пройти пешком около четырёх километров пути (см. карту маршрута в разделе «Ссылки»), минуя живописные места, где протекает река Колка и открывается панорамное обозрение с моста.

== Дополнительная информация ==
По прибытии в Кабанаконде автобусом из города Арекипа (по-другому в эти места добраться нельзя) представители властей настойчиво предлагают всем, кто выглядит как иностранец, приобрести единый билет ([https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/5/59/Colca_%28boleto_turistico%29.jpg образец]), куда входит посещение нескольких природных и исторических достопримечательностей, в том числе Уйо-Уйо; либо навязывают этот же билет при посадке в общественный транспорт в Арекипе. Однако, в Уйо-Уйо нет контролёра, сторожа и других ответственных лиц.

== Литература ==
* {{книга |автор = Пинчук В. В. |заглавие = [[Двести дней в Латинской Америке]] |издание = |место = Симферополь |издательство = ИП Бровко |год = 2017 |страниц = 210 |isbn = 978-5-9909912-0-0 |ref = |язык = ru}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Uyo Uyo (1).jpg
Uyo Uyo (2).jpg
Uyo Uyo (3).jpg
Uyo Uyo (4).jpg
Uyo Uyo (5).jpg
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web |author =|url = https://www.google.com/maps/dir/Янке,+Перу/-15.6397,-71.6701/@-15.6451953,-71.6695371,16z/data=!4m9!4m8!1m5!1m1!1s0x9169e153ab343455:0x540dc38e88ebaab6!2m2!1d-71.6584358!2d-15.6501!1m0!3e2?hl=ru|title = Маршрут «Янке — Уйо-Уйо»|lang =  ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 19. 01. 2022}}
* [https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/a/a6/Уйо-Уйо.jpg Контроль от билета на посещение нескольких достопримечательностей, в том числе Уйо-Уйо (не был использован)]

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata|}}
{{DEFAULTSORT: Уйо-Уйо}}
[[Бомж-туризм/Латиноамериканская экспедиция Виктора Пинчука|'''Информация 2015 года''']]</text>
      <sha1>mejh7w14z9mdfsz9e0ngt4tt17dao85</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Каньон Волшебный</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29745</id>
    <revision>
      <id>261352</id>
      <parentid>242246</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:50:48Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261352</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="3213" sha1="sdugqtk7bpthfip7qc8y22kxblfi39u" xml:space="preserve">[[Файл: Magico canyon (1).jpg|thumb|300px|Каньон Волшебный (фрагмент)]]
'''Волшебный''' (исп. ''Magico'') — каньон в районе города Туписа (Боливия).

== Общие сведения ==
* Континент: Южная Америка
* Страна: Боливия
* Департамент: Потоси
* Провинция: Суд-Чичас
* Ближайший населённый пункт: Тамбилло-Альто (дер.)
* Координаты: -21.3985°, -65.7462°
* Степень сложности маршрута: низкая, средняя
* Специальное снаряжение: удобная обувь
* Проблемы: нет

== О маршруте ==
Однодневный маршрут, берущий начало в городе Туписа, займёт несколько часов. Следует выйти к железной дороге и свернуть влево. Затем, двигаясь вдоль путей, пройти около шести километров и снова повернуть налево в районе деревни Тамбилло-Альто. Высокие, своеобразных форм очертания скал каньона будут видны издалека. Для уточнения нюансов маршрута можно обратиться к жителям близлежащих построек.

== Литература ==
* {{книга |автор = Пинчук В. В. |заглавие = [[Двести дней в Латинской Америке]] |издание = |место = Симферополь |издательство = ИП Бровко |год = 2017 |страниц = 210 |isbn = 978-5-9909912-0-0 |ref = |язык = ru}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Railway near the town of Tupiza.jpg|Дорога, ведущая к каньону
Magico canyon (3).jpg|Фрагмент каньона
Magico canyon (6).jpg|Символические ворота каньона
Magico canyon (5).jpg|Узкая часть каньона
Magico canyon (2).jpg|В каньоне
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web |author =|url =https://www.google.com/maps/dir/Туписа,+Боливия/-21.3972,-65.7462/@-21.4180849,-65.7492453,14z/data=!4m9!4m8!1m5!1m1!1s0x94072923ab762ca5:0xf5b9176a553203d!2m2!1d-65.7193442!2d-21.4382195!1m0!3e2?hl=ru|title = Маршрут «Туписа — Каньон Волшебный»|lang =  ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 11. 02. 2022}}
* [https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/6/62/Туписа_и_окрестности.jpg План-карта окрестностей города Туписа (с указанием достопримечательностей)]
{{commons|Category:Magico}}

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata}}
{{DEFAULTSORT: Волшебный (каньон)}}
[[Бомж-туризм/Латиноамериканская экспедиция Виктора Пинчука|'''Информация 2015 года''']]</text>
      <sha1>sdugqtk7bpthfip7qc8y22kxblfi39u</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Бомж-тур-гид/Италия-Пердида</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29749</id>
    <revision>
      <id>261353</id>
      <parentid>242247</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T06:51:46Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261353</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5041" sha1="q830p0nzz0vmgy4rstpivi1p0h6hgw0" xml:space="preserve">[[Файл:Italia Perdida (6).jpg|thumb|320px|Италия-Пердида, «Кубок мира» (исп. ''Colpo del Mondo'')]]
'''Италия-Пердида''' (исп. ''Italia Perdida'') — природный паноптикум скал причудливых форм и очертаний в пустынной местности Боливии.

== Общие сведения ==
* Континент: Южная Америка
* Страна: Боливия
* Департамент: Потоси
* Провинция: Нор-Липес
* Ближайший населённый пункт: Мальку (исп. ''Mallcu'')
* Координаты: −21.719°, −67.5276°
* Степень сложности маршрута: потребуется внедорожник
* Специальное снаряжение: не нужно
* Проблемы: нельзя добраться на общественном транспорте, пешком или автостопом

== О маршруте ==
Название, означающее в переводе на русский язык «Потерянная Италия», связано с легендой об итальянском гонщике, который заблудился в этих местах и погиб. Во избежание повторения судьбы итальянца, не следует предпринимать попытки добраться сюда самостоятельно: объект находится в пустыне, на значительном удалении от городов и дорог.
Чтобы увидеть долину причудливых изваяний природы, нужно оплатить четырёхдневный тур, стартующий из города [[w:Туписа|Туписа]] и включающий посещение множества недоступных пешему туристу объектов (автор данной статьи является противником обращения к услугам туриндустрии, но это тот случай, когда по-другому не получится). Экскурсия длится 4 дня и три ночи, включая питание и проживание (нужно заметить, — как одно, так и второе выдержано в спартанском духе). В составе группы должно быть не менее пяти человек, в противном случае стоимость для каждого участника увеличивается. Стандартная цена — 200 [[w:Условная единица|у. е]], но ввиду высокой конкуренции между турагенnствами, можно попытаться найти бюджетный вариант.

Если средств на оплату услуг агенnства не хватает, не огорчайтесь: многочисленные каньоны, раскинувшиеся вокруг города Туписа (например, [[Бомж-тур-гид/Каньон Волшебный|Каньон Волшебный]]), куда можно добраться пешком — достойная альтернатива.

== Литература ==
* {{книга |автор = Пинчук В. В. |заглавие = [[Двести дней в Латинской Америке]] |издание = |место = Симферополь |издательство = ИП Бровко |год = 2017 |страниц = 210 |isbn = 978-5-9909912-0-0 |ref = |язык = ru}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Italia Perdida (1).jpg
Italia Perdida (2).jpg
Italia Perdida (3).jpg
Italia Perdida (4).jpg
Italia Perdida (5).jpg
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web |author =|url =https://www.google.ru/maps/dir/Мальку,+Боливия/Italia+Perdida,+7FJC%2BWW8,+Mallcu,+Боливия/@-21.7317891,-67.5166841,8600m/data=!3m1!1e3!4m14!4m13!1m5!1m1!1s0x96aa8752c8044eb3:0x3c2bc8ca61428f92!2m2!1d-67.4799606!2d-21.7564193!1m5!1m1!1s0x96aa86594760ebb3:0xcfe750481b5b8b99!2m2!1d-67.5276581!2d-21.7177236!3e2 |title = Расстояние на карте от деревни Мальку до Италия-Пердида|lang =  ru|website = google.ru/maps |date = |accessdate = 12. 02. 2022}}
* [https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/3/3c/Карта_маршрута_%28Боливия%29.jpg  Карта четырёхдневного маршрута (на испанском языке)]
{{commons|Category:Italia Perdida}}

[[Категория:Бомж-тур-гид]]
{{Готовность |100%}}
{{Wikidata}}
{{DEFAULTSORT:Италия-Пердида}}
'''[[Бомж-туризм/Латиноамериканская экспедиция Виктора Пинчука|Информация 2015 года]]'''</text>
      <sha1>q830p0nzz0vmgy4rstpivi1p0h6hgw0</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29768</id>
    <revision>
      <id>261262</id>
      <parentid>261227</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T12:58:56Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>коррекция</comment>
      <origin>261262</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="10978" sha1="0csv440gg9c8gt28946kcj9vxisas2g" xml:space="preserve">[[Файл:Pinchuk Viktor Valerievich.jpg|thumb|350px| «В полной готовности» ([[/Автопортрет|автопортрет]], 2009 г.)]]
{{Название учебника
|Лого = Logo (fine art photography).gif
|Описание = Методическое пособие по выбору жанра, стиля, направления, включающее описание способов реализации.
|Автор = [[Бомж-туризм/Пинчук Виктор Валериевич|Виктор Пинчук]]
|Категория = Фотография
|Готовность = 100%
|Тип = Многостраничный
}}
Учебник адресован тем, кто делает первые шаги в фотоискусстве. Автор — скорее практик, чем теоретик; помимо того — путешественник и сторонник [[Бомж-туризм|бомж-туризма]], где, к слову, дорогостоящая и громоздкая фотоаппаратура крайне нежелательна. Но данный постулат относится не только к [[:Категория: Маршруты, пройденные современными путешественниками|длительным экспедициям, включающим несколько заокеанских стран]]; дорогостоящая техника — враг начинающего фотографа: вы ведь ставите перед собой цель создать концептуальные художественные работы, а не похвастаться профессиональной аппаратурой перед знакомыми, не так ли?

Отличие этого учебника от множества подобных — в том, что он не [[wikt:парить мозги|нагружает читателя больши́м количеством информации и сложных терминов]]: главная мысль каждой статьи сконцентрирована в двух-трёх абзацах, а предполагаемый результат можно увидеть на прилагающихся к статьям работах автора. Опыт придёт со временем, понадобится лишь совершенствовать его постоянной практикой. Если ваша цель — обрести заработки при помощи овладения искусством фотосъемки, просто закройте страницу: нам не по пути.

Создатель учебника — фотограф/фотохудожник, автор [[:Категория:Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»|12-и персональных выставок]] и арт-альбома «[[/НЮансы фантазии|НЮансы фантазии]]».

{{Содержание
| width = 100%
|
: [[/Абстрактная фотография, создание работ|Абстрактная фотография, создание работ]]
: [[/Автопортрет|Автопортрет]]
: [[/Археологическая фотография, создание работ|Археологическая фотография, создание работ]]
: [[/Съёмка бездомных|Съёмка бездомных]]
: [[/Создание работ в высоком ключе|Создание работ в высоком ключе]]
: [[/Создание работ в жанре гуманистической фотографии|Создание работ в жанре гуманистической фотографии]]
: [[/Документальная фотография|Документальная фотография]]
: [[/Создание работ в жанровой фотографии|Создание работ в жанровой фотографии]]
: [[/Интерьерная фотография в бомж-турах|Интерьерная фотография в бомж-турах]]
: [[/Концептуальная фотография, создание работ|Концептуальная фотография, создание работ]] 
: [[/Макросъёмка|Макросъёмка]]
: [[/Создание работ в жанре некрофото|Создание работ в жанре некрофото]]
: [[/Минимализм, создание работ|Минимализм, создание работ]]
: [[/Создание работ в жанре неосюрреализм|Создание работ в жанре неосюрреализм]]
: [[/Создание работ в низком ключе|Создание работ в низком ключе]]
: [[/Ночная съёмка|Ночная съёмка]]
: [[/Создание работ и съёмка в жанре ню|Создание работ и съёмка в жанре ню]]
: [[/Объективная (непредвзятая) фотография, создание работ‎|Объективная (непредвзятая) фотография, создание работ]] ‎
: [[/Панорамная съёмка|Панорамная съёмка]]
: [[/Создание работ в пейзажном жанре|Создание работ в пейзажном жанре]]
: [[/Пикториализм, создание работ|Пикториализм, создание работ]]
: [[/Создание работ в жанре повествовательной (нарративной) фотографии|Создание работ в жанре повествовательной (нарративной) фотографии]]
: [[/Портретная съёмка|Портретная съёмка]]
: [[/Постановочная съёмка|Постановочная съёмка]]
: [[/Прямая (достоверная) фотография, создание работ|Прямая (достоверная) фотография, создание работ]]
: [[/Реализм, создание работ|Реализм, создание работ]]
: [[/Репортажная съёмка|Репортажная съёмка]]
: [[/Создание стилизованных ретро-работ|Создание стилизованных ретро-работ]]
: [[/Съёмка руин|Съёмка руин]]
: [[/Создание работ в жанре туристической фотографии|Создание работ в жанре туристической фотографии]]
: [[/Создание работ в жанре уличной фотографии|Создание работ в жанре уличной фотографии]]
: [[/Фотоарт, создание работ|Фотоарт, создание работ]]
: [[/Фотосъёмка экзотических блюд|Фотосъёмка экзотических блюд]]
: [[/Экспериментальная фотография, создание работ|Экспериментальная фотография, создание работ]]
: [[/Этнографическая съёмка|Этнографическая съёмка]]

== Дополнительная информация ==
: [[/Фотохудожник|Фотохудожник]] — кто он, чем отличается от фотографа; как стать таковым, и нужно ли это делать.
: [[/Как организовать персональную фотовыставку|Как организовать персональную фотовыставку]] — советы фотографу, накопившему некоторое количество достойных фоторабот.
: [[/Виртуальная фотовыставка|Виртуальная фотовыставка]] — что это? Её плюсы и минусы.

== Персональные выставки автора учебника ==
: [[/Египет и египтяне|Египет и египтяне]] — Дом художника, Симферополь — 2005, июнь
: [[/Египет и египтяне (II)|Египет и египтяне (II)]] — Симферопольский художественный музей — 2006, февраль
: [[/Огни Москвы|Огни Москвы]] — Русский культурный центр, Симферополь — 2006, июнь
: [[/Эфиопия глазами путешественника|Эфиопия глазами путешественника]]  — Дом художника, Симферополь — 2006, октябрь
: [[/Дорогами Индии|Дорогами Индии]]  — Дом художника, Симферополь — 2007, апрель
: [[/14 дней в Монголии|14 дней в Монголии]] — Русский культурный центр, Симферополь — 2007, октябрь
: [[/Уганда: племена и цивилизация|Уганда: племена и цивилизация]] — Дом художника, Симферополь — 2008, июнь
: [[/Племена Кении|Племена Кении]] — Центральный музей Тавриды, Симферополь — 2012, март
: [[/Египет и египтяне (III)|Египет и египтяне (III)]] — Русский культурный центр, Симферополь — 2012, сентябрь
: [[/Январь в Японии|Январь в Японии]] — Центральный музей Тавриды, Симферополь — 2013, октябрь
: [[/Автостопом по Судану|Автостопом по Судану]] — Музей истории Симферополя — 2014, июль
: [[/Афганистан, год 2008-й|Афганистан, год 2008-й]] — Крымский этнографический музей — 2023, февраль
: [[/Египет начала 2000-х|Египет начала 2000-х]] — Русский культурный центр в Каире (Египет) — 2025, январь

== Официальные издания автора учебника ==
: [[/НЮансы фантазии|НЮансы фантазии]] — арт-альбом, включающий 100 художественных работ и текстовое вступление.
}}
[[Категория:Учебники российского путешественника Виктора Пинчука]]</text>
      <sha1>0csv440gg9c8gt28946kcj9vxisas2g</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/НЮансы фантазии</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29787</id>
    <revision>
      <id>261290</id>
      <parentid>251196</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:37:06Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261290</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="4002" sha1="b4cchmeampk60ii797pfvnvyq5ixn22" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл: NUances of fantasy (art album cover).jpg |thumb|250px| Обложка издания]]

'''Нюансы фантазии''' — арт-альбом российского фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]].

Включает подборку фантазийных работ в [[Азы фотоискусства/Создание работ и съёмка в жанре ню|жанре ню]] и вступительную статью — рассуждения о смысле фотоискусства. 

== Об издании ==
Коллажи, обработанные графическими редакторами, превратились в живописные картины. Подобно тому, как кромешная тьма ночи, растворяясь в фиолетовом рассвете, постепенно насыщается ярко оранжевыми красками дня, тематика альбома плавно переходит от сюрреализма к действительности с легкой примесью романтизма и философского взгляда на жизнь.

== Общие данные ==
* Год издания: 2018.
* Количество страниц: 100 илл. + 8 текст.
* Отпечатано на (материал): [[w:Мелованная бумага|мелованная бумага]].
* Авторство иллюстраций: Виктор Пинчук.
* Авторство вступительной статьи: Виктор Пинчук.
* Цвет иллюстраций: цветные (87); ч/б (13).
* Язык издания: русский.
* Жанр: ню.
* Тематика: искусство, искусствознание, художественная фотография.
* Стиль: художественно-публицистический.
* Где издана: Симферополь.
* Дополнительные данные: ISBN 978-5-9909912-2-4.

== Где найти альбом? ==
Имеется в свободном доступе в библиотеках и читальных залах крупных городов РФ.

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Student, Artwork of Viktor Pinchuk.jpg|Студентка
Etude, Artwork of Viktor Pinchuk.jpg|Этюд
Retro (аrtwork of Viktor Pinchuk).jpg|Ретро
Faith Hope Love.jpg |Вера, Надежда, Любовь
Lunar twins, Artwork of Viktor Pinchuk.jpg|Лунные близнецы
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web|url=https://search.rsl.ru/ru/record/01009836908|title=Карточка издания на сайте Российской государственной библиотеки|publisher=search.rsl.ru|lang = ru |website = search.rsl.ru |date = |accessdate = 19-02-2022}}
* {{cite web|url=http://opac.liart.ru/request/|title=Альбом в электронных каталогах РГБИ (отображается при вводе параметров)|publisher=Российская государственная библиотека искусств|lang = ru |website = search.rsl.ru |date = |accessdate = 19-02-2022}}

== Материалы по теме в родственных проектах ==
=== Викиновости ===
[[n:НЮансы фантазии, российский фотохудожник представил альбом авторских работ|НЮансы фантазии, российский фотохудожник представил альбом авторских работ]]

[[Категория: Официальные издания автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{commons|Category: Art-works from the album «NUances of Fantasy» (НЮансы фантазии)}}</text>
      <sha1>b4cchmeampk60ii797pfvnvyq5ixn22</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261291</id>
      <parentid>261290</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:40:45Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <minor />
      <origin>261291</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="4049" sha1="kk39f4ght7osiyt1llho2phnflr32kw" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл: NUances of fantasy (art album cover).jpg |thumb|250px| Обложка издания]]

'''Нюансы фантазии''' — арт-альбом российского фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]].

Включает подборку фантазийных работ в [[Азы фотоискусства/Создание работ и съёмка в жанре ню|жанре ню]] и вступительную статью — рассуждения о смысле фотоискусства. 

== Об издании ==
Коллажи, обработанные графическими редакторами, превратились в живописные картины. Подобно тому, как кромешная тьма ночи, растворяясь в фиолетовом рассвете, постепенно насыщается ярко оранжевыми красками дня, тематика альбома плавно переходит от сюрреализма к действительности с легкой примесью романтизма и философского взгляда на жизнь.

== Общие данные ==
* Год издания: 2018.
* Количество страниц: 100 илл. + 8 текст.
* Отпечатано на (материал): [[w:Мелованная бумага|мелованная бумага]].
* Авторство иллюстраций: Виктор Пинчук.
* Авторство вступительной статьи: Виктор Пинчук.
* Цвет иллюстраций: цветные (87); ч/б (13).
* Язык издания: русский.
* Жанр: ню.
* Тематика: искусство, искусствознание, художественная фотография.
* Стиль: художественно-публицистический.
* Где издана: Симферополь.
* Дополнительные данные: ISBN 978-5-9909912-2-4.

== Где найти альбом? ==
Имеется в свободном доступе в библиотеках и читальных залах крупных городов РФ.

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Student, Artwork of Viktor Pinchuk.jpg|Студентка
Etude, Artwork of Viktor Pinchuk.jpg|Этюд
Retro (аrtwork of Viktor Pinchuk).jpg|Ретро
Faith Hope Love.jpg |Вера, Надежда, Любовь
Lunar twins, Artwork of Viktor Pinchuk.jpg|Лунные близнецы
&lt;/gallery&gt;

== Ссылки ==
* {{cite web|url=https://search.rsl.ru/ru/record/01009836908|title=Карточка издания на сайте Российской государственной библиотеки|publisher=search.rsl.ru|lang = ru |website = search.rsl.ru |date = |accessdate = 19-02-2022}}
* {{cite web|url=http://opac.liart.ru/request/|title=Альбом в электронных каталогах РГБИ (отображается при вводе параметров)|publisher=Российская государственная библиотека искусств|lang = ru |website = search.rsl.ru |date = |accessdate = 19-02-2022}}

== Материалы по теме в родственных проектах ==
=== Викиновости ===
[[n:НЮансы фантазии, российский фотохудожник представил альбом авторских работ|НЮансы фантазии, российский фотохудожник представил альбом авторских работ]]

[[Категория: Официальные издания автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{commons|Category: Art-works from the album «NUances of Fantasy» (НЮансы фантазии)}}
{{DISPLAYTITLE:НЮансы фантазии}}</text>
      <sha1>kk39f4ght7osiyt1llho2phnflr32kw</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Автостопом по Судану</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29793</id>
    <revision>
      <id>261278</id>
      <parentid>251177</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:50:23Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261278</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="4882" sha1="smyrazryk1j3y2kuul275gmhonegtjc" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[File:Nubian pyramids.jpg|thumb|350px|Нубийские пирамиды в [[w:Мероэ|Мероэ]] (выставочная работа)]]

'''Автостопом по Судану''' — 11-ая персональная выставка путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в Музее истории города Симферополя, расположенном на центральной улице [[w:Симферополь|крымской столицы]], с 8 по 29 июля 2014 года&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://www.3652.ru/afisha/12354/avtostopom-po-sudanu|title= Автостопом по Судану|lang = ru |website = www.3652.ru|date = |accessdate = 22-02-2022}}&lt;/ref&gt;. 

== Предыстория ==
[[Бомж-туризм/Третья творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|Трёхмесячный маршрут]], включивший шесть африканских стран был наполнен событиями, приключениями, [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В заброшенном здании|ночёвками в заброшенных зданиях]], [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/Отели|объектах размещения туземной бедноты]], [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В отделении полиции|полицейских участках]] и [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В древней пирамиде|прочих нестандартных местах]].
Путешествие совпало с [[w:Конфликт в Южном Кордофане (с 2011)|периодом беспорядков]], сопровождавшихся столкновениями между повстанцами и правительственными войсками Судана. За неполный месяц пребывания в мусульманской стране, автор будущей выставки успел посетить несколько населённых пунктов, но не всё запланированное удалось осуществить. Пробираясь к [[w:Нубийские горы|Нубийским горам]], 25 декабря 2010 года, — за две недели до [[w:Референдум о независимости Южного Судана|шестидневного референдума]], послужившего началом к разделению Судана на две страны, — был задержан сотрудниками спецслужб города Кадугли и отправлен в Хартум&lt;ref&gt;{{книга|заглавие= — [[Третья афровылазка]]|автор= Пинчук В. В|место=Симферополь|издательство= Феникс|год=2013|страницы=19|страниц=56|isbn=978-617-671-039-4}}&lt;/ref&gt;.

== Примечания ==
{{Примечания}}

==Ссылки==
* {{cite web |author = |url = https://www.3652.ru/photo/530|title = Выставка крымского фотохудожника Виктора Пинчука «Автостопом по Судану»|lang = ru|website = 3652.ru |date = |accessdate = 22-02-2022}}
* {{cite web |author =|url = https://crimea-news.com/culture/2014/08/17/40187.html|title = «Автостопом по Судану»: в Симферополе открылась экзотичная фотовыставка|lang = ru|website = crimea-news.com |date = |accessdate = 22-02-2022}}
* {{cite web |author = А. Романенко|url = https://www.3652.ru/news/572346/avtostopom-po-sudanu-v-simferopole-otkrylas-ekzoticnaa-fotovystavka-foto|title = «Автостопом по Судану»: в Симферополе открылась экзотичная фотовыставка (ФОТО) |lang = ru|website = c-pravda.ru |date = |accessdate = 22-02-2022}}
* {{cite web |author = Ю. Потеряйко |url = https://c-pravda.ru/news/2014-07-16/sudan-na-pushkinskojj|title = «Судан на Пушкинской»|lang = ru|website = c-pravda.ru |date = |accessdate = 22-02-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{Wikidata}}</text>
      <sha1>smyrazryk1j3y2kuul275gmhonegtjc</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261302</id>
      <parentid>261278</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:46:55Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261302</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="4952" sha1="gdxbx22dj74ak4g712qx0htiunq87no" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[File:Nubian pyramids.jpg|thumb|350px|Нубийские пирамиды в [[w:Мероэ|Мероэ]] (выставочная работа)]]

'''Автостопом по Судану''' — 11-ая персональная выставка путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в Музее истории города Симферополя, расположенном на центральной улице [[w:Симферополь|крымской столицы]], с 8 по 29 июля 2014 года&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://www.3652.ru/afisha/12354/avtostopom-po-sudanu|title= Автостопом по Судану|lang = ru |website = www.3652.ru|date = |accessdate = 22-02-2022}}&lt;/ref&gt;. 

== Предыстория ==
[[Бомж-туризм/Третья творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|Трёхмесячный маршрут]], включивший шесть африканских стран был наполнен событиями, приключениями, [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В заброшенном здании|ночёвками в заброшенных зданиях]], [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/Отели|объектах размещения туземной бедноты]], [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В отделении полиции|полицейских участках]] и [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В древней пирамиде|прочих нестандартных местах]].
Путешествие совпало с [[w:Конфликт в Южном Кордофане (с 2011)|периодом беспорядков]], сопровождавшихся столкновениями между повстанцами и правительственными войсками Судана. За неполный месяц пребывания в мусульманской стране, автор будущей выставки успел посетить несколько населённых пунктов, но не всё запланированное удалось осуществить. Пробираясь к [[w:Нубийские горы|Нубийским горам]], 25 декабря 2010 года, — за две недели до [[w:Референдум о независимости Южного Судана|шестидневного референдума]], послужившего началом к разделению Судана на две страны, — был задержан сотрудниками спецслужб города Кадугли и отправлен в Хартум&lt;ref&gt;{{книга|заглавие= — [[Третья афровылазка]]|автор= Пинчук В. В|место=Симферополь|издательство= Феникс|год=2013|страницы=19|страниц=56|isbn=978-617-671-039-4}}&lt;/ref&gt;.

== Примечания ==
{{Примечания}}

==Ссылки==
* {{cite web |author = |url = https://www.3652.ru/photo/530|title = Выставка крымского фотохудожника Виктора Пинчука «Автостопом по Судану»|lang = ru|website = 3652.ru |date = |accessdate = 22-02-2022}}
* {{cite web |author =|url = https://crimea-news.com/culture/2014/08/17/40187.html|title = «Автостопом по Судану»: в Симферополе открылась экзотичная фотовыставка|lang = ru|website = crimea-news.com |date = |accessdate = 22-02-2022}}
* {{cite web |author = А. Романенко|url = https://www.3652.ru/news/572346/avtostopom-po-sudanu-v-simferopole-otkrylas-ekzoticnaa-fotovystavka-foto|title = «Автостопом по Судану»: в Симферополе открылась экзотичная фотовыставка (ФОТО) |lang = ru|website = c-pravda.ru |date = |accessdate = 22-02-2022}}
* {{cite web |author = Ю. Потеряйко |url = https://c-pravda.ru/news/2014-07-16/sudan-na-pushkinskojj|title = «Судан на Пушкинской»|lang = ru|website = c-pravda.ru |date = |accessdate = 22-02-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Автостопом по Судану (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>gdxbx22dj74ak4g712qx0htiunq87no</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Январь в Японии</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29802</id>
    <revision>
      <id>261275</id>
      <parentid>251229</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:44:19Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261275</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5995" sha1="hz10sgb3d9kd7p5gt7vxd18srllw56h" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Январь в Японии (автор фотовыставки).jpg|thumb|300px|Автор на открытии выставки]]

'''Январь в Японии''' — десятая по счёту персональная выставка путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в [[w:Центральный музей Тавриды|Центральном музее Тавриды]] (Симферополь)&lt;ref name= &quot;Jap&quot;&gt;{{cite web |author = |url = https://taurica.net/76786-Krymchanam-pokazhut-Yanvar-v-Yaponii.html |title= Крымчанам покажут &quot;Январь в Японии&quot;|lang = ru |website = taurica.net|date = |accessdate = 23-02-2022}}&lt;/ref&gt;. &lt;br&gt;Открытие состоялось 7 октября 2013 года. Экспозиция, включившая 45 фоторабот, познакомила ценителей  фотоискусства и представителей прессы, присутствовавших на церемонии, с достопримечательностями островов Сикоку, Хонсю и Эносима, которые автор успел посетить за короткий срок, отмеренный ему сотрудниками японского консульства&lt;ref name=&quot;Jap&quot;&gt;&lt;/ref&gt;.

== Предыстория ==
[[Бомж-туризм/Бомж-тур по зимней Японии|Двухнедельная поездка]] прошла в формате «[[Бомж-туризм/Длительные межконтинентальные путешествия и экспедиции|бомж-тур]]». Стремясь собрать достойный фотоматериал, [[wikt:крымчанин|крымчанин]] передвигался по зимней Японии, используя метод кисэру; ночевать приходилось на технических этажах зданий, [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В холлах и на лестничных площадках|под лифтом студенческого общежития]], на [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/На кладбище|кладбище]], и даже [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В отделении полиции|в полиции]], а однажды, благодаря стечению обстоятельств — [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В гостях у аборигенов|в гостях у местного телеоператора]]&lt;ref&gt;{{книга|заглавие= — [[Япония даром]]|автор= Пинчук В. В|место=Симферополь|издательство= ИП Бровко|год=2016|страницы=|страниц=32|isbn=978-5-9908234-1-9}}&lt;/ref&gt;. Результат оправдал затраченные усилия: помимо отснятой фотоколлекции, была опубликована серия авторских статей о стране, не перестающей удивлять нас сегодня, как и в прошлые столетия&lt;ref&gt;Республика Крым (газета). — 2012 г. — № 8 (941); 9 (942); 10 (943); 11 (944); 12 (945); 13 (946); 15 (948); 16 (959); 17 (950).&lt;/ref&gt;. Поздне́е вышла в свет брошюра «[[Япония даром]]».

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt; 
Okayama, evening street.jpg|Вечерняя улица (г. Окаяма)
Local train (Japan).jpg|В вагоне обычного поезда-«фуцу»
Cemetery in Kamakura.jpg|Вечер на погосте (г. Камакура)
Todaiji Temple.jpg|Храм [[w:Тодай-дзи|Тодай-дзи]] (г. Нара)
Tokyo Tower in evening.jpg|Телебашня (г. Токио)
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author = |url = https://www.youtube.com/watch?v=f_SRR_oj4AU|title = Фотовыставка «Январь в Японии» (Телерепортаж ИТВ)|lang = ru|website = youtube.com |date = |accessdate = 23-02-2022}}
* {{cite web |author = |url = https://taurica.net/77260-V-Stolice-Kryma-otkryli-vystavku-fotografa-puteshestvennika-o-Yaponii.html|title = В Столице Крыма открыли выставку фотографа-путешественника о Японии|lang = ru|website = taurica.net |date = |accessdate = 23-02-2022}}
* {{cite web |author = |url = https://www.3652.ru/photo/387|title = Выставка фотохудожника Виктора Пинчука «Январь в Японии»|lang = ru|website = 3652.ru |date = |accessdate = 23-02-2022}}
* {{cite web |author = |url = http://www.kianews.com.ua/news/v-simferopole-predstavili-vystavku-yanvar-v-yaponii|title = В Симферополе представили выставку «Январь в Японии»|lang = ru|website = kianews.com.ua |date = |accessdate = 23-02-2022}}
* {{cite web |author = |url = https://taurica.net/77385-Zima-v-Yaponii-vystavka-fotorabot-Viktora-Pinchuka.html|title = «Зима в Японии»: выставка фоторабот Виктора Пинчука|lang = ru|website = taurica.net |date = |accessdate = 23-02-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{Wikidata}}</text>
      <sha1>hz10sgb3d9kd7p5gt7vxd18srllw56h</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261301</id>
      <parentid>261275</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:45:57Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261301</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="6055" sha1="rgggfyb5ne0t72npukokpf54zbtnjew" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Январь в Японии (автор фотовыставки).jpg|thumb|300px|Автор на открытии выставки]]

'''Январь в Японии''' — десятая по счёту персональная выставка путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в [[w:Центральный музей Тавриды|Центральном музее Тавриды]] (Симферополь)&lt;ref name= &quot;Jap&quot;&gt;{{cite web |author = |url = https://taurica.net/76786-Krymchanam-pokazhut-Yanvar-v-Yaponii.html |title= Крымчанам покажут &quot;Январь в Японии&quot;|lang = ru |website = taurica.net|date = |accessdate = 23-02-2022}}&lt;/ref&gt;. &lt;br&gt;Открытие состоялось 7 октября 2013 года. Экспозиция, включившая 45 фоторабот, познакомила ценителей  фотоискусства и представителей прессы, присутствовавших на церемонии, с достопримечательностями островов Сикоку, Хонсю и Эносима, которые автор успел посетить за короткий срок, отмеренный ему сотрудниками японского консульства&lt;ref name=&quot;Jap&quot;&gt;&lt;/ref&gt;.

== Предыстория ==
[[Бомж-туризм/Бомж-тур по зимней Японии|Двухнедельная поездка]] прошла в формате «[[Бомж-туризм/Длительные межконтинентальные путешествия и экспедиции|бомж-тур]]». Стремясь собрать достойный фотоматериал, [[wikt:крымчанин|крымчанин]] передвигался по зимней Японии, используя метод кисэру; ночевать приходилось на технических этажах зданий, [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В холлах и на лестничных площадках|под лифтом студенческого общежития]], на [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/На кладбище|кладбище]], и даже [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В отделении полиции|в полиции]], а однажды, благодаря стечению обстоятельств — [[Бомж-туризм/Ночлеги в длительных межконтинентальных странствиях/В гостях у аборигенов|в гостях у местного телеоператора]]&lt;ref&gt;{{книга|заглавие= — [[Япония даром]]|автор= Пинчук В. В|место=Симферополь|издательство= ИП Бровко|год=2016|страницы=|страниц=32|isbn=978-5-9908234-1-9}}&lt;/ref&gt;. Результат оправдал затраченные усилия: помимо отснятой фотоколлекции, была опубликована серия авторских статей о стране, не перестающей удивлять нас сегодня, как и в прошлые столетия&lt;ref&gt;Республика Крым (газета). — 2012 г. — № 8 (941); 9 (942); 10 (943); 11 (944); 12 (945); 13 (946); 15 (948); 16 (959); 17 (950).&lt;/ref&gt;. Поздне́е вышла в свет брошюра «[[Япония даром]]».

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt; 
Okayama, evening street.jpg|Вечерняя улица (г. Окаяма)
Local train (Japan).jpg|В вагоне обычного поезда-«фуцу»
Cemetery in Kamakura.jpg|Вечер на погосте (г. Камакура)
Todaiji Temple.jpg|Храм [[w:Тодай-дзи|Тодай-дзи]] (г. Нара)
Tokyo Tower in evening.jpg|Телебашня (г. Токио)
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author = |url = https://www.youtube.com/watch?v=f_SRR_oj4AU|title = Фотовыставка «Январь в Японии» (Телерепортаж ИТВ)|lang = ru|website = youtube.com |date = |accessdate = 23-02-2022}}
* {{cite web |author = |url = https://taurica.net/77260-V-Stolice-Kryma-otkryli-vystavku-fotografa-puteshestvennika-o-Yaponii.html|title = В Столице Крыма открыли выставку фотографа-путешественника о Японии|lang = ru|website = taurica.net |date = |accessdate = 23-02-2022}}
* {{cite web |author = |url = https://www.3652.ru/photo/387|title = Выставка фотохудожника Виктора Пинчука «Январь в Японии»|lang = ru|website = 3652.ru |date = |accessdate = 23-02-2022}}
* {{cite web |author = |url = http://www.kianews.com.ua/news/v-simferopole-predstavili-vystavku-yanvar-v-yaponii|title = В Симферополе представили выставку «Январь в Японии»|lang = ru|website = kianews.com.ua |date = |accessdate = 23-02-2022}}
* {{cite web |author = |url = https://taurica.net/77385-Zima-v-Yaponii-vystavka-fotorabot-Viktora-Pinchuka.html|title = «Зима в Японии»: выставка фоторабот Виктора Пинчука|lang = ru|website = taurica.net |date = |accessdate = 23-02-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Январь в Японии (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>rgggfyb5ne0t72npukokpf54zbtnjew</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Египет и египтяне (III)</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29806</id>
    <revision>
      <id>261273</id>
      <parentid>251190</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:37:12Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261273</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="4036" sha1="0azuguwee1bi2eh9wyoyrbdnhknwpcy" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:From the field.jpg |thumb|350px|С поля (выставочная работа)]]

'''Египет и египтяне III''' — 9-ая персональная выставка путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в экспозиционном зале Русского культурнго центра [[w:Симферополь|Симферополя]] с 27 сентября по 27 октября 2012 года&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = http://крымология.рф/index.php/Египет_и_египтяне_(фотовыставка)|title= Египет и египтяне (фотовыставка)|lang = ru |website = крымология.рф |date = |accessdate = 25-02-2022}}&lt;/ref&gt;. 

== Предыстория ==
Серия фоторабот, созданых по итогам [[Бомж-туризм/Первая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|первой]] и [[Бомж-туризм/Третья творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|третьей творческой поездки в Африку]], послужила поводом для проведения очередной персональной фотовыставки о Египте, открытие которой, по решению руководства РКЦ, приурочили ко «Дню туриста».  
Собирая материал, автор побывал в районе относительно малоизвестных среди туристов пирамид [[w:Эль-Файюм|Эль-Файюма]]: [[w:Пирамида в Хаваре|Аменемхета III (в Хаваре)]] и [[w: en:Pyramid of Senusret II|Сенусрета II (в Эль-Лахуне)]]. Помимо того, направляясь в Судан (которому была посвящена [[Азы фотоискусства/Автостопом по Судану|отдельная выставка]]), посетил Луксор и Асуан, где были отсняты сохранившиеся объекты архитектуры, созданные представителями древней цивилизации: [[W:Карнакский храм|Карнакский]] и [[W:Луксорский храм|Луксорский храмы]]&lt;ref&gt;{{книга|заглавие= [[Третья афровылазка]]|автор= Пинчук В. В. |место=Симферополь|издательство= Феникс|год=2013|страницы=3-4|страниц=56|isbn=978-617-671-039-4}}&lt;/ref&gt;. Попутно был сделан ряд [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровых снимков]].

Несмотря на то, что более 80% фоторабот с предыдущих фотовыставок, проходивших под аналогичным названием в Центральном Доме Художника (2005 год)  и Симферопольском Художественном музее (2006 год) было замещено новинками, пресса и телевидение обошли вниманием событие, видимо, посчитав, что новая экспозиция идентична двум предыдущим.

== Викитека==
* [[s: Один день в египетской деревне (Пинчук)|«Один день в египетской деревне»]] — из истории создания выставки.

== Примечания ==
{{Примечания}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{Wikidata}}</text>
      <sha1>0azuguwee1bi2eh9wyoyrbdnhknwpcy</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261299</id>
      <parentid>261273</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:44:36Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261299</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="4104" sha1="0h3nlgm9jugz3cutagtlyk7yvxyql24" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:From the field.jpg |thumb|350px|С поля (выставочная работа)]]

'''Египет и египтяне III''' — 9-ая персональная выставка путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в экспозиционном зале Русского культурнго центра [[w:Симферополь|Симферополя]] с 27 сентября по 27 октября 2012 года&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = http://крымология.рф/index.php/Египет_и_египтяне_(фотовыставка)|title= Египет и египтяне (фотовыставка)|lang = ru |website = крымология.рф |date = |accessdate = 25-02-2022}}&lt;/ref&gt;. 

== Предыстория ==
Серия фоторабот, созданых по итогам [[Бомж-туризм/Первая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|первой]] и [[Бомж-туризм/Третья творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|третьей творческой поездки в Африку]], послужила поводом для проведения очередной персональной фотовыставки о Египте, открытие которой, по решению руководства РКЦ, приурочили ко «Дню туриста».  
Собирая материал, автор побывал в районе относительно малоизвестных среди туристов пирамид [[w:Эль-Файюм|Эль-Файюма]]: [[w:Пирамида в Хаваре|Аменемхета III (в Хаваре)]] и [[w: en:Pyramid of Senusret II|Сенусрета II (в Эль-Лахуне)]]. Помимо того, направляясь в Судан (которому была посвящена [[Азы фотоискусства/Автостопом по Судану|отдельная выставка]]), посетил Луксор и Асуан, где были отсняты сохранившиеся объекты архитектуры, созданные представителями древней цивилизации: [[W:Карнакский храм|Карнакский]] и [[W:Луксорский храм|Луксорский храмы]]&lt;ref&gt;{{книга|заглавие= [[Третья афровылазка]]|автор= Пинчук В. В. |место=Симферополь|издательство= Феникс|год=2013|страницы=3-4|страниц=56|isbn=978-617-671-039-4}}&lt;/ref&gt;. Попутно был сделан ряд [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровых снимков]].

Несмотря на то, что более 80% фоторабот с предыдущих фотовыставок, проходивших под аналогичным названием в Центральном Доме Художника (2005 год)  и Симферопольском Художественном музее (2006 год) было замещено новинками, пресса и телевидение обошли вниманием событие, видимо, посчитав, что новая экспозиция идентична двум предыдущим.

== Викитека==
* [[s: Один день в египетской деревне (Пинчук)|«Один день в египетской деревне»]] — из истории создания выставки.

== Примечания ==
{{Примечания}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Египет и египтяне III (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>0h3nlgm9jugz3cutagtlyk7yvxyql24</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Племена Кении</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29809</id>
    <revision>
      <id>261272</id>
      <parentid>251202</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:35:25Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261272</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5915" sha1="ltttzuj335sg9ts01aw00p9s11jawwh" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Кеннийские студенты, посетители выставки.jpg |thumb|350px|Кеннийские студенты — посетители выставки]]

'''Племена Кении''' — восьмая персональная выставка путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в [[w:Центральный музей Тавриды|Центральном музее Тавриды]] с 23 марта по 23 апреля 2012 года.

== Общая информация ==
Коллекция фоторабот [[Азы фотоискусства/Этнографическая съёмка|этнографического жанра]] познакомила гостей вернисажа с народами, проживающими в труднодоступных районах экваториальной страны.
Помимо традиционно присутствующих телевидения и прессы, руководство музея пригласило студентов [[w:Медицинская академия имени С. И. Георгиевского|КГМУ им. Георгиевского]] — кенийцев, которые, будучи, в основном, столичными жителями, с удивлением рассматривали фотографии, отображающие их соотечественников из глубинки.

== Предыстория ==
Материал отснят во время [[Бомж-туризм/Вторая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|второй творческой поездки в Африку]], маршрут которой включил два государства. Побережье озера [[w:Рудольф (озеро)|Рудольф]], в частности, посёлок [[Бомж-тур-гид/Лойянгалани|Лойянгалани]], населяют коренные народы, сохранившие самобытность — эль-моло, самбуру, рендилле и туркана, первые буквы названий которых образуют слово [[w:МОСАРЕТУ|МОСАРЕТУ]], характеризующее содружество. Автору выставки пришлось пробираться к цели несколько дней, с пересадками. Большие грузовики с товаром, поверх которого располагаются люди — единственно возможный «пассажирский» транспорт, соединяющий цивилизованную часть страны с окраинами, где нет электричества, элементарных удобств, столь привычных для европейца, а в немногих, скромных размеров  магазинчиках можно приобрести лишь бутилированные напитки и крупы, поставляемые в эти края на «лорри» — тех самых грузовиках, которые, к слову, курсируют не часто и без расписания&lt;ref name=&quot;MOSARETU&quot;&gt;{{cite web |author = В. В. Пинчук|url = https://ru.wikisource.org/wiki/В_поисках_затерянных_племён_(Пинчук)#Что_такое_«МОСАРЕТУ»?|title= Что такое «МОСАРЕТУ»?|lang = ru |website = ru.wikisource.org|date = |accessdate = 12-07-2024}}&lt;/ref&gt;.

== Цитата ==
{{цитата|Каждая из моих работ — это маленькое окошко в стене выставочного зала, сквозь которое вы можете увидеть кусочек Африки &lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://web.archive.org/web/20210302081153/www.3652.ru/news/128453/viktor-pincuk-pokazet-simferopolcam-kusocek-afriki|title= Виктор Пинчук покажет симферопольцам кусочек Африки|lang = ru |website = www.3652.ru|date = |accessdate = 12-07-2024}}&lt;/ref&gt;}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt; 
(Loiyangalani) Лойянгалани.jpg|Лойянгалани
Rendille (рендилле).jpg  |Рендилле
El molo( эль-моло).jpg |Эль-моло
Samburu (самбуру).jpg|Самбуру
Turkana (туркана).jpg |Туркана
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

==Ссылки==
* {{cite web |author = |url = https://web.archive.org/web/20181123230926/http://www.novoross.info/people/11701-v-simferopole-otkrylas-fotovystavka-krymskogo-fotografa-i-puteshestvennika-plemena-kenii-foto.html|title = В Симферополе открылась фотовыставка крымского фотографа и путешественника «Племена Кении» (фото)|lang = ru|website = novoross.info |date = |accessdate = 12-07-2024}}
* {{cite web |author = |url = https://www.youtube.com/watch?v=akHmpjXxmTg|title = Фотовыставка «Племена Кении» (телерепортаж ИТВ)|lang = ru|website = youtube.com |date = |accessdate = 12-07-2024}}
* {{cite web |author = |url = https://www.youtube.com/watch?v=Xsx6On2ZyxA|title = Фотовыставка «Племена Кении» (телерепортаж ЧТРК)|lang = ru|website = youtube.com |date = |accessdate = 12-07-2024}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{Wikidata}}</text>
      <sha1>ltttzuj335sg9ts01aw00p9s11jawwh</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261285</id>
      <parentid>261272</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:03:42Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261285</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5972" sha1="9klkjjmjkcbja1legxy2p5gl7kdzecf" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Кеннийские студенты, посетители выставки.jpg |thumb|350px|Кеннийские студенты — посетители выставки]]

'''Племена Кении''' — восьмая персональная выставка путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в [[w:Центральный музей Тавриды|Центральном музее Тавриды]] с 23 марта по 23 апреля 2012 года.

== Общая информация ==
Коллекция фоторабот [[Азы фотоискусства/Этнографическая съёмка|этнографического жанра]] познакомила гостей вернисажа с народами, проживающими в труднодоступных районах экваториальной страны.
Помимо традиционно присутствующих телевидения и прессы, руководство музея пригласило студентов [[w:Медицинская академия имени С. И. Георгиевского|КГМУ им. Георгиевского]] — кенийцев, которые, будучи, в основном, столичными жителями, с удивлением рассматривали фотографии, отображающие их соотечественников из глубинки.

== Предыстория ==
Материал отснят во время [[Бомж-туризм/Вторая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|второй творческой поездки в Африку]], маршрут которой включил два государства. Побережье озера [[w:Рудольф (озеро)|Рудольф]], в частности, посёлок [[Бомж-тур-гид/Лойянгалани|Лойянгалани]], населяют коренные народы, сохранившие самобытность — эль-моло, самбуру, рендилле и туркана, первые буквы названий которых образуют слово [[w:МОСАРЕТУ|МОСАРЕТУ]], характеризующее содружество. Автору выставки пришлось пробираться к цели несколько дней, с пересадками. Большие грузовики с товаром, поверх которого располагаются люди — единственно возможный «пассажирский» транспорт, соединяющий цивилизованную часть страны с окраинами, где нет электричества, элементарных удобств, столь привычных для европейца, а в немногих, скромных размеров  магазинчиках можно приобрести лишь бутилированные напитки и крупы, поставляемые в эти края на «лорри» — тех самых грузовиках, которые, к слову, курсируют не часто и без расписания&lt;ref name=&quot;MOSARETU&quot;&gt;{{cite web |author = В. В. Пинчук|url = https://ru.wikisource.org/wiki/В_поисках_затерянных_племён_(Пинчук)#Что_такое_«МОСАРЕТУ»?|title= Что такое «МОСАРЕТУ»?|lang = ru |website = ru.wikisource.org|date = |accessdate = 12-07-2024}}&lt;/ref&gt;.

== Цитата ==
{{цитата|Каждая из моих работ — это маленькое окошко в стене выставочного зала, сквозь которое вы можете увидеть кусочек Африки &lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://web.archive.org/web/20210302081153/www.3652.ru/news/128453/viktor-pincuk-pokazet-simferopolcam-kusocek-afriki|title= Виктор Пинчук покажет симферопольцам кусочек Африки|lang = ru |website = www.3652.ru|date = |accessdate = 12-07-2024}}&lt;/ref&gt;}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt; 
(Loiyangalani) Лойянгалани.jpg|Лойянгалани
Rendille (рендилле).jpg  |Рендилле
El molo( эль-моло).jpg |Эль-моло
Samburu (самбуру).jpg|Самбуру
Turkana (туркана).jpg |Туркана
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

==Ссылки==
* {{cite web |author = |url = https://web.archive.org/web/20181123230926/http://www.novoross.info/people/11701-v-simferopole-otkrylas-fotovystavka-krymskogo-fotografa-i-puteshestvennika-plemena-kenii-foto.html|title = В Симферополе открылась фотовыставка крымского фотографа и путешественника «Племена Кении» (фото)|lang = ru|website = novoross.info |date = |accessdate = 12-07-2024}}
* {{cite web |author = |url = https://www.youtube.com/watch?v=akHmpjXxmTg|title = Фотовыставка «Племена Кении» (телерепортаж ИТВ)|lang = ru|website = youtube.com |date = |accessdate = 12-07-2024}}
* {{cite web |author = |url = https://www.youtube.com/watch?v=Xsx6On2ZyxA|title = Фотовыставка «Племена Кении» (телерепортаж ЧТРК)|lang = ru|website = youtube.com |date = |accessdate = 12-07-2024}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Племена Кении (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>9klkjjmjkcbja1legxy2p5gl7kdzecf</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261286</id>
      <parentid>261285</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:06:56Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>/* Ссылки */</comment>
      <origin>261286</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5985" sha1="90q71oo4oc534xcyndqd0igvh4kqc10" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Кеннийские студенты, посетители выставки.jpg |thumb|350px|Кеннийские студенты — посетители выставки]]

'''Племена Кении''' — восьмая персональная выставка путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в [[w:Центральный музей Тавриды|Центральном музее Тавриды]] с 23 марта по 23 апреля 2012 года.

== Общая информация ==
Коллекция фоторабот [[Азы фотоискусства/Этнографическая съёмка|этнографического жанра]] познакомила гостей вернисажа с народами, проживающими в труднодоступных районах экваториальной страны.
Помимо традиционно присутствующих телевидения и прессы, руководство музея пригласило студентов [[w:Медицинская академия имени С. И. Георгиевского|КГМУ им. Георгиевского]] — кенийцев, которые, будучи, в основном, столичными жителями, с удивлением рассматривали фотографии, отображающие их соотечественников из глубинки.

== Предыстория ==
Материал отснят во время [[Бомж-туризм/Вторая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|второй творческой поездки в Африку]], маршрут которой включил два государства. Побережье озера [[w:Рудольф (озеро)|Рудольф]], в частности, посёлок [[Бомж-тур-гид/Лойянгалани|Лойянгалани]], населяют коренные народы, сохранившие самобытность — эль-моло, самбуру, рендилле и туркана, первые буквы названий которых образуют слово [[w:МОСАРЕТУ|МОСАРЕТУ]], характеризующее содружество. Автору выставки пришлось пробираться к цели несколько дней, с пересадками. Большие грузовики с товаром, поверх которого располагаются люди — единственно возможный «пассажирский» транспорт, соединяющий цивилизованную часть страны с окраинами, где нет электричества, элементарных удобств, столь привычных для европейца, а в немногих, скромных размеров  магазинчиках можно приобрести лишь бутилированные напитки и крупы, поставляемые в эти края на «лорри» — тех самых грузовиках, которые, к слову, курсируют не часто и без расписания&lt;ref name=&quot;MOSARETU&quot;&gt;{{cite web |author = В. В. Пинчук|url = https://ru.wikisource.org/wiki/В_поисках_затерянных_племён_(Пинчук)#Что_такое_«МОСАРЕТУ»?|title= Что такое «МОСАРЕТУ»?|lang = ru |website = ru.wikisource.org|date = |accessdate = 12-07-2024}}&lt;/ref&gt;.

== Цитата ==
{{цитата|Каждая из моих работ — это маленькое окошко в стене выставочного зала, сквозь которое вы можете увидеть кусочек Африки &lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://web.archive.org/web/20210302081153/www.3652.ru/news/128453/viktor-pincuk-pokazet-simferopolcam-kusocek-afriki|title= Виктор Пинчук покажет симферопольцам кусочек Африки|lang = ru |website = www.3652.ru|date = |accessdate = 12-07-2024}}&lt;/ref&gt;}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt; 
(Loiyangalani) Лойянгалани.jpg|Лойянгалани
Rendille (рендилле).jpg  |Рендилле
El molo( эль-моло).jpg |Эль-моло
Samburu (самбуру).jpg|Самбуру
Turkana (туркана).jpg |Туркана
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

==Ссылки==
* {{cite web |author = |url = https://web.archive.org/web/20181123230926/http://www.novoross.info/people/11701-v-simferopole-otkrylas-fotovystavka-krymskogo-fotografa-i-puteshestvennika-plemena-kenii-foto.html|title = В Симферополе открылась фотовыставка крымского фотографа и путешественника «Племена Кении» (фото)|lang = ru|website = novoross.info |date = |accessdate = 12-07-2024}}
* {{cite web |author = |url = https://www.youtube.com/watch?v=akHmpjXxmTg|title = Фотовыставка «Племена Кении» (телерепортаж ИТВ)|lang = ru|website = youtube.com |date = |accessdate = 12-07-2024}}
* {{cite web |author = |url = https://rutube.ru/video/f3412762b56f5a406e7109ab64f5da7a/|title = Фотовыставка «Племена Кении» (телерепортаж ЧТРК)|lang = ru|website = rutube.com |date = |accessdate = 10-06-2025}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Племена Кении (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>90q71oo4oc534xcyndqd0igvh4kqc10</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Уганда: племена и цивилизация</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29819</id>
    <revision>
      <id>261271</id>
      <parentid>251222</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:33:53Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261271</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="6648" sha1="6ofr98qosmxsjv1okllut3lu86aly9y" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Kotido (5).jpg|thumb|380px|Пастушок (п. [[w: en:Kotido|Котидо]], [[w:Карамоджа|Карамоджа]])]]

''' Уганда: племена и цивилизация''' — седьмая персональная выставка [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в Доме художника ([[w:Симферополь|Симферополь]]) со 2 по 15 июня 2008 года. 

== Концепция ==
Изначальный замысел автора — отобразить сходства и различия между жителями цивилизованной части и глубинки африканской страны,— воплощён в открывшейся экспозиции. Бо́льшая часть работ фиксирует моменты бытности угандийского захолустья, а немногочисленные сценки городской жизни добавлены для сравнения. «Дети первозданной природы или жители городов, кто вам импонирует?» — вопрос, который каждому посетителю выставки  предстояло решить самостоятельно.

Со стен выставочного зала бросают взгляд аборигены, запечатлённые в момент занятий повседневными делами на фоне живописных африканских хижин и ландшафтов.

Для этого периода творчества крымского фотохудожника характерна смесь [[Азы фотоискусства/Этнографическая съёмка‎|этнографической]] и [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровой фотографии]].

== Предыстория ==
[[Бомж-туризм/Вторая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|Вторая творческая поездка в Африку]] (часть многогранного авторского проекта, в плане прооведения выставки согласованного с Крымской организацией Союза художников) продлилась месяц.
Попадание в [[w:Кампала|Кампалу]] на рейсовом автобусе из [[w:Найроби|Найроби]] осуществилось без потери времени (требуемого обычно на поиски транспорта и расспросы) благодаря знакомству с угандийцем, прибывшим в столицу Кении для оформления визы; от него же была получена информация, на основе которой был составлен маршрут&lt;ref name= UA&gt;В. Пинчук «Подарок вождю» — «Республика Крым»: газета. — 22.10.2009. — № 36 (852) &lt;/ref&gt;. [[w:Карамоджа|Карамоджа]] — труднодоступный (по причине бездорожья) район в Уганде, редко посещаемый иностранцами&lt;ref name= UA2&gt;В. Пинчук «Акуна матата» — «Республика Крым»: газета. — 10.12.2009. — № 42 (858) &lt;/ref&gt;. Представители народности карамоджонг, населяющие эти места, строят жилища из ветвей, а в качестве дверей используют колючий кустарник, затаскивая его стволом внутрь&lt;ref name= UA2&gt;&lt;/ref&gt;. Помимо этого довелось побывать у пигмеев, немногочисленная коммуна которых располагается в тропическом лесу, куда путь лежит транзитом через город [[w:Форт-Портал|Форт-Портал]]&lt;ref name= UA&gt;&lt;/ref&gt;.

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Файл:Kotido (1).jpg|Девочка-карамоджонг (п. [[w: en:Kotido|Котидо]], [[w:Карамоджа|Карамоджа]])
Файл:Kiru, Uganda.jpg|Молотильщица (п. Киру, округ [[w:Абим (округ)|Абим]], [[w:Карамоджа|Карамоджа]])
Файл:Pygmy peoples (batwa).jpg|Пигмеи - батва (р-н Бундибугио)
Файл:Kotido (4).jpg|Бегство (п. [[w: en:Kotido|Котидо]], [[w:Карамоджа|Карамоджа]])
Файл:Kotido (3).jpg|Маленькая,но грозная (п. [[w: en:Kotido|Котидо]], [[w:Карамоджа|Карамоджа]])
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
[[Файл:Letter of recommendation from National Union of Artists.jpg|thumb|180px|Рекомендательное письмо]]
{{Примечания}}

==Ссылки==
* [https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/5/5e/КВ_№_57_%282589%29_от_29._05._2008.jpg  Анонс фотовыставки — Крымское время: газета. — 2.11.2006. — № 57 (2589)]
* [https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/8/89/Крымская_правда_№_112_%2824455%29_от_21_06._2008.jpg  Л. Обуховская «Лицом к лицу с пигмеями» (репортаж с фотовыставки) — Крымская правда: газета. — 21.06.2008. — № 112 (24455)]
* [https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/3/3b/Экспресс-газета_№_6_%28679%29%2C_февраль_2008.jpg  М. Самохин «Пинчуку повезло, что его не съели» — Экспресс-газета: газета. — февр.2008. — № 6 (679)]

== Викитека ==
=== Некоторые моменты из истории создания выставки ===
* [[s: В гостях у пигмеев (Пинчук)|В гостях у пигмеев]] 
* [[s: Медаль за отвагу (Пинчук)|Медаль за отвагу]] 

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Уганда: племена и цивилизация}}</text>
      <sha1>6ofr98qosmxsjv1okllut3lu86aly9y</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261298</id>
      <parentid>261271</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:43:57Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261298</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="6675" sha1="giip0m2gl12f89iboa2mnbin2inihrw" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Kotido (5).jpg|thumb|380px|Пастушок (п. [[w: en:Kotido|Котидо]], [[w:Карамоджа|Карамоджа]])]]

''' Уганда: племена и цивилизация''' — седьмая персональная выставка [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в Доме художника ([[w:Симферополь|Симферополь]]) со 2 по 15 июня 2008 года. 

== Концепция ==
Изначальный замысел автора — отобразить сходства и различия между жителями цивилизованной части и глубинки африканской страны,— воплощён в открывшейся экспозиции. Бо́льшая часть работ фиксирует моменты бытности угандийского захолустья, а немногочисленные сценки городской жизни добавлены для сравнения. «Дети первозданной природы или жители городов, кто вам импонирует?» — вопрос, который каждому посетителю выставки  предстояло решить самостоятельно.

Со стен выставочного зала бросают взгляд аборигены, запечатлённые в момент занятий повседневными делами на фоне живописных африканских хижин и ландшафтов.

Для этого периода творчества крымского фотохудожника характерна смесь [[Азы фотоискусства/Этнографическая съёмка‎|этнографической]] и [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровой фотографии]].

== Предыстория ==
[[Бомж-туризм/Вторая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|Вторая творческая поездка в Африку]] (часть многогранного авторского проекта, в плане прооведения выставки согласованного с Крымской организацией Союза художников) продлилась месяц.
Попадание в [[w:Кампала|Кампалу]] на рейсовом автобусе из [[w:Найроби|Найроби]] осуществилось без потери времени (требуемого обычно на поиски транспорта и расспросы) благодаря знакомству с угандийцем, прибывшим в столицу Кении для оформления визы; от него же была получена информация, на основе которой был составлен маршрут&lt;ref name= UA&gt;В. Пинчук «Подарок вождю» — «Республика Крым»: газета. — 22.10.2009. — № 36 (852) &lt;/ref&gt;. [[w:Карамоджа|Карамоджа]] — труднодоступный (по причине бездорожья) район в Уганде, редко посещаемый иностранцами&lt;ref name= UA2&gt;В. Пинчук «Акуна матата» — «Республика Крым»: газета. — 10.12.2009. — № 42 (858) &lt;/ref&gt;. Представители народности карамоджонг, населяющие эти места, строят жилища из ветвей, а в качестве дверей используют колючий кустарник, затаскивая его стволом внутрь&lt;ref name= UA2&gt;&lt;/ref&gt;. Помимо этого довелось побывать у пигмеев, немногочисленная коммуна которых располагается в тропическом лесу, куда путь лежит транзитом через город [[w:Форт-Портал|Форт-Портал]]&lt;ref name= UA&gt;&lt;/ref&gt;.

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Файл:Kotido (1).jpg|Девочка-карамоджонг (п. [[w: en:Kotido|Котидо]], [[w:Карамоджа|Карамоджа]])
Файл:Kiru, Uganda.jpg|Молотильщица (п. Киру, округ [[w:Абим (округ)|Абим]], [[w:Карамоджа|Карамоджа]])
Файл:Pygmy peoples (batwa).jpg|Пигмеи - батва (р-н Бундибугио)
Файл:Kotido (4).jpg|Бегство (п. [[w: en:Kotido|Котидо]], [[w:Карамоджа|Карамоджа]])
Файл:Kotido (3).jpg|Маленькая,но грозная (п. [[w: en:Kotido|Котидо]], [[w:Карамоджа|Карамоджа]])
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
[[Файл:Letter of recommendation from National Union of Artists.jpg|thumb|180px|Рекомендательное письмо]]
{{Примечания}}

==Ссылки==
* [https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/5/5e/КВ_№_57_%282589%29_от_29._05._2008.jpg  Анонс фотовыставки — Крымское время: газета. — 2.11.2006. — № 57 (2589)]
* [https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/8/89/Крымская_правда_№_112_%2824455%29_от_21_06._2008.jpg  Л. Обуховская «Лицом к лицу с пигмеями» (репортаж с фотовыставки) — Крымская правда: газета. — 21.06.2008. — № 112 (24455)]
* [https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/3/3b/Экспресс-газета_№_6_%28679%29%2C_февраль_2008.jpg  М. Самохин «Пинчуку повезло, что его не съели» — Экспресс-газета: газета. — февр.2008. — № 6 (679)]

== Викитека ==
=== Некоторые моменты из истории создания выставки ===
* [[s: В гостях у пигмеев (Пинчук)|В гостях у пигмеев]] 
* [[s: Медаль за отвагу (Пинчук)|Медаль за отвагу]] 

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Уганда: племена и цивилизация (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>giip0m2gl12f89iboa2mnbin2inihrw</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/14 дней в Монголии</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29823</id>
    <revision>
      <id>261270</id>
      <parentid>251174</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:31:20Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261270</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5484" sha1="t7bxjs0mefhp0goy9cwyfqikpkhktiw" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Cart (Mörön, Mongolia).jpg|thumb|350px|Повозка (г. Мурэн) — выставочная работа]]

'''14 дней в Монголии''' —— шестая персональная выставка крымского путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в экспозиционном зале Русского культурного центра ([[w:Симферополь|г. Симферополь]])  с 10 по 31 октября 2007 года&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/9/97/14_дней_в_Монголии%2C_сообщение_о_выставке.jpg|title= Городская афиша, газета «Вечерний город» № 78 (97) от 26.10. 07.|lang = ru |website = wikimedia.org|date = |accessdate = 2020-12-26}}&lt;/ref&gt;.Более половины представленных работ — [[Азы фотоискусства/Создание работ в пейзажном жанре|пейзажи]], остальные относятся к [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровой фотографии]].

== Предыстория ==
Материал отснят во время [[Бомж-туризм/Творческая поездка в Монголию|творческой поездки в страну степей]], состоявшейся в мае того же года. Маршрут, не пользующийся популярностью среди инотранных туристов, выбран автором фотовыставки по нескольким причинам; одна из них — освоить новый для себя жанр: безлюдные пространства азиатской страны, поросшие таёжной растительностью — эльдорадо для съёмки ландшафтов. 

[[w:Хатгал|Хатгал]] расположен на побережье озера Хубсугул. В посёлке на тот момент отсутствовало электричество, а немногочисленных гостей — почитателей экологического туризма, расселяли в юртах, отапливаемых с помощью печи&lt;ref name=&quot;book1&quot;&gt;{{книга|заглавие= Монгольский хуйвалдагч|автор= Пинчук В. В.|место=Симферополь|издательство= И. П. Бровко А. А.|год=2017|страницы=|страниц=40|isbn=978-5-9909912-1-7}}&lt;/ref&gt;. &lt;br&gt;Помимо этого в маршрутный лист вошли:  Хархорин, где когда-то располагалась столица Монгольской империи, основанная Чингисханом; Арвайхээр, Баянхонгор и Зуунмод, близ которого находится монастырь Манзушир&lt;ref name=&quot;book1&quot;&gt;&lt;/ref&gt;. 

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Файл:Erdene Zuu Monastery.jpg|Монастырь Эрдэни-Дзу, фрагмент (г. Хархорин)
Файл:Lake Khövsgöl.jpg|Озеро Хубсугул
Файл:The owner of the yurt.jpg|Хозяин юрты (г. Хархорин)
Файл:A narrow strip (Mörön).jpg|Узкой полоской (г. Мурэн)
Файл:Ovoo (oboo).jpg|[[w:Обо|Обо (реже обоо, овоо)]] — культовое место
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author = А. Армашевская|url =https://web.archive.org/web/20211217112222/http://ruscultura.info/cms/index.php?go=Pages&amp;in=view&amp;id=40 |title =«Монгольские истории» — Русский культурный центр (новости)|lang = ru|website = web.archive.org|date = |accessdate = 01-03-2022}}
* {{cite web |author = О. Минская|url =https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/2/2a/Вечерний_город_от_8.10.2007.jpg |title =«14 дней в Стране великих степей» — Вечерний город: газета. — 8.10.2007. — № 73(92)|lang = ru|website = wikimedia.org|date = |accessdate = 01-03-2022}}
* {{cite web |author = Л. Милина|url =https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/0/01/Крымская_Правда_№195_%2824298%29_от_25.10.07.jpg|title =«14 дней в Монголии» — Крымская правда: газета. — 25.10.2007. — № 195 (24298)|lang = ru|website = wikimedia.org|date = |accessdate = 01-03-2022}}
* {{cite web |author = О. Смирнова|url =https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/b/bc/Шесть_фотовыставок_в_дар_городу.jpg|title =«Шесть фотовыставок в дар городу» — Вечерний город: газета. — 26.10.2007. — № 78 (97)|lang = ru|website = wikimedia.org|date = |accessdate = 16-10-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:14 дней в Монголии}}</text>
      <sha1>t7bxjs0mefhp0goy9cwyfqikpkhktiw</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261297</id>
      <parentid>261270</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:43:35Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261297</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5511" sha1="scs4gzappsrvj4865x0g56ucjjnl13h" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Cart (Mörön, Mongolia).jpg|thumb|350px|Повозка (г. Мурэн) — выставочная работа]]

'''14 дней в Монголии''' —— шестая персональная выставка крымского путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в экспозиционном зале Русского культурного центра ([[w:Симферополь|г. Симферополь]])  с 10 по 31 октября 2007 года&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/9/97/14_дней_в_Монголии%2C_сообщение_о_выставке.jpg|title= Городская афиша, газета «Вечерний город» № 78 (97) от 26.10. 07.|lang = ru |website = wikimedia.org|date = |accessdate = 2020-12-26}}&lt;/ref&gt;.Более половины представленных работ — [[Азы фотоискусства/Создание работ в пейзажном жанре|пейзажи]], остальные относятся к [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровой фотографии]].

== Предыстория ==
Материал отснят во время [[Бомж-туризм/Творческая поездка в Монголию|творческой поездки в страну степей]], состоявшейся в мае того же года. Маршрут, не пользующийся популярностью среди инотранных туристов, выбран автором фотовыставки по нескольким причинам; одна из них — освоить новый для себя жанр: безлюдные пространства азиатской страны, поросшие таёжной растительностью — эльдорадо для съёмки ландшафтов. 

[[w:Хатгал|Хатгал]] расположен на побережье озера Хубсугул. В посёлке на тот момент отсутствовало электричество, а немногочисленных гостей — почитателей экологического туризма, расселяли в юртах, отапливаемых с помощью печи&lt;ref name=&quot;book1&quot;&gt;{{книга|заглавие= Монгольский хуйвалдагч|автор= Пинчук В. В.|место=Симферополь|издательство= И. П. Бровко А. А.|год=2017|страницы=|страниц=40|isbn=978-5-9909912-1-7}}&lt;/ref&gt;. &lt;br&gt;Помимо этого в маршрутный лист вошли:  Хархорин, где когда-то располагалась столица Монгольской империи, основанная Чингисханом; Арвайхээр, Баянхонгор и Зуунмод, близ которого находится монастырь Манзушир&lt;ref name=&quot;book1&quot;&gt;&lt;/ref&gt;. 

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Файл:Erdene Zuu Monastery.jpg|Монастырь Эрдэни-Дзу, фрагмент (г. Хархорин)
Файл:Lake Khövsgöl.jpg|Озеро Хубсугул
Файл:The owner of the yurt.jpg|Хозяин юрты (г. Хархорин)
Файл:A narrow strip (Mörön).jpg|Узкой полоской (г. Мурэн)
Файл:Ovoo (oboo).jpg|[[w:Обо|Обо (реже обоо, овоо)]] — культовое место
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author = А. Армашевская|url =https://web.archive.org/web/20211217112222/http://ruscultura.info/cms/index.php?go=Pages&amp;in=view&amp;id=40 |title =«Монгольские истории» — Русский культурный центр (новости)|lang = ru|website = web.archive.org|date = |accessdate = 01-03-2022}}
* {{cite web |author = О. Минская|url =https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/2/2a/Вечерний_город_от_8.10.2007.jpg |title =«14 дней в Стране великих степей» — Вечерний город: газета. — 8.10.2007. — № 73(92)|lang = ru|website = wikimedia.org|date = |accessdate = 01-03-2022}}
* {{cite web |author = Л. Милина|url =https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/0/01/Крымская_Правда_№195_%2824298%29_от_25.10.07.jpg|title =«14 дней в Монголии» — Крымская правда: газета. — 25.10.2007. — № 195 (24298)|lang = ru|website = wikimedia.org|date = |accessdate = 01-03-2022}}
* {{cite web |author = О. Смирнова|url =https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/b/bc/Шесть_фотовыставок_в_дар_городу.jpg|title =«Шесть фотовыставок в дар городу» — Вечерний город: газета. — 26.10.2007. — № 78 (97)|lang = ru|website = wikimedia.org|date = |accessdate = 16-10-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:14 дней в Монголии (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>scs4gzappsrvj4865x0g56ucjjnl13h</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Дорогами Индии</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29826</id>
    <revision>
      <id>261269</id>
      <parentid>251187</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:24:52Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261269</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="3830" sha1="8gvf791yfc0as7g5o8vhwnk90v5mnsu" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл: 4 Sadhu.jpg|thumb|350px| Четвёрка садху (выставочная фоторабота)]]
[[Файл:Направление_НСХУ_(в_Индию).jpg|thumb|180px|Направление в творческую командировку (от НСХУ)]]

'''Дорогами Индии''' — пятая персональная выставка фотохудожника и путешественника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая со 2 по 15 апреля 2007 года в Крымском Доме художника ([[w:Симферополь|Симферополь]]), где располагалось региональное отделение НСХУ, по направлению которого автор посетил Индию. 

== Предыстория==
[[Бомж-туризм/Творческая поездка в Индию|Творческая поездка]] длилась две недели; маршрут включил восемь городов: Дели, Агра, Джайпур, Аджмер, Вадодара, Сурат, Маргао, Мумбай&lt;ref name=&quot;book1&quot;&gt;{{книга|заглавие= — Индийские сны|автор= В. В. Пинчук|место=Симферополь|издательство= И. П. Бровко А. А.|год=2020|страницы=|страниц=40|isbn=978-5-9909912-6-2}}&lt;/ref&gt;. 

В представленной коллекции преобладали работы [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровой]] и [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанре уличной фотографии|уличной фотографии]].
Реалистичные ситуации из жизни индийцев дополняли изображения стариной архитектуры, животных и божеств. Соседство величавых дворцов и мавзолеев с полнейшей антисанитарией удивило некоторых зрителей, воспитанных на красоте индийских кинофильмов.

Концепция культурно-географического проекта предполагала не только проведение выставки: автором было написано несколько статей об экзотической стране, её обитателях и традициях, в частности [[s:Бог един... в 200 лицах (Пинчук)|«Бог един... в 200 лицах»]] — о странностях (в понимании европейца) индийской религии; а через несколько лет вышла брошюра «[[Индийские сны]]».

== Викитека==	
* [[s: Бог един... в 200 лицах (Пинчук)|Бог един... в 200 лицах]] — страница из истории создания выставки.

== Источники ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author = |url = https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/5/50/Крымское_Время_№_35_%282421%29_от_29._03._2007.jpg|title =Анонс выставки (постскриптумом к статье) — Крымское время: газета. — 29.03.2007. — № 35(2421)|lang = ru|website = wikimedia.org|date = |accessdate = 03-03-2022}}


[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Дорогами Индии}}</text>
      <sha1>8gvf791yfc0as7g5o8vhwnk90v5mnsu</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261296</id>
      <parentid>261269</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:43:22Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261296</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="3857" sha1="s73tkrux7uida5amxt33m96rlrh88ya" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл: 4 Sadhu.jpg|thumb|350px| Четвёрка садху (выставочная фоторабота)]]
[[Файл:Направление_НСХУ_(в_Индию).jpg|thumb|180px|Направление в творческую командировку (от НСХУ)]]

'''Дорогами Индии''' — пятая персональная выставка фотохудожника и путешественника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая со 2 по 15 апреля 2007 года в Крымском Доме художника ([[w:Симферополь|Симферополь]]), где располагалось региональное отделение НСХУ, по направлению которого автор посетил Индию. 

== Предыстория==
[[Бомж-туризм/Творческая поездка в Индию|Творческая поездка]] длилась две недели; маршрут включил восемь городов: Дели, Агра, Джайпур, Аджмер, Вадодара, Сурат, Маргао, Мумбай&lt;ref name=&quot;book1&quot;&gt;{{книга|заглавие= — Индийские сны|автор= В. В. Пинчук|место=Симферополь|издательство= И. П. Бровко А. А.|год=2020|страницы=|страниц=40|isbn=978-5-9909912-6-2}}&lt;/ref&gt;. 

В представленной коллекции преобладали работы [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровой]] и [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанре уличной фотографии|уличной фотографии]].
Реалистичные ситуации из жизни индийцев дополняли изображения стариной архитектуры, животных и божеств. Соседство величавых дворцов и мавзолеев с полнейшей антисанитарией удивило некоторых зрителей, воспитанных на красоте индийских кинофильмов.

Концепция культурно-географического проекта предполагала не только проведение выставки: автором было написано несколько статей об экзотической стране, её обитателях и традициях, в частности [[s:Бог един... в 200 лицах (Пинчук)|«Бог един... в 200 лицах»]] — о странностях (в понимании европейца) индийской религии; а через несколько лет вышла брошюра «[[Индийские сны]]».

== Викитека==	
* [[s: Бог един... в 200 лицах (Пинчук)|Бог един... в 200 лицах]] — страница из истории создания выставки.

== Источники ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author = |url = https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/5/50/Крымское_Время_№_35_%282421%29_от_29._03._2007.jpg|title =Анонс выставки (постскриптумом к статье) — Крымское время: газета. — 29.03.2007. — № 35(2421)|lang = ru|website = wikimedia.org|date = |accessdate = 03-03-2022}}


[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Дорогами Индии (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>s73tkrux7uida5amxt33m96rlrh88ya</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Эфиопия глазами путешественника</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29831</id>
    <revision>
      <id>261268</id>
      <parentid>251228</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:09:52Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261268</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5328" sha1="smeqry76xlvfuf07em0103eg5wpcmtw" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Two women from Konso.jpg|thumb|300px|«Дарвин был прав» (выставочная работа)]]

'''Эфиопия глазами путешественника''' — четвёртая персональная выставка фотохудожника и путешественника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая с 4 по 18 октября 2006 года в Крымском Доме художника ([[w:Симферополь|Симферополь]]), где располагалось региональное отделение НСХУ, по направлению которого автор посетил африканскую страну.

== Предыстория ==
На вернисаже было представлено 30 работ, бо́льшая часть которых относится к [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровой фотографии]]: бытовые сюжеты, уличные сцены, образы простых людей. Посетители увидели остановившиеся мгновения из жизни туземцев — женщин народности мурси, надрезающих в раннем возрасте нижнюю губу, чтобы всю оставшуюся жизнь носить в ней керамическое блюдце; рыночных торговцев; бездомных и попрошаек. Материал был отпечатан с плёночных негативов использовавшейся аналоговой фотокамеры.

[[Бомж-туризм/Первая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|Первая творческая поездка на Чёрный континент]] стала воплощением замысла о фотосессии в Экваториальной Африке: Египет, послуживший темой для первой и второй персональных выставок автора, населён арабами, поэтому визуально больше походит на Азию&lt;ref name=&quot;РК&quot;&gt;&lt;/ref&gt;.  Передвижение по маршруту с несколькими пересадками заняло несколько дней&lt;ref name=&quot;РК&quot;&gt;''В. Пинчук'' — «Мечта об Африке, или девять дней в Эфиопии» — Республика Крым: газета. — 4. 10. 2007. — № 31 (760)&lt;/ref&gt;. Движение пассажирского транспорта здесь имеет особенность: в сезон дождей горные дороги, покрытые терракотовой глиной, размывает селевыми потоками, — водитель и пассажиры подвержены опасности сорваться в обрыв, поэтому трафик временно приостанавливается&lt;ref name=&quot;РК&quot;&gt;&lt;/ref&gt;. Вышеописанная проблема в совокупности с малым промежутком времени, остававшимся до обратного вылета, послужило причиной тому, что задуманное выполнено лишь отчасти&lt;ref name=&quot;РК&quot;&gt;&lt;/ref&gt;.

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;150px&quot; heights=&quot;150px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Файл:Midday lunch.jpg|Трапеза 
Файл:Angry woman (Ethiopia).jpg|Злая 
Файл:Dilapidated dwelling.jpg|Окраины Аддис-Абебы
Файл:Two homeless people.jpg|Бездомные 
Файл:Referral (document).jpg|Направление в творческую поездку
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Викитека ==
[[s:Почему эфиопы не любят фотографов, или Цена эфиопской души (Пинчук)|Почему эфиопы не любят фотографов, или Цена эфиопской души]] — из истории создания выставки.

== Ссылки ==
* {{cite web |author = В. Пинчук|url = https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/3/3f/Эфиопия_глазами_путешественника.jpg|title = «Эфиопия глазами путешественника» — Крым.ru: газета. — 15. 08. 2007. — № 56 (163)|lang = ru|website =крымология.рф |date = |accessdate = 05-03-2022}}
* {{cite web |author = В. Пинчук|url = https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/8/8e/Симферополь-Аддис-Абеба.jpg |title = «Симферополь — Аддис-Абеба» — Вечерний город: газета. — 06. 07. 2007. — № 47 (66)|lang = ru|website =крымология.рф |date = |accessdate = 05-03-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Эфиопия глазами путешественника}}</text>
      <sha1>smeqry76xlvfuf07em0103eg5wpcmtw</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261295</id>
      <parentid>261268</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:43:06Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261295</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5356" sha1="91zhoq1q3eosj22z29w6kkh194yr89n" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Two women from Konso.jpg|thumb|300px|«Дарвин был прав» (выставочная работа)]]

'''Эфиопия глазами путешественника''' — четвёртая персональная выставка фотохудожника и путешественника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая с 4 по 18 октября 2006 года в Крымском Доме художника ([[w:Симферополь|Симферополь]]), где располагалось региональное отделение НСХУ, по направлению которого автор посетил африканскую страну.

== Предыстория ==
На вернисаже было представлено 30 работ, бо́льшая часть которых относится к [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровой фотографии]]: бытовые сюжеты, уличные сцены, образы простых людей. Посетители увидели остановившиеся мгновения из жизни туземцев — женщин народности мурси, надрезающих в раннем возрасте нижнюю губу, чтобы всю оставшуюся жизнь носить в ней керамическое блюдце; рыночных торговцев; бездомных и попрошаек. Материал был отпечатан с плёночных негативов использовавшейся аналоговой фотокамеры.

[[Бомж-туризм/Первая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|Первая творческая поездка на Чёрный континент]] стала воплощением замысла о фотосессии в Экваториальной Африке: Египет, послуживший темой для первой и второй персональных выставок автора, населён арабами, поэтому визуально больше походит на Азию&lt;ref name=&quot;РК&quot;&gt;&lt;/ref&gt;.  Передвижение по маршруту с несколькими пересадками заняло несколько дней&lt;ref name=&quot;РК&quot;&gt;''В. Пинчук'' — «Мечта об Африке, или девять дней в Эфиопии» — Республика Крым: газета. — 4. 10. 2007. — № 31 (760)&lt;/ref&gt;. Движение пассажирского транспорта здесь имеет особенность: в сезон дождей горные дороги, покрытые терракотовой глиной, размывает селевыми потоками, — водитель и пассажиры подвержены опасности сорваться в обрыв, поэтому трафик временно приостанавливается&lt;ref name=&quot;РК&quot;&gt;&lt;/ref&gt;. Вышеописанная проблема в совокупности с малым промежутком времени, остававшимся до обратного вылета, послужило причиной тому, что задуманное выполнено лишь отчасти&lt;ref name=&quot;РК&quot;&gt;&lt;/ref&gt;.

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;150px&quot; heights=&quot;150px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Файл:Midday lunch.jpg|Трапеза 
Файл:Angry woman (Ethiopia).jpg|Злая 
Файл:Dilapidated dwelling.jpg|Окраины Аддис-Абебы
Файл:Two homeless people.jpg|Бездомные 
Файл:Referral (document).jpg|Направление в творческую поездку
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Викитека ==
[[s:Почему эфиопы не любят фотографов, или Цена эфиопской души (Пинчук)|Почему эфиопы не любят фотографов, или Цена эфиопской души]] — из истории создания выставки.

== Ссылки ==
* {{cite web |author = В. Пинчук|url = https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/3/3f/Эфиопия_глазами_путешественника.jpg|title = «Эфиопия глазами путешественника» — Крым.ru: газета. — 15. 08. 2007. — № 56 (163)|lang = ru|website =крымология.рф |date = |accessdate = 05-03-2022}}
* {{cite web |author = В. Пинчук|url = https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/8/8e/Симферополь-Аддис-Абеба.jpg |title = «Симферополь — Аддис-Абеба» — Вечерний город: газета. — 06. 07. 2007. — № 47 (66)|lang = ru|website =крымология.рф |date = |accessdate = 05-03-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Эфиопия глазами путешественника (фотовыставка) }}</text>
      <sha1>91zhoq1q3eosj22z29w6kkh194yr89n</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Огни Москвы</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29833</id>
    <revision>
      <id>261267</id>
      <parentid>251199</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:06:50Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261267</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2889" sha1="co0uphxdtuvvn2zj3sux4p0jmrav91r" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл: Moskva (river).jpg |thumb|370px|Москва-река (выставочная работа)]]

''' Огни Москвы ''' — третья персональная выставка [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая с 8 сентября по 8 октября 2006 года в выставочном зале Русского культурного центра ([[w:Симферополь|Симферополь]])&lt;ref&gt;{{cite web |author = А. Армашевская|url =https://web.archive.org/web/20211217112222/http://ruscultura.info/cms/index.php?go=Pages&amp;in=view&amp;id=40 |title = Русский культурный центр (новости) — упоминание  о прошедшей выставке|lang = ru|website = web.archive.org|date = |accessdate = 06-03-2022}}&lt;/ref&gt;.

== Предыстория ==
Транзит через Москву был необходимым сегментом маршрута [[Бомж-туризм/Первая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|Первой творческой поездки в Африку]], в частности — в плане получения эфиопской визы.

Виды ночной столицы отсняты при использовании штатива и аналоговой фотокамеры. Не обошлось без небольшого недоразумения. Расположив массивных размеров технику на Красной площади, автор будущей выставки вызвал подозрение сотрудников московской милиции, патрулировавших город: последние приняли крымчанина за предпринимателя-нелегала, намеревающегося заработать на любителях поздних прогулок, но вскоре разобрались и, пожелав удачи, уехали&lt;ref&gt;{{cite web |author = В. Пинчук|url =https://ru.wikisource.org/wiki/Девять_шагов_с_«мыльницей»_наперевес_(Пинчук)#Совет_третий |title = Девять шагов с «мыльницей» наперевес (совет третий)|lang = ru|website = ru.wikisource.org|date = |accessdate = 06-03-2022}}&lt;/ref&gt;.

== См. также ==
[https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/3/39/Lights_of_Moscow_%28exhibition_poster%29.jpg Афиша выставки]
== Примечания ==
{{Примечания}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Огни Москвы}}</text>
      <sha1>co0uphxdtuvvn2zj3sux4p0jmrav91r</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261294</id>
      <parentid>261267</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:42:48Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261294</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2916" sha1="3191b2q785tpucbz38db5j5eiyf8mud" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл: Moskva (river).jpg |thumb|370px|Москва-река (выставочная работа)]]

''' Огни Москвы ''' — третья персональная выставка [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая с 8 сентября по 8 октября 2006 года в выставочном зале Русского культурного центра ([[w:Симферополь|Симферополь]])&lt;ref&gt;{{cite web |author = А. Армашевская|url =https://web.archive.org/web/20211217112222/http://ruscultura.info/cms/index.php?go=Pages&amp;in=view&amp;id=40 |title = Русский культурный центр (новости) — упоминание  о прошедшей выставке|lang = ru|website = web.archive.org|date = |accessdate = 06-03-2022}}&lt;/ref&gt;.

== Предыстория ==
Транзит через Москву был необходимым сегментом маршрута [[Бомж-туризм/Первая творческая поездка Виктора Пинчука в Африку|Первой творческой поездки в Африку]], в частности — в плане получения эфиопской визы.

Виды ночной столицы отсняты при использовании штатива и аналоговой фотокамеры. Не обошлось без небольшого недоразумения. Расположив массивных размеров технику на Красной площади, автор будущей выставки вызвал подозрение сотрудников московской милиции, патрулировавших город: последние приняли крымчанина за предпринимателя-нелегала, намеревающегося заработать на любителях поздних прогулок, но вскоре разобрались и, пожелав удачи, уехали&lt;ref&gt;{{cite web |author = В. Пинчук|url =https://ru.wikisource.org/wiki/Девять_шагов_с_«мыльницей»_наперевес_(Пинчук)#Совет_третий |title = Девять шагов с «мыльницей» наперевес (совет третий)|lang = ru|website = ru.wikisource.org|date = |accessdate = 06-03-2022}}&lt;/ref&gt;.

== См. также ==
[https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/3/39/Lights_of_Moscow_%28exhibition_poster%29.jpg Афиша выставки]
== Примечания ==
{{Примечания}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Огни Москвы (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>3191b2q785tpucbz38db5j5eiyf8mud</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Египет и египтяне (II)</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29836</id>
    <revision>
      <id>261266</id>
      <parentid>251189</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:04:28Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261266</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2535" sha1="pneqhkoq41656cs3n0p47e6raok174k" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Влюбленные (Каир).jpg‎|thumb|450px|Влюблённые (выставочная работа)]]

'''Египет и египтяне II''' — вторая персональная выставка путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], открывшаяся 13 февраля 2006 года в [[w: Симферопольский художественный музей|Симферопольском художественном музее]] и продлившаяся один месяц&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = http://крымология.рф/index.php/Египет_и_египтяне_(фотовыставка)|title= Египет и египтяне (фотовыставка)|lang = ru |website = крымология.рф |date = |accessdate = 08-03-2022}}&lt;/ref&gt;. 

== Предыстория ==
Подборка из 48-и фоторабот, представленная на вернисаже, составлена их двух частей: 21 экземпляр — с [[Азы фотоискусства/Египет и египтяне|дебютной выставки]] автора, проходившей в Крымском Доме художника и 27 новых, ранее не выставлявшихся.
Бо́льшая часть работ относится к [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровой]] и [[Азы фотоискусства/Репортажная съёмка|репортажной фотографии]]. 

Коллекция отобрана из материала, отснятого в туристической поездке, включившей посещение двух городов — Каир и Хургада. 

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author = |url =https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/7/7d/Акт_приёма_работ.jpg|title = Акт приёма работ для последующего экспонирования на фотовыставке|lang = ru|website =upload.wikimedia.org |date = |accessdate = 08-03-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Египет и египтяне (II)
}}</text>
      <sha1>pneqhkoq41656cs3n0p47e6raok174k</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261293</id>
      <parentid>261266</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:42:27Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261293</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2560" sha1="a45hh9ta7sylwp8p6h9elqque9evxac" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Влюбленные (Каир).jpg‎|thumb|450px|Влюблённые (выставочная работа)]]

'''Египет и египтяне II''' — вторая персональная выставка путешественника и фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], открывшаяся 13 февраля 2006 года в [[w: Симферопольский художественный музей|Симферопольском художественном музее]] и продлившаяся один месяц&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = http://крымология.рф/index.php/Египет_и_египтяне_(фотовыставка)|title= Египет и египтяне (фотовыставка)|lang = ru |website = крымология.рф |date = |accessdate = 08-03-2022}}&lt;/ref&gt;. 

== Предыстория ==
Подборка из 48-и фоторабот, представленная на вернисаже, составлена их двух частей: 21 экземпляр — с [[Азы фотоискусства/Египет и египтяне|дебютной выставки]] автора, проходившей в Крымском Доме художника и 27 новых, ранее не выставлявшихся.
Бо́льшая часть работ относится к [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровой]] и [[Азы фотоискусства/Репортажная съёмка|репортажной фотографии]]. 

Коллекция отобрана из материала, отснятого в туристической поездке, включившей посещение двух городов — Каир и Хургада. 

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author = |url =https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/7/7d/Акт_приёма_работ.jpg|title = Акт приёма работ для последующего экспонирования на фотовыставке|lang = ru|website =upload.wikimedia.org |date = |accessdate = 08-03-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Египет и египтяне II (фотовыставка)
}}</text>
      <sha1>a45hh9ta7sylwp8p6h9elqque9evxac</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Египет и египтяне</title>
    <ns>0</ns>
    <id>29839</id>
    <revision>
      <id>261263</id>
      <parentid>251188</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:00:16Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <minor />
      <origin>261263</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2656" sha1="nu846s792uxh2d430ecdiql8ls5kg6s" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Shoe Cleaner.jpg‎|thumb|280px|Чистильщик обуви (выставочная работа)]]

'''Египет и египтяне''' — дебютная персональная выставка [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в Доме художника ([[w:Симферополь|Симферополь]]) с 3 по 17 июня 2005 года&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = http://крымология.рф/index.php/Египет_и_египтяне_(фотовыставка)|title= Египет и египтяне (фотовыставка)|lang = ru |website = крымология.рф |date = |accessdate = 08-03-2022}}&lt;/ref&gt;. 

== Предыстория ==
На суд почитателей экзотики и фотоискусства были представлены работы (общее количество — 21 штука), бо́льшая часть которых относится к [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровым]], что характерно для раннего этапа творческой деятельности крымского путешественника. Обитель вечного лета, где не бывает снега и почти нет дождей, отображена кратко и явственно: образы представителей бедноты, чередуясь с яркими, сверкающими ночными огнями, ресторанами и отелями дают объективное представление о североафриканской стране; и, конечно не обошлось без символа Египта — пирамид. 

Материал был отснят во время туристической поездки, включившей посещение Хургады и Каира.

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author = М. Киселёва|url =https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/2/2f/О_стране_вечного_лета.jpg|title =«О стране вечного лета и древней мудрости» — Республика Крым: газета. — 10.06.2005. — № 21|lang = ru|website = wikimedia.org|date = |accessdate = 08-03-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{Wikidata}}</text>
      <sha1>nu846s792uxh2d430ecdiql8ls5kg6s</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261264</id>
      <parentid>261263</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:02:49Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <minor />
      <origin>261264</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2693" sha1="ahnmtpoagpxmo99eizamhfdfmee8ke2" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Shoe Cleaner.jpg‎|thumb|280px|Чистильщик обуви (выставочная работа)]]

'''Египет и египтяне''' — дебютная персональная выставка [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в Доме художника ([[w:Симферополь|Симферополь]]) с 3 по 17 июня 2005 года&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = http://крымология.рф/index.php/Египет_и_египтяне_(фотовыставка)|title= Египет и египтяне (фотовыставка)|lang = ru |website = крымология.рф |date = |accessdate = 08-03-2022}}&lt;/ref&gt;. 

== Предыстория ==
На суд почитателей экзотики и фотоискусства были представлены работы (общее количество — 21 штука), бо́льшая часть которых относится к [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровым]], что характерно для раннего этапа творческой деятельности крымского путешественника. Обитель вечного лета, где не бывает снега и почти нет дождей, отображена кратко и явственно: образы представителей бедноты, чередуясь с яркими, сверкающими ночными огнями, ресторанами и отелями дают объективное представление о североафриканской стране; и, конечно не обошлось без символа Египта — пирамид. 

Материал был отснят во время туристической поездки, включившей посещение Хургады и Каира.

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author = М. Киселёва|url =https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/2/2f/О_стране_вечного_лета.jpg|title =«О стране вечного лета и древней мудрости» — Республика Крым: газета. — 10.06.2005. — № 21|lang = ru|website = wikimedia.org|date = |accessdate = 08-03-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Египет и египтяне}}</text>
      <sha1>ahnmtpoagpxmo99eizamhfdfmee8ke2</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261292</id>
      <parentid>261264</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:41:32Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261292</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2720" sha1="d677k4cz8dir5au9sferta6jj65ty5c" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Shoe Cleaner.jpg‎|thumb|280px|Чистильщик обуви (выставочная работа)]]

'''Египет и египтяне''' — дебютная персональная выставка [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в Доме художника ([[w:Симферополь|Симферополь]]) с 3 по 17 июня 2005 года&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = http://крымология.рф/index.php/Египет_и_египтяне_(фотовыставка)|title= Египет и египтяне (фотовыставка)|lang = ru |website = крымология.рф |date = |accessdate = 08-03-2022}}&lt;/ref&gt;. 

== Предыстория ==
На суд почитателей экзотики и фотоискусства были представлены работы (общее количество — 21 штука), бо́льшая часть которых относится к [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровым]], что характерно для раннего этапа творческой деятельности крымского путешественника. Обитель вечного лета, где не бывает снега и почти нет дождей, отображена кратко и явственно: образы представителей бедноты, чередуясь с яркими, сверкающими ночными огнями, ресторанами и отелями дают объективное представление о североафриканской стране; и, конечно не обошлось без символа Египта — пирамид. 

Материал был отснят во время туристической поездки, включившей посещение Хургады и Каира.

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Ссылки ==
* {{cite web |author = М. Киселёва|url =https://upload.wikimedia.org/wikibooks/ru/2/2f/О_стране_вечного_лета.jpg|title =«О стране вечного лета и древней мудрости» — Республика Крым: газета. — 10.06.2005. — № 21|lang = ru|website = wikimedia.org|date = |accessdate = 08-03-2022}}

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Египет и египтяне (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>d677k4cz8dir5au9sferta6jj65ty5c</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Фотохудожник</title>
    <ns>0</ns>
    <id>30435</id>
    <revision>
      <id>261259</id>
      <parentid>251225</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T12:38:31Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261259</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="14665" sha1="2xkqqu5um5ma2tlyqw92oj3pprjvy38" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}

[[Файл:Виктор Пинчук на открытии фотовыставки.jpg |thumb|350px|[[Афганистан, год 2008-й|«Афганистан, год 2008-й»]], [[Пинчук Виктор Валериевич|автор выставки]].&lt;br&gt; [[w:Крымский этнографический музей|Крымский этнографический музей]] (6 февраля 2023 г.)]]
'''Фотохудожник''' — термин, употребляемый по отношению к творческой личности, обладающей способностью эстетично отображать окружающий мир при помощи [[w:Фотоаппарат|специального аппарата]] и [[w:Графический редактор|графических редакторов]]. Выражаясь [[wikt:фигурально|фигурально]] — «поэт фотографии». Официальные источники иногда используют синоним «мастер художественной фотографии».&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://search.rsl.ru/ru/record/01009836908|title=Пример употребления термина «мастер художественноф фотографии»|lang = ru |website = search.rsl.ru/ru|date = |accessdate = 18-02-2023}}&lt;/ref&gt;

== Общая информация ==
[[wikt:фотохудожник|Данное понятие]] не значится в [[w:Общероссийский классификатор профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов|«Общероссийском классификаторе профессий…»]], где присутствуют лишь фотограф /как наборщик и печатник/ (Код ОКПДТР 19459)&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://classinform.ru/okpdtr/professii-rabochih/kod-19459-fotograf.html|title= Код ОКПДТР: 19459 (Фотограф)|lang = ru |website = okpdtr.ru|date =|accessdate = 18-02-2023}}&lt;/ref&gt; и фотограф /в качестве работника фотостудии/ (Код ОКПДТР 19460)&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://classinform.ru/okpdtr/professii-rabochih/kod-19460-fotograf.html|title= Код ОКПДТР: 19460 (Фотограф)|lang = ru |website = classinform.ru|date =|accessdate = 18-02-2023}}&lt;/ref&gt;, помимо того есть несколько профессий, содержащих в корне слова четыре буквы «фото», но -художника среди них нет. Из вышесказанного можно сделать вывод, что (несмотря на присутствующее в [[w:Интернет|сети]] словосочетание «профессия фотохудожник») фотохудожник — это всего лишь хобби, увлечение, или дополнительное качество фотографа, не учитываемое при начислении официальной зарплаты.

===Немного рассуждений ===
Безусловно, [[w:Свадебная фотография|свадебный фотограф]] (оптимальное применение специальности, если цель — получение дохода), станет востребованнее, вложив в свои работы крупицу [[wikt:креатив|креатива]], но можно ли квалифицировать результаты его трудов, как разновидность искусства? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, прибегнем к [[wikt:аллегория|аллегории]], рассмотрев два варианта.
# Сварить [[w:Курятина|курицу]] и съесть её.
# Перед трапезой расположить птицу на блюде, украсив зеленью, овощами и т. д.

''Пункт 2'' отличается от ''пункта 1'' наличием творческой составляющей; возможно кто-то из едоков, охарактеризует работу кулинара, используя эпитет «искусство» или «поварское искусство», но присущее реальному [[w:Искусство|искусству]], ''образное осмысление действительности'' здесь даже не подразумевается, а посему, следует различать два понятия,— как в этом случае, так и в вышеприведённом примере со свадебным фотографом. Перечисленные профессии всего лишь подстраиваются под спрос населения, в то время как [[w:Искусство для искусства|истинное искусство должно существовать лишь ради искусства]] (а вовсе не для ублажения масс или отдельных индивидов).

=== Думайте сами, решайте сами... ===
Для чего изложена вышеозначенная информация? Если автор, избрав коммерческий путь, занимаясь съёмкой юбилеев, праздников и детских утренников, дополнит свои работы крупицей художественности, клиенты оценят это, что будет выражаться в дополнительных заказах и, следовательно, повысит его популярность и доход. Но, отдавший предпочтение творческим целям, например занимаясь [[Азы фотоискусства/Экспериментальная фотография, создание работ|экспериментальной фотографией]], получит (в лучшем случае) лишь положительные отзывы, что вряд ли будет сопровождаться материальной составляющей; а посвящая себя [[Азы фотоискусства/Абстрактная фотография, создание работ|абстрактной фотографии]], возможно, будет не понят обществом. Иными словами, ''созидание — за свой счёт.''

==Фотограф/фотохудожник, сходства и отличия ==
Фотограф, по обыкновению, [[wikt:безынициативный|пассивно]] выполняет задачи, поставленные клиентом или руководством; фотохудожник может импровизировать, как с постобработкой полученного изображения, так и совершая предшествующие съёмке действия — меняя ракурс, подбирая специальное освещение и т. д. Первому достаточно, чтобы результатом был доволен заказчик, второй может (и должен) находиться в постоянных поисках.

{{начало цитаты|источник= [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктор Пинчук]] на открытии [[n:ru:«Афганистан, год 2008-й», новая персональная выставка российского фотохудожника|12-й персональной фотовыставки]] пояснил}} ''«Фотограф или фотохудожник, в чём разница? [[Файл:Фотограф или фотохудожник, в чём разница.webm|thumb|right|thumbtime=13|130px|Цитата (видео)]]Фотограф — это ремесло, источник дохода. Человек, владеющий навыками данной профессии, имеет соответствующий разряд, ежемесячный доход, запись в трудовой книжке и конкретные обязанности. Творческий подход к работе при этом не обязателен. Фотохудожник, как следует из названия, является создателем художественной фотографии. Но, всё ли созданное им, должно быть живописным? Не обязательно: к примеру, в моём случае, часть фоторабот с [[b:Категория:Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»|предыдущих выставок]] имела репортажный оттенок. Помимо того, некоторое время я вёл [[b:Журналистика бомж-туризма/Из дальних странствий возвратясь (рубрика в газете «Республика Крым»)|рубрику в общественно-политической газете]], дополняя статьи фотографиями из собственных экспедиций. А для СМИ, как известно, художественное содержание иллюстраций — вторично, или вовсе не нужно. Значит ли это, что выполняющий обязанности корреспондента периодического издания убил в себе творческую личность,  поставив крест на фотоискусстве? Конечно, нет. Владелец [[w:Фотоаппарат|«устройства для регистрации неподвижных изображений»]] может совмещать в себе фотографа и фотохудожника, выделяя одно из двух в контексте обстоятельств».''
{{конец цитаты}}

== Как стать фотохудожником? ==
# Первое и необходимое условие — наличие художественного вкуса (или эстетического сознания).
# Для начала достаточно иметь самый простой фотоаппарат: дорогие модели будут отвлекать от цели.
# Выбрать один (или два-три) импонирующих вам жанров, внимательно изучив материалы [[Азы фотоискусства|учебника]] и, в частности, все приложенные фотопримеры.
# Определить для себя фронт работ согласно выбранному жанру, выработав концепцию.
# Какой же автор не любит быстрой... Пожалуй, торопиться не следует. Лишь крепко [[wikt:стоять на ногах|стоя на ногах]], в полной мере овладев мастерством, можно перейти к [[Азы фотоискусства/Как организовать персональную фотовыставку|следующему этапу]].

Но прежде всего следует решить, нужно ли это вам...


&lt;nowiki&gt;***&lt;/nowiki&gt;&lt;br&gt;
Ниже представлены примеры: первая галерея содержит работы, созданные фотографом, вторая — фотохудожником. Но всё представленное вашему вниманию выполнено... [[Пинчук Виктор Валериевич|одним автором]].

== Галерея I ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
At the end of the road.jpg|В конце пути&lt;br&gt;([[Азы фотоискусства/Реализм, создание работ|Реализм]])
Homeless people (China).jpg|В китайском метро &lt;br&gt;([[Азы фотоискусства/Съёмка бездомных|Фото бездомных]])
Indians in Delhi.jpg|Индийцы &lt;br&gt;([[Азы фотоискусства/Репортажная съёмка|Репортажная фотография]])
English teacher and his blind mother.jpg|Учитель и его слепая мать&lt;br&gt; ([[Азы фотоискусства/Прямая (достоверная) фотография, создание работ|Прямая/достоверная фотография]])
Ruins on Tongatapu Island.jpg|Останки аппартаментов &lt;br&gt;([[Азы фотоискусства/Съёмка руин|Фотография руин]])
&lt;/gallery&gt;
== Галерея II ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Lunar landscape.jpg|Лунный пейзаж &lt;br&gt;([[Азы фотоискусства/Экспериментальная фотография, создание работ|Экспериментальная фотография]])
Mirage?.jpg|Мираж? &lt;br&gt;([[Азы фотоискусства/Концептуальная фотография, создание работ|Концептуальная фотография]])
In the emerald darkness.jpg|В изумрудном мраке&lt;br&gt; ([[Азы фотоискусства/Фотоарт, создание работ| Фотоарт]])
Indian family (pictorialism).jpg|Семья &lt;br&gt;([[Азы фотоискусства/Пикториализм, создание работ|Пикториализм]])
Etude, Artwork of Viktor Pinchuk.jpg|Этюд, из альбома «[[Азы фотоискусства/НЮансы фантазии|НЮансы фантазии]]» ([[Азы фотоискусства/Создание работ и съёмка в жанре ню|Ню]])
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

[[Категория:Азы фотоискусства]]
{{Готовность|100%}}</text>
      <sha1>2xkqqu5um5ma2tlyqw92oj3pprjvy38</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Афганистан, год 2008-й</title>
    <ns>0</ns>
    <id>30437</id>
    <revision>
      <id>261280</id>
      <parentid>251179</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:54:16Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ссылки внутр.</comment>
      <origin>261280</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="10004" sha1="kyw0t0y94dwk6046kcqranhxni1pgn7" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Афганистан, год 2008-й (афиша фотовыставки).jpg|thumb|250px|Афиша выставки]]

'''Афганистан, год 2008-й''' — двенадцатая персональная выставка российского фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в [[w:Крымский этнографический музей|Крымском этнографическом музее]] с 6 по 28 февраля 2023 года. 

== Предыстория ==
[[Бомж-туризм/Афганская экспедиция Виктора Пинчука|Двухмесячная одиночная экспедиция]], маршрут которой включил семь азиатских стран, была запланирована автором с целью сбора фотоматериала и информации. &lt;br&gt;Попадание в Афганистан осуществлялось посредством пешего перехода из [[w:Термез|Термеза]] в [[w:Хайратон|Хайратон]] по [[w:Мост Дружбы (Афганистан — Узбекистан)|мосту Дружбы]]. 

По прибытии выяснилось, что не все провинции Афганистана доступны для чужеземца. Причина — ограниченные возможности правительственных сил по обеспечению правопорядка в стране и, как следствие этого, наличие значительных по площади территорий, контролируемых бандформированиями. В итоге удалось посетить лишь северные районы, при этом не избегая мелких проблем: перед посадкой в микроавтобус, следующий в сторону [[w:Бамиан (провинция)|Бамиана]] (изобилующего живописными видами для пейзажной съёмки) приишлось переодеваться в [[w:Пуштунское платье|пуштунский костюм]], поскольку водители наотрез отказывались оказывать транспортные услуги иностранцу, опасаясь встречи в пути с терроористами, промышляющими захватом заложников с целью получения выкупа. 

== Краткое описание ==
Выставочные работы можно разделить на следующие группы: [[Азы фотоискусства/Создание работ в пейзажном жанре|пейзаж]], [[Азы фотоискусства/Портретная съёмка|портрет]], [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровая]], [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанре уличной фотографии|уличная]], [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанре повествовательной (нарративной) фотографии|повествовательная]] фотография. Большинство работ стилистически объединяет тема [[Азы фотоискусства/Прямая (достоверная) фотография, создание работ|«Прямой (достоверной) фотографии»]], а изображения людей в традиционной одежде относятся к [[Азы фотоискусства/Этнографическая съёмка|этнографическому жанру]].

== Цитата ==
{{цитата| Одиночная экспедиция, предполагавшая посещение Афганистана, завершилась благополучно: пребывание в стране, занимающей одно из первых мест согласно рейтингу опасных и нежелательных для туризма, прошло без крупных эксцессов, а кратковременный [[Бомж-туризм/Один день в афганской тюрьме|«отдых» в кабульской тюрьме]] послужил в качестве события, вокруг которого раскручивается завязка сюжета книги [[Афганский арестант|«Афганский арестант»]], став одним из приключений, без которых наша жизнь превратилась бы в скучное отбывание повинности. Но, главное — материал для фотовыставки подготовлен в соответствии с замыслом, благополучно доставлен на родину и представлен в экспозиционном зале музея.&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Афганистан,_год_2008-й,_фотовыставка_(предыстория_события).webm|title=Несколько слов о предыстории события (видео)|lang = ru |website =commons.wikimedia.org|date = |accessdate = 13-02-2022}}&lt;/ref&gt;}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Rock &quot;Stone crematorium&quot;.jpg|Скала «Каменный крематорий» ([[w:Бамиан (провинция)|Бамиан]])
Engaged in conversation.jpg|Увлечённые беседой ([[w:Мазари-Шариф|Мазари-Шариф]])
Sight (look).jpg|Взгляд ([[w:Мазари-Шариф|Мазари-Шариф]])
Бамиан , поселение в низине.jpg|В низине ([[w:Бамиан (провинция)|Бамиан]])
Chardi village, Only street.jpg|Деревня Чарди, единственная улица
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

==Ссылки==
[[Файл:«Афганистан, год 2008-й», открытие фотовыставки (3).jpg|thumb|300px|Посетители]]
* {{cite web |author =|url = http://ethnocrimea.ru/ru/publish/prezentatsija-personalnoj-fotovystavki-viktora-pinchuka-afganistan-god-200896.html|title = Презентация персональной фотовыставки Виктора Пинчука «Афганистан, год 2008»|lang = ru|website = ethnocrimea.ru|date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author =|url = https://afisha7.ru/simferopol/vystavki/2426af|title =«Афганистан, год 2008-й», торжественное открытие фотовыставки |lang = ru|website = afisha7.ru|date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author = Л. Милина|url =https://c-pravda.ru/news/2023-02-07/afganistan-god-2008-jj |title =«Афганистан, год 2008-й» |lang = ru|website = c-pravda.ru |date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author =  |url = https://rsva-crimea.ru/afgan/860-voiny-internacionalisty-posetili-fotovystavku-viktora-pinchuka-afganistan-god-2008.html|title = Воины-интернационалисты посетили фотовыставку Виктора Пинчука «Афганистан, год 2008»|lang = ru|website =rsva-crimea.ru |date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author =  |url = https://crimeapress.info/v-krymskom-etnograficheskom-muzee-otkrylas-fotovystavka-afganistan-god-2008/|title = В Крымском этнографическом музее открылась фотовыставка «Афганистан, год 2008»|lang = ru|website = crimeapress.info |date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author =  |url = https://mkult.rk.gov.ru/ru/article/show/10676|title = В Крымском этнографическом музее представлена персональная фотовыставка Виктора Пинчука «Афганистан, год 2008»|lang = ru|website =mkult.rk.gov.ru |date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author = С. Ефремова|url =https://new.crimiz.ru/rubriki/86-iskusstvo/20365-afganskie-fotozarisovki|title =Афганские фотозарисовки|lang = ru|website =new.crimiz.ru |date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author = |url =https://crimea-news.com/culture/2023/02/07/1017715.html|title =В Крымском этнографическом музее представлена персональная фотовыставка В. Пинчука «Афганистан, год 2008»|lang = ru|website =crimea-news.co|date = |accessdate = 19-02-2023}}

== Материалы по теме в родственных проектах ==
=== Викиновости ===
[[n:«Афганистан, год 2008-й», новая персональная выставка российского фотохудожника|«Афганистан, год 2008-й», новая персональная выставка российского фотохудожника]]
=== Викитека. Некоторые моменты из истории создания выставки ===
* [[s:Один день в афганской тюрьме (Пинчук)|Один день в афганской тюрьме]] 
* [[s:Эхо афганской войны (Пинчук)|Эхо афганской войны]] 

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]</text>
      <sha1>kyw0t0y94dwk6046kcqranhxni1pgn7</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261303</id>
      <parentid>261280</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:47:49Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <origin>261303</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="10085" sha1="hfx46pfoh5fa5787k25atxhu1xd9han" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Афганистан, год 2008-й (афиша фотовыставки).jpg|thumb|250px|Афиша выставки]]

'''Афганистан, год 2008-й''' — двенадцатая персональная выставка российского фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], проходившая в [[w:Крымский этнографический музей|Крымском этнографическом музее]] с 6 по 28 февраля 2023 года. 

== Предыстория ==
[[Бомж-туризм/Афганская экспедиция Виктора Пинчука|Двухмесячная одиночная экспедиция]], маршрут которой включил семь азиатских стран, была запланирована автором с целью сбора фотоматериала и информации. &lt;br&gt;Попадание в Афганистан осуществлялось посредством пешего перехода из [[w:Термез|Термеза]] в [[w:Хайратон|Хайратон]] по [[w:Мост Дружбы (Афганистан — Узбекистан)|мосту Дружбы]]. 

По прибытии выяснилось, что не все провинции Афганистана доступны для чужеземца. Причина — ограниченные возможности правительственных сил по обеспечению правопорядка в стране и, как следствие этого, наличие значительных по площади территорий, контролируемых бандформированиями. В итоге удалось посетить лишь северные районы, при этом не избегая мелких проблем: перед посадкой в микроавтобус, следующий в сторону [[w:Бамиан (провинция)|Бамиана]] (изобилующего живописными видами для пейзажной съёмки) приишлось переодеваться в [[w:Пуштунское платье|пуштунский костюм]], поскольку водители наотрез отказывались оказывать транспортные услуги иностранцу, опасаясь встречи в пути с терроористами, промышляющими захватом заложников с целью получения выкупа. 

== Краткое описание ==
Выставочные работы можно разделить на следующие группы: [[Азы фотоискусства/Создание работ в пейзажном жанре|пейзаж]], [[Азы фотоискусства/Портретная съёмка|портрет]], [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанровой фотографии|жанровая]], [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанре уличной фотографии|уличная]], [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанре повествовательной (нарративной) фотографии|повествовательная]] фотография. Большинство работ стилистически объединяет тема [[Азы фотоискусства/Прямая (достоверная) фотография, создание работ|«Прямой (достоверной) фотографии»]], а изображения людей в традиционной одежде относятся к [[Азы фотоискусства/Этнографическая съёмка|этнографическому жанру]].

== Цитата ==
{{цитата| Одиночная экспедиция, предполагавшая посещение Афганистана, завершилась благополучно: пребывание в стране, занимающей одно из первых мест согласно рейтингу опасных и нежелательных для туризма, прошло без крупных эксцессов, а кратковременный [[Бомж-туризм/Один день в афганской тюрьме|«отдых» в кабульской тюрьме]] послужил в качестве события, вокруг которого раскручивается завязка сюжета книги [[Афганский арестант|«Афганский арестант»]], став одним из приключений, без которых наша жизнь превратилась бы в скучное отбывание повинности. Но, главное — материал для фотовыставки подготовлен в соответствии с замыслом, благополучно доставлен на родину и представлен в экспозиционном зале музея.&lt;ref&gt;{{cite web |author = |url = https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Афганистан,_год_2008-й,_фотовыставка_(предыстория_события).webm|title=Несколько слов о предыстории события (видео)|lang = ru |website =commons.wikimedia.org|date = |accessdate = 13-02-2022}}&lt;/ref&gt;}}

== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;200px&quot; heights=&quot;200px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Rock &quot;Stone crematorium&quot;.jpg|Скала «Каменный крематорий» ([[w:Бамиан (провинция)|Бамиан]])
Engaged in conversation.jpg|Увлечённые беседой ([[w:Мазари-Шариф|Мазари-Шариф]])
Sight (look).jpg|Взгляд ([[w:Мазари-Шариф|Мазари-Шариф]])
Бамиан , поселение в низине.jpg|В низине ([[w:Бамиан (провинция)|Бамиан]])
Chardi village, Only street.jpg|Деревня Чарди, единственная улица
&lt;/gallery&gt;

== Примечания ==
{{Примечания}}

==Ссылки==
[[Файл:«Афганистан, год 2008-й», открытие фотовыставки (3).jpg|thumb|300px|Посетители]]
* {{cite web |author =|url = http://ethnocrimea.ru/ru/publish/prezentatsija-personalnoj-fotovystavki-viktora-pinchuka-afganistan-god-200896.html|title = Презентация персональной фотовыставки Виктора Пинчука «Афганистан, год 2008»|lang = ru|website = ethnocrimea.ru|date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author =|url = https://afisha7.ru/simferopol/vystavki/2426af|title =«Афганистан, год 2008-й», торжественное открытие фотовыставки |lang = ru|website = afisha7.ru|date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author = Л. Милина|url =https://c-pravda.ru/news/2023-02-07/afganistan-god-2008-jj |title =«Афганистан, год 2008-й» |lang = ru|website = c-pravda.ru |date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author =  |url = https://rsva-crimea.ru/afgan/860-voiny-internacionalisty-posetili-fotovystavku-viktora-pinchuka-afganistan-god-2008.html|title = Воины-интернационалисты посетили фотовыставку Виктора Пинчука «Афганистан, год 2008»|lang = ru|website =rsva-crimea.ru |date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author =  |url = https://crimeapress.info/v-krymskom-etnograficheskom-muzee-otkrylas-fotovystavka-afganistan-god-2008/|title = В Крымском этнографическом музее открылась фотовыставка «Афганистан, год 2008»|lang = ru|website = crimeapress.info |date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author =  |url = https://mkult.rk.gov.ru/ru/article/show/10676|title = В Крымском этнографическом музее представлена персональная фотовыставка Виктора Пинчука «Афганистан, год 2008»|lang = ru|website =mkult.rk.gov.ru |date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author = С. Ефремова|url =https://new.crimiz.ru/rubriki/86-iskusstvo/20365-afganskie-fotozarisovki|title =Афганские фотозарисовки|lang = ru|website =new.crimiz.ru |date = |accessdate = 19-02-2023}}
* {{cite web |author = |url =https://crimea-news.com/culture/2023/02/07/1017715.html|title =В Крымском этнографическом музее представлена персональная фотовыставка В. Пинчука «Афганистан, год 2008»|lang = ru|website =crimea-news.co|date = |accessdate = 19-02-2023}}

== Материалы по теме в родственных проектах ==
=== Викиновости ===
[[n:«Афганистан, год 2008-й», новая персональная выставка российского фотохудожника|«Афганистан, год 2008-й», новая персональная выставка российского фотохудожника]]
=== Викитека. Некоторые моменты из истории создания выставки ===
* [[s:Один день в афганской тюрьме (Пинчук)|Один день в афганской тюрьме]] 
* [[s:Эхо афганской войны (Пинчук)|Эхо афганской войны]] 

[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Афганистан, год 2008-й (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>hfx46pfoh5fa5787k25atxhu1xd9han</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Bina.Zone/Книга Зоар/Том 1/Радующийся в праздники</title>
    <ns>0</ns>
    <id>30753</id>
    <revision>
      <id>261340</id>
      <parentid>261241</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T04:14:47Z</timestamp>
      <contributor>
        <ip>195.128.99.25</ip>
      </contributor>
      <origin>261340</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="37038" sha1="ohs8w181j3jne10pn94tj06pyki24ph" xml:space="preserve">


1. Удар
2. Конец. Что дальше
3. Дьявольская красота
4. Океания
5. Австралия
6. Огнём и молотом
7. Одёжный приговор
8. Слабо?
9. Спецэффекты
10. Предчувствие
11. Гормон силы
12. Деградация
13. Шопоголики
14. Охота на привидений
15. Единственные
16. Коммуна
17. Так можно было?
18. Закон есть закон
19. Хвостатая наука
20. Как всё устроено на самом деле
21. Намертво
22. Ожившая легенда
23. Быстрее пули
24. Чудо-юдо
25. Сияние
26. Погода в коме
27. Секретные материалы
28. Субстанция
29. Потребители
30. Якорь
31. Подземные хроники
32. Жадность
33. Побег
34. Кнут и пряник
35. Странные названия
36. Хрупкая правда
37. Косолапый
38. Труба
39. Побочный эффект
40. Дикий закон
41. Переправы
42. Колесо
43. Груз
27 августа 44 ?
45 серия 10 сентября 2025 года
46 серия 30 сентября 2025 года
47 серия 10 октября 2025 года
48 серия 31 октября 2025 года
49 серия 10 ноября 2025 года
50 серия 30 ноября 2025 года
51 серия 10 декабря 2025 года
52 серия 31 декабря 2025 года

=Радующийся в праздники, но не подающий бедным=
&lt;br/&gt;
'''174)''' Заговорил рабби Шимон, провозгласив: «Кто радуется в праздники, но не дает часть Творцу, того преследует недоброжелатель, Сатан, и обвиняет его, и уводит его из мира. Сколько же бед он причиняет ему, одну за другой».

&lt;br/&gt;
''Пояснение сказанного''. Уже выяснилось&lt;ref name=&quot;r1&quot;&gt;См. выше, п. 68.&lt;/ref&gt;, что у клипот есть захар и нуква, и захар не так испорчен, как нуква. Он не вводит в заблуждение людей, обманывая их именем Творца, и даже наоборот, пробуждает человека выполнять заповеди, но только не в чистоте, ради доставления отрады Создателю, а когда к этому примешано самонаслаждение. Как сказано: «Не вкушай хлеба недоброжелателя… &quot;Ешь и пей!&quot; – скажет он тебе, а сердце его не с тобою»&lt;ref name=&quot;r2&quot;&gt;Писания, Притчи, 23:6-7. «Не вкушай хлеба недоброжелателя и не возжелай яств его. Ибо как он думает в душе своей, таков он и есть: &quot;Ешь и пей!&quot; – скажет он тебе, а сердце его не с тобою».&lt;/ref&gt;, поскольку он не намерен наслаждать тебя. И получается, что эта заповедь лишена всякого вкуса, и нет в ней любви и страха, т.е. нет там сердца.

Но поскольку он уже привлек человека в свое владение, у него есть сила произвести зивуг со своей нуквой, великой бездной, клипой, несущей зло и горечь, обманывающей именем Творца, и тогда она забирает душу человека. Поэтому сказано: «Того преследует недоброжелатель, Сатан, и обвиняет его, и уводит его из мира». Ибо после того, как ввел человека в заблуждение относительно заповеди «радоваться в праздники», – дескать, она не ради доставления отрады Создателю, и это видно по тому, как человек ест один, не заботясь о наслаждении бедных, – после этого он производит зивуг со своей нуквой и забирает душу его.

&lt;br/&gt;
'''175)''' «Часть Творцу» – означает радовать бедных, насколько он может это делать. Ведь в эти дни, в праздники, Творец является, чтобы осмотреть разбитые келим Свои. Он заходит к ним и видит, что им нечему радоваться. И Он плачет о них, и поднимается наверх, чтобы разрушить мир.

При сотворении мира, когда Он сказал ангелам: «Создадим человека в образе Нашем»&lt;ref name=&quot;r3&quot;&gt;Тора, Берешит, 1:26. «И сказал Всесильный: &quot;Создадим человека в образе Нашем, по подобию Нашему! И властвовать будут они над рыбой морской и над птицей небесной, и над скотом, и над всею землей, и над всем ползучим, что ползает по земле&quot;».&lt;/ref&gt;, то Милосердие (хесед) согласилось: «Можно создать, потому что он проявляет милосердие». Правда сказала: «Нельзя создавать, ибо весь он – ложь». Справедливость сказала: «Можно создать, так как он действует по справедливости». Мир возразил: «Нельзя создавать, поскольку он – сплошные раздоры». Что же сделал Творец? Взял Он Правду и опустил ее на землю, как сказано: «И правда сброшена будет наземь»&lt;ref name=&quot;r4&quot;&gt;Писания, Даниэль, 8:12.&lt;/ref&gt;.

&lt;br/&gt;
''Объяснение''. Известно, сказанное мудрецами: «Всегда должен человек заниматься Торой и заповедями даже ло лишма, потому что из ло лишма придет к лишма»&lt;ref name=&quot;r5&quot;&gt;Вавилонский Талмуд, трактат Псахим, лист 50:2. «Сказал Рав: &quot;Всегда должен человек заниматься Торой и заповедями даже ло лишма, потому что из ло лишма придет к лишма&quot;».&lt;/ref&gt;. Ведь из-за низменности своей, человек не может сразу же начать заниматься заповедями с целью доставления отрады своему Создателю, поскольку его природа не позволит ему сделать даже малейшее движение, если оно не ради собственной выгоды. Поэтому он вынужден вначале заниматься заповедями «ло лишма (не ради Торы)», исходя из собственной выгоды. Но вместе с тем, он притягивает наполнение святости посредством выполнения заповедей, и благодаря привлекаемому наполнению он придет в конце концов к выполнению заповедей «лишма (ради Торы)», т.е. для доставления отрады Создателю.

Поэтому Правда возражала против создания человека, сказав, что «весь он – ложь», потому что была возмущена – «как можно создавать человека, который с самого начала будет заниматься Торой и заповедями в полной лжи, т.е. &quot;ло лишма (не ради Торы)&quot;».

Но Милосердие (хесед) сказало: «Можно создать, потому что он проявляет милосердие». Поскольку выполняемая им заповедь «проявлять милосердие» является выясненным действием отдачи, и с помощью него он постепенно-постепенно исправляется, пока не научится выполнять все заповеди ради отдачи. И в этом случае он может быть уверен, что в конце концов достигнет своей цели – заниматься (Торой) «во имя нее (лишма)». И поэтому Милосердие (хесед) утверждало, что нужно создавать.

И также Мир возражал, потому что «он – сплошные раздоры». И поскольку не может выполнять заповеди ради отдачи, не примешивая к ней самонаслаждения, он находится из-за этого всегда в раздорах с Творцом, так как кажется себе законченным праведником, и вовсе не чувствует своих недостатков, т.е. не чувствует, что всё его занятие Торой и заповедями – «не во имя нее (ло лишма)». И начинает негодовать на Творца – почему Он не воздает ему добром так, как положено воздавать законченному праведнику?! Таким образом, человек колеблется между двумя мнениями: он то в мире с Творцом, то в несогласии. Поэтому Мир утверждал, что нельзя создавать (человека).

Однако Справедливость сказала: «Можно создать, так как он действует по справедливости» – потому что благодаря соблюдению заповеди подаяния бедным, он постепенно-постепенно приближается к свойству отдачи, пока не приходит к выполнению «ли шма (ради Торы)» и удостаивается постоянного мира с Творцом. Поэтому – «можно создать».

Выслушав их доводы, Творец согласился с ангелами Милосердия и Справедливости, и опустил Правду на землю. Иными словами, Он разрешил заниматься заповедями вначале «ло лишма (не во имя Торы)», хотя это и является ложью. И Он опустил Правду на землю по той причине, что принял доводы Милосердия и Справедливости – что с помощью заповеди проявлять милосердие и заповеди подаяния бедным человек в конце концов придет к правде: служить Творцу только с целью доставления Ему отрады. Поскольку он в конце концов придет к «лишма (ради Торы)» и тогда Правда произрастет из земли.

И это было также причиной разбиения келим, произошедшего до сотворения мира. Ведь вследствие разбиения келим святости и падения их в миры БЕА разделения, упали вместе с ними в клипот и искры святости. И из-за этих келим попадают под власть клипот удовольствие и любовь всевозможных видов, потому что они передают эти искры человеку для получения и наслаждения. И они приводят тем самым ко всякого рода преступлениям, таким, как кража, грабеж и убийство.

Но вместе с тем, Он даровал нам Тору и заповеди. И даже если человек начинает заниматься ими «ло лишма», ради самонаслаждения, для наполнения своих низменных желаний, силы разбиения келим действуют так, что он, благодаря им, всё же придет в конце концов к «лишма», и удостоится цели творения – получить всё наслаждение и благо, уготованные в замысле творения, для доставления отрады Творцу.

И сказано: «Ведь в эти дни, в праздники, Творец является, чтобы осмотреть разбитые келим Свои». Потому что в праздники, когда человек выполняет заповедь «радоваться в праздники обилием блага, дарованным ему Творцом», Творец отправляется смотреть разбившиеся Его келим, с помощью которых человеку предоставлена возможность выполнять заповеди «ло лишма». И Он желает проверить, как они выполнили свою задачу – привести человека к состоянию «лишма». «И видит (Он), что им нечему радоваться», этим разбитым келим. «И Он плачет о них» – поскольку видит, что в них еще не выявлено ничего, т.е. они нисколько не приблизили человека к состоянию «лишма», и он выполняет заповедь «радоваться праздникам» только ради самонаслаждения.

И тогда «Он плачет о них», т.е. как будто сожалеет о них – о том, что разбил их. Ведь Он разбил их и также опустил Правду на землю только ради человека, чтобы тот мог начать работу с «ло лишма», а затем прийти к «лишма». А когда Творец видит, что человек ни в чем не готов поступиться собственной выгодой, Он как будто разбил их напрасно, и тогда Он плачет о них.

«И поднимается наверх, чтобы разрушить мир» – как будто поднимается, чтобы удалить всё благо из мира и разрушить мир, потому что в то время, когда состояние «ло лишма» неспособно привести человека к «лишма», само благо обращается во зло ему. Ведь из-за него он еще глубже погрязает в клипе получения, и поэтому лучше для этого же человека – оторвать его от наслаждения, и окончательно уничтожить эту клипу.

&lt;br/&gt;
'''176)''' Предстали перед Ним члены собрания и обратились к Нему: «Владыка мира! Ты зовешься милосердным и милостивым! Прояви милосердие к сыновьям Твоим!» Ответил им: «Разве не создал Я мир, основав его только на милосердии (хесед), когда Я сказал: &quot;Мир милосердием устроен&quot;&lt;ref name=&quot;r6&quot;&gt;Писания, Псалмы, 89:3. «Ибо думал я: мир милостью (досл. милосердием) устроен, в небесах – там утвердил Ты верность Свою».&lt;/ref&gt;, и на этом держится мир. А если они не поступают милосердно с бедными, Я уничтожу мир». Обратились к Нему высшие ангелы: «Владыка мира! Вот этот человек ел и пил вдоволь, и может оказать милосердие бедным, но ничего не дал им». Появляется обвинитель и, получив разрешение, начинает преследовать этого человека.

&lt;br/&gt;
''Объяснение''. Высшие души, называемые членами собрания, обращаются с молитвой за нижних, чтобы не удалялось благо от них. И просят Его о милосердии к сыновьям Своим. И они пытаются оправдать их перед Ним, говоря, что выполнение ими Его заповедей в вере, дает им право называться «сыновьями Творца (досл. места)», и поэтому они заслуживают милосердия, «как милостив отец к сыновьям»&lt;ref name=&quot;r7&quot;&gt;Писания, Псалмы, 103:13. «Как милостив отец к сыновьям, так милостив Творец к боящимся Его».&lt;/ref&gt;.

Ответил им Творец: «Разве не создал Я мир, основав его только на милосердии? И мир держится только на милосердии». Иными словами, с помощью блага не придет к ним никакое исправление, если они не наслаждают бедных. «Ведь сотворение мира основано на том, что Я согласился с ангелами Милосердия, и благодаря оказанию милости одним человеком другому будет существовать мир, и придут они к состоянию &quot;лишма&quot;. А теперь, когда они не воздают милосердием, не выйдет из этого никакого исправления».

И тогда обратились к Нему высшие ангелы: «Владыка мира! Вот этот человек ел и пил вдоволь, и может оказать милосердие бедным, но ничего не дал им». Другими словами, также и высшие ангелы, ангелы Милосердия и Справедливости, и все те, кто был согласен с сотворением человека, начали обвинять его. Ведь они были согласны на действие творения путем «ло лишма» лишь для того, чтобы (люди), поступая милосердно и по справедливости, могли прийти с их помощью к «лишма».

Но теперь, так как люди этого не делают и недостойны прийти к «лишма», ангелы жалеют о своем согласии и обвиняют человека. И тогда является обвинитель и начинает преследовать этого человека, получив разрешение на это. Ибо как только выясняется, что человек еще недостоин прийти к «лишма» со своими заповедями, обвинителю предоставляется право действовать по своему усмотрению.

&lt;br/&gt;
'''177)''' Нет в мире того, кто может сравниться с величием Авраама, который проявлял милосердие ко всем творениям. В день, когда он устроил пир, сказано: «Ребенок вырос и был отнят от груди, и устроил Авраам пир великий в день отнятия Ицхака от груди»&lt;ref name=&quot;r8&quot;&gt;Тора, Берешит, 21:8. «Ребенок вырос и был отнят от груди, и устроил Авраам пир великий в день отнятия Ицхака от груди»&lt;/ref&gt;. «Устроил Авраам пир» и созвал всех великих людей поколения на эту трапезу. И на любой торжественной трапезе совершает осмотр обвинитель, оказал ли этот человек прежде всего милость бедным. И если есть бедные в этом доме, то обвинитель удаляется от этого дома и не входит туда. А если нет, и обвинитель, войдя туда, видит веселое сборище, в котором нет бедных, и не оказана в первую очередь милость бедным, он возносится наверх и обвиняет этого человека.

&lt;br/&gt;
'''178)''' Когда Авраам пригласил великих людей поколения, спустился обвинитель и встал у входа в облике нищего. Но никто даже не взглянул на него. Авраам обслуживал царей и правителей. Сара кормила грудью всех малюток, потому что никто не верил, что она родила, и сказали, что Ицхак – найденыш, и что подобрали его на рыночной площади. И поэтому привели своих малышей вместе с собой, а Сара взяла их и кормила их грудью при них. И об этом сказано: «Кто молвил Аврааму: &quot;Кормить сыновей будет Сара&quot;?!»&lt;ref name=&quot;r9&quot;&gt;Тора, Берешит, 21:7. «И сказала: &quot;Кто молвил Аврааму: &quot;Кормить сыновей будет Сара&quot;, – ведь в старости его родила я сына?!&quot;»&lt;/ref&gt; Следовало сказать: «Кормить сына будет Сара». Но, конечно же, «сыновей» – сыновей всех гостей.

И этот обвинитель стоял у входа. Сказала Сара: «Посмеялся надо мной Всесильный»&lt;ref name=&quot;r10&quot;&gt;Тора, Берешит, 21:6. «И сказала Сара: &quot;Посмеялся надо мной Всесильный, каждый услышавший будет насмехаться надо мной&quot;».&lt;/ref&gt;. Тут же вознесся обвинитель и предстал перед Творцом, сказав Ему: «Владыка мира! Ты говоришь: &quot;Авраам, любящий Меня&quot;&lt;ref name=&quot;r11&quot;&gt;Пророки, Йешаяу, 41:8.&lt;/ref&gt;. Вот, он устроил трапезу, и не выделил ничего ни Тебе, ни бедным. И не принес в жертву Тебе даже одного голубя. А Сара, к тому же, говорит, что посмеялся Ты над ней».

&lt;br/&gt;
''Необходимо понять сказанное''. Ведь Авраам, который главным образом отличался гостеприимством и милосердием, и все дни свои, стоя на перепутье, приглашал гостей&lt;ref name=&quot;r12&quot;&gt;См. Зоар, главу Эмор, статью «Праздник Суккот», п. 279.&lt;/ref&gt; – как может быть, чтобы он допустил промах, не дав милостыни бедным? И кроме того, почему так усердствовал обвинитель, облачившись в нищего, ведь по отношению к другим он не ведет себя так? Но здесь всё не так просто, и в этом месте кроется великая тайна, раскрывающаяся только достигшим высшей святости&lt;ref name=&quot;r13&quot;&gt;См. Зоар, главу Пкудей, статью «Волос в тфилин», п. 329.&lt;/ref&gt;.

Дело в том, что окончательно уничтожить ситру ахра до завершения исправления не могут даже высшие святые праведники. И как бы ни старался праведник выполнить заповедь в чистоте, всё же остается сила ситры ахра (иной стороны) обвинять его и указать на место недостатка в заповеди. И поэтому Творец уготовил для праведников другой способ усмирить обвинителя, чтобы тот не выступал против: дать этому обвинителю малую долю от святости, которая осталась. И тогда он не может открыть рот для обвинения, чтобы не потерять долю святости, которую он получит благодаря выполнению этой заповеди. И поэтому в тфилин должен быть виден волос тельца, выступающий наружу. И с этим связана заповедь козла отпущения и красной телицы&lt;ref name=&quot;r14&quot;&gt;См. Зоар, главу Пкудей, статью «Волос в тфилин», п. 332, а также Зоар, главу Эмор, статью «День искупления», п. 240-244.&lt;/ref&gt;.

И сказано: «Спустился обвинитель и встал у входа в облике нищего. Но никто даже не взглянул на него». Разумеется, Авраам накормил всех нищих на своей трапезе, как и принято всегда поступать на приеме гостей. Однако отвадить этого обвинителя не способна никакая чистота, а только ничтожное наслаждение от святости. И он предстал здесь в облике нищего, так как хотел получить свою долю от святости. Но Авраам не хотел позволить ситре ахра даже в незначительной мере насладиться от святости, а хотел подавить ее силу и прогнать ее окончательно. И вот тогда поднялся обвинитель и пожаловался. Потому сказано: «Спустился обвинитель и встал у входа в облике нищего» – так как на самом деле он не был нищим, но имеется в виду, что обвинитель притворился бедным и требовал ублажить его от праздничной трапезы Авраама.

Однако Авраам почувствовал, что тот относится к свойству ситры ахра, и поэтому ничего не пожелал дать ему, «даже одного голубя». В этих словах содержится серьезный намек. Ведь согласно порядку жертвоприношения можно приносить только двух голубей, что соответствует двум точкам, включенным вместе в Малхут, подслащенную свойством милосердия. Это значит, что в ней имеются суд и милосердие одновременно, и суд в ней упрятан и скрыт, а милосердие находится в раскрытии&lt;ref name=&quot;r15&quot;&gt;См. выше, п. 122.&lt;/ref&gt;. И без этого подслащения мир не мог бы существовать.

Поэтому можно приносить в жертву только двух голубей. А «один голубь» косвенно указывает на голубку, которую Ноах выпустил из ковчега, «и та уже более к нему не возвратилась»&lt;ref name=&quot;r16&quot;&gt;Тора, Берешит, 8:12. «Он подождал еще другие семь дней и выпустил голубку, и та уже более к нему не возвратилась».&lt;/ref&gt;, потому что «один голубь» – это намек на свойство суда в Малхут, не подслащенную свойством милосердия. Но поскольку Ноах не может произвести в ней никакого исправления, «и та уже более к нему не возвратилась»&lt;ref name=&quot;r17&quot;&gt;См. Зоар, главу Шлах леха, пп. 148-150.&lt;/ref&gt;.

И уже выяснилось, что притязание обвинителя получить свою долю от трапезы Авраама в день отнятия сына от груди, является исправлением недостатка, который невозможно исправить иным образом до завершения исправления. И это – свойство суда в Малхут, с которым мир не может существовать. И оно должно находиться в скрытии, как и голубка, которая больше не вернулась к Ноаху. Однако Авраам мог исправить его (этот недостаток), и на него было возложено исправление его таким образом, чтобы дать что-нибудь обвинителю, заставив его замолчать. И поскольку он ничего не дал обвинителю, тот вознесся и пожаловался.

Поэтому сказал обвинитель: «Он (Авраам) не дал ничего ни Тебе, ни бедным», обвинив его тем самым, что на этой трапезе он ничего не исправил в свойстве суда Малхут, называемой «бедная», так как нет у нее ничего своего, и это ведь – часть Творца, поскольку она является сущностью сфиры Малхут Нуквы Зеир Анпина, т.е. Творца. И ведь Он подсластил ее свойством милосердия лишь для того, чтобы мир мог существовать. Поэтому мохин, притягиваемые свойством милосердия, считаются как бы долей жителей мира, и с помощью этого они исправят также и сущность Малхут, которая является частью одного лишь Творца.

И поскольку благодаря великому чуду Сара смогла кормить грудью сыновей, Авраам притянул все мохин, имеющиеся в свойстве милосердия, и тогда смог исправить свойство «бедная», относящееся к Малхут, которая является частью Творца. Поэтому жаловался обвинитель, что Авраам «не выделил ничего ни Тебе» – т.е. доли Творца, «ни бедным» – части сущности Малхут, пребывающей в бедности, поскольку жители мира не могут произвести исправление в ней. «И не принес в жертву Тебе даже одного голубя» – т.е. ту голубку, в которой Ноах не мог произвести исправления.

«А Сара, к тому же, говорит, что посмеялся Ты над ней». Сара олицетворяет свойство Бины и меру милосердия, светящую в Малхут. И сказав: «Посмеялся надо мной Всесильный, каждый услышавший будет насмехаться надо мной»521, она притянула совершенный свет и настолько большое подслащение, что перестал проявляться хоть какой-либо недостаток в самом свойстве Малхут. Но вследствие этого возникло опасение, что это не даст возможности увидеть, как исправить саму Малхут. И это подобно толкованию сказанного: «Как бы не простер он руки своей и не взял от Древа жизни и не вкусил бы, и не стал бы жить вечно»&lt;ref name=&quot;r18&quot;&gt;Тора, Берешит, 3:22. «И сказал Творец Всесильный: &quot;Вот, человек стал как один из нас в познании добра и зла. И теперь, как бы не простер он руки своей и не взял от Древа жизни и не вкусил бы, и не стал бы жить вечно&quot;».&lt;/ref&gt; – т.е. как бы не перестал ощущать все недостатки, ведь тогда он не будет чувствовать необходимости исправить порок, содержащийся в Древе познания.

&lt;br/&gt;
'''179)''' Сказал ему Творец: «Нет в мире подобного Аврааму». Но обвинитель не ушел оттуда, пока не испортил весь праздник. И Творец приказал принести в жертву Ицхака, и постановил, что Сара умрет, скорбя о сыне своем. И всё это несчастье он навлек тем, что не дал ничего бедным.

&lt;br/&gt;
''Объяснение''. Жертвоприношение Ицхака было необходимо для исправления самой Малхут – того, что не было исправлено во время большого пира, (устроенного) в день отнятия Ицхака от груди. А смерть Сары наступила из-за больших светов, притянутых ее словами: «Посмеялся надо мной Всесильный»521, которые помешали исправлению Малхут.

==Пост Скриптум==</text>
      <sha1>ohs8w181j3jne10pn94tj06pyki24ph</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая.</title>
    <ns>2</ns>
    <id>32894</id>
    <revision>
      <id>261283</id>
      <parentid>261018</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T14:03:56Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* Становление империи: от Октавина (32 до н.э.) до Тиберия (14) и Понтия Пилата (26-36) */ ы</comment>
      <origin>261283</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="12267" sha1="ibbmke8btckd1nxwez8bynbukg7pkxd" xml:space="preserve">= Эпиграф =
''Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю; и прежние уже не будут вспоминаемы и не придут на сердце.'' 
Исаия 65:17


= От автора =

Представляю вашему вниманию вторую книгу из серии &quot;Гиперперекрёсток&quot;. Строго говоря, вы можете читать её без прочтения первой книги. Хотя отсылки к ней неизбежны, я постарался вставить краткие пояснения. Она написана в жанре твёрдой научной фантастики. Несмотря на обилие исторических сюжетов, не следует забывать, что вы читаете художественную книгу, а не учебник истории. Некоторые сцены выдуманы от начала до конца, в некоторых сценах присутствуют вымышленные люди, некоторые являются мифами и легендами, и так далее. Если рассматривать историю в более широкой трактовке, то, что люди считают, что произошло, или то, как они себе это представляют, я надеюсь, что всё передано достоверно. В научной части этой книги я не занимался отсебятиной. Однако изложение научных теорий выполнено на научно-популярном уровне, поэтому некоторые упрощения и искажения неизбежны.

Александр Беркович, Петах Тиква

= Введение =

'''TBD'''

= Классический период: с 7 века до н. э. до смерти Александра Великого в 323 году до н. э. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Классический период]]

= Исследовательский Институт Иерусалимской Передовой Технологии = 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Исследовательский Институт Иерусалимской Передовой Технологии]]

= Задача преодоления светового барьера =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Задача преодоления светового барьера]]

= Беседа с премьер-министром =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Беседа с премьер-министром]]

= Святая святых. Нет ответа. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Святая святых]]

= Разделение: Эйтан и Сара = история, Гай и Лиэль = физика =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Разделение]]

= Элинистический период: от смерти Александра Великого в 323 году до н. э. до начало второй пунической войны  218 до н.э. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Начало/1]] (черновик)

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Начало]] 


Расцвет астрономии в Вавилоне (ок. 300 до н.э.) Вавилонские астрономы делали важные наблюдения. Влияние на последующие астрономические исследования.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Расцвет астрономии в Вавилоне]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Расцвет астрономии в Вавилоне]]

Евдокса теория гомоцентрических сфер, предложенная Евдоксом Книдским и позже расширенная Аристотелем. 
Евдокс Книдский (ок. 408 – ок. 355 до н.э.)  Евдокс был выдающимся математиком и астрономом. Он разработал теорию гомоцентрических сфер для объяснения движения планет и внёс значительный вклад в развитие интегрального исчисления. Его работы по математике и астрономии оказали значительное влияние на последующие поколения учёных.
Птолемей - Астроном и географ, автор &quot;Альмагеста&quot; и &quot;Географии&quot;. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Теория гомоцентрических сфер Евдокса]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Гиппарх]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Альмагест_Птолемея]] 

Эпикур (ок. 341–270 до н.э.)  внес вклад в атомистическую теорию, утверждая, что вселенная состоит из атомов и пустоты. 

Эвклид ок. 300 до н.э. - Эвклид, известный как &quot;отец геометрии&quot;, написал &quot;Начала&quot; (Elements), фундаментальный труд по геометрии, который использовался в течение многих веков. Его работы систематизировали знания по геометрии и стали основой для дальнейших математических исследований. Три геометрии. Формула Герона. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Пифагор]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./метод исчерпаний]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Евклид]]

= Элинистический период: от начала второй пунической войны 218 до н.э. до разрушения Карфаегена 146 до н.э. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет/]] Done

= Элинистический период: от реформ Тиберия Гракха 133 до н.э. до консульства Суллы 88 до н.э. = 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет-100/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет-100/]] Done

= Позднеримский период: от консульства Луция Корнелия Суллы (88 до н.э.) до первого Тримвирата (60 до н.э.) Помпея, Цезаря и Краса = 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/]] Done

= Позднеримский период: от консульства Помпея (67 до н.э.) до Октавина (32 до н.э.) и конце Республики =


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/Конец республики/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/Конец республики/]] Done

= Становление империи: от Октавина (32 до н.э.) до Тиберия (14) и Понтия Пилата (26-36) =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление/]] Done


= От Калигулы (37 н.э.) до Падения Второго Храма (70-73) =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров/1]] In Progress

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров]] In Progress

= X =

19 г. до н.э. Вергилий завершает &quot;Энеиду&quot;, эпическую поэму, ставшую классикой латинской литературы.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Энеида]]

= X =

Никомах Геразский (ок. 60–120 н.э.): Греческий математик и философ

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Никомах Геразский]]

= X + 0.5 =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Аризаль]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Аризаль]] Done

= X + 1 =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Леонардо Да Винчи]] 1452–1519 Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Коперник]] 1473–1543

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Кеплер]] 1571–1630

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Тихо Браге]] 1546–1601

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Галилей]] 1564–1642

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Ньютон]] 1643–1727

В XVIII веке произошло качественное изменение научной парадигмы, которое можно охарактеризовать как переход от натурфилософии к специализации наук. Это изменение было связано с несколькими ключевыми факторами: 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Эйлер]] 1707–1783 Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Галуа]] 1811–1832 Done


== 13. Христианство как сочетание учений Аристотеля и Священного Писания ==
[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Христианство как сочетание учений Аристотеля и Священного Писания/Перевод Септуагинты]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Христианство как сочетание учений Аристотеля и Священного Писания]]

== 14. Наддисциплинарный подход ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Наддисциплинарный подход]]

== 15. '''Фома Аквинский.''' ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез._Фома_Аквинский]]

== 16. Синтез. ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез]]

== 17. '''Доклад правительству'''. ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Заседание правительства. Доклад]]</text>
      <sha1>ibbmke8btckd1nxwez8bynbukg7pkxd</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261326</id>
      <parentid>261283</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:55:05Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* От Калигулы (37 н.э.) до Падения Второго Храма (70-73) */ s</comment>
      <origin>261326</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="12616" sha1="hp5adyq7vfuozk2xdk15gwempfyaaaa" xml:space="preserve">= Эпиграф =
''Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю; и прежние уже не будут вспоминаемы и не придут на сердце.'' 
Исаия 65:17


= От автора =

Представляю вашему вниманию вторую книгу из серии &quot;Гиперперекрёсток&quot;. Строго говоря, вы можете читать её без прочтения первой книги. Хотя отсылки к ней неизбежны, я постарался вставить краткие пояснения. Она написана в жанре твёрдой научной фантастики. Несмотря на обилие исторических сюжетов, не следует забывать, что вы читаете художественную книгу, а не учебник истории. Некоторые сцены выдуманы от начала до конца, в некоторых сценах присутствуют вымышленные люди, некоторые являются мифами и легендами, и так далее. Если рассматривать историю в более широкой трактовке, то, что люди считают, что произошло, или то, как они себе это представляют, я надеюсь, что всё передано достоверно. В научной части этой книги я не занимался отсебятиной. Однако изложение научных теорий выполнено на научно-популярном уровне, поэтому некоторые упрощения и искажения неизбежны.

Александр Беркович, Петах Тиква

= Введение =

'''TBD'''

= Классический период: с 7 века до н. э. до смерти Александра Великого в 323 году до н. э. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Классический период]]

= Исследовательский Институт Иерусалимской Передовой Технологии = 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Исследовательский Институт Иерусалимской Передовой Технологии]]

= Задача преодоления светового барьера =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Задача преодоления светового барьера]]

= Беседа с премьер-министром =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Беседа с премьер-министром]]

= Святая святых. Нет ответа. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Святая святых]]

= Разделение: Эйтан и Сара = история, Гай и Лиэль = физика =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Разделение]]

= Элинистический период: от смерти Александра Великого в 323 году до н. э. до начало второй пунической войны  218 до н.э. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Начало/1]] (черновик)

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Начало]] 


Расцвет астрономии в Вавилоне (ок. 300 до н.э.) Вавилонские астрономы делали важные наблюдения. Влияние на последующие астрономические исследования.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Расцвет астрономии в Вавилоне]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Расцвет астрономии в Вавилоне]]

Евдокса теория гомоцентрических сфер, предложенная Евдоксом Книдским и позже расширенная Аристотелем. 
Евдокс Книдский (ок. 408 – ок. 355 до н.э.)  Евдокс был выдающимся математиком и астрономом. Он разработал теорию гомоцентрических сфер для объяснения движения планет и внёс значительный вклад в развитие интегрального исчисления. Его работы по математике и астрономии оказали значительное влияние на последующие поколения учёных.
Птолемей - Астроном и географ, автор &quot;Альмагеста&quot; и &quot;Географии&quot;. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Теория гомоцентрических сфер Евдокса]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Гиппарх]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Альмагест_Птолемея]] 

Эпикур (ок. 341–270 до н.э.)  внес вклад в атомистическую теорию, утверждая, что вселенная состоит из атомов и пустоты. 

Эвклид ок. 300 до н.э. - Эвклид, известный как &quot;отец геометрии&quot;, написал &quot;Начала&quot; (Elements), фундаментальный труд по геометрии, который использовался в течение многих веков. Его работы систематизировали знания по геометрии и стали основой для дальнейших математических исследований. Три геометрии. Формула Герона. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Пифагор]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./метод исчерпаний]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Евклид]]

= Элинистический период: от начала второй пунической войны 218 до н.э. до разрушения Карфаегена 146 до н.э. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет/]] Done

= Элинистический период: от реформ Тиберия Гракха 133 до н.э. до консульства Суллы 88 до н.э. = 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет-100/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет-100/]] Done

= Позднеримский период: от консульства Луция Корнелия Суллы (88 до н.э.) до первого Тримвирата (60 до н.э.) Помпея, Цезаря и Краса = 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/]] Done

= Позднеримский период: от консульства Помпея (67 до н.э.) до Октавина (32 до н.э.) и конце Республики =


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/Конец республики/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/Конец республики/]] Done

= Становление империи: от Октавина (32 до н.э.) до Тиберия (14) и Понтия Пилата (26-36) =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление/]] Done


= От Калигулы (37 н.э.) до Падения Второго Храма (70-73) =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров]] Done

= От разрушения Второго Храма (70-73 н.э.) до конца Принципата (284 г.) =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Кризис Принипата/1]] In Progress

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Кризис Принипата]] In Progress

= X =

19 г. до н.э. Вергилий завершает &quot;Энеиду&quot;, эпическую поэму, ставшую классикой латинской литературы.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Энеида]]

= X =

Никомах Геразский (ок. 60–120 н.э.): Греческий математик и философ

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Никомах Геразский]]

= X + 0.5 =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Аризаль]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Аризаль]] Done

= X + 1 =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Леонардо Да Винчи]] 1452–1519 Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Коперник]] 1473–1543

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Кеплер]] 1571–1630

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Тихо Браге]] 1546–1601

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Галилей]] 1564–1642

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Ньютон]] 1643–1727

В XVIII веке произошло качественное изменение научной парадигмы, которое можно охарактеризовать как переход от натурфилософии к специализации наук. Это изменение было связано с несколькими ключевыми факторами: 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Эйлер]] 1707–1783 Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Галуа]] 1811–1832 Done


== 13. Христианство как сочетание учений Аристотеля и Священного Писания ==
[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Христианство как сочетание учений Аристотеля и Священного Писания/Перевод Септуагинты]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Христианство как сочетание учений Аристотеля и Священного Писания]]

== 14. Наддисциплинарный подход ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Наддисциплинарный подход]]

== 15. '''Фома Аквинский.''' ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез._Фома_Аквинский]]

== 16. Синтез. ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез]]

== 17. '''Доклад правительству'''. ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Заседание правительства. Доклад]]</text>
      <sha1>hp5adyq7vfuozk2xdk15gwempfyaaaa</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261336</id>
      <parentid>261326</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T19:37:20Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ф</comment>
      <origin>261336</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="12088" sha1="72h69ptar5lcrvzswgiy3eyfei08xyk" xml:space="preserve">= Эпиграф =
''Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю; и прежние уже не будут вспоминаемы и не придут на сердце.'' 
Исаия 65:17


= От автора =

Представляю вашему вниманию вторую книгу из серии &quot;Гиперперекрёсток&quot;. Строго говоря, вы можете читать её без прочтения первой книги. Хотя отсылки к ней неизбежны, я постарался вставить краткие пояснения. Она написана в жанре твёрдой научной фантастики. Несмотря на обилие исторических сюжетов, не следует забывать, что вы читаете художественную книгу, а не учебник истории. Некоторые сцены выдуманы от начала до конца, в некоторых сценах присутствуют вымышленные люди, некоторые являются мифами и легендами, и так далее. Если рассматривать историю в более широкой трактовке, то, что люди считают, что произошло, или то, как они себе это представляют, я надеюсь, что всё передано достоверно. В научной части этой книги я не занимался отсебятиной. Однако изложение научных теорий выполнено на научно-популярном уровне, поэтому некоторые упрощения и искажения неизбежны.

Александр Беркович, Петах Тиква

= Введение =

'''TBD'''

= Классический период: с 7 века до н. э. до смерти Александра Великого в 323 году до н. э. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Классический период]]

= Исследовательский Институт Иерусалимской Передовой Технологии = 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Исследовательский Институт Иерусалимской Передовой Технологии]]

= Задача преодоления светового барьера =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Задача преодоления светового барьера]]

= Беседа с премьер-министром =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Беседа с премьер-министром]]

= Святая святых. Нет ответа. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Святая святых]]

= Разделение: Эйтан и Сара = история, Гай и Лиэль = физика =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Разделение]]

= Элинистический период: от смерти Александра Великого в 323 году до н. э. до начало второй пунической войны  218 до н.э. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Начало/1]] (черновик)

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Начало]] 


Расцвет астрономии в Вавилоне (ок. 300 до н.э.) Вавилонские астрономы делали важные наблюдения. Влияние на последующие астрономические исследования.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Расцвет астрономии в Вавилоне]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Расцвет астрономии в Вавилоне]]

Евдокса теория гомоцентрических сфер, предложенная Евдоксом Книдским и позже расширенная Аристотелем. 
Евдокс Книдский (ок. 408 – ок. 355 до н.э.)  Евдокс был выдающимся математиком и астрономом. Он разработал теорию гомоцентрических сфер для объяснения движения планет и внёс значительный вклад в развитие интегрального исчисления. Его работы по математике и астрономии оказали значительное влияние на последующие поколения учёных.
Птолемей - Астроном и географ, автор &quot;Альмагеста&quot; и &quot;Географии&quot;. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Теория гомоцентрических сфер Евдокса]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Гиппарх]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Альмагест_Птолемея]] 

Эпикур (ок. 341–270 до н.э.)  внес вклад в атомистическую теорию, утверждая, что вселенная состоит из атомов и пустоты. 

Эвклид ок. 300 до н.э. - Эвклид, известный как &quot;отец геометрии&quot;, написал &quot;Начала&quot; (Elements), фундаментальный труд по геометрии, который использовался в течение многих веков. Его работы систематизировали знания по геометрии и стали основой для дальнейших математических исследований. Три геометрии. Формула Герона. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Пифагор]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./метод исчерпаний]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Евклид]]

= Элинистический период: от начала второй пунической войны 218 до н.э. до разрушения Карфаегена 146 до н.э. =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет/]] Done

= Элинистический период: от реформ Тиберия Гракха 133 до н.э. до консульства Суллы 88 до н.э. = 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет-100/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Элинизм. Расцвет-100/]] Done

= Позднеримский период: от консульства Луция Корнелия Суллы (88 до н.э.) до первого Тримвирата (60 до н.э.) Помпея, Цезаря и Краса = 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/]] Done

= Позднеримский период: от консульства Помпея (67 до н.э.) до Октавина (32 до н.э.) и конце Республики =


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/Конец республики/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Поздний Рим/Конец республики/]] Done

= Становление империи: от Октавина (32 до н.э.) до Тиберия (14) и Понтия Пилата (26-36) =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление/]] Done


= От Калигулы (37 н.э.) до Падения Второго Храма (70-73) =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров]] Done

= От разрушения Второго Храма (70-73 н.э.) до конца Принципата (284 г.) =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Кризис Принипата/1]] In Progress

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Кризис Принипата]] In Progress


= X + 0.5 =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Аризаль]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Аризаль]] Done

= X + 1 =

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Леонардо Да Винчи]] 1452–1519 Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Коперник]] 1473–1543

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Кеплер]] 1571–1630

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Тихо Браге]] 1546–1601

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Галилей]] 1564–1642

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Ньютон]] 1643–1727

В XVIII веке произошло качественное изменение научной парадигмы, которое можно охарактеризовать как переход от натурфилософии к специализации наук. Это изменение было связано с несколькими ключевыми факторами: 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Эйлер]] 1707–1783 Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Галуа]] 1811–1832 Done


== 13. Христианство как сочетание учений Аристотеля и Священного Писания ==
[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Христианство как сочетание учений Аристотеля и Священного Писания/Перевод Септуагинты]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Христианство как сочетание учений Аристотеля и Священного Писания]]

== 14. Наддисциплинарный подход ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Наддисциплинарный подход]]

== 15. '''Фома Аквинский.''' ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез._Фома_Аквинский]]

== 16. Синтез. ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез]]

== 17. '''Доклад правительству'''. ==

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Заседание правительства. Доклад]]</text>
      <sha1>72h69ptar5lcrvzswgiy3eyfei08xyk</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик</title>
    <ns>2</ns>
    <id>32899</id>
    <revision>
      <id>261258</id>
      <parentid>261105</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T12:38:17Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ы</comment>
      <origin>261258</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="160556" sha1="9mm3bwad10sx58me2r2slium6bdq1g1" xml:space="preserve">Проблема: преодоление светового барьера.

Центр внимания конец от уровнений Максвелла до синтеза квантовой механики с теорией относительности в чёрных дырах. XIX-XX в.

История От смерти Александра Македонского (война диадохов) до поражение в восстании Бар Кохбы и начала Изгнания. (-323 до 135 гг.)

Томас Кун: Структура научных революций


Гай и Лиэль

Эйтан и Сара


Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. 

Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много.

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. 

Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. 

''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''

&lt;strike&gt;
''Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. ''
''Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. ''
''Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. ''
''Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много.''


''Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много. Они главные георои. У них есть экран машины времени с помощью которого они могут наблюдать за прошлым.''
''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''

''Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные георои. У них есть экран машины времени с помощью которого они могут наблюдать за прошлым.''
''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''
&lt;/strike&gt; 

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные герои. У них есть экран машины времени, через который они смотрят, что было в прошлом.
Перепиши как диалог людей в прошлом за которыми смотрят главные герои. Замени как можно больше текста от автора на реплики главных и исторических героев. Они должны говорить о том, что происходит. Не опускай никаких деталей, максимум оставляй как текст автора. Добавь много красочных деталей. Они НЕ ГОВОРЯТ об уроках истории или о том, что будет. Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. При использовании LaTeX добавляй тэги &amp;lt;math&gt;. Используй тире как начала реплики в диалоге.

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные герои. У них есть экран машины времени, через который они смотрят, что было в прошлом.
Перепиши как диалог людей в прошлом за которыми смотрят главные герои. Замени как можно больше текста от автора на реплики главных и исторических героев. Они должны говорить о том, что происходит. Не опускай никаких деталей, максимум оставляй как текст автора. Добавь много красочных деталей. Они НЕ ГОВОРЯТ об уроках истории или о том, что будет. Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. При использовании LaTeX добавляй тэги &amp;lt;math&gt;. Используй тире как начала реплики в диалоге.
&lt;/strike&gt; 


=== история ===

Гай — знаток общей истории, любит щеголять фактами и закономерностями, но говорит мало. Лиэль увлекается историей науки, говорит много и с энтузиазмом. Они — главные герои, обладающие экраном машины времени, позволяющим наблюдать за событиями прошлого.

Перепиши исходный текст, превратив его в живой диалог между историческими персонажами, присутствующими в прошлом. Главные герои, Гай и Лиэль, изредка вставляют свои реплики, оставаясь неслышными для остальных участников сцены. Замени как можно больше авторского описания на реплики персонажей, чтобы все детали оригинального текста — атмосфера, визуальные и звуковые образы, мелкие нюансы — были сохранены и усилены яркими, красочными репликами.

Требования:

* Пиши текст как связное повествование, избегая пунктов (1-2-3) и заголовков.
* Каждое высказывание героя начинается с тире и пишется с новой строки.
* Используй живой, динамичный диалог, в котором участники обсуждают происходящее в реальном времени, не затрагивая уроки истории или прогнозы будущего.
* Лиэль и Гай могут говорить нормально. Их никто не видит и не слыши.
* При использовании LaTeX для математических формул обрамляй их тегами &amp;lt;math&gt; и &amp;lt;/math&gt;.
* Исправь все ошибки исходного текста, сохрани максимум деталей и атмосферность описаний.

=== наука ===

Эйтан — любитель научной теории и философии, изъясняется пространно и эмоционально. Сара — практичная, всегда применяющая научные теории на практике, говорит только необходимое, чтобы передать суть своих мыслей. Они — главные герои, обладающие экраном машины времени, позволяющим наблюдать за событиями прошлого.

Перепиши исходный текст, превратив его в живой диалог между историческими персонажами, присутствующими в прошлом. Главные герои, Сара и Эйтан, изредка вставляют свои реплики, оставаясь неслышными для остальных участников сцены. Замени как можно больше авторского описания на реплики персонажей, чтобы все детали оригинального текста — атмосфера, визуальные и звуковые образы, мелкие нюансы — были сохранены и усилены яркими, красочными репликами.

Требования:

* Пиши текст как связное повествование, избегая пунктов (1-2-3) и заголовков.
* Каждое высказывание героя начинается с тире и пишется с новой строки.
* Используй живой, динамичный диалог, в котором участники обсуждают происходящее в реальном времени, не затрагивая уроки истории или прогнозы будущего.
* Эйтан и Сара могут говорить нормально. Их никто не видит и не слыши.
* При использовании LaTeX для математических формул обрамляй их тегами &amp;lt;math&gt; и &amp;lt;/math&gt;.
* Исправь все ошибки исходного текста, сохрани максимум деталей и атмосферность описаний.


=== **** ===
Нить 1: от смерти Александра Македонского до восстания Бар Кохбы

Нить 2: от принципа относительности Галилея до пространства Минковского и Гильбертового пространства.


=== **** ===
«Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю; и прежние уже не будут вспоминаемы и не придут на сердце.»  Исаия 65:17:


'''1. Введение. Классический период с 7-й век до н. э. до Смерть Александра Великого (323 до н. э.). Далее эллинистический период.''' 

Становление полисной системы в Греции (7-й век до н. э.)

Развитие гражданских прав и обязанностей в греческих полисах (7-й век до н. э.)

Расширение рабовладельческих отношений в греческих обществах (7-й век до н. э.)

Реформы Клисфена в Афинах (около 508 до н. э.) Клисфен проводит демократические реформы, разделяя граждан на демы и усиливая роль Народного собрания.

Олимпийские игры и культурное единство греков (600–500 до н. э.) Олимпийские игры продолжают укреплять культурное и религиозное единство греков.

Падение этрусской монархии и основание Римской республики (509 до н. э.)


516 до н.э. - Завершение строительства Второго Храма в Иерусалиме.

511 до н.э. - Укрепление стен Иерусалима.

508 до н.э. - Установление системы сбора десятины для поддержки Храма.

502 до н.э. - Восстановление системы образования и обучения

500 до н.э. - Установление регулярных собраний иудейского народа.


Ионийское восстание против Персидской империи (499–493 до н. э.) Греческие города в Малой Азии восстают против персидского владычества, что ведет к началу греко-персидских войн.

Заключение первой Греко-Персидской войны (492–490 до н. э.) Победа афинян в битве при Марафоне (490 до н. э.), завершение первой греко-персидской войны.

Первый Афинский морской союз был основан в 478 году до нашей эры, после окончания греко-персидских войн. Этот союз, также известный как Делосский сою

Пелопоннесской войне (431-404 годы до н.э.) / Пелопоннесский союз

Произведения Фукидида: &quot;История Пелопоннесской войны&quot; (около 411 до н. э.) Фукидид завершает свою работу по истории Пелопоннесской войны, предлагая аналитический подход к историческим событиям. 

Восстание плебеев и создание должности народного трибуна в Риме (около 409 до н. э.)

Второй Афинский морской союз был основан в 378 году до нашей эры.

Смерть Филиппа II и восшествие на трон Александра Великого (336 до н. э.)

Смерть Александра Великого (323 до н. э.) 


'''2. Гай и Лиэль; Эйтан и Сара - представление главных героев, они работники института ИИИТ и знают об экране. Они обсуждают &quot;Структуру научных революций&quot; Томаса Куна'''

'''3. Заседание правительства. Постановка задачи: преодоление светового барьера.'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Заседание правительства. Постановка задачи]]

'''4. Беседы с премьером Йоси. Рассказ про засекреченную часть отчёта.'''

'''5. Святая святых. Нет ответа.'''

'''6. Разделение: Эйтан и Сара = история, Гай и Лиэль = физика'''

'''7. Элинистический период'''


Первый раздел империи Александра между диадохами (323 до н. э.)

Войны диадохов (322–281 до н. э.)

Основание династии Птолемеев в Египте (305 до н. э.)

Основание Селевкидской империи (312 до н. э.)

Битва при Ипсе произошла в 301 году до н.э. и была одной из ключевых сражений в войнах диадохов. Это сражение привело к окончательному разделу империи Александра Македонского между диадохами.

Иудея находилась под контролем Птолемеев с 301 года до н.э. (после битвы при Ипсе) до 200 года до н.э.

Иудея перешла под контроль Селевкидов после битвы при Паньясе в 200 году до н.э.

Битва при Паньясе (также известная как битва при Баньясе) произошла в 200 году до н.э. В этой битве Селевкидская империя под командованием Антиоха III Великого победила армию Птолемеев, что привело к установлению контроля Селевкидов над Иудеей.


Расцвет астрономии в Вавилоне (ок. 300 до н.э.) Вавилонские астрономы делали важные наблюдения. Влияние на последующие астрономические исследования.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Расцвет астрономии в Вавилоне]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Расцвет астрономии в Вавилоне]]

Евдокса теория гомоцентрических сфер, предложенная Евдоксом Книдским и позже расширенная Аристотелем. 
Евдокс Книдский (ок. 408 – ок. 355 до н.э.)  Евдокс был выдающимся математиком и астрономом. Он разработал теорию гомоцентрических сфер для объяснения движения планет и внёс значительный вклад в развитие интегрального исчисления. Его работы по математике и астрономии оказали значительное влияние на последующие поколения учёных.
Птолемей - Астроном и географ, автор &quot;Альмагеста&quot; и &quot;Географии&quot;. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Теория гомоцентрических сфер Евдокса]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Теория гомоцентрических сфер Евдокса]] 


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Гиппарх]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Гиппарх]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Альмагест_Птолемея]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Альмагест_Птолемея]] 

Деммокрит (к. 460 до н. э., ок. 370 до н. э.) — древнегреческий философ, один из основателей атомистики и материалистической философии. 

Эпикур (ок. 341–270 до н.э.)  внес вклад в атомистическую теорию, утверждая, что вселенная состоит из атомов и пустоты. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Эпикур]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Эпикур]] 

Эвклид ок. 300 до н.э. - Эвклид, известный как &quot;отец геометрии&quot;, написал &quot;Начала&quot; (Elements), фундаментальный труд по геометрии, который использовался в течение многих веков. Его работы систематизировали знания по геометрии и стали основой для дальнейших математических исследований. Три геометрии. Формула Герона. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Пифагор]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Пифагор]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/метод исчерпаний]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./метод исчерпаний]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид2]]  

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид3]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Евклид]] 

Начало Второй Пунической войны (218 до н.э.) Конфликт между Римом и Карфагеном. Ганнибал пересек Альпы и вторгся в Италию. В 1800 году Наполеон Бонапарт, уже ставший первым консулом Франции, осуществил свой знаменитый переход через Альпы, чтобы нанести удар по австрийской армии в Италии. Он пересек перевал Сен-Бернар с целью внезапного нападения на австрийские войска и 14 июня 1800 года одержал победу в битве при Маренго. Этот переход стал символом решимости и тактической гениальности Наполеона. В 1799 году, во время Войны второй коалиции (1798–1802) против революционной Франции, Кутузов возглавил русский корпус, который участвовал в итальянской кампании под общим командованием фельдмаршала Александра Суворова. Осенью 1799 года русско-австрийские войска под командованием Суворова совершили знаменитый переход через Альпы, чтобы уйти из окружения французских войск и избежать поражения. Кутузов, будучи подчиненным командующим, сыграл важную роль в этом переходе. Однако, в отличие от Ганнибала и Наполеона, этот переход не был неожиданным для противника и был скорее вынужденной мерой, нежели стратегическим маневром для нападения. 

Битва при Требии (218 до н.э.) Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал победу над римлянами.

Битва при Тразименском озере (217 до н.э.) Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал крупную победу над римлянами.

!!!Битва при Каннах (216 до н.э.)!!! Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал одну из самых известных побед в истории.

Битва при Иберии (215-206 до н.э.) Римляне под командованием Публия и Гнея Сципионов сражались с карфагенянами в Испании. Римляне постепенно вытеснили карфагенян из Испании.

Битва при Заме (202 до н.э.) Решающее сражение Второй Пунической войны. Сципион Африканский одержал победу над Ганнибалом.

Конец Второй Пунической войны (201 до н.э.) Подписание мирного договора между Римом и Карфагеном. Карфаген потерял свои заморские территории и флот.


Около &lt;math&gt;200&lt;/math&gt; г. до н.э. Антиох III Великий, правитель империи Селевкидов, укрепил свой контроль над Иудеей, отвоевав её у Птолемеев. Стремясь закрепить свою власть и завоевать лояльность еврейского населения, Антиох III проводил политику интеграции Иудеи в свою империю. Он подтвердил автономию еврейского самоуправления, сохранив роль первосвященника как главы общины, и позволил евреям сохранить традиционные институты. Чтобы восстановить экономику, он освободил Иерусалим от налогов на три года и содействовал ремонту Иерусалимского Храма, что укрепило доверие еврейской знати и духовенства. Благодаря этим мерам Антиох III пользовался популярностью.

Однако после его смерти в &lt;math&gt;187&lt;/math&gt; году до н. э. политика Селевкидов изменилась. Его преемник Селевк IV (&lt;math&gt;187&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;175&lt;/math&gt; годы до н. э.), столкнувшись с необходимостью выплачивать контрибуцию Риму, увеличил налоговое давление на Иудею. Селевкиды также начали активно вмешиваться в назначение первосвященников – для евреев это было не просто политикой, а посягательством на священный религиозный институт, что подрывало традиционные основы власти. Одновременно усилилось стремление распространить греческую культуру (эллинизация). Это привело не только к конфликту с Селевкидами, но и к глубокому расколу внутри самого еврейского общества: возникло противостояние между эллинистически настроенной частью аристократии и духовенства, готовой принять греческие обычаи ради выгоды и интеграции в империю, и традиционалистами, стоявшими за сохранение Закона Моисеева и религиозной идентичности. Борьба за пост первосвященника стала проявлением этого внутреннего конфликта, превратившись в объект политических интриг и даже подкупа, чем умело пользовались Селевкиды.

При Антиохе IV Епифане (&lt;math&gt;175&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;164&lt;/math&gt; гг. до н.э.) эта политика эллинизации приобрела радикальный и насильственный характер. В &lt;math&gt;175&lt;/math&gt; г. до н.э. он сместил законного первосвященника Онию III и назначил его брата Ясона, активного сторонника эллинизации, который купил эту должность и с разрешения царя построил гимнасий в Иерусалиме. Позже Ясон был смещен Менелаем (не из священнического рода), который предложил царю еще большую взятку и проводил еще более радикальную проэллинистическую политику. Антиох IV запретил иудаизм как религию, ввел эллинистические культы и обычаи. В &lt;math&gt;168&lt;/math&gt; г. до н.э., после волнений в Иерусалиме (связанных в том числе с борьбой между Ясоном и Менелаем), Антиох IV жестоко подавил их и разграбил Иерусалимский Храм. В &lt;math&gt;167&lt;/math&gt; г. до н.э. он ввел полный запрет на иудейские обряды (обрезание, соблюдение Шаббата) и праздники, осквернил Храм, установив там алтарь Зевсу Олимпийскому и принеся в жертву свиней, и начал жестокие репрессии против евреев, отказывавшихся отступать от своей веры.

Эти действия – запрет религии, осквернение Храма и репрессии – стали непосредственной причиной и катализатором восстания Маккавеев (&lt;math&gt;167&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;160&lt;/math&gt; гг. до н.э.). Восстание началось в &lt;math&gt;167&lt;/math&gt; г. до н.э. под предводительством священника Маттафии Хасмонея из Модиина. В &lt;math&gt;166&lt;/math&gt; г. до н.э., после смерти Маттафии, лидером стал его сын Иуда Маккавей (&quot;Молот&quot;). Повстанцы вели успешную партизанскую войну. Важным достижением стало взятие Иерусалима (кроме крепости Акра) и очищение Храма в &lt;math&gt;164&lt;/math&gt; г. до н.э. (праздник Ханука). В том же году умер Антиох IV Епифан. В &lt;math&gt;161&lt;/math&gt; г. до н.э. Маккавеи предприняли дальновидный дипломатический ход, заключив союз с набирающей силу Римской республикой, чтобы использовать ее мощь против ослабевающей империи Селевкидов и легитимизировать свою борьбу на международной арене. В &lt;math&gt;160&lt;/math&gt; г. до н.э. Иуда Маккавей погиб в битве, лидером стал его брат Ионатан Хасмоней, который сочетал военное руководство с должностью первосвященника, еще больше укрепив власть своей семьи. После гибели Ионатана, в &lt;math&gt;142&lt;/math&gt; г. до н.э., лидером и первосвященником стал последний из братьев, Симон Хасмоней. Он добился от Селевкидов признания полной политической независимости Иудеи и укрепил связи с Римом и Спартой.

Восстание Маккавеев стало поворотным моментом, изменившим ход истории Иудеи, приведя к достижению широкой политической автономии, фактической независимости и основанию династии Хасмонеев.


Разрушение Карфагена (146 до н.э.) (Третья Пуническая война). Римляне разрушили Карфаген после трехлетней осады. Конец Карфагенской цивилизации.

Разрушение Коринфа (146 до н.э.) Римляне разрушили Коринф после восстания. Конец независимости греческих городов-государств. Основание римской провинции Ахея (146 до н.э.)


168 до н.э Восстание против эллинизации и Ясона. Антиох IV грабит Храм в Иерусалиме.

167 до н.э. Введение запрета на иудейские обряды и праздники. Восстание Маккавеев под предводительством Маттафии.

166 до н.э. Иуда Маккавей становится лидером восстания.

164 до н.э Очищение и освящение Храма (праздник Ханука). Смерть Антиоха IV Епифана.

161 до н.э. Заключение союза с Римом. 

160 до н.э. Смерть Иуды Маккавея. Ионатан Хасмоней становится лидером восстания.

142 до н.э. Симон Хасмоней становится лидером и первосвященником. Симон Хасмоней добивается независимости Иудеи от Селевкидов. Укрепление связей с Римом и Спартой.


Реформы Тиберия Гракха (133 до н.э.) Тиберий Гракх предложил аграрные реформы для перераспределения земли. Он был убит во время политического конфликта.

Реформы Гая Гракха (123-121 до н.э.) Гай Гракх, брат Тиберия, предложил социальные и экономические реформы. Он был убит во время политического конфликта.

128 до н.э. Завоевание Самарии и разрушение храма на горе Гризим.

125 до н.э Завоевание Идумеи и обращение идумеев в иудаизм.

Реформы Гая Мария (107 до н.э.) Гай Марий провел военные реформы, включая набор бедных граждан в армию. Реформы укрепили римскую армию и изменили её структуру.

Консульство Гая Мария (104-100 до н.э.) Гай Марий был избран консулом шесть раз подряд. Его реформы и победы укрепили его политическое влияние.

104 до н.э Аристобул I становится царем и первосвященником. Он завоевывает Галилею и обращает галилеян в иудаизм.

103 до н.э Александр Яннай становится царем и первосвященником. 


Законопроекты Луция Аппулея Сатурнина (100 до н.э.) Популистские реформы, предложенные трибуном Луцием Аппулеем Сатурнином. Сатурнин был убит во время политического конфликта.

Консульство Гая Мария и Луция Валерия Флакка (100 до н.э.) Гай Марий и Луций Валерий Флакк были избраны консулами. Марий продолжил свои военные реформы.

Убийство Луция Аппулея Сатурнина (100 до н.э.) Популистский трибун Луций Аппулей Сатурнин был убит во время политического конфликта. Его реформы вызвали значительное напряжение в Риме.


96 до н.э.Завоевание прибрежных городов, включая Газа.

94 до н.э Восстание фарисеев против Александра Янная

88 до н.э. Подавление восстания фарисеев.


90-е гг. до н.э.: В Риме продолжается политическая борьба, нарастает напряжение с италийскими союзниками, которые требуют римского гражданства.

91-88 гг. до н.э.: Союзническая война – кровопролитная война Рима с восставшими италийскими союзниками. Марий возвращается в Рим и принимает участие в этой войне как один из полководцев, хотя уже и не на первых ролях, как раньше. Его военный опыт все еще востребован.


Консульство Луция Корнелия Суллы (88 до н.э.) Сулла был избран консулом и начал свои реформы. Он стал первым римским диктатором на длительный срок.

Марш Суллы на Рим (88 до н.э.) Сулла впервые в истории Рима ввел свои войска в город. Он захватил власть и изгнал своих политических противников.

Восстание Мария и Цинны (87 до н.э.) Гай Марий и Луций Корнелий Цинна подняли восстание против Суллы. Они захватили Рим и установили свою власть.

Смерть Гая Мария (86 до н.э.) Гай Марий умер вскоре после своего седьмого консульства. Его смерть привела к усилению власти Цинны.

Возвращение Суллы в Рим (83 до н.э.) Сулла вернулся в Рим после победы в Митридатовой войне. Он начал гражданскую войну против сторонников Мария и Цинны.

Битва при Коллине (82 до н.э.) Решающее сражение гражданской войны между Суллой и марианцами. Сулла одержал победу и установил свою диктатуру.

Диктатура Суллы (82-79 до н.э.) Сулла стал диктатором и провел ряд политических и социальных реформ. Он ограничил власть трибунов и укрепил сенат.

Отставка Суллы (79 до н.э.) Сулла добровольно сложил с себя полномочия диктатора. Он удалился в частную жизнь и вскоре умер.


Восстание Спартака (73-71 до н.э.) Крупное восстание рабов под предводительством Спартака. Восстание было подавлено римскими войсками под командованием Красса.

Битва при Гераклее (72 г. до н.э.) Сражение в ходе восстания Спартака, в котором римляне были побеждены рабами. 

Битва при Лукании (71 до н.э.)  Решающее сражение восстания Спартака. Спартак был убит, а восстание подавлено.  Римский полководец Красс завершает восстание Спартака, разгромив его войско и распяв тысячи рабов.


Консульство Гнея Помпея и Марка Лициния Красса (70 до н.э.) Помпей и Красс были избраны консулами. Они провели ряд реформ, направленных на восстановление республиканских институтов.

Судебные реформы Помпея (70 до н.э.) Помпей восстановил полномочия трибунов и реформировал судебную систему. Укрепление республиканских институтов.

Покорение Иудеи Помпеем (63 до н.э.) Помпей Великий захватил Иудею и присоединил её к Римской республике. Иудея стала римской провинцией. Помпей Великий захватывает Иерусалим, устанавливая контроль над Иудеей. Гиркан II назначен первосвященником и этнархом Иудеи под римским контролем.

Превращение Сирии в римскую провинцию (64 г. до н.э.) Помпей присоединяет Сирию к Римской республике, завершив существование государства Селевкидов.


43 до н.э. Антипатр убит, его сыновья Фазаель и Ирод продолжают править.

Битва при Филиппах (42 г. до н.э.) Последняя крупная битва римских гражданских войн между армиями триумвиров Марка Антония и Октавиана против убийц Цезаря, Брута и Кассия. Бруты и Кассий потерпели поражение, что привело к укреплению власти триумвиров.

Второй триумвират (43 г. до н.э.) Октавиан, Марк Антоний и Лепид создали политический союз, чтобы противостоять убийцам Цезаря и укрепить свою власть в Риме. Марк Антоний известен своими военными кампаниями и политическими интригами, а также своим романом с египетской царицей Клеопатрой VII. Их союз был как политическим, так и романтическим, и они имели троих детей. В конечном итоге, конфликт между Антонием и Октавианом привёл к гражданской войне, которая завершилась поражением Антония и Клеопатры в битве при Акциуме в 31 году до н.э. После этого Антоний и Клеопатра покончили с собой в 30 году до н.э.

Смерть Марка Туллия Цицерона (43 г. до н.э.) Знаменитый римский оратор и политик был казнён по приказу Марка Антония в рамках проскрипций Второго триумвирата.

Роман между Клеопатрой и Марком Антонием начался в 41 году до н.э., когда Антоний вызвал Клеопатру в Тарс для обсуждения политических и военных союзов. Их отношения продолжались до их смерти в 30 году до н.э.

Сын Юлия Цезаря и Клеопатры, которого звали Цезарион (настоящее имя Птолемей XV Филопатор Филометор Цезарь), играет интересную, но трагическую роль в истории.

1. Происхождение и статус
Рождение: Цезарион родился в 47 году до н.э. в Александрии, Египет, и был официально признан сыном Клеопатры VII, последней царицы Египта. Многие историки считают, что Цезарь был его биологическим отцом, хотя он никогда официально не признавал Цезариона своим наследником в Риме.
Статус: Клеопатра настаивала на том, что Цезарион является законным сыном и наследником Юлия Цезаря, называя его &quot;Цезарем, сыном Цезаря&quot;. Она видела в нём не только своего наследника, но и потенциального правителя Рима, что было частью её амбиций по созданию династического союза между Египтом и Римом.
2. Политическая роль и амбиции Клеопатры
Соправитель: В 44 году до н.э., после смерти Цезаря, Клеопатра провозгласила Цезариона своим соправителем, дав ему титулы &quot;царь царей&quot; и &quot;сын Цезаря&quot;, пытаясь утвердить его в качестве лидера в Египте и, возможно, в будущем в Риме.
Связь с Антонием: Марк Антоний, союзник Клеопатры и её любовник, признал Цезариона законным сыном Юлия Цезаря и официальным наследником. Это способствовало усилению их политического союза против Октавиана (будущего Августа).
3. Конфликт с Октавианом и гибель Цезариона
Война с Октавианом: После поражения Антония и Клеопатры в битве при Акции в 31 году до н.э., их власть была подорвана. Октавиан начал захват Египта, и судьба Цезариона стала ключевым вопросом.
Гибель Цезариона: Когда Октавиан захватил Александрию, Клеопатра попыталась отправить Цезариона подальше от опасности, но его предали и выдали Октавиану. В 30 году до н.э., в возрасте 17 лет, Цезарион был казнён по приказу Октавиана. Октавиан, желая устранить любого потенциального соперника на престол, якобы произнёс: &quot;Двух Цезарей слишком много&quot;, оправдывая своё решение.
4. Наследие Цезариона
Конец Птолемеевской династии: Смерть Цезариона ознаменовала конец династии Птолемеев и падение Египта как независимого государства. Египет стал римской провинцией, управляемой напрямую из Рима.
Упущенная династическая возможность: Если бы Цезарион уцелел, его существование могло бы значительно изменить ход римской и мировой истории. Он был потенциальным связующим звеном между двумя великими цивилизациями — Римом и Египтом, но его жизнь была слишком короткой, чтобы воплотить эти амбиции.
Таким образом, Цезарион, хотя и был биологическим сыном Юлия Цезаря и Клеопатры, не смог реализовать свои потенциальные возможности из-за политических интриг и борьбы за власть, которая последовала после убийства его отца. Его трагическая судьба подчёркивает жестокость и сложность политических процессов того времени.


Цезарион был убит после составления завещания Юлия Цезаря и даже после его смерти.

Хронология событий:
Завещание Цезаря:
Юлий Цезарь составил своё завещание перед своей смертью в 44 году до н.э. В завещании он усыновил своего внучатого племянника Гая Октавия (будущего Октавиана Августа) и сделал его основным наследником, оставив ему большую часть своего имущества и имя.
Цезарион на момент составления завещания не был упомянут в нём. Историки полагают, что Цезарь, возможно, не считал его своим официальным наследником, возможно из-за его политического статуса или из-за того, что Цезарион находился в Египте, под влиянием Клеопатры.
Смерть Цезаря:
Юлий Цезарь был убит в 44 году до н.э. заговорщиками в ходе заседания Сената. После его смерти началась борьба за власть, в которой Октавиан, как главный наследник, сыграл ключевую роль.
Убийство Цезариона:
Цезарион был убит по приказу Октавиана в 30 году до н.э., через 14 лет после смерти Цезаря. Это произошло после завоевания Египта Октавианом, когда Цезарион представлял угрозу как потенциальный претендент на власть, поскольку Клеопатра и Антоний позиционировали его как законного наследника Юлия Цезаря.
Таким образом, завещание Цезаря было составлено и объявлено задолго до гибели Цезариона. После убийства Цезаря и завещания, которое сделало Октавиана его наследником, Цезарион оставался в Египте, где его судьба была решена уже после окончательного установления власти Октавиана.


!!! HERE !!!

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление/1]] In Progress

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление]] In Progress

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Энеида]] 

Заключение: На Пороге Великих Событий

* События: Смерть Августа (14 г. н.э.), воцарение Тиберия. Изгнание астрологов и магов из Рима (19 г. н.э.) как попытка контроля над умами.  

* Описание: Общая картина напряжённости в Иудее, где зреют конфликты. Финальные размышления персонажей (Гай и Лиэль) о хрупкости Pax Romana на окраинах империи.  

* Диалоги: Гай: «Август создал мир, но в Иудее он трещит по швам». Лиэль: «Эти бури изменят мир».  

* Анализ: Подготовка к зарождению христианства и будущим иудейским восстаниям, подчёркивая нестабильность на границах империи.


Октавиан Август: Наследник Цезаря и Первый Император Рима
1. Наследство Юлия Цезаря
Завещание Цезаря: Юлий Цезарь, не имея собственных сыновей, усыновил своего внучатого племянника Гая Октавия в своем завещании и сделал его основным наследником. Это произошло в 44 году до н.э., после убийства Цезаря, когда завещание было обнародовано.
Имя и наследие: В соответствии с римской традицией, усыновленный Октавий принял имя Гай Юлий Цезарь Октавиан (Gaius Julius Caesar Octavianus), тем самым унаследовав не только богатство Цезаря, но и его политическое наследие. Использование имени Цезаря дало Октавиану значительное преимущество в борьбе за власть.
2. Борьба за власть и начало Империи
Триумвират: После смерти Цезаря, Рим погрузился в гражданскую войну. Октавиан объединился с Марком Антонием и Марком Эмилием Лепидом, образовав Второй триумвират в 43 году до н.э. Они разделили контроль над Римом и его провинциями, но их союз был непрочным.
Конфликт с Антонием: Вскоре между Октавианом и Антонием началась борьба за власть. Антоний заключил союз с египетской царицей Клеопатрой, что позволило Октавиану представить его как предателя Рима. В 31 году до н.э. Октавиан одержал решающую победу в битве при Акции, после чего Антоний и Клеопатра покончили с собой.
3. Преобразование Республики в Империю
Титул &quot;Август&quot;: В 27 году до н.э. Сенат предоставил Октавиану титул &quot;Август&quot;, что означало &quot;возвышенный&quot; или &quot;почтенный&quot;. Этот титул закрепил его статус как первого гражданина (princeps) Рима, тем самым начав новую эпоху — эпоху Римской Империи.
Создание системы принципата: Октавиан Август, став первым римским императором, официально оставил Римскую Республику в силе, но де-факто сосредоточил всю власть в своих руках. Он стал фактическим главой государства, но избегал титула &quot;царь&quot; или &quot;диктатор&quot;, предпочитая называться &quot;princeps civitatis&quot; (первый среди граждан). Эта система управления стала известна как принципат, который просуществовал несколько столетий.
4. Использование имени и образа Цезаря
Легитимация власти: Август активно использовал имя и образ Цезаря для укрепления своей власти. Он организовал многочисленные памятные церемонии, посвященные Цезарю, и поддерживал культ его обожествленного образа, что позволило ему утвердить свою легитимность как наследника и преемника.
Цезаризм: Имя &quot;Цезарь&quot; стало символом императорской власти. Август установил традицию, согласно которой титул &quot;Цезарь&quot; использовался всеми последующими императорами как часть их официального имени и титулатуры. Это подчеркнуло связь каждого нового правителя с Юлием Цезарем и его наследием, укрепляя авторитет императора в глазах римлян.
5. Наследие Августа
Римская Империя: Введение системы принципата положило начало Римской Империи, которая просуществовала в Западной Европе до 476 года н.э. и в Восточной — до 1453 года. Политические реформы Августа, его административные и военные достижения создали основы для многовекового процветания Рима.
Образец для последующих императоров: Управление Августа стало эталоном для всех последующих римских императоров. Его правление было отмечено &quot;миром Августа&quot; (Pax Romana), периодом стабильности и процветания, который длился более двух веков.
Таким образом, Октавиан Август, используя наследие Юлия Цезаря, не только унаследовал власть, но и трансформировал политическую систему Рима, заложив основы для величайшей империи в истории человечества

Восстание в Иудее (40-е годы до н.э.) Восстание против римского господства в Иудее, подавленное римскими войсками. Парфяне захватывают Иудею, Фазаель убит, Ирод бежит в Рим. Римский сенат провозглашает Ирода царем Иудеи. Ирод возвращается в Иудею с римской армией.

37 до н.э. Ирод захватывает Иерусалим и становится царем Иудеи. Ирод женится на Мариамне, внучке Хиркана II, чтобы укрепить свою легитимность

Битва при Акции (31 г. до н.э.) Октавиан побеждает Марка Антония и Клеопатру, окончательно установив свою власть.

30-е годы до н.э Ирод: Укрепление связей с Марком Антонием

Птолемей XV Филадельф Цезарион (сын Клеопатры и Цезаря): Цезарион был признан Клеопатрой как её соправитель и носил титул &quot;Царь царей&quot;. После поражения Клеопатры и Марка Антония в битве при Акциуме и последующего захвата Египта Октавианом (будущим императором Августом), Цезарион был убит по приказу Октавиана в 30 году до н.э., чтобы устранить потенциального претендента на власть.

30 до н.э. Ирод признает Октавиана (Августа) своим покровителем.

Реформы Августа (30-е годы до н.э.) Август проводит политические и социальные реформы, установив основы Римской империи.

Рим покоряет Египет (30 г. до н.э.) После смерти Клеопатры Египет становится римской провинцией.

Создание Легионов Августа (30-е годы до н.э.) Октавиан создает профессиональные легионы, которые будут служить основой римской армии.

Октавиан становится Августом (27 г. до н.э.) Октавиан провозглашается первым римским императором, положив начало эпохе Принципата.

Создание преторианской гвардии (27 г. до н.э.) Октавиан Август создаёт элитное военное подразделение, предназначенное для охраны императора.

Создание новой монетной системы в Риме (23 г. до н.э.) Август вводит новую монетную систему, стабилизируя экономику Рима.

Октавиан реформирует армию (20-е годы до н.э.) Август реформирует римскую армию, создавая профессиональные легионы и устанавливая пенсионные выплаты для ветеранов.

20 до н.э. Ирод начинает реконструкцию Второго Храма в Иерусалиме.

Октавиан Август вводит брачные законы (18 г. до н.э.) Август проводит социальные реформы, направленные на укрепление брака и семейных ценностей.

19 г. до н.э. Вергилий завершает &quot;Энеиду&quot;, эпическую поэму, ставшую классикой латинской литературы.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Энеида]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Энеида]]


12 г. до н.э. Август становится верховным жрецом (Pontifex Maximus), усиливая свою религиозную власть.

6 г. до н.э. – Ирод Великий строит крепость Масада, важный стратегический объект.

4 г. до н.э. – Смерть Ирода Великого, разделение его царства между сыновьями.  Восстание в Иудее после смерти Ирода Великого.

6 г. н.э. – Создание провинции Иудея, усиление римского контроля в регионе. Квириний проводит перепись населения в Иудее.

14 г. н.э. – Смерть императора Августа, Тиберий становится императором.

19 г. н.э. – Изгнание астрологов и магов из Рима.

26–36 н.э. Понтий Пилат назначен прокуратором Иудеи.

37 г. н.э. – Смерть Тиберия, Калигула становится императором. Калигула из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

37 г. н.э. – Калигула объявляет себя богом и требует поклонения. Калигула планировал назначить своего любимого коня Инцитата консулом, что стало символом его деспотизма и безумия.

38 н.э. Антисемитские волнения в Александрии.

40 н.э. Калигула приказывает установить свою статую в Иерусалимском храме, что вызывает возмущение.

41 г. н.э. – Убийство Калигулы, Клавдий становится императором. Клавдий проводит административные реформы и расширяет римское гражданство. Клавдий из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

43 г. н.э. – Римское завоевание Британии под командованием Авла Плавтия.

54 г. н.э. – Смерть Клавдия, Нерон становится императором. Нерон из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

64 н.г. э. – Великий пожар в Риме, разрушивший значительную часть города.  Нерон обвиняет христиан.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Йосиф Флавий/материал]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Йосиф Флавий]]

66 н.г. э. – Начало Первой Иудейской войны против римского владычества.

67 н.э. – Веспасиан назначен командующим римскими войсками в Иудее

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/раввин Йоханан бен Закай/материал]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/раввин Йоханан бен Закай]]

68 н.э. – Нерон совершает самоубийство, Гальба становится императором.

69 год н.э. (Год четырех императоров): После свержения Нерона к власти приходят люди, не имеющие никакого отношения к семье Цезаря (Гальба, Отон, Вителлий). И что они делают в первую очередь, чтобы узаконить свою власть? Они добавляют к своему имени титул «Цезарь». Именно в этот момент «Цезарь» окончательно перестает быть фамилией и становится официальным титулом правящего императора.

69 н.г. э. – Веспасиан провозглашён императором в Египте.

70 н.г. э. – Тит подавляет восстание в Иудее и разрушает Иерусалим. Флавий

Во время осады Иерусалима римлянами в 70 году н.э., которая привела к падению Второго Храма, склады с едой были подожжены самими евреями.  Основные фракции включали зилотов (революционеров) и их радикальные ответвления, такие как сикарии. Эти группы стремились к активному сопротивлению римлянам и считали, что осада должна быть использована для мобилизации всего населения на борьбу. Они полагали, что наличие больших запасов продовольствия может привести к затягиванию осады и, возможно, к компромиссу с римлянами, что они считали неприемлемым.

73 н.э. – Окончание Первой Иудейской войны, римляне укрепляют контроль над Иудеей.

79 н.г. э. – Тит становится императором после смерти Веспасиана.

5 великих императоров
Нерва (96–98 гг. н.э.)
Траян (98–117 гг. н.э.)
Адриан (117–138 гг. н.э.)
Антонин Пий (138–161 гг. н.э.)
Марк Аврелий (161–180 гг. н.э.)


117 н.г. э. – Адриан отказывается от завоеваний Траяна и укрепляет границы.

122 н.г. э. – Начало строительства Адрианова вала в Британии.


Никомах Геразский (ок. 60–120 н.э.): Греческий математик и философ, известный своими трудами по арифметике и музыке. Написал &quot;Введение в арифметику&quot; (Arithmetica), один из первых систематических трудов по теории чисел. Его работа оказала значительное влияние на развитие математики в античности и в средние века. Никомах также написал &quot;Гармонику&quot; (Harmonica), трактат по теории музыки, в котором исследовал математические основы музыкальных интервалов и гармонии.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Никомах Геразский]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Никомах Геразский]]


132-135 г. н.э. – Восстание Бар-Кохбы в Иудее, подавленное римскими войсками.


165 н.э. – Антонинова чума охватывает империю.

Маркоманы были одним из германских племен, которые играли значительную роль в истории Европы в первые века нашей эры. Их переселение и взаимодействие с Римской империей оказали заметное влияние на политическую и военную обстановку того времени.

Изначально маркоманы обитали в районе, который сейчас соответствует территории современной Германии. В конце I века до нашей эры они начали мигрировать на юго-восток, в область, известную как Богемия (современная Чехия). Это переселение было частично вызвано давлением со стороны других германских племен и, возможно, стремлением к более плодородным землям.

В Богемии маркоманы создали сильное королевство под предводительством вождя Маробода. Это государство стало значительной силой в регионе и представляло угрозу для Римской империи. В начале I века нашей эры римляне даже планировали военную кампанию против маркоманов, но из-за внутренних проблем в империи эта кампания так и не была реализована.

В последующие века маркоманы продолжали взаимодействовать с Римом, иногда вступая в союзы, а иногда враждуя. Наиболее известным конфликтом является Маркоманская война (166–180 годы н.э.), когда маркоманы и их союзники вторглись на территорию Римской империи. Эти войны были частью более широких германских вторжений, которые в конечном итоге способствовали ослаблению Рима.

Переселение и деятельность маркоманов являются важной частью истории Великого переселения народов, которое в конечном итоге привело к падению Западной Римской империи и формированию средневековой Европы.

180 н.э. – Смерть Марка Аврелия, Коммод становится императором.

Конец: 193 г. н. э. — после убийства императора Коммода и начала Гражданской войны.

Поздний принципат (193—284 гг.)

Начало: 193 г. — приход к власти Септимия Севера, который усилил военную диктатуру, но всё ещё сохранял принципы принципата.

212 н.э. – Эдикт Каракаллы: гражданство предоставляется всем свободным жителям Империи.


До падения Западной Римской империи франки начали свое переселение и расширение на территории, которые впоследствии стали основой для формирования Франкского государства. Этот процесс происходил в контексте ослабления римской власти и давления со стороны других варварских племен.

Изначально франки обитали в районе нижнего и среднего Рейна. В III веке нашей эры они начали совершать набеги на римские территории, иногда заключая союзы с римлянами и получая разрешение на поселение в качестве федератов (союзников) в пределах империи. Это было частью римской политики по использованию варварских племен для защиты границ.

В IV веке франки начали более активно переселяться на территорию римской Галлии. Они постепенно оседали в северной части Галлии, в районе современной Бельгии и северной Франции. Этот процесс был относительно мирным, так как франки часто выступали в роли защитников римских границ от других варварских вторжений.

К V веку франки уже прочно обосновались в Галлии. В это время Западная Римская империя переживала серьезные внутренние и внешние кризисы, что позволило франкам и другим германским племенам, таким как вестготы и бургунды, укрепить свои позиции на бывших римских территориях.

Таким образом, переселение франков до падения Западной Римской империи было постепенным процессом, который включал как военные действия, так и мирное сосуществование с римлянами. Это переселение заложило основу для последующего формирования Франкского государства и сыграло важную роль в переходе от античности к средневековью в Западной Европе.

235 н.э. – Убийство Александра Севера; начало Кризиса III века.

260 н.э. – Император Валериан попадает в плен к персам.

274 н.э. – Аврелиан объединяет империю, подавляя Галльскую империю и Пальмиру.

284 н.э. – Диоклетиан становится императором; начало реформ и домината. Конец позднего принципата.

Доминат (284—476 гг.)

Начало: 284 г. — Диоклетиан провозгласил себя доминусом (господином), отказавшись от иллюзии республиканского управления и установив открытый абсолютный монархизм.

293 н.э. - Страшный «Кризис III века» — она огромна, ее разрывают на части узурпаторы и варвары. Один человек уже не может ей управлять. Император Диоклетиан проводит гениальную и радикальную реформу. Он создает Тетрархию («правление четырех»).

Вот как она работала:

1. Империя делится на две половины — Западную и Восточную.

2. В каждой половине правит старший император. Его официальный титул — Август (Augustus). Таким образом, в империи теперь два Августа.

3. Каждый Август усыновляет себе помощника и наследника. Официальный титул этого младшего соправителя — Цезарь (Caesar). В империи теперь два Цезаря.

Итог:

* Август из уникального прозвища первого императора превратился в титул старшего, верховного правителя.

* Цезарь из фамилии превратился сначала в титул любого императора, а затем — в титул младшего императора, наследника престола.

303 н.э. – Начало Великого гонения на христиан.

312 н.э. – Битва у Мульвийского моста; Константин становится единоличным правителем Запада.

313 н.э. – Миланский эдикт: легализация христианства.

324 н.э. – Константин становится единоличным императором после победы над Лицинием.

330 н.э. – Открытие Константинополя – новой столицы Империи.

337 н.э. – Смерть Константина; раздел империи между его сыновьями.

375 н.э. – Начало Великого переселения народов; гибель Валента.

378 н.э. – !Битва при Адрианополе!; гибель императора Валента. В 376 году н.э. вестготы, спасаясь от гуннов, пересекли Дунай и попросили убежища на римской территории. Римляне разрешили им поселиться в пределах империи, но вскоре из-за плохого обращения и нехватки продовольствия вестготы восстали. Это привело к битве при Адрианополе в 378 году, где римская армия потерпела сокрушительное поражение. Это событие считается началом серьезных варварских вторжений в Римскую империю.

380 н.э. – Эдикт Феодосия: христианство становится государственной религией.

395 н.э. – Смерть Феодосия I; окончательный раздел империи на Восточную и Западную.

410 н.э. – Взятие Рима вестготами под предводительством Алариха.

451 н.э. – Битва на Каталаунских полях: римляне и их союзники останавливают гуннов Аттилы.

452 н.э. – Аттила вторгается в Италию, но отступает от Рима.

455 н.э. – Вандалы захватывают и грабят Рим.

468 н.э. – Провал римского похода против вандалов в Африке.

475 н.э. – Ромул Августул становится императором Запада.

476 н.э. – Свержение Ромула Августула; конец Западной Римской империи.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Леонардо Да Винчи]]  Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Леонардо Да Винчи]] Done


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Аризаль]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Аризаль]] Done

'''HERE 1'''

'''10. Теории относительности'''

от принципа относительности Галилея до пространства Минковского и Гильбертового пространства.


Коперниканская революция (XVI век):
* Коперник был церковным служителем в католической церкви.
* Гелиоцентрическая система: Впервые предложил математически обоснованную модель Солнечной системы, где Солнце находится в центре.
* Смещение Земли: Коперник утверждал, что Земля вращается вокруг своей оси и обращается вокруг Солнца, что противоречило геоцентрической модели.
* Математическая модель: Коперник разработал сложную математическую модель движения планет, которая объясняла видимые ретроградные движения.
* Опубликовал свою работу &quot;О вращениях небесных сфер&quot; только на смертном одре, чтобы избежать критики и преследования.
* Революция в астрономии: Его идеи положили начало научной революции, изменив представление человечества о своем месте во вселенной.
* Николай Коперник предложил гелиоцентрическую систему мира, поставив под сомнение аристотелевскую физику и создав основу для дальнейшего развития механики.
* Его идеи встретили сопротивление со стороны католической церкви и некоторых учёных.

Кеплеровские законы движения планет (XVII век):
* Иоганн Кеплер  (1571–1630), основываясь на данных наблюдений, сформулировал три закона движения планет, которые описывали эллиптические орбиты, что противоречило круговым орбитам Аристотеля.
* Кеплер был глубоко религиозным лютеранином и верил, что изучение природы — это способ познания божественного замысла.
* Он был вынужден бежать из Праги из-за религиозных преследований.
* Его мать была обвинена в колдовстве, и Кеплер тратил много времени и средств, чтобы спасти её.
* Эллипсы Кеплера: Основы для последующих работ Кеплера.
* Расстояния планет: Определение соотношения расстояний от планет до Солнца.
* Солнце в центре Солнечной системы.
* Земля обращается вокруг Солнца.
* Вращение Земли вокруг своей оси.
* Положение оси в космосе.
* Работал в качестве ассистента у Тихо Браге, что позволило ему получить точные данные о движении планет.
* Выдвинул идею, что планеты движутся по эллипсам, а не по кругам.


Тихо Браге (1546–1601):
* Тихо Браге был религиозным человеком своего времени.
* Точные наблюдения планет: Данные, которые позволили Кеплеру открыть свои законы.
* Суперновая 1572 года: Наблюдал и описал новую звезду (суперновую) в созвездии Кассиопеи, что опровергло тогдашнее представление о неизменности звёздного неба.
* Кометы: Исследовал движение комет и доказал, что они находятся за пределами лунной орбиты, что противоречило традиционным аристотелевским представлениям.
* Инструменты: Создал и улучшил ряд астрономических инструментов, таких как квадрант и секстант, что позволило ему достигать беспрецедентной точности наблюдений.
* Ураниборг: Строительство первой специальной обсерватории.
* Влияние на Кеплера: Точность данных Браге позволила Кеплеру формулировать свои законы.
* Солнечное затмение: Точные предсказания солнечных затмений.


Принцип относительности Галилея (1632):
Галилео Галилей: &quot;Книга природы написана языком математики...без этого языка невозможно понять ни единого слова из этой книги&quot;.

* Галилей был католиком, но его научные взгляды, особенно поддержка гелиоцентризма, привели к конфликту с католической церковью.
* Галилей (1564–1642) предложил принцип относительности, утверждая, что законы механики одинаковы во всех системах, которые движутся равномерно и прямолинейно относительно друг друга, то есть в инерциальных системах отсчёта.
* Законы падения: Галилей открыл, что все тела, независимо от массы, падают с одинаковым ускорением в вакууме.*
* Кинематика: Исследовал движение по наклонной плоскости, заложив основы для понимания инерции и ускорения.
* Законы падения: Формулировка законов свободного падения.
* Инерция: Формулировка принципа инерции.
* Совершенствовал телескоп и стал первым, кто использовал его для систематических астрономических наблюдений.
* Поддержал гелиоцентрическую модель Коперника, что привело к его суду инквизицией.
* Разработал законы движения тел, став предшественником Ньютоновой механики.
* Инквизиция: Его поддержка гелиоцентрической системы привела к судебному процессу инквизицией и последующему отречению от его теорий.

Ньютоновская механика (1687):
* Ньютон был глубоко религиозным человеком. Он считал свои религиозные исследования не менее важными, чем научные.
* Исаак Ньютон (1643–1727) разработал законы движения и закон всемирного тяготения, которые объединили земную и небесную физику, заложив основы классической механики.
* Ньютон был глубоко религиозным человеком и занимался теологическими исследованиями, стремясь понять природу Бога и мироздания. Еврейская каббала, как мистическое учение, предлагала способы интерпретации Библии и понимания божественных тайн, что могло быть интересно Ньютону в контексте его теологических исследований. В бумагах Ньютона было найдено множество записей, касающихся Каббалы и других эзотерических учений. Некоторые из них включали размышления о древних текстах и поиски скрытого смысла. Кго интерес к эзотерическим учениям, включая Каббалу, свидетельствует о том, что Ньютон искал более глубокое понимание мироздания, пытаясь объединить науку, религию и мистику в единое целое.
* Ньютон и христианская каббала. 
* Ньютон и Первый Храм.
* Закон всемирного тяготения: Вывел закон, описывающий силу гравитации, что стало основой классической механики.
* Три закона движения: Основы классической механики.
* Закон всемирного тяготения: Описание силы гравитации между телами.
* Аномалия в движении Урана.
* Разработал математическое исчисление (наряду с Лейбницем), что стало основой для дальнейшего развития математики и физики. Принципы исчисления: Создание математического анализа (вместе с Лейбницем).

В XVII веке математики искали новые методы работы с изменениями величин. Два ведущих подхода были предложены Исааком Ньютоном и Готфридом Вильгельмом Лейбницем. Ньютон разработал так называемый метод флюксий, где основной акцент делался на понятии движения во времени. Он рассматривал производную как мгновенную скорость изменения величины – подобно тому, как мы наблюдаем скорость движущегося тела.

В отличие от Ньютона, Лейбниц выбрал алгебраический путь. Он предложил трактовку анализа, основанную на символической работе с бесконечно малыми величинами. Для Лейбница дифференциал представлял собой абстрактную бесконечно малую разность между двумя близкими значениями, с которой можно было проводить строгие алгебраические операции. Этот подход позволил ввести символы «d» для дифференциала и «∫» для интеграла, а также разработать набор правил, упрощающих задачи по нахождению касательных, поиску экстремумов и вычислению площадей кривых.

Стоит отметить, что традиционная математика, опирающаяся на аксиому Евдокса–Архимеда, утверждает, что для любых двух положительных чисел найдётся такое целое число, которое, умноженное на меньшее, превысит большее. Такая аксиома исключает существование ненулевых бесконечно малых величин в стандартном поле чисел. Лейбниц же, действуя в рамках своего алгебраического метода, рассматривал бесконечно малые величины как «идеальные» объекты, с которыми можно производить операции, что позволило ему построить эффективную систему анализа. В современной математике используется иной, более строгий формализм.

Лейбниц, независимо от Ньютона, создал основы дифференциального и интегрального исчисления. Его метод позволял решать задачи по нахождению касательных, определению экстремумов и вычислению площадей сложных фигур с помощью удобной символики и правил алгебраических операций. Такой подход оказался намного универсальнее и гибче, чем кинематическая трактовка Ньютона, где изменения рассматривались преимущественно как динамические процессы.

Однако между Лейбницем и Ньютоном разгорелся знаменитый спор о приоритете создания математического анализа. Оба учёных независимо разработали методы работы с изменениями величин, но в 1713 году Лондонское королевское общество вынесло решение в пользу Ньютона, что долгое время омрачало репутацию Лейбница в Англии. Со временем же стало понятно, что вклад Лейбница особенно важен благодаря его алгебраической системе, которая обеспечила удобство и эффективность математических вычислений и оказала огромное влияние на развитие математики в Европе и во всём мире.

Таким образом, алгебраическая трактовка анализа, предложенная Лейбницем, основывалась на формальных операциях с бесконечно малыми величинами – объектами, чья природа не вписывалась в классическую систему, основанную на аксиоме Евдокса–Архимеда. Позже, с появлением нестандартного анализа, идея о строгом математическом обосновании бесконечно малых получила своё развитие, подтверждая интуитивные представления Лейбница и подчёркивая важность его вклада в создание математического анализа.

* Написал &quot;Математические начала натуральной философии&quot; (&quot;Principia&quot;), ставшую основой классической механики.
* Корпускулярная теория света: Положение о том, что свет состоит из частиц.


===

В XVIII веке произошло качественное изменение научной парадигмы, которое можно охарактеризовать как переход от натурфилософии к специализации наук. Это изменение было связано с несколькими ключевыми факторами:

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Эйлер]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Эйлер]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Галуа]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Галуа]] Done

===
К периоду конца XVIII - начала XIX века. В то время ученые скептически относились к сообщениям о метеоритах, считая их мифами или ошибками наблюдателей. Академия наук официально заявила, что &quot;камни не могут падать с неба, потому что на небе нет камней&quot;. Это мнение было основано на тогдашнем понимании природы и космоса.

Однако в 1803 году французский ученый Жан-Батист Био провел исследование падения метеоритов в Л'Эгль, Франция, и доказал, что камни действительно могут падать с неба. Это событие изменило научное сообщество и привело к признанию метеоритов как реального феномена.

==

В конце XVIII – начале XIX века научное сообщество придерживалось крайне скептического отношения к сообщениям о падающих с неба камнях. На тот момент господствовала космология, в которой небеса представлялись как совершенная, неизменная область, лишённая материальных объектов, характерных для земного мира. Именно в этом контексте Академия наук официально заявляла, что «камни не могут падать с неба, потому что на небе нет камней».

Основные причины такого отношения заключались в следующем:

Доминирующая картина мира.
В то время учёные исходили из представления, унаследованного от античной и схоластической традиций, что небесное пространство состоит из эфира или иных нематериальных субстанций. Материя, как мы её знаем – камни, породы, вода – была отнесена к сублунарной сфере. Таким образом, идея о том, что твердые тела могут появляться на небе и затем падать на Землю, противоречила устоявшимся представлениям о строении вселенной.

Ограниченность наблюдательных данных и методологии.
Сообщения о падающих камнях были единичными и часто получались в результате не вполне точных наблюдений. Многие учёные трактовали эти явления как оптические иллюзии, атмосферные феномены или даже ошибки наблюдателей. К тому же существовали и мифологические рассказы, которые воспринимались не как достоверные научные данные, а скорее как народные легенды.

Методологические убеждения.
Научная мысль того времени опиралась на строго детерминированные и рациональные законы природы, которые казались несовместимыми с идеей случайного падения камней с неба. Метеориты, как объект исследования, не входили в привычный арсенал изучаемых природных явлений, и их появление не укладывалось в систему объяснений, основанную на земных процессах (например, вулканизме или землетрясениях).

Лишь в начале XIX века, благодаря систематическим наблюдениям и исследованиям, особенно после события в Лаигле (Франция, 1803 год), когда Жан-Батист Био провёл детальный анализ падения метеоритов, постепенно начали появляться убедительные доказательства внеземного происхождения этих тел. Эти исследования показали, что химический состав метеоритов во многом схож с породами Земли, и что подобные явления могут быть объяснены в рамках физики и астрономии, изменив традиционное представление о природе космоса.

Таким образом, период конца XVIII – начала XIX века стал поворотным моментом в истории естествознания. Скептицизм относительно метеоритов, основанный на тогдашних космологических представлениях, уступил место новой парадигме, в которой метеориты стали рассматриваться как реальные космические объекты, падающие на Землю из внешнего пространства.

Исследование, проведённое Жан-Батистом Био в 1803 году в районе Л’Эгль во Франции, стало поворотным моментом в истории астрономии. До этого многие учёные отвергали возможность падения камней с неба, считая такие сообщения результатом ошибок наблюдателей или атмосферных явлений. Однако Био тщательно изучил свидетельства падения метеоритов, собрал метеоритные образцы и проанализировал их состав. Его выводы убедительно доказали, что эти камни имеют внеземное происхождение, что полностью изменило представления научного сообщества о природе метеоритов. Благодаря публикации результатов своих исследований, доказано было, что метеориты действительно падают с неба и являются материальными телами, пришедшими из космоса. Это открытие послужило основой для дальнейших исследований космических тел и стало одним из первых шагов к современному пониманию формирования и состава Солнечной системы.

===

Дьявол Лапласа. Детерменизм Лапласа. 

===
Демон Лапласа и Лапласовский детерминизм
В 1814 году французский математик Пьер‑Симон Лаплас выдвинул мысленный эксперимент, согласно которому гипотетическое разумное существо – так называемый демон Лапласа – при условии обладания абсолютно полной информацией о положении и скорости всех частиц во Вселенной смогло бы вычислить её прошлое и будущее с абсолютной точностью. Другими словами, если бы существовал «всеведущий разум», знающий все начальные условия и действующие силы, то вся история, как прошедшая, так и будущая, была бы однозначно предопределена и могла бы быть выведена единой формулой движения всех тел. Это положение иллюстрирует суть классического, или механистического, детерминизма, в котором каждое событие является неотъемлемым следствием предыдущего состояния системы.


Основные положения и философский контекст
1. Причинность и абсолютная предсказуемость.
Лапласовский детерминизм исходит из предположения, что всё в природе подчинено строгим законам, а состояние Вселенной в любой момент времени является функцией её предыдущего состояния. Если бы можно было узнать абсолютно все параметры (координаты, скорости, силы), то будущее (и прошлое) можно было бы предсказать с математической точностью. Таким образом, всякая случайность, с этой точки зрения, есть лишь проявление нашего незнания деталей системы.


2. Методологический принцип науки.
Лаплас видел детерминизм как основной принцип построения научного познания. В его представлении, даже если на практике невозможно собрать или обработать всю необходимую информацию, идеал полного знания служит ориентиром для развития науки – от небесной механики до более поздних статистических и вероятностных методов описания сложных систем.

Парадоксы и ограничения концепции
1. Парадокс самоучёта.
Одна из классических проблем идеи демона Лапласа заключается в том, что предсказывающее существо само является частью Вселенной. Это означает, что для точного вычисления будущего демон должен учитывать собственное будущее состояние, что приводит к рекурсивной задаче – вычисления будущего, включающего его собственное влияние. Такая замкнутая система вычислений порождает парадокс бесконечной регрессии, который ставит под сомнение возможность полного предсказания.

2. Ограничения современной физики.
С приходом квантовой механики появилась фундаментальная неопределённость: принцип Гейзенберга утверждает, что невозможно одновременно точно измерить положение и импульс частицы. Это означает, что даже при наличии всех законов движения на микроскопическом уровне истинное знание состояния системы недостижимо. Кроме того, явления, связанные с хаотической динамикой, усиливают практическую невозможность точного предсказания даже в детерминированных системах.

Влияние на культуру и современные дискуссии
Идея демона Лапласа оказала огромное влияние на философию, литературу, кино и даже современные технологии:

В художественной литературе и кино.
Образы демона Лапласа и вопросы детерминизма часто используются для обсуждения свободы воли и судьбы. Например, в фильме «Люси» главная героиня приобретает почти безграничные познания, что можно сравнить с возможностями гипотетического демона, а в ряде произведений научной фантастики демон служит символом абсолютной предсказуемости и ограничения свободы выбора.

В философских и научных дискуссиях.
Современные теории, связанные с квантовой механикой и теорией хаоса, предлагают альтернативные взгляды на причинность, вводя элемент вероятностного (или статистического) детерминизма, где исход каждого события определяется не абсолютной необходимостью, а распределённой вероятностью. Это порождает дебаты о природе свободы воли и объективности случайности.

Заключение
Лапласовский детерминизм – мощная концепция, которая в своё время подчёркивала идею, что при наличии полной информации о Вселенной всё её будущее предопределено. Хотя на практике собрать такую информацию невозможно, а квантовая физика и теория хаоса указывают на существенные ограничения классического детерминизма, эта идея остаётся важным философским ориентиром, стимулирующим развитие научного метода и обсуждение границ предсказуемости. В конечном счёте, демон Лапласа символизирует не только стремление к абсолютному знанию, но и осознание фундаментальных ограничений, которые накладывает сама природа действительности.

===


Электродинамика Максвелла (1865):
* Закон Кулона и Закон всемирного тяготянеия
* Максвелл был глубоко религиозным человеком и считал, что его научная работа помогает понять божественный замысел.
* Объединил электричество и магнетизм в единую теорию электромагнитного поля, что стало основой современной физики.
* Предсказал существование электромагнитных волн, что привело к развитию радио и телекоммуникаций.
* Его теория электромагнитного поля открыла новый взгляд на природу света и вызвала вопросы о природе пространства и времени.

Парадокс Майкельсона (1887):
* Майкельсон был евреем по происхождению, но его религиозные взгляды мало задокументированы. Известно, что он не был активен в религиозной жизни, сосредотачиваясь на науке.
* Эксперимент Майкельсона не выявил существования &quot;эфира&quot;, предполагаемого носителя света, что поставило под сомнение абсолютное пространство и время, принятые в ньютоновской физике.
* Провёл знаменитый эксперимент Майкельсона, который не выявил существования эфира.
* Совершенствовал интерферометр, что позволило значительно улучшить точность измерений.
* Измерил скорость света с беспрецедентной точностью.
* Был одержим точностью измерений, что привело к его выдающимся научным открытиям.


Специальная теория относительности (1905):
* Предложил специальную теорию относительности, отказавшись от концепции абсолютного времени и пространства, и ввел идею, что скорость света постоянна во всех инерциальных системах отсчета.

===
- Почему скорость света является предельно возможной согласно ОТО?
- Что такое нулевыми геодезические линии и чем они отличаются от просто геодезических линий?

https://chatgpt.com/c/7c8c6e2f-4d7a-4eab-b0ab-04cff2a22a55
===

* Вывел знаменитую формулу 𝐸=𝑚𝑐^2, установив связь между массой и энергией.
* Получил Нобелевскую премию по физике в 1921 году за объяснение фотоэффекта, что подтвердило квантовую природу света.
* Занимался развитием квантовой теории, но скептически относился к её вероятностной интерпретации.

Общая теория относительности (1915):
Альберт Эйнштейн (1879–1955):
* Эйнштейн вырос в светской еврейской семье и позже называл себя &quot;агностиком&quot; или &quot;пантеистом&quot;. Он не верил в личностного Бога, но часто говорил о &quot;космической религии&quot;, выражая восхищение перед сложностью и красотой вселенной.
* Его знаменитая фраза: &quot;Бог не играет в кости&quot; отражала его убеждение в существовании упорядоченных законов природы.
* Предложил специальную теорию относительности, отказавшись от концепции абсолютного времени и пространства, и ввел идею, что скорость света постоянна во всех инерциальных системах отсчета.
* Вывел знаменитую формулу 𝐸=𝑚𝑐^2, установив связь между массой и энергией.
* Получил Нобелевскую премию по физике в 1921 году за объяснение фотоэффекта, что подтвердило квантовую природу света.
* В своей первой статье &quot;К элетродинамике движущихся тел&quot; Эйнштейн сделал парадигмальный сдвиг: не частицы в центре внимания как это было более 2000 лет, а поля. Он предложил считать уровения Максвелла абсолютно точными. Они порождают поля. А частицы это просто флуктуации полей.
* Занимался развитием квантовой теории, но скептически относился к её вероятностной интерпретации.
* Эйнштейн расширил свою теорию относительности, введя гравитацию как искривление пространства-времени, что пересмотрело ньютоновскую механику в масштабах больших масс и высоких скоростей. В частности она смогла объяснить ретроградное движение Меркурия, которое Ньютоновская механика не могла объяснить. 
* В последние годы жизни пытался создать единую теорию поля, которая объединила бы все фундаментальные силы природы, но не достиг успеха.
* Космологическая постоянная: Эйнштейн ввел в свои уравнения космологическую постоянную для поддержания статичной вселенной, но позже назвал это &quot;самой большой ошибкой&quot;.
* Теоремы Нётер https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B0_%D0%9D%D1%91%D1%82%D0%B5%D1%80 +++ https://www.youtube.com/watch?v=lcjdwSY2AzM ++ https://www.toalexsmail.com/2025/04/why-does-energy-disappear-in-general.html

===

В конце XIX – начале XX века широкое распространение имело мнение, что летательные аппараты, тяжелее воздуха, не смогут подняться в полёт. Это убеждение основывалось на ряде причин:

Ограниченность знаний в аэродинамике.
На тот момент физические принципы, объясняющие возникновение подъёмной силы, ещё не были достаточно разработаны. Многие учёные и инженеры полагали, что природа не предназначена для создания машины, способной имитировать полёт птицы, поскольку для этого требовались невообразимо лёгкие и одновременно прочные конструкции, а также двигатели с крайне высоким отношением мощности к весу.

Технологические ограничения.
Двигатели, существовавшие в ту эпоху, были достаточно тяжёлыми и не обладали нужной мощностью для обеспечения продолжительного полёта. Материалы, из которых изготавливались конструкции, не позволяли создавать лёгкие, аэродинамически эффективные самолёты, способные выдержать нагрузки при взлёте и полёте. Эти технологические барьеры приводили к неудачным экспериментам и провалам первых попыток создать управляемый аппарат.

Провальные эксперименты и негативный общественный резонанс.
Известны примеры неудачных испытаний, например, работы Сэмюэля Лэнгли, чьи попытки создания «Аэродрома» закончились катастрофой. Провалы подобных экспериментов лишь усиливали скептицизм среди учёных и инженеров. Это отношение даже нашло отражение в публикациях – так, например, в редакционной статье в The New York Times, где утверждалось, что развитие летательных машин может занять миллионы лет. 

Преобладание старых взглядов и доминирование идеи «лёгкости птицы».
Многие считали, что полёт возможен лишь у живых существ, обладающих уникальной физиологией, и что попытки воспроизвести эти свойства в машине неизбежно обречены на провал.

Однако параллельно с этим существовал и другой процесс – появлялись пионеры авиации, которые, несмотря на общую пессимистическую атмосферу, систематически экспериментировали и совершенствовали свои проекты. Среди них были такие фигуры, как Отто Лилиенталь, который провёл успешные опыты с планерами, и Александр Фёдорович Можайский, предпринявший первые попытки создания самолётаEN.WIKIPEDIA.ORG. Их опыт, а также усердные исследования в области аэродинамики и конструкций, постепенно разрушали старые догмы.

Кульминацией стало достижение братьев Райт, которые 17 декабря 1903 года совершили первый управляемый полёт самолёта тяжелее воздуха. Их успех продемонстрировал, что при правильном сочетании аэродинамического дизайна, двигателей с нужными характеристиками и грамотной системы управления возможно преодолеть ограничения, которые ранее казались непреодолимыми.

Таким образом, первоначальное убеждение о том, что самолёты не могут летать, было обусловлено недостаточным развитием теоретических знаний, технологическими ограничениями и неудачными экспериментами. Постепенно, благодаря упорным исследованиям и экспериментальному опыту, этот миф был опровергнут, что привело к бурному развитию авиации в XX веке.

===


'''11. Учёные XX-XXI в.'''

Циолковский. До середины 20-го века не существовало технологий, которые могли бы обеспечить достаточную тягу и устойчивость для преодоления земной гравитации. Ракетные двигатели, способные достичь космоса, были разработаны только в 1940-х и 1950-х годах. До середины 20-го века не существовало технологий, которые могли бы обеспечить достаточную тягу и устойчивость для преодоления земной гравитации. Ракетные двигатели, способные достичь космоса, были разработаны только в 1940-х и 1950-х годах.

До середины 20-го века многие ученые и инженеры считали, что преодоление звукового барьера (скорости звука) невозможно или крайне опасно по нескольким причинам. При приближении к скорости звука (около 1235 км/ч на уровне моря) воздушный поток вокруг самолета начинает изменяться, создавая ударные волны и значительное увеличение сопротивления. Это явление, известное как &quot;компрессионный скачок&quot;, может привести к потере управляемости и разрушению конструкции самолета.

Решение проблемы абсолютно черного тела (1900): Макс Планк предложил квантовую гипотезу, согласно которой энергия излучения испускается и поглощается дискретными порциями (квантами). Это решение привело к формуле Планка для спектра излучения абсолютно черного тела и положило начало квантовой механике.

Теория относительности (1905, 1915): Альберт Эйнштейн разработал специальную теорию относительности (1905), которая ввела концепцию инвариантности скорости света и относительности времени и пространства. В 1915 году он представил общую теорию относительности, описывающую гравитацию как искривление пространства-времени.


Квантовая механика (1920-е): Развитие квантовой механики включало работы Вернера Гейзенберга, Эрвина Шрёдингера и Пауля Дирака. Гейзенберг сформулировал матричную механику, Шрёдингер предложил волновую механику.

Принцип неопределенности (1927): Вернер Гейзенберг сформулировал принцип неопределенности, который утверждает, что невозможно одновременно точно измерить положение и импульс частицы. Это фундаментальное ограничение квантовой механики изменило наше понимание микромира.

Квантовая электродинамика (1940-е): Ричард Фейнман, Джулиан Швингер и Синъитиро Томонага разработали квантовую электродинамику (КЭД), теорию, описывающую взаимодействие света и материи. '''КЭД объединила квантовую механику и специальную теорию относительности. Уровнение Дирака. Квантовая электродинамика является частным случаем квантовой теории поля, описывающим электромагнитное взаимодействие. ''' КЭД является релятивистской квантовой теорией поля, которая описывает взаимодействие заряженных частиц (таких как электроны и позитроны) с электромагнитным полем, учитывая принципы специальной теории относительности.

Квантовая теория поля (1930-е - 1950-е) — это более общая теория, которая описывает взаимодействия элементарных частиц через квантовые поля. КТП включает в себя не только электромагнитное взаимодействие, но и другие фундаментальные взаимодействия, такие как слабое и сильное взаимодействия. Она является более общей теорией, охватывающей все фундаментальные взаимодействия в природе.

Открытие расширения Вселенной (1929): Эдвин Хаббл обнаружил, что галактики удаляются друг от друга, что свидетельствует о расширении Вселенной. Это открытие привело к формулировке закона Хаббла и стало основой для теории Большого взрыва.

Модель Большого взрыва (1940-е - 1960-е): Джордж Гамов и его коллеги предложили теорию Большого взрыва, объясняющую происхождение Вселенной из горячего и плотного состояния. В 1965 году Арно Пензиас и Роберт Вильсон обнаружили реликтовое излучение, подтверждающее эту теорию.

Открытие реликтового излучения (1965): Арно Пензиас и Роберт Вильсон обнаружили космическое микроволновое фоновое излучение, оставшееся от ранней стадии Вселенной. Это открытие подтвердило теорию Большого взрыва и предоставило важные данные о ранней Вселенной.

Стандартная модель частиц (1970-е): Стандартная модель объединяет электромагнитное, слабое и сильное взаимодействия в единую теорию элементарных частиц. Она включает кварки, лептоны и калибровочные бозоны, такие как фотон, W и Z бозоны и глюоны.

Открытие черных дыр (1960-е - 1970-е): Доказательства существования черных дыр были получены благодаря наблюдениям рентгеновских источников, таких как Лебедь X-1. Черные дыры — это объекты с гравитационным полем, настолько сильным, что даже свет не может покинуть их.

Теория инфляции (1980-е): Алан Гут и Андрей Линде предложили теорию космической инфляции, объясняющую однородность и изотропность Вселенной. Согласно этой теории, Вселенная прошла через краткий период экспоненциального расширения вскоре после Большого взрыва.

Космический телескоп Хаббл (1990): Запуск космического телескопа Хаббл предоставил астрономам возможность получать высококачественные изображения и спектры космических объектов. Хаббл сделал множество открытий, включая определение возраста Вселенной и наблюдение далеких галактик.

Открытие гравитационных волн (2015): Обсерватория LIGO впервые зарегистрировала гравитационные волны, предсказанные Эйнштейном в 1915 году. Эти волны были вызваны слиянием двух черных дыр и открыли новый способ изучения космоса.

'''11. Чёрные дыры'''

Черные дыры — это одни из самых загадочных и интересных объектов во Вселенной. Они вызывают множество вопросов и теорий, касающихся их природы и поведения. Вот основные теории и концепции, связанные с черными дырами:

1. Классическая теория черных дыр
Черные дыры описываются общей теорией относительности Альберта Эйнштейна. Согласно этой теории, черная дыра — это область пространства-времени с настолько сильным гравитационным полем, что даже свет не может покинуть ее. Граница этой области называется горизонтом событий.

2. Сингулярность
В центре черной дыры находится сингулярность — точка, где кривизна пространства-времени становится бесконечной, а законы физики, как мы их знаем, перестают действовать. Существует несколько типов сингулярностей:

Тимелайк (времеподобная) сингулярность: встречается в невращающихся черных дырах (Шварцшильдовская черная дыра).
Спейслайк (пространственноподобная) сингулярность: встречается в вращающихся черных дырах (Керровская черная дыра).
3. Информационный парадокс черной дыры
Согласно квантовой механике, информация не может быть уничтожена. Однако, если что-то падает в черную дыру, информация о состоянии этой материи, кажется, теряется навсегда. Это противоречие между квантовой механикой и общей теорией относительности называется информационным парадоксом черной дыры.

4. Испарение черных дыр (излучение Хокинга)
Стивен Хокинг в 1974 году предсказал, что черные дыры могут испаряться через процесс, известный как излучение Хокинга. Согласно этой теории, черные дыры излучают частицы из-за квантовых эффектов вблизи горизонта событий. Это излучение приводит к потере массы черной дырой и, в конечном итоге, к ее испарению.

5. Вращающиеся черные дыры (Керровские черные дыры)
Рой Керр в 1963 году нашел решение уравнений Эйнштейна для вращающихся черных дыр. Эти черные дыры имеют два горизонта событий и кольцевую сингулярность. Вращающиеся черные дыры обладают интересными свойствами, такими как эргосфера — область, где пространство-время &quot;затягивается&quot; вокруг черной дыры.

6. Теория петлевой квантовой гравитации
Одна из попыток объединить квантовую механику и общую теорию относительности. Согласно этой теории, пространство-время имеет дискретную структуру на планковских масштабах, что может разрешить сингулярности и информационный парадокс.

7. Голографический принцип
Предложенный Герардом 'т Хоофт и Леонардом Сасскиндом, голографический принцип утверждает, что вся информация, содержащаяся в объеме пространства, может быть описана на его границе. Это может помочь в разрешении информационного парадокса черной дыры.

8. Теория струн и черные дыры
Теория струн предлагает, что элементарные частицы — это одномерные струны. В контексте черных дыр, теория струн может предложить механизмы для сохранения информации и разрешения сингулярностей.

9. Файервол гипотеза
Эта гипотеза предполагает, что на горизонте событий черной дыры существует &quot;файервол&quot; — область с экстремально высокой энергией, которая уничтожает любую падающую материю и информацию. Это радикальное решение информационного парадокса, но оно противоречит принципу эквивалентности общей теории относительности.

10. Энтропия черной дыры
Якоб Бекенштейн и Стивен Хокинг показали, что черные дыры имеют энтропию, пропорциональную площади их горизонта событий. Это открытие связывает термодинамику, квантовую механику и общую теорию относительности.

Эти теории и концепции продолжают развиваться, и многие вопросы о природе черных дыр остаются открытыми. Исследования в этой области продолжаются, и новые открытия могут привести к более глубокому пониманию этих загадочных объектов.

'''12. Гравитационных волны.'''

Обнаружение гравитационных волн: После 2016 года с помощью детектора LIGO были обнаружены слияния двойных черных дыр, что подтвердило существование черных дыр, которые сливаются, создавая мощные гравитационные волны, регистрируемые на Земле.

Роль гравитационных волн в космологии: Гравитационные волны играют важную роль в динамике Вселенной, особенно в контексте циклической модели, где они участвуют в процессах расширения и сжатия.

Гравитационные волны и темная материя: Исследования предполагают, что массивные первичные черные дыры, которые могут быть основными компонентами темной материи, можно измерить с помощью детекторов, таких как LIGO, через их гравитационные волны.

Гравитационные волны и слияние черных дыр: Слияние черных дыр приводит к образованию гравитационных волн, которые могут переносить значительную часть массы в виде энергии.

Наблюдения LIGO: Открытие гравитационных волн позволило наблюдать за процессами слияния черных дыр, что изменило наше понимание частоты и количества таких событий во Вселенной.

Гравитационные волны и реликтовое излучение: Наногерцовые гравитационные волны, обнаруженные с помощью методов, предложенных М. В. Сажиным, могут быть реликтовыми следами от предыдущих циклов космической эволюции.

Гравитационные волны и циклическая Вселенная: В модели циклической Вселенной гравитационные волны играют ключевую роль в процессах расширения и сжатия, влияя на динамику космоса.

Гравитационные волны и метрика пространства-времени: Поглощение гравитационных волн черными дырами может изменять метрику пространства-времени, что связано с изменением распределения энергии в пространстве.

Гравитационные волны и реликтовое излучение: Наногерцовые гравитационные волны рассматриваются как аналоги реликтового микроволнового излучения, подтверждая модель циклической Вселенной.

Гравитационные волны и их спектр: Спектр наногерцовых гравитационных волн не описывается законом Планка, а отражает современное распределение черных дыр, учитывая эффект красного смещения.

'''13. Христианство как смесь Аристотеля и Священного Писания.'''


'''285–250 годов до н.э. по инициативе Птолемея II Филадельфа, правителя Египта перевод Септуагинты.'''

* Деметрий Фалерский, библиотекарь Александрийской библиотеки, который предложил Птолемею II Филадельфу идею перевода еврейских священных писаний на греческий язык. Он считал, что это обогатит библиотеку и сделает еврейскую мудрость доступной для грекоязычного мира.

* 72 ученых — по шесть от каждого из 12 колен Израиля привезли в Александрию и разместили на острове Фарос. Каждый из них был помещен в отдельную комнату, чтобы они не могли общаться друг с другом. Целью было проверить, насколько их переводы будут совпадать.

* Через 72 дня переводчики завершили свою работу, и оказалось, что все их переводы были идентичны, слово в слово. Это событие было воспринято как чудо и знак божественного вдохновения, подтверждающий точность и святость перевода.

* После завершения перевода, текст был представлен еврейским старейшинам и ученым в Александрии. Согласно легенде, они тщательно проверили перевод и признали его точным и верным оригиналу. Это событие также воспринималось как подтверждение божественного вдохновения переводчиков.

* Перевод Септуагинты был источником великого траура для еврейского народа. огда евреи узнали о переводе Торы на греческий язык, они восприняли это как великое несчастье и опасались, что истинный смысл Писания будет утрачен или искажён в переводе. Считается, что в этот день постигли определённые бедствия, и он был объявлен постным днем.

* После завершения перевода Септуагинты на три дня исчезло солнце. Землю окутала тьма, что вызвало великий страх и ужас среди людей. Это событие воспринималось как знак божественного недовольства тем, что священные тексты были переведены на чужой язык и, возможно, потеряли часть своего сакрального смысла.

* 8-го числа месяца Тевет по еврейскому календарю. Этот день отмечен в некоторых еврейских источниках как день траура.

* 9-е Тевета: Считается днём смерти Эзры и Неемии, которые сыграли ключевую роль в возвращении евреев из Вавилонского плена и в восстановлении иудейской общины в Иерусалиме. Этот день также иногда отмечается постом, хотя и не столь широко.

* Пост 10-го Тевета (Асара Б'Тевет) пост посвящен памяти начала осады Иерусалима войсками вавилонского царя Навуходоносора в 588 году до н.э., что в конечном итоге привело к разрушению Первого Храма в 586 году до н.э.


Папа Климент I, также известный как Климент Римский, был одним из первых епископов Рима и считается третьим или четвертым папой после Святого Петра. Его понтификат датируется примерно 88-99 годами. Климент I является одной из ключевых фигур раннехристианской церкви и одним из апостольских отцов, что означает, что он был современником апостолов и, возможно, лично знал некоторых из них.

Основные факты о Папе Клименте I:
Происхождение и ранняя жизнь:

О происхождении и ранней жизни Климента известно немного. Считается, что он был римлянином и, возможно, происходил из знатной семьи. Некоторые источники утверждают, что он мог быть рабом, освобожденным из рабства.
Понтификат:

Климент I стал папой после Лина и Анаклета (Клета). Его понтификат пришелся на период правления императора Домициана, который был известен своими преследованиями христиан.
1-е послание Климента к Коринфянам:

Одним из самых известных трудов Климента является его &quot;1-е послание к Коринфянам&quot;. Это письмо было написано около 96 года и адресовано христианской общине в Коринфе, которая столкнулась с внутренними разногласиями и конфликтами (похоже на письмо РАМАБМА в Йемен). В своем письме Климент призывает к единству, смирению и послушанию церковным лидерам. Письмо демонстрирует глубокое знание Ветхого Завета и греческой риторики, что указывает на высокий уровень образования Климента.
Учение и влияние:

Климент I подчеркивал важность церковной иерархии и апостольской преемственности. Он также акцентировал внимание на моральных и этических аспектах христианской жизни, таких как смирение, любовь и послушание.
Мученичество:

Согласно преданию, Климент I был замучен при императоре Траяне. Его отправили в ссылку на Херсонес (современный Крым), где он был приговорен к тяжелым работам в каменоломнях. Легенда гласит, что он был привязан к якорю и утоплен в море. Его мощи были позже перенесены в Рим.
Почитание:

Климент I почитается как святой в Католической, Православной и Англиканской церквях. Его праздник отмечается 23 ноября в Католической церкви и 25 ноября в Православной церкви.
Апокрифические тексты:

Существует несколько апокрифических текстов, приписываемых Клименту, таких как &quot;Климентовы гомилии&quot; и &quot;Климентовы признания&quot;. Эти тексты не считаются каноническими, но они дают представление о том, как ранние христиане воспринимали его учение и авторитет.
Заключение:
Папа Климент I является одной из ключевых фигур раннехристианской церкви, чье учение и труды оказали значительное влияние на развитие христианской доктрины и церковной организации. Его &quot;1-е послание к Коринфянам&quot; остается важным документом, свидетельствующим о ранних христианских верованиях и практике.


'''14. Наддисциплинарный подход'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Наддисциплинарный_подход]]


15. '''Фома Аквинский.'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез._Фома_Аквинский]]

16. Синтез. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез]]

17. '''Доклад правительству'''.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Заседание правительства. Доклад]]</text>
      <sha1>9mm3bwad10sx58me2r2slium6bdq1g1</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261281</id>
      <parentid>261258</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:58:44Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ф</comment>
      <origin>261281</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="160562" sha1="9lfbampt6t6au801euk27k0vrbs0e0i" xml:space="preserve">Проблема: преодоление светового барьера.

Центр внимания конец от уровнений Максвелла до синтеза квантовой механики с теорией относительности в чёрных дырах. XIX-XX в.

История От смерти Александра Македонского (война диадохов) до поражение в восстании Бар Кохбы и начала Изгнания. (-323 до 135 гг.)

Томас Кун: Структура научных революций


Гай и Лиэль

Эйтан и Сара


Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. 

Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много.

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. 

Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. 

''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''

&lt;strike&gt;
''Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. ''
''Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. ''
''Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. ''
''Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много.''


''Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много. Они главные георои. У них есть экран машины времени с помощью которого они могут наблюдать за прошлым.''
''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''

''Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные георои. У них есть экран машины времени с помощью которого они могут наблюдать за прошлым.''
''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''
&lt;/strike&gt; 

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные герои. У них есть экран машины времени, через который они смотрят, что было в прошлом.
Перепиши как диалог людей в прошлом за которыми смотрят главные герои. Замени как можно больше текста от автора на реплики главных и исторических героев. Они должны говорить о том, что происходит. Не опускай никаких деталей, максимум оставляй как текст автора. Добавь много красочных деталей. Они НЕ ГОВОРЯТ об уроках истории или о том, что будет. Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. При использовании LaTeX добавляй тэги &amp;lt;math&gt;. Используй тире как начала реплики в диалоге.

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные герои. У них есть экран машины времени, через который они смотрят, что было в прошлом.
Перепиши как диалог людей в прошлом за которыми смотрят главные герои. Замени как можно больше текста от автора на реплики главных и исторических героев. Они должны говорить о том, что происходит. Не опускай никаких деталей, максимум оставляй как текст автора. Добавь много красочных деталей. Они НЕ ГОВОРЯТ об уроках истории или о том, что будет. Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. При использовании LaTeX добавляй тэги &amp;lt;math&gt;. Используй тире как начала реплики в диалоге.
&lt;/strike&gt; 


=== история ===

Гай — знаток общей истории, любит щеголять фактами и закономерностями, но говорит мало. Лиэль увлекается историей науки, говорит много и с энтузиазмом. Они — главные герои, обладающие экраном машины времени, позволяющим наблюдать за событиями прошлого.

Перепиши исходный текст, превратив его в живой диалог между историческими персонажами, присутствующими в прошлом. Главные герои, Гай и Лиэль, изредка вставляют свои реплики, оставаясь неслышными для остальных участников сцены. Замени как можно больше авторского описания на реплики персонажей, чтобы все детали оригинального текста — атмосфера, визуальные и звуковые образы, мелкие нюансы — были сохранены и усилены яркими, красочными репликами.

Требования:

* Пиши текст как связное повествование, избегая пунктов (1-2-3) и заголовков.
* Каждое высказывание героя начинается с тире и пишется с новой строки.
* Используй живой, динамичный диалог, в котором участники обсуждают происходящее в реальном времени, не затрагивая уроки истории или прогнозы будущего.
* Лиэль и Гай могут говорить нормально. Их никто не видит и не слыши.
* При использовании LaTeX для математических формул обрамляй их тегами &amp;lt;math&gt; и &amp;lt;/math&gt;.
* Исправь все ошибки исходного текста, сохрани максимум деталей и атмосферность описаний.

=== наука ===

Эйтан — любитель научной теории и философии, изъясняется пространно и эмоционально. Сара — практичная, всегда применяющая научные теории на практике, говорит только необходимое, чтобы передать суть своих мыслей. Они — главные герои, обладающие экраном машины времени, позволяющим наблюдать за событиями прошлого.

Перепиши исходный текст, превратив его в живой диалог между историческими персонажами, присутствующими в прошлом. Главные герои, Сара и Эйтан, изредка вставляют свои реплики, оставаясь неслышными для остальных участников сцены. Замени как можно больше авторского описания на реплики персонажей, чтобы все детали оригинального текста — атмосфера, визуальные и звуковые образы, мелкие нюансы — были сохранены и усилены яркими, красочными репликами.

Требования:

* Пиши текст как связное повествование, избегая пунктов (1-2-3) и заголовков.
* Каждое высказывание героя начинается с тире и пишется с новой строки.
* Используй живой, динамичный диалог, в котором участники обсуждают происходящее в реальном времени, не затрагивая уроки истории или прогнозы будущего.
* Эйтан и Сара могут говорить нормально. Их никто не видит и не слыши.
* При использовании LaTeX для математических формул обрамляй их тегами &amp;lt;math&gt; и &amp;lt;/math&gt;.
* Исправь все ошибки исходного текста, сохрани максимум деталей и атмосферность описаний.


=== **** ===
Нить 1: от смерти Александра Македонского до восстания Бар Кохбы

Нить 2: от принципа относительности Галилея до пространства Минковского и Гильбертового пространства.


=== **** ===
«Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю; и прежние уже не будут вспоминаемы и не придут на сердце.»  Исаия 65:17:


'''1. Введение. Классический период с 7-й век до н. э. до Смерть Александра Великого (323 до н. э.). Далее эллинистический период.''' 

Становление полисной системы в Греции (7-й век до н. э.)

Развитие гражданских прав и обязанностей в греческих полисах (7-й век до н. э.)

Расширение рабовладельческих отношений в греческих обществах (7-й век до н. э.)

Реформы Клисфена в Афинах (около 508 до н. э.) Клисфен проводит демократические реформы, разделяя граждан на демы и усиливая роль Народного собрания.

Олимпийские игры и культурное единство греков (600–500 до н. э.) Олимпийские игры продолжают укреплять культурное и религиозное единство греков.

Падение этрусской монархии и основание Римской республики (509 до н. э.)


516 до н.э. - Завершение строительства Второго Храма в Иерусалиме.

511 до н.э. - Укрепление стен Иерусалима.

508 до н.э. - Установление системы сбора десятины для поддержки Храма.

502 до н.э. - Восстановление системы образования и обучения

500 до н.э. - Установление регулярных собраний иудейского народа.


Ионийское восстание против Персидской империи (499–493 до н. э.) Греческие города в Малой Азии восстают против персидского владычества, что ведет к началу греко-персидских войн.

Заключение первой Греко-Персидской войны (492–490 до н. э.) Победа афинян в битве при Марафоне (490 до н. э.), завершение первой греко-персидской войны.

Первый Афинский морской союз был основан в 478 году до нашей эры, после окончания греко-персидских войн. Этот союз, также известный как Делосский сою

Пелопоннесской войне (431-404 годы до н.э.) / Пелопоннесский союз

Произведения Фукидида: &quot;История Пелопоннесской войны&quot; (около 411 до н. э.) Фукидид завершает свою работу по истории Пелопоннесской войны, предлагая аналитический подход к историческим событиям. 

Восстание плебеев и создание должности народного трибуна в Риме (около 409 до н. э.)

Второй Афинский морской союз был основан в 378 году до нашей эры.

Смерть Филиппа II и восшествие на трон Александра Великого (336 до н. э.)

Смерть Александра Великого (323 до н. э.) 


'''2. Гай и Лиэль; Эйтан и Сара - представление главных героев, они работники института ИИИТ и знают об экране. Они обсуждают &quot;Структуру научных революций&quot; Томаса Куна'''

'''3. Заседание правительства. Постановка задачи: преодоление светового барьера.'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Заседание правительства. Постановка задачи]]

'''4. Беседы с премьером Йоси. Рассказ про засекреченную часть отчёта.'''

'''5. Святая святых. Нет ответа.'''

'''6. Разделение: Эйтан и Сара = история, Гай и Лиэль = физика'''

'''7. Элинистический период'''


Первый раздел империи Александра между диадохами (323 до н. э.)

Войны диадохов (322–281 до н. э.)

Основание династии Птолемеев в Египте (305 до н. э.)

Основание Селевкидской империи (312 до н. э.)

Битва при Ипсе произошла в 301 году до н.э. и была одной из ключевых сражений в войнах диадохов. Это сражение привело к окончательному разделу империи Александра Македонского между диадохами.

Иудея находилась под контролем Птолемеев с 301 года до н.э. (после битвы при Ипсе) до 200 года до н.э.

Иудея перешла под контроль Селевкидов после битвы при Паньясе в 200 году до н.э.

Битва при Паньясе (также известная как битва при Баньясе) произошла в 200 году до н.э. В этой битве Селевкидская империя под командованием Антиоха III Великого победила армию Птолемеев, что привело к установлению контроля Селевкидов над Иудеей.


Расцвет астрономии в Вавилоне (ок. 300 до н.э.) Вавилонские астрономы делали важные наблюдения. Влияние на последующие астрономические исследования.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Расцвет астрономии в Вавилоне]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Расцвет астрономии в Вавилоне]]

Евдокса теория гомоцентрических сфер, предложенная Евдоксом Книдским и позже расширенная Аристотелем. 
Евдокс Книдский (ок. 408 – ок. 355 до н.э.)  Евдокс был выдающимся математиком и астрономом. Он разработал теорию гомоцентрических сфер для объяснения движения планет и внёс значительный вклад в развитие интегрального исчисления. Его работы по математике и астрономии оказали значительное влияние на последующие поколения учёных.
Птолемей - Астроном и географ, автор &quot;Альмагеста&quot; и &quot;Географии&quot;. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Теория гомоцентрических сфер Евдокса]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Теория гомоцентрических сфер Евдокса]] 


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Гиппарх]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Гиппарх]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Альмагест_Птолемея]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Альмагест_Птолемея]] 

Деммокрит (к. 460 до н. э., ок. 370 до н. э.) — древнегреческий философ, один из основателей атомистики и материалистической философии. 

Эпикур (ок. 341–270 до н.э.)  внес вклад в атомистическую теорию, утверждая, что вселенная состоит из атомов и пустоты. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Эпикур]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Эпикур]] 

Эвклид ок. 300 до н.э. - Эвклид, известный как &quot;отец геометрии&quot;, написал &quot;Начала&quot; (Elements), фундаментальный труд по геометрии, который использовался в течение многих веков. Его работы систематизировали знания по геометрии и стали основой для дальнейших математических исследований. Три геометрии. Формула Герона. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Пифагор]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Пифагор]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/метод исчерпаний]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./метод исчерпаний]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид2]]  

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид3]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Евклид]] 

Начало Второй Пунической войны (218 до н.э.) Конфликт между Римом и Карфагеном. Ганнибал пересек Альпы и вторгся в Италию. В 1800 году Наполеон Бонапарт, уже ставший первым консулом Франции, осуществил свой знаменитый переход через Альпы, чтобы нанести удар по австрийской армии в Италии. Он пересек перевал Сен-Бернар с целью внезапного нападения на австрийские войска и 14 июня 1800 года одержал победу в битве при Маренго. Этот переход стал символом решимости и тактической гениальности Наполеона. В 1799 году, во время Войны второй коалиции (1798–1802) против революционной Франции, Кутузов возглавил русский корпус, который участвовал в итальянской кампании под общим командованием фельдмаршала Александра Суворова. Осенью 1799 года русско-австрийские войска под командованием Суворова совершили знаменитый переход через Альпы, чтобы уйти из окружения французских войск и избежать поражения. Кутузов, будучи подчиненным командующим, сыграл важную роль в этом переходе. Однако, в отличие от Ганнибала и Наполеона, этот переход не был неожиданным для противника и был скорее вынужденной мерой, нежели стратегическим маневром для нападения. 

Битва при Требии (218 до н.э.) Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал победу над римлянами.

Битва при Тразименском озере (217 до н.э.) Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал крупную победу над римлянами.

!!!Битва при Каннах (216 до н.э.)!!! Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал одну из самых известных побед в истории.

Битва при Иберии (215-206 до н.э.) Римляне под командованием Публия и Гнея Сципионов сражались с карфагенянами в Испании. Римляне постепенно вытеснили карфагенян из Испании.

Битва при Заме (202 до н.э.) Решающее сражение Второй Пунической войны. Сципион Африканский одержал победу над Ганнибалом.

Конец Второй Пунической войны (201 до н.э.) Подписание мирного договора между Римом и Карфагеном. Карфаген потерял свои заморские территории и флот.


Около &lt;math&gt;200&lt;/math&gt; г. до н.э. Антиох III Великий, правитель империи Селевкидов, укрепил свой контроль над Иудеей, отвоевав её у Птолемеев. Стремясь закрепить свою власть и завоевать лояльность еврейского населения, Антиох III проводил политику интеграции Иудеи в свою империю. Он подтвердил автономию еврейского самоуправления, сохранив роль первосвященника как главы общины, и позволил евреям сохранить традиционные институты. Чтобы восстановить экономику, он освободил Иерусалим от налогов на три года и содействовал ремонту Иерусалимского Храма, что укрепило доверие еврейской знати и духовенства. Благодаря этим мерам Антиох III пользовался популярностью.

Однако после его смерти в &lt;math&gt;187&lt;/math&gt; году до н. э. политика Селевкидов изменилась. Его преемник Селевк IV (&lt;math&gt;187&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;175&lt;/math&gt; годы до н. э.), столкнувшись с необходимостью выплачивать контрибуцию Риму, увеличил налоговое давление на Иудею. Селевкиды также начали активно вмешиваться в назначение первосвященников – для евреев это было не просто политикой, а посягательством на священный религиозный институт, что подрывало традиционные основы власти. Одновременно усилилось стремление распространить греческую культуру (эллинизация). Это привело не только к конфликту с Селевкидами, но и к глубокому расколу внутри самого еврейского общества: возникло противостояние между эллинистически настроенной частью аристократии и духовенства, готовой принять греческие обычаи ради выгоды и интеграции в империю, и традиционалистами, стоявшими за сохранение Закона Моисеева и религиозной идентичности. Борьба за пост первосвященника стала проявлением этого внутреннего конфликта, превратившись в объект политических интриг и даже подкупа, чем умело пользовались Селевкиды.

При Антиохе IV Епифане (&lt;math&gt;175&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;164&lt;/math&gt; гг. до н.э.) эта политика эллинизации приобрела радикальный и насильственный характер. В &lt;math&gt;175&lt;/math&gt; г. до н.э. он сместил законного первосвященника Онию III и назначил его брата Ясона, активного сторонника эллинизации, который купил эту должность и с разрешения царя построил гимнасий в Иерусалиме. Позже Ясон был смещен Менелаем (не из священнического рода), который предложил царю еще большую взятку и проводил еще более радикальную проэллинистическую политику. Антиох IV запретил иудаизм как религию, ввел эллинистические культы и обычаи. В &lt;math&gt;168&lt;/math&gt; г. до н.э., после волнений в Иерусалиме (связанных в том числе с борьбой между Ясоном и Менелаем), Антиох IV жестоко подавил их и разграбил Иерусалимский Храм. В &lt;math&gt;167&lt;/math&gt; г. до н.э. он ввел полный запрет на иудейские обряды (обрезание, соблюдение Шаббата) и праздники, осквернил Храм, установив там алтарь Зевсу Олимпийскому и принеся в жертву свиней, и начал жестокие репрессии против евреев, отказывавшихся отступать от своей веры.

Эти действия – запрет религии, осквернение Храма и репрессии – стали непосредственной причиной и катализатором восстания Маккавеев (&lt;math&gt;167&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;160&lt;/math&gt; гг. до н.э.). Восстание началось в &lt;math&gt;167&lt;/math&gt; г. до н.э. под предводительством священника Маттафии Хасмонея из Модиина. В &lt;math&gt;166&lt;/math&gt; г. до н.э., после смерти Маттафии, лидером стал его сын Иуда Маккавей (&quot;Молот&quot;). Повстанцы вели успешную партизанскую войну. Важным достижением стало взятие Иерусалима (кроме крепости Акра) и очищение Храма в &lt;math&gt;164&lt;/math&gt; г. до н.э. (праздник Ханука). В том же году умер Антиох IV Епифан. В &lt;math&gt;161&lt;/math&gt; г. до н.э. Маккавеи предприняли дальновидный дипломатический ход, заключив союз с набирающей силу Римской республикой, чтобы использовать ее мощь против ослабевающей империи Селевкидов и легитимизировать свою борьбу на международной арене. В &lt;math&gt;160&lt;/math&gt; г. до н.э. Иуда Маккавей погиб в битве, лидером стал его брат Ионатан Хасмоней, который сочетал военное руководство с должностью первосвященника, еще больше укрепив власть своей семьи. После гибели Ионатана, в &lt;math&gt;142&lt;/math&gt; г. до н.э., лидером и первосвященником стал последний из братьев, Симон Хасмоней. Он добился от Селевкидов признания полной политической независимости Иудеи и укрепил связи с Римом и Спартой.

Восстание Маккавеев стало поворотным моментом, изменившим ход истории Иудеи, приведя к достижению широкой политической автономии, фактической независимости и основанию династии Хасмонеев.


Разрушение Карфагена (146 до н.э.) (Третья Пуническая война). Римляне разрушили Карфаген после трехлетней осады. Конец Карфагенской цивилизации.

Разрушение Коринфа (146 до н.э.) Римляне разрушили Коринф после восстания. Конец независимости греческих городов-государств. Основание римской провинции Ахея (146 до н.э.)


168 до н.э Восстание против эллинизации и Ясона. Антиох IV грабит Храм в Иерусалиме.

167 до н.э. Введение запрета на иудейские обряды и праздники. Восстание Маккавеев под предводительством Маттафии.

166 до н.э. Иуда Маккавей становится лидером восстания.

164 до н.э Очищение и освящение Храма (праздник Ханука). Смерть Антиоха IV Епифана.

161 до н.э. Заключение союза с Римом. 

160 до н.э. Смерть Иуды Маккавея. Ионатан Хасмоней становится лидером восстания.

142 до н.э. Симон Хасмоней становится лидером и первосвященником. Симон Хасмоней добивается независимости Иудеи от Селевкидов. Укрепление связей с Римом и Спартой.


Реформы Тиберия Гракха (133 до н.э.) Тиберий Гракх предложил аграрные реформы для перераспределения земли. Он был убит во время политического конфликта.

Реформы Гая Гракха (123-121 до н.э.) Гай Гракх, брат Тиберия, предложил социальные и экономические реформы. Он был убит во время политического конфликта.

128 до н.э. Завоевание Самарии и разрушение храма на горе Гризим.

125 до н.э Завоевание Идумеи и обращение идумеев в иудаизм.

Реформы Гая Мария (107 до н.э.) Гай Марий провел военные реформы, включая набор бедных граждан в армию. Реформы укрепили римскую армию и изменили её структуру.

Консульство Гая Мария (104-100 до н.э.) Гай Марий был избран консулом шесть раз подряд. Его реформы и победы укрепили его политическое влияние.

104 до н.э Аристобул I становится царем и первосвященником. Он завоевывает Галилею и обращает галилеян в иудаизм.

103 до н.э Александр Яннай становится царем и первосвященником. 


Законопроекты Луция Аппулея Сатурнина (100 до н.э.) Популистские реформы, предложенные трибуном Луцием Аппулеем Сатурнином. Сатурнин был убит во время политического конфликта.

Консульство Гая Мария и Луция Валерия Флакка (100 до н.э.) Гай Марий и Луций Валерий Флакк были избраны консулами. Марий продолжил свои военные реформы.

Убийство Луция Аппулея Сатурнина (100 до н.э.) Популистский трибун Луций Аппулей Сатурнин был убит во время политического конфликта. Его реформы вызвали значительное напряжение в Риме.


96 до н.э.Завоевание прибрежных городов, включая Газа.

94 до н.э Восстание фарисеев против Александра Янная

88 до н.э. Подавление восстания фарисеев.


90-е гг. до н.э.: В Риме продолжается политическая борьба, нарастает напряжение с италийскими союзниками, которые требуют римского гражданства.

91-88 гг. до н.э.: Союзническая война – кровопролитная война Рима с восставшими италийскими союзниками. Марий возвращается в Рим и принимает участие в этой войне как один из полководцев, хотя уже и не на первых ролях, как раньше. Его военный опыт все еще востребован.


Консульство Луция Корнелия Суллы (88 до н.э.) Сулла был избран консулом и начал свои реформы. Он стал первым римским диктатором на длительный срок.

Марш Суллы на Рим (88 до н.э.) Сулла впервые в истории Рима ввел свои войска в город. Он захватил власть и изгнал своих политических противников.

Восстание Мария и Цинны (87 до н.э.) Гай Марий и Луций Корнелий Цинна подняли восстание против Суллы. Они захватили Рим и установили свою власть.

Смерть Гая Мария (86 до н.э.) Гай Марий умер вскоре после своего седьмого консульства. Его смерть привела к усилению власти Цинны.

Возвращение Суллы в Рим (83 до н.э.) Сулла вернулся в Рим после победы в Митридатовой войне. Он начал гражданскую войну против сторонников Мария и Цинны.

Битва при Коллине (82 до н.э.) Решающее сражение гражданской войны между Суллой и марианцами. Сулла одержал победу и установил свою диктатуру.

Диктатура Суллы (82-79 до н.э.) Сулла стал диктатором и провел ряд политических и социальных реформ. Он ограничил власть трибунов и укрепил сенат.

Отставка Суллы (79 до н.э.) Сулла добровольно сложил с себя полномочия диктатора. Он удалился в частную жизнь и вскоре умер.


Восстание Спартака (73-71 до н.э.) Крупное восстание рабов под предводительством Спартака. Восстание было подавлено римскими войсками под командованием Красса.

Битва при Гераклее (72 г. до н.э.) Сражение в ходе восстания Спартака, в котором римляне были побеждены рабами. 

Битва при Лукании (71 до н.э.)  Решающее сражение восстания Спартака. Спартак был убит, а восстание подавлено.  Римский полководец Красс завершает восстание Спартака, разгромив его войско и распяв тысячи рабов.


Консульство Гнея Помпея и Марка Лициния Красса (70 до н.э.) Помпей и Красс были избраны консулами. Они провели ряд реформ, направленных на восстановление республиканских институтов.

Судебные реформы Помпея (70 до н.э.) Помпей восстановил полномочия трибунов и реформировал судебную систему. Укрепление республиканских институтов.

Покорение Иудеи Помпеем (63 до н.э.) Помпей Великий захватил Иудею и присоединил её к Римской республике. Иудея стала римской провинцией. Помпей Великий захватывает Иерусалим, устанавливая контроль над Иудеей. Гиркан II назначен первосвященником и этнархом Иудеи под римским контролем.

Превращение Сирии в римскую провинцию (64 г. до н.э.) Помпей присоединяет Сирию к Римской республике, завершив существование государства Селевкидов.


43 до н.э. Антипатр убит, его сыновья Фазаель и Ирод продолжают править.

Битва при Филиппах (42 г. до н.э.) Последняя крупная битва римских гражданских войн между армиями триумвиров Марка Антония и Октавиана против убийц Цезаря, Брута и Кассия. Бруты и Кассий потерпели поражение, что привело к укреплению власти триумвиров.

Второй триумвират (43 г. до н.э.) Октавиан, Марк Антоний и Лепид создали политический союз, чтобы противостоять убийцам Цезаря и укрепить свою власть в Риме. Марк Антоний известен своими военными кампаниями и политическими интригами, а также своим романом с египетской царицей Клеопатрой VII. Их союз был как политическим, так и романтическим, и они имели троих детей. В конечном итоге, конфликт между Антонием и Октавианом привёл к гражданской войне, которая завершилась поражением Антония и Клеопатры в битве при Акциуме в 31 году до н.э. После этого Антоний и Клеопатра покончили с собой в 30 году до н.э.

Смерть Марка Туллия Цицерона (43 г. до н.э.) Знаменитый римский оратор и политик был казнён по приказу Марка Антония в рамках проскрипций Второго триумвирата.

Роман между Клеопатрой и Марком Антонием начался в 41 году до н.э., когда Антоний вызвал Клеопатру в Тарс для обсуждения политических и военных союзов. Их отношения продолжались до их смерти в 30 году до н.э.

Сын Юлия Цезаря и Клеопатры, которого звали Цезарион (настоящее имя Птолемей XV Филопатор Филометор Цезарь), играет интересную, но трагическую роль в истории.

1. Происхождение и статус
Рождение: Цезарион родился в 47 году до н.э. в Александрии, Египет, и был официально признан сыном Клеопатры VII, последней царицы Египта. Многие историки считают, что Цезарь был его биологическим отцом, хотя он никогда официально не признавал Цезариона своим наследником в Риме.
Статус: Клеопатра настаивала на том, что Цезарион является законным сыном и наследником Юлия Цезаря, называя его &quot;Цезарем, сыном Цезаря&quot;. Она видела в нём не только своего наследника, но и потенциального правителя Рима, что было частью её амбиций по созданию династического союза между Египтом и Римом.
2. Политическая роль и амбиции Клеопатры
Соправитель: В 44 году до н.э., после смерти Цезаря, Клеопатра провозгласила Цезариона своим соправителем, дав ему титулы &quot;царь царей&quot; и &quot;сын Цезаря&quot;, пытаясь утвердить его в качестве лидера в Египте и, возможно, в будущем в Риме.
Связь с Антонием: Марк Антоний, союзник Клеопатры и её любовник, признал Цезариона законным сыном Юлия Цезаря и официальным наследником. Это способствовало усилению их политического союза против Октавиана (будущего Августа).
3. Конфликт с Октавианом и гибель Цезариона
Война с Октавианом: После поражения Антония и Клеопатры в битве при Акции в 31 году до н.э., их власть была подорвана. Октавиан начал захват Египта, и судьба Цезариона стала ключевым вопросом.
Гибель Цезариона: Когда Октавиан захватил Александрию, Клеопатра попыталась отправить Цезариона подальше от опасности, но его предали и выдали Октавиану. В 30 году до н.э., в возрасте 17 лет, Цезарион был казнён по приказу Октавиана. Октавиан, желая устранить любого потенциального соперника на престол, якобы произнёс: &quot;Двух Цезарей слишком много&quot;, оправдывая своё решение.
4. Наследие Цезариона
Конец Птолемеевской династии: Смерть Цезариона ознаменовала конец династии Птолемеев и падение Египта как независимого государства. Египет стал римской провинцией, управляемой напрямую из Рима.
Упущенная династическая возможность: Если бы Цезарион уцелел, его существование могло бы значительно изменить ход римской и мировой истории. Он был потенциальным связующим звеном между двумя великими цивилизациями — Римом и Египтом, но его жизнь была слишком короткой, чтобы воплотить эти амбиции.
Таким образом, Цезарион, хотя и был биологическим сыном Юлия Цезаря и Клеопатры, не смог реализовать свои потенциальные возможности из-за политических интриг и борьбы за власть, которая последовала после убийства его отца. Его трагическая судьба подчёркивает жестокость и сложность политических процессов того времени.


Цезарион был убит после составления завещания Юлия Цезаря и даже после его смерти.

Хронология событий:
Завещание Цезаря:
Юлий Цезарь составил своё завещание перед своей смертью в 44 году до н.э. В завещании он усыновил своего внучатого племянника Гая Октавия (будущего Октавиана Августа) и сделал его основным наследником, оставив ему большую часть своего имущества и имя.
Цезарион на момент составления завещания не был упомянут в нём. Историки полагают, что Цезарь, возможно, не считал его своим официальным наследником, возможно из-за его политического статуса или из-за того, что Цезарион находился в Египте, под влиянием Клеопатры.
Смерть Цезаря:
Юлий Цезарь был убит в 44 году до н.э. заговорщиками в ходе заседания Сената. После его смерти началась борьба за власть, в которой Октавиан, как главный наследник, сыграл ключевую роль.
Убийство Цезариона:
Цезарион был убит по приказу Октавиана в 30 году до н.э., через 14 лет после смерти Цезаря. Это произошло после завоевания Египта Октавианом, когда Цезарион представлял угрозу как потенциальный претендент на власть, поскольку Клеопатра и Антоний позиционировали его как законного наследника Юлия Цезаря.
Таким образом, завещание Цезаря было составлено и объявлено задолго до гибели Цезариона. После убийства Цезаря и завещания, которое сделало Октавиана его наследником, Цезарион оставался в Египте, где его судьба была решена уже после окончательного установления власти Октавиана.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление/1]] In Progress

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление]] In Progress

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Энеида]] 

Заключение: На Пороге Великих Событий

* События: Смерть Августа (14 г. н.э.), воцарение Тиберия. Изгнание астрологов и магов из Рима (19 г. н.э.) как попытка контроля над умами.  

* Описание: Общая картина напряжённости в Иудее, где зреют конфликты. Финальные размышления персонажей (Гай и Лиэль) о хрупкости Pax Romana на окраинах империи.  

* Диалоги: Гай: «Август создал мир, но в Иудее он трещит по швам». Лиэль: «Эти бури изменят мир».  

* Анализ: Подготовка к зарождению христианства и будущим иудейским восстаниям, подчёркивая нестабильность на границах империи.


Октавиан Август: Наследник Цезаря и Первый Император Рима
1. Наследство Юлия Цезаря
Завещание Цезаря: Юлий Цезарь, не имея собственных сыновей, усыновил своего внучатого племянника Гая Октавия в своем завещании и сделал его основным наследником. Это произошло в 44 году до н.э., после убийства Цезаря, когда завещание было обнародовано.
Имя и наследие: В соответствии с римской традицией, усыновленный Октавий принял имя Гай Юлий Цезарь Октавиан (Gaius Julius Caesar Octavianus), тем самым унаследовав не только богатство Цезаря, но и его политическое наследие. Использование имени Цезаря дало Октавиану значительное преимущество в борьбе за власть.
2. Борьба за власть и начало Империи
Триумвират: После смерти Цезаря, Рим погрузился в гражданскую войну. Октавиан объединился с Марком Антонием и Марком Эмилием Лепидом, образовав Второй триумвират в 43 году до н.э. Они разделили контроль над Римом и его провинциями, но их союз был непрочным.
Конфликт с Антонием: Вскоре между Октавианом и Антонием началась борьба за власть. Антоний заключил союз с египетской царицей Клеопатрой, что позволило Октавиану представить его как предателя Рима. В 31 году до н.э. Октавиан одержал решающую победу в битве при Акции, после чего Антоний и Клеопатра покончили с собой.
3. Преобразование Республики в Империю
Титул &quot;Август&quot;: В 27 году до н.э. Сенат предоставил Октавиану титул &quot;Август&quot;, что означало &quot;возвышенный&quot; или &quot;почтенный&quot;. Этот титул закрепил его статус как первого гражданина (princeps) Рима, тем самым начав новую эпоху — эпоху Римской Империи.
Создание системы принципата: Октавиан Август, став первым римским императором, официально оставил Римскую Республику в силе, но де-факто сосредоточил всю власть в своих руках. Он стал фактическим главой государства, но избегал титула &quot;царь&quot; или &quot;диктатор&quot;, предпочитая называться &quot;princeps civitatis&quot; (первый среди граждан). Эта система управления стала известна как принципат, который просуществовал несколько столетий.
4. Использование имени и образа Цезаря
Легитимация власти: Август активно использовал имя и образ Цезаря для укрепления своей власти. Он организовал многочисленные памятные церемонии, посвященные Цезарю, и поддерживал культ его обожествленного образа, что позволило ему утвердить свою легитимность как наследника и преемника.
Цезаризм: Имя &quot;Цезарь&quot; стало символом императорской власти. Август установил традицию, согласно которой титул &quot;Цезарь&quot; использовался всеми последующими императорами как часть их официального имени и титулатуры. Это подчеркнуло связь каждого нового правителя с Юлием Цезарем и его наследием, укрепляя авторитет императора в глазах римлян.
5. Наследие Августа
Римская Империя: Введение системы принципата положило начало Римской Империи, которая просуществовала в Западной Европе до 476 года н.э. и в Восточной — до 1453 года. Политические реформы Августа, его административные и военные достижения создали основы для многовекового процветания Рима.
Образец для последующих императоров: Управление Августа стало эталоном для всех последующих римских императоров. Его правление было отмечено &quot;миром Августа&quot; (Pax Romana), периодом стабильности и процветания, который длился более двух веков.
Таким образом, Октавиан Август, используя наследие Юлия Цезаря, не только унаследовал власть, но и трансформировал политическую систему Рима, заложив основы для величайшей империи в истории человечества

Восстание в Иудее (40-е годы до н.э.) Восстание против римского господства в Иудее, подавленное римскими войсками. Парфяне захватывают Иудею, Фазаель убит, Ирод бежит в Рим. Римский сенат провозглашает Ирода царем Иудеи. Ирод возвращается в Иудею с римской армией.

37 до н.э. Ирод захватывает Иерусалим и становится царем Иудеи. Ирод женится на Мариамне, внучке Хиркана II, чтобы укрепить свою легитимность

Битва при Акции (31 г. до н.э.) Октавиан побеждает Марка Антония и Клеопатру, окончательно установив свою власть.

30-е годы до н.э Ирод: Укрепление связей с Марком Антонием

Птолемей XV Филадельф Цезарион (сын Клеопатры и Цезаря): Цезарион был признан Клеопатрой как её соправитель и носил титул &quot;Царь царей&quot;. После поражения Клеопатры и Марка Антония в битве при Акциуме и последующего захвата Египта Октавианом (будущим императором Августом), Цезарион был убит по приказу Октавиана в 30 году до н.э., чтобы устранить потенциального претендента на власть.

30 до н.э. Ирод признает Октавиана (Августа) своим покровителем.

Реформы Августа (30-е годы до н.э.) Август проводит политические и социальные реформы, установив основы Римской империи.

Рим покоряет Египет (30 г. до н.э.) После смерти Клеопатры Египет становится римской провинцией.

Создание Легионов Августа (30-е годы до н.э.) Октавиан создает профессиональные легионы, которые будут служить основой римской армии.

Октавиан становится Августом (27 г. до н.э.) Октавиан провозглашается первым римским императором, положив начало эпохе Принципата.

Создание преторианской гвардии (27 г. до н.э.) Октавиан Август создаёт элитное военное подразделение, предназначенное для охраны императора.

Создание новой монетной системы в Риме (23 г. до н.э.) Август вводит новую монетную систему, стабилизируя экономику Рима.

Октавиан реформирует армию (20-е годы до н.э.) Август реформирует римскую армию, создавая профессиональные легионы и устанавливая пенсионные выплаты для ветеранов.

20 до н.э. Ирод начинает реконструкцию Второго Храма в Иерусалиме.

Октавиан Август вводит брачные законы (18 г. до н.э.) Август проводит социальные реформы, направленные на укрепление брака и семейных ценностей.

19 г. до н.э. Вергилий завершает &quot;Энеиду&quot;, эпическую поэму, ставшую классикой латинской литературы.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Энеида]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Энеида]]


12 г. до н.э. Август становится верховным жрецом (Pontifex Maximus), усиливая свою религиозную власть.

6 г. до н.э. – Ирод Великий строит крепость Масада, важный стратегический объект.

4 г. до н.э. – Смерть Ирода Великого, разделение его царства между сыновьями.  Восстание в Иудее после смерти Ирода Великого.

6 г. н.э. – Создание провинции Иудея, усиление римского контроля в регионе. Квириний проводит перепись населения в Иудее.

14 г. н.э. – Смерть императора Августа, Тиберий становится императором.

19 г. н.э. – Изгнание астрологов и магов из Рима.

26–36 н.э. Понтий Пилат назначен прокуратором Иудеи.

'''!!! HERE !!!'''

37 г. н.э. – Смерть Тиберия, Калигула становится императором. Калигула из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

37 г. н.э. – Калигула объявляет себя богом и требует поклонения. Калигула планировал назначить своего любимого коня Инцитата консулом, что стало символом его деспотизма и безумия.

38 н.э. Антисемитские волнения в Александрии.

40 н.э. Калигула приказывает установить свою статую в Иерусалимском храме, что вызывает возмущение.

41 г. н.э. – Убийство Калигулы, Клавдий становится императором. Клавдий проводит административные реформы и расширяет римское гражданство. Клавдий из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

43 г. н.э. – Римское завоевание Британии под командованием Авла Плавтия.

54 г. н.э. – Смерть Клавдия, Нерон становится императором. Нерон из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

64 н.г. э. – Великий пожар в Риме, разрушивший значительную часть города.  Нерон обвиняет христиан.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Йосиф Флавий/материал]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Йосиф Флавий]]

66 н.г. э. – Начало Первой Иудейской войны против римского владычества.

67 н.э. – Веспасиан назначен командующим римскими войсками в Иудее

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/раввин Йоханан бен Закай/материал]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/раввин Йоханан бен Закай]]

68 н.э. – Нерон совершает самоубийство, Гальба становится императором.

69 год н.э. (Год четырех императоров): После свержения Нерона к власти приходят люди, не имеющие никакого отношения к семье Цезаря (Гальба, Отон, Вителлий). И что они делают в первую очередь, чтобы узаконить свою власть? Они добавляют к своему имени титул «Цезарь». Именно в этот момент «Цезарь» окончательно перестает быть фамилией и становится официальным титулом правящего императора.

69 н.г. э. – Веспасиан провозглашён императором в Египте.

70 н.г. э. – Тит подавляет восстание в Иудее и разрушает Иерусалим. Флавий

Во время осады Иерусалима римлянами в 70 году н.э., которая привела к падению Второго Храма, склады с едой были подожжены самими евреями.  Основные фракции включали зилотов (революционеров) и их радикальные ответвления, такие как сикарии. Эти группы стремились к активному сопротивлению римлянам и считали, что осада должна быть использована для мобилизации всего населения на борьбу. Они полагали, что наличие больших запасов продовольствия может привести к затягиванию осады и, возможно, к компромиссу с римлянами, что они считали неприемлемым.

73 н.э. – Окончание Первой Иудейской войны, римляне укрепляют контроль над Иудеей.

79 н.г. э. – Тит становится императором после смерти Веспасиана.

5 великих императоров
Нерва (96–98 гг. н.э.)
Траян (98–117 гг. н.э.)
Адриан (117–138 гг. н.э.)
Антонин Пий (138–161 гг. н.э.)
Марк Аврелий (161–180 гг. н.э.)


117 н.г. э. – Адриан отказывается от завоеваний Траяна и укрепляет границы.

122 н.г. э. – Начало строительства Адрианова вала в Британии.


Никомах Геразский (ок. 60–120 н.э.): Греческий математик и философ, известный своими трудами по арифметике и музыке. Написал &quot;Введение в арифметику&quot; (Arithmetica), один из первых систематических трудов по теории чисел. Его работа оказала значительное влияние на развитие математики в античности и в средние века. Никомах также написал &quot;Гармонику&quot; (Harmonica), трактат по теории музыки, в котором исследовал математические основы музыкальных интервалов и гармонии.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Никомах Геразский]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Никомах Геразский]]


132-135 г. н.э. – Восстание Бар-Кохбы в Иудее, подавленное римскими войсками.


165 н.э. – Антонинова чума охватывает империю.

Маркоманы были одним из германских племен, которые играли значительную роль в истории Европы в первые века нашей эры. Их переселение и взаимодействие с Римской империей оказали заметное влияние на политическую и военную обстановку того времени.

Изначально маркоманы обитали в районе, который сейчас соответствует территории современной Германии. В конце I века до нашей эры они начали мигрировать на юго-восток, в область, известную как Богемия (современная Чехия). Это переселение было частично вызвано давлением со стороны других германских племен и, возможно, стремлением к более плодородным землям.

В Богемии маркоманы создали сильное королевство под предводительством вождя Маробода. Это государство стало значительной силой в регионе и представляло угрозу для Римской империи. В начале I века нашей эры римляне даже планировали военную кампанию против маркоманов, но из-за внутренних проблем в империи эта кампания так и не была реализована.

В последующие века маркоманы продолжали взаимодействовать с Римом, иногда вступая в союзы, а иногда враждуя. Наиболее известным конфликтом является Маркоманская война (166–180 годы н.э.), когда маркоманы и их союзники вторглись на территорию Римской империи. Эти войны были частью более широких германских вторжений, которые в конечном итоге способствовали ослаблению Рима.

Переселение и деятельность маркоманов являются важной частью истории Великого переселения народов, которое в конечном итоге привело к падению Западной Римской империи и формированию средневековой Европы.

180 н.э. – Смерть Марка Аврелия, Коммод становится императором.

Конец: 193 г. н. э. — после убийства императора Коммода и начала Гражданской войны.

Поздний принципат (193—284 гг.)

Начало: 193 г. — приход к власти Септимия Севера, который усилил военную диктатуру, но всё ещё сохранял принципы принципата.

212 н.э. – Эдикт Каракаллы: гражданство предоставляется всем свободным жителям Империи.


До падения Западной Римской империи франки начали свое переселение и расширение на территории, которые впоследствии стали основой для формирования Франкского государства. Этот процесс происходил в контексте ослабления римской власти и давления со стороны других варварских племен.

Изначально франки обитали в районе нижнего и среднего Рейна. В III веке нашей эры они начали совершать набеги на римские территории, иногда заключая союзы с римлянами и получая разрешение на поселение в качестве федератов (союзников) в пределах империи. Это было частью римской политики по использованию варварских племен для защиты границ.

В IV веке франки начали более активно переселяться на территорию римской Галлии. Они постепенно оседали в северной части Галлии, в районе современной Бельгии и северной Франции. Этот процесс был относительно мирным, так как франки часто выступали в роли защитников римских границ от других варварских вторжений.

К V веку франки уже прочно обосновались в Галлии. В это время Западная Римская империя переживала серьезные внутренние и внешние кризисы, что позволило франкам и другим германским племенам, таким как вестготы и бургунды, укрепить свои позиции на бывших римских территориях.

Таким образом, переселение франков до падения Западной Римской империи было постепенным процессом, который включал как военные действия, так и мирное сосуществование с римлянами. Это переселение заложило основу для последующего формирования Франкского государства и сыграло важную роль в переходе от античности к средневековью в Западной Европе.

235 н.э. – Убийство Александра Севера; начало Кризиса III века.

260 н.э. – Император Валериан попадает в плен к персам.

274 н.э. – Аврелиан объединяет империю, подавляя Галльскую империю и Пальмиру.

284 н.э. – Диоклетиан становится императором; начало реформ и домината. Конец позднего принципата.

Доминат (284—476 гг.)

Начало: 284 г. — Диоклетиан провозгласил себя доминусом (господином), отказавшись от иллюзии республиканского управления и установив открытый абсолютный монархизм.

293 н.э. - Страшный «Кризис III века» — она огромна, ее разрывают на части узурпаторы и варвары. Один человек уже не может ей управлять. Император Диоклетиан проводит гениальную и радикальную реформу. Он создает Тетрархию («правление четырех»).

Вот как она работала:

1. Империя делится на две половины — Западную и Восточную.

2. В каждой половине правит старший император. Его официальный титул — Август (Augustus). Таким образом, в империи теперь два Августа.

3. Каждый Август усыновляет себе помощника и наследника. Официальный титул этого младшего соправителя — Цезарь (Caesar). В империи теперь два Цезаря.

Итог:

* Август из уникального прозвища первого императора превратился в титул старшего, верховного правителя.

* Цезарь из фамилии превратился сначала в титул любого императора, а затем — в титул младшего императора, наследника престола.

303 н.э. – Начало Великого гонения на христиан.

312 н.э. – Битва у Мульвийского моста; Константин становится единоличным правителем Запада.

313 н.э. – Миланский эдикт: легализация христианства.

324 н.э. – Константин становится единоличным императором после победы над Лицинием.

330 н.э. – Открытие Константинополя – новой столицы Империи.

337 н.э. – Смерть Константина; раздел империи между его сыновьями.

375 н.э. – Начало Великого переселения народов; гибель Валента.

378 н.э. – !Битва при Адрианополе!; гибель императора Валента. В 376 году н.э. вестготы, спасаясь от гуннов, пересекли Дунай и попросили убежища на римской территории. Римляне разрешили им поселиться в пределах империи, но вскоре из-за плохого обращения и нехватки продовольствия вестготы восстали. Это привело к битве при Адрианополе в 378 году, где римская армия потерпела сокрушительное поражение. Это событие считается началом серьезных варварских вторжений в Римскую империю.

380 н.э. – Эдикт Феодосия: христианство становится государственной религией.

395 н.э. – Смерть Феодосия I; окончательный раздел империи на Восточную и Западную.

410 н.э. – Взятие Рима вестготами под предводительством Алариха.

451 н.э. – Битва на Каталаунских полях: римляне и их союзники останавливают гуннов Аттилы.

452 н.э. – Аттила вторгается в Италию, но отступает от Рима.

455 н.э. – Вандалы захватывают и грабят Рим.

468 н.э. – Провал римского похода против вандалов в Африке.

475 н.э. – Ромул Августул становится императором Запада.

476 н.э. – Свержение Ромула Августула; конец Западной Римской империи.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Леонардо Да Винчи]]  Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Леонардо Да Винчи]] Done


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Аризаль]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Аризаль]] Done

'''HERE 1'''

'''10. Теории относительности'''

от принципа относительности Галилея до пространства Минковского и Гильбертового пространства.


Коперниканская революция (XVI век):
* Коперник был церковным служителем в католической церкви.
* Гелиоцентрическая система: Впервые предложил математически обоснованную модель Солнечной системы, где Солнце находится в центре.
* Смещение Земли: Коперник утверждал, что Земля вращается вокруг своей оси и обращается вокруг Солнца, что противоречило геоцентрической модели.
* Математическая модель: Коперник разработал сложную математическую модель движения планет, которая объясняла видимые ретроградные движения.
* Опубликовал свою работу &quot;О вращениях небесных сфер&quot; только на смертном одре, чтобы избежать критики и преследования.
* Революция в астрономии: Его идеи положили начало научной революции, изменив представление человечества о своем месте во вселенной.
* Николай Коперник предложил гелиоцентрическую систему мира, поставив под сомнение аристотелевскую физику и создав основу для дальнейшего развития механики.
* Его идеи встретили сопротивление со стороны католической церкви и некоторых учёных.

Кеплеровские законы движения планет (XVII век):
* Иоганн Кеплер  (1571–1630), основываясь на данных наблюдений, сформулировал три закона движения планет, которые описывали эллиптические орбиты, что противоречило круговым орбитам Аристотеля.
* Кеплер был глубоко религиозным лютеранином и верил, что изучение природы — это способ познания божественного замысла.
* Он был вынужден бежать из Праги из-за религиозных преследований.
* Его мать была обвинена в колдовстве, и Кеплер тратил много времени и средств, чтобы спасти её.
* Эллипсы Кеплера: Основы для последующих работ Кеплера.
* Расстояния планет: Определение соотношения расстояний от планет до Солнца.
* Солнце в центре Солнечной системы.
* Земля обращается вокруг Солнца.
* Вращение Земли вокруг своей оси.
* Положение оси в космосе.
* Работал в качестве ассистента у Тихо Браге, что позволило ему получить точные данные о движении планет.
* Выдвинул идею, что планеты движутся по эллипсам, а не по кругам.


Тихо Браге (1546–1601):
* Тихо Браге был религиозным человеком своего времени.
* Точные наблюдения планет: Данные, которые позволили Кеплеру открыть свои законы.
* Суперновая 1572 года: Наблюдал и описал новую звезду (суперновую) в созвездии Кассиопеи, что опровергло тогдашнее представление о неизменности звёздного неба.
* Кометы: Исследовал движение комет и доказал, что они находятся за пределами лунной орбиты, что противоречило традиционным аристотелевским представлениям.
* Инструменты: Создал и улучшил ряд астрономических инструментов, таких как квадрант и секстант, что позволило ему достигать беспрецедентной точности наблюдений.
* Ураниборг: Строительство первой специальной обсерватории.
* Влияние на Кеплера: Точность данных Браге позволила Кеплеру формулировать свои законы.
* Солнечное затмение: Точные предсказания солнечных затмений.


Принцип относительности Галилея (1632):
Галилео Галилей: &quot;Книга природы написана языком математики...без этого языка невозможно понять ни единого слова из этой книги&quot;.

* Галилей был католиком, но его научные взгляды, особенно поддержка гелиоцентризма, привели к конфликту с католической церковью.
* Галилей (1564–1642) предложил принцип относительности, утверждая, что законы механики одинаковы во всех системах, которые движутся равномерно и прямолинейно относительно друг друга, то есть в инерциальных системах отсчёта.
* Законы падения: Галилей открыл, что все тела, независимо от массы, падают с одинаковым ускорением в вакууме.*
* Кинематика: Исследовал движение по наклонной плоскости, заложив основы для понимания инерции и ускорения.
* Законы падения: Формулировка законов свободного падения.
* Инерция: Формулировка принципа инерции.
* Совершенствовал телескоп и стал первым, кто использовал его для систематических астрономических наблюдений.
* Поддержал гелиоцентрическую модель Коперника, что привело к его суду инквизицией.
* Разработал законы движения тел, став предшественником Ньютоновой механики.
* Инквизиция: Его поддержка гелиоцентрической системы привела к судебному процессу инквизицией и последующему отречению от его теорий.

Ньютоновская механика (1687):
* Ньютон был глубоко религиозным человеком. Он считал свои религиозные исследования не менее важными, чем научные.
* Исаак Ньютон (1643–1727) разработал законы движения и закон всемирного тяготения, которые объединили земную и небесную физику, заложив основы классической механики.
* Ньютон был глубоко религиозным человеком и занимался теологическими исследованиями, стремясь понять природу Бога и мироздания. Еврейская каббала, как мистическое учение, предлагала способы интерпретации Библии и понимания божественных тайн, что могло быть интересно Ньютону в контексте его теологических исследований. В бумагах Ньютона было найдено множество записей, касающихся Каббалы и других эзотерических учений. Некоторые из них включали размышления о древних текстах и поиски скрытого смысла. Кго интерес к эзотерическим учениям, включая Каббалу, свидетельствует о том, что Ньютон искал более глубокое понимание мироздания, пытаясь объединить науку, религию и мистику в единое целое.
* Ньютон и христианская каббала. 
* Ньютон и Первый Храм.
* Закон всемирного тяготения: Вывел закон, описывающий силу гравитации, что стало основой классической механики.
* Три закона движения: Основы классической механики.
* Закон всемирного тяготения: Описание силы гравитации между телами.
* Аномалия в движении Урана.
* Разработал математическое исчисление (наряду с Лейбницем), что стало основой для дальнейшего развития математики и физики. Принципы исчисления: Создание математического анализа (вместе с Лейбницем).

В XVII веке математики искали новые методы работы с изменениями величин. Два ведущих подхода были предложены Исааком Ньютоном и Готфридом Вильгельмом Лейбницем. Ньютон разработал так называемый метод флюксий, где основной акцент делался на понятии движения во времени. Он рассматривал производную как мгновенную скорость изменения величины – подобно тому, как мы наблюдаем скорость движущегося тела.

В отличие от Ньютона, Лейбниц выбрал алгебраический путь. Он предложил трактовку анализа, основанную на символической работе с бесконечно малыми величинами. Для Лейбница дифференциал представлял собой абстрактную бесконечно малую разность между двумя близкими значениями, с которой можно было проводить строгие алгебраические операции. Этот подход позволил ввести символы «d» для дифференциала и «∫» для интеграла, а также разработать набор правил, упрощающих задачи по нахождению касательных, поиску экстремумов и вычислению площадей кривых.

Стоит отметить, что традиционная математика, опирающаяся на аксиому Евдокса–Архимеда, утверждает, что для любых двух положительных чисел найдётся такое целое число, которое, умноженное на меньшее, превысит большее. Такая аксиома исключает существование ненулевых бесконечно малых величин в стандартном поле чисел. Лейбниц же, действуя в рамках своего алгебраического метода, рассматривал бесконечно малые величины как «идеальные» объекты, с которыми можно производить операции, что позволило ему построить эффективную систему анализа. В современной математике используется иной, более строгий формализм.

Лейбниц, независимо от Ньютона, создал основы дифференциального и интегрального исчисления. Его метод позволял решать задачи по нахождению касательных, определению экстремумов и вычислению площадей сложных фигур с помощью удобной символики и правил алгебраических операций. Такой подход оказался намного универсальнее и гибче, чем кинематическая трактовка Ньютона, где изменения рассматривались преимущественно как динамические процессы.

Однако между Лейбницем и Ньютоном разгорелся знаменитый спор о приоритете создания математического анализа. Оба учёных независимо разработали методы работы с изменениями величин, но в 1713 году Лондонское королевское общество вынесло решение в пользу Ньютона, что долгое время омрачало репутацию Лейбница в Англии. Со временем же стало понятно, что вклад Лейбница особенно важен благодаря его алгебраической системе, которая обеспечила удобство и эффективность математических вычислений и оказала огромное влияние на развитие математики в Европе и во всём мире.

Таким образом, алгебраическая трактовка анализа, предложенная Лейбницем, основывалась на формальных операциях с бесконечно малыми величинами – объектами, чья природа не вписывалась в классическую систему, основанную на аксиоме Евдокса–Архимеда. Позже, с появлением нестандартного анализа, идея о строгом математическом обосновании бесконечно малых получила своё развитие, подтверждая интуитивные представления Лейбница и подчёркивая важность его вклада в создание математического анализа.

* Написал &quot;Математические начала натуральной философии&quot; (&quot;Principia&quot;), ставшую основой классической механики.
* Корпускулярная теория света: Положение о том, что свет состоит из частиц.


===

В XVIII веке произошло качественное изменение научной парадигмы, которое можно охарактеризовать как переход от натурфилософии к специализации наук. Это изменение было связано с несколькими ключевыми факторами:

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Эйлер]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Эйлер]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Галуа]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Галуа]] Done

===
К периоду конца XVIII - начала XIX века. В то время ученые скептически относились к сообщениям о метеоритах, считая их мифами или ошибками наблюдателей. Академия наук официально заявила, что &quot;камни не могут падать с неба, потому что на небе нет камней&quot;. Это мнение было основано на тогдашнем понимании природы и космоса.

Однако в 1803 году французский ученый Жан-Батист Био провел исследование падения метеоритов в Л'Эгль, Франция, и доказал, что камни действительно могут падать с неба. Это событие изменило научное сообщество и привело к признанию метеоритов как реального феномена.

==

В конце XVIII – начале XIX века научное сообщество придерживалось крайне скептического отношения к сообщениям о падающих с неба камнях. На тот момент господствовала космология, в которой небеса представлялись как совершенная, неизменная область, лишённая материальных объектов, характерных для земного мира. Именно в этом контексте Академия наук официально заявляла, что «камни не могут падать с неба, потому что на небе нет камней».

Основные причины такого отношения заключались в следующем:

Доминирующая картина мира.
В то время учёные исходили из представления, унаследованного от античной и схоластической традиций, что небесное пространство состоит из эфира или иных нематериальных субстанций. Материя, как мы её знаем – камни, породы, вода – была отнесена к сублунарной сфере. Таким образом, идея о том, что твердые тела могут появляться на небе и затем падать на Землю, противоречила устоявшимся представлениям о строении вселенной.

Ограниченность наблюдательных данных и методологии.
Сообщения о падающих камнях были единичными и часто получались в результате не вполне точных наблюдений. Многие учёные трактовали эти явления как оптические иллюзии, атмосферные феномены или даже ошибки наблюдателей. К тому же существовали и мифологические рассказы, которые воспринимались не как достоверные научные данные, а скорее как народные легенды.

Методологические убеждения.
Научная мысль того времени опиралась на строго детерминированные и рациональные законы природы, которые казались несовместимыми с идеей случайного падения камней с неба. Метеориты, как объект исследования, не входили в привычный арсенал изучаемых природных явлений, и их появление не укладывалось в систему объяснений, основанную на земных процессах (например, вулканизме или землетрясениях).

Лишь в начале XIX века, благодаря систематическим наблюдениям и исследованиям, особенно после события в Лаигле (Франция, 1803 год), когда Жан-Батист Био провёл детальный анализ падения метеоритов, постепенно начали появляться убедительные доказательства внеземного происхождения этих тел. Эти исследования показали, что химический состав метеоритов во многом схож с породами Земли, и что подобные явления могут быть объяснены в рамках физики и астрономии, изменив традиционное представление о природе космоса.

Таким образом, период конца XVIII – начала XIX века стал поворотным моментом в истории естествознания. Скептицизм относительно метеоритов, основанный на тогдашних космологических представлениях, уступил место новой парадигме, в которой метеориты стали рассматриваться как реальные космические объекты, падающие на Землю из внешнего пространства.

Исследование, проведённое Жан-Батистом Био в 1803 году в районе Л’Эгль во Франции, стало поворотным моментом в истории астрономии. До этого многие учёные отвергали возможность падения камней с неба, считая такие сообщения результатом ошибок наблюдателей или атмосферных явлений. Однако Био тщательно изучил свидетельства падения метеоритов, собрал метеоритные образцы и проанализировал их состав. Его выводы убедительно доказали, что эти камни имеют внеземное происхождение, что полностью изменило представления научного сообщества о природе метеоритов. Благодаря публикации результатов своих исследований, доказано было, что метеориты действительно падают с неба и являются материальными телами, пришедшими из космоса. Это открытие послужило основой для дальнейших исследований космических тел и стало одним из первых шагов к современному пониманию формирования и состава Солнечной системы.

===

Дьявол Лапласа. Детерменизм Лапласа. 

===
Демон Лапласа и Лапласовский детерминизм
В 1814 году французский математик Пьер‑Симон Лаплас выдвинул мысленный эксперимент, согласно которому гипотетическое разумное существо – так называемый демон Лапласа – при условии обладания абсолютно полной информацией о положении и скорости всех частиц во Вселенной смогло бы вычислить её прошлое и будущее с абсолютной точностью. Другими словами, если бы существовал «всеведущий разум», знающий все начальные условия и действующие силы, то вся история, как прошедшая, так и будущая, была бы однозначно предопределена и могла бы быть выведена единой формулой движения всех тел. Это положение иллюстрирует суть классического, или механистического, детерминизма, в котором каждое событие является неотъемлемым следствием предыдущего состояния системы.


Основные положения и философский контекст
1. Причинность и абсолютная предсказуемость.
Лапласовский детерминизм исходит из предположения, что всё в природе подчинено строгим законам, а состояние Вселенной в любой момент времени является функцией её предыдущего состояния. Если бы можно было узнать абсолютно все параметры (координаты, скорости, силы), то будущее (и прошлое) можно было бы предсказать с математической точностью. Таким образом, всякая случайность, с этой точки зрения, есть лишь проявление нашего незнания деталей системы.


2. Методологический принцип науки.
Лаплас видел детерминизм как основной принцип построения научного познания. В его представлении, даже если на практике невозможно собрать или обработать всю необходимую информацию, идеал полного знания служит ориентиром для развития науки – от небесной механики до более поздних статистических и вероятностных методов описания сложных систем.

Парадоксы и ограничения концепции
1. Парадокс самоучёта.
Одна из классических проблем идеи демона Лапласа заключается в том, что предсказывающее существо само является частью Вселенной. Это означает, что для точного вычисления будущего демон должен учитывать собственное будущее состояние, что приводит к рекурсивной задаче – вычисления будущего, включающего его собственное влияние. Такая замкнутая система вычислений порождает парадокс бесконечной регрессии, который ставит под сомнение возможность полного предсказания.

2. Ограничения современной физики.
С приходом квантовой механики появилась фундаментальная неопределённость: принцип Гейзенберга утверждает, что невозможно одновременно точно измерить положение и импульс частицы. Это означает, что даже при наличии всех законов движения на микроскопическом уровне истинное знание состояния системы недостижимо. Кроме того, явления, связанные с хаотической динамикой, усиливают практическую невозможность точного предсказания даже в детерминированных системах.

Влияние на культуру и современные дискуссии
Идея демона Лапласа оказала огромное влияние на философию, литературу, кино и даже современные технологии:

В художественной литературе и кино.
Образы демона Лапласа и вопросы детерминизма часто используются для обсуждения свободы воли и судьбы. Например, в фильме «Люси» главная героиня приобретает почти безграничные познания, что можно сравнить с возможностями гипотетического демона, а в ряде произведений научной фантастики демон служит символом абсолютной предсказуемости и ограничения свободы выбора.

В философских и научных дискуссиях.
Современные теории, связанные с квантовой механикой и теорией хаоса, предлагают альтернативные взгляды на причинность, вводя элемент вероятностного (или статистического) детерминизма, где исход каждого события определяется не абсолютной необходимостью, а распределённой вероятностью. Это порождает дебаты о природе свободы воли и объективности случайности.

Заключение
Лапласовский детерминизм – мощная концепция, которая в своё время подчёркивала идею, что при наличии полной информации о Вселенной всё её будущее предопределено. Хотя на практике собрать такую информацию невозможно, а квантовая физика и теория хаоса указывают на существенные ограничения классического детерминизма, эта идея остаётся важным философским ориентиром, стимулирующим развитие научного метода и обсуждение границ предсказуемости. В конечном счёте, демон Лапласа символизирует не только стремление к абсолютному знанию, но и осознание фундаментальных ограничений, которые накладывает сама природа действительности.

===


Электродинамика Максвелла (1865):
* Закон Кулона и Закон всемирного тяготянеия
* Максвелл был глубоко религиозным человеком и считал, что его научная работа помогает понять божественный замысел.
* Объединил электричество и магнетизм в единую теорию электромагнитного поля, что стало основой современной физики.
* Предсказал существование электромагнитных волн, что привело к развитию радио и телекоммуникаций.
* Его теория электромагнитного поля открыла новый взгляд на природу света и вызвала вопросы о природе пространства и времени.

Парадокс Майкельсона (1887):
* Майкельсон был евреем по происхождению, но его религиозные взгляды мало задокументированы. Известно, что он не был активен в религиозной жизни, сосредотачиваясь на науке.
* Эксперимент Майкельсона не выявил существования &quot;эфира&quot;, предполагаемого носителя света, что поставило под сомнение абсолютное пространство и время, принятые в ньютоновской физике.
* Провёл знаменитый эксперимент Майкельсона, который не выявил существования эфира.
* Совершенствовал интерферометр, что позволило значительно улучшить точность измерений.
* Измерил скорость света с беспрецедентной точностью.
* Был одержим точностью измерений, что привело к его выдающимся научным открытиям.


Специальная теория относительности (1905):
* Предложил специальную теорию относительности, отказавшись от концепции абсолютного времени и пространства, и ввел идею, что скорость света постоянна во всех инерциальных системах отсчета.

===
- Почему скорость света является предельно возможной согласно ОТО?
- Что такое нулевыми геодезические линии и чем они отличаются от просто геодезических линий?

https://chatgpt.com/c/7c8c6e2f-4d7a-4eab-b0ab-04cff2a22a55
===

* Вывел знаменитую формулу 𝐸=𝑚𝑐^2, установив связь между массой и энергией.
* Получил Нобелевскую премию по физике в 1921 году за объяснение фотоэффекта, что подтвердило квантовую природу света.
* Занимался развитием квантовой теории, но скептически относился к её вероятностной интерпретации.

Общая теория относительности (1915):
Альберт Эйнштейн (1879–1955):
* Эйнштейн вырос в светской еврейской семье и позже называл себя &quot;агностиком&quot; или &quot;пантеистом&quot;. Он не верил в личностного Бога, но часто говорил о &quot;космической религии&quot;, выражая восхищение перед сложностью и красотой вселенной.
* Его знаменитая фраза: &quot;Бог не играет в кости&quot; отражала его убеждение в существовании упорядоченных законов природы.
* Предложил специальную теорию относительности, отказавшись от концепции абсолютного времени и пространства, и ввел идею, что скорость света постоянна во всех инерциальных системах отсчета.
* Вывел знаменитую формулу 𝐸=𝑚𝑐^2, установив связь между массой и энергией.
* Получил Нобелевскую премию по физике в 1921 году за объяснение фотоэффекта, что подтвердило квантовую природу света.
* В своей первой статье &quot;К элетродинамике движущихся тел&quot; Эйнштейн сделал парадигмальный сдвиг: не частицы в центре внимания как это было более 2000 лет, а поля. Он предложил считать уровения Максвелла абсолютно точными. Они порождают поля. А частицы это просто флуктуации полей.
* Занимался развитием квантовой теории, но скептически относился к её вероятностной интерпретации.
* Эйнштейн расширил свою теорию относительности, введя гравитацию как искривление пространства-времени, что пересмотрело ньютоновскую механику в масштабах больших масс и высоких скоростей. В частности она смогла объяснить ретроградное движение Меркурия, которое Ньютоновская механика не могла объяснить. 
* В последние годы жизни пытался создать единую теорию поля, которая объединила бы все фундаментальные силы природы, но не достиг успеха.
* Космологическая постоянная: Эйнштейн ввел в свои уравнения космологическую постоянную для поддержания статичной вселенной, но позже назвал это &quot;самой большой ошибкой&quot;.
* Теоремы Нётер https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B0_%D0%9D%D1%91%D1%82%D0%B5%D1%80 +++ https://www.youtube.com/watch?v=lcjdwSY2AzM ++ https://www.toalexsmail.com/2025/04/why-does-energy-disappear-in-general.html

===

В конце XIX – начале XX века широкое распространение имело мнение, что летательные аппараты, тяжелее воздуха, не смогут подняться в полёт. Это убеждение основывалось на ряде причин:

Ограниченность знаний в аэродинамике.
На тот момент физические принципы, объясняющие возникновение подъёмной силы, ещё не были достаточно разработаны. Многие учёные и инженеры полагали, что природа не предназначена для создания машины, способной имитировать полёт птицы, поскольку для этого требовались невообразимо лёгкие и одновременно прочные конструкции, а также двигатели с крайне высоким отношением мощности к весу.

Технологические ограничения.
Двигатели, существовавшие в ту эпоху, были достаточно тяжёлыми и не обладали нужной мощностью для обеспечения продолжительного полёта. Материалы, из которых изготавливались конструкции, не позволяли создавать лёгкие, аэродинамически эффективные самолёты, способные выдержать нагрузки при взлёте и полёте. Эти технологические барьеры приводили к неудачным экспериментам и провалам первых попыток создать управляемый аппарат.

Провальные эксперименты и негативный общественный резонанс.
Известны примеры неудачных испытаний, например, работы Сэмюэля Лэнгли, чьи попытки создания «Аэродрома» закончились катастрофой. Провалы подобных экспериментов лишь усиливали скептицизм среди учёных и инженеров. Это отношение даже нашло отражение в публикациях – так, например, в редакционной статье в The New York Times, где утверждалось, что развитие летательных машин может занять миллионы лет. 

Преобладание старых взглядов и доминирование идеи «лёгкости птицы».
Многие считали, что полёт возможен лишь у живых существ, обладающих уникальной физиологией, и что попытки воспроизвести эти свойства в машине неизбежно обречены на провал.

Однако параллельно с этим существовал и другой процесс – появлялись пионеры авиации, которые, несмотря на общую пессимистическую атмосферу, систематически экспериментировали и совершенствовали свои проекты. Среди них были такие фигуры, как Отто Лилиенталь, который провёл успешные опыты с планерами, и Александр Фёдорович Можайский, предпринявший первые попытки создания самолётаEN.WIKIPEDIA.ORG. Их опыт, а также усердные исследования в области аэродинамики и конструкций, постепенно разрушали старые догмы.

Кульминацией стало достижение братьев Райт, которые 17 декабря 1903 года совершили первый управляемый полёт самолёта тяжелее воздуха. Их успех продемонстрировал, что при правильном сочетании аэродинамического дизайна, двигателей с нужными характеристиками и грамотной системы управления возможно преодолеть ограничения, которые ранее казались непреодолимыми.

Таким образом, первоначальное убеждение о том, что самолёты не могут летать, было обусловлено недостаточным развитием теоретических знаний, технологическими ограничениями и неудачными экспериментами. Постепенно, благодаря упорным исследованиям и экспериментальному опыту, этот миф был опровергнут, что привело к бурному развитию авиации в XX веке.

===


'''11. Учёные XX-XXI в.'''

Циолковский. До середины 20-го века не существовало технологий, которые могли бы обеспечить достаточную тягу и устойчивость для преодоления земной гравитации. Ракетные двигатели, способные достичь космоса, были разработаны только в 1940-х и 1950-х годах. До середины 20-го века не существовало технологий, которые могли бы обеспечить достаточную тягу и устойчивость для преодоления земной гравитации. Ракетные двигатели, способные достичь космоса, были разработаны только в 1940-х и 1950-х годах.

До середины 20-го века многие ученые и инженеры считали, что преодоление звукового барьера (скорости звука) невозможно или крайне опасно по нескольким причинам. При приближении к скорости звука (около 1235 км/ч на уровне моря) воздушный поток вокруг самолета начинает изменяться, создавая ударные волны и значительное увеличение сопротивления. Это явление, известное как &quot;компрессионный скачок&quot;, может привести к потере управляемости и разрушению конструкции самолета.

Решение проблемы абсолютно черного тела (1900): Макс Планк предложил квантовую гипотезу, согласно которой энергия излучения испускается и поглощается дискретными порциями (квантами). Это решение привело к формуле Планка для спектра излучения абсолютно черного тела и положило начало квантовой механике.

Теория относительности (1905, 1915): Альберт Эйнштейн разработал специальную теорию относительности (1905), которая ввела концепцию инвариантности скорости света и относительности времени и пространства. В 1915 году он представил общую теорию относительности, описывающую гравитацию как искривление пространства-времени.


Квантовая механика (1920-е): Развитие квантовой механики включало работы Вернера Гейзенберга, Эрвина Шрёдингера и Пауля Дирака. Гейзенберг сформулировал матричную механику, Шрёдингер предложил волновую механику.

Принцип неопределенности (1927): Вернер Гейзенберг сформулировал принцип неопределенности, который утверждает, что невозможно одновременно точно измерить положение и импульс частицы. Это фундаментальное ограничение квантовой механики изменило наше понимание микромира.

Квантовая электродинамика (1940-е): Ричард Фейнман, Джулиан Швингер и Синъитиро Томонага разработали квантовую электродинамику (КЭД), теорию, описывающую взаимодействие света и материи. '''КЭД объединила квантовую механику и специальную теорию относительности. Уровнение Дирака. Квантовая электродинамика является частным случаем квантовой теории поля, описывающим электромагнитное взаимодействие. ''' КЭД является релятивистской квантовой теорией поля, которая описывает взаимодействие заряженных частиц (таких как электроны и позитроны) с электромагнитным полем, учитывая принципы специальной теории относительности.

Квантовая теория поля (1930-е - 1950-е) — это более общая теория, которая описывает взаимодействия элементарных частиц через квантовые поля. КТП включает в себя не только электромагнитное взаимодействие, но и другие фундаментальные взаимодействия, такие как слабое и сильное взаимодействия. Она является более общей теорией, охватывающей все фундаментальные взаимодействия в природе.

Открытие расширения Вселенной (1929): Эдвин Хаббл обнаружил, что галактики удаляются друг от друга, что свидетельствует о расширении Вселенной. Это открытие привело к формулировке закона Хаббла и стало основой для теории Большого взрыва.

Модель Большого взрыва (1940-е - 1960-е): Джордж Гамов и его коллеги предложили теорию Большого взрыва, объясняющую происхождение Вселенной из горячего и плотного состояния. В 1965 году Арно Пензиас и Роберт Вильсон обнаружили реликтовое излучение, подтверждающее эту теорию.

Открытие реликтового излучения (1965): Арно Пензиас и Роберт Вильсон обнаружили космическое микроволновое фоновое излучение, оставшееся от ранней стадии Вселенной. Это открытие подтвердило теорию Большого взрыва и предоставило важные данные о ранней Вселенной.

Стандартная модель частиц (1970-е): Стандартная модель объединяет электромагнитное, слабое и сильное взаимодействия в единую теорию элементарных частиц. Она включает кварки, лептоны и калибровочные бозоны, такие как фотон, W и Z бозоны и глюоны.

Открытие черных дыр (1960-е - 1970-е): Доказательства существования черных дыр были получены благодаря наблюдениям рентгеновских источников, таких как Лебедь X-1. Черные дыры — это объекты с гравитационным полем, настолько сильным, что даже свет не может покинуть их.

Теория инфляции (1980-е): Алан Гут и Андрей Линде предложили теорию космической инфляции, объясняющую однородность и изотропность Вселенной. Согласно этой теории, Вселенная прошла через краткий период экспоненциального расширения вскоре после Большого взрыва.

Космический телескоп Хаббл (1990): Запуск космического телескопа Хаббл предоставил астрономам возможность получать высококачественные изображения и спектры космических объектов. Хаббл сделал множество открытий, включая определение возраста Вселенной и наблюдение далеких галактик.

Открытие гравитационных волн (2015): Обсерватория LIGO впервые зарегистрировала гравитационные волны, предсказанные Эйнштейном в 1915 году. Эти волны были вызваны слиянием двух черных дыр и открыли новый способ изучения космоса.

'''11. Чёрные дыры'''

Черные дыры — это одни из самых загадочных и интересных объектов во Вселенной. Они вызывают множество вопросов и теорий, касающихся их природы и поведения. Вот основные теории и концепции, связанные с черными дырами:

1. Классическая теория черных дыр
Черные дыры описываются общей теорией относительности Альберта Эйнштейна. Согласно этой теории, черная дыра — это область пространства-времени с настолько сильным гравитационным полем, что даже свет не может покинуть ее. Граница этой области называется горизонтом событий.

2. Сингулярность
В центре черной дыры находится сингулярность — точка, где кривизна пространства-времени становится бесконечной, а законы физики, как мы их знаем, перестают действовать. Существует несколько типов сингулярностей:

Тимелайк (времеподобная) сингулярность: встречается в невращающихся черных дырах (Шварцшильдовская черная дыра).
Спейслайк (пространственноподобная) сингулярность: встречается в вращающихся черных дырах (Керровская черная дыра).
3. Информационный парадокс черной дыры
Согласно квантовой механике, информация не может быть уничтожена. Однако, если что-то падает в черную дыру, информация о состоянии этой материи, кажется, теряется навсегда. Это противоречие между квантовой механикой и общей теорией относительности называется информационным парадоксом черной дыры.

4. Испарение черных дыр (излучение Хокинга)
Стивен Хокинг в 1974 году предсказал, что черные дыры могут испаряться через процесс, известный как излучение Хокинга. Согласно этой теории, черные дыры излучают частицы из-за квантовых эффектов вблизи горизонта событий. Это излучение приводит к потере массы черной дырой и, в конечном итоге, к ее испарению.

5. Вращающиеся черные дыры (Керровские черные дыры)
Рой Керр в 1963 году нашел решение уравнений Эйнштейна для вращающихся черных дыр. Эти черные дыры имеют два горизонта событий и кольцевую сингулярность. Вращающиеся черные дыры обладают интересными свойствами, такими как эргосфера — область, где пространство-время &quot;затягивается&quot; вокруг черной дыры.

6. Теория петлевой квантовой гравитации
Одна из попыток объединить квантовую механику и общую теорию относительности. Согласно этой теории, пространство-время имеет дискретную структуру на планковских масштабах, что может разрешить сингулярности и информационный парадокс.

7. Голографический принцип
Предложенный Герардом 'т Хоофт и Леонардом Сасскиндом, голографический принцип утверждает, что вся информация, содержащаяся в объеме пространства, может быть описана на его границе. Это может помочь в разрешении информационного парадокса черной дыры.

8. Теория струн и черные дыры
Теория струн предлагает, что элементарные частицы — это одномерные струны. В контексте черных дыр, теория струн может предложить механизмы для сохранения информации и разрешения сингулярностей.

9. Файервол гипотеза
Эта гипотеза предполагает, что на горизонте событий черной дыры существует &quot;файервол&quot; — область с экстремально высокой энергией, которая уничтожает любую падающую материю и информацию. Это радикальное решение информационного парадокса, но оно противоречит принципу эквивалентности общей теории относительности.

10. Энтропия черной дыры
Якоб Бекенштейн и Стивен Хокинг показали, что черные дыры имеют энтропию, пропорциональную площади их горизонта событий. Это открытие связывает термодинамику, квантовую механику и общую теорию относительности.

Эти теории и концепции продолжают развиваться, и многие вопросы о природе черных дыр остаются открытыми. Исследования в этой области продолжаются, и новые открытия могут привести к более глубокому пониманию этих загадочных объектов.

'''12. Гравитационных волны.'''

Обнаружение гравитационных волн: После 2016 года с помощью детектора LIGO были обнаружены слияния двойных черных дыр, что подтвердило существование черных дыр, которые сливаются, создавая мощные гравитационные волны, регистрируемые на Земле.

Роль гравитационных волн в космологии: Гравитационные волны играют важную роль в динамике Вселенной, особенно в контексте циклической модели, где они участвуют в процессах расширения и сжатия.

Гравитационные волны и темная материя: Исследования предполагают, что массивные первичные черные дыры, которые могут быть основными компонентами темной материи, можно измерить с помощью детекторов, таких как LIGO, через их гравитационные волны.

Гравитационные волны и слияние черных дыр: Слияние черных дыр приводит к образованию гравитационных волн, которые могут переносить значительную часть массы в виде энергии.

Наблюдения LIGO: Открытие гравитационных волн позволило наблюдать за процессами слияния черных дыр, что изменило наше понимание частоты и количества таких событий во Вселенной.

Гравитационные волны и реликтовое излучение: Наногерцовые гравитационные волны, обнаруженные с помощью методов, предложенных М. В. Сажиным, могут быть реликтовыми следами от предыдущих циклов космической эволюции.

Гравитационные волны и циклическая Вселенная: В модели циклической Вселенной гравитационные волны играют ключевую роль в процессах расширения и сжатия, влияя на динамику космоса.

Гравитационные волны и метрика пространства-времени: Поглощение гравитационных волн черными дырами может изменять метрику пространства-времени, что связано с изменением распределения энергии в пространстве.

Гравитационные волны и реликтовое излучение: Наногерцовые гравитационные волны рассматриваются как аналоги реликтового микроволнового излучения, подтверждая модель циклической Вселенной.

Гравитационные волны и их спектр: Спектр наногерцовых гравитационных волн не описывается законом Планка, а отражает современное распределение черных дыр, учитывая эффект красного смещения.

'''13. Христианство как смесь Аристотеля и Священного Писания.'''


'''285–250 годов до н.э. по инициативе Птолемея II Филадельфа, правителя Египта перевод Септуагинты.'''

* Деметрий Фалерский, библиотекарь Александрийской библиотеки, который предложил Птолемею II Филадельфу идею перевода еврейских священных писаний на греческий язык. Он считал, что это обогатит библиотеку и сделает еврейскую мудрость доступной для грекоязычного мира.

* 72 ученых — по шесть от каждого из 12 колен Израиля привезли в Александрию и разместили на острове Фарос. Каждый из них был помещен в отдельную комнату, чтобы они не могли общаться друг с другом. Целью было проверить, насколько их переводы будут совпадать.

* Через 72 дня переводчики завершили свою работу, и оказалось, что все их переводы были идентичны, слово в слово. Это событие было воспринято как чудо и знак божественного вдохновения, подтверждающий точность и святость перевода.

* После завершения перевода, текст был представлен еврейским старейшинам и ученым в Александрии. Согласно легенде, они тщательно проверили перевод и признали его точным и верным оригиналу. Это событие также воспринималось как подтверждение божественного вдохновения переводчиков.

* Перевод Септуагинты был источником великого траура для еврейского народа. огда евреи узнали о переводе Торы на греческий язык, они восприняли это как великое несчастье и опасались, что истинный смысл Писания будет утрачен или искажён в переводе. Считается, что в этот день постигли определённые бедствия, и он был объявлен постным днем.

* После завершения перевода Септуагинты на три дня исчезло солнце. Землю окутала тьма, что вызвало великий страх и ужас среди людей. Это событие воспринималось как знак божественного недовольства тем, что священные тексты были переведены на чужой язык и, возможно, потеряли часть своего сакрального смысла.

* 8-го числа месяца Тевет по еврейскому календарю. Этот день отмечен в некоторых еврейских источниках как день траура.

* 9-е Тевета: Считается днём смерти Эзры и Неемии, которые сыграли ключевую роль в возвращении евреев из Вавилонского плена и в восстановлении иудейской общины в Иерусалиме. Этот день также иногда отмечается постом, хотя и не столь широко.

* Пост 10-го Тевета (Асара Б'Тевет) пост посвящен памяти начала осады Иерусалима войсками вавилонского царя Навуходоносора в 588 году до н.э., что в конечном итоге привело к разрушению Первого Храма в 586 году до н.э.


Папа Климент I, также известный как Климент Римский, был одним из первых епископов Рима и считается третьим или четвертым папой после Святого Петра. Его понтификат датируется примерно 88-99 годами. Климент I является одной из ключевых фигур раннехристианской церкви и одним из апостольских отцов, что означает, что он был современником апостолов и, возможно, лично знал некоторых из них.

Основные факты о Папе Клименте I:
Происхождение и ранняя жизнь:

О происхождении и ранней жизни Климента известно немного. Считается, что он был римлянином и, возможно, происходил из знатной семьи. Некоторые источники утверждают, что он мог быть рабом, освобожденным из рабства.
Понтификат:

Климент I стал папой после Лина и Анаклета (Клета). Его понтификат пришелся на период правления императора Домициана, который был известен своими преследованиями христиан.
1-е послание Климента к Коринфянам:

Одним из самых известных трудов Климента является его &quot;1-е послание к Коринфянам&quot;. Это письмо было написано около 96 года и адресовано христианской общине в Коринфе, которая столкнулась с внутренними разногласиями и конфликтами (похоже на письмо РАМАБМА в Йемен). В своем письме Климент призывает к единству, смирению и послушанию церковным лидерам. Письмо демонстрирует глубокое знание Ветхого Завета и греческой риторики, что указывает на высокий уровень образования Климента.
Учение и влияние:

Климент I подчеркивал важность церковной иерархии и апостольской преемственности. Он также акцентировал внимание на моральных и этических аспектах христианской жизни, таких как смирение, любовь и послушание.
Мученичество:

Согласно преданию, Климент I был замучен при императоре Траяне. Его отправили в ссылку на Херсонес (современный Крым), где он был приговорен к тяжелым работам в каменоломнях. Легенда гласит, что он был привязан к якорю и утоплен в море. Его мощи были позже перенесены в Рим.
Почитание:

Климент I почитается как святой в Католической, Православной и Англиканской церквях. Его праздник отмечается 23 ноября в Католической церкви и 25 ноября в Православной церкви.
Апокрифические тексты:

Существует несколько апокрифических текстов, приписываемых Клименту, таких как &quot;Климентовы гомилии&quot; и &quot;Климентовы признания&quot;. Эти тексты не считаются каноническими, но они дают представление о том, как ранние христиане воспринимали его учение и авторитет.
Заключение:
Папа Климент I является одной из ключевых фигур раннехристианской церкви, чье учение и труды оказали значительное влияние на развитие христианской доктрины и церковной организации. Его &quot;1-е послание к Коринфянам&quot; остается важным документом, свидетельствующим о ранних христианских верованиях и практике.


'''14. Наддисциплинарный подход'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Наддисциплинарный_подход]]


15. '''Фома Аквинский.'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез._Фома_Аквинский]]

16. Синтез. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез]]

17. '''Доклад правительству'''.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Заседание правительства. Доклад]]</text>
      <sha1>9lfbampt6t6au801euk27k0vrbs0e0i</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261282</id>
      <parentid>261281</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T14:00:52Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ы</comment>
      <origin>261282</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="160812" sha1="l4i0ssj43ooplh0fy4svfiemv6cc7y9" xml:space="preserve">Проблема: преодоление светового барьера.

Центр внимания конец от уровнений Максвелла до синтеза квантовой механики с теорией относительности в чёрных дырах. XIX-XX в.

История От смерти Александра Македонского (война диадохов) до поражение в восстании Бар Кохбы и начала Изгнания. (-323 до 135 гг.)

Томас Кун: Структура научных революций


Гай и Лиэль

Эйтан и Сара


Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. 

Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много.

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. 

Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. 

''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''

&lt;strike&gt;
''Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. ''
''Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. ''
''Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. ''
''Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много.''


''Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много. Они главные георои. У них есть экран машины времени с помощью которого они могут наблюдать за прошлым.''
''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''

''Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные георои. У них есть экран машины времени с помощью которого они могут наблюдать за прошлым.''
''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''
&lt;/strike&gt; 

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные герои. У них есть экран машины времени, через который они смотрят, что было в прошлом.
Перепиши как диалог людей в прошлом за которыми смотрят главные герои. Замени как можно больше текста от автора на реплики главных и исторических героев. Они должны говорить о том, что происходит. Не опускай никаких деталей, максимум оставляй как текст автора. Добавь много красочных деталей. Они НЕ ГОВОРЯТ об уроках истории или о том, что будет. Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. При использовании LaTeX добавляй тэги &amp;lt;math&gt;. Используй тире как начала реплики в диалоге.

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные герои. У них есть экран машины времени, через который они смотрят, что было в прошлом.
Перепиши как диалог людей в прошлом за которыми смотрят главные герои. Замени как можно больше текста от автора на реплики главных и исторических героев. Они должны говорить о том, что происходит. Не опускай никаких деталей, максимум оставляй как текст автора. Добавь много красочных деталей. Они НЕ ГОВОРЯТ об уроках истории или о том, что будет. Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. При использовании LaTeX добавляй тэги &amp;lt;math&gt;. Используй тире как начала реплики в диалоге.
&lt;/strike&gt; 


=== история ===

Гай — знаток общей истории, любит щеголять фактами и закономерностями, но говорит мало. Лиэль увлекается историей науки, говорит много и с энтузиазмом. Они — главные герои, обладающие экраном машины времени, позволяющим наблюдать за событиями прошлого.

Перепиши исходный текст, превратив его в живой диалог между историческими персонажами, присутствующими в прошлом. Главные герои, Гай и Лиэль, изредка вставляют свои реплики, оставаясь неслышными для остальных участников сцены. Замени как можно больше авторского описания на реплики персонажей, чтобы все детали оригинального текста — атмосфера, визуальные и звуковые образы, мелкие нюансы — были сохранены и усилены яркими, красочными репликами.

Требования:

* Пиши текст как связное повествование, избегая пунктов (1-2-3) и заголовков.
* Каждое высказывание героя начинается с тире и пишется с новой строки.
* Используй живой, динамичный диалог, в котором участники обсуждают происходящее в реальном времени, не затрагивая уроки истории или прогнозы будущего.
* Лиэль и Гай могут говорить нормально. Их никто не видит и не слыши.
* При использовании LaTeX для математических формул обрамляй их тегами &amp;lt;math&gt; и &amp;lt;/math&gt;.
* Исправь все ошибки исходного текста, сохрани максимум деталей и атмосферность описаний.

=== наука ===

Эйтан — любитель научной теории и философии, изъясняется пространно и эмоционально. Сара — практичная, всегда применяющая научные теории на практике, говорит только необходимое, чтобы передать суть своих мыслей. Они — главные герои, обладающие экраном машины времени, позволяющим наблюдать за событиями прошлого.

Перепиши исходный текст, превратив его в живой диалог между историческими персонажами, присутствующими в прошлом. Главные герои, Сара и Эйтан, изредка вставляют свои реплики, оставаясь неслышными для остальных участников сцены. Замени как можно больше авторского описания на реплики персонажей, чтобы все детали оригинального текста — атмосфера, визуальные и звуковые образы, мелкие нюансы — были сохранены и усилены яркими, красочными репликами.

Требования:

* Пиши текст как связное повествование, избегая пунктов (1-2-3) и заголовков.
* Каждое высказывание героя начинается с тире и пишется с новой строки.
* Используй живой, динамичный диалог, в котором участники обсуждают происходящее в реальном времени, не затрагивая уроки истории или прогнозы будущего.
* Эйтан и Сара могут говорить нормально. Их никто не видит и не слыши.
* При использовании LaTeX для математических формул обрамляй их тегами &amp;lt;math&gt; и &amp;lt;/math&gt;.
* Исправь все ошибки исходного текста, сохрани максимум деталей и атмосферность описаний.


=== **** ===
Нить 1: от смерти Александра Македонского до восстания Бар Кохбы

Нить 2: от принципа относительности Галилея до пространства Минковского и Гильбертового пространства.


=== **** ===
«Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю; и прежние уже не будут вспоминаемы и не придут на сердце.»  Исаия 65:17:


'''1. Введение. Классический период с 7-й век до н. э. до Смерть Александра Великого (323 до н. э.). Далее эллинистический период.''' 

Становление полисной системы в Греции (7-й век до н. э.)

Развитие гражданских прав и обязанностей в греческих полисах (7-й век до н. э.)

Расширение рабовладельческих отношений в греческих обществах (7-й век до н. э.)

Реформы Клисфена в Афинах (около 508 до н. э.) Клисфен проводит демократические реформы, разделяя граждан на демы и усиливая роль Народного собрания.

Олимпийские игры и культурное единство греков (600–500 до н. э.) Олимпийские игры продолжают укреплять культурное и религиозное единство греков.

Падение этрусской монархии и основание Римской республики (509 до н. э.)


516 до н.э. - Завершение строительства Второго Храма в Иерусалиме.

511 до н.э. - Укрепление стен Иерусалима.

508 до н.э. - Установление системы сбора десятины для поддержки Храма.

502 до н.э. - Восстановление системы образования и обучения

500 до н.э. - Установление регулярных собраний иудейского народа.


Ионийское восстание против Персидской империи (499–493 до н. э.) Греческие города в Малой Азии восстают против персидского владычества, что ведет к началу греко-персидских войн.

Заключение первой Греко-Персидской войны (492–490 до н. э.) Победа афинян в битве при Марафоне (490 до н. э.), завершение первой греко-персидской войны.

Первый Афинский морской союз был основан в 478 году до нашей эры, после окончания греко-персидских войн. Этот союз, также известный как Делосский сою

Пелопоннесской войне (431-404 годы до н.э.) / Пелопоннесский союз

Произведения Фукидида: &quot;История Пелопоннесской войны&quot; (около 411 до н. э.) Фукидид завершает свою работу по истории Пелопоннесской войны, предлагая аналитический подход к историческим событиям. 

Восстание плебеев и создание должности народного трибуна в Риме (около 409 до н. э.)

Второй Афинский морской союз был основан в 378 году до нашей эры.

Смерть Филиппа II и восшествие на трон Александра Великого (336 до н. э.)

Смерть Александра Великого (323 до н. э.) 


'''2. Гай и Лиэль; Эйтан и Сара - представление главных героев, они работники института ИИИТ и знают об экране. Они обсуждают &quot;Структуру научных революций&quot; Томаса Куна'''

'''3. Заседание правительства. Постановка задачи: преодоление светового барьера.'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Заседание правительства. Постановка задачи]]

'''4. Беседы с премьером Йоси. Рассказ про засекреченную часть отчёта.'''

'''5. Святая святых. Нет ответа.'''

'''6. Разделение: Эйтан и Сара = история, Гай и Лиэль = физика'''

'''7. Элинистический период'''


Первый раздел империи Александра между диадохами (323 до н. э.)

Войны диадохов (322–281 до н. э.)

Основание династии Птолемеев в Египте (305 до н. э.)

Основание Селевкидской империи (312 до н. э.)

Битва при Ипсе произошла в 301 году до н.э. и была одной из ключевых сражений в войнах диадохов. Это сражение привело к окончательному разделу империи Александра Македонского между диадохами.

Иудея находилась под контролем Птолемеев с 301 года до н.э. (после битвы при Ипсе) до 200 года до н.э.

Иудея перешла под контроль Селевкидов после битвы при Паньясе в 200 году до н.э.

Битва при Паньясе (также известная как битва при Баньясе) произошла в 200 году до н.э. В этой битве Селевкидская империя под командованием Антиоха III Великого победила армию Птолемеев, что привело к установлению контроля Селевкидов над Иудеей.


Расцвет астрономии в Вавилоне (ок. 300 до н.э.) Вавилонские астрономы делали важные наблюдения. Влияние на последующие астрономические исследования.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Расцвет астрономии в Вавилоне]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Расцвет астрономии в Вавилоне]]

Евдокса теория гомоцентрических сфер, предложенная Евдоксом Книдским и позже расширенная Аристотелем. 
Евдокс Книдский (ок. 408 – ок. 355 до н.э.)  Евдокс был выдающимся математиком и астрономом. Он разработал теорию гомоцентрических сфер для объяснения движения планет и внёс значительный вклад в развитие интегрального исчисления. Его работы по математике и астрономии оказали значительное влияние на последующие поколения учёных.
Птолемей - Астроном и географ, автор &quot;Альмагеста&quot; и &quot;Географии&quot;. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Теория гомоцентрических сфер Евдокса]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Теория гомоцентрических сфер Евдокса]] 


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Гиппарх]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Гиппарх]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Альмагест_Птолемея]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Альмагест_Птолемея]] 

Деммокрит (к. 460 до н. э., ок. 370 до н. э.) — древнегреческий философ, один из основателей атомистики и материалистической философии. 

Эпикур (ок. 341–270 до н.э.)  внес вклад в атомистическую теорию, утверждая, что вселенная состоит из атомов и пустоты. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Эпикур]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Эпикур]] 

Эвклид ок. 300 до н.э. - Эвклид, известный как &quot;отец геометрии&quot;, написал &quot;Начала&quot; (Elements), фундаментальный труд по геометрии, который использовался в течение многих веков. Его работы систематизировали знания по геометрии и стали основой для дальнейших математических исследований. Три геометрии. Формула Герона. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Пифагор]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Пифагор]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/метод исчерпаний]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./метод исчерпаний]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид2]]  

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид3]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Евклид]] 

Начало Второй Пунической войны (218 до н.э.) Конфликт между Римом и Карфагеном. Ганнибал пересек Альпы и вторгся в Италию. В 1800 году Наполеон Бонапарт, уже ставший первым консулом Франции, осуществил свой знаменитый переход через Альпы, чтобы нанести удар по австрийской армии в Италии. Он пересек перевал Сен-Бернар с целью внезапного нападения на австрийские войска и 14 июня 1800 года одержал победу в битве при Маренго. Этот переход стал символом решимости и тактической гениальности Наполеона. В 1799 году, во время Войны второй коалиции (1798–1802) против революционной Франции, Кутузов возглавил русский корпус, который участвовал в итальянской кампании под общим командованием фельдмаршала Александра Суворова. Осенью 1799 года русско-австрийские войска под командованием Суворова совершили знаменитый переход через Альпы, чтобы уйти из окружения французских войск и избежать поражения. Кутузов, будучи подчиненным командующим, сыграл важную роль в этом переходе. Однако, в отличие от Ганнибала и Наполеона, этот переход не был неожиданным для противника и был скорее вынужденной мерой, нежели стратегическим маневром для нападения. 

Битва при Требии (218 до н.э.) Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал победу над римлянами.

Битва при Тразименском озере (217 до н.э.) Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал крупную победу над римлянами.

!!!Битва при Каннах (216 до н.э.)!!! Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал одну из самых известных побед в истории.

Битва при Иберии (215-206 до н.э.) Римляне под командованием Публия и Гнея Сципионов сражались с карфагенянами в Испании. Римляне постепенно вытеснили карфагенян из Испании.

Битва при Заме (202 до н.э.) Решающее сражение Второй Пунической войны. Сципион Африканский одержал победу над Ганнибалом.

Конец Второй Пунической войны (201 до н.э.) Подписание мирного договора между Римом и Карфагеном. Карфаген потерял свои заморские территории и флот.


Около &lt;math&gt;200&lt;/math&gt; г. до н.э. Антиох III Великий, правитель империи Селевкидов, укрепил свой контроль над Иудеей, отвоевав её у Птолемеев. Стремясь закрепить свою власть и завоевать лояльность еврейского населения, Антиох III проводил политику интеграции Иудеи в свою империю. Он подтвердил автономию еврейского самоуправления, сохранив роль первосвященника как главы общины, и позволил евреям сохранить традиционные институты. Чтобы восстановить экономику, он освободил Иерусалим от налогов на три года и содействовал ремонту Иерусалимского Храма, что укрепило доверие еврейской знати и духовенства. Благодаря этим мерам Антиох III пользовался популярностью.

Однако после его смерти в &lt;math&gt;187&lt;/math&gt; году до н. э. политика Селевкидов изменилась. Его преемник Селевк IV (&lt;math&gt;187&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;175&lt;/math&gt; годы до н. э.), столкнувшись с необходимостью выплачивать контрибуцию Риму, увеличил налоговое давление на Иудею. Селевкиды также начали активно вмешиваться в назначение первосвященников – для евреев это было не просто политикой, а посягательством на священный религиозный институт, что подрывало традиционные основы власти. Одновременно усилилось стремление распространить греческую культуру (эллинизация). Это привело не только к конфликту с Селевкидами, но и к глубокому расколу внутри самого еврейского общества: возникло противостояние между эллинистически настроенной частью аристократии и духовенства, готовой принять греческие обычаи ради выгоды и интеграции в империю, и традиционалистами, стоявшими за сохранение Закона Моисеева и религиозной идентичности. Борьба за пост первосвященника стала проявлением этого внутреннего конфликта, превратившись в объект политических интриг и даже подкупа, чем умело пользовались Селевкиды.

При Антиохе IV Епифане (&lt;math&gt;175&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;164&lt;/math&gt; гг. до н.э.) эта политика эллинизации приобрела радикальный и насильственный характер. В &lt;math&gt;175&lt;/math&gt; г. до н.э. он сместил законного первосвященника Онию III и назначил его брата Ясона, активного сторонника эллинизации, который купил эту должность и с разрешения царя построил гимнасий в Иерусалиме. Позже Ясон был смещен Менелаем (не из священнического рода), который предложил царю еще большую взятку и проводил еще более радикальную проэллинистическую политику. Антиох IV запретил иудаизм как религию, ввел эллинистические культы и обычаи. В &lt;math&gt;168&lt;/math&gt; г. до н.э., после волнений в Иерусалиме (связанных в том числе с борьбой между Ясоном и Менелаем), Антиох IV жестоко подавил их и разграбил Иерусалимский Храм. В &lt;math&gt;167&lt;/math&gt; г. до н.э. он ввел полный запрет на иудейские обряды (обрезание, соблюдение Шаббата) и праздники, осквернил Храм, установив там алтарь Зевсу Олимпийскому и принеся в жертву свиней, и начал жестокие репрессии против евреев, отказывавшихся отступать от своей веры.

Эти действия – запрет религии, осквернение Храма и репрессии – стали непосредственной причиной и катализатором восстания Маккавеев (&lt;math&gt;167&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;160&lt;/math&gt; гг. до н.э.). Восстание началось в &lt;math&gt;167&lt;/math&gt; г. до н.э. под предводительством священника Маттафии Хасмонея из Модиина. В &lt;math&gt;166&lt;/math&gt; г. до н.э., после смерти Маттафии, лидером стал его сын Иуда Маккавей (&quot;Молот&quot;). Повстанцы вели успешную партизанскую войну. Важным достижением стало взятие Иерусалима (кроме крепости Акра) и очищение Храма в &lt;math&gt;164&lt;/math&gt; г. до н.э. (праздник Ханука). В том же году умер Антиох IV Епифан. В &lt;math&gt;161&lt;/math&gt; г. до н.э. Маккавеи предприняли дальновидный дипломатический ход, заключив союз с набирающей силу Римской республикой, чтобы использовать ее мощь против ослабевающей империи Селевкидов и легитимизировать свою борьбу на международной арене. В &lt;math&gt;160&lt;/math&gt; г. до н.э. Иуда Маккавей погиб в битве, лидером стал его брат Ионатан Хасмоней, который сочетал военное руководство с должностью первосвященника, еще больше укрепив власть своей семьи. После гибели Ионатана, в &lt;math&gt;142&lt;/math&gt; г. до н.э., лидером и первосвященником стал последний из братьев, Симон Хасмоней. Он добился от Селевкидов признания полной политической независимости Иудеи и укрепил связи с Римом и Спартой.

Восстание Маккавеев стало поворотным моментом, изменившим ход истории Иудеи, приведя к достижению широкой политической автономии, фактической независимости и основанию династии Хасмонеев.


Разрушение Карфагена (146 до н.э.) (Третья Пуническая война). Римляне разрушили Карфаген после трехлетней осады. Конец Карфагенской цивилизации.

Разрушение Коринфа (146 до н.э.) Римляне разрушили Коринф после восстания. Конец независимости греческих городов-государств. Основание римской провинции Ахея (146 до н.э.)


168 до н.э Восстание против эллинизации и Ясона. Антиох IV грабит Храм в Иерусалиме.

167 до н.э. Введение запрета на иудейские обряды и праздники. Восстание Маккавеев под предводительством Маттафии.

166 до н.э. Иуда Маккавей становится лидером восстания.

164 до н.э Очищение и освящение Храма (праздник Ханука). Смерть Антиоха IV Епифана.

161 до н.э. Заключение союза с Римом. 

160 до н.э. Смерть Иуды Маккавея. Ионатан Хасмоней становится лидером восстания.

142 до н.э. Симон Хасмоней становится лидером и первосвященником. Симон Хасмоней добивается независимости Иудеи от Селевкидов. Укрепление связей с Римом и Спартой.


Реформы Тиберия Гракха (133 до н.э.) Тиберий Гракх предложил аграрные реформы для перераспределения земли. Он был убит во время политического конфликта.

Реформы Гая Гракха (123-121 до н.э.) Гай Гракх, брат Тиберия, предложил социальные и экономические реформы. Он был убит во время политического конфликта.

128 до н.э. Завоевание Самарии и разрушение храма на горе Гризим.

125 до н.э Завоевание Идумеи и обращение идумеев в иудаизм.

Реформы Гая Мария (107 до н.э.) Гай Марий провел военные реформы, включая набор бедных граждан в армию. Реформы укрепили римскую армию и изменили её структуру.

Консульство Гая Мария (104-100 до н.э.) Гай Марий был избран консулом шесть раз подряд. Его реформы и победы укрепили его политическое влияние.

104 до н.э Аристобул I становится царем и первосвященником. Он завоевывает Галилею и обращает галилеян в иудаизм.

103 до н.э Александр Яннай становится царем и первосвященником. 


Законопроекты Луция Аппулея Сатурнина (100 до н.э.) Популистские реформы, предложенные трибуном Луцием Аппулеем Сатурнином. Сатурнин был убит во время политического конфликта.

Консульство Гая Мария и Луция Валерия Флакка (100 до н.э.) Гай Марий и Луций Валерий Флакк были избраны консулами. Марий продолжил свои военные реформы.

Убийство Луция Аппулея Сатурнина (100 до н.э.) Популистский трибун Луций Аппулей Сатурнин был убит во время политического конфликта. Его реформы вызвали значительное напряжение в Риме.


96 до н.э.Завоевание прибрежных городов, включая Газа.

94 до н.э Восстание фарисеев против Александра Янная

88 до н.э. Подавление восстания фарисеев.


90-е гг. до н.э.: В Риме продолжается политическая борьба, нарастает напряжение с италийскими союзниками, которые требуют римского гражданства.

91-88 гг. до н.э.: Союзническая война – кровопролитная война Рима с восставшими италийскими союзниками. Марий возвращается в Рим и принимает участие в этой войне как один из полководцев, хотя уже и не на первых ролях, как раньше. Его военный опыт все еще востребован.


Консульство Луция Корнелия Суллы (88 до н.э.) Сулла был избран консулом и начал свои реформы. Он стал первым римским диктатором на длительный срок.

Марш Суллы на Рим (88 до н.э.) Сулла впервые в истории Рима ввел свои войска в город. Он захватил власть и изгнал своих политических противников.

Восстание Мария и Цинны (87 до н.э.) Гай Марий и Луций Корнелий Цинна подняли восстание против Суллы. Они захватили Рим и установили свою власть.

Смерть Гая Мария (86 до н.э.) Гай Марий умер вскоре после своего седьмого консульства. Его смерть привела к усилению власти Цинны.

Возвращение Суллы в Рим (83 до н.э.) Сулла вернулся в Рим после победы в Митридатовой войне. Он начал гражданскую войну против сторонников Мария и Цинны.

Битва при Коллине (82 до н.э.) Решающее сражение гражданской войны между Суллой и марианцами. Сулла одержал победу и установил свою диктатуру.

Диктатура Суллы (82-79 до н.э.) Сулла стал диктатором и провел ряд политических и социальных реформ. Он ограничил власть трибунов и укрепил сенат.

Отставка Суллы (79 до н.э.) Сулла добровольно сложил с себя полномочия диктатора. Он удалился в частную жизнь и вскоре умер.


Восстание Спартака (73-71 до н.э.) Крупное восстание рабов под предводительством Спартака. Восстание было подавлено римскими войсками под командованием Красса.

Битва при Гераклее (72 г. до н.э.) Сражение в ходе восстания Спартака, в котором римляне были побеждены рабами. 

Битва при Лукании (71 до н.э.)  Решающее сражение восстания Спартака. Спартак был убит, а восстание подавлено.  Римский полководец Красс завершает восстание Спартака, разгромив его войско и распяв тысячи рабов.


Консульство Гнея Помпея и Марка Лициния Красса (70 до н.э.) Помпей и Красс были избраны консулами. Они провели ряд реформ, направленных на восстановление республиканских институтов.

Судебные реформы Помпея (70 до н.э.) Помпей восстановил полномочия трибунов и реформировал судебную систему. Укрепление республиканских институтов.

Покорение Иудеи Помпеем (63 до н.э.) Помпей Великий захватил Иудею и присоединил её к Римской республике. Иудея стала римской провинцией. Помпей Великий захватывает Иерусалим, устанавливая контроль над Иудеей. Гиркан II назначен первосвященником и этнархом Иудеи под римским контролем.

Превращение Сирии в римскую провинцию (64 г. до н.э.) Помпей присоединяет Сирию к Римской республике, завершив существование государства Селевкидов.


43 до н.э. Антипатр убит, его сыновья Фазаель и Ирод продолжают править.

Битва при Филиппах (42 г. до н.э.) Последняя крупная битва римских гражданских войн между армиями триумвиров Марка Антония и Октавиана против убийц Цезаря, Брута и Кассия. Бруты и Кассий потерпели поражение, что привело к укреплению власти триумвиров.

Второй триумвират (43 г. до н.э.) Октавиан, Марк Антоний и Лепид создали политический союз, чтобы противостоять убийцам Цезаря и укрепить свою власть в Риме. Марк Антоний известен своими военными кампаниями и политическими интригами, а также своим романом с египетской царицей Клеопатрой VII. Их союз был как политическим, так и романтическим, и они имели троих детей. В конечном итоге, конфликт между Антонием и Октавианом привёл к гражданской войне, которая завершилась поражением Антония и Клеопатры в битве при Акциуме в 31 году до н.э. После этого Антоний и Клеопатра покончили с собой в 30 году до н.э.

Смерть Марка Туллия Цицерона (43 г. до н.э.) Знаменитый римский оратор и политик был казнён по приказу Марка Антония в рамках проскрипций Второго триумвирата.

Роман между Клеопатрой и Марком Антонием начался в 41 году до н.э., когда Антоний вызвал Клеопатру в Тарс для обсуждения политических и военных союзов. Их отношения продолжались до их смерти в 30 году до н.э.

Сын Юлия Цезаря и Клеопатры, которого звали Цезарион (настоящее имя Птолемей XV Филопатор Филометор Цезарь), играет интересную, но трагическую роль в истории.

1. Происхождение и статус
Рождение: Цезарион родился в 47 году до н.э. в Александрии, Египет, и был официально признан сыном Клеопатры VII, последней царицы Египта. Многие историки считают, что Цезарь был его биологическим отцом, хотя он никогда официально не признавал Цезариона своим наследником в Риме.
Статус: Клеопатра настаивала на том, что Цезарион является законным сыном и наследником Юлия Цезаря, называя его &quot;Цезарем, сыном Цезаря&quot;. Она видела в нём не только своего наследника, но и потенциального правителя Рима, что было частью её амбиций по созданию династического союза между Египтом и Римом.
2. Политическая роль и амбиции Клеопатры
Соправитель: В 44 году до н.э., после смерти Цезаря, Клеопатра провозгласила Цезариона своим соправителем, дав ему титулы &quot;царь царей&quot; и &quot;сын Цезаря&quot;, пытаясь утвердить его в качестве лидера в Египте и, возможно, в будущем в Риме.
Связь с Антонием: Марк Антоний, союзник Клеопатры и её любовник, признал Цезариона законным сыном Юлия Цезаря и официальным наследником. Это способствовало усилению их политического союза против Октавиана (будущего Августа).
3. Конфликт с Октавианом и гибель Цезариона
Война с Октавианом: После поражения Антония и Клеопатры в битве при Акции в 31 году до н.э., их власть была подорвана. Октавиан начал захват Египта, и судьба Цезариона стала ключевым вопросом.
Гибель Цезариона: Когда Октавиан захватил Александрию, Клеопатра попыталась отправить Цезариона подальше от опасности, но его предали и выдали Октавиану. В 30 году до н.э., в возрасте 17 лет, Цезарион был казнён по приказу Октавиана. Октавиан, желая устранить любого потенциального соперника на престол, якобы произнёс: &quot;Двух Цезарей слишком много&quot;, оправдывая своё решение.
4. Наследие Цезариона
Конец Птолемеевской династии: Смерть Цезариона ознаменовала конец династии Птолемеев и падение Египта как независимого государства. Египет стал римской провинцией, управляемой напрямую из Рима.
Упущенная династическая возможность: Если бы Цезарион уцелел, его существование могло бы значительно изменить ход римской и мировой истории. Он был потенциальным связующим звеном между двумя великими цивилизациями — Римом и Египтом, но его жизнь была слишком короткой, чтобы воплотить эти амбиции.
Таким образом, Цезарион, хотя и был биологическим сыном Юлия Цезаря и Клеопатры, не смог реализовать свои потенциальные возможности из-за политических интриг и борьбы за власть, которая последовала после убийства его отца. Его трагическая судьба подчёркивает жестокость и сложность политических процессов того времени.


Цезарион был убит после составления завещания Юлия Цезаря и даже после его смерти.

Хронология событий:
Завещание Цезаря:
Юлий Цезарь составил своё завещание перед своей смертью в 44 году до н.э. В завещании он усыновил своего внучатого племянника Гая Октавия (будущего Октавиана Августа) и сделал его основным наследником, оставив ему большую часть своего имущества и имя.
Цезарион на момент составления завещания не был упомянут в нём. Историки полагают, что Цезарь, возможно, не считал его своим официальным наследником, возможно из-за его политического статуса или из-за того, что Цезарион находился в Египте, под влиянием Клеопатры.
Смерть Цезаря:
Юлий Цезарь был убит в 44 году до н.э. заговорщиками в ходе заседания Сената. После его смерти началась борьба за власть, в которой Октавиан, как главный наследник, сыграл ключевую роль.
Убийство Цезариона:
Цезарион был убит по приказу Октавиана в 30 году до н.э., через 14 лет после смерти Цезаря. Это произошло после завоевания Египта Октавианом, когда Цезарион представлял угрозу как потенциальный претендент на власть, поскольку Клеопатра и Антоний позиционировали его как законного наследника Юлия Цезаря.
Таким образом, завещание Цезаря было составлено и объявлено задолго до гибели Цезариона. После убийства Цезаря и завещания, которое сделало Октавиана его наследником, Цезарион оставался в Египте, где его судьба была решена уже после окончательного установления власти Октавиана.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Энеида]] 

Заключение: На Пороге Великих Событий

* События: Смерть Августа (14 г. н.э.), воцарение Тиберия. Изгнание астрологов и магов из Рима (19 г. н.э.) как попытка контроля над умами.  

* Описание: Общая картина напряжённости в Иудее, где зреют конфликты. Финальные размышления персонажей (Гай и Лиэль) о хрупкости Pax Romana на окраинах империи.  

* Диалоги: Гай: «Август создал мир, но в Иудее он трещит по швам». Лиэль: «Эти бури изменят мир».  

* Анализ: Подготовка к зарождению христианства и будущим иудейским восстаниям, подчёркивая нестабильность на границах империи.


Октавиан Август: Наследник Цезаря и Первый Император Рима
1. Наследство Юлия Цезаря
Завещание Цезаря: Юлий Цезарь, не имея собственных сыновей, усыновил своего внучатого племянника Гая Октавия в своем завещании и сделал его основным наследником. Это произошло в 44 году до н.э., после убийства Цезаря, когда завещание было обнародовано.
Имя и наследие: В соответствии с римской традицией, усыновленный Октавий принял имя Гай Юлий Цезарь Октавиан (Gaius Julius Caesar Octavianus), тем самым унаследовав не только богатство Цезаря, но и его политическое наследие. Использование имени Цезаря дало Октавиану значительное преимущество в борьбе за власть.
2. Борьба за власть и начало Империи
Триумвират: После смерти Цезаря, Рим погрузился в гражданскую войну. Октавиан объединился с Марком Антонием и Марком Эмилием Лепидом, образовав Второй триумвират в 43 году до н.э. Они разделили контроль над Римом и его провинциями, но их союз был непрочным.
Конфликт с Антонием: Вскоре между Октавианом и Антонием началась борьба за власть. Антоний заключил союз с египетской царицей Клеопатрой, что позволило Октавиану представить его как предателя Рима. В 31 году до н.э. Октавиан одержал решающую победу в битве при Акции, после чего Антоний и Клеопатра покончили с собой.
3. Преобразование Республики в Империю
Титул &quot;Август&quot;: В 27 году до н.э. Сенат предоставил Октавиану титул &quot;Август&quot;, что означало &quot;возвышенный&quot; или &quot;почтенный&quot;. Этот титул закрепил его статус как первого гражданина (princeps) Рима, тем самым начав новую эпоху — эпоху Римской Империи.
Создание системы принципата: Октавиан Август, став первым римским императором, официально оставил Римскую Республику в силе, но де-факто сосредоточил всю власть в своих руках. Он стал фактическим главой государства, но избегал титула &quot;царь&quot; или &quot;диктатор&quot;, предпочитая называться &quot;princeps civitatis&quot; (первый среди граждан). Эта система управления стала известна как принципат, который просуществовал несколько столетий.
4. Использование имени и образа Цезаря
Легитимация власти: Август активно использовал имя и образ Цезаря для укрепления своей власти. Он организовал многочисленные памятные церемонии, посвященные Цезарю, и поддерживал культ его обожествленного образа, что позволило ему утвердить свою легитимность как наследника и преемника.
Цезаризм: Имя &quot;Цезарь&quot; стало символом императорской власти. Август установил традицию, согласно которой титул &quot;Цезарь&quot; использовался всеми последующими императорами как часть их официального имени и титулатуры. Это подчеркнуло связь каждого нового правителя с Юлием Цезарем и его наследием, укрепляя авторитет императора в глазах римлян.
5. Наследие Августа
Римская Империя: Введение системы принципата положило начало Римской Империи, которая просуществовала в Западной Европе до 476 года н.э. и в Восточной — до 1453 года. Политические реформы Августа, его административные и военные достижения создали основы для многовекового процветания Рима.
Образец для последующих императоров: Управление Августа стало эталоном для всех последующих римских императоров. Его правление было отмечено &quot;миром Августа&quot; (Pax Romana), периодом стабильности и процветания, который длился более двух веков.
Таким образом, Октавиан Август, используя наследие Юлия Цезаря, не только унаследовал власть, но и трансформировал политическую систему Рима, заложив основы для величайшей империи в истории человечества

Восстание в Иудее (40-е годы до н.э.) Восстание против римского господства в Иудее, подавленное римскими войсками. Парфяне захватывают Иудею, Фазаель убит, Ирод бежит в Рим. Римский сенат провозглашает Ирода царем Иудеи. Ирод возвращается в Иудею с римской армией.

37 до н.э. Ирод захватывает Иерусалим и становится царем Иудеи. Ирод женится на Мариамне, внучке Хиркана II, чтобы укрепить свою легитимность

Битва при Акции (31 г. до н.э.) Октавиан побеждает Марка Антония и Клеопатру, окончательно установив свою власть.

30-е годы до н.э Ирод: Укрепление связей с Марком Антонием

Птолемей XV Филадельф Цезарион (сын Клеопатры и Цезаря): Цезарион был признан Клеопатрой как её соправитель и носил титул &quot;Царь царей&quot;. После поражения Клеопатры и Марка Антония в битве при Акциуме и последующего захвата Египта Октавианом (будущим императором Августом), Цезарион был убит по приказу Октавиана в 30 году до н.э., чтобы устранить потенциального претендента на власть.

30 до н.э. Ирод признает Октавиана (Августа) своим покровителем.

Реформы Августа (30-е годы до н.э.) Август проводит политические и социальные реформы, установив основы Римской империи.

Рим покоряет Египет (30 г. до н.э.) После смерти Клеопатры Египет становится римской провинцией.

Создание Легионов Августа (30-е годы до н.э.) Октавиан создает профессиональные легионы, которые будут служить основой римской армии.

Октавиан становится Августом (27 г. до н.э.) Октавиан провозглашается первым римским императором, положив начало эпохе Принципата.

Создание преторианской гвардии (27 г. до н.э.) Октавиан Август создаёт элитное военное подразделение, предназначенное для охраны императора.

Создание новой монетной системы в Риме (23 г. до н.э.) Август вводит новую монетную систему, стабилизируя экономику Рима.

Октавиан реформирует армию (20-е годы до н.э.) Август реформирует римскую армию, создавая профессиональные легионы и устанавливая пенсионные выплаты для ветеранов.

20 до н.э. Ирод начинает реконструкцию Второго Храма в Иерусалиме.

Октавиан Август вводит брачные законы (18 г. до н.э.) Август проводит социальные реформы, направленные на укрепление брака и семейных ценностей.

19 г. до н.э. Вергилий завершает &quot;Энеиду&quot;, эпическую поэму, ставшую классикой латинской литературы.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Энеида]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Энеида]]


12 г. до н.э. Август становится верховным жрецом (Pontifex Maximus), усиливая свою религиозную власть.

6 г. до н.э. – Ирод Великий строит крепость Масада, важный стратегический объект.

4 г. до н.э. – Смерть Ирода Великого, разделение его царства между сыновьями.  Восстание в Иудее после смерти Ирода Великого.

6 г. н.э. – Создание провинции Иудея, усиление римского контроля в регионе. Квириний проводит перепись населения в Иудее.

14 г. н.э. – Смерть императора Августа, Тиберий становится императором.

19 г. н.э. – Изгнание астрологов и магов из Рима.

26–36 н.э. Понтий Пилат назначен прокуратором Иудеи.

'''!!! HERE !!!'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров/1]] In Progress

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров]] In Progress

37 г. н.э. – Смерть Тиберия, Калигула становится императором. Калигула из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

37 г. н.э. – Калигула объявляет себя богом и требует поклонения. Калигула планировал назначить своего любимого коня Инцитата консулом, что стало символом его деспотизма и безумия.

38 н.э. Антисемитские волнения в Александрии.

40 н.э. Калигула приказывает установить свою статую в Иерусалимском храме, что вызывает возмущение.

41 г. н.э. – Убийство Калигулы, Клавдий становится императором. Клавдий проводит административные реформы и расширяет римское гражданство. Клавдий из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

43 г. н.э. – Римское завоевание Британии под командованием Авла Плавтия.

54 г. н.э. – Смерть Клавдия, Нерон становится императором. Нерон из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

64 н.г. э. – Великий пожар в Риме, разрушивший значительную часть города.  Нерон обвиняет христиан.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Йосиф Флавий/материал]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Йосиф Флавий]]

66 н.г. э. – Начало Первой Иудейской войны против римского владычества.

67 н.э. – Веспасиан назначен командующим римскими войсками в Иудее

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/раввин Йоханан бен Закай/материал]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/раввин Йоханан бен Закай]]

68 н.э. – Нерон совершает самоубийство, Гальба становится императором.

69 год н.э. (Год четырех императоров): После свержения Нерона к власти приходят люди, не имеющие никакого отношения к семье Цезаря (Гальба, Отон, Вителлий). И что они делают в первую очередь, чтобы узаконить свою власть? Они добавляют к своему имени титул «Цезарь». Именно в этот момент «Цезарь» окончательно перестает быть фамилией и становится официальным титулом правящего императора.

69 н.г. э. – Веспасиан провозглашён императором в Египте.

70 н.г. э. – Тит подавляет восстание в Иудее и разрушает Иерусалим. Флавий

Во время осады Иерусалима римлянами в 70 году н.э., которая привела к падению Второго Храма, склады с едой были подожжены самими евреями.  Основные фракции включали зилотов (революционеров) и их радикальные ответвления, такие как сикарии. Эти группы стремились к активному сопротивлению римлянам и считали, что осада должна быть использована для мобилизации всего населения на борьбу. Они полагали, что наличие больших запасов продовольствия может привести к затягиванию осады и, возможно, к компромиссу с римлянами, что они считали неприемлемым.

73 н.э. – Окончание Первой Иудейской войны, римляне укрепляют контроль над Иудеей.

79 н.г. э. – Тит становится императором после смерти Веспасиана.

5 великих императоров
Нерва (96–98 гг. н.э.)
Траян (98–117 гг. н.э.)
Адриан (117–138 гг. н.э.)
Антонин Пий (138–161 гг. н.э.)
Марк Аврелий (161–180 гг. н.э.)


117 н.г. э. – Адриан отказывается от завоеваний Траяна и укрепляет границы.

122 н.г. э. – Начало строительства Адрианова вала в Британии.


Никомах Геразский (ок. 60–120 н.э.): Греческий математик и философ, известный своими трудами по арифметике и музыке. Написал &quot;Введение в арифметику&quot; (Arithmetica), один из первых систематических трудов по теории чисел. Его работа оказала значительное влияние на развитие математики в античности и в средние века. Никомах также написал &quot;Гармонику&quot; (Harmonica), трактат по теории музыки, в котором исследовал математические основы музыкальных интервалов и гармонии.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Никомах Геразский]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Никомах Геразский]]


132-135 г. н.э. – Восстание Бар-Кохбы в Иудее, подавленное римскими войсками.


165 н.э. – Антонинова чума охватывает империю.

Маркоманы были одним из германских племен, которые играли значительную роль в истории Европы в первые века нашей эры. Их переселение и взаимодействие с Римской империей оказали заметное влияние на политическую и военную обстановку того времени.

Изначально маркоманы обитали в районе, который сейчас соответствует территории современной Германии. В конце I века до нашей эры они начали мигрировать на юго-восток, в область, известную как Богемия (современная Чехия). Это переселение было частично вызвано давлением со стороны других германских племен и, возможно, стремлением к более плодородным землям.

В Богемии маркоманы создали сильное королевство под предводительством вождя Маробода. Это государство стало значительной силой в регионе и представляло угрозу для Римской империи. В начале I века нашей эры римляне даже планировали военную кампанию против маркоманов, но из-за внутренних проблем в империи эта кампания так и не была реализована.

В последующие века маркоманы продолжали взаимодействовать с Римом, иногда вступая в союзы, а иногда враждуя. Наиболее известным конфликтом является Маркоманская война (166–180 годы н.э.), когда маркоманы и их союзники вторглись на территорию Римской империи. Эти войны были частью более широких германских вторжений, которые в конечном итоге способствовали ослаблению Рима.

Переселение и деятельность маркоманов являются важной частью истории Великого переселения народов, которое в конечном итоге привело к падению Западной Римской империи и формированию средневековой Европы.

180 н.э. – Смерть Марка Аврелия, Коммод становится императором.

Конец: 193 г. н. э. — после убийства императора Коммода и начала Гражданской войны.

Поздний принципат (193—284 гг.)

Начало: 193 г. — приход к власти Септимия Севера, который усилил военную диктатуру, но всё ещё сохранял принципы принципата.

212 н.э. – Эдикт Каракаллы: гражданство предоставляется всем свободным жителям Империи.


До падения Западной Римской империи франки начали свое переселение и расширение на территории, которые впоследствии стали основой для формирования Франкского государства. Этот процесс происходил в контексте ослабления римской власти и давления со стороны других варварских племен.

Изначально франки обитали в районе нижнего и среднего Рейна. В III веке нашей эры они начали совершать набеги на римские территории, иногда заключая союзы с римлянами и получая разрешение на поселение в качестве федератов (союзников) в пределах империи. Это было частью римской политики по использованию варварских племен для защиты границ.

В IV веке франки начали более активно переселяться на территорию римской Галлии. Они постепенно оседали в северной части Галлии, в районе современной Бельгии и северной Франции. Этот процесс был относительно мирным, так как франки часто выступали в роли защитников римских границ от других варварских вторжений.

К V веку франки уже прочно обосновались в Галлии. В это время Западная Римская империя переживала серьезные внутренние и внешние кризисы, что позволило франкам и другим германским племенам, таким как вестготы и бургунды, укрепить свои позиции на бывших римских территориях.

Таким образом, переселение франков до падения Западной Римской империи было постепенным процессом, который включал как военные действия, так и мирное сосуществование с римлянами. Это переселение заложило основу для последующего формирования Франкского государства и сыграло важную роль в переходе от античности к средневековью в Западной Европе.

235 н.э. – Убийство Александра Севера; начало Кризиса III века.

260 н.э. – Император Валериан попадает в плен к персам.

274 н.э. – Аврелиан объединяет империю, подавляя Галльскую империю и Пальмиру.

284 н.э. – Диоклетиан становится императором; начало реформ и домината. Конец позднего принципата.

Доминат (284—476 гг.)

Начало: 284 г. — Диоклетиан провозгласил себя доминусом (господином), отказавшись от иллюзии республиканского управления и установив открытый абсолютный монархизм.

293 н.э. - Страшный «Кризис III века» — она огромна, ее разрывают на части узурпаторы и варвары. Один человек уже не может ей управлять. Император Диоклетиан проводит гениальную и радикальную реформу. Он создает Тетрархию («правление четырех»).

Вот как она работала:

1. Империя делится на две половины — Западную и Восточную.

2. В каждой половине правит старший император. Его официальный титул — Август (Augustus). Таким образом, в империи теперь два Августа.

3. Каждый Август усыновляет себе помощника и наследника. Официальный титул этого младшего соправителя — Цезарь (Caesar). В империи теперь два Цезаря.

Итог:

* Август из уникального прозвища первого императора превратился в титул старшего, верховного правителя.

* Цезарь из фамилии превратился сначала в титул любого императора, а затем — в титул младшего императора, наследника престола.

303 н.э. – Начало Великого гонения на христиан.

312 н.э. – Битва у Мульвийского моста; Константин становится единоличным правителем Запада.

313 н.э. – Миланский эдикт: легализация христианства.

324 н.э. – Константин становится единоличным императором после победы над Лицинием.

330 н.э. – Открытие Константинополя – новой столицы Империи.

337 н.э. – Смерть Константина; раздел империи между его сыновьями.

375 н.э. – Начало Великого переселения народов; гибель Валента.

378 н.э. – !Битва при Адрианополе!; гибель императора Валента. В 376 году н.э. вестготы, спасаясь от гуннов, пересекли Дунай и попросили убежища на римской территории. Римляне разрешили им поселиться в пределах империи, но вскоре из-за плохого обращения и нехватки продовольствия вестготы восстали. Это привело к битве при Адрианополе в 378 году, где римская армия потерпела сокрушительное поражение. Это событие считается началом серьезных варварских вторжений в Римскую империю.

380 н.э. – Эдикт Феодосия: христианство становится государственной религией.

395 н.э. – Смерть Феодосия I; окончательный раздел империи на Восточную и Западную.

410 н.э. – Взятие Рима вестготами под предводительством Алариха.

451 н.э. – Битва на Каталаунских полях: римляне и их союзники останавливают гуннов Аттилы.

452 н.э. – Аттила вторгается в Италию, но отступает от Рима.

455 н.э. – Вандалы захватывают и грабят Рим.

468 н.э. – Провал римского похода против вандалов в Африке.

475 н.э. – Ромул Августул становится императором Запада.

476 н.э. – Свержение Ромула Августула; конец Западной Римской империи.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Леонардо Да Винчи]]  Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Леонардо Да Винчи]] Done


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Аризаль]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Аризаль]] Done

'''HERE 1'''

'''10. Теории относительности'''

от принципа относительности Галилея до пространства Минковского и Гильбертового пространства.


Коперниканская революция (XVI век):
* Коперник был церковным служителем в католической церкви.
* Гелиоцентрическая система: Впервые предложил математически обоснованную модель Солнечной системы, где Солнце находится в центре.
* Смещение Земли: Коперник утверждал, что Земля вращается вокруг своей оси и обращается вокруг Солнца, что противоречило геоцентрической модели.
* Математическая модель: Коперник разработал сложную математическую модель движения планет, которая объясняла видимые ретроградные движения.
* Опубликовал свою работу &quot;О вращениях небесных сфер&quot; только на смертном одре, чтобы избежать критики и преследования.
* Революция в астрономии: Его идеи положили начало научной революции, изменив представление человечества о своем месте во вселенной.
* Николай Коперник предложил гелиоцентрическую систему мира, поставив под сомнение аристотелевскую физику и создав основу для дальнейшего развития механики.
* Его идеи встретили сопротивление со стороны католической церкви и некоторых учёных.

Кеплеровские законы движения планет (XVII век):
* Иоганн Кеплер  (1571–1630), основываясь на данных наблюдений, сформулировал три закона движения планет, которые описывали эллиптические орбиты, что противоречило круговым орбитам Аристотеля.
* Кеплер был глубоко религиозным лютеранином и верил, что изучение природы — это способ познания божественного замысла.
* Он был вынужден бежать из Праги из-за религиозных преследований.
* Его мать была обвинена в колдовстве, и Кеплер тратил много времени и средств, чтобы спасти её.
* Эллипсы Кеплера: Основы для последующих работ Кеплера.
* Расстояния планет: Определение соотношения расстояний от планет до Солнца.
* Солнце в центре Солнечной системы.
* Земля обращается вокруг Солнца.
* Вращение Земли вокруг своей оси.
* Положение оси в космосе.
* Работал в качестве ассистента у Тихо Браге, что позволило ему получить точные данные о движении планет.
* Выдвинул идею, что планеты движутся по эллипсам, а не по кругам.


Тихо Браге (1546–1601):
* Тихо Браге был религиозным человеком своего времени.
* Точные наблюдения планет: Данные, которые позволили Кеплеру открыть свои законы.
* Суперновая 1572 года: Наблюдал и описал новую звезду (суперновую) в созвездии Кассиопеи, что опровергло тогдашнее представление о неизменности звёздного неба.
* Кометы: Исследовал движение комет и доказал, что они находятся за пределами лунной орбиты, что противоречило традиционным аристотелевским представлениям.
* Инструменты: Создал и улучшил ряд астрономических инструментов, таких как квадрант и секстант, что позволило ему достигать беспрецедентной точности наблюдений.
* Ураниборг: Строительство первой специальной обсерватории.
* Влияние на Кеплера: Точность данных Браге позволила Кеплеру формулировать свои законы.
* Солнечное затмение: Точные предсказания солнечных затмений.


Принцип относительности Галилея (1632):
Галилео Галилей: &quot;Книга природы написана языком математики...без этого языка невозможно понять ни единого слова из этой книги&quot;.

* Галилей был католиком, но его научные взгляды, особенно поддержка гелиоцентризма, привели к конфликту с католической церковью.
* Галилей (1564–1642) предложил принцип относительности, утверждая, что законы механики одинаковы во всех системах, которые движутся равномерно и прямолинейно относительно друг друга, то есть в инерциальных системах отсчёта.
* Законы падения: Галилей открыл, что все тела, независимо от массы, падают с одинаковым ускорением в вакууме.*
* Кинематика: Исследовал движение по наклонной плоскости, заложив основы для понимания инерции и ускорения.
* Законы падения: Формулировка законов свободного падения.
* Инерция: Формулировка принципа инерции.
* Совершенствовал телескоп и стал первым, кто использовал его для систематических астрономических наблюдений.
* Поддержал гелиоцентрическую модель Коперника, что привело к его суду инквизицией.
* Разработал законы движения тел, став предшественником Ньютоновой механики.
* Инквизиция: Его поддержка гелиоцентрической системы привела к судебному процессу инквизицией и последующему отречению от его теорий.

Ньютоновская механика (1687):
* Ньютон был глубоко религиозным человеком. Он считал свои религиозные исследования не менее важными, чем научные.
* Исаак Ньютон (1643–1727) разработал законы движения и закон всемирного тяготения, которые объединили земную и небесную физику, заложив основы классической механики.
* Ньютон был глубоко религиозным человеком и занимался теологическими исследованиями, стремясь понять природу Бога и мироздания. Еврейская каббала, как мистическое учение, предлагала способы интерпретации Библии и понимания божественных тайн, что могло быть интересно Ньютону в контексте его теологических исследований. В бумагах Ньютона было найдено множество записей, касающихся Каббалы и других эзотерических учений. Некоторые из них включали размышления о древних текстах и поиски скрытого смысла. Кго интерес к эзотерическим учениям, включая Каббалу, свидетельствует о том, что Ньютон искал более глубокое понимание мироздания, пытаясь объединить науку, религию и мистику в единое целое.
* Ньютон и христианская каббала. 
* Ньютон и Первый Храм.
* Закон всемирного тяготения: Вывел закон, описывающий силу гравитации, что стало основой классической механики.
* Три закона движения: Основы классической механики.
* Закон всемирного тяготения: Описание силы гравитации между телами.
* Аномалия в движении Урана.
* Разработал математическое исчисление (наряду с Лейбницем), что стало основой для дальнейшего развития математики и физики. Принципы исчисления: Создание математического анализа (вместе с Лейбницем).

В XVII веке математики искали новые методы работы с изменениями величин. Два ведущих подхода были предложены Исааком Ньютоном и Готфридом Вильгельмом Лейбницем. Ньютон разработал так называемый метод флюксий, где основной акцент делался на понятии движения во времени. Он рассматривал производную как мгновенную скорость изменения величины – подобно тому, как мы наблюдаем скорость движущегося тела.

В отличие от Ньютона, Лейбниц выбрал алгебраический путь. Он предложил трактовку анализа, основанную на символической работе с бесконечно малыми величинами. Для Лейбница дифференциал представлял собой абстрактную бесконечно малую разность между двумя близкими значениями, с которой можно было проводить строгие алгебраические операции. Этот подход позволил ввести символы «d» для дифференциала и «∫» для интеграла, а также разработать набор правил, упрощающих задачи по нахождению касательных, поиску экстремумов и вычислению площадей кривых.

Стоит отметить, что традиционная математика, опирающаяся на аксиому Евдокса–Архимеда, утверждает, что для любых двух положительных чисел найдётся такое целое число, которое, умноженное на меньшее, превысит большее. Такая аксиома исключает существование ненулевых бесконечно малых величин в стандартном поле чисел. Лейбниц же, действуя в рамках своего алгебраического метода, рассматривал бесконечно малые величины как «идеальные» объекты, с которыми можно производить операции, что позволило ему построить эффективную систему анализа. В современной математике используется иной, более строгий формализм.

Лейбниц, независимо от Ньютона, создал основы дифференциального и интегрального исчисления. Его метод позволял решать задачи по нахождению касательных, определению экстремумов и вычислению площадей сложных фигур с помощью удобной символики и правил алгебраических операций. Такой подход оказался намного универсальнее и гибче, чем кинематическая трактовка Ньютона, где изменения рассматривались преимущественно как динамические процессы.

Однако между Лейбницем и Ньютоном разгорелся знаменитый спор о приоритете создания математического анализа. Оба учёных независимо разработали методы работы с изменениями величин, но в 1713 году Лондонское королевское общество вынесло решение в пользу Ньютона, что долгое время омрачало репутацию Лейбница в Англии. Со временем же стало понятно, что вклад Лейбница особенно важен благодаря его алгебраической системе, которая обеспечила удобство и эффективность математических вычислений и оказала огромное влияние на развитие математики в Европе и во всём мире.

Таким образом, алгебраическая трактовка анализа, предложенная Лейбницем, основывалась на формальных операциях с бесконечно малыми величинами – объектами, чья природа не вписывалась в классическую систему, основанную на аксиоме Евдокса–Архимеда. Позже, с появлением нестандартного анализа, идея о строгом математическом обосновании бесконечно малых получила своё развитие, подтверждая интуитивные представления Лейбница и подчёркивая важность его вклада в создание математического анализа.

* Написал &quot;Математические начала натуральной философии&quot; (&quot;Principia&quot;), ставшую основой классической механики.
* Корпускулярная теория света: Положение о том, что свет состоит из частиц.


===

В XVIII веке произошло качественное изменение научной парадигмы, которое можно охарактеризовать как переход от натурфилософии к специализации наук. Это изменение было связано с несколькими ключевыми факторами:

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Эйлер]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Эйлер]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Галуа]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Галуа]] Done

===
К периоду конца XVIII - начала XIX века. В то время ученые скептически относились к сообщениям о метеоритах, считая их мифами или ошибками наблюдателей. Академия наук официально заявила, что &quot;камни не могут падать с неба, потому что на небе нет камней&quot;. Это мнение было основано на тогдашнем понимании природы и космоса.

Однако в 1803 году французский ученый Жан-Батист Био провел исследование падения метеоритов в Л'Эгль, Франция, и доказал, что камни действительно могут падать с неба. Это событие изменило научное сообщество и привело к признанию метеоритов как реального феномена.

==

В конце XVIII – начале XIX века научное сообщество придерживалось крайне скептического отношения к сообщениям о падающих с неба камнях. На тот момент господствовала космология, в которой небеса представлялись как совершенная, неизменная область, лишённая материальных объектов, характерных для земного мира. Именно в этом контексте Академия наук официально заявляла, что «камни не могут падать с неба, потому что на небе нет камней».

Основные причины такого отношения заключались в следующем:

Доминирующая картина мира.
В то время учёные исходили из представления, унаследованного от античной и схоластической традиций, что небесное пространство состоит из эфира или иных нематериальных субстанций. Материя, как мы её знаем – камни, породы, вода – была отнесена к сублунарной сфере. Таким образом, идея о том, что твердые тела могут появляться на небе и затем падать на Землю, противоречила устоявшимся представлениям о строении вселенной.

Ограниченность наблюдательных данных и методологии.
Сообщения о падающих камнях были единичными и часто получались в результате не вполне точных наблюдений. Многие учёные трактовали эти явления как оптические иллюзии, атмосферные феномены или даже ошибки наблюдателей. К тому же существовали и мифологические рассказы, которые воспринимались не как достоверные научные данные, а скорее как народные легенды.

Методологические убеждения.
Научная мысль того времени опиралась на строго детерминированные и рациональные законы природы, которые казались несовместимыми с идеей случайного падения камней с неба. Метеориты, как объект исследования, не входили в привычный арсенал изучаемых природных явлений, и их появление не укладывалось в систему объяснений, основанную на земных процессах (например, вулканизме или землетрясениях).

Лишь в начале XIX века, благодаря систематическим наблюдениям и исследованиям, особенно после события в Лаигле (Франция, 1803 год), когда Жан-Батист Био провёл детальный анализ падения метеоритов, постепенно начали появляться убедительные доказательства внеземного происхождения этих тел. Эти исследования показали, что химический состав метеоритов во многом схож с породами Земли, и что подобные явления могут быть объяснены в рамках физики и астрономии, изменив традиционное представление о природе космоса.

Таким образом, период конца XVIII – начала XIX века стал поворотным моментом в истории естествознания. Скептицизм относительно метеоритов, основанный на тогдашних космологических представлениях, уступил место новой парадигме, в которой метеориты стали рассматриваться как реальные космические объекты, падающие на Землю из внешнего пространства.

Исследование, проведённое Жан-Батистом Био в 1803 году в районе Л’Эгль во Франции, стало поворотным моментом в истории астрономии. До этого многие учёные отвергали возможность падения камней с неба, считая такие сообщения результатом ошибок наблюдателей или атмосферных явлений. Однако Био тщательно изучил свидетельства падения метеоритов, собрал метеоритные образцы и проанализировал их состав. Его выводы убедительно доказали, что эти камни имеют внеземное происхождение, что полностью изменило представления научного сообщества о природе метеоритов. Благодаря публикации результатов своих исследований, доказано было, что метеориты действительно падают с неба и являются материальными телами, пришедшими из космоса. Это открытие послужило основой для дальнейших исследований космических тел и стало одним из первых шагов к современному пониманию формирования и состава Солнечной системы.

===

Дьявол Лапласа. Детерменизм Лапласа. 

===
Демон Лапласа и Лапласовский детерминизм
В 1814 году французский математик Пьер‑Симон Лаплас выдвинул мысленный эксперимент, согласно которому гипотетическое разумное существо – так называемый демон Лапласа – при условии обладания абсолютно полной информацией о положении и скорости всех частиц во Вселенной смогло бы вычислить её прошлое и будущее с абсолютной точностью. Другими словами, если бы существовал «всеведущий разум», знающий все начальные условия и действующие силы, то вся история, как прошедшая, так и будущая, была бы однозначно предопределена и могла бы быть выведена единой формулой движения всех тел. Это положение иллюстрирует суть классического, или механистического, детерминизма, в котором каждое событие является неотъемлемым следствием предыдущего состояния системы.


Основные положения и философский контекст
1. Причинность и абсолютная предсказуемость.
Лапласовский детерминизм исходит из предположения, что всё в природе подчинено строгим законам, а состояние Вселенной в любой момент времени является функцией её предыдущего состояния. Если бы можно было узнать абсолютно все параметры (координаты, скорости, силы), то будущее (и прошлое) можно было бы предсказать с математической точностью. Таким образом, всякая случайность, с этой точки зрения, есть лишь проявление нашего незнания деталей системы.


2. Методологический принцип науки.
Лаплас видел детерминизм как основной принцип построения научного познания. В его представлении, даже если на практике невозможно собрать или обработать всю необходимую информацию, идеал полного знания служит ориентиром для развития науки – от небесной механики до более поздних статистических и вероятностных методов описания сложных систем.

Парадоксы и ограничения концепции
1. Парадокс самоучёта.
Одна из классических проблем идеи демона Лапласа заключается в том, что предсказывающее существо само является частью Вселенной. Это означает, что для точного вычисления будущего демон должен учитывать собственное будущее состояние, что приводит к рекурсивной задаче – вычисления будущего, включающего его собственное влияние. Такая замкнутая система вычислений порождает парадокс бесконечной регрессии, который ставит под сомнение возможность полного предсказания.

2. Ограничения современной физики.
С приходом квантовой механики появилась фундаментальная неопределённость: принцип Гейзенберга утверждает, что невозможно одновременно точно измерить положение и импульс частицы. Это означает, что даже при наличии всех законов движения на микроскопическом уровне истинное знание состояния системы недостижимо. Кроме того, явления, связанные с хаотической динамикой, усиливают практическую невозможность точного предсказания даже в детерминированных системах.

Влияние на культуру и современные дискуссии
Идея демона Лапласа оказала огромное влияние на философию, литературу, кино и даже современные технологии:

В художественной литературе и кино.
Образы демона Лапласа и вопросы детерминизма часто используются для обсуждения свободы воли и судьбы. Например, в фильме «Люси» главная героиня приобретает почти безграничные познания, что можно сравнить с возможностями гипотетического демона, а в ряде произведений научной фантастики демон служит символом абсолютной предсказуемости и ограничения свободы выбора.

В философских и научных дискуссиях.
Современные теории, связанные с квантовой механикой и теорией хаоса, предлагают альтернативные взгляды на причинность, вводя элемент вероятностного (или статистического) детерминизма, где исход каждого события определяется не абсолютной необходимостью, а распределённой вероятностью. Это порождает дебаты о природе свободы воли и объективности случайности.

Заключение
Лапласовский детерминизм – мощная концепция, которая в своё время подчёркивала идею, что при наличии полной информации о Вселенной всё её будущее предопределено. Хотя на практике собрать такую информацию невозможно, а квантовая физика и теория хаоса указывают на существенные ограничения классического детерминизма, эта идея остаётся важным философским ориентиром, стимулирующим развитие научного метода и обсуждение границ предсказуемости. В конечном счёте, демон Лапласа символизирует не только стремление к абсолютному знанию, но и осознание фундаментальных ограничений, которые накладывает сама природа действительности.

===


Электродинамика Максвелла (1865):
* Закон Кулона и Закон всемирного тяготянеия
* Максвелл был глубоко религиозным человеком и считал, что его научная работа помогает понять божественный замысел.
* Объединил электричество и магнетизм в единую теорию электромагнитного поля, что стало основой современной физики.
* Предсказал существование электромагнитных волн, что привело к развитию радио и телекоммуникаций.
* Его теория электромагнитного поля открыла новый взгляд на природу света и вызвала вопросы о природе пространства и времени.

Парадокс Майкельсона (1887):
* Майкельсон был евреем по происхождению, но его религиозные взгляды мало задокументированы. Известно, что он не был активен в религиозной жизни, сосредотачиваясь на науке.
* Эксперимент Майкельсона не выявил существования &quot;эфира&quot;, предполагаемого носителя света, что поставило под сомнение абсолютное пространство и время, принятые в ньютоновской физике.
* Провёл знаменитый эксперимент Майкельсона, который не выявил существования эфира.
* Совершенствовал интерферометр, что позволило значительно улучшить точность измерений.
* Измерил скорость света с беспрецедентной точностью.
* Был одержим точностью измерений, что привело к его выдающимся научным открытиям.


Специальная теория относительности (1905):
* Предложил специальную теорию относительности, отказавшись от концепции абсолютного времени и пространства, и ввел идею, что скорость света постоянна во всех инерциальных системах отсчета.

===
- Почему скорость света является предельно возможной согласно ОТО?
- Что такое нулевыми геодезические линии и чем они отличаются от просто геодезических линий?

https://chatgpt.com/c/7c8c6e2f-4d7a-4eab-b0ab-04cff2a22a55
===

* Вывел знаменитую формулу 𝐸=𝑚𝑐^2, установив связь между массой и энергией.
* Получил Нобелевскую премию по физике в 1921 году за объяснение фотоэффекта, что подтвердило квантовую природу света.
* Занимался развитием квантовой теории, но скептически относился к её вероятностной интерпретации.

Общая теория относительности (1915):
Альберт Эйнштейн (1879–1955):
* Эйнштейн вырос в светской еврейской семье и позже называл себя &quot;агностиком&quot; или &quot;пантеистом&quot;. Он не верил в личностного Бога, но часто говорил о &quot;космической религии&quot;, выражая восхищение перед сложностью и красотой вселенной.
* Его знаменитая фраза: &quot;Бог не играет в кости&quot; отражала его убеждение в существовании упорядоченных законов природы.
* Предложил специальную теорию относительности, отказавшись от концепции абсолютного времени и пространства, и ввел идею, что скорость света постоянна во всех инерциальных системах отсчета.
* Вывел знаменитую формулу 𝐸=𝑚𝑐^2, установив связь между массой и энергией.
* Получил Нобелевскую премию по физике в 1921 году за объяснение фотоэффекта, что подтвердило квантовую природу света.
* В своей первой статье &quot;К элетродинамике движущихся тел&quot; Эйнштейн сделал парадигмальный сдвиг: не частицы в центре внимания как это было более 2000 лет, а поля. Он предложил считать уровения Максвелла абсолютно точными. Они порождают поля. А частицы это просто флуктуации полей.
* Занимался развитием квантовой теории, но скептически относился к её вероятностной интерпретации.
* Эйнштейн расширил свою теорию относительности, введя гравитацию как искривление пространства-времени, что пересмотрело ньютоновскую механику в масштабах больших масс и высоких скоростей. В частности она смогла объяснить ретроградное движение Меркурия, которое Ньютоновская механика не могла объяснить. 
* В последние годы жизни пытался создать единую теорию поля, которая объединила бы все фундаментальные силы природы, но не достиг успеха.
* Космологическая постоянная: Эйнштейн ввел в свои уравнения космологическую постоянную для поддержания статичной вселенной, но позже назвал это &quot;самой большой ошибкой&quot;.
* Теоремы Нётер https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B0_%D0%9D%D1%91%D1%82%D0%B5%D1%80 +++ https://www.youtube.com/watch?v=lcjdwSY2AzM ++ https://www.toalexsmail.com/2025/04/why-does-energy-disappear-in-general.html

===

В конце XIX – начале XX века широкое распространение имело мнение, что летательные аппараты, тяжелее воздуха, не смогут подняться в полёт. Это убеждение основывалось на ряде причин:

Ограниченность знаний в аэродинамике.
На тот момент физические принципы, объясняющие возникновение подъёмной силы, ещё не были достаточно разработаны. Многие учёные и инженеры полагали, что природа не предназначена для создания машины, способной имитировать полёт птицы, поскольку для этого требовались невообразимо лёгкие и одновременно прочные конструкции, а также двигатели с крайне высоким отношением мощности к весу.

Технологические ограничения.
Двигатели, существовавшие в ту эпоху, были достаточно тяжёлыми и не обладали нужной мощностью для обеспечения продолжительного полёта. Материалы, из которых изготавливались конструкции, не позволяли создавать лёгкие, аэродинамически эффективные самолёты, способные выдержать нагрузки при взлёте и полёте. Эти технологические барьеры приводили к неудачным экспериментам и провалам первых попыток создать управляемый аппарат.

Провальные эксперименты и негативный общественный резонанс.
Известны примеры неудачных испытаний, например, работы Сэмюэля Лэнгли, чьи попытки создания «Аэродрома» закончились катастрофой. Провалы подобных экспериментов лишь усиливали скептицизм среди учёных и инженеров. Это отношение даже нашло отражение в публикациях – так, например, в редакционной статье в The New York Times, где утверждалось, что развитие летательных машин может занять миллионы лет. 

Преобладание старых взглядов и доминирование идеи «лёгкости птицы».
Многие считали, что полёт возможен лишь у живых существ, обладающих уникальной физиологией, и что попытки воспроизвести эти свойства в машине неизбежно обречены на провал.

Однако параллельно с этим существовал и другой процесс – появлялись пионеры авиации, которые, несмотря на общую пессимистическую атмосферу, систематически экспериментировали и совершенствовали свои проекты. Среди них были такие фигуры, как Отто Лилиенталь, который провёл успешные опыты с планерами, и Александр Фёдорович Можайский, предпринявший первые попытки создания самолётаEN.WIKIPEDIA.ORG. Их опыт, а также усердные исследования в области аэродинамики и конструкций, постепенно разрушали старые догмы.

Кульминацией стало достижение братьев Райт, которые 17 декабря 1903 года совершили первый управляемый полёт самолёта тяжелее воздуха. Их успех продемонстрировал, что при правильном сочетании аэродинамического дизайна, двигателей с нужными характеристиками и грамотной системы управления возможно преодолеть ограничения, которые ранее казались непреодолимыми.

Таким образом, первоначальное убеждение о том, что самолёты не могут летать, было обусловлено недостаточным развитием теоретических знаний, технологическими ограничениями и неудачными экспериментами. Постепенно, благодаря упорным исследованиям и экспериментальному опыту, этот миф был опровергнут, что привело к бурному развитию авиации в XX веке.

===


'''11. Учёные XX-XXI в.'''

Циолковский. До середины 20-го века не существовало технологий, которые могли бы обеспечить достаточную тягу и устойчивость для преодоления земной гравитации. Ракетные двигатели, способные достичь космоса, были разработаны только в 1940-х и 1950-х годах. До середины 20-го века не существовало технологий, которые могли бы обеспечить достаточную тягу и устойчивость для преодоления земной гравитации. Ракетные двигатели, способные достичь космоса, были разработаны только в 1940-х и 1950-х годах.

До середины 20-го века многие ученые и инженеры считали, что преодоление звукового барьера (скорости звука) невозможно или крайне опасно по нескольким причинам. При приближении к скорости звука (около 1235 км/ч на уровне моря) воздушный поток вокруг самолета начинает изменяться, создавая ударные волны и значительное увеличение сопротивления. Это явление, известное как &quot;компрессионный скачок&quot;, может привести к потере управляемости и разрушению конструкции самолета.

Решение проблемы абсолютно черного тела (1900): Макс Планк предложил квантовую гипотезу, согласно которой энергия излучения испускается и поглощается дискретными порциями (квантами). Это решение привело к формуле Планка для спектра излучения абсолютно черного тела и положило начало квантовой механике.

Теория относительности (1905, 1915): Альберт Эйнштейн разработал специальную теорию относительности (1905), которая ввела концепцию инвариантности скорости света и относительности времени и пространства. В 1915 году он представил общую теорию относительности, описывающую гравитацию как искривление пространства-времени.


Квантовая механика (1920-е): Развитие квантовой механики включало работы Вернера Гейзенберга, Эрвина Шрёдингера и Пауля Дирака. Гейзенберг сформулировал матричную механику, Шрёдингер предложил волновую механику.

Принцип неопределенности (1927): Вернер Гейзенберг сформулировал принцип неопределенности, который утверждает, что невозможно одновременно точно измерить положение и импульс частицы. Это фундаментальное ограничение квантовой механики изменило наше понимание микромира.

Квантовая электродинамика (1940-е): Ричард Фейнман, Джулиан Швингер и Синъитиро Томонага разработали квантовую электродинамику (КЭД), теорию, описывающую взаимодействие света и материи. '''КЭД объединила квантовую механику и специальную теорию относительности. Уровнение Дирака. Квантовая электродинамика является частным случаем квантовой теории поля, описывающим электромагнитное взаимодействие. ''' КЭД является релятивистской квантовой теорией поля, которая описывает взаимодействие заряженных частиц (таких как электроны и позитроны) с электромагнитным полем, учитывая принципы специальной теории относительности.

Квантовая теория поля (1930-е - 1950-е) — это более общая теория, которая описывает взаимодействия элементарных частиц через квантовые поля. КТП включает в себя не только электромагнитное взаимодействие, но и другие фундаментальные взаимодействия, такие как слабое и сильное взаимодействия. Она является более общей теорией, охватывающей все фундаментальные взаимодействия в природе.

Открытие расширения Вселенной (1929): Эдвин Хаббл обнаружил, что галактики удаляются друг от друга, что свидетельствует о расширении Вселенной. Это открытие привело к формулировке закона Хаббла и стало основой для теории Большого взрыва.

Модель Большого взрыва (1940-е - 1960-е): Джордж Гамов и его коллеги предложили теорию Большого взрыва, объясняющую происхождение Вселенной из горячего и плотного состояния. В 1965 году Арно Пензиас и Роберт Вильсон обнаружили реликтовое излучение, подтверждающее эту теорию.

Открытие реликтового излучения (1965): Арно Пензиас и Роберт Вильсон обнаружили космическое микроволновое фоновое излучение, оставшееся от ранней стадии Вселенной. Это открытие подтвердило теорию Большого взрыва и предоставило важные данные о ранней Вселенной.

Стандартная модель частиц (1970-е): Стандартная модель объединяет электромагнитное, слабое и сильное взаимодействия в единую теорию элементарных частиц. Она включает кварки, лептоны и калибровочные бозоны, такие как фотон, W и Z бозоны и глюоны.

Открытие черных дыр (1960-е - 1970-е): Доказательства существования черных дыр были получены благодаря наблюдениям рентгеновских источников, таких как Лебедь X-1. Черные дыры — это объекты с гравитационным полем, настолько сильным, что даже свет не может покинуть их.

Теория инфляции (1980-е): Алан Гут и Андрей Линде предложили теорию космической инфляции, объясняющую однородность и изотропность Вселенной. Согласно этой теории, Вселенная прошла через краткий период экспоненциального расширения вскоре после Большого взрыва.

Космический телескоп Хаббл (1990): Запуск космического телескопа Хаббл предоставил астрономам возможность получать высококачественные изображения и спектры космических объектов. Хаббл сделал множество открытий, включая определение возраста Вселенной и наблюдение далеких галактик.

Открытие гравитационных волн (2015): Обсерватория LIGO впервые зарегистрировала гравитационные волны, предсказанные Эйнштейном в 1915 году. Эти волны были вызваны слиянием двух черных дыр и открыли новый способ изучения космоса.

'''11. Чёрные дыры'''

Черные дыры — это одни из самых загадочных и интересных объектов во Вселенной. Они вызывают множество вопросов и теорий, касающихся их природы и поведения. Вот основные теории и концепции, связанные с черными дырами:

1. Классическая теория черных дыр
Черные дыры описываются общей теорией относительности Альберта Эйнштейна. Согласно этой теории, черная дыра — это область пространства-времени с настолько сильным гравитационным полем, что даже свет не может покинуть ее. Граница этой области называется горизонтом событий.

2. Сингулярность
В центре черной дыры находится сингулярность — точка, где кривизна пространства-времени становится бесконечной, а законы физики, как мы их знаем, перестают действовать. Существует несколько типов сингулярностей:

Тимелайк (времеподобная) сингулярность: встречается в невращающихся черных дырах (Шварцшильдовская черная дыра).
Спейслайк (пространственноподобная) сингулярность: встречается в вращающихся черных дырах (Керровская черная дыра).
3. Информационный парадокс черной дыры
Согласно квантовой механике, информация не может быть уничтожена. Однако, если что-то падает в черную дыру, информация о состоянии этой материи, кажется, теряется навсегда. Это противоречие между квантовой механикой и общей теорией относительности называется информационным парадоксом черной дыры.

4. Испарение черных дыр (излучение Хокинга)
Стивен Хокинг в 1974 году предсказал, что черные дыры могут испаряться через процесс, известный как излучение Хокинга. Согласно этой теории, черные дыры излучают частицы из-за квантовых эффектов вблизи горизонта событий. Это излучение приводит к потере массы черной дырой и, в конечном итоге, к ее испарению.

5. Вращающиеся черные дыры (Керровские черные дыры)
Рой Керр в 1963 году нашел решение уравнений Эйнштейна для вращающихся черных дыр. Эти черные дыры имеют два горизонта событий и кольцевую сингулярность. Вращающиеся черные дыры обладают интересными свойствами, такими как эргосфера — область, где пространство-время &quot;затягивается&quot; вокруг черной дыры.

6. Теория петлевой квантовой гравитации
Одна из попыток объединить квантовую механику и общую теорию относительности. Согласно этой теории, пространство-время имеет дискретную структуру на планковских масштабах, что может разрешить сингулярности и информационный парадокс.

7. Голографический принцип
Предложенный Герардом 'т Хоофт и Леонардом Сасскиндом, голографический принцип утверждает, что вся информация, содержащаяся в объеме пространства, может быть описана на его границе. Это может помочь в разрешении информационного парадокса черной дыры.

8. Теория струн и черные дыры
Теория струн предлагает, что элементарные частицы — это одномерные струны. В контексте черных дыр, теория струн может предложить механизмы для сохранения информации и разрешения сингулярностей.

9. Файервол гипотеза
Эта гипотеза предполагает, что на горизонте событий черной дыры существует &quot;файервол&quot; — область с экстремально высокой энергией, которая уничтожает любую падающую материю и информацию. Это радикальное решение информационного парадокса, но оно противоречит принципу эквивалентности общей теории относительности.

10. Энтропия черной дыры
Якоб Бекенштейн и Стивен Хокинг показали, что черные дыры имеют энтропию, пропорциональную площади их горизонта событий. Это открытие связывает термодинамику, квантовую механику и общую теорию относительности.

Эти теории и концепции продолжают развиваться, и многие вопросы о природе черных дыр остаются открытыми. Исследования в этой области продолжаются, и новые открытия могут привести к более глубокому пониманию этих загадочных объектов.

'''12. Гравитационных волны.'''

Обнаружение гравитационных волн: После 2016 года с помощью детектора LIGO были обнаружены слияния двойных черных дыр, что подтвердило существование черных дыр, которые сливаются, создавая мощные гравитационные волны, регистрируемые на Земле.

Роль гравитационных волн в космологии: Гравитационные волны играют важную роль в динамике Вселенной, особенно в контексте циклической модели, где они участвуют в процессах расширения и сжатия.

Гравитационные волны и темная материя: Исследования предполагают, что массивные первичные черные дыры, которые могут быть основными компонентами темной материи, можно измерить с помощью детекторов, таких как LIGO, через их гравитационные волны.

Гравитационные волны и слияние черных дыр: Слияние черных дыр приводит к образованию гравитационных волн, которые могут переносить значительную часть массы в виде энергии.

Наблюдения LIGO: Открытие гравитационных волн позволило наблюдать за процессами слияния черных дыр, что изменило наше понимание частоты и количества таких событий во Вселенной.

Гравитационные волны и реликтовое излучение: Наногерцовые гравитационные волны, обнаруженные с помощью методов, предложенных М. В. Сажиным, могут быть реликтовыми следами от предыдущих циклов космической эволюции.

Гравитационные волны и циклическая Вселенная: В модели циклической Вселенной гравитационные волны играют ключевую роль в процессах расширения и сжатия, влияя на динамику космоса.

Гравитационные волны и метрика пространства-времени: Поглощение гравитационных волн черными дырами может изменять метрику пространства-времени, что связано с изменением распределения энергии в пространстве.

Гравитационные волны и реликтовое излучение: Наногерцовые гравитационные волны рассматриваются как аналоги реликтового микроволнового излучения, подтверждая модель циклической Вселенной.

Гравитационные волны и их спектр: Спектр наногерцовых гравитационных волн не описывается законом Планка, а отражает современное распределение черных дыр, учитывая эффект красного смещения.

'''13. Христианство как смесь Аристотеля и Священного Писания.'''


'''285–250 годов до н.э. по инициативе Птолемея II Филадельфа, правителя Египта перевод Септуагинты.'''

* Деметрий Фалерский, библиотекарь Александрийской библиотеки, который предложил Птолемею II Филадельфу идею перевода еврейских священных писаний на греческий язык. Он считал, что это обогатит библиотеку и сделает еврейскую мудрость доступной для грекоязычного мира.

* 72 ученых — по шесть от каждого из 12 колен Израиля привезли в Александрию и разместили на острове Фарос. Каждый из них был помещен в отдельную комнату, чтобы они не могли общаться друг с другом. Целью было проверить, насколько их переводы будут совпадать.

* Через 72 дня переводчики завершили свою работу, и оказалось, что все их переводы были идентичны, слово в слово. Это событие было воспринято как чудо и знак божественного вдохновения, подтверждающий точность и святость перевода.

* После завершения перевода, текст был представлен еврейским старейшинам и ученым в Александрии. Согласно легенде, они тщательно проверили перевод и признали его точным и верным оригиналу. Это событие также воспринималось как подтверждение божественного вдохновения переводчиков.

* Перевод Септуагинты был источником великого траура для еврейского народа. огда евреи узнали о переводе Торы на греческий язык, они восприняли это как великое несчастье и опасались, что истинный смысл Писания будет утрачен или искажён в переводе. Считается, что в этот день постигли определённые бедствия, и он был объявлен постным днем.

* После завершения перевода Септуагинты на три дня исчезло солнце. Землю окутала тьма, что вызвало великий страх и ужас среди людей. Это событие воспринималось как знак божественного недовольства тем, что священные тексты были переведены на чужой язык и, возможно, потеряли часть своего сакрального смысла.

* 8-го числа месяца Тевет по еврейскому календарю. Этот день отмечен в некоторых еврейских источниках как день траура.

* 9-е Тевета: Считается днём смерти Эзры и Неемии, которые сыграли ключевую роль в возвращении евреев из Вавилонского плена и в восстановлении иудейской общины в Иерусалиме. Этот день также иногда отмечается постом, хотя и не столь широко.

* Пост 10-го Тевета (Асара Б'Тевет) пост посвящен памяти начала осады Иерусалима войсками вавилонского царя Навуходоносора в 588 году до н.э., что в конечном итоге привело к разрушению Первого Храма в 586 году до н.э.


Папа Климент I, также известный как Климент Римский, был одним из первых епископов Рима и считается третьим или четвертым папой после Святого Петра. Его понтификат датируется примерно 88-99 годами. Климент I является одной из ключевых фигур раннехристианской церкви и одним из апостольских отцов, что означает, что он был современником апостолов и, возможно, лично знал некоторых из них.

Основные факты о Папе Клименте I:
Происхождение и ранняя жизнь:

О происхождении и ранней жизни Климента известно немного. Считается, что он был римлянином и, возможно, происходил из знатной семьи. Некоторые источники утверждают, что он мог быть рабом, освобожденным из рабства.
Понтификат:

Климент I стал папой после Лина и Анаклета (Клета). Его понтификат пришелся на период правления императора Домициана, который был известен своими преследованиями христиан.
1-е послание Климента к Коринфянам:

Одним из самых известных трудов Климента является его &quot;1-е послание к Коринфянам&quot;. Это письмо было написано около 96 года и адресовано христианской общине в Коринфе, которая столкнулась с внутренними разногласиями и конфликтами (похоже на письмо РАМАБМА в Йемен). В своем письме Климент призывает к единству, смирению и послушанию церковным лидерам. Письмо демонстрирует глубокое знание Ветхого Завета и греческой риторики, что указывает на высокий уровень образования Климента.
Учение и влияние:

Климент I подчеркивал важность церковной иерархии и апостольской преемственности. Он также акцентировал внимание на моральных и этических аспектах христианской жизни, таких как смирение, любовь и послушание.
Мученичество:

Согласно преданию, Климент I был замучен при императоре Траяне. Его отправили в ссылку на Херсонес (современный Крым), где он был приговорен к тяжелым работам в каменоломнях. Легенда гласит, что он был привязан к якорю и утоплен в море. Его мощи были позже перенесены в Рим.
Почитание:

Климент I почитается как святой в Католической, Православной и Англиканской церквях. Его праздник отмечается 23 ноября в Католической церкви и 25 ноября в Православной церкви.
Апокрифические тексты:

Существует несколько апокрифических текстов, приписываемых Клименту, таких как &quot;Климентовы гомилии&quot; и &quot;Климентовы признания&quot;. Эти тексты не считаются каноническими, но они дают представление о том, как ранние христиане воспринимали его учение и авторитет.
Заключение:
Папа Климент I является одной из ключевых фигур раннехристианской церкви, чье учение и труды оказали значительное влияние на развитие христианской доктрины и церковной организации. Его &quot;1-е послание к Коринфянам&quot; остается важным документом, свидетельствующим о ранних христианских верованиях и практике.


'''14. Наддисциплинарный подход'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Наддисциплинарный_подход]]


15. '''Фома Аквинский.'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез._Фома_Аквинский]]

16. Синтез. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез]]

17. '''Доклад правительству'''.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Заседание правительства. Доклад]]</text>
      <sha1>l4i0ssj43ooplh0fy4svfiemv6cc7y9</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261327</id>
      <parentid>261282</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:55:55Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>a</comment>
      <origin>261327</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="161058" sha1="dkyw4wvaq3q6ezfj8piouthkf59ms3d" xml:space="preserve">Проблема: преодоление светового барьера.

Центр внимания конец от уровнений Максвелла до синтеза квантовой механики с теорией относительности в чёрных дырах. XIX-XX в.

История От смерти Александра Македонского (война диадохов) до поражение в восстании Бар Кохбы и начала Изгнания. (-323 до 135 гг.)

Томас Кун: Структура научных революций


Гай и Лиэль

Эйтан и Сара


Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. 

Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много.

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. 

Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. 

''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''

&lt;strike&gt;
''Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. ''
''Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. ''
''Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. ''
''Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много.''


''Гай - любитель общей истории. Любит пощеголять знанием исторических фактов и закономерностей, относительно немногословен. Лиэль - любитель истории, в частности истории науки, всегда говорит много. Они главные георои. У них есть экран машины времени с помощью которого они могут наблюдать за прошлым.''
''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''

''Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные георои. У них есть экран машины времени с помощью которого они могут наблюдать за прошлым.''
''Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. Не используй LaTeX. Используй тире как начала реплики в диалоге.''
&lt;/strike&gt; 

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные герои. У них есть экран машины времени, через который они смотрят, что было в прошлом.
Перепиши как диалог людей в прошлом за которыми смотрят главные герои. Замени как можно больше текста от автора на реплики главных и исторических героев. Они должны говорить о том, что происходит. Не опускай никаких деталей, максимум оставляй как текст автора. Добавь много красочных деталей. Они НЕ ГОВОРЯТ об уроках истории или о том, что будет. Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. При использовании LaTeX добавляй тэги &amp;lt;math&gt;. Используй тире как начала реплики в диалоге.

Эйтан - любитель научной теории и философии, говорит много. Сара, всегда стремившаяся к практическому применению научных теорий, говорит необходимый минимум, чтобы донести свои мысли. Они главные герои. У них есть экран машины времени, через который они смотрят, что было в прошлом.
Перепиши как диалог людей в прошлом за которыми смотрят главные герои. Замени как можно больше текста от автора на реплики главных и исторических героев. Они должны говорить о том, что происходит. Не опускай никаких деталей, максимум оставляй как текст автора. Добавь много красочных деталей. Они НЕ ГОВОРЯТ об уроках истории или о том, что будет. Исправь ошибки. Пиши без 1-2-3, как связный текст. При использовании LaTeX добавляй тэги &amp;lt;math&gt;. Используй тире как начала реплики в диалоге.
&lt;/strike&gt; 


=== история ===

Гай — знаток общей истории, любит щеголять фактами и закономерностями, но говорит мало. Лиэль увлекается историей науки, говорит много и с энтузиазмом. Они — главные герои, обладающие экраном машины времени, позволяющим наблюдать за событиями прошлого.

Перепиши исходный текст, превратив его в живой диалог между историческими персонажами, присутствующими в прошлом. Главные герои, Гай и Лиэль, изредка вставляют свои реплики, оставаясь неслышными для остальных участников сцены. Замени как можно больше авторского описания на реплики персонажей, чтобы все детали оригинального текста — атмосфера, визуальные и звуковые образы, мелкие нюансы — были сохранены и усилены яркими, красочными репликами.

Требования:

* Пиши текст как связное повествование, избегая пунктов (1-2-3) и заголовков.
* Каждое высказывание героя начинается с тире и пишется с новой строки.
* Используй живой, динамичный диалог, в котором участники обсуждают происходящее в реальном времени, не затрагивая уроки истории или прогнозы будущего.
* Лиэль и Гай могут говорить нормально. Их никто не видит и не слыши.
* При использовании LaTeX для математических формул обрамляй их тегами &amp;lt;math&gt; и &amp;lt;/math&gt;.
* Исправь все ошибки исходного текста, сохрани максимум деталей и атмосферность описаний.

=== наука ===

Эйтан — любитель научной теории и философии, изъясняется пространно и эмоционально. Сара — практичная, всегда применяющая научные теории на практике, говорит только необходимое, чтобы передать суть своих мыслей. Они — главные герои, обладающие экраном машины времени, позволяющим наблюдать за событиями прошлого.

Перепиши исходный текст, превратив его в живой диалог между историческими персонажами, присутствующими в прошлом. Главные герои, Сара и Эйтан, изредка вставляют свои реплики, оставаясь неслышными для остальных участников сцены. Замени как можно больше авторского описания на реплики персонажей, чтобы все детали оригинального текста — атмосфера, визуальные и звуковые образы, мелкие нюансы — были сохранены и усилены яркими, красочными репликами.

Требования:

* Пиши текст как связное повествование, избегая пунктов (1-2-3) и заголовков.
* Каждое высказывание героя начинается с тире и пишется с новой строки.
* Используй живой, динамичный диалог, в котором участники обсуждают происходящее в реальном времени, не затрагивая уроки истории или прогнозы будущего.
* Эйтан и Сара могут говорить нормально. Их никто не видит и не слыши.
* При использовании LaTeX для математических формул обрамляй их тегами &amp;lt;math&gt; и &amp;lt;/math&gt;.
* Исправь все ошибки исходного текста, сохрани максимум деталей и атмосферность описаний.


=== **** ===
Нить 1: от смерти Александра Македонского до восстания Бар Кохбы

Нить 2: от принципа относительности Галилея до пространства Минковского и Гильбертового пространства.


=== **** ===
«Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю; и прежние уже не будут вспоминаемы и не придут на сердце.»  Исаия 65:17:


'''1. Введение. Классический период с 7-й век до н. э. до Смерть Александра Великого (323 до н. э.). Далее эллинистический период.''' 

Становление полисной системы в Греции (7-й век до н. э.)

Развитие гражданских прав и обязанностей в греческих полисах (7-й век до н. э.)

Расширение рабовладельческих отношений в греческих обществах (7-й век до н. э.)

Реформы Клисфена в Афинах (около 508 до н. э.) Клисфен проводит демократические реформы, разделяя граждан на демы и усиливая роль Народного собрания.

Олимпийские игры и культурное единство греков (600–500 до н. э.) Олимпийские игры продолжают укреплять культурное и религиозное единство греков.

Падение этрусской монархии и основание Римской республики (509 до н. э.)


516 до н.э. - Завершение строительства Второго Храма в Иерусалиме.

511 до н.э. - Укрепление стен Иерусалима.

508 до н.э. - Установление системы сбора десятины для поддержки Храма.

502 до н.э. - Восстановление системы образования и обучения

500 до н.э. - Установление регулярных собраний иудейского народа.


Ионийское восстание против Персидской империи (499–493 до н. э.) Греческие города в Малой Азии восстают против персидского владычества, что ведет к началу греко-персидских войн.

Заключение первой Греко-Персидской войны (492–490 до н. э.) Победа афинян в битве при Марафоне (490 до н. э.), завершение первой греко-персидской войны.

Первый Афинский морской союз был основан в 478 году до нашей эры, после окончания греко-персидских войн. Этот союз, также известный как Делосский сою

Пелопоннесской войне (431-404 годы до н.э.) / Пелопоннесский союз

Произведения Фукидида: &quot;История Пелопоннесской войны&quot; (около 411 до н. э.) Фукидид завершает свою работу по истории Пелопоннесской войны, предлагая аналитический подход к историческим событиям. 

Восстание плебеев и создание должности народного трибуна в Риме (около 409 до н. э.)

Второй Афинский морской союз был основан в 378 году до нашей эры.

Смерть Филиппа II и восшествие на трон Александра Великого (336 до н. э.)

Смерть Александра Великого (323 до н. э.) 


'''2. Гай и Лиэль; Эйтан и Сара - представление главных героев, они работники института ИИИТ и знают об экране. Они обсуждают &quot;Структуру научных революций&quot; Томаса Куна'''

'''3. Заседание правительства. Постановка задачи: преодоление светового барьера.'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Заседание правительства. Постановка задачи]]

'''4. Беседы с премьером Йоси. Рассказ про засекреченную часть отчёта.'''

'''5. Святая святых. Нет ответа.'''

'''6. Разделение: Эйтан и Сара = история, Гай и Лиэль = физика'''

'''7. Элинистический период'''


Первый раздел империи Александра между диадохами (323 до н. э.)

Войны диадохов (322–281 до н. э.)

Основание династии Птолемеев в Египте (305 до н. э.)

Основание Селевкидской империи (312 до н. э.)

Битва при Ипсе произошла в 301 году до н.э. и была одной из ключевых сражений в войнах диадохов. Это сражение привело к окончательному разделу империи Александра Македонского между диадохами.

Иудея находилась под контролем Птолемеев с 301 года до н.э. (после битвы при Ипсе) до 200 года до н.э.

Иудея перешла под контроль Селевкидов после битвы при Паньясе в 200 году до н.э.

Битва при Паньясе (также известная как битва при Баньясе) произошла в 200 году до н.э. В этой битве Селевкидская империя под командованием Антиоха III Великого победила армию Птолемеев, что привело к установлению контроля Селевкидов над Иудеей.


Расцвет астрономии в Вавилоне (ок. 300 до н.э.) Вавилонские астрономы делали важные наблюдения. Влияние на последующие астрономические исследования.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Расцвет астрономии в Вавилоне]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Расцвет астрономии в Вавилоне]]

Евдокса теория гомоцентрических сфер, предложенная Евдоксом Книдским и позже расширенная Аристотелем. 
Евдокс Книдский (ок. 408 – ок. 355 до н.э.)  Евдокс был выдающимся математиком и астрономом. Он разработал теорию гомоцентрических сфер для объяснения движения планет и внёс значительный вклад в развитие интегрального исчисления. Его работы по математике и астрономии оказали значительное влияние на последующие поколения учёных.
Птолемей - Астроном и географ, автор &quot;Альмагеста&quot; и &quot;Географии&quot;. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Теория гомоцентрических сфер Евдокса]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Теория гомоцентрических сфер Евдокса]] 


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Гиппарх]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Гиппарх]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Альмагест_Птолемея]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Альмагест_Птолемея]] 

Деммокрит (к. 460 до н. э., ок. 370 до н. э.) — древнегреческий философ, один из основателей атомистики и материалистической философии. 

Эпикур (ок. 341–270 до н.э.)  внес вклад в атомистическую теорию, утверждая, что вселенная состоит из атомов и пустоты. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Эпикур]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Эпикур]] 

Эвклид ок. 300 до н.э. - Эвклид, известный как &quot;отец геометрии&quot;, написал &quot;Начала&quot; (Elements), фундаментальный труд по геометрии, который использовался в течение многих веков. Его работы систематизировали знания по геометрии и стали основой для дальнейших математических исследований. Три геометрии. Формула Герона. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Пифагор]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Пифагор]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/метод исчерпаний]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./метод исчерпаний]] 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид2]]  

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Евклид3]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Евклид]] 

Начало Второй Пунической войны (218 до н.э.) Конфликт между Римом и Карфагеном. Ганнибал пересек Альпы и вторгся в Италию. В 1800 году Наполеон Бонапарт, уже ставший первым консулом Франции, осуществил свой знаменитый переход через Альпы, чтобы нанести удар по австрийской армии в Италии. Он пересек перевал Сен-Бернар с целью внезапного нападения на австрийские войска и 14 июня 1800 года одержал победу в битве при Маренго. Этот переход стал символом решимости и тактической гениальности Наполеона. В 1799 году, во время Войны второй коалиции (1798–1802) против революционной Франции, Кутузов возглавил русский корпус, который участвовал в итальянской кампании под общим командованием фельдмаршала Александра Суворова. Осенью 1799 года русско-австрийские войска под командованием Суворова совершили знаменитый переход через Альпы, чтобы уйти из окружения французских войск и избежать поражения. Кутузов, будучи подчиненным командующим, сыграл важную роль в этом переходе. Однако, в отличие от Ганнибала и Наполеона, этот переход не был неожиданным для противника и был скорее вынужденной мерой, нежели стратегическим маневром для нападения. 

Битва при Требии (218 до н.э.) Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал победу над римлянами.

Битва при Тразименском озере (217 до н.э.) Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал крупную победу над римлянами.

!!!Битва при Каннах (216 до н.э.)!!! Сражение между римлянами и карфагенянами во Второй Пунической войне. Ганнибал одержал одну из самых известных побед в истории.

Битва при Иберии (215-206 до н.э.) Римляне под командованием Публия и Гнея Сципионов сражались с карфагенянами в Испании. Римляне постепенно вытеснили карфагенян из Испании.

Битва при Заме (202 до н.э.) Решающее сражение Второй Пунической войны. Сципион Африканский одержал победу над Ганнибалом.

Конец Второй Пунической войны (201 до н.э.) Подписание мирного договора между Римом и Карфагеном. Карфаген потерял свои заморские территории и флот.


Около &lt;math&gt;200&lt;/math&gt; г. до н.э. Антиох III Великий, правитель империи Селевкидов, укрепил свой контроль над Иудеей, отвоевав её у Птолемеев. Стремясь закрепить свою власть и завоевать лояльность еврейского населения, Антиох III проводил политику интеграции Иудеи в свою империю. Он подтвердил автономию еврейского самоуправления, сохранив роль первосвященника как главы общины, и позволил евреям сохранить традиционные институты. Чтобы восстановить экономику, он освободил Иерусалим от налогов на три года и содействовал ремонту Иерусалимского Храма, что укрепило доверие еврейской знати и духовенства. Благодаря этим мерам Антиох III пользовался популярностью.

Однако после его смерти в &lt;math&gt;187&lt;/math&gt; году до н. э. политика Селевкидов изменилась. Его преемник Селевк IV (&lt;math&gt;187&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;175&lt;/math&gt; годы до н. э.), столкнувшись с необходимостью выплачивать контрибуцию Риму, увеличил налоговое давление на Иудею. Селевкиды также начали активно вмешиваться в назначение первосвященников – для евреев это было не просто политикой, а посягательством на священный религиозный институт, что подрывало традиционные основы власти. Одновременно усилилось стремление распространить греческую культуру (эллинизация). Это привело не только к конфликту с Селевкидами, но и к глубокому расколу внутри самого еврейского общества: возникло противостояние между эллинистически настроенной частью аристократии и духовенства, готовой принять греческие обычаи ради выгоды и интеграции в империю, и традиционалистами, стоявшими за сохранение Закона Моисеева и религиозной идентичности. Борьба за пост первосвященника стала проявлением этого внутреннего конфликта, превратившись в объект политических интриг и даже подкупа, чем умело пользовались Селевкиды.

При Антиохе IV Епифане (&lt;math&gt;175&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;164&lt;/math&gt; гг. до н.э.) эта политика эллинизации приобрела радикальный и насильственный характер. В &lt;math&gt;175&lt;/math&gt; г. до н.э. он сместил законного первосвященника Онию III и назначил его брата Ясона, активного сторонника эллинизации, который купил эту должность и с разрешения царя построил гимнасий в Иерусалиме. Позже Ясон был смещен Менелаем (не из священнического рода), который предложил царю еще большую взятку и проводил еще более радикальную проэллинистическую политику. Антиох IV запретил иудаизм как религию, ввел эллинистические культы и обычаи. В &lt;math&gt;168&lt;/math&gt; г. до н.э., после волнений в Иерусалиме (связанных в том числе с борьбой между Ясоном и Менелаем), Антиох IV жестоко подавил их и разграбил Иерусалимский Храм. В &lt;math&gt;167&lt;/math&gt; г. до н.э. он ввел полный запрет на иудейские обряды (обрезание, соблюдение Шаббата) и праздники, осквернил Храм, установив там алтарь Зевсу Олимпийскому и принеся в жертву свиней, и начал жестокие репрессии против евреев, отказывавшихся отступать от своей веры.

Эти действия – запрет религии, осквернение Храма и репрессии – стали непосредственной причиной и катализатором восстания Маккавеев (&lt;math&gt;167&lt;/math&gt;–&lt;math&gt;160&lt;/math&gt; гг. до н.э.). Восстание началось в &lt;math&gt;167&lt;/math&gt; г. до н.э. под предводительством священника Маттафии Хасмонея из Модиина. В &lt;math&gt;166&lt;/math&gt; г. до н.э., после смерти Маттафии, лидером стал его сын Иуда Маккавей (&quot;Молот&quot;). Повстанцы вели успешную партизанскую войну. Важным достижением стало взятие Иерусалима (кроме крепости Акра) и очищение Храма в &lt;math&gt;164&lt;/math&gt; г. до н.э. (праздник Ханука). В том же году умер Антиох IV Епифан. В &lt;math&gt;161&lt;/math&gt; г. до н.э. Маккавеи предприняли дальновидный дипломатический ход, заключив союз с набирающей силу Римской республикой, чтобы использовать ее мощь против ослабевающей империи Селевкидов и легитимизировать свою борьбу на международной арене. В &lt;math&gt;160&lt;/math&gt; г. до н.э. Иуда Маккавей погиб в битве, лидером стал его брат Ионатан Хасмоней, который сочетал военное руководство с должностью первосвященника, еще больше укрепив власть своей семьи. После гибели Ионатана, в &lt;math&gt;142&lt;/math&gt; г. до н.э., лидером и первосвященником стал последний из братьев, Симон Хасмоней. Он добился от Селевкидов признания полной политической независимости Иудеи и укрепил связи с Римом и Спартой.

Восстание Маккавеев стало поворотным моментом, изменившим ход истории Иудеи, приведя к достижению широкой политической автономии, фактической независимости и основанию династии Хасмонеев.


Разрушение Карфагена (146 до н.э.) (Третья Пуническая война). Римляне разрушили Карфаген после трехлетней осады. Конец Карфагенской цивилизации.

Разрушение Коринфа (146 до н.э.) Римляне разрушили Коринф после восстания. Конец независимости греческих городов-государств. Основание римской провинции Ахея (146 до н.э.)


168 до н.э Восстание против эллинизации и Ясона. Антиох IV грабит Храм в Иерусалиме.

167 до н.э. Введение запрета на иудейские обряды и праздники. Восстание Маккавеев под предводительством Маттафии.

166 до н.э. Иуда Маккавей становится лидером восстания.

164 до н.э Очищение и освящение Храма (праздник Ханука). Смерть Антиоха IV Епифана.

161 до н.э. Заключение союза с Римом. 

160 до н.э. Смерть Иуды Маккавея. Ионатан Хасмоней становится лидером восстания.

142 до н.э. Симон Хасмоней становится лидером и первосвященником. Симон Хасмоней добивается независимости Иудеи от Селевкидов. Укрепление связей с Римом и Спартой.


Реформы Тиберия Гракха (133 до н.э.) Тиберий Гракх предложил аграрные реформы для перераспределения земли. Он был убит во время политического конфликта.

Реформы Гая Гракха (123-121 до н.э.) Гай Гракх, брат Тиберия, предложил социальные и экономические реформы. Он был убит во время политического конфликта.

128 до н.э. Завоевание Самарии и разрушение храма на горе Гризим.

125 до н.э Завоевание Идумеи и обращение идумеев в иудаизм.

Реформы Гая Мария (107 до н.э.) Гай Марий провел военные реформы, включая набор бедных граждан в армию. Реформы укрепили римскую армию и изменили её структуру.

Консульство Гая Мария (104-100 до н.э.) Гай Марий был избран консулом шесть раз подряд. Его реформы и победы укрепили его политическое влияние.

104 до н.э Аристобул I становится царем и первосвященником. Он завоевывает Галилею и обращает галилеян в иудаизм.

103 до н.э Александр Яннай становится царем и первосвященником. 


Законопроекты Луция Аппулея Сатурнина (100 до н.э.) Популистские реформы, предложенные трибуном Луцием Аппулеем Сатурнином. Сатурнин был убит во время политического конфликта.

Консульство Гая Мария и Луция Валерия Флакка (100 до н.э.) Гай Марий и Луций Валерий Флакк были избраны консулами. Марий продолжил свои военные реформы.

Убийство Луция Аппулея Сатурнина (100 до н.э.) Популистский трибун Луций Аппулей Сатурнин был убит во время политического конфликта. Его реформы вызвали значительное напряжение в Риме.


96 до н.э.Завоевание прибрежных городов, включая Газа.

94 до н.э Восстание фарисеев против Александра Янная

88 до н.э. Подавление восстания фарисеев.


90-е гг. до н.э.: В Риме продолжается политическая борьба, нарастает напряжение с италийскими союзниками, которые требуют римского гражданства.

91-88 гг. до н.э.: Союзническая война – кровопролитная война Рима с восставшими италийскими союзниками. Марий возвращается в Рим и принимает участие в этой войне как один из полководцев, хотя уже и не на первых ролях, как раньше. Его военный опыт все еще востребован.


Консульство Луция Корнелия Суллы (88 до н.э.) Сулла был избран консулом и начал свои реформы. Он стал первым римским диктатором на длительный срок.

Марш Суллы на Рим (88 до н.э.) Сулла впервые в истории Рима ввел свои войска в город. Он захватил власть и изгнал своих политических противников.

Восстание Мария и Цинны (87 до н.э.) Гай Марий и Луций Корнелий Цинна подняли восстание против Суллы. Они захватили Рим и установили свою власть.

Смерть Гая Мария (86 до н.э.) Гай Марий умер вскоре после своего седьмого консульства. Его смерть привела к усилению власти Цинны.

Возвращение Суллы в Рим (83 до н.э.) Сулла вернулся в Рим после победы в Митридатовой войне. Он начал гражданскую войну против сторонников Мария и Цинны.

Битва при Коллине (82 до н.э.) Решающее сражение гражданской войны между Суллой и марианцами. Сулла одержал победу и установил свою диктатуру.

Диктатура Суллы (82-79 до н.э.) Сулла стал диктатором и провел ряд политических и социальных реформ. Он ограничил власть трибунов и укрепил сенат.

Отставка Суллы (79 до н.э.) Сулла добровольно сложил с себя полномочия диктатора. Он удалился в частную жизнь и вскоре умер.


Восстание Спартака (73-71 до н.э.) Крупное восстание рабов под предводительством Спартака. Восстание было подавлено римскими войсками под командованием Красса.

Битва при Гераклее (72 г. до н.э.) Сражение в ходе восстания Спартака, в котором римляне были побеждены рабами. 

Битва при Лукании (71 до н.э.)  Решающее сражение восстания Спартака. Спартак был убит, а восстание подавлено.  Римский полководец Красс завершает восстание Спартака, разгромив его войско и распяв тысячи рабов.


Консульство Гнея Помпея и Марка Лициния Красса (70 до н.э.) Помпей и Красс были избраны консулами. Они провели ряд реформ, направленных на восстановление республиканских институтов.

Судебные реформы Помпея (70 до н.э.) Помпей восстановил полномочия трибунов и реформировал судебную систему. Укрепление республиканских институтов.

Покорение Иудеи Помпеем (63 до н.э.) Помпей Великий захватил Иудею и присоединил её к Римской республике. Иудея стала римской провинцией. Помпей Великий захватывает Иерусалим, устанавливая контроль над Иудеей. Гиркан II назначен первосвященником и этнархом Иудеи под римским контролем.

Превращение Сирии в римскую провинцию (64 г. до н.э.) Помпей присоединяет Сирию к Римской республике, завершив существование государства Селевкидов.


43 до н.э. Антипатр убит, его сыновья Фазаель и Ирод продолжают править.

Битва при Филиппах (42 г. до н.э.) Последняя крупная битва римских гражданских войн между армиями триумвиров Марка Антония и Октавиана против убийц Цезаря, Брута и Кассия. Бруты и Кассий потерпели поражение, что привело к укреплению власти триумвиров.

Второй триумвират (43 г. до н.э.) Октавиан, Марк Антоний и Лепид создали политический союз, чтобы противостоять убийцам Цезаря и укрепить свою власть в Риме. Марк Антоний известен своими военными кампаниями и политическими интригами, а также своим романом с египетской царицей Клеопатрой VII. Их союз был как политическим, так и романтическим, и они имели троих детей. В конечном итоге, конфликт между Антонием и Октавианом привёл к гражданской войне, которая завершилась поражением Антония и Клеопатры в битве при Акциуме в 31 году до н.э. После этого Антоний и Клеопатра покончили с собой в 30 году до н.э.

Смерть Марка Туллия Цицерона (43 г. до н.э.) Знаменитый римский оратор и политик был казнён по приказу Марка Антония в рамках проскрипций Второго триумвирата.

Роман между Клеопатрой и Марком Антонием начался в 41 году до н.э., когда Антоний вызвал Клеопатру в Тарс для обсуждения политических и военных союзов. Их отношения продолжались до их смерти в 30 году до н.э.

Сын Юлия Цезаря и Клеопатры, которого звали Цезарион (настоящее имя Птолемей XV Филопатор Филометор Цезарь), играет интересную, но трагическую роль в истории.

1. Происхождение и статус
Рождение: Цезарион родился в 47 году до н.э. в Александрии, Египет, и был официально признан сыном Клеопатры VII, последней царицы Египта. Многие историки считают, что Цезарь был его биологическим отцом, хотя он никогда официально не признавал Цезариона своим наследником в Риме.
Статус: Клеопатра настаивала на том, что Цезарион является законным сыном и наследником Юлия Цезаря, называя его &quot;Цезарем, сыном Цезаря&quot;. Она видела в нём не только своего наследника, но и потенциального правителя Рима, что было частью её амбиций по созданию династического союза между Египтом и Римом.
2. Политическая роль и амбиции Клеопатры
Соправитель: В 44 году до н.э., после смерти Цезаря, Клеопатра провозгласила Цезариона своим соправителем, дав ему титулы &quot;царь царей&quot; и &quot;сын Цезаря&quot;, пытаясь утвердить его в качестве лидера в Египте и, возможно, в будущем в Риме.
Связь с Антонием: Марк Антоний, союзник Клеопатры и её любовник, признал Цезариона законным сыном Юлия Цезаря и официальным наследником. Это способствовало усилению их политического союза против Октавиана (будущего Августа).
3. Конфликт с Октавианом и гибель Цезариона
Война с Октавианом: После поражения Антония и Клеопатры в битве при Акции в 31 году до н.э., их власть была подорвана. Октавиан начал захват Египта, и судьба Цезариона стала ключевым вопросом.
Гибель Цезариона: Когда Октавиан захватил Александрию, Клеопатра попыталась отправить Цезариона подальше от опасности, но его предали и выдали Октавиану. В 30 году до н.э., в возрасте 17 лет, Цезарион был казнён по приказу Октавиана. Октавиан, желая устранить любого потенциального соперника на престол, якобы произнёс: &quot;Двух Цезарей слишком много&quot;, оправдывая своё решение.
4. Наследие Цезариона
Конец Птолемеевской династии: Смерть Цезариона ознаменовала конец династии Птолемеев и падение Египта как независимого государства. Египет стал римской провинцией, управляемой напрямую из Рима.
Упущенная династическая возможность: Если бы Цезарион уцелел, его существование могло бы значительно изменить ход римской и мировой истории. Он был потенциальным связующим звеном между двумя великими цивилизациями — Римом и Египтом, но его жизнь была слишком короткой, чтобы воплотить эти амбиции.
Таким образом, Цезарион, хотя и был биологическим сыном Юлия Цезаря и Клеопатры, не смог реализовать свои потенциальные возможности из-за политических интриг и борьбы за власть, которая последовала после убийства его отца. Его трагическая судьба подчёркивает жестокость и сложность политических процессов того времени.


Цезарион был убит после составления завещания Юлия Цезаря и даже после его смерти.

Хронология событий:
Завещание Цезаря:
Юлий Цезарь составил своё завещание перед своей смертью в 44 году до н.э. В завещании он усыновил своего внучатого племянника Гая Октавия (будущего Октавиана Августа) и сделал его основным наследником, оставив ему большую часть своего имущества и имя.
Цезарион на момент составления завещания не был упомянут в нём. Историки полагают, что Цезарь, возможно, не считал его своим официальным наследником, возможно из-за его политического статуса или из-за того, что Цезарион находился в Египте, под влиянием Клеопатры.
Смерть Цезаря:
Юлий Цезарь был убит в 44 году до н.э. заговорщиками в ходе заседания Сената. После его смерти началась борьба за власть, в которой Октавиан, как главный наследник, сыграл ключевую роль.
Убийство Цезариона:
Цезарион был убит по приказу Октавиана в 30 году до н.э., через 14 лет после смерти Цезаря. Это произошло после завоевания Египта Октавианом, когда Цезарион представлял угрозу как потенциальный претендент на власть, поскольку Клеопатра и Антоний позиционировали его как законного наследника Юлия Цезаря.
Таким образом, завещание Цезаря было составлено и объявлено задолго до гибели Цезариона. После убийства Цезаря и завещания, которое сделало Октавиана его наследником, Цезарион оставался в Египте, где его судьба была решена уже после окончательного установления власти Октавиана.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление/1]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Энеида]] 

Заключение: На Пороге Великих Событий

* События: Смерть Августа (14 г. н.э.), воцарение Тиберия. Изгнание астрологов и магов из Рима (19 г. н.э.) как попытка контроля над умами.  

* Описание: Общая картина напряжённости в Иудее, где зреют конфликты. Финальные размышления персонажей (Гай и Лиэль) о хрупкости Pax Romana на окраинах империи.  

* Диалоги: Гай: «Август создал мир, но в Иудее он трещит по швам». Лиэль: «Эти бури изменят мир».  

* Анализ: Подготовка к зарождению христианства и будущим иудейским восстаниям, подчёркивая нестабильность на границах империи.


Октавиан Август: Наследник Цезаря и Первый Император Рима
1. Наследство Юлия Цезаря
Завещание Цезаря: Юлий Цезарь, не имея собственных сыновей, усыновил своего внучатого племянника Гая Октавия в своем завещании и сделал его основным наследником. Это произошло в 44 году до н.э., после убийства Цезаря, когда завещание было обнародовано.
Имя и наследие: В соответствии с римской традицией, усыновленный Октавий принял имя Гай Юлий Цезарь Октавиан (Gaius Julius Caesar Octavianus), тем самым унаследовав не только богатство Цезаря, но и его политическое наследие. Использование имени Цезаря дало Октавиану значительное преимущество в борьбе за власть.
2. Борьба за власть и начало Империи
Триумвират: После смерти Цезаря, Рим погрузился в гражданскую войну. Октавиан объединился с Марком Антонием и Марком Эмилием Лепидом, образовав Второй триумвират в 43 году до н.э. Они разделили контроль над Римом и его провинциями, но их союз был непрочным.
Конфликт с Антонием: Вскоре между Октавианом и Антонием началась борьба за власть. Антоний заключил союз с египетской царицей Клеопатрой, что позволило Октавиану представить его как предателя Рима. В 31 году до н.э. Октавиан одержал решающую победу в битве при Акции, после чего Антоний и Клеопатра покончили с собой.
3. Преобразование Республики в Империю
Титул &quot;Август&quot;: В 27 году до н.э. Сенат предоставил Октавиану титул &quot;Август&quot;, что означало &quot;возвышенный&quot; или &quot;почтенный&quot;. Этот титул закрепил его статус как первого гражданина (princeps) Рима, тем самым начав новую эпоху — эпоху Римской Империи.
Создание системы принципата: Октавиан Август, став первым римским императором, официально оставил Римскую Республику в силе, но де-факто сосредоточил всю власть в своих руках. Он стал фактическим главой государства, но избегал титула &quot;царь&quot; или &quot;диктатор&quot;, предпочитая называться &quot;princeps civitatis&quot; (первый среди граждан). Эта система управления стала известна как принципат, который просуществовал несколько столетий.
4. Использование имени и образа Цезаря
Легитимация власти: Август активно использовал имя и образ Цезаря для укрепления своей власти. Он организовал многочисленные памятные церемонии, посвященные Цезарю, и поддерживал культ его обожествленного образа, что позволило ему утвердить свою легитимность как наследника и преемника.
Цезаризм: Имя &quot;Цезарь&quot; стало символом императорской власти. Август установил традицию, согласно которой титул &quot;Цезарь&quot; использовался всеми последующими императорами как часть их официального имени и титулатуры. Это подчеркнуло связь каждого нового правителя с Юлием Цезарем и его наследием, укрепляя авторитет императора в глазах римлян.
5. Наследие Августа
Римская Империя: Введение системы принципата положило начало Римской Империи, которая просуществовала в Западной Европе до 476 года н.э. и в Восточной — до 1453 года. Политические реформы Августа, его административные и военные достижения создали основы для многовекового процветания Рима.
Образец для последующих императоров: Управление Августа стало эталоном для всех последующих римских императоров. Его правление было отмечено &quot;миром Августа&quot; (Pax Romana), периодом стабильности и процветания, который длился более двух веков.
Таким образом, Октавиан Август, используя наследие Юлия Цезаря, не только унаследовал власть, но и трансформировал политическую систему Рима, заложив основы для величайшей империи в истории человечества

Восстание в Иудее (40-е годы до н.э.) Восстание против римского господства в Иудее, подавленное римскими войсками. Парфяне захватывают Иудею, Фазаель убит, Ирод бежит в Рим. Римский сенат провозглашает Ирода царем Иудеи. Ирод возвращается в Иудею с римской армией.

37 до н.э. Ирод захватывает Иерусалим и становится царем Иудеи. Ирод женится на Мариамне, внучке Хиркана II, чтобы укрепить свою легитимность

Битва при Акции (31 г. до н.э.) Октавиан побеждает Марка Антония и Клеопатру, окончательно установив свою власть.

30-е годы до н.э Ирод: Укрепление связей с Марком Антонием

Птолемей XV Филадельф Цезарион (сын Клеопатры и Цезаря): Цезарион был признан Клеопатрой как её соправитель и носил титул &quot;Царь царей&quot;. После поражения Клеопатры и Марка Антония в битве при Акциуме и последующего захвата Египта Октавианом (будущим императором Августом), Цезарион был убит по приказу Октавиана в 30 году до н.э., чтобы устранить потенциального претендента на власть.

30 до н.э. Ирод признает Октавиана (Августа) своим покровителем.

Реформы Августа (30-е годы до н.э.) Август проводит политические и социальные реформы, установив основы Римской империи.

Рим покоряет Египет (30 г. до н.э.) После смерти Клеопатры Египет становится римской провинцией.

Создание Легионов Августа (30-е годы до н.э.) Октавиан создает профессиональные легионы, которые будут служить основой римской армии.

Октавиан становится Августом (27 г. до н.э.) Октавиан провозглашается первым римским императором, положив начало эпохе Принципата.

Создание преторианской гвардии (27 г. до н.э.) Октавиан Август создаёт элитное военное подразделение, предназначенное для охраны императора.

Создание новой монетной системы в Риме (23 г. до н.э.) Август вводит новую монетную систему, стабилизируя экономику Рима.

Октавиан реформирует армию (20-е годы до н.э.) Август реформирует римскую армию, создавая профессиональные легионы и устанавливая пенсионные выплаты для ветеранов.

20 до н.э. Ирод начинает реконструкцию Второго Храма в Иерусалиме.

Октавиан Август вводит брачные законы (18 г. до н.э.) Август проводит социальные реформы, направленные на укрепление брака и семейных ценностей.

19 г. до н.э. Вергилий завершает &quot;Энеиду&quot;, эпическую поэму, ставшую классикой латинской литературы.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Энеида]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Энеида]]


12 г. до н.э. Август становится верховным жрецом (Pontifex Maximus), усиливая свою религиозную власть.

6 г. до н.э. – Ирод Великий строит крепость Масада, важный стратегический объект.

4 г. до н.э. – Смерть Ирода Великого, разделение его царства между сыновьями.  Восстание в Иудее после смерти Ирода Великого.

6 г. н.э. – Создание провинции Иудея, усиление римского контроля в регионе. Квириний проводит перепись населения в Иудее.

14 г. н.э. – Смерть императора Августа, Тиберий становится императором.

19 г. н.э. – Изгнание астрологов и магов из Рима.

26–36 н.э. Понтий Пилат назначен прокуратором Иудеи.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров/1]] In Progress

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров]] In Progress

37 г. н.э. – Смерть Тиберия, Калигула становится императором. Калигула из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

37 г. н.э. – Калигула объявляет себя богом и требует поклонения. Калигула планировал назначить своего любимого коня Инцитата консулом, что стало символом его деспотизма и безумия.

38 н.э. Антисемитские волнения в Александрии.

40 н.э. Калигула приказывает установить свою статую в Иерусалимском храме, что вызывает возмущение.

41 г. н.э. – Убийство Калигулы, Клавдий становится императором. Клавдий проводит административные реформы и расширяет римское гражданство. Клавдий из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

43 г. н.э. – Римское завоевание Британии под командованием Авла Плавтия.

54 г. н.э. – Смерть Клавдия, Нерон становится императором. Нерон из династии Юлиев-Клавдиев, носит имя «Цезарь» как часть своего официального имени. Имя становится синонимом слова «император».

64 н.г. э. – Великий пожар в Риме, разрушивший значительную часть города.  Нерон обвиняет христиан.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Йосиф Флавий/материал]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Йосиф Флавий]]

66 н.г. э. – Начало Первой Иудейской войны против римского владычества.

67 н.э. – Веспасиан назначен командующим римскими войсками в Иудее

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/раввин Йоханан бен Закай/материал]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/раввин Йоханан бен Закай]]

68 н.э. – Нерон совершает самоубийство, Гальба становится императором.

69 год н.э. (Год четырех императоров): После свержения Нерона к власти приходят люди, не имеющие никакого отношения к семье Цезаря (Гальба, Отон, Вителлий). И что они делают в первую очередь, чтобы узаконить свою власть? Они добавляют к своему имени титул «Цезарь». Именно в этот момент «Цезарь» окончательно перестает быть фамилией и становится официальным титулом правящего императора.

69 н.г. э. – Веспасиан провозглашён императором в Египте.

70 н.г. э. – Тит подавляет восстание в Иудее и разрушает Иерусалим. Флавий

Во время осады Иерусалима римлянами в 70 году н.э., которая привела к падению Второго Храма, склады с едой были подожжены самими евреями.  Основные фракции включали зилотов (революционеров) и их радикальные ответвления, такие как сикарии. Эти группы стремились к активному сопротивлению римлянам и считали, что осада должна быть использована для мобилизации всего населения на борьбу. Они полагали, что наличие больших запасов продовольствия может привести к затягиванию осады и, возможно, к компромиссу с римлянами, что они считали неприемлемым.

73 н.э. – Окончание Первой Иудейской войны, римляне укрепляют контроль над Иудеей.


'''!!! HERE !!!'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Кризис Принипата/1]] In Progress

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Кризис Принипата]] In Progress

79 н.г. э. – Тит становится императором после смерти Веспасиана.

5 великих императоров
Нерва (96–98 гг. н.э.)
Траян (98–117 гг. н.э.)
Адриан (117–138 гг. н.э.)
Антонин Пий (138–161 гг. н.э.)
Марк Аврелий (161–180 гг. н.э.)


117 н.г. э. – Адриан отказывается от завоеваний Траяна и укрепляет границы.

122 н.г. э. – Начало строительства Адрианова вала в Британии.


Никомах Геразский (ок. 60–120 н.э.): Греческий математик и философ, известный своими трудами по арифметике и музыке. Написал &quot;Введение в арифметику&quot; (Arithmetica), один из первых систематических трудов по теории чисел. Его работа оказала значительное влияние на развитие математики в античности и в средние века. Никомах также написал &quot;Гармонику&quot; (Harmonica), трактат по теории музыки, в котором исследовал математические основы музыкальных интервалов и гармонии.


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Никомах Геразский]]

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Никомах Геразский]]


132-135 г. н.э. – Восстание Бар-Кохбы в Иудее, подавленное римскими войсками.


165 н.э. – Антонинова чума охватывает империю.

Маркоманы были одним из германских племен, которые играли значительную роль в истории Европы в первые века нашей эры. Их переселение и взаимодействие с Римской империей оказали заметное влияние на политическую и военную обстановку того времени.

Изначально маркоманы обитали в районе, который сейчас соответствует территории современной Германии. В конце I века до нашей эры они начали мигрировать на юго-восток, в область, известную как Богемия (современная Чехия). Это переселение было частично вызвано давлением со стороны других германских племен и, возможно, стремлением к более плодородным землям.

В Богемии маркоманы создали сильное королевство под предводительством вождя Маробода. Это государство стало значительной силой в регионе и представляло угрозу для Римской империи. В начале I века нашей эры римляне даже планировали военную кампанию против маркоманов, но из-за внутренних проблем в империи эта кампания так и не была реализована.

В последующие века маркоманы продолжали взаимодействовать с Римом, иногда вступая в союзы, а иногда враждуя. Наиболее известным конфликтом является Маркоманская война (166–180 годы н.э.), когда маркоманы и их союзники вторглись на территорию Римской империи. Эти войны были частью более широких германских вторжений, которые в конечном итоге способствовали ослаблению Рима.

Переселение и деятельность маркоманов являются важной частью истории Великого переселения народов, которое в конечном итоге привело к падению Западной Римской империи и формированию средневековой Европы.

180 н.э. – Смерть Марка Аврелия, Коммод становится императором.

Конец: 193 г. н. э. — после убийства императора Коммода и начала Гражданской войны.

Поздний принципат (193—284 гг.)

Начало: 193 г. — приход к власти Септимия Севера, который усилил военную диктатуру, но всё ещё сохранял принципы принципата.

212 н.э. – Эдикт Каракаллы: гражданство предоставляется всем свободным жителям Империи.


До падения Западной Римской империи франки начали свое переселение и расширение на территории, которые впоследствии стали основой для формирования Франкского государства. Этот процесс происходил в контексте ослабления римской власти и давления со стороны других варварских племен.

Изначально франки обитали в районе нижнего и среднего Рейна. В III веке нашей эры они начали совершать набеги на римские территории, иногда заключая союзы с римлянами и получая разрешение на поселение в качестве федератов (союзников) в пределах империи. Это было частью римской политики по использованию варварских племен для защиты границ.

В IV веке франки начали более активно переселяться на территорию римской Галлии. Они постепенно оседали в северной части Галлии, в районе современной Бельгии и северной Франции. Этот процесс был относительно мирным, так как франки часто выступали в роли защитников римских границ от других варварских вторжений.

К V веку франки уже прочно обосновались в Галлии. В это время Западная Римская империя переживала серьезные внутренние и внешние кризисы, что позволило франкам и другим германским племенам, таким как вестготы и бургунды, укрепить свои позиции на бывших римских территориях.

Таким образом, переселение франков до падения Западной Римской империи было постепенным процессом, который включал как военные действия, так и мирное сосуществование с римлянами. Это переселение заложило основу для последующего формирования Франкского государства и сыграло важную роль в переходе от античности к средневековью в Западной Европе.

235 н.э. – Убийство Александра Севера; начало Кризиса III века.

260 н.э. – Император Валериан попадает в плен к персам.

274 н.э. – Аврелиан объединяет империю, подавляя Галльскую империю и Пальмиру.

284 н.э. – Диоклетиан становится императором; начало реформ и домината. Конец позднего принципата.

Доминат (284—476 гг.)

Начало: 284 г. — Диоклетиан провозгласил себя доминусом (господином), отказавшись от иллюзии республиканского управления и установив открытый абсолютный монархизм.

293 н.э. - Страшный «Кризис III века» — она огромна, ее разрывают на части узурпаторы и варвары. Один человек уже не может ей управлять. Император Диоклетиан проводит гениальную и радикальную реформу. Он создает Тетрархию («правление четырех»).

Вот как она работала:

1. Империя делится на две половины — Западную и Восточную.

2. В каждой половине правит старший император. Его официальный титул — Август (Augustus). Таким образом, в империи теперь два Августа.

3. Каждый Август усыновляет себе помощника и наследника. Официальный титул этого младшего соправителя — Цезарь (Caesar). В империи теперь два Цезаря.

Итог:

* Август из уникального прозвища первого императора превратился в титул старшего, верховного правителя.

* Цезарь из фамилии превратился сначала в титул любого императора, а затем — в титул младшего императора, наследника престола.

303 н.э. – Начало Великого гонения на христиан.

312 н.э. – Битва у Мульвийского моста; Константин становится единоличным правителем Запада.

313 н.э. – Миланский эдикт: легализация христианства.

324 н.э. – Константин становится единоличным императором после победы над Лицинием.

330 н.э. – Открытие Константинополя – новой столицы Империи.

337 н.э. – Смерть Константина; раздел империи между его сыновьями.

375 н.э. – Начало Великого переселения народов; гибель Валента.

378 н.э. – !Битва при Адрианополе!; гибель императора Валента. В 376 году н.э. вестготы, спасаясь от гуннов, пересекли Дунай и попросили убежища на римской территории. Римляне разрешили им поселиться в пределах империи, но вскоре из-за плохого обращения и нехватки продовольствия вестготы восстали. Это привело к битве при Адрианополе в 378 году, где римская армия потерпела сокрушительное поражение. Это событие считается началом серьезных варварских вторжений в Римскую империю.

380 н.э. – Эдикт Феодосия: христианство становится государственной религией.

395 н.э. – Смерть Феодосия I; окончательный раздел империи на Восточную и Западную.

410 н.э. – Взятие Рима вестготами под предводительством Алариха.

451 н.э. – Битва на Каталаунских полях: римляне и их союзники останавливают гуннов Аттилы.

452 н.э. – Аттила вторгается в Италию, но отступает от Рима.

455 н.э. – Вандалы захватывают и грабят Рим.

468 н.э. – Провал римского похода против вандалов в Африке.

475 н.э. – Ромул Августул становится императором Запада.

476 н.э. – Свержение Ромула Августула; конец Западной Римской империи.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Леонардо Да Винчи]]  Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Леонардо Да Винчи]] Done


[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Аризаль]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Аризаль]] Done

'''HERE 1'''

'''10. Теории относительности'''

от принципа относительности Галилея до пространства Минковского и Гильбертового пространства.


Коперниканская революция (XVI век):
* Коперник был церковным служителем в католической церкви.
* Гелиоцентрическая система: Впервые предложил математически обоснованную модель Солнечной системы, где Солнце находится в центре.
* Смещение Земли: Коперник утверждал, что Земля вращается вокруг своей оси и обращается вокруг Солнца, что противоречило геоцентрической модели.
* Математическая модель: Коперник разработал сложную математическую модель движения планет, которая объясняла видимые ретроградные движения.
* Опубликовал свою работу &quot;О вращениях небесных сфер&quot; только на смертном одре, чтобы избежать критики и преследования.
* Революция в астрономии: Его идеи положили начало научной революции, изменив представление человечества о своем месте во вселенной.
* Николай Коперник предложил гелиоцентрическую систему мира, поставив под сомнение аристотелевскую физику и создав основу для дальнейшего развития механики.
* Его идеи встретили сопротивление со стороны католической церкви и некоторых учёных.

Кеплеровские законы движения планет (XVII век):
* Иоганн Кеплер  (1571–1630), основываясь на данных наблюдений, сформулировал три закона движения планет, которые описывали эллиптические орбиты, что противоречило круговым орбитам Аристотеля.
* Кеплер был глубоко религиозным лютеранином и верил, что изучение природы — это способ познания божественного замысла.
* Он был вынужден бежать из Праги из-за религиозных преследований.
* Его мать была обвинена в колдовстве, и Кеплер тратил много времени и средств, чтобы спасти её.
* Эллипсы Кеплера: Основы для последующих работ Кеплера.
* Расстояния планет: Определение соотношения расстояний от планет до Солнца.
* Солнце в центре Солнечной системы.
* Земля обращается вокруг Солнца.
* Вращение Земли вокруг своей оси.
* Положение оси в космосе.
* Работал в качестве ассистента у Тихо Браге, что позволило ему получить точные данные о движении планет.
* Выдвинул идею, что планеты движутся по эллипсам, а не по кругам.


Тихо Браге (1546–1601):
* Тихо Браге был религиозным человеком своего времени.
* Точные наблюдения планет: Данные, которые позволили Кеплеру открыть свои законы.
* Суперновая 1572 года: Наблюдал и описал новую звезду (суперновую) в созвездии Кассиопеи, что опровергло тогдашнее представление о неизменности звёздного неба.
* Кометы: Исследовал движение комет и доказал, что они находятся за пределами лунной орбиты, что противоречило традиционным аристотелевским представлениям.
* Инструменты: Создал и улучшил ряд астрономических инструментов, таких как квадрант и секстант, что позволило ему достигать беспрецедентной точности наблюдений.
* Ураниборг: Строительство первой специальной обсерватории.
* Влияние на Кеплера: Точность данных Браге позволила Кеплеру формулировать свои законы.
* Солнечное затмение: Точные предсказания солнечных затмений.


Принцип относительности Галилея (1632):
Галилео Галилей: &quot;Книга природы написана языком математики...без этого языка невозможно понять ни единого слова из этой книги&quot;.

* Галилей был католиком, но его научные взгляды, особенно поддержка гелиоцентризма, привели к конфликту с католической церковью.
* Галилей (1564–1642) предложил принцип относительности, утверждая, что законы механики одинаковы во всех системах, которые движутся равномерно и прямолинейно относительно друг друга, то есть в инерциальных системах отсчёта.
* Законы падения: Галилей открыл, что все тела, независимо от массы, падают с одинаковым ускорением в вакууме.*
* Кинематика: Исследовал движение по наклонной плоскости, заложив основы для понимания инерции и ускорения.
* Законы падения: Формулировка законов свободного падения.
* Инерция: Формулировка принципа инерции.
* Совершенствовал телескоп и стал первым, кто использовал его для систематических астрономических наблюдений.
* Поддержал гелиоцентрическую модель Коперника, что привело к его суду инквизицией.
* Разработал законы движения тел, став предшественником Ньютоновой механики.
* Инквизиция: Его поддержка гелиоцентрической системы привела к судебному процессу инквизицией и последующему отречению от его теорий.

Ньютоновская механика (1687):
* Ньютон был глубоко религиозным человеком. Он считал свои религиозные исследования не менее важными, чем научные.
* Исаак Ньютон (1643–1727) разработал законы движения и закон всемирного тяготения, которые объединили земную и небесную физику, заложив основы классической механики.
* Ньютон был глубоко религиозным человеком и занимался теологическими исследованиями, стремясь понять природу Бога и мироздания. Еврейская каббала, как мистическое учение, предлагала способы интерпретации Библии и понимания божественных тайн, что могло быть интересно Ньютону в контексте его теологических исследований. В бумагах Ньютона было найдено множество записей, касающихся Каббалы и других эзотерических учений. Некоторые из них включали размышления о древних текстах и поиски скрытого смысла. Кго интерес к эзотерическим учениям, включая Каббалу, свидетельствует о том, что Ньютон искал более глубокое понимание мироздания, пытаясь объединить науку, религию и мистику в единое целое.
* Ньютон и христианская каббала. 
* Ньютон и Первый Храм.
* Закон всемирного тяготения: Вывел закон, описывающий силу гравитации, что стало основой классической механики.
* Три закона движения: Основы классической механики.
* Закон всемирного тяготения: Описание силы гравитации между телами.
* Аномалия в движении Урана.
* Разработал математическое исчисление (наряду с Лейбницем), что стало основой для дальнейшего развития математики и физики. Принципы исчисления: Создание математического анализа (вместе с Лейбницем).

В XVII веке математики искали новые методы работы с изменениями величин. Два ведущих подхода были предложены Исааком Ньютоном и Готфридом Вильгельмом Лейбницем. Ньютон разработал так называемый метод флюксий, где основной акцент делался на понятии движения во времени. Он рассматривал производную как мгновенную скорость изменения величины – подобно тому, как мы наблюдаем скорость движущегося тела.

В отличие от Ньютона, Лейбниц выбрал алгебраический путь. Он предложил трактовку анализа, основанную на символической работе с бесконечно малыми величинами. Для Лейбница дифференциал представлял собой абстрактную бесконечно малую разность между двумя близкими значениями, с которой можно было проводить строгие алгебраические операции. Этот подход позволил ввести символы «d» для дифференциала и «∫» для интеграла, а также разработать набор правил, упрощающих задачи по нахождению касательных, поиску экстремумов и вычислению площадей кривых.

Стоит отметить, что традиционная математика, опирающаяся на аксиому Евдокса–Архимеда, утверждает, что для любых двух положительных чисел найдётся такое целое число, которое, умноженное на меньшее, превысит большее. Такая аксиома исключает существование ненулевых бесконечно малых величин в стандартном поле чисел. Лейбниц же, действуя в рамках своего алгебраического метода, рассматривал бесконечно малые величины как «идеальные» объекты, с которыми можно производить операции, что позволило ему построить эффективную систему анализа. В современной математике используется иной, более строгий формализм.

Лейбниц, независимо от Ньютона, создал основы дифференциального и интегрального исчисления. Его метод позволял решать задачи по нахождению касательных, определению экстремумов и вычислению площадей сложных фигур с помощью удобной символики и правил алгебраических операций. Такой подход оказался намного универсальнее и гибче, чем кинематическая трактовка Ньютона, где изменения рассматривались преимущественно как динамические процессы.

Однако между Лейбницем и Ньютоном разгорелся знаменитый спор о приоритете создания математического анализа. Оба учёных независимо разработали методы работы с изменениями величин, но в 1713 году Лондонское королевское общество вынесло решение в пользу Ньютона, что долгое время омрачало репутацию Лейбница в Англии. Со временем же стало понятно, что вклад Лейбница особенно важен благодаря его алгебраической системе, которая обеспечила удобство и эффективность математических вычислений и оказала огромное влияние на развитие математики в Европе и во всём мире.

Таким образом, алгебраическая трактовка анализа, предложенная Лейбницем, основывалась на формальных операциях с бесконечно малыми величинами – объектами, чья природа не вписывалась в классическую систему, основанную на аксиоме Евдокса–Архимеда. Позже, с появлением нестандартного анализа, идея о строгом математическом обосновании бесконечно малых получила своё развитие, подтверждая интуитивные представления Лейбница и подчёркивая важность его вклада в создание математического анализа.

* Написал &quot;Математические начала натуральной философии&quot; (&quot;Principia&quot;), ставшую основой классической механики.
* Корпускулярная теория света: Положение о том, что свет состоит из частиц.


===

В XVIII веке произошло качественное изменение научной парадигмы, которое можно охарактеризовать как переход от натурфилософии к специализации наук. Это изменение было связано с несколькими ключевыми факторами:

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Эйлер]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Эйлер]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Галуа]] Done

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Галуа]] Done

===
К периоду конца XVIII - начала XIX века. В то время ученые скептически относились к сообщениям о метеоритах, считая их мифами или ошибками наблюдателей. Академия наук официально заявила, что &quot;камни не могут падать с неба, потому что на небе нет камней&quot;. Это мнение было основано на тогдашнем понимании природы и космоса.

Однако в 1803 году французский ученый Жан-Батист Био провел исследование падения метеоритов в Л'Эгль, Франция, и доказал, что камни действительно могут падать с неба. Это событие изменило научное сообщество и привело к признанию метеоритов как реального феномена.

==

В конце XVIII – начале XIX века научное сообщество придерживалось крайне скептического отношения к сообщениям о падающих с неба камнях. На тот момент господствовала космология, в которой небеса представлялись как совершенная, неизменная область, лишённая материальных объектов, характерных для земного мира. Именно в этом контексте Академия наук официально заявляла, что «камни не могут падать с неба, потому что на небе нет камней».

Основные причины такого отношения заключались в следующем:

Доминирующая картина мира.
В то время учёные исходили из представления, унаследованного от античной и схоластической традиций, что небесное пространство состоит из эфира или иных нематериальных субстанций. Материя, как мы её знаем – камни, породы, вода – была отнесена к сублунарной сфере. Таким образом, идея о том, что твердые тела могут появляться на небе и затем падать на Землю, противоречила устоявшимся представлениям о строении вселенной.

Ограниченность наблюдательных данных и методологии.
Сообщения о падающих камнях были единичными и часто получались в результате не вполне точных наблюдений. Многие учёные трактовали эти явления как оптические иллюзии, атмосферные феномены или даже ошибки наблюдателей. К тому же существовали и мифологические рассказы, которые воспринимались не как достоверные научные данные, а скорее как народные легенды.

Методологические убеждения.
Научная мысль того времени опиралась на строго детерминированные и рациональные законы природы, которые казались несовместимыми с идеей случайного падения камней с неба. Метеориты, как объект исследования, не входили в привычный арсенал изучаемых природных явлений, и их появление не укладывалось в систему объяснений, основанную на земных процессах (например, вулканизме или землетрясениях).

Лишь в начале XIX века, благодаря систематическим наблюдениям и исследованиям, особенно после события в Лаигле (Франция, 1803 год), когда Жан-Батист Био провёл детальный анализ падения метеоритов, постепенно начали появляться убедительные доказательства внеземного происхождения этих тел. Эти исследования показали, что химический состав метеоритов во многом схож с породами Земли, и что подобные явления могут быть объяснены в рамках физики и астрономии, изменив традиционное представление о природе космоса.

Таким образом, период конца XVIII – начала XIX века стал поворотным моментом в истории естествознания. Скептицизм относительно метеоритов, основанный на тогдашних космологических представлениях, уступил место новой парадигме, в которой метеориты стали рассматриваться как реальные космические объекты, падающие на Землю из внешнего пространства.

Исследование, проведённое Жан-Батистом Био в 1803 году в районе Л’Эгль во Франции, стало поворотным моментом в истории астрономии. До этого многие учёные отвергали возможность падения камней с неба, считая такие сообщения результатом ошибок наблюдателей или атмосферных явлений. Однако Био тщательно изучил свидетельства падения метеоритов, собрал метеоритные образцы и проанализировал их состав. Его выводы убедительно доказали, что эти камни имеют внеземное происхождение, что полностью изменило представления научного сообщества о природе метеоритов. Благодаря публикации результатов своих исследований, доказано было, что метеориты действительно падают с неба и являются материальными телами, пришедшими из космоса. Это открытие послужило основой для дальнейших исследований космических тел и стало одним из первых шагов к современному пониманию формирования и состава Солнечной системы.

===

Дьявол Лапласа. Детерменизм Лапласа. 

===
Демон Лапласа и Лапласовский детерминизм
В 1814 году французский математик Пьер‑Симон Лаплас выдвинул мысленный эксперимент, согласно которому гипотетическое разумное существо – так называемый демон Лапласа – при условии обладания абсолютно полной информацией о положении и скорости всех частиц во Вселенной смогло бы вычислить её прошлое и будущее с абсолютной точностью. Другими словами, если бы существовал «всеведущий разум», знающий все начальные условия и действующие силы, то вся история, как прошедшая, так и будущая, была бы однозначно предопределена и могла бы быть выведена единой формулой движения всех тел. Это положение иллюстрирует суть классического, или механистического, детерминизма, в котором каждое событие является неотъемлемым следствием предыдущего состояния системы.


Основные положения и философский контекст
1. Причинность и абсолютная предсказуемость.
Лапласовский детерминизм исходит из предположения, что всё в природе подчинено строгим законам, а состояние Вселенной в любой момент времени является функцией её предыдущего состояния. Если бы можно было узнать абсолютно все параметры (координаты, скорости, силы), то будущее (и прошлое) можно было бы предсказать с математической точностью. Таким образом, всякая случайность, с этой точки зрения, есть лишь проявление нашего незнания деталей системы.


2. Методологический принцип науки.
Лаплас видел детерминизм как основной принцип построения научного познания. В его представлении, даже если на практике невозможно собрать или обработать всю необходимую информацию, идеал полного знания служит ориентиром для развития науки – от небесной механики до более поздних статистических и вероятностных методов описания сложных систем.

Парадоксы и ограничения концепции
1. Парадокс самоучёта.
Одна из классических проблем идеи демона Лапласа заключается в том, что предсказывающее существо само является частью Вселенной. Это означает, что для точного вычисления будущего демон должен учитывать собственное будущее состояние, что приводит к рекурсивной задаче – вычисления будущего, включающего его собственное влияние. Такая замкнутая система вычислений порождает парадокс бесконечной регрессии, который ставит под сомнение возможность полного предсказания.

2. Ограничения современной физики.
С приходом квантовой механики появилась фундаментальная неопределённость: принцип Гейзенберга утверждает, что невозможно одновременно точно измерить положение и импульс частицы. Это означает, что даже при наличии всех законов движения на микроскопическом уровне истинное знание состояния системы недостижимо. Кроме того, явления, связанные с хаотической динамикой, усиливают практическую невозможность точного предсказания даже в детерминированных системах.

Влияние на культуру и современные дискуссии
Идея демона Лапласа оказала огромное влияние на философию, литературу, кино и даже современные технологии:

В художественной литературе и кино.
Образы демона Лапласа и вопросы детерминизма часто используются для обсуждения свободы воли и судьбы. Например, в фильме «Люси» главная героиня приобретает почти безграничные познания, что можно сравнить с возможностями гипотетического демона, а в ряде произведений научной фантастики демон служит символом абсолютной предсказуемости и ограничения свободы выбора.

В философских и научных дискуссиях.
Современные теории, связанные с квантовой механикой и теорией хаоса, предлагают альтернативные взгляды на причинность, вводя элемент вероятностного (или статистического) детерминизма, где исход каждого события определяется не абсолютной необходимостью, а распределённой вероятностью. Это порождает дебаты о природе свободы воли и объективности случайности.

Заключение
Лапласовский детерминизм – мощная концепция, которая в своё время подчёркивала идею, что при наличии полной информации о Вселенной всё её будущее предопределено. Хотя на практике собрать такую информацию невозможно, а квантовая физика и теория хаоса указывают на существенные ограничения классического детерминизма, эта идея остаётся важным философским ориентиром, стимулирующим развитие научного метода и обсуждение границ предсказуемости. В конечном счёте, демон Лапласа символизирует не только стремление к абсолютному знанию, но и осознание фундаментальных ограничений, которые накладывает сама природа действительности.

===


Электродинамика Максвелла (1865):
* Закон Кулона и Закон всемирного тяготянеия
* Максвелл был глубоко религиозным человеком и считал, что его научная работа помогает понять божественный замысел.
* Объединил электричество и магнетизм в единую теорию электромагнитного поля, что стало основой современной физики.
* Предсказал существование электромагнитных волн, что привело к развитию радио и телекоммуникаций.
* Его теория электромагнитного поля открыла новый взгляд на природу света и вызвала вопросы о природе пространства и времени.

Парадокс Майкельсона (1887):
* Майкельсон был евреем по происхождению, но его религиозные взгляды мало задокументированы. Известно, что он не был активен в религиозной жизни, сосредотачиваясь на науке.
* Эксперимент Майкельсона не выявил существования &quot;эфира&quot;, предполагаемого носителя света, что поставило под сомнение абсолютное пространство и время, принятые в ньютоновской физике.
* Провёл знаменитый эксперимент Майкельсона, который не выявил существования эфира.
* Совершенствовал интерферометр, что позволило значительно улучшить точность измерений.
* Измерил скорость света с беспрецедентной точностью.
* Был одержим точностью измерений, что привело к его выдающимся научным открытиям.


Специальная теория относительности (1905):
* Предложил специальную теорию относительности, отказавшись от концепции абсолютного времени и пространства, и ввел идею, что скорость света постоянна во всех инерциальных системах отсчета.

===
- Почему скорость света является предельно возможной согласно ОТО?
- Что такое нулевыми геодезические линии и чем они отличаются от просто геодезических линий?

https://chatgpt.com/c/7c8c6e2f-4d7a-4eab-b0ab-04cff2a22a55
===

* Вывел знаменитую формулу 𝐸=𝑚𝑐^2, установив связь между массой и энергией.
* Получил Нобелевскую премию по физике в 1921 году за объяснение фотоэффекта, что подтвердило квантовую природу света.
* Занимался развитием квантовой теории, но скептически относился к её вероятностной интерпретации.

Общая теория относительности (1915):
Альберт Эйнштейн (1879–1955):
* Эйнштейн вырос в светской еврейской семье и позже называл себя &quot;агностиком&quot; или &quot;пантеистом&quot;. Он не верил в личностного Бога, но часто говорил о &quot;космической религии&quot;, выражая восхищение перед сложностью и красотой вселенной.
* Его знаменитая фраза: &quot;Бог не играет в кости&quot; отражала его убеждение в существовании упорядоченных законов природы.
* Предложил специальную теорию относительности, отказавшись от концепции абсолютного времени и пространства, и ввел идею, что скорость света постоянна во всех инерциальных системах отсчета.
* Вывел знаменитую формулу 𝐸=𝑚𝑐^2, установив связь между массой и энергией.
* Получил Нобелевскую премию по физике в 1921 году за объяснение фотоэффекта, что подтвердило квантовую природу света.
* В своей первой статье &quot;К элетродинамике движущихся тел&quot; Эйнштейн сделал парадигмальный сдвиг: не частицы в центре внимания как это было более 2000 лет, а поля. Он предложил считать уровения Максвелла абсолютно точными. Они порождают поля. А частицы это просто флуктуации полей.
* Занимался развитием квантовой теории, но скептически относился к её вероятностной интерпретации.
* Эйнштейн расширил свою теорию относительности, введя гравитацию как искривление пространства-времени, что пересмотрело ньютоновскую механику в масштабах больших масс и высоких скоростей. В частности она смогла объяснить ретроградное движение Меркурия, которое Ньютоновская механика не могла объяснить. 
* В последние годы жизни пытался создать единую теорию поля, которая объединила бы все фундаментальные силы природы, но не достиг успеха.
* Космологическая постоянная: Эйнштейн ввел в свои уравнения космологическую постоянную для поддержания статичной вселенной, но позже назвал это &quot;самой большой ошибкой&quot;.
* Теоремы Нётер https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B0_%D0%9D%D1%91%D1%82%D0%B5%D1%80 +++ https://www.youtube.com/watch?v=lcjdwSY2AzM ++ https://www.toalexsmail.com/2025/04/why-does-energy-disappear-in-general.html

===

В конце XIX – начале XX века широкое распространение имело мнение, что летательные аппараты, тяжелее воздуха, не смогут подняться в полёт. Это убеждение основывалось на ряде причин:

Ограниченность знаний в аэродинамике.
На тот момент физические принципы, объясняющие возникновение подъёмной силы, ещё не были достаточно разработаны. Многие учёные и инженеры полагали, что природа не предназначена для создания машины, способной имитировать полёт птицы, поскольку для этого требовались невообразимо лёгкие и одновременно прочные конструкции, а также двигатели с крайне высоким отношением мощности к весу.

Технологические ограничения.
Двигатели, существовавшие в ту эпоху, были достаточно тяжёлыми и не обладали нужной мощностью для обеспечения продолжительного полёта. Материалы, из которых изготавливались конструкции, не позволяли создавать лёгкие, аэродинамически эффективные самолёты, способные выдержать нагрузки при взлёте и полёте. Эти технологические барьеры приводили к неудачным экспериментам и провалам первых попыток создать управляемый аппарат.

Провальные эксперименты и негативный общественный резонанс.
Известны примеры неудачных испытаний, например, работы Сэмюэля Лэнгли, чьи попытки создания «Аэродрома» закончились катастрофой. Провалы подобных экспериментов лишь усиливали скептицизм среди учёных и инженеров. Это отношение даже нашло отражение в публикациях – так, например, в редакционной статье в The New York Times, где утверждалось, что развитие летательных машин может занять миллионы лет. 

Преобладание старых взглядов и доминирование идеи «лёгкости птицы».
Многие считали, что полёт возможен лишь у живых существ, обладающих уникальной физиологией, и что попытки воспроизвести эти свойства в машине неизбежно обречены на провал.

Однако параллельно с этим существовал и другой процесс – появлялись пионеры авиации, которые, несмотря на общую пессимистическую атмосферу, систематически экспериментировали и совершенствовали свои проекты. Среди них были такие фигуры, как Отто Лилиенталь, который провёл успешные опыты с планерами, и Александр Фёдорович Можайский, предпринявший первые попытки создания самолётаEN.WIKIPEDIA.ORG. Их опыт, а также усердные исследования в области аэродинамики и конструкций, постепенно разрушали старые догмы.

Кульминацией стало достижение братьев Райт, которые 17 декабря 1903 года совершили первый управляемый полёт самолёта тяжелее воздуха. Их успех продемонстрировал, что при правильном сочетании аэродинамического дизайна, двигателей с нужными характеристиками и грамотной системы управления возможно преодолеть ограничения, которые ранее казались непреодолимыми.

Таким образом, первоначальное убеждение о том, что самолёты не могут летать, было обусловлено недостаточным развитием теоретических знаний, технологическими ограничениями и неудачными экспериментами. Постепенно, благодаря упорным исследованиям и экспериментальному опыту, этот миф был опровергнут, что привело к бурному развитию авиации в XX веке.

===


'''11. Учёные XX-XXI в.'''

Циолковский. До середины 20-го века не существовало технологий, которые могли бы обеспечить достаточную тягу и устойчивость для преодоления земной гравитации. Ракетные двигатели, способные достичь космоса, были разработаны только в 1940-х и 1950-х годах. До середины 20-го века не существовало технологий, которые могли бы обеспечить достаточную тягу и устойчивость для преодоления земной гравитации. Ракетные двигатели, способные достичь космоса, были разработаны только в 1940-х и 1950-х годах.

До середины 20-го века многие ученые и инженеры считали, что преодоление звукового барьера (скорости звука) невозможно или крайне опасно по нескольким причинам. При приближении к скорости звука (около 1235 км/ч на уровне моря) воздушный поток вокруг самолета начинает изменяться, создавая ударные волны и значительное увеличение сопротивления. Это явление, известное как &quot;компрессионный скачок&quot;, может привести к потере управляемости и разрушению конструкции самолета.

Решение проблемы абсолютно черного тела (1900): Макс Планк предложил квантовую гипотезу, согласно которой энергия излучения испускается и поглощается дискретными порциями (квантами). Это решение привело к формуле Планка для спектра излучения абсолютно черного тела и положило начало квантовой механике.

Теория относительности (1905, 1915): Альберт Эйнштейн разработал специальную теорию относительности (1905), которая ввела концепцию инвариантности скорости света и относительности времени и пространства. В 1915 году он представил общую теорию относительности, описывающую гравитацию как искривление пространства-времени.


Квантовая механика (1920-е): Развитие квантовой механики включало работы Вернера Гейзенберга, Эрвина Шрёдингера и Пауля Дирака. Гейзенберг сформулировал матричную механику, Шрёдингер предложил волновую механику.

Принцип неопределенности (1927): Вернер Гейзенберг сформулировал принцип неопределенности, который утверждает, что невозможно одновременно точно измерить положение и импульс частицы. Это фундаментальное ограничение квантовой механики изменило наше понимание микромира.

Квантовая электродинамика (1940-е): Ричард Фейнман, Джулиан Швингер и Синъитиро Томонага разработали квантовую электродинамику (КЭД), теорию, описывающую взаимодействие света и материи. '''КЭД объединила квантовую механику и специальную теорию относительности. Уровнение Дирака. Квантовая электродинамика является частным случаем квантовой теории поля, описывающим электромагнитное взаимодействие. ''' КЭД является релятивистской квантовой теорией поля, которая описывает взаимодействие заряженных частиц (таких как электроны и позитроны) с электромагнитным полем, учитывая принципы специальной теории относительности.

Квантовая теория поля (1930-е - 1950-е) — это более общая теория, которая описывает взаимодействия элементарных частиц через квантовые поля. КТП включает в себя не только электромагнитное взаимодействие, но и другие фундаментальные взаимодействия, такие как слабое и сильное взаимодействия. Она является более общей теорией, охватывающей все фундаментальные взаимодействия в природе.

Открытие расширения Вселенной (1929): Эдвин Хаббл обнаружил, что галактики удаляются друг от друга, что свидетельствует о расширении Вселенной. Это открытие привело к формулировке закона Хаббла и стало основой для теории Большого взрыва.

Модель Большого взрыва (1940-е - 1960-е): Джордж Гамов и его коллеги предложили теорию Большого взрыва, объясняющую происхождение Вселенной из горячего и плотного состояния. В 1965 году Арно Пензиас и Роберт Вильсон обнаружили реликтовое излучение, подтверждающее эту теорию.

Открытие реликтового излучения (1965): Арно Пензиас и Роберт Вильсон обнаружили космическое микроволновое фоновое излучение, оставшееся от ранней стадии Вселенной. Это открытие подтвердило теорию Большого взрыва и предоставило важные данные о ранней Вселенной.

Стандартная модель частиц (1970-е): Стандартная модель объединяет электромагнитное, слабое и сильное взаимодействия в единую теорию элементарных частиц. Она включает кварки, лептоны и калибровочные бозоны, такие как фотон, W и Z бозоны и глюоны.

Открытие черных дыр (1960-е - 1970-е): Доказательства существования черных дыр были получены благодаря наблюдениям рентгеновских источников, таких как Лебедь X-1. Черные дыры — это объекты с гравитационным полем, настолько сильным, что даже свет не может покинуть их.

Теория инфляции (1980-е): Алан Гут и Андрей Линде предложили теорию космической инфляции, объясняющую однородность и изотропность Вселенной. Согласно этой теории, Вселенная прошла через краткий период экспоненциального расширения вскоре после Большого взрыва.

Космический телескоп Хаббл (1990): Запуск космического телескопа Хаббл предоставил астрономам возможность получать высококачественные изображения и спектры космических объектов. Хаббл сделал множество открытий, включая определение возраста Вселенной и наблюдение далеких галактик.

Открытие гравитационных волн (2015): Обсерватория LIGO впервые зарегистрировала гравитационные волны, предсказанные Эйнштейном в 1915 году. Эти волны были вызваны слиянием двух черных дыр и открыли новый способ изучения космоса.

'''11. Чёрные дыры'''

Черные дыры — это одни из самых загадочных и интересных объектов во Вселенной. Они вызывают множество вопросов и теорий, касающихся их природы и поведения. Вот основные теории и концепции, связанные с черными дырами:

1. Классическая теория черных дыр
Черные дыры описываются общей теорией относительности Альберта Эйнштейна. Согласно этой теории, черная дыра — это область пространства-времени с настолько сильным гравитационным полем, что даже свет не может покинуть ее. Граница этой области называется горизонтом событий.

2. Сингулярность
В центре черной дыры находится сингулярность — точка, где кривизна пространства-времени становится бесконечной, а законы физики, как мы их знаем, перестают действовать. Существует несколько типов сингулярностей:

Тимелайк (времеподобная) сингулярность: встречается в невращающихся черных дырах (Шварцшильдовская черная дыра).
Спейслайк (пространственноподобная) сингулярность: встречается в вращающихся черных дырах (Керровская черная дыра).
3. Информационный парадокс черной дыры
Согласно квантовой механике, информация не может быть уничтожена. Однако, если что-то падает в черную дыру, информация о состоянии этой материи, кажется, теряется навсегда. Это противоречие между квантовой механикой и общей теорией относительности называется информационным парадоксом черной дыры.

4. Испарение черных дыр (излучение Хокинга)
Стивен Хокинг в 1974 году предсказал, что черные дыры могут испаряться через процесс, известный как излучение Хокинга. Согласно этой теории, черные дыры излучают частицы из-за квантовых эффектов вблизи горизонта событий. Это излучение приводит к потере массы черной дырой и, в конечном итоге, к ее испарению.

5. Вращающиеся черные дыры (Керровские черные дыры)
Рой Керр в 1963 году нашел решение уравнений Эйнштейна для вращающихся черных дыр. Эти черные дыры имеют два горизонта событий и кольцевую сингулярность. Вращающиеся черные дыры обладают интересными свойствами, такими как эргосфера — область, где пространство-время &quot;затягивается&quot; вокруг черной дыры.

6. Теория петлевой квантовой гравитации
Одна из попыток объединить квантовую механику и общую теорию относительности. Согласно этой теории, пространство-время имеет дискретную структуру на планковских масштабах, что может разрешить сингулярности и информационный парадокс.

7. Голографический принцип
Предложенный Герардом 'т Хоофт и Леонардом Сасскиндом, голографический принцип утверждает, что вся информация, содержащаяся в объеме пространства, может быть описана на его границе. Это может помочь в разрешении информационного парадокса черной дыры.

8. Теория струн и черные дыры
Теория струн предлагает, что элементарные частицы — это одномерные струны. В контексте черных дыр, теория струн может предложить механизмы для сохранения информации и разрешения сингулярностей.

9. Файервол гипотеза
Эта гипотеза предполагает, что на горизонте событий черной дыры существует &quot;файервол&quot; — область с экстремально высокой энергией, которая уничтожает любую падающую материю и информацию. Это радикальное решение информационного парадокса, но оно противоречит принципу эквивалентности общей теории относительности.

10. Энтропия черной дыры
Якоб Бекенштейн и Стивен Хокинг показали, что черные дыры имеют энтропию, пропорциональную площади их горизонта событий. Это открытие связывает термодинамику, квантовую механику и общую теорию относительности.

Эти теории и концепции продолжают развиваться, и многие вопросы о природе черных дыр остаются открытыми. Исследования в этой области продолжаются, и новые открытия могут привести к более глубокому пониманию этих загадочных объектов.

'''12. Гравитационных волны.'''

Обнаружение гравитационных волн: После 2016 года с помощью детектора LIGO были обнаружены слияния двойных черных дыр, что подтвердило существование черных дыр, которые сливаются, создавая мощные гравитационные волны, регистрируемые на Земле.

Роль гравитационных волн в космологии: Гравитационные волны играют важную роль в динамике Вселенной, особенно в контексте циклической модели, где они участвуют в процессах расширения и сжатия.

Гравитационные волны и темная материя: Исследования предполагают, что массивные первичные черные дыры, которые могут быть основными компонентами темной материи, можно измерить с помощью детекторов, таких как LIGO, через их гравитационные волны.

Гравитационные волны и слияние черных дыр: Слияние черных дыр приводит к образованию гравитационных волн, которые могут переносить значительную часть массы в виде энергии.

Наблюдения LIGO: Открытие гравитационных волн позволило наблюдать за процессами слияния черных дыр, что изменило наше понимание частоты и количества таких событий во Вселенной.

Гравитационные волны и реликтовое излучение: Наногерцовые гравитационные волны, обнаруженные с помощью методов, предложенных М. В. Сажиным, могут быть реликтовыми следами от предыдущих циклов космической эволюции.

Гравитационные волны и циклическая Вселенная: В модели циклической Вселенной гравитационные волны играют ключевую роль в процессах расширения и сжатия, влияя на динамику космоса.

Гравитационные волны и метрика пространства-времени: Поглощение гравитационных волн черными дырами может изменять метрику пространства-времени, что связано с изменением распределения энергии в пространстве.

Гравитационные волны и реликтовое излучение: Наногерцовые гравитационные волны рассматриваются как аналоги реликтового микроволнового излучения, подтверждая модель циклической Вселенной.

Гравитационные волны и их спектр: Спектр наногерцовых гравитационных волн не описывается законом Планка, а отражает современное распределение черных дыр, учитывая эффект красного смещения.

'''13. Христианство как смесь Аристотеля и Священного Писания.'''


'''285–250 годов до н.э. по инициативе Птолемея II Филадельфа, правителя Египта перевод Септуагинты.'''

* Деметрий Фалерский, библиотекарь Александрийской библиотеки, который предложил Птолемею II Филадельфу идею перевода еврейских священных писаний на греческий язык. Он считал, что это обогатит библиотеку и сделает еврейскую мудрость доступной для грекоязычного мира.

* 72 ученых — по шесть от каждого из 12 колен Израиля привезли в Александрию и разместили на острове Фарос. Каждый из них был помещен в отдельную комнату, чтобы они не могли общаться друг с другом. Целью было проверить, насколько их переводы будут совпадать.

* Через 72 дня переводчики завершили свою работу, и оказалось, что все их переводы были идентичны, слово в слово. Это событие было воспринято как чудо и знак божественного вдохновения, подтверждающий точность и святость перевода.

* После завершения перевода, текст был представлен еврейским старейшинам и ученым в Александрии. Согласно легенде, они тщательно проверили перевод и признали его точным и верным оригиналу. Это событие также воспринималось как подтверждение божественного вдохновения переводчиков.

* Перевод Септуагинты был источником великого траура для еврейского народа. огда евреи узнали о переводе Торы на греческий язык, они восприняли это как великое несчастье и опасались, что истинный смысл Писания будет утрачен или искажён в переводе. Считается, что в этот день постигли определённые бедствия, и он был объявлен постным днем.

* После завершения перевода Септуагинты на три дня исчезло солнце. Землю окутала тьма, что вызвало великий страх и ужас среди людей. Это событие воспринималось как знак божественного недовольства тем, что священные тексты были переведены на чужой язык и, возможно, потеряли часть своего сакрального смысла.

* 8-го числа месяца Тевет по еврейскому календарю. Этот день отмечен в некоторых еврейских источниках как день траура.

* 9-е Тевета: Считается днём смерти Эзры и Неемии, которые сыграли ключевую роль в возвращении евреев из Вавилонского плена и в восстановлении иудейской общины в Иерусалиме. Этот день также иногда отмечается постом, хотя и не столь широко.

* Пост 10-го Тевета (Асара Б'Тевет) пост посвящен памяти начала осады Иерусалима войсками вавилонского царя Навуходоносора в 588 году до н.э., что в конечном итоге привело к разрушению Первого Храма в 586 году до н.э.


Папа Климент I, также известный как Климент Римский, был одним из первых епископов Рима и считается третьим или четвертым папой после Святого Петра. Его понтификат датируется примерно 88-99 годами. Климент I является одной из ключевых фигур раннехристианской церкви и одним из апостольских отцов, что означает, что он был современником апостолов и, возможно, лично знал некоторых из них.

Основные факты о Папе Клименте I:
Происхождение и ранняя жизнь:

О происхождении и ранней жизни Климента известно немного. Считается, что он был римлянином и, возможно, происходил из знатной семьи. Некоторые источники утверждают, что он мог быть рабом, освобожденным из рабства.
Понтификат:

Климент I стал папой после Лина и Анаклета (Клета). Его понтификат пришелся на период правления императора Домициана, который был известен своими преследованиями христиан.
1-е послание Климента к Коринфянам:

Одним из самых известных трудов Климента является его &quot;1-е послание к Коринфянам&quot;. Это письмо было написано около 96 года и адресовано христианской общине в Коринфе, которая столкнулась с внутренними разногласиями и конфликтами (похоже на письмо РАМАБМА в Йемен). В своем письме Климент призывает к единству, смирению и послушанию церковным лидерам. Письмо демонстрирует глубокое знание Ветхого Завета и греческой риторики, что указывает на высокий уровень образования Климента.
Учение и влияние:

Климент I подчеркивал важность церковной иерархии и апостольской преемственности. Он также акцентировал внимание на моральных и этических аспектах христианской жизни, таких как смирение, любовь и послушание.
Мученичество:

Согласно преданию, Климент I был замучен при императоре Траяне. Его отправили в ссылку на Херсонес (современный Крым), где он был приговорен к тяжелым работам в каменоломнях. Легенда гласит, что он был привязан к якорю и утоплен в море. Его мощи были позже перенесены в Рим.
Почитание:

Климент I почитается как святой в Католической, Православной и Англиканской церквях. Его праздник отмечается 23 ноября в Католической церкви и 25 ноября в Православной церкви.
Апокрифические тексты:

Существует несколько апокрифических текстов, приписываемых Клименту, таких как &quot;Климентовы гомилии&quot; и &quot;Климентовы признания&quot;. Эти тексты не считаются каноническими, но они дают представление о том, как ранние христиане воспринимали его учение и авторитет.
Заключение:
Папа Климент I является одной из ключевых фигур раннехристианской церкви, чье учение и труды оказали значительное влияние на развитие христианской доктрины и церковной организации. Его &quot;1-е послание к Коринфянам&quot; остается важным документом, свидетельствующим о ранних христианских верованиях и практике.


'''14. Наддисциплинарный подход'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Наддисциплинарный_подход]]


15. '''Фома Аквинский.'''

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез._Фома_Аквинский]]

16. Синтез. 

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток._Книга_вторая./черновик/Синтез]]

17. '''Доклад правительству'''.

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./черновик/Заседание правительства. Доклад]]</text>
      <sha1>dkyw4wvaq3q6ezfj8piouthkf59ms3d</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>АОН/Маршрут/Ширина</title>
    <ns>0</ns>
    <id>33941</id>
    <revision>
      <id>261337</id>
      <parentid>257665</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T02:09:28Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Leksey</username>
        <id>3027</id>
      </contributor>
      <minor />
      <comment>Leksey переименовал страницу [[АОН/АОН/Маршрут/Ширина]] в [[АОН/Маршрут/Ширина]] без оставления перенаправления: Опечатался</comment>
      <origin>257665</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2826" sha1="suwt8ubc5e59gj8uemmxoyppx6ebgd1" xml:space="preserve">{{АОН Страница}} {{Википедия}}
'''{{SUBPAGENAME}}''' — ширина [[АОН/Маршрут|маршрута]]. Если коротко и для авиации АОН, то 10 км в классе Гольф и 4 километра в контролируемом ВП.

== В неконтролируемом ВП ==

10 километров для медленнолетящих аппаратов АОН

{{Цитата|н) отклонение воздушного судна более чем на 10 км от маршрута полета (за пределы района
полета) в воздушном пространстве класса G, указанного в уведомлении органа обслуживания
воздушного движения (управления полетами), за исключением случаев, когда такое отклонение
обусловлено соображениями безопасности полета, оказания срочной медицинской помощи члену
экипажа или пассажирам, а также другими чрезвычайными обстоятельствами.}}&lt;ref&gt;{{Cite web|url=https://ivo.garant.ru/|title=ГАРАНТ|website=ivo.garant.ru|access-date=2025-03-28}}&lt;/ref&gt;

== В контролируемом ВП ==
В [[АОН/Воздушное пространство/Контролируемое|контролируемом ВП, если]] брать высоты &quot;ниже нижнего&quot; и скорости меньше 300 км/ч, то 4 км. 

{{Цитата|28. В контролируемом воздушном пространстве для выполнения полетов вне маршрутов обслуживания воздушного движения полеты воздушных судов выполняются по маршрутам. Ширина маршрута соответствует:

а) ниже эшелона перехода:

при скорости полета не более 300 км/ч - 4 км;

при скорости полета более 300 км/ч - 10 км;

б) от эшелона перехода включительно и выше:

в районах, обеспеченных системой наблюдения обслуживания воздушного движения, - 10 км;

в районах, не обеспеченных системой наблюдения обслуживания воздушного движения, - 20 км.}}&lt;ref&gt;{{Cite web|url=https://ivo.garant.ru/|title=ГАРАНТ|website=ivo.garant.ru|access-date=2025-03-28}}&lt;/ref&gt;

==См. также==
== Ссылки ==

==Примечания==
{{Примечания}}

{{АОН}}</text>
      <sha1>suwt8ubc5e59gj8uemmxoyppx6ebgd1</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261339</id>
      <parentid>261337</parentid>
      <timestamp>2025-06-11T02:15:43Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Leksey</username>
        <id>3027</id>
      </contributor>
      <minor />
      <comment>см также</comment>
      <origin>261339</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2921" sha1="qo8ir32mp5to9h9v3a9hqvqa9ictwrq" xml:space="preserve">{{АОН Страница}} {{Википедия}}
'''{{SUBPAGENAME}}''' — ширина [[АОН/Маршрут|маршрута]]. Если коротко и для авиации АОН, то 10 км в классе Гольф и 4 километра в контролируемом ВП.

== В неконтролируемом ВП ==

10 километров для медленнолетящих аппаратов АОН

{{Цитата|н) отклонение воздушного судна более чем на 10 км от маршрута полета (за пределы района
полета) в воздушном пространстве класса G, указанного в уведомлении органа обслуживания
воздушного движения (управления полетами), за исключением случаев, когда такое отклонение
обусловлено соображениями безопасности полета, оказания срочной медицинской помощи члену
экипажа или пассажирам, а также другими чрезвычайными обстоятельствами.}}&lt;ref&gt;{{Cite web|url=https://ivo.garant.ru/|title=ГАРАНТ|website=ivo.garant.ru|access-date=2025-03-28}}&lt;/ref&gt;

== В контролируемом ВП ==
В [[АОН/Воздушное пространство/Контролируемое|контролируемом ВП, если]] брать высоты &quot;ниже нижнего&quot; и скорости меньше 300 км/ч, то 4 км. 

{{Цитата|28. В контролируемом воздушном пространстве для выполнения полетов вне маршрутов обслуживания воздушного движения полеты воздушных судов выполняются по маршрутам. Ширина маршрута соответствует:

а) ниже эшелона перехода:

при скорости полета не более 300 км/ч - 4 км;

при скорости полета более 300 км/ч - 10 км;

б) от эшелона перехода включительно и выше:

в районах, обеспеченных системой наблюдения обслуживания воздушного движения, - 10 км;

в районах, не обеспеченных системой наблюдения обслуживания воздушного движения, - 20 км.}}&lt;ref&gt;{{Cite web|url=https://ivo.garant.ru/|title=ГАРАНТ|website=ivo.garant.ru|access-date=2025-03-28}}&lt;/ref&gt;

==См. также==
*[[АОН/Воздушное_пространство/Приграничная_полоса]]

== Ссылки ==

==Примечания==
{{Примечания}}

{{АОН}}</text>
      <sha1>qo8ir32mp5to9h9v3a9hqvqa9ictwrq</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Становление/</title>
    <ns>2</ns>
    <id>35016</id>
    <revision>
      <id>261260</id>
      <parentid>261210</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T12:43:32Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 13 */ в</comment>
      <origin>261260</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="183972" sha1="saqo5ec264be8r90gges04i4miezrst" xml:space="preserve">Экран машины времени вспыхивает, перенося Гая и Лиэль в самое сердце Рима. Август 29 года до н.э. Улицы Вечного города не узнать: они украшены гирляндами, лавровыми венками, отовсюду звучит музыка, смех и восторженные крики. Толпы римлян – от сенаторов в белоснежных тогах до простолюдинов в скромных туниках – заполнили все пространство вдоль Священной дороги (Via Sacra), ведущей к Капитолийскому холму. Все ждут появления Октавиана, вернувшегося с окончательной победой.

– Невероятно! Сколько народу! – Лиэль с восхищением оглядывается. – Кажется, весь Рим вышел на улицы! Они действительно считают его спасителем!

Гай, как всегда, спокоен, но в его голосе слышен оттенок признания масштаба события.

– После десятилетий гражданских войн, Лиэль, римляне жаждут мира и стабильности. Октавиан принес им и то, и другое. Сегодня первый день его тройного триумфа.

Лиэль:

– Тройного? Я знаю про Акций и Египет. А третья победа – какая?

Гай:

– За его кампании в Иллирии, еще до решающей схватки с Антонием. В 35-33 годах до н.э. он воевал там с далматами и другими племенами, укрепляя границы и добывая себе военную славу. Это было важно для его авторитета.

Лиэль:

– Понятно. Но, Гай, битва при Акции… это ведь по сути была гражданская война. Разве за победу над римлянами полагался триумф? Я думала, только над внешними врагами.

Гай с легкой усмешкой:

– Ты абсолютно права, Лиэль. По старой республиканской традиции – не полагался. Но Октавиан – гений политической эквилибристики. Вспомни, войну он формально объявил Клеопатре, царице Египта, а не Антонию. Поэтому победа при Акции и завоевание Египта были представлены как триумф над иностранным врагом. Очень удобная юридическая формальность.

Лиэль:

– Хитро. Но тогда получается, он празднует два триумфа – за Акций и за Египет – по сути за одну и ту же войну против Клеопатры? Это не слишком? Римляне не видели в этом… некоторого преувеличения?

Гай:

– Хороший вопрос. Традиционно триумф давался за одну войну. Но и здесь Октавиан нашел лазейку. Битва при Акции – это решающее морское сражение, сломившее флот противника. А завоевание Египта – это уже последующая кампания, захват огромной и богатой страны. Можно было представить это как два отдельных, хоть и связанных, подвига. К тому же, Египет был настолько значимым призом, его покорение само по себе тянуло на отдельное великое деяние. И, конечно, не будем забывать о политической целесообразности: чем больше славы, тем крепче власть. Сенат вряд ли стал бы придираться к таким деталям после того, как Октавиан принес им мир и несметные богатства.

И вот начинается процессия. Впереди идут ликторы с фасциями, затем сенаторы и магистраты. За ними – музыканты, играющие победные марши.

– Смотрите! Несут изображения побед! – кричит один из горожан, указывая на огромные картины, которые проносят мимо. – Вон далматов бьют в Иллирии! А это… это же Акций! Громадные корабли!

– А вон Александрия! – подхватывает другой. – Богатства Египта текут в Рим! Слава Цезарю!

Процессия движется дальше. Несут штандарты побежденных легионов Антония, захваченное оружие, драгоценную утварь.

– Золото! Сколько золота! – ахает женщина в толпе. – Говорят, Октавиан каждому гражданину раздаст по четыреста сестерциев!

– А ветеранам – землю! – добавляет старый солдат, опираясь на костыль. – Наконец-то заживем спокойно!

Особое внимание привлекают носилки с фигурой, изображающей Клеопатру со змеей на руке – символ ее поражения и самоубийства, так как саму царицу провести в цепях Октавиану не удалось.

– Нильская ведьма! Получила по заслугам! – злорадствует кто-то в толпе. – Хотела править Римом, а теперь ее чучело везут!

Наконец, на высокой позолоченной колеснице, запряженной четверкой белоснежных коней, появляется сам Октавиан. Он облачен в пурпурную, расшитую золотом тунику триумфатора, на голове – лавровый венок. Лицо его спокойно и непроницаемо, но во взгляде читается триумф. За его спиной стоит государственный раб, держащий над его головой золотую корону и, по традиции, шепчущий ему на ухо: &quot;Помни, что ты смертен&quot; (Memento homo). Но в этот момент Октавиан кажется воплощением божественной победы. Толпа взрывается овациями.

– Слава Цезарю Октавиану! Спасителю Отечества! Победителю! – кричат люди, бросая к его ногам цветы. – Ave, Caesar! Ave, Triumpher!

Процессия медленно движется к храму Юпитера Капитолийского, где Октавиан должен принести благодарственные жертвы. По пути он останавливается, чтобы обратиться к народу и Сенату, собравшимся на Форуме.

– Граждане Рима! Отцы-сенаторы! – голос Октавиана звучит уверенно и спокойно, разносясь над притихшей толпой. – Боги были милостивы к нам! Мы усмирили дикие племена Иллирии, угрожавшие нашим северным пределам! Мы сокрушили флот египетской царицы у мыса Акций, положив конец ее дерзким замыслам против нашей свободы! И мы присоединили древний и богатый Египет под сень римского владычества, обеспечив Рим хлебом на многие годы! Долгие и кровопролитные войны, терзавшие наше отечество, завершены! Мир и порядок возвращаются на нашу землю!

Один из старейших сенаторов, облаченный в парадную тогу, выступает вперед, его голос дрожит от волнения:

– Великий Цезарь Октавиан! Ты не просто служил Риму, ты спас его от пропасти! Ты вернул нам долгожданный мир, ты восстановил достоинство и величие нашего государства! Сенат и народ Рима никогда не забудут твоих бессмертных подвигов! Мы готовы служить тебе, как ты служишь нам, и следовать за тобой к новым вершинам славы!

Октавиан скромно склоняет голову, принимая хвалу.

– Я – лишь первый среди равных, ваш согражданин, – отвечает он. – Моя единственная цель – благополучие и процветание Рима. Эта победа – не моя личная заслуга, а доблесть наших непобедимых легионов и стойкость всего римского народа! В ознаменование этой великой победы и в благодарность бессмертным богам, я объявляю о щедрых раздачах народу и верным ветеранам! Да будут игры и зрелища в цирках и театрах, чтобы каждый римлянин мог разделить эту радость и вкусить плоды мира!

Снова восторженные крики и аплодисменты заглушают его слова.

Лиэль качает головой.

– Он так умело держится… Ни слова о гражданской войне, ни намека на Антония, только о победе над «египетской царицей» и «дикими племенами». Мастерская манипуляция общественным мнением. Но все понимают, кто здесь настоящий хозяин. Этот триумф – это коронация без короны.

Гай кивает.

– Абсолютно точно. Октавиан – мастер политического театра. Этот тройной триумф закрепляет его доминирование. Он демонстрирует не только военную мощь, но и свое богатство, свою щедрость, свою благочестивость и связь с богами. Он показывает, что является гарантом мира и процветания.

Лиэль:

– Но, Гай, разве триумфы всегда означают окончательный мир? Я помню, Юлий Цезарь тоже праздновал грандиозный триумф, даже четверной, после своих побед. Однако гражданские войны на этом не закончились. Наоборот, вскоре его убили, и все началось снова. Почему сейчас должно быть иначе?

Гай:

– Ты верно подметила, Лиэль. Триумф Цезаря в 46 году был впечатляющим, но ситуация тогда была иной. Во-первых, у Цезаря оставались активные и непримиримые противники – помпеянцы в Испании. Октавиан же, после Акция и смерти Антония с Клеопатрой, фактически устранил всех крупных соперников. Не осталось никого, кто мог бы собрать сопоставимую армию и бросить ему вызов. Во-вторых, Цезарь, при всей своей гениальности, действовал более прямолинейно в вопросах власти, что и вызвало страх у сенатской олигархии и привело к заговору. Октавиан, как мы видим, гораздо осторожнее. Он не спешит с титулами, он говорит о восстановлении Республики, он заручается поддержкой всех слоев общества. В-третьих, и это, возможно, самое главное, – римское общество невероятно устало от почти столетних гражданских войн. Жажда мира и стабильного правления сейчас настолько велика, что большинство готово принять власть одного человека, лишь бы прекратилось кровопролитие. Октавиан это прекрасно чувствует и использует.

Лиэль:
– Значит, сейчас шансы на установление прочного мира действительно выше?

Гай:

– Значительно выше. Октавиан не просто победил в войне, он создал условия, при которых новая гражданская война становится маловероятной. Его триумф – это не просто празднование победы, это демонстрация того, что альтернативы его правлению больше нет. Это мощный сигнал всем – и друзьям, и потенциальным врагам – о том, что эпоха гражданских войн действительно закончилась, и наступила эра Октавиана. Он еще не император в формальном смысле этого слова, но путь к этому уже открыт, и мало кто осмелится ему помешать.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в зал Сената, Курию Юлию, восстановленную после пожаров и вновь сияющую великолепием. Прошло несколько месяцев после триумфа Октавиана, на дворе 28 год до н.э. Сенаторы в своих тогах занимают места, атмосфера более спокойная, чем во времена бурных гражданских войн, но ощущается напряженное ожидание. Октавиан, занимающий место консула вместе со своим верным соратником Марком Випсанием Агриппой, выглядит не триумфатором, а скорее утомленным государственным деятелем.

– Отцы-сенаторы, – начинает Октавиан, его голос звучит ровно и убедительно, без тени былого триумфального блеска. – После долгих лет смут и кровопролитий, с помощью богов и доблести наших легионов, мы наконец вернули мир Республике. Мои чрезвычайные полномочия, данные мне для борьбы с врагами отечества, для восстановления порядка, – они более не нужны. Сегодня я готов сложить их и вернуть всю полноту власти вам, Сенату и народу Рима, как это было заповедано нашими великими предками. Да здравствует восстановленная Республика!

По залу пробегает удивленный, даже встревоженный шепот. Некоторые сенаторы, особенно те, кто обязан Октавиану своим положением и богатством, начинают переглядываться, а затем и протестовать.

– Но, Цезарь Октавиан! – восклицает Луций Мунаций Планк, консул прошлого года, известный своей политической гибкостью и умением всегда оказываться на стороне победителя. Он картинно всплескивает руками. – Как же так? Республика только-только вздохнула свободно под твоим мудрым и твердым руководством! Разве можно сейчас, когда раны гражданских войн еще не затянулись, а враги Рима, хоть и повержены, но лишь затаились, лишать государство твоей направляющей руки? Кто, кроме тебя, сможет удержать этот хрупкий мир?

Другой сенатор, пожилой и уважаемый, опираясь на свой посох, медленно поднимается:

– Мы помним ужасы проскрипций, мы помним реки крови, пролитые на римской земле! Только ты, Цезарь, наследник Божественного Юлия, смог положить конец этому безумию! Мы умоляем тебя, во имя всех богов и будущего Рима, не оставляй нас на произвол судьбы! Прими на себя заботу о государстве, как это делали великие мужи прошлого в годину тягчайших испытаний! Не отказывайся от бремени, которое сама Судьба возложила на твои плечи!

Октавиан делает сдержанный жест, призывая к тишине. На его лице – маска усталого, но непреклонного слуги долга.

– Я глубоко тронут вашим доверием, отцы-сенаторы. Но я – республиканец до мозга костей. Идеалы наших предков, заветы Катона, мудрость Цицерона – вот что должно руководить нами. Я готов служить Республике в любом качестве, которое вы сочтете нужным, как консул, как простой сенатор, как солдат. Но диктатура, пожизненная и неограниченная власть – это не римский путь. Мы все видели, к какой трагедии это привело моего божественного приемного отца. Я не желаю повторения тех страшных дней.

Лиэль, наблюдая за этой сценой, с недоумением смотрит на Гая.

– Он действительно собирается отказаться от власти? После всего, что он сделал, чтобы ее получить? Не верю! Это какая-то очень тонкая игра. Знаешь, Гай, это немного напоминает мне… конечно, эпохи и культуры совершенно разные, но вот эта показная готовность отказаться от власти, чтобы затем элиты сами тебя «упросили» остаться и, возможно, даже дали еще больше полномочий… Нечто подобное проделывал Иван Грозный. Был ведь эпизод, когда он демонстративно покинул Москву, уехал в Александровскую слободу и заявил, что оставляет царство из-за измены бояр, а потом его слезно умоляли вернуться, и он вернулся, но уже на своих условиях, с невиданной доселе властью.

Гай с интересом смотрит на Лиэль.

– Совершенно верно, Лиэль, ты имеешь в виду его &quot;отъезд&quot; в Александровскую слободу и последующее учреждение опричнины. И в этой аналогии, если говорить именно о политическом приеме, есть определенное сходство. И Октавиан, и Иван Грозный, каждый в своем уникальном историческом контексте, понимали силу демонстративного &quot;ухода&quot; или &quot;отказа&quot; от власти как способа заставить элиты самих просить их вернуться и предоставить еще большие полномочия. Это создает иллюзию, что верховная власть не захвачена, а &quot;дарована&quot; или &quot;вымолена&quot; теми, кто формально должен ее ограничивать. Октавиан, конечно, действует гораздо тоньше, в рамках римской республиканской традиции, он не прибегает к террору и не объявляет о &quot;гневе&quot; так открыто, как Грозный. Его &quot;отказ&quot; – это скорее предложение Сенату разделить ответственность и затем добровольно делегировать ему необходимые рычаги управления под видом спасения Республики. Но сама суть маневра – заставить других просить тебя взять то, что ты и так собирался получить, – действительно перекликается.

И действительно, дебаты в Сенате разгораются с новой силой. Сенаторы наперебой предлагают Октавиану различные почести и, что важнее, реальные властные полномочия, облекая их в республиканские формы.

– Нельзя допустить, чтобы провинции, где сосредоточены легионы, вновь стали ареной для амбиций отдельных полководцев! – восклицает один из консуляров. – Предлагаю даровать Цезарю Октавиану проконсульский империй над Испанией, Галлией, Сирией и Египтом на десять лет, дабы он лично обеспечивал безопасность границ и верность войск!

– А для защиты народа Рима и поддержания порядка в самом городе, – подхватывает другой, – необходимо наделить его пожизненной трибунской властью! Его особа будет священна и неприкосновенна, и он сможет наложить вето на любое решение, угрожающее простому народу!

– И как первый гражданин, принесший мир, он по праву должен быть первым и в Сенате! – добавляет третий. – Присвоить ему титул &quot;Принцепс Сената&quot;, чтобы его мудрое слово всегда было услышано первым и направляло наши дебаты!

Октавиан выслушивает все эти предложения с видом глубокой задумчивости. Он встает, и в зале воцаряется тишина.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит так, будто он уступает тяжелому, но почетному бремени. – Ваша настойчивость и ваша забота о благе Отечества не оставляют мне выбора. Если такова ваша непреклонная воля, и если вы действительно верите, что это послужит укреплению Республики и сохранению мира, я не смею отказываться от новых тягот. Я приму на себя командование армиями в наиболее ответственных провинциях, чтобы обеспечить нерушимость наших границ. Я буду использовать священную трибунскую власть для защиты прав каждого римского гражданина. Но знайте, все это – лишь до тех пор, пока Республика не окрепнет настолько, чтобы твердо стоять на ногах без чрезвычайных мер и особого попечения.

Лиэль качает головой, наблюдая за реакцией сенаторов – смесью облегчения, подобострастия и, возможно, затаенного страха.

– Какая хитрость! Он получает все, что хотел, и даже больше: контроль над ключевыми армиями, контроль над провинциями, дающими огромные доходы, право вето через трибунскую власть, первенство в Сенате… И все это под видом служения государству, уступая «воле» Сената. Его осторожность и внешняя скромность так разительно контрастируют с явным, почти царским честолюбием Юлия Цезаря.

Гай кивает, его лицо непроницаемо.

– В этом и заключается его гениальность как политика. Юлий Цезарь шел напролом, часто пренебрегая республиканскими формальностями, что и стоило ему жизни. Октавиан же строит свою власть кирпичик за кирпичиком, искусно маскируя автократию под привычные республиканские формы. Он формально «восстанавливает» Республику, но на деле создает совершенно новую систему, где вся реальная власть постепенно сосредотачивается в его руках. Он избегает ошибок своего приемного отца и действует гораздо дальновиднее. Это и есть начало Принципата – правления первого гражданина, который на самом деле является неограниченным правителем. Этот тонкий баланс между видимостью республиканских традиций и реальностью автократического правления будет поддерживаться им еще долгие годы.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль снова в зал Сената. Январь 27 года до н.э. Атмосфера еще более торжественная, чем прежде. Сенаторы в парадных тогах, их лица выражают смесь благоговения и ожидания. Октавиан, все еще консул, занимает свое место. Сегодня решается не просто вопрос о его полномочиях, а о будущем облике римского государства.

Октавиан поднимается. Зал затихает.

– Отцы-сенаторы! – его голос спокоен, но каждое слово весомо. – Прошел год с тех пор, как вы вновь доверили мне высшие полномочия для восстановления Республики. За это время, с вашей помощью и благоволением богов, мы очистили законы, восстановили храмы, укрепили нравы. Республика вновь обрела дыхание. Теперь, когда основы порядка заложены, я считаю своим долгом вновь заявить: я готов сложить с себя все чрезвычайные полномочия и передать полное управление государством в ваши руки, в руки Сената и народа Рима. Я исполнил свой долг.

Снова, как и год назад, но с еще большим жаром, сенаторы начинают его уговаривать.

– Нет, Цезарь Октавиан! – восклицает один из них, Луций Аррунтий. – Ты не просто исполнил долг, ты спас Республику от гибели! Оставить сейчас кормило правления было бы предательством по отношению к тому миру, который ты нам даровал!

– Мы не можем позволить государству вновь погрузиться в хаос! – подхватывает другой. – Твоя мудрость, твоя твердость, твоя связь с богами – вот что нужно Риму! Мы умоляем тебя, не покидай нас!

Дебаты продолжаются несколько дней, с 13 по 16 января. Октавиан «сопротивляется», говорит о своей усталости, о преданности республиканским идеалам. Но Сенат непреклонен. Наконец, 16 января, достигается компромисс, который, по сути, является триумфом Октавиана.

Один из самых влиятельных сенаторов, тот самый Луций Мунаций Планк, который первым предложил Октавиану остаться у власти год назад, теперь выступает с новой инициативой:

– Отцы-сенаторы! Раз Цезарь Октавиан, в своей неизменной преданности заветам предков и славе Республики, так настойчиво желает сохранить дух и букву наших древних установлений и отвергает чрезвычайные формы власти, давайте же найдем способ почтить его так, как никогда не был почтен ни один гражданин Рима, но так, чтобы эта почесть лишь подчеркнула величие восстановленной им Республики! Предлагаю даровать ему уникальное и исполненное глубокого смысла прозвание, которое отразит его выдающиеся заслуги перед отечеством, его благочестие и ту исключительную роль, которую он сыграл в прекращении гражданских распрей и умиротворении государства! Предлагаю титул – &quot;Август&quot;! – Возвышенный, Достойный почитания, Умножающий благоденствие государства! Имя, которое само по себе будет символизировать новую эру мира и процветания, дарованную нам его трудами и покровительством бессмертных богов!

Идею подхватывают с восторгом, в ней видят идеальное решение – возвеличить Октавиана, не прибегая к скомпрометированным титулам, а наоборот, связывая его имя с возрождением лучших республиканских традиций и благоволением небес.

– Август! Да! Это имя достойно того, кто вернул нам мир и спас Республику! – кричат сенаторы. – И пусть двери его дома будут украшены вечнозелеными лавровыми ветвями, символом его неувядаемой славы и триумфа над раздором, а над входом водружен дубовый венок – corona civica – в знак того, что он спас жизнь бесчисленному множеству римских граждан!

Октавиан, с видом глубокой признательности и едва заметной, тщательно скрываемой улыбки, наконец, «уступает». Его взгляд обводит сенаторов, он делает небольшую паузу, словно взвешивая тяжесть принимаемого решения.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит спокойно, но с нотками торжественности. – Ваша единодушная воля и ваша забота о благе Отечества не могут оставить меня равнодушным. Если вы полагаете, что это уникальное прозвание, &quot;Август&quot;, и те почести, которыми вы желаете меня облечь, действительно послужат укреплению Республики и упрочению дарованного нам мира, я… я принимаю их. Я принимаю их не как знак личного возвышения, но как еще одно свидетельство вашего доверия и как еще одно бремя служения, которое я готов нести во имя Рима. Пусть же это новое имя всегда напоминает мне о священном долге перед вами и перед всем римским народом, и да помогут мне боги быть достойным вашей высокой оценки.

– Ты наш принцепс, Август! Первый гражданин, ведущий нас к процветанию! – восклицает один из сенаторов, и его слова подхватывает одобрительный гул.

Сенат переходит к административным вопросам. Квестор зачитывает:

— Мирные провинции, как Азия и Африка, остаются под управлением Сената и его проконсулов. Пограничные — Галлия, Испания, Сирия, Египет, где нужны легионы, или недавно присоединенные, требующие особого внимания, — на десять лет передаются под проконсульскую власть Октавиана.

— Он получил все армии! — шепчет Лиэль.

— Под видом «особого попечения», — кивает Гай.

— Формально он просто наместник? — уточняет Лиэль.

— Да, но фактически — главнокомандующий с контролем над ресурсами, — отвечает Гай.

Сенат подтверждает его консульство и трибунскую власть. Затем вводится новшество: титул «Император», прежде временный знак полководца-победителя на время триумфа, становится его постоянным личным именем, praenomen.

— Все теперь зовут его «Император»? — удивляется Лиэль.

— Да, — подтверждает Гай. — Он сделал немыслимое: титул победителя стал его постоянным именем. Гай Октавий теперь Император Цезарь.

Следом Сенат присваивает ему еще один титул — «Август».

— «Август» — это ведь не просто имя? — спрашивает Лиэль, глядя на экран, где сенаторы с подобострастием взирают на Октавиана.

— Верно, — отвечает Гай. — Оно от «augere» — «умножать», «возвеличивать», и связано с авгурами, жрецами, толковавшими волю богов.

— То есть его власть теперь божественная? — уточняет Лиэль.

— Не прямо, — поясняет Гай. — Но титул намекает на связь с божественным, на его роль как спасителя Рима. Это шаг к сакрализации, без явного обожествления.

— И это с дубовым венком и щитом в Сенате? — добавляет Лиэль.

— Точно, — говорит Гай. — «Corona civica» за спасение граждан украшает его дом, щит добродетелей — Сенат. Он — почти божественный покровитель.

С этого момента Гай Октавий официально становится Императором Цезарем Августом, оставляя прежнее имя в прошлом.

— Но все под видом Республики! — восклицает Лиэль.

— Да, — соглашается Гай. — Он не царь, а «принцепс» — первый среди равных.

— Но на деле — единоличный правитель, — заключает Лиэль.

— Именно, — подтверждает Гай. — Разделение провинций — гениальный ход. Он контролирует территории с легионами и богатствами.

— И все это «воля Сената», «служение»! — качает головой Лиэль.

— Мастер политической мимикрии, — отвечает Гай. — 16 января 27 года до н.э. — рождение Римской империи. Принципат — это компромисс: республиканские формы есть, но власть у одного.

Лиэль смотрит на экран, где сенаторы с благоговением взирают на Августа.

– То есть, это способ возвысить его над всеми остальными, не называя царем? Придать его власти божественную легитимность?

Гай:

– Именно. А в сочетании с другими почестями, такими как дубовый венок &quot;corona civica&quot; за спасение граждан, который теперь будет постоянно украшать его дом, или размещение его щита с перечислением добродетелей в здании Сената, это создает образ не просто выдающегося политика, а уникального, почти божественного спасителя и покровителя Рима. Это тонкая, но очень эффективная пропаганда.

Лиэль:

– И все это под прикрытием республиканских форм… Он ни разу прямо не сказал, что отказывается править, но и не сказал, что стремится к этому. Всегда – «служение», «бремя», «воля Сената». А это разделение провинций! Он получает под свое &quot;особое попечение&quot; именно те, где сосредоточены легионы и основные богатства!

Гай:

– В этом весь иператор Август. Мастер политической мимикрии. 16 января 27 года до н.э. можно считать формальной датой начала Римской империи, хотя сам Август никогда бы так не сказал. Он становится &quot;принцепсом&quot; – первым среди равных сенаторов, но на деле – единоличным правителем. Эта система, где республиканские институты продолжают существовать, но вся реальная власть сосредоточена в руках одного человека, и есть Принципат. Это гениальный компромисс, позволивший Августу легитимизировать свою автократию и обеспечить Риму десятилетия мира и стабильности.

= 1 =

Экран машины времени переключается, показывая теперь не мраморные залы Сената, а суровую простоту военного лагеря на окраине Рима. 27 год до н.э. Яркое солнце играет на начищенных доспехах воинов. Перед строем солдат в особых, богато украшенных доспехах, с пурпурными плюмажами на шлемах, стоит Август. Это преторианцы, его личная гвардия.

Лиэль с интересом разглядывает воинов.

– Гай, эти солдаты… они выглядят иначе, чем обычные легионеры. Их доспехи богаче, выправка какая-то особенная. Кто это?

Гай кивает, его взгляд внимателен.

– Это преторианцы, Лиэль. Личная гвардия принцепса. Формально – для охраны его самого и столицы. Само название &quot;преторианская когорта&quot; (cohors praetoria) восходит еще ко временам Республики – так назывался отборный отряд, охранявший полководца (претора или консула) в походе. Но Август придал этому институту совершенно новый масштаб и значение.

Лиэль:

– То есть, это не просто телохранители?

Гай:

– Далеко не просто. Август создает девять когорт преторианцев, около девяти тысяч отборных воинов, в основном италиков. Они получают повышенное жалованье, лучшие условия службы и раньше выходят в отставку с щедрыми наградами. Важно, что они расквартированы непосредственно в Риме и его окрестностях, чего раньше старались избегать, чтобы не создавать угрозу военной диктатуры в самом городе.

Лиэль:

– Почему же Август пошел на это? Если это было так опасно?

Гай:

– Для Августа это был необходимый шаг. Во-первых, после десятилетий гражданских войн и убийства Цезаря, он прекрасно понимал, что его личная безопасность – это залог стабильности всего государства. Во-вторых, преторианцы – это мощный инструмент для поддержания порядка в самом Риме и подавления любого потенциального недовольства или заговора. Это его самая надежная опора, верная лично ему.

На экране префект преторианцев, Квинт Осторий Скапула, выводит своих воинов для принесения присяги.

– Преторианская гвардия! – командует Скапула. – Принести присягу на верность Цезарю Августу, защитнику Республики и первому гражданину Рима!

Тысяча голосов сливается в едином мощном возгласе:

– Клянемся всеми богами Олимпа и Капитолия! Клянемся Гением Августа и благополучием Рима! Мы будем защищать Цезаря Августа от всех врагов, внешних и внутренних! Мы не пожалеем своей крови и самой жизни ради его безопасности и славы римского народа! До последнего вздоха! Клянемся!

Август обводит взглядом ряды своих преторианцев. В его глазах – удовлетворение.

– Ваша верность – залог спокойствия столицы и безопасности государства, – говорит он им. – Вы – опора моего авторитета и защитники мира, который мы так тяжело завоевали. Служите с честью, и Рим не забудет вашей преданности.

Затем сцена меняется. Август, уже в простом военном плаще поверх доспехов, обходит ряды обычных легионов в сопровождении Агриппы и нескольких легатов.

– Легионы готовы к выполнению любых приказов принцепса и Сената! – рапортует один из легатов, вытягиваясь в струнку. – Дисциплина на высоте, боевой дух несломлен! Мы благодарны за установление четких сроков службы и щедрых наград для ветеранов. Это вселяет в сердца воинов уверенность в завтрашнем дне!

Август останавливается перед строем ветеранов, его лицо серьезно.

– Рим в неоплатном долгу перед вами, воины! – его голос звучит твердо и доносится до самых дальних шеренг. – Вы проливали свою кровь на полях сражений, вы принесли мир нашему отечеству. Отныне каждый из вас, честно отслужив установленный срок – шестнадцать лет в легионах или двенадцать в преторианской гвардии, – получит не только почетную отставку, но и земельный надел или денежное вознаграждение, достаточное для достойной старости. Ваши дети будут гордиться вами, а Республика – помнить своих героев!

– Слава Августу! Слава нашему полководцу! – раздаются дружные крики легионеров.

Лиэль, наблюдая за всем этим, задумчиво произносит:

– Какая продуманная система… Профессиональная армия, преданная ему благодаря щедрым выплатам и перспективам. И эта преторианская гвардия… Теперь я понимаю их значение. 

Гай кивает:

– Создание этих профессиональных легионов, с четкими сроками службы и обеспеченной старостью, превращает их в постоянную силу, гораздо более лояльную своему полководцу и благодетелю, чем прежние гражданские ополчения. Это, безусловно, необходимо для защиты огромных границ и поддержания внутреннего мира.

Лиэль:

– А преторианцы? Они ведь еще ближе к нему, еще более привилегированны.

Гай:

– Именно. Преторианцы – это элита, его личный щит. Их преданность Августу сейчас абсолютна, она оплачена и подкреплена особым статусом. И, конечно, они являются мощным сдерживающим фактором для любых потенциальных заговорщиков в самом Риме. Однако, любая сила, созданная для защиты одного правителя, несет в себе определенный потенциал… Сила, находящаяся в непосредственной близости к трону и осознающая свою исключительность, может оказаться весьма… влиятельным фактором в политической жизни. Это своего рода &quot;двуликий Янус&quot; – сегодня верная опора, а завтра… кто знает, какие рычаги влияния она сможет использовать.

= 2 =
Экран машины времени мерцает и переносит Гая и Лиэль в Рим, примерно в 23 год до н.э. Картина сменяется: вместо суровых легионеров — гул и звон Монетного двора у подножия Капитолийского холма. В полумраке цеха гудят печи, пахнет раскаленным металлом и потом. Рабочие, обнаженные по пояс, с размеренной силой бьют молотами по заготовкам.

— Гляди, Луций! Новый штемпель! Лик принцепса как живой! — молодой подмастерье протягивает своему наставнику свежевыгравированный бронзовый боек. — А здесь, на обороте, козерог… Что это значит?

— Это его счастливое созвездие, парень, знак судьбы, — отзывается мастер, не отрываясь от чеканки. — А это, — он подбрасывает на ладони тяжелый золотой кругляш, — ауреус. Чистое золото. Стоит двадцать пять вот таких серебряных денариев, что ты полируешь. Чувствуешь вес? Не то что легкие монеты Антония, которые он штамповал в Эфесе.

— И что, теперь такая монета будет в ходу повсюду? От Испании до Сирии?

— В том-то и замысел принцепса. Одна власть, одно государство, одна монета. Чтобы купец из Гадеса мог без обмана торговать с купцом из Антиохии. А теперь меньше болтовни, больше дела! Эти ауреусы ждут в Остии, они отправятся с жалованьем для легионов на Рейне.

— Пропаганда, которую можно положить в карман, — шепчет Лиэль.

— Кровь экономики. Он лечит империю от малокровия, — роняет Гай.

Изображение снова меняется. Теперь они в Курии Юлия, в самом сердце Сената. Мраморные стены гулко отражают голоса. Год на экране — 18-й до н.э. Сенатор в белоснежной тоге с пурпурной полосой, сторонник Августа, страстно жестикулирует.

— Достопочтенные отцы! Оглянитесь вокруг! На кого мы оставим величие Рима? Величайшие патрицианские роды, давшие нам Фабиев и Корнелиев, угасают! В домах знати больше греческих статуй, чем детского смеха! Мы погрязли в распутстве, которое разъедает нас изнутри, как раковая опухоль!

— Какая риторика! «Раковая опухоль»… Гай, это же чистый дискурс о декадансе! — говорит Лиэль, с научным любопытством наблюдая за оратором. — Та самая идея упадка, изысканной усталости цивилизации, которую так любили французские поэты в конце XIX века. Только здесь это не поза, а политическая программа!

— Это не просто программа. Это диагноз, который оправдывает предложенное лечение, — отзывается Гай, неотрывно глядя на Августа. — И лекарь, разумеется, он.

— Но разве для этого диагноза нет оснований? — возражает Лиэль. — Столетие гражданских войн, проскрипции, внезапные богатства, разрушение старых устоев… Разве это не реальный социальный распад? Не просто выдумка пропагандистов?

— Распад — да. Но Август и его сторонники называют это моральным разложением, — поясняет Гай. — Они берут объективные процессы — демографический кризис старой аристократии, рост влияния всадников, большую свободу женщин, хлынувшие с Востока культы и роскошь — и навешивают на них ярлык «порока». Он превращает социологию в патологию. А любую патологию нужно лечить. Жестко и безальтернативно.

Сенатор, тем временем, делает паузу, обводя коллег горящим взором.

— Закон, предложенный божественным Августом, — это горькое, но необходимое лекарство! Он предлагает награду тому, кто дал Риму троих сыновей! Он требует, чтобы каждый всадник и сенатор к определенному возрасту был связан узами брака! Он налагает взыскание на холостяков и бездетных, чье богатство отойдет народу Рима! И клеймит вечным позором прелюбодеев, отправляя их в ссылку! Мы должны исцелить нравы, чтобы спасти государство!

Ему отвечает пожилой сенатор с изрезанным морщинами лицом, в голосе которого слышен скепсис.

— Твои речи пылки, Лентул. Цели благие, кто же спорит? Но разве можно законом заставить мужчину и женщину делить ложе? Мы хотим возродить доблесть предков или породить армию доносчиков, которые будут вынюхивать, кто с кем провел ночь, ради доли в имуществе осужденного? Государство не должно заглядывать гражданину под тогу. Это путь к страху и всеобщему лицемерию.

— Социальная инженерия в действии, — отмечает Лиэль.

— Pater familias, отец семейства, но в масштабах всего государства, — комментирует Гай.

Сцена переносится на улицы Рима. Под сводами портика группа молодых людей из сословия всадников с возмущением обсуждает нововведения.

— Клянусь Поллуксом, он что, в своем уме? Указывать мне, когда и на ком жениться? — гневно восклицает один, щеголяющий в дорогой тунике. — Я должен взять в жены какую-нибудь скучную весталку в юбке, только потому что у нее хорошая родословная, и платить штраф за то, что наслаждаюсь жизнью?

— Это просто грабеж под видом заботы о нравах! — подхватывает другой. — Мой дядя умер бездетным, и теперь казна забирает изрядную часть его наследства! Август просто нашел новый способ пополнять казну за наш счет!

Но у общественного фонтана в Субуре, где женщины набирают воду, слышны совсем другие речи. Пожилая матрона в простом, но опрятном платье с одобрением слушает глашатая.

— Наконец-то! Слава богам, хоть кто-то взялся за этих бездельников! — говорит она соседке. — Моя племянница уже третий год ждет свадьбы, а ее жених пропадает на пирах с какими-то сирийскими танцовщицами! Может, теперь страх перед ссылкой или штрафом заставит его вспомнить о долге.

— Может и так, Марцелла, — вздыхает ее собеседница. — А может, он просто станет хитрее и будет лучше прятать своих любовниц. Мужчины всегда найдут лазейку.

— Желание стабильности против личной свободы, — вздыхает Лиэль. — Это вечный маятник, не так ли? С одной стороны — та матрона у фонтана. Для нее и ее поколения, помнящего реки крови времен Мария и Суллы, хаос проскрипций, мир и порядок — это высшее благо. И она готова заплатить за него свободой этих распущенных, по ее мнению, юнцов.

— А с другой — эти самые юнцы, — продолжает ее мысль Гай. — Они выросли в мире, который уже построил для них Август. Они принимают стабильность как данность, как воздух. И для них цена этого воздуха — вмешательство в их кошелек и спальню — кажется непомерно высокой.

— Так значит, главный конфликт — между теми, кто помнит цену хаоса, и теми, кто ощущает лишь цену порядка? — уточняет Лиэль.

— Попытка переделать природу человека, — заключает Гай. — Порождает сопротивление и лицемерие. Закономерный итог.

— Что ты имеешь в виду под «лицемерием»? Сопротивление я вижу — вот оно, открытое возмущение всадников.

— Сопротивление — это для смелых или глупых. Большинство выберет лицемерие, — поясняет Гай, глядя в пустоту, словно прозревая будущее. — Тот сенатор, что кричал о добродетели, будет исправно посещать заседания, а вечерами ужинать с греческой гетерой, только теперь он будет делать это осмотрительнее. Тот всадник, что негодовал, в итоге женится на богатой наследнице, чтобы избежать штрафов, но будет относиться к браку как к досадной формальности.

— Боже, это пугающе знакомо… — задумчиво произносит Лиэль. — Мне это напоминает начало XXI века. После шока 11 сентября 2001 года люди были так напуганы, так отчаянно жаждали безопасности, что с готовностью приняли «Патриотический акт». Они отдали свою частную жизнь в обмен на обещание защиты.

— Механизм идентичен, — кивает Гай. — Общество, пережившее травму, — будь то гражданская война здесь или невиданный теракт там — всегда готово променять свободу на иллюзию безопасности.

— Иллюзию? — переспрашивает Лиэль.

— Да. И в этом трагическая ирония, которую история доказывает снова и снова. В итоге ты не получаешь ни того, ни другого.

Он обводит взглядом суетливый Рим.

— Смотри. Свободу они уже отдали — открыто, по закону. Но станет ли Рим безопаснее? Эти законы не уничтожат ни заговоры, ни амбиции, ни человеческие страсти. Они лишь загонят их глубже, в тень. Власть, получившая право вторгаться в частную жизнь, станет еще более подозрительной. Страх, который она должна была развеять, просто сменит направление — он обратится с внешних врагов на собственных граждан. И ты останешься с обществом, которое стало менее свободным, но ничуть не более защищенным. Просто более напуганным.

= Энеида =

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в 19 год до н.э., в прохладные, утопающие в зелени сады на Палатинском холме. Это не шумная улица, а уединенная вилла — возможно, самого Мецената. Воздух дрожит от густого, размеренного голоса, читающего стихи. Вокруг фонтана, в тени кипарисов, на мраморных скамьях замерла небольшая группа людей в лучших тогах. Среди них — сам Август, его друг и советник Гай Цильний Меценат, и несколько поэтов, включая Горация.

— Боже, Гай, ты слышишь? Это же он! Вергилий! — восторженно говорит Лиэль. — Он читает из «Энеиды»! Мы попали на закрытые слушания!

Голос Вергилия, ,немолодого и утомленного годами труда, набирает силу, наполняя сад величием:

— …Помни, римлянин! Твоя стезя — народами править державно! В этом искусство твое: налагать условия мира, милость покорным являть и смирять войною надменных!

Когда он замолкает, воцаряется тишина, нарушаемая лишь плеском воды и шорохом павлиньих перьев на газонах. Первым говорит Август, вставая с места. Его голос спокоен, но в нем чувствуется властная решимость:

— Публий, ты возводишь фундамент для души нашего народа. Твои слова сделают для Рима больше, чем десять легионов.

Вергилий, сгорбившись, проводит рукой по лицу, его взгляд полон усталости и сомнений.

— Это лишь тень Гомера, принцепс. Поэма несовершенна, в ней слишком много шероховатостей. Я просил Вария и Тукку… если со мной что-то случится, сжечь рукопись.

Август хмурится, его глаза становятся ледяными.

— Сжечь? — произносит он тихо, но так, что все в саду замирают. — Эта поэма принадлежит уже не тебе, Публий. Она принадлежит Риму. Я, сын Божественного Юлия, чью судьбу ты воспел, не допущу такого святотатства.

Он берет свиток из рук поэта, держа его бережно, как реликвию.

— Твои строки будут учить наших детей, что значит быть римлянином, еще сотни лет.

Меценат, стоя рядом, кладет руку на плечо Вергилия.

— Друг мой, ты слишком строг к себе. Эти строки уже живут своей жизнью. Весь Рим ждет их!

Спустя несколько недель, видят, как слухи о поэме Вергилия распространяются по Риму. Люди в белых тогах на форумах и в тавернах обсуждают «Энеиду», еще не завершенную, но уже ставшую легендой. Эйтан указывает Саре на оживление:

— Смотри, Сара, это время, когда Август укрепляет свою власть. «Энеида» — не просто поэма, это идеология новой империи.

Сара кивает:

— Вергилий начал ее около десяти лет назад, вдохновляясь Гомером. Первые шесть книг — о скитаниях Энея, его встречах с богами, последние шесть — о войнах и основании Рима. Эней избран судьбой, он воплощает римские добродетели: долг, мужество, преданность.

Эйтан добавляет:

— Это идеальный инструмент для Августа. Поэма связывает мифы о богах, Энее и самом императоре в единую цепь, освящая его власть божественным правом.

Лиэль, стоя неподалеку, шепчет Гаю:

— «Энеида» — это священное писание Pax Romana. Миф, который делает империю не просто государством, а божественным замыслом.

Гай соглашается:

— Пропаганда, ставшая реальностью. Мир Августа реален — конец гражданских войн, расцвет торговли. Но он держится не только на легионах, а на вере в божественное предначертание, которое Вергилий воплотил в стихах.

К группе подходит человек в расшитой тоге, вероятно, посланник Августа. Он обращается к Вергилию, держащему стопку свитков:

— Публий, Август видит в твоем труде подтверждение божественной защиты Рима. Эней в твоих стихах — символ верности долгу и судьбе.

Вергилий, поправляя свитки, отвечает с тихой страстью:

— Я хотел показать путь Энея от погибшей Трои к основанию Рима — через божественные знамения, битвы и жертвы ради общего блага. Но каждая строка… я проверяю ее заново. Двенадцать книг, а совершенства все нет.

Эйтан шепчет Саре:

— Представляешь, сколько лет он шлифовал эти стихи? Каждая метафора, каждый образ — это труд ради римской идентичности.

Сара кивает:

— Он вплел отсылки к Гомеру, но сделал их своими. Огонь, судьба, боги — все работает на идею Рима как вечного города.

Вергилий, отойдя чуть дальше с другом Варием, продолжает:

— Первые шесть книг — о странствиях Энея, его встречах с богами. Последние шесть — о войнах и союзах. Я хотел показать, что за величием народа стоят испытания, равные судьбе одного героя.

Варий, оглядываясь, успокаивает его:

— Не тревожься, Публий. Даже если ты не закончишь, Август не даст твоему труду пропасть.

Вергилий с легкой грустью отвечает:

— Я лишь хочу прославить Рим. Надеюсь, потомки почувствуют, как я стремился к совершенству.

Лиэль, наблюдая за этим, задумчиво говорит Гаю:

— Pax Romana — реальность или пропаганда? «Энеида» отвечает: и то, и другое. Это миф, который заставил римлян поверить в свою судьбу.

Гай смотрит на Вергилия, уходящего в тень кипарисов, и добавляет:

— Они создали историю, в которую поверили сами. Это и есть самый прочный фундамент империи.

Сцена постепенно меркнет. Солнечный свет скользит по мраморным колоннадам, отголоски голосов затихают, оставляя лишь эхо стихов Вергилия. Эйтан и Сара обмениваются взглядами.

— Мы видели, как рождается легенда, — тихо говорит Эйтан. — Поэма, объединяющая греческие традиции с римскими идеалами.

Сара соглашается:

— Это не просто литература. Это рождение новой культуры, которая определит Рим на века.

= 4 =

Экран машины времени загорается вновь, перенося Гая и Лиэль на семь лет вперёд. Рим, 12 год до н.э. Они стоят посреди гудящего Римского Форума под палящим солнцем. Их взгляд прикован к храму Весты, где собралась вся знать Рима. Воздух густой от дыма благовоний, смешанного с запахом пота и пыли.

— Наконец-то! После стольких лет! — говорит Лиэль, указывая на группу жрецов в тогах с пурпурной каймой. — Лепид умер, и пост верховного понтифика стал вакантным. Все ждали этого больше двадцати лет.

— Ожидание — тоже часть власти, — ровно отвечает Гай. — Исход был предопределён с того дня, как Лепида отправили в ссылку.

Один из старейших жрецов, Кальвин, выступает вперёд. Его голос, хоть и старческий, разносится над площадью:

— Достопочтенные жрецы, граждане Рима! Боги призвали к себе Марка Эмилия Лепида. Более двадцати лет, пока он жил в изгнании на своей вилле, священный пожизненный пост верховного понтифика оставался за ним. Наш император, в своей великой набожности (*pietas*), не касался этой святыни, ожидая воли богов!

Ему вторит молодой и энергичный жрец, размахивая руками:

— И вот этот день настал! Кто более достоин, чем тот, кто возродил благочестие в нашем городе? Кто восстановил из руин восемьдесят два храма? Кто вернул нам мир богов (pax deorum)? Я называю имя того, кого сама судьба избрала хранителем Рима — Император Цезарь Август!

Толпа взрывается одобрительным гулом. Из рядов жрецов выходит Август. Его лицо серьёзно, движения скромны. Он накидывает край тоги на голову, как того требует ритуал (capite velato), и подходит к алтарю.

— Я принимаю эту священную ношу, — его голос звучит тихо, но отчётливо, — которую я не желал принимать, пока был жив её предыдущий носитель. Теперь же, по воле богов, я буду блюсти обряды, как учил меня мой отец, Божественный Юлий, чья звезда указывает нам путь.

— Это гениально! — восклицает Лиэль. — Он превратил двадцатилетнюю политическую неловкость в демонстрацию своей набожности! Это мастер-класс по политическому брендингу!

В толпе перешёптываются два ремесленника:

— Ну вот, дождался-таки. Теперь он у нас не только принцепс, но и главный по богам!

— Тише, дурень! — шипит второй. — Он поступил по закону! Верховный жрец — это на всю жизнь. Император не стал нарушать обычаи предков, не то что некоторые, кого мы помним. Он ждал, пока старик Лепид сам не откинет копыта. В этом его сила — в уважении к традициям.

— Форма разная, суть одна, — констатирует Гай. — Он собрал все ключи: военная власть, гражданская власть и теперь — религиозная. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто измена, а святотатство.

— Это поразительно, Гай, — задумчиво говорит Лиэль. — Он сознательно концентрирует всю власть в одной точке. И как тонко он выстраивает собственный культ.

— Именно выстраивает, — подтверждает Гай. — Он не объявляет себя богом, это было бы грубо и вызвало бы отторжение. Он плетет вокруг себя божественную паутину. Сначала — культ его &quot;божественного&quot; отца, Юлия. Затем — культ его собственного &quot;Гения&quot;, гениальный ход, позволяющий поклоняться его сути, не поклоняясь ему как человеку. А теперь — это. Пост верховного понтифика. Это не просто еще один ключ. Это замок, который запирает все двери.

Он обводит взглядом сцену.

— Форма разная, суть одна. Он собрал все ключи: военную, гражданскую и теперь — религиозную власть. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто государственная измена. Это святотатство.

На их глазах Август совершает возлияние на алтарь. Вино вспыхивает на раскаленных углях. Толпа ревет: «Ave, Caesar, Pontifex Maximus!». Фигура Августа, с покрытой головой, застывает между дымящимся алтарем и величественным храмом — живой символ, соединивший землю и небо, человека и бога.

— Император Август сознательно концентрирует всю власть в одной точке, — задумчиво говорит Лиэль. — Но в истории были противоположные модели. Возьмём древнюю Иудею эпохи Первого Храма. Там существовала система сдержек: царь обладал военно-политической властью, но пророки могли обличить его от имени Бога, а священники в Храме имели культовую и судебную власть. Никто не был абсолютен.

— А во времена Второго Храма стало ещё сложнее, — продолжает она. — Без царя власть разделилась между первосвященником, который стал и политиком, и Синедрионом — верховным судебным органом. Но даже тогда власть не была полностью сконцентрирована.

— В Римской Республике тоже была система сдержек, — отзывается Гай. — Консулы, Сенат, народные трибуны. Они так эффективно сдерживали друг друга, что в итоге начали гражданскую войну. Август не разрушает систему. Он — результат её коллапса.

— Как иронично... — говорит Лиэль. — Пройдёт почти восемнадцать веков, и Монтескье, глядя на идеализированную Англию, «изобретёт» идею разделения властей как панацею от тирании. Три независимые ветви: законодательная, исполнительная, судебная. Принципат Августа — это анти-Монтескье в чистом виде.

— Видишь, Лиэль, — Гай кивает на дым, — это не просто ритуал. Это символ: Август — связующее звено между землёй и небом, человеком и богом. Он не сокрушил республиканские институты, а присвоил их. Гениальная мимикрия.

— Именно! — Лиэль почти подпрыгивает от возбуждения. — Он как британская Корона в будущем! Формально — почти ничего не решает, но в нужный момент может вмешаться, и это не шутка. Помнишь Канаду в 2008-м?

— Когда Стивен Харпер хотел приостановить парламент, чтобы не получить вотум недоверия? — Гай ухмыляется. — А генерал-губернатор, Мишель Жан, отказала ему — во имя стабильности. Представитель Короны действует против главы правительства… Это было как пощёчина.

— Да! И всё на основе обычаев, традиций, а не конституции, которой у Британии, по сути, нет! — Лиэль с восторгом разводит руками. — Такие «спящие» полномочия, как арбитраж в кризисе, теоретически есть и у монарха в Лондоне. Он может отказаться распустить Парламент, если тот не функционирует. Или назначить премьера, если никто не набрал большинства. Но… всё это — мина замедленного действия. Могут спасти страну. Или спровоцировать катастрофу.

— Монарх в роли арбитра, — Гай задумывается. — И при этом — Верховный правитель Англиканской церкви. Он не только символ, он ещё и духовный якорь. Формально — глава церкви с 1534 года, с времён Генриха VIII. Реально — формальность: назначает епископов по совету премьера, утверждает церковные законы, но не вмешивается. Всё идёт через комиссии. Но…

— Но во времена кризиса — символ начинает говорить. Помнишь Елизавету II в пандемию короновируса 2020-2023 гг.? — Лиэль смягчает голос, повторяя: — We will meet again… Люди плакали. Это было как голос нации, как архетип материнства и спокойствия. — А ещё он санкционирует всё — от церкви до международного права. Помнишь вступление в ЕС?

— 1972 г., — Гай поправляет тогу на плече. — European Communities Act. Британский парламент — теоретически всемогущ — добровольно подчинился внешнему праву. Суд сказал: «Если право ЕС и закон Британии расходятся — побеждает Брюссель». Такого не было никогда. И королева это санкционировала — формально, конечно.

— Но важно, что она санкционировала! — Лиэль оживляется. — Британская система поразительна. Она может себя ограничить — без революций, без кровопролитий. Просто: сегодня Парламент — верховенство, завтра он говорит: «пусть ЕС будет выше нас». Самоограничение без давления. А потом — Brexit, и назад всё возвращают. Гибкость системы — в её мягкости.

— Пример Великобритании — уникален, — задумчиво говорит Гай. — Август централизует власть под республиканским фасадом. Британия — распределяет власть под фасадом абсолютизма. Но и там, и там — фасад скрывает реальность. Власть существует между строк, в традициях, конвенциях, вере в стабильность.

— И именно потому, — добавляет Лиэль, — роль монарха остаётся загадкой. Он ничего не решает — пока не наступает кризис.

Гай и Лиэль молча смотрят на храм Весты, где Император Цезарь Август стоит под сводами, соединяя в себе земное и божественное. Власть, как и прежде, остаётся сложной игрой форм и реальностей, переплетением традиций, силы и символов. И пока эти невидимые нити держат государство, оно живёт и развивается.

= 5 =
Экран машины времени загорается датой: 19 августа 14 года н.э. Но изображение не Рима, а тихой виллы в Ноле, в Кампании. В комнате, залитой мягким светом, на смертном одре лежит старик. Это Август. Вокруг него — его жена Ливия и его приемный сын, угрюмый и молчаливый Тиберий.

— Все ли я сыграл хорошо в комедии жизни? — шепчет умирающий император, цитируя греческого драматурга. — Тогда похлопайте…

Его голова опускается на подушку. Наступает тишина.

Изображение переносится в Рим. Весть, принесенная гонцами, распространяется по городу не как крик, а как удушающий шепот. Мастерские закрываются. Торговцы на форумах сворачивают свои лавки. На улицах, обычно полных шума и криков, воцаряется странная, тяжелая тишина, нарушаемая лишь глухими рыданиями.

— Он ушел, — говорит пожилой легионер в отставке своему сыну, глядя на пустующий храм Божественного Юлия. — Отец Отечества ушел. Я был мальчишкой, когда начались гражданские войны. Я помню голод и страх. Он дал нам сорок лет мира. Что же будет теперь?

— Боги, что же будет? — повторяет его сосед, купец. — Тиберий? Он хороший полководец, но… он не Август. Он не улыбается толпе.

— Вселенная замерла, — тихо говорит Лиэль, наблюдая за скорбящим городом. — Они не просто оплакивают старика. Они боятся, что вместе с ним умер и мир, который он построил.

— Они оплакивают не человека, а эпоху, — роняет Гай. — И боятся вакуума власти.

Сцена меняется. Зал Сената. Стены затянуты темной тканью. Лица сенаторов выражают смесь официальной скорби и плохо скрытой тревоги. В центре — Тиберий. Высокий, сутулый, его лицо — маска суровой сдержанности.

Один из старейших сенаторов, Азиний Галл, поднимается. Его голос дрожит не только от скорби, но и от неуверенности.
— Божественный Август оставил нам мир и порядок! Он выбрал тебя, Тиберий, усыновив и сделав своим соправителем. Он видел в тебе продолжателя! — он делает паузу, вглядываясь в непроницаемое лицо Тиберия. — Воля богов и воля твоего отца указывают на тебя! Ты должен, ты обязан принять его ношу, чтобы империя не рухнула!

Все взгляды устремлены на Тиберия. Сенаторы не просто просят, они умоляют, пытаясь своими словами утвердить то, чего еще никогда не было — династическую преемственность.

Тиберий долго молчит, оглядывая их тяжелым, изучающим взглядом.

— Как один человек может нести бремя целого мира? — наконец произносит он глухо, словно обращаясь к самому себе. — Божественный Август, с его силой и мудростью, едва справлялся с этой задачей. Я же — человек старый, проживший жизнь в походах, а не во дворцах. Разделите эту власть между несколькими достойными мужами. Рим велик, он найдет их.

— Нет! — выкрикивает кто-то с места. — Республика не вынесет правления многих! Это путь к новым войнам! Мы помним триумвираты! Нам нужен один принцепс!

Тиберий снова молчит, словно взвешивая каждое слово.

— Хорошо, — произносит он наконец, и в его голосе слышится бесконечная усталость. — Если такова ваша воля… Я принимаю эту ношу. Я принимаю это рабство (servitutem) не из желания власти, но из долга перед Римом.

— Какая игра! — говорит Лиэль. — Классическое римское отречение от власти (recusatio imperii), чтобы доказать, что ты ее достоин.

— Ритуал, — уточняет Гай. — Но в его случае, в этом есть доля правды. Он презирает эту толпу и эту лесть. Он не харизматичный лидер. Он — администратор. И в этом его трагедия и опасность для них.

Официальный глашатай выходит вперед и провозглашает решение Сената:
— Сенат и народ Рима, в соответствии с волей Божественного Августа, передают всю полноту проконсульского империя и трибунской власти Тиберию Юлию Цезарю Августу!

— Вот оно, — говорит Лиэль. — Ключевой момент. Тиберий Юлий Цезарь Август.

— Система преемственности сработала, — заключает Гай. — Имя стало титулом. Фамилия стала символом власти. Империя пережила своего создателя. Но она унаследовала и его хрупкость.

= 6 =
Экран машины времени показывает Рим спустя пару лет после смерти Августа, около 16 г. н.э. На первый взгляд, ничего не изменилось. Форум так же шумит, торговцы заключают сделки, в базиликах идут судебные процессы. Но что-то неуловимое исчезло из воздуха.

— Смотри, Гай, — замечает Лиэль. — Город живет своей жизнью, экономика работает, границы на месте. Тиберий, похоже, отличный администратор. Он продолжает политику Августа. Но почему такое ощущение... пустоты?

— Потому что центр этой вселенной стал черной дырой, — ровно отвечает Гай. — Август был солнцем. Тиберий — тень.

Сцена переносится в зал Сената. Идет заседание. Нет былой театральности, нет пафосных речей. Все говорят тихо, деловито, но с постоянной оглядкой на кресло, где сидит император. Тиберий слушает доклады о ценах на зерно и состоянии акведуков, не проявляя эмоций.

Один из сенаторов, смелый и популярный в народе, решает высказаться.

— Принцепс! — начинает он. — Доклады о финансах важны, но народ ждет твоего лидерства! Город ждет новых игр, новых празднеств! Прошло уже два года, как мы не видели триумфальных шествий и щедрых раздач, какими баловал нас твой божественный отец!

Тиберий медленно поднимает голову. Его взгляд тяжел и холоден.

— Я следую заветам Божественного Августа в главном — в управлении провинциями и содержании армии, сенатор. — Голос императора тих, но каждое слово режет, как стекло. — Рим требует порядка, а не зрелищ. Казна — не бездонный колодец для покупки любви толпы. Если народ будет сыт и защищен, он переживет отсутствие лишних представлений в цирке.

Говоривший сенатор бледнеет и садится на место, ощутив на себе не только взгляд Тиберия, но и внимательный, оценивающий взгляд другого человека — префекта претория Луция Элия Сеяна. Сеян стоит позади кресла императора, красивый, уверенный в себе, и в его глазах читается неприкрытая угроза.

— Вот и новый игрок на сцене, — замечает Лиэль. — Префект преторианцев. При Августе они были лишь телохранителями. А теперь...

— А теперь они — единственный реальный силовой ресурс в городе, — заканчивает Гай. — Тиберий не доверяет сенаторам, не любит народ. Он доверяет только своим гвардейцам. И их командир, Сеян, прекрасно это понимает. Он становится вторым человеком в Риме.

Сцена меняется. Та же курия, но заседание окончено. К тому самому сенатору, что осмелился говорить о зрелищах, подходит его старый друг.

— Ты безумен, Марк! — шипит он, оглядываясь по сторонам. — Зачем ты лезешь на рожон?

— Я сказал то, что думают все! — отвечает Марк. — Мы не знаем, что у него на уме! Он почти не появляется на публике, живет на Палатине как в крепости. Он не говорит с нами, он выносит нам приговоры своим молчанием!

— Тише! — обрывает его друг. — Он продолжает политику Августа, и слава богам за это. Но он не Август. Он не прощает обид и не забывает имен. Берегись Сеяна. Говорят, его люди слушают даже стены в этом зале.

— Вот и суть, — говорит Лиэль. — Тиберий стремится сохранить систему, принципат. Но его стиль правления, его характер, создают непреодолимую дистанцию между ним и обществом.

— Он пытается управлять империей как легионом: через дисциплину, приказы и недоверие, — подводит итог Гай. — Но государство — не армия. 

= 7 =
Экран машины времени показывает 19 год н.э. Рим. Ночь. По узким улочкам Субуры, освещенным лишь редкими факелами, решительным шагом движется отряд городской стражи — вигилов — во главе с магистратом.

— Выламывайте дверь! Именем Сената и народа Рима! — командует магистрат, указывая на неприметный дом.

С грохотом падает дверь, и стражники врываются внутрь. Они выволакивают на улицу перепуганного старика в восточных одеждах, а следом выбрасывают его «инструменты»: бронзовую астролябию, папирусы с начертанными небесными картами, глиняные таблички с предсказаниями.

— Что вы делаете? Я лишь читаю судьбу по звездам! — кричит старик.

— Ты сеешь смуту! — отрезает магистрат, брезгливо пиная ногой свиток. — Ваши предсказания о смерти великих мужей и падении принцепса подстрекают к заговорам! Убирайтесь из Рима! Все вы, халдеи, маги, предсказатели! Указ императора ясен! Вон из Италии!

— Он боится не нас! — кричит в ответ астролог, пока его уводят. — Тиберий боится правды, начертанной на небесах!

Сцена переносится на следующий день. На форуме, у ростральной трибуны, глашатай зачитывает тот самый указ. Реакция толпы неоднозначна.

— Наконец-то! — говорит пожилой сенатор, сторонник старых традиций, своему спутнику. — Эти восточные шарлатаны заполонили город! Они развращают умы, отвращают от наших, римских богов! И, что хуже, их болтовня о будущем дает пищу для самых опасных амбиций. Тиберий прав, что выметает эту грязь.

Неподалеку стоят два простых горожанина.

— А я не понимаю, — говорит один, почесывая затылок. — Чем ему звезды-то не угодили? Божественный Август сам верил в свое созвездие Козерога, на монетах его чеканил.

— Так то — Август, — отвечает второй, опасливо оглядываясь. — А этот, видать, боится, что ему нагадают что-то не то. Почему император боится звезд? Что он скрывает?

Картина меняется. Роскошная вилла на Палатине. Две знатные матроны обсуждают новости за чашей разбавленного вина.

— Это ужасно, Фульвия! Мой астролог, хилиарх из Александрии, предсказал моему сыну блестящую карьеру! А теперь его изгоняют, как преступника!

— Мой тоже исчез, — вздыхает Фульвия. — Говорят, что сам император втайне советуется с неким Тразиллом на Родосе, а нам запрещает! Это не забота о нравах, дорогая. Это монополия на будущее. Он хочет быть единственным, кто знает, что предначертано судьбой.

— Вот и суть, — говорит Лиэль, наблюдая за этими сценами. — Это не просто борьба с суевериями. Это борьба за контроль над информацией. В мире, где предсказание может стать политическим оружием, Тиберий не терпит конкурентов.

— Абсолютно, — подтверждает Гай. — Он стремится контролировать не только настоящее, но и будущее. Точнее, разговоры о будущем. Изгнание астрологов — это акт его растущей подозрительности. Он видит заговор в каждом гороскопе, предвещающем перемены. Этот указ — еще один шаг, отдаляющий его от элиты и народа, и еще один кирпич в стене страха, которую он строит вокруг себя.

= 8 =

Экран машины времени вспыхивает, показывая дату: 30 год до н.э. Картина меняется с мраморного Рима на залитый солнцем греческий остров Родос. В зале роскошной виллы, с которой открывается вид на лазурное море, мерит шагами невысокий, но крепко сбитый мужчина. Его черная борода ухожена, на пальцах сверкают перстни, но глаза выдают напряженную работу мысли. Это Ирод, царь Иудеи.

— Он вызвал меня, — говорит Ирод своему главному советнику, греку Николаю из Дамаска. — Не как царя. Как просителя. Я должен явиться к нему без диадемы.

— Государь, Октавиан сейчас — хозяин мира, — осторожно отвечает Николай. — Он разбил Антония и Клеопатру при Акции. Египет пал. Теперь он решает судьбы всех, кто был на стороне проигравших.

— На стороне проигравших… — Ирод горько усмехается. — Я был лучшим другом Антония! Я предлагал ему казнить Клеопатру, эту египетскую ведьму, которая его погубила, и обещал ему все свои войска! Он не послушал. Он выбрал ее, а не верность.

Он останавливается у окна и смотрит на римские триремы, стоящие в гавани.

— И что теперь? Мне пресмыкаться перед этим холодным юнцом? Унижаться? Просить прощения за то, что я был верен своему другу и покровителю?

— Может быть, именно в этом и есть наш единственный шанс? — подает голос Николай.

Ирод резко оборачивается. В его глазах вспыхивает огонь — не страха, а азарта. Он медленно кивает, словно пробуя мысль на вкус. Внутренний голос говорит ему: «Все советуют мне отречься от Антония. Глупцы! Октавиан не уважает предателей. Он ценит силу и верность. Моя дружба с Антонием — мой главный риск. Но она же… она же может стать моим главным козырем».

Сцена меняется. Тот же день, главный зал виллы. На высоком кресле сидит Октавиан. Молодой, сдержанный, его лицо непроницаемо, как у статуи. Перед ним, с непокрытой головой, без царской диадемы, стоит Ирод.

— Я не буду лгать тебе, Цезарь, и не буду скрывать правду, — начинает Ирод, и его голос звучит твердо, без тени подобострастия. — Признаю: я был преданнейшим другом Антония. И если бы ты не победил, я бы доказал тебе это не на словах, а на деле.

Октавиан молча слушает, слегка приподняв бровь.

— Я давал ему и деньги, и хлеб, и воинов, — продолжает Ирод. — Единственное, чего я не сделал, — не сражался рядом с ним лично, потому что он послал меня воевать с набатеями. Но я был ему предан до последнего дня. И я бы умер за него.

Он делает паузу, глядя прямо в холодные глаза Октавиана.

— И я советую тебе, Цезарь, судить не о том, кому я был другом, а о том, каким я был другом. Если ты решишь сохранить мне жизнь и царство, ты увидишь, что такую же верность я буду хранить и по отношению к тебе.

Наступает долгая тишина. Октавиан медленно обдумывает услышанное. Наконец, он нарушает молчание.

— Ты говорил разумно, Ирод. Я хочу, чтобы такие люди были моими друзьями.

Он делает знак слуге. Тот подносит на подушке царскую диадему.

— Твоя преданность нужна Риму, — говорит Октавиан. — Надень свою диадему. Я не только подтверждаю твой царский титул, но и возвращаю тебе Иерихон и другие богатые земли, которые у тебя отняла Клеопатра. И сверх того, дарую тебе прибрежные города Газу, Анфедон, Яффу и башню Стратона. Сильный и верный союзник на Востоке — вот что нужно Риму.

— Какой ход! — восхищается Лиэль. — Он превратил свою самую большую слабость в доказательство своей силы!

— Политический гений Ирода встретился с холодным прагматизмом Октавиана, — заключает Гай. — Ирод понял, что Октавиану нужен не раб, а надежный управляющий на беспокойной восточной границе. А Октавиан увидел в Ироде человека, чья верность стоит дорого, но и окупается сторицей. Это не просто прощение. Это заключение взаимовыгодного союза, который определит политику в регионе на тридцать лет.

= 9 =
Экран машины времени показывает дату: около 20 года до н.э. Картина меняется, перенося наблюдателей с залитого солнцем Родоса в Иудею.

– Смотри, Гай, Иудея! – шепчет Лиэль, всматриваясь в экран. – Какая кипучая деятельность! Кажется, этот Ирод – настоящий строитель! Масштабы... просто поражают!

– Строительство – это политика, Лиэль, – тихо отвечает Гай. – И способ войти в историю. Смотри, это Масада. Неприступная скала.

Перед ними выжженная солнцем пустыня и отвесная, неприступная скала Масады. На самой ее вершине, под палящими лучами, кипит работа.

– Сколько людей! – произносит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана. – И все такие смуглые от этого беспощадного солнца!

– Да, – откликается Гай. – И слышишь этот надрывный крик? Они таскают гигантские камни.

– А какой шум от инструментов! – продолжает Лиэль. – Лязг, скрип подъемников… И эти их монотонные песни… Прямо чувствуешь тяжесть их труда.

– Так возводятся циклопические стены, – замечает Гай. – А вон там, видишь, уже угадываются очертания изящных дворцовых построек.

В центре, наспех сколоченный стол завален чертежами. Над ними, вглядываясь в линии, склонился сам царь Ирод, одетый в простую тунику, но с неизменным выражением властности на лице. Рядом с ним – подтянутый римлянин в форме военного инженера.

– Марк Фабий, ты следишь за моей мыслью? – Ирод нетерпеливо стучит пальцем по пергаменту. – Вот эти стены! Видишь? Двойные, с казематами внутри! Чтобы ни один таран, ни одна осадная машина не смогла их одолеть!

– Так и будет, великий царь, – голос инженера спокоен и деловит. – Мы используем лучшую римскую кладку. Каждый камень притесывается идеально. Даже самые мощные орудия не пробьют такую толщу. Эти стены простоят века.

– Отлично! – Ирод удовлетворенно кивает, его взгляд загорается. – А здесь, – его палец перемещается на северный уступ скалы, нависающий над бездонной пропастью, – здесь я хочу дворец! Да не просто дворец, а трехъярусное чудо! Представляешь, Фабий, какие виды будут открываться с верхних террас на это Мертвое море? – он широким жестом указывает на неподвижную, свинцовую гладь вдали.

– Замысел воистину царский, ваше величество, – Марк Фабий позволяет себе едва заметную профессиональную гордость. – Особенно система водоснабжения для такого места… Потребуются невероятные усилия для подъема воды и материалов на такую высоту.

– С банями, не хуже римских терм! – продолжает Ирод, не слушая. – С мозаиками, от которых у чужеземных послов будет захватывать дух! С колоннами из лучшего мрамора! Вообрази, Фабий, я нежусь в прохладной ванне, а внизу, у подножия скалы, копошатся мои враги, не в силах ничего сделать! Какая ирония судьбы!

– Это будет не только царская резиденция, но и самая неприступная крепость в Иудее, – подтверждает инженер.

– И склады! Не забудь про склады, Фабий! – Ирод снова тычет в план. – Огромные! Чтобы там поместилось зерно на десять лет! Вино! Оливковое масло! Оружие! Тысячи копий, мечей, доспехов, миллионы стрел! Масада должна быть готова выдержать десятилетнюю осаду! Десять лет, Фабий! Чтобы ни одна живая душа не сомневалась в моей предусмотрительности и моем могуществе!

– Десять лет… – бормочет инженер, с восхищением и некоторым сомнением качая головой. – Это почти вечность для осады, царь. Но мы сделаем все возможное. Каждая цистерна, каждый амбар будет построен по вашему слову.

Сцена на экране мгновенно меняется.

– Ух ты, а это что за гигантский проект? – Лиэль подается вперед. – Они гавань строят прямо в открытом море!

– Это побережье Средиземного моря, Лиэль, – говорит Гай. – Место, известное доселе как скромная Башня Стратона. Но сейчас здесь разворачивается строительство поистине имперского размаха.

– Тысячи и тысячи рабочих… – шепчет Лиэль, ее голос полон смешанных чувств. – Рабов, осужденных, наемных мастеров… Все они под этим палящим солнцем и хлесткими ударами надсмотрщиков… Какая жестокая картина, Гай, несмотря на все величие.

– Смотри, – Гай привлекает ее внимание к деталям на экране. – Как эти гигантские каменные блоки, каждый весом в десятки тонн, с помощью сложных, но эффективных механизмов опускаются в воду. Именно так они формируют волнорезы и будущие причалы.

– А на берегу, – Лиэль продолжает наблюдение. – Среди этих лесов из строительных материалов и гор мусора, уже отчетливо растут стены нового, величественного города. И вон, посмотри, сам Ирод! Он стоит на том холме, с которого открывается наилучший вид на всю эту грандиозную стройку. Рядом с ним – греческий архитектор, Деметрий, такой элегантный в своем изящном хитоне.

– Да, – подтверждает Гай, его взгляд также прикован к фигуре царя. – И этот ветер с моря так картинно треплет его пурпурный плащ. Он явно в восторге от происходящего, от воплощения своих замыслов.

– Ну что, Деметрий, друг мой! – голос Ирода полон восторга, глаза его горят почти безумным огнем. – Ты видишь это?! Это будет не просто порт, каких много на этом побережье! Это будет окно! Окно Иудеи в великий мир! Отсюда наши корабли понесут наши товары, нашу славу во все концы Ойкумены!

– О, великий царь! – Деметрий почтительно склоняет голову, но в его голосе слышен неподдельный энтузиазм. – Масштаб поражает воображение! Эти молы, уходящие так далеко в море… Ничего подобного нет от Александрии до Антиохии! И эта система смыва ила, которую вы придумали… Это гениально!

– И мы назовем его Кейсария! – Ирод гордо вскидывает подбородок. – В честь моего друга и могущественного покровителя, императора Цезаря Августа! Здесь будет все, что подобает великому полису! Театр, да такой, что затмит афинский Дионисов! Амфитеатр для гладиаторских боев и травли зверей, чтобы народ знал цену мужеству и не боялся крови! Ипподром, где лучшие колесницы со всего Востока будут оспаривать первенство!

– А храм, о царь? Какому из богов Олимпа будет посвящен главный храм такого великолепного города? – спрашивает Деметрий, с любопытством глядя на Ирода.

– А вот здесь, – Ирод указывает на господствующий холм у самого входа в будущую гавань, – мы возведем храм! Он будет посвящен двум новым, но самым могущественным божествам нашего мира! Богине Роме – живому, несокрушимому Духу Великого Города! И божественному Гению моего друга, императора Августа! Пусть каждый мореход, входящий в эту гавань, первым делом видит, кому на самом деле принадлежит этот мир!

– Какая блестящая, какая дальновидная идея, царь! – Деметрий хлопает в ладоши от восторга. – Это не просто дань уважения, это политический манифест! Каждый корабль, бросающий здесь якорь, будет знать, кто правит Иудеей и кто стоит за вашей спиной! Кейсария станет не просто жемчужиной Востока, она станет символом вашей мудрости и могущества Рима!

– Эллинистический город-полис, смотрящий на Запад, – тихо говорит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана.

– А для тех, кто живет в Иудейских холмах, это не прогресс, – подхватывает Гай, его голос звучит глухо. – Это тумъа — ритуальная нечистота, проникающая в самое сердце Иудеи. Это вызов их вере, их традициям, всему их миру.

Экран снова меняется, подтверждая слова Гая. Полутемная комната в одном из скромных иерусалимских домов. Пыльный луч света, пробивающийся сквозь узкое окно, выхватывает из полумрака стол, заваленный свитками, и несколько фигур в простых, но чистых одеждах. Это книжники, фарисеи, погруженные в изучение Закона. Но их тихий разговор сегодня не о тонкостях интерпретации древних текстов.

– Братья, вы слышали? – один из них, пожилой человек с седой бородой, которую он нервно теребит, понижает голос до негодующего шепота, оглядываясь на плотно прикрытую дверь. – Он строит капище своим идолам на нашей Святой земле! Храм своим римским повелителям в той новой гавани!

– Да будет проклято это кощунство! – подхватывает другой, моложе, с горящими глазами, ударяя кулаком по столу так, что свитки подпрыгивают. – А внутри, говорят, будут статуи! Голые изваяния этих их божков! Мерзость! Мерзость перед лицом Всевышнего! Как земля наша терпит такое? Неужели небо не разверзнется?

– И это еще не все, Йонатан, – добавляет третий, самый старший и, видимо, самый авторитетный, его голос спокоен, но полон горечи, как полынь. – Он устраивает в этой своей Кейсарии гладиаторские игры! Убийства людей ради потехи толпы! Кровь льется на потеху язычникам! Он называет это «Квинквиналиями» в честь своего Августа, но это же чистое язычество, которое развращает нашу молодежь, отрывает ее от Закона отцов! Наши юноши смотрят на это и думают, что это и есть жизнь!

– Неужели он думает, что перестроив Храм здесь, в Иерусалиме, он купит наше прощение за все эти грехи? – с горечью спрашивает первый. – Облицует Дом Божий золотом снаружи, а сердце его останется черно, как смола! Разве золото может очистить проказу души?

– Он строит для иудеев одной рукой, чтобы усыпить нашу бдительность, – заключает старейшина, медленно разворачивая свиток Торы, словно ища в нем ответ и утешение. – А другой рукой возводит алтари идолам по всей стране. Это не царь Израиля. Это идумейский раб Рима, волк в овечьей шкуре!

Словно в ответ на этот ропот, картина снова меняется, перенося наблюдателей в Иерусалим.

– Смотри, Гай! – восклицает Лиэль, указывая на новую сцену. – Это же крепость Антония! Она так грозно нависает прямо над Храмовой горой! А вон, на самой крыше, если я не ошибаюсь, и сам Ирод!

– Его взгляд действительно устремлен на древние стены Святилища, – замечает Гай, всматриваясь. – А внизу, на площади, уже собралась внушительная делегация – там и священники, и старейшины… Наверняка, они пришли, чтобы выслушать его очередное повеление или объявление.

– Он начинает спускаться к ним, – Лиэль внимательно следит за каждым его движением. – И облик его заметно изменился, ты не находишь? Нет той эллинской, почти театральной страстности, что мы видели в Кейсарии. Теперь он по-восточному торжественен и действительно величествен.

– Отцы! Первосвященники! Народ Израиля! – его голос, усиленный акустикой места, разносится над площадью, заставляя умолкнуть даже самый тихий шепот. – Наш Святой Храм, Дом Всевышнего, построенный нашими славными предками, обветшал от времени. Стены его уже не так крепки, золото потускнело. Он стал недостоин той великой славы нашего Бога, которую должен отражать! Разве можем мы допустить, чтобы Дом Царя царей выглядел хуже, чем дворцы смертных?

В толпе ропот… Недоверчивый, тревожный. Люди перешептываются, качают головами.

– И я, ваш царь, – продолжает Ирод, возвысив голос, – чувствуя эту боль вместе с вами, хочу перестроить его! Я сделаю его выше, чем он был когда-либо! Больше и прекраснее, чем даже тот Храм, что воздвиг мудрейший из царей, Соломон! Золота на него не пожалею! Мрамор будет из самой Паросской каменоломни, белый, как снега Хермона!

Из рядов священников выходит вперед один, очень старый, с лицом, изрезанным морщинами, как древний пергамент.

– Царь, – его голос слаб, но слышен в наступившей тишине, – намерения твои, быть может, и благие. Но сердца наши полны страха. Ты разрушишь старую святыню, к которой мы привыкли, где молились наши отцы… А новую… что, если новую ты не сможешь или не успеешь построить? Что, если мы останемся с пустым, оскверненным местом на святой горе? Не будет ли это знаком гнева Небес?

Ирод одаривает его своей самой обезоруживающей, почти отеческой улыбкой.

– Мудрый Элиэзер, я понимаю твои опасения. И я обо всем подумал! Смотрите! – он указывает на вереницы повозок, груженых отесанными камнями и кедровыми бревнами, уже стоящие наготове у подножия горы. – Тысяча повозок уже готова к работе! Десять тысяч лучших каменщиков и плотников со всей страны, и даже из-за ее пределов, ждут лишь моего приказа! Все материалы уже заготовлены в огромном количестве!

– Но кто же будет работать в самом Святая Святых? – выкрикивает кто-то из толпы священников. – Ведь туда не может войти простой строитель, нечистый руками своими!

– И об этом я позаботился! – Ирод торжествующе вскидывает руку. – Я уже отобрал тысячу священников из рода Аhаронова, коhэнов чистых сердцем и руками, и обучил их ремеслу строителей! Только им, и никому другому, будет дозволено касаться священных камней во Святая Святых и во Дворе Священников! Мы не тронем ни единого камня старого Храма, пока новый материал не будет полностью подготовлен и освящен, чтобы заменить его! Все будет происходить постепенно, часть за частью! Этот Храм прославит Бога Израиля на все времена! И да, – он понижает голос, но так, чтобы все слышали, – он прославит и мое имя в веках, как строителя величайшей святыни!

– Невероятно! – шепчет Лиэль, глядя на экран, на эту смесь набожности, политики и безмерного тщеславия. – Он настолько преуспел во внешней красоте, что мудрецы потом запишут в трактате Сукка: «Тот, кто не видел Храма Ирода в его построенном виде, никогда не видел прекрасного здания».

– Да, «то, что видели глаза», – кивает Гай, – внешняя красота. Но она скрывала страшный парадокс. Как иудеям было принять эту святыню из рук тирана, идумеянина, убийцы? Они нашли ответ, Лиэль. В трактате Бава Батра, на странице 4а, задается вопрос: кто свидетельствует против нечестивого Эдома, с которым часто ассоциировали Ирода и Рим? И следует ответ от имени Всевышнего.

Лиэль смотрит на Гая с живым интересом.

– «Рабба сказал: Что означает написанное: &quot;И скажут: он разорён&quot; (Малахия 1:4)? Сказал этот народ [Эдом] перед Святым, благословен Он: Владыка мира, кто свидетельствует против нас? Сказал Он им: Камни Дома Моего».

– Камни… камни Храма как свидетели обвинения против своего же строителя? – Лиэль поражена.

– Именно, – подтверждает Гай. – Сами камни, которые он так искусно уложил, свидетельствуют против него и его духовных наследников. Логика Талмуда здесь поразительна: «Смотрите, – как бы говорят эти камни, – даже такой злодей, как Ирод, был вынужден, по тем или иным причинам – из страха, тщеславия, политического расчета – украсить и возвеличить Дом Божий! Насколько же велико ваше преступление, если вы этот Дом разрушите или оскверните своим неверием!» Святость Храма исходила не от Ирода. Его действия были продиктованы чем угодно, но не искренним благочестием.

– То есть, – медленно произносит Лиэль, осмысливая, – подлинную святость этому месту дал не строитель-тиран, а сам народ? Те, кто приходил сюда?

– Совершенно верно, – соглашается Гай. – Подлинное освящение пришло вопреки Ироду. Его дали молитвы, жертвы, слезы и радость тысяч и тысяч людей, которые на протяжении десятилетий приходили к этим стенам, чтобы соединиться со своим Богом. Святость вложил народ, его вера и его служение. А роскошные камни Ирода лишь стали немым укором его нечестию и, одновременно, великолепным, хотя и трагическим, фоном для этой истинной, живой веры.

– Но как же тогда быть с этой святостью, если сам строитель был таким? – спрашивает Лиэль, явно заинтригованная. – Как мудрецы это объясняли? Были ли какие-то особые условия, определяющие святость Храма, если она исходила не от него?

– Мудрецы Талмуда нашли очень глубокий ответ, – отвечает Гай, погружаясь в рассуждения. – Вспомни, я упоминал трактат Бава Батра, где говорится, что камни Храма станут свидетелями против Эдома. Логика там такова: смотрите, даже такой нечестивец, как Ирод, был вынужден возвеличить Дом Божий. Так вот, святость Храма изначально была определена Божественным установлением, но жизнь в эту святость вдохнул именно народ. В трактате Йома, на листе 21б, отмечается, что во Втором Храме, даже в его иродовом великолепии, уже не было той явной Шхины, Божественного Присутствия, Ковчега Завета или Урим и Тумим, как в Первом. Однако сама кдуша, святость места и служения, сохранялась. И сохранялась она именно через преданность народа, через тщательное исполнение заповедей.

– Значит, даже без этих видимых чудес и атрибутов Первого Храма, само место, посвященное Богу, и служение людей делали его святым… – задумчиво говорит Лиэль.

– Именно, – подтверждает Гай. – Как сказано в трактате Санхедрин, на листе 7а, благословение и святость зависят не столько от самого места или даже от священнослужителей, сколько от קהל – от общины, от народа. Народ был истинным носителем этой святости. И насколько хрупкой она могла быть, показывает, например, история рабби Зхарии бен Авкуласа из трактата Гитин 56б про Камца и Бар-Камца. Его чрезмерная, хотя и из благих побуждений, щепетильность в одном вопросе, по мнению рабби Йоханана, стала одной из причин, приведших к разрушению Храма. Это демонстрирует, как легко можно было утратить эту дарованную святость, если в народе не было единства, мудрости и моральной стойкости, даже если сам Храм стоял во всем своем внешнем великолепии. Камни Ирода, сколь бы прекрасны они ни были, являлись лишь оболочкой.

Лиэль кивает, глядя на величественное, но обреченное строение на экране.

– Камни как свидетели… Действительно, очень мощный образ. Получается, Ирод, сам того не ведая, построил памятник не только своему безмерному тщеславию, но и, невольно, несокрушимой вере тех самых людей, которых он одновременно и пытался умилостивить, и презирал, и боялся.

Экран мерцает, и обстановка меняется. Теперь это просторный зал во дворце Ирода в Иерусалиме, освещенный масляными светильниками.

– А вот, похоже, и реакция самого Ирода на тот ропот недовольства, – говорит Гай, когда сцена на экране снова меняется. – Подобный тому, что мы только что слышали от фарисеев в той полутемной комнате.

– Он уже заметно немолод, – замечает Лиэль, разглядывая фигуру царя. – Но все еще полон энергии, посмотри, как он ходит взад-вперед по этой роскошной, замысловатой мозаике. А рядом с ним, если не ошибаюсь, его доверенный советник и придворный историк Николай Дамасский. Какой у него, однако, сдержанный и предельно внимательный вид.

– Они смеют роптать! – Ирод резко останавливается, его голос звучит раздраженно, он сжимает кулаки. – Я дарую им мир, какого не знали их отцы! Процветание, безопасность на дорогах, которую обеспечивает моя твердая рука и союз с Римом! Я строю им такой Храм, какого не было от сотворения мира, затмевающий великолепием даже Храм Соломона! А они, эти фарисейские святоши, смеют шептаться по углам и роптать из-за игр в Кесарии или статуй, которые необходимы для демонстрации моей лояльности Риму! Без благосклонности Рима нас бы давно растерзали парфяне или набатеи! Они что, этого хотят?

– Государь, – мягко начинает Николай, – их можно понять. Они боятся утраты своей идентичности, растворения в безбрежном эллинском мире, который вы так цените. Их вера, их Закон – это все, что у них есть, это основа их существования на протяжении веков. Каждое новое изваяние, каждый чужеземный обычай, пусть даже введенный из политической необходимости, кажется им угрозой самому их существу.

– Угрозой?! – Ирод взрывается. – Я чту их традиции, где это возможно и где это не вредит стабильности государства! Я не чеканю своего изображения на монетах, как это делают другие цари-клиенты! Я сам совершаю паломничество в Храм и приношу богатые дары! Но мир изменился! Иудея не может оставаться изолированным анклавом, отгороженным от всех! Чтобы выжить и процветать, мы должны быть частью большого мира, торговать, заключать союзы! Я открываю им эти пути, а они цепляются за старые страхи! Они хотят, чтобы Иудея осталась захолустьем, вечно трепещущим перед соседями?

– Традиция имеет огромную силу, царь, – Николай Дамасский вздыхает. – Особенно когда она освящена веками и божественным авторитетом. Для них сохранение чистоты веры и обычаев предков превыше тех выгод, которые вы им предлагаете ценой, как им кажется, уступок чуждой культуре. Найти равновесие между этим и требованиями реальной политики – задача не из легких.

– Вечный конфликт между прагматизмом власти и глубинными верованиями народа, – тихо замечает Лиэль, глядя на терзания Ирода.

– Ирод пытался усидеть на двух стульях, – добавляет Гай. – Угодить могущественному Риму и одновременно не оттолкнуть окончательно своих подданных. Но это редко кому удается безболезненно, особенно когда эти два мира настолько различны. Этот баланс был слишком тонок.

= 10 =


Экран машины времени вновь оживает, показывая дату:  7 года до н.э.

– Гай, посмотри, как изменился Ирод… Годы и, похоже, постоянное напряжение оставили на нем свой отпечаток, – говорит Лиэль.

– Да, это уже закат его правления. И, как это часто бывает, он омрачен мрачными тенями, – отвечает Гай.

Перед ними предстает один из залов дворца Ирода в Иерусалиме. Освещение тусклое, создающее атмосферу заговора и подозрений. Ирод, заметно постаревший, но все еще сохраняющий властную осанку, сидит в тяжелом кресле. Его лицо изрезано морщинами, а в глазах горит лихорадочный огонь подозрительности. Рядом с ним, почти касаясь его уха, склонилась его сестра Саломея. Ее лицо выражает затаенную злобу и хитрость – она так и не простила Мариамне ее царского высокомерия и своего унижения. Чуть поодаль стоит Антипатр, старший сын Ирода от Дориды, его глаза бегают, а на губах играет заискивающая улыбка.

– Брат, – вкрадчиво шепчет Саломея, ее голос как змеиное шипение. – Ты помнишь, как их мать, эта гордячка Мариамна, презрительно относилась к нашей семье? Как она кичилась своей хасмонейской кровью? Ее сыновья, Александр и Аристобул, унаследовали ее спесь и ее ненависть к тебе. Они становятся слишком опасны. Народ их любит, ты же знаешь, как почитают у нас эту проклятую хасмонейскую кровь. Они видят в тебе лишь идумейского выскочку, узурпатора трона их деда, убийцу их матери! Клянусь тебе, они только и ждут твоего часа, чтобы отомстить за нее и захватить власть!

– Отец, – вступает Антипатр, стараясь придать своему голосу скорбные и преданные нотки. – Сестра говорит правду, как это ни горько признавать. Они насмехаются над тобой за твоей спиной, называют тебя тираном, пролившим невинную кровь их матери. Говорят, что ты стар и немощен, что твоя рука уже не так тверда, как прежде. Они плетут заговоры, собирают вокруг себя недовольных… Я сам слышал, как они похвалялись, что скоро Иудея увидит своих истинных царей, потомков Хасмонеев!

Ирод слушает, его лицо искажается от ярости, застарелой боли по казненной жене, в чьей невиновности он, втайне раскаивался, и всепоглощающего страха потерять власть. Воспоминания о том, как он, введенный в заблуждение ложными обвинениями в заговоре против его жизни и сфабрикованными его врагами слухами о её якобы супружеской неверности – обвинениями, которые особенно активно подогревала та же Саломея, – отдал приказ о казни Мариамны, теперь смешивались с леденящим страхом, что ее сыновья действительно жаждут мести за мать. Тени прошлого и призраки будущих предательств словно пляшут в его воспаленном сознании.

– Молчать! – рычит он, с трудом поднимаясь с кресла, его руки дрожат. – Довольно! Я покажу им, кто здесь царь! Я еще не выжил из ума, чтобы позволить этим щенкам, отродью той, что я так любил и так страшно ошибся, строить козни у меня под носом! Я вырву этот змеиный клубок интриг, даже если он свил гнездо в моем собственном доме, в моем собственном сердце!

Экран затемняется и вновь светлеет, показывая мрачную сцену судилища. Это происходит в Бейруте, под председательством римских официальных лиц, но по настоянию Ирода. Александр и Аристобул, все еще молодые и гордые, несмотря на цепи, стоят перед отцом, который выступает их главным обвинителем. Его лицо – непроницаемая маска, скрывающая, возможно, какие-то остатки отцовских чувств, если они еще были. Доказательства их вины туманны, основаны на доносах, слухах и вырванных под пытками признаниях.

Ирод обращается к судьям голосом, лишенным всяких эмоций, холодным и непреклонным, как удар меча:

– Они виновны. Виновны в государственной измене, в заговоре против своего отца и законного царя. По всем законам, божеским и человеческим, наказание за такое преступление может быть только одно. Смерть.

– Какой ужас… – шепчет Лиэль, отворачиваясь от экрана. – Сначала любимая жена, теперь сыновья от нее… Великий строитель, создатель такой красоты, пожирает собственных детей… Это чудовищно.

– Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно, Лиэль. И страх потерять ее толкает на самые чудовищные поступки. Казнь Мариамны стала той точкой невозврата, после которой паранойя Ирода только усиливалась. Иосиф Флавий подробно описывает эти семейные драмы, интриги Саломеи, коварство Антипатра, который сам, впрочем, не избежит отцовского гнева и будет казнен всего за пять дней до смерти самого Ирода. Это была настоящая трагедия шекспировского масштаба, разыгравшаяся в стенах иерусалимского дворца, – говорит Гай.

= 11 =
Экран машины времени переносит наблюдателей в 4 год до н.э. Перед ними предстает роскошный, но теперь уже мрачный дворец Ирода в Иерихоне, наполненный атмосферой приближающейся смерти.

– Какая гнетущая обстановка… Иерихон, зимний дворец Ирода. Но сейчас здесь нет и следа былого великолепия, – говорит Лиэль, всматриваясь в детали на экране.

– Да, это последние дни царя. Посмотри, какая страшная болезнь пожирает его изнутри. Мучения, должно быть, невыносимые, – отвечает Гай, его голос звучит тихо.

В центре просторной комнаты, на богато украшенном, но теперь кажущемся огромным и пустым ложе, лежит Ирод. Его вид ужасен. Тело распухло, кожа покрыта незаживающими язвами, дыхание прерывистое и хриплое. Его терзает невыносимый зуд и внутренний жар. Но даже в таком состоянии, на грани агонии, его глаза все еще горят остатками былой властности, и он отчаянно пытается контролировать ситуацию до последнего вздоха. Рядом с ним, бледный и испуганный, сидит писец с восковой табличкой и стилусом, готовый записывать каждое слово умирающего царя.

– Архелаю… – хрипит Ирод, с трудом выдавливая слова, задыхаясь после каждой фразы. – Моему сыну… Иудею… Самарию… Идумею… Он получит титул царя… – короткий, мучительный кашель прерывает его. – Антипе… другому сыну… Галилею… и Перею… Он будет тетрархом… Филиппу… сыну от Клеопатры Иерусалимской… Гавланитиду… Трахонею… Батанею… также тетрархом… – Новый приступ кашля, на этот раз с кровью, пачкающей дорогие покрывала. – Сестре моей… Саломее… города Ямнию… Азот… и Фазаелиду… в ее полное владение… Все это… это мое последнее завещание… Отправить немедля… императору Августу… на утверждение… немедля…

В этот момент, прерывая напряженную тишину, в покои, почти не стучась, вбегает запыхавшийся и бледный вестник, придворный чиновник.

– Великий царь! – выкрикивает он, падая на колени у ложа. – Ужасные новости из Иерусалима!

Ирод с трудом поворачивает голову, его глаза, налитые кровью, впиваются в вестника.

– Говори… быстро… – едва слышно сипит он.

– Царь, юнцы… фанатики… подстрекаемые софистами Иудой бен Саррифеем и Маттией бен Маргалотом… они… они сорвали золотого орла, которого ты повелел установить над Великими Воротами Храма! Они кричали, что это языческий идол, оскверняющий святыню!

Даже на смертном одре, эта новость вызывает в Ироде прилив чудовищной ярости. Он приподнимается на локтях, его лицо искажается гримасой гнева, на мгновение побеждая предсмертную немощь.

– Схватить! – из последних сил выкрикивает он, и в его голосе слышны прежние властные, не терпящие возражений нотки. – Всех! И этих… софистов-подстрекателей… тоже! Сжечь… живьем! Всех! Пусть знают… даже умирая… я остаюсь их царем… мою… власть… пусть помнят… – Он без сил падает обратно на подушки, тяжело дыша.

– Даже умирая, он остается тираном, – с дрожью в голосе произносит Лиэль, глядя на эту вспышку последней, бессильной жестокости.

– Этот золотой орел, установленный над входом в Храм, стал символом его двойственной политики, его попытки эллинизировать Иудею, примирить ее с Римом, и того яростного сопротивления, которое это вызывало у части народа. Его последняя воля и этот последний приказ о жестокой расправе лишь подчеркивают трагическую противоречивость его правления, – говорит Гай.

= 12 =
Экран машины времени гаснет на мгновение, а затем вновь загорается, показывая Иудею сразу после смерти Ирода Великого.

– Затишье перед бурей… или, скорее, буря сразу после затишья смерти тирана. Интересно, как отреагировал народ на его кончину, – говорит Лиэль.

– Увидишь сама. Пышность похорон не всегда отражает искренность скорби, – отвечает Гай.

На экране мелькают кадры грандиозной похоронной процессии. Тело Ирода несут на золотом одре, в окружении его германских телохранителей, фракийских воинов и придворных. Процессия медленно движется к Иродиону, его величественному мавзолею-крепости. Видны толпы людей, наблюдающих за шествием, но их лица скорее выражают любопытство и затаенное облегчение, нежели скорбь. Нет плача, нет стенаний, которые обычно сопровождают похороны любимого правителя.

Едва погребальные костры в Иродионе догорели, Иудея взрывается. Экран показывает сцены народных волнений в разных частях страны.

– Ирод умер – да прекратятся его тяготы! – доносятся крики из толпы, собравшейся перед дворцом Архелая, сына Ирода, в Иерусалиме.

– Его налоги разорили нас! Уменьшите поборы, чтобы мы могли жить!

– Сколько невинных пострадало от его гнева! Пересмотрите дела осужденных!

– Мы требуем от тебя, Архелай, судить по Закону Моисееву, а не по прихоти!

– Не будь таким же жестоким, как твой отец! Покажи нам милость!

– Если будешь нашим пастырем добрым, мы покоримся тебе. Если же нет – не примем твоей власти!

Из дворца выходит Архелай, молодой и неопытный, но уже унаследовавший отцовское высокомерие. Он пытается успокоить толпу, но его слова лишь подливают масла в огонь.

– Я рассмотрю ваши просьбы… – начинает он надменно, его голос дрожит от плохо скрываемого гнева и страха. – Но только после того, как божественный Август утвердит меня царем, как завещал мой отец! А сейчас – немедленно разойдитесь по домам, пока не случилось худшего! Не испытывайте моего терпения!

Толпа отвечает ему возмущенными криками и угрозами. Волнения перерастают в открытые восстания. Римский легат Сирии, Публий Квинктилий Вар, вынужден ввести легионы для наведения порядка. Экран показывает жестокие сцены подавления бунтов: горящие деревни, сражения на улицах городов, и, наконец, длинные ряды крестов вдоль дорог, на которых распяты тысячи повстанцев.

Римский центурион, суровый и непреклонный, стоит на фоне этой ужасающей картины и громогласно объявляет:

– Так будет с каждым, кто посмеет поднять руку на порядок, установленный Римом и его верными союзниками! Да послужит это уроком всем смутьянам!

– Завещание Ирода, даже будучи частично утвержденным Августом – ведь Архелай получил лишь титул этнарха, а не царя, как он надеялся, – не принесло мира Иудее. Наоборот, оно ввергло страну в еще больший хаос и кровопролитие, – говорит Гай, его голос звучит мрачно.

– Хрупкость созданной им империи стала очевидна сразу после его смерти. И Рим, не колеблясь, продемонстрировал, кто на самом деле является истинным хозяином в Иудее. Но почему, Гай? – спрашивает Лиэль.

– Почему его сыновья, унаследовавшие царство, так быстро все растеряли? Что им помешало удержать то, что он так долго и так жестоко строил?

– Во-первых, Лиэль, ни один из них и близко не обладал его качествами, – отвечает Гай. – Ни его политическим чутьем, ни его безжалостностью, ни той уникальной аурой личной власти.

– То есть, они были просто слабее? – уточняет Лиэль.

– Ирод был уникальным явлением, продуктом своего времени. Его сыновья – нет. Во-вторых, само завещание Ирода, разделившее царство, уже ослабило их, – продолжает Гай.

– Создало почву для внутренних раздоров? – предполагает Лиэль.

– Именно. А народная ненависть, копившаяся десятилетиями, выплеснулась, как только его железная хватка ослабла, – говорит Гай.

– Архелай же, к примеру, оказался еще более жестоким, но куда менее дальновидным правителем.

– И Рим, конечно, не остался в стороне? – спрашивает Лиэль.

– Разумеется. Ирод был ценным клиентом, пока обеспечивал стабильность. Его наследники быстро показали свою неспособность контролировать ситуацию. Это дало Августу и повод, и возможность вмешаться более решительно, – заключает Гай.

– И что же было дальше, Гай, после этого кровавого подавления и очевидной несостоятельности наследников? – спрашивает Лиэль, когда изображение на экране машины времени стабилизируется.

– Август, видя очевидную неспособность Архелая управлять и устав от непрекращающихся жалоб влиятельных иудейских делегаций на его жестокость и некомпетентность, через несколько лет принял довольно радикальное для того времени решение, – отвечает Гай.

= 13 =

Экран машины времени вспыхивает новой датой: 6 год н.э. На экране возникает просторный зал для аудиенций в императорском дворце. Мраморные колонны устремляются ввысь, к расписному потолку. Император Август, отмеченный печатью прожитых лет, но не утративший ни грамма своего властного достоинства, восседает на резном кресле, установленном на небольшом возвышении. Перед ним, согбенные усталостью и тяжестью своей миссии, стоят иудейские старейшины. Их одежды покрыты пылью долгих дорог, а на изборожденных морщинами лицах застыло отчаяние.

– Ого, какой зал! Посмотри на этот потолок, Гай! Какая роспись! А колонны из полированного мрамора… кажется, они упираются прямо в небо!

– Дворец Августа на Палатинском холме. Рим, 6 год нашей эры. Династический кризис в Иудее достиг точки кипения.

– Бедняги… Смотри, какие у них измученные лица. И одежда вся в пыли. Они, должно быть, проделали огромный путь.

В просторном зале для аудиенций, среди блеска и величия, тишина кажется густой и тяжелой. Йонатан, старейшина с белоснежной бородой, делает шаг вперед и совершает глубокий, почтительный поклон от пояса.

– О Божественный Август, Цезарь, спаситель мира! Услышь нас, твоих верных, но измученных подданных из далекой Иудеи! Мы пересекли моря и земли, чтобы воззвать к твоей справедливости!

– Мы больше не можем! – выдыхает Шимон, стоящий рядом, его голос дрожит от усталости и гнева. – Архелай, тот, кого ты в мудрости своей поставил править нами, оказался ядовитее скорпиона!

– Ирод, его отец, был жесток, да устрашится мир его имени! – подхватывает Элазар, самый молодой из них, его глаза горят праведным гневом. – Но этот сын превзошел его и в жестокости, и в безумстве!

– Дышать стало невозможно! Он душит нас налогами, отбирая у сирот последнюю лепешку! Наши древние законы, данные нам Всевышним, он топчет сапогами своих наемников! Кровь невинных течет по улицам Иерусалима, как дождевая вода!

– Мы умоляем тебя, о великий император, свет наш и надежда! – вновь возвышает голос Йонатан, простирая руки. – Избавь нас от этого тирана, от этого кровопийцы! Уж лучше нести ярмо прямого римского правления, где закон един для всех, чем такой царь, который пожирает собственный народ, как волк овец!

Август, чье лицо подобно маске из старого слонового камня, долго молчит. В зале не слышно ни вздоха. Лишь едва заметная складка меж его бровей говорит о напряженной работе мысли. Наконец, он медленно поворачивает голову к советникам.

– Довольно. – Голос императора спокоен, но в нем звенит холодный металл. – Я все услышал. Династия Ирода, как я вижу, окончательно доказала свою несостоятельность. Их бесконечные распри, их алчность и жестокость привели эту землю на самый край пропасти.

Он делает паузу, обводя взглядом старейшин, на лицах которых робкая надежда борется с многолетним отчаянием.

– Архелай будет немедленно смещен. И отправлен в ссылку в Галлию. Пусть там поразмыслит над своими деяниями. Отныне Иудея, а также Самария и Идумея, будут управляться напрямую Римом. Я учреждаю новую провинцию. И назначу туда префекта из всаднического сословия, человека испытанной честности и твердой руки, который будет ответственен непосредственно передо мной. Хватит смуты. Пора навести там железный римский порядок.

– Вот так, – произносит Лиэль, пока на экране разгневанный Архелай в спешке покидает свой дворец, а навстречу ему уже движется колонна римских легионеров. – Они сами об этом просили.

– Сами призвали Рим… – подхватывает Гай, не отрывая взгляда от экрана.

– …и получили его власть в полной, неразбавленной мере, – заканчивает Лиэль.

– Ироничный поворот, – соглашается Гай. – Утрата даже этой призрачной, формальной автономии, исчезновение последнего иродова царя из Иудеи – для многих это стало настоящим шоком.

– Особенно для тех, кто еще лелеял мечту о возвращении к славным временам Хасмонеев! – с энтузиазмом добавляет Лиэль. – Той эпохе, когда Иудея обладала реальной самостоятельностью, пусть и постоянно маневрируя между Селевкидами, а затем и Римом. Они мечтали о своем правителе-первосвященнике, а не о чужаке-идумее, посаженном на трон волей Рима!

На экране изможденные старейшины покидают императорский дворец. Их плечи распрямились, но в походке нет радости – лишь тяжелая задумчивость.

– Да услышит Всевышний молитвы наши... – шепчет Йонатан своим спутникам. – Может, хоть римский сапог будет легче иродовой плети.

– Не знаю, брат... – качает головой Шимон, оглядываясь на громаду дворца. – Чужеземцы в Святом Городе... Но ты прав. Хуже, чем при Архелае, быть уже не может.

– Кажется, не все были в восторге от перспективы прямого правления Рима, – замечает Лиэль.

= 14 =</text>
      <sha1>saqo5ec264be8r90gges04i4miezrst</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261265</id>
      <parentid>261260</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:03:16Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 14 */ в</comment>
      <origin>261265</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="192060" sha1="hty9jvzeae02fct0xr8a67mktt4n2o5" xml:space="preserve">Экран машины времени вспыхивает, перенося Гая и Лиэль в самое сердце Рима. Август 29 года до н.э. Улицы Вечного города не узнать: они украшены гирляндами, лавровыми венками, отовсюду звучит музыка, смех и восторженные крики. Толпы римлян – от сенаторов в белоснежных тогах до простолюдинов в скромных туниках – заполнили все пространство вдоль Священной дороги (Via Sacra), ведущей к Капитолийскому холму. Все ждут появления Октавиана, вернувшегося с окончательной победой.

– Невероятно! Сколько народу! – Лиэль с восхищением оглядывается. – Кажется, весь Рим вышел на улицы! Они действительно считают его спасителем!

Гай, как всегда, спокоен, но в его голосе слышен оттенок признания масштаба события.

– После десятилетий гражданских войн, Лиэль, римляне жаждут мира и стабильности. Октавиан принес им и то, и другое. Сегодня первый день его тройного триумфа.

Лиэль:

– Тройного? Я знаю про Акций и Египет. А третья победа – какая?

Гай:

– За его кампании в Иллирии, еще до решающей схватки с Антонием. В 35-33 годах до н.э. он воевал там с далматами и другими племенами, укрепляя границы и добывая себе военную славу. Это было важно для его авторитета.

Лиэль:

– Понятно. Но, Гай, битва при Акции… это ведь по сути была гражданская война. Разве за победу над римлянами полагался триумф? Я думала, только над внешними врагами.

Гай с легкой усмешкой:

– Ты абсолютно права, Лиэль. По старой республиканской традиции – не полагался. Но Октавиан – гений политической эквилибристики. Вспомни, войну он формально объявил Клеопатре, царице Египта, а не Антонию. Поэтому победа при Акции и завоевание Египта были представлены как триумф над иностранным врагом. Очень удобная юридическая формальность.

Лиэль:

– Хитро. Но тогда получается, он празднует два триумфа – за Акций и за Египет – по сути за одну и ту же войну против Клеопатры? Это не слишком? Римляне не видели в этом… некоторого преувеличения?

Гай:

– Хороший вопрос. Традиционно триумф давался за одну войну. Но и здесь Октавиан нашел лазейку. Битва при Акции – это решающее морское сражение, сломившее флот противника. А завоевание Египта – это уже последующая кампания, захват огромной и богатой страны. Можно было представить это как два отдельных, хоть и связанных, подвига. К тому же, Египет был настолько значимым призом, его покорение само по себе тянуло на отдельное великое деяние. И, конечно, не будем забывать о политической целесообразности: чем больше славы, тем крепче власть. Сенат вряд ли стал бы придираться к таким деталям после того, как Октавиан принес им мир и несметные богатства.

И вот начинается процессия. Впереди идут ликторы с фасциями, затем сенаторы и магистраты. За ними – музыканты, играющие победные марши.

– Смотрите! Несут изображения побед! – кричит один из горожан, указывая на огромные картины, которые проносят мимо. – Вон далматов бьют в Иллирии! А это… это же Акций! Громадные корабли!

– А вон Александрия! – подхватывает другой. – Богатства Египта текут в Рим! Слава Цезарю!

Процессия движется дальше. Несут штандарты побежденных легионов Антония, захваченное оружие, драгоценную утварь.

– Золото! Сколько золота! – ахает женщина в толпе. – Говорят, Октавиан каждому гражданину раздаст по четыреста сестерциев!

– А ветеранам – землю! – добавляет старый солдат, опираясь на костыль. – Наконец-то заживем спокойно!

Особое внимание привлекают носилки с фигурой, изображающей Клеопатру со змеей на руке – символ ее поражения и самоубийства, так как саму царицу провести в цепях Октавиану не удалось.

– Нильская ведьма! Получила по заслугам! – злорадствует кто-то в толпе. – Хотела править Римом, а теперь ее чучело везут!

Наконец, на высокой позолоченной колеснице, запряженной четверкой белоснежных коней, появляется сам Октавиан. Он облачен в пурпурную, расшитую золотом тунику триумфатора, на голове – лавровый венок. Лицо его спокойно и непроницаемо, но во взгляде читается триумф. За его спиной стоит государственный раб, держащий над его головой золотую корону и, по традиции, шепчущий ему на ухо: &quot;Помни, что ты смертен&quot; (Memento homo). Но в этот момент Октавиан кажется воплощением божественной победы. Толпа взрывается овациями.

– Слава Цезарю Октавиану! Спасителю Отечества! Победителю! – кричат люди, бросая к его ногам цветы. – Ave, Caesar! Ave, Triumpher!

Процессия медленно движется к храму Юпитера Капитолийского, где Октавиан должен принести благодарственные жертвы. По пути он останавливается, чтобы обратиться к народу и Сенату, собравшимся на Форуме.

– Граждане Рима! Отцы-сенаторы! – голос Октавиана звучит уверенно и спокойно, разносясь над притихшей толпой. – Боги были милостивы к нам! Мы усмирили дикие племена Иллирии, угрожавшие нашим северным пределам! Мы сокрушили флот египетской царицы у мыса Акций, положив конец ее дерзким замыслам против нашей свободы! И мы присоединили древний и богатый Египет под сень римского владычества, обеспечив Рим хлебом на многие годы! Долгие и кровопролитные войны, терзавшие наше отечество, завершены! Мир и порядок возвращаются на нашу землю!

Один из старейших сенаторов, облаченный в парадную тогу, выступает вперед, его голос дрожит от волнения:

– Великий Цезарь Октавиан! Ты не просто служил Риму, ты спас его от пропасти! Ты вернул нам долгожданный мир, ты восстановил достоинство и величие нашего государства! Сенат и народ Рима никогда не забудут твоих бессмертных подвигов! Мы готовы служить тебе, как ты служишь нам, и следовать за тобой к новым вершинам славы!

Октавиан скромно склоняет голову, принимая хвалу.

– Я – лишь первый среди равных, ваш согражданин, – отвечает он. – Моя единственная цель – благополучие и процветание Рима. Эта победа – не моя личная заслуга, а доблесть наших непобедимых легионов и стойкость всего римского народа! В ознаменование этой великой победы и в благодарность бессмертным богам, я объявляю о щедрых раздачах народу и верным ветеранам! Да будут игры и зрелища в цирках и театрах, чтобы каждый римлянин мог разделить эту радость и вкусить плоды мира!

Снова восторженные крики и аплодисменты заглушают его слова.

Лиэль качает головой.

– Он так умело держится… Ни слова о гражданской войне, ни намека на Антония, только о победе над «египетской царицей» и «дикими племенами». Мастерская манипуляция общественным мнением. Но все понимают, кто здесь настоящий хозяин. Этот триумф – это коронация без короны.

Гай кивает.

– Абсолютно точно. Октавиан – мастер политического театра. Этот тройной триумф закрепляет его доминирование. Он демонстрирует не только военную мощь, но и свое богатство, свою щедрость, свою благочестивость и связь с богами. Он показывает, что является гарантом мира и процветания.

Лиэль:

– Но, Гай, разве триумфы всегда означают окончательный мир? Я помню, Юлий Цезарь тоже праздновал грандиозный триумф, даже четверной, после своих побед. Однако гражданские войны на этом не закончились. Наоборот, вскоре его убили, и все началось снова. Почему сейчас должно быть иначе?

Гай:

– Ты верно подметила, Лиэль. Триумф Цезаря в 46 году был впечатляющим, но ситуация тогда была иной. Во-первых, у Цезаря оставались активные и непримиримые противники – помпеянцы в Испании. Октавиан же, после Акция и смерти Антония с Клеопатрой, фактически устранил всех крупных соперников. Не осталось никого, кто мог бы собрать сопоставимую армию и бросить ему вызов. Во-вторых, Цезарь, при всей своей гениальности, действовал более прямолинейно в вопросах власти, что и вызвало страх у сенатской олигархии и привело к заговору. Октавиан, как мы видим, гораздо осторожнее. Он не спешит с титулами, он говорит о восстановлении Республики, он заручается поддержкой всех слоев общества. В-третьих, и это, возможно, самое главное, – римское общество невероятно устало от почти столетних гражданских войн. Жажда мира и стабильного правления сейчас настолько велика, что большинство готово принять власть одного человека, лишь бы прекратилось кровопролитие. Октавиан это прекрасно чувствует и использует.

Лиэль:
– Значит, сейчас шансы на установление прочного мира действительно выше?

Гай:

– Значительно выше. Октавиан не просто победил в войне, он создал условия, при которых новая гражданская война становится маловероятной. Его триумф – это не просто празднование победы, это демонстрация того, что альтернативы его правлению больше нет. Это мощный сигнал всем – и друзьям, и потенциальным врагам – о том, что эпоха гражданских войн действительно закончилась, и наступила эра Октавиана. Он еще не император в формальном смысле этого слова, но путь к этому уже открыт, и мало кто осмелится ему помешать.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в зал Сената, Курию Юлию, восстановленную после пожаров и вновь сияющую великолепием. Прошло несколько месяцев после триумфа Октавиана, на дворе 28 год до н.э. Сенаторы в своих тогах занимают места, атмосфера более спокойная, чем во времена бурных гражданских войн, но ощущается напряженное ожидание. Октавиан, занимающий место консула вместе со своим верным соратником Марком Випсанием Агриппой, выглядит не триумфатором, а скорее утомленным государственным деятелем.

– Отцы-сенаторы, – начинает Октавиан, его голос звучит ровно и убедительно, без тени былого триумфального блеска. – После долгих лет смут и кровопролитий, с помощью богов и доблести наших легионов, мы наконец вернули мир Республике. Мои чрезвычайные полномочия, данные мне для борьбы с врагами отечества, для восстановления порядка, – они более не нужны. Сегодня я готов сложить их и вернуть всю полноту власти вам, Сенату и народу Рима, как это было заповедано нашими великими предками. Да здравствует восстановленная Республика!

По залу пробегает удивленный, даже встревоженный шепот. Некоторые сенаторы, особенно те, кто обязан Октавиану своим положением и богатством, начинают переглядываться, а затем и протестовать.

– Но, Цезарь Октавиан! – восклицает Луций Мунаций Планк, консул прошлого года, известный своей политической гибкостью и умением всегда оказываться на стороне победителя. Он картинно всплескивает руками. – Как же так? Республика только-только вздохнула свободно под твоим мудрым и твердым руководством! Разве можно сейчас, когда раны гражданских войн еще не затянулись, а враги Рима, хоть и повержены, но лишь затаились, лишать государство твоей направляющей руки? Кто, кроме тебя, сможет удержать этот хрупкий мир?

Другой сенатор, пожилой и уважаемый, опираясь на свой посох, медленно поднимается:

– Мы помним ужасы проскрипций, мы помним реки крови, пролитые на римской земле! Только ты, Цезарь, наследник Божественного Юлия, смог положить конец этому безумию! Мы умоляем тебя, во имя всех богов и будущего Рима, не оставляй нас на произвол судьбы! Прими на себя заботу о государстве, как это делали великие мужи прошлого в годину тягчайших испытаний! Не отказывайся от бремени, которое сама Судьба возложила на твои плечи!

Октавиан делает сдержанный жест, призывая к тишине. На его лице – маска усталого, но непреклонного слуги долга.

– Я глубоко тронут вашим доверием, отцы-сенаторы. Но я – республиканец до мозга костей. Идеалы наших предков, заветы Катона, мудрость Цицерона – вот что должно руководить нами. Я готов служить Республике в любом качестве, которое вы сочтете нужным, как консул, как простой сенатор, как солдат. Но диктатура, пожизненная и неограниченная власть – это не римский путь. Мы все видели, к какой трагедии это привело моего божественного приемного отца. Я не желаю повторения тех страшных дней.

Лиэль, наблюдая за этой сценой, с недоумением смотрит на Гая.

– Он действительно собирается отказаться от власти? После всего, что он сделал, чтобы ее получить? Не верю! Это какая-то очень тонкая игра. Знаешь, Гай, это немного напоминает мне… конечно, эпохи и культуры совершенно разные, но вот эта показная готовность отказаться от власти, чтобы затем элиты сами тебя «упросили» остаться и, возможно, даже дали еще больше полномочий… Нечто подобное проделывал Иван Грозный. Был ведь эпизод, когда он демонстративно покинул Москву, уехал в Александровскую слободу и заявил, что оставляет царство из-за измены бояр, а потом его слезно умоляли вернуться, и он вернулся, но уже на своих условиях, с невиданной доселе властью.

Гай с интересом смотрит на Лиэль.

– Совершенно верно, Лиэль, ты имеешь в виду его &quot;отъезд&quot; в Александровскую слободу и последующее учреждение опричнины. И в этой аналогии, если говорить именно о политическом приеме, есть определенное сходство. И Октавиан, и Иван Грозный, каждый в своем уникальном историческом контексте, понимали силу демонстративного &quot;ухода&quot; или &quot;отказа&quot; от власти как способа заставить элиты самих просить их вернуться и предоставить еще большие полномочия. Это создает иллюзию, что верховная власть не захвачена, а &quot;дарована&quot; или &quot;вымолена&quot; теми, кто формально должен ее ограничивать. Октавиан, конечно, действует гораздо тоньше, в рамках римской республиканской традиции, он не прибегает к террору и не объявляет о &quot;гневе&quot; так открыто, как Грозный. Его &quot;отказ&quot; – это скорее предложение Сенату разделить ответственность и затем добровольно делегировать ему необходимые рычаги управления под видом спасения Республики. Но сама суть маневра – заставить других просить тебя взять то, что ты и так собирался получить, – действительно перекликается.

И действительно, дебаты в Сенате разгораются с новой силой. Сенаторы наперебой предлагают Октавиану различные почести и, что важнее, реальные властные полномочия, облекая их в республиканские формы.

– Нельзя допустить, чтобы провинции, где сосредоточены легионы, вновь стали ареной для амбиций отдельных полководцев! – восклицает один из консуляров. – Предлагаю даровать Цезарю Октавиану проконсульский империй над Испанией, Галлией, Сирией и Египтом на десять лет, дабы он лично обеспечивал безопасность границ и верность войск!

– А для защиты народа Рима и поддержания порядка в самом городе, – подхватывает другой, – необходимо наделить его пожизненной трибунской властью! Его особа будет священна и неприкосновенна, и он сможет наложить вето на любое решение, угрожающее простому народу!

– И как первый гражданин, принесший мир, он по праву должен быть первым и в Сенате! – добавляет третий. – Присвоить ему титул &quot;Принцепс Сената&quot;, чтобы его мудрое слово всегда было услышано первым и направляло наши дебаты!

Октавиан выслушивает все эти предложения с видом глубокой задумчивости. Он встает, и в зале воцаряется тишина.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит так, будто он уступает тяжелому, но почетному бремени. – Ваша настойчивость и ваша забота о благе Отечества не оставляют мне выбора. Если такова ваша непреклонная воля, и если вы действительно верите, что это послужит укреплению Республики и сохранению мира, я не смею отказываться от новых тягот. Я приму на себя командование армиями в наиболее ответственных провинциях, чтобы обеспечить нерушимость наших границ. Я буду использовать священную трибунскую власть для защиты прав каждого римского гражданина. Но знайте, все это – лишь до тех пор, пока Республика не окрепнет настолько, чтобы твердо стоять на ногах без чрезвычайных мер и особого попечения.

Лиэль качает головой, наблюдая за реакцией сенаторов – смесью облегчения, подобострастия и, возможно, затаенного страха.

– Какая хитрость! Он получает все, что хотел, и даже больше: контроль над ключевыми армиями, контроль над провинциями, дающими огромные доходы, право вето через трибунскую власть, первенство в Сенате… И все это под видом служения государству, уступая «воле» Сената. Его осторожность и внешняя скромность так разительно контрастируют с явным, почти царским честолюбием Юлия Цезаря.

Гай кивает, его лицо непроницаемо.

– В этом и заключается его гениальность как политика. Юлий Цезарь шел напролом, часто пренебрегая республиканскими формальностями, что и стоило ему жизни. Октавиан же строит свою власть кирпичик за кирпичиком, искусно маскируя автократию под привычные республиканские формы. Он формально «восстанавливает» Республику, но на деле создает совершенно новую систему, где вся реальная власть постепенно сосредотачивается в его руках. Он избегает ошибок своего приемного отца и действует гораздо дальновиднее. Это и есть начало Принципата – правления первого гражданина, который на самом деле является неограниченным правителем. Этот тонкий баланс между видимостью республиканских традиций и реальностью автократического правления будет поддерживаться им еще долгие годы.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль снова в зал Сената. Январь 27 года до н.э. Атмосфера еще более торжественная, чем прежде. Сенаторы в парадных тогах, их лица выражают смесь благоговения и ожидания. Октавиан, все еще консул, занимает свое место. Сегодня решается не просто вопрос о его полномочиях, а о будущем облике римского государства.

Октавиан поднимается. Зал затихает.

– Отцы-сенаторы! – его голос спокоен, но каждое слово весомо. – Прошел год с тех пор, как вы вновь доверили мне высшие полномочия для восстановления Республики. За это время, с вашей помощью и благоволением богов, мы очистили законы, восстановили храмы, укрепили нравы. Республика вновь обрела дыхание. Теперь, когда основы порядка заложены, я считаю своим долгом вновь заявить: я готов сложить с себя все чрезвычайные полномочия и передать полное управление государством в ваши руки, в руки Сената и народа Рима. Я исполнил свой долг.

Снова, как и год назад, но с еще большим жаром, сенаторы начинают его уговаривать.

– Нет, Цезарь Октавиан! – восклицает один из них, Луций Аррунтий. – Ты не просто исполнил долг, ты спас Республику от гибели! Оставить сейчас кормило правления было бы предательством по отношению к тому миру, который ты нам даровал!

– Мы не можем позволить государству вновь погрузиться в хаос! – подхватывает другой. – Твоя мудрость, твоя твердость, твоя связь с богами – вот что нужно Риму! Мы умоляем тебя, не покидай нас!

Дебаты продолжаются несколько дней, с 13 по 16 января. Октавиан «сопротивляется», говорит о своей усталости, о преданности республиканским идеалам. Но Сенат непреклонен. Наконец, 16 января, достигается компромисс, который, по сути, является триумфом Октавиана.

Один из самых влиятельных сенаторов, тот самый Луций Мунаций Планк, который первым предложил Октавиану остаться у власти год назад, теперь выступает с новой инициативой:

– Отцы-сенаторы! Раз Цезарь Октавиан, в своей неизменной преданности заветам предков и славе Республики, так настойчиво желает сохранить дух и букву наших древних установлений и отвергает чрезвычайные формы власти, давайте же найдем способ почтить его так, как никогда не был почтен ни один гражданин Рима, но так, чтобы эта почесть лишь подчеркнула величие восстановленной им Республики! Предлагаю даровать ему уникальное и исполненное глубокого смысла прозвание, которое отразит его выдающиеся заслуги перед отечеством, его благочестие и ту исключительную роль, которую он сыграл в прекращении гражданских распрей и умиротворении государства! Предлагаю титул – &quot;Август&quot;! – Возвышенный, Достойный почитания, Умножающий благоденствие государства! Имя, которое само по себе будет символизировать новую эру мира и процветания, дарованную нам его трудами и покровительством бессмертных богов!

Идею подхватывают с восторгом, в ней видят идеальное решение – возвеличить Октавиана, не прибегая к скомпрометированным титулам, а наоборот, связывая его имя с возрождением лучших республиканских традиций и благоволением небес.

– Август! Да! Это имя достойно того, кто вернул нам мир и спас Республику! – кричат сенаторы. – И пусть двери его дома будут украшены вечнозелеными лавровыми ветвями, символом его неувядаемой славы и триумфа над раздором, а над входом водружен дубовый венок – corona civica – в знак того, что он спас жизнь бесчисленному множеству римских граждан!

Октавиан, с видом глубокой признательности и едва заметной, тщательно скрываемой улыбки, наконец, «уступает». Его взгляд обводит сенаторов, он делает небольшую паузу, словно взвешивая тяжесть принимаемого решения.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит спокойно, но с нотками торжественности. – Ваша единодушная воля и ваша забота о благе Отечества не могут оставить меня равнодушным. Если вы полагаете, что это уникальное прозвание, &quot;Август&quot;, и те почести, которыми вы желаете меня облечь, действительно послужат укреплению Республики и упрочению дарованного нам мира, я… я принимаю их. Я принимаю их не как знак личного возвышения, но как еще одно свидетельство вашего доверия и как еще одно бремя служения, которое я готов нести во имя Рима. Пусть же это новое имя всегда напоминает мне о священном долге перед вами и перед всем римским народом, и да помогут мне боги быть достойным вашей высокой оценки.

– Ты наш принцепс, Август! Первый гражданин, ведущий нас к процветанию! – восклицает один из сенаторов, и его слова подхватывает одобрительный гул.

Сенат переходит к административным вопросам. Квестор зачитывает:

— Мирные провинции, как Азия и Африка, остаются под управлением Сената и его проконсулов. Пограничные — Галлия, Испания, Сирия, Египет, где нужны легионы, или недавно присоединенные, требующие особого внимания, — на десять лет передаются под проконсульскую власть Октавиана.

— Он получил все армии! — шепчет Лиэль.

— Под видом «особого попечения», — кивает Гай.

— Формально он просто наместник? — уточняет Лиэль.

— Да, но фактически — главнокомандующий с контролем над ресурсами, — отвечает Гай.

Сенат подтверждает его консульство и трибунскую власть. Затем вводится новшество: титул «Император», прежде временный знак полководца-победителя на время триумфа, становится его постоянным личным именем, praenomen.

— Все теперь зовут его «Император»? — удивляется Лиэль.

— Да, — подтверждает Гай. — Он сделал немыслимое: титул победителя стал его постоянным именем. Гай Октавий теперь Император Цезарь.

Следом Сенат присваивает ему еще один титул — «Август».

— «Август» — это ведь не просто имя? — спрашивает Лиэль, глядя на экран, где сенаторы с подобострастием взирают на Октавиана.

— Верно, — отвечает Гай. — Оно от «augere» — «умножать», «возвеличивать», и связано с авгурами, жрецами, толковавшими волю богов.

— То есть его власть теперь божественная? — уточняет Лиэль.

— Не прямо, — поясняет Гай. — Но титул намекает на связь с божественным, на его роль как спасителя Рима. Это шаг к сакрализации, без явного обожествления.

— И это с дубовым венком и щитом в Сенате? — добавляет Лиэль.

— Точно, — говорит Гай. — «Corona civica» за спасение граждан украшает его дом, щит добродетелей — Сенат. Он — почти божественный покровитель.

С этого момента Гай Октавий официально становится Императором Цезарем Августом, оставляя прежнее имя в прошлом.

— Но все под видом Республики! — восклицает Лиэль.

— Да, — соглашается Гай. — Он не царь, а «принцепс» — первый среди равных.

— Но на деле — единоличный правитель, — заключает Лиэль.

— Именно, — подтверждает Гай. — Разделение провинций — гениальный ход. Он контролирует территории с легионами и богатствами.

— И все это «воля Сената», «служение»! — качает головой Лиэль.

— Мастер политической мимикрии, — отвечает Гай. — 16 января 27 года до н.э. — рождение Римской империи. Принципат — это компромисс: республиканские формы есть, но власть у одного.

Лиэль смотрит на экран, где сенаторы с благоговением взирают на Августа.

– То есть, это способ возвысить его над всеми остальными, не называя царем? Придать его власти божественную легитимность?

Гай:

– Именно. А в сочетании с другими почестями, такими как дубовый венок &quot;corona civica&quot; за спасение граждан, который теперь будет постоянно украшать его дом, или размещение его щита с перечислением добродетелей в здании Сената, это создает образ не просто выдающегося политика, а уникального, почти божественного спасителя и покровителя Рима. Это тонкая, но очень эффективная пропаганда.

Лиэль:

– И все это под прикрытием республиканских форм… Он ни разу прямо не сказал, что отказывается править, но и не сказал, что стремится к этому. Всегда – «служение», «бремя», «воля Сената». А это разделение провинций! Он получает под свое &quot;особое попечение&quot; именно те, где сосредоточены легионы и основные богатства!

Гай:

– В этом весь иператор Август. Мастер политической мимикрии. 16 января 27 года до н.э. можно считать формальной датой начала Римской империи, хотя сам Август никогда бы так не сказал. Он становится &quot;принцепсом&quot; – первым среди равных сенаторов, но на деле – единоличным правителем. Эта система, где республиканские институты продолжают существовать, но вся реальная власть сосредоточена в руках одного человека, и есть Принципат. Это гениальный компромисс, позволивший Августу легитимизировать свою автократию и обеспечить Риму десятилетия мира и стабильности.

= 1 =

Экран машины времени переключается, показывая теперь не мраморные залы Сената, а суровую простоту военного лагеря на окраине Рима. 27 год до н.э. Яркое солнце играет на начищенных доспехах воинов. Перед строем солдат в особых, богато украшенных доспехах, с пурпурными плюмажами на шлемах, стоит Август. Это преторианцы, его личная гвардия.

Лиэль с интересом разглядывает воинов.

– Гай, эти солдаты… они выглядят иначе, чем обычные легионеры. Их доспехи богаче, выправка какая-то особенная. Кто это?

Гай кивает, его взгляд внимателен.

– Это преторианцы, Лиэль. Личная гвардия принцепса. Формально – для охраны его самого и столицы. Само название &quot;преторианская когорта&quot; (cohors praetoria) восходит еще ко временам Республики – так назывался отборный отряд, охранявший полководца (претора или консула) в походе. Но Август придал этому институту совершенно новый масштаб и значение.

Лиэль:

– То есть, это не просто телохранители?

Гай:

– Далеко не просто. Август создает девять когорт преторианцев, около девяти тысяч отборных воинов, в основном италиков. Они получают повышенное жалованье, лучшие условия службы и раньше выходят в отставку с щедрыми наградами. Важно, что они расквартированы непосредственно в Риме и его окрестностях, чего раньше старались избегать, чтобы не создавать угрозу военной диктатуры в самом городе.

Лиэль:

– Почему же Август пошел на это? Если это было так опасно?

Гай:

– Для Августа это был необходимый шаг. Во-первых, после десятилетий гражданских войн и убийства Цезаря, он прекрасно понимал, что его личная безопасность – это залог стабильности всего государства. Во-вторых, преторианцы – это мощный инструмент для поддержания порядка в самом Риме и подавления любого потенциального недовольства или заговора. Это его самая надежная опора, верная лично ему.

На экране префект преторианцев, Квинт Осторий Скапула, выводит своих воинов для принесения присяги.

– Преторианская гвардия! – командует Скапула. – Принести присягу на верность Цезарю Августу, защитнику Республики и первому гражданину Рима!

Тысяча голосов сливается в едином мощном возгласе:

– Клянемся всеми богами Олимпа и Капитолия! Клянемся Гением Августа и благополучием Рима! Мы будем защищать Цезаря Августа от всех врагов, внешних и внутренних! Мы не пожалеем своей крови и самой жизни ради его безопасности и славы римского народа! До последнего вздоха! Клянемся!

Август обводит взглядом ряды своих преторианцев. В его глазах – удовлетворение.

– Ваша верность – залог спокойствия столицы и безопасности государства, – говорит он им. – Вы – опора моего авторитета и защитники мира, который мы так тяжело завоевали. Служите с честью, и Рим не забудет вашей преданности.

Затем сцена меняется. Август, уже в простом военном плаще поверх доспехов, обходит ряды обычных легионов в сопровождении Агриппы и нескольких легатов.

– Легионы готовы к выполнению любых приказов принцепса и Сената! – рапортует один из легатов, вытягиваясь в струнку. – Дисциплина на высоте, боевой дух несломлен! Мы благодарны за установление четких сроков службы и щедрых наград для ветеранов. Это вселяет в сердца воинов уверенность в завтрашнем дне!

Август останавливается перед строем ветеранов, его лицо серьезно.

– Рим в неоплатном долгу перед вами, воины! – его голос звучит твердо и доносится до самых дальних шеренг. – Вы проливали свою кровь на полях сражений, вы принесли мир нашему отечеству. Отныне каждый из вас, честно отслужив установленный срок – шестнадцать лет в легионах или двенадцать в преторианской гвардии, – получит не только почетную отставку, но и земельный надел или денежное вознаграждение, достаточное для достойной старости. Ваши дети будут гордиться вами, а Республика – помнить своих героев!

– Слава Августу! Слава нашему полководцу! – раздаются дружные крики легионеров.

Лиэль, наблюдая за всем этим, задумчиво произносит:

– Какая продуманная система… Профессиональная армия, преданная ему благодаря щедрым выплатам и перспективам. И эта преторианская гвардия… Теперь я понимаю их значение. 

Гай кивает:

– Создание этих профессиональных легионов, с четкими сроками службы и обеспеченной старостью, превращает их в постоянную силу, гораздо более лояльную своему полководцу и благодетелю, чем прежние гражданские ополчения. Это, безусловно, необходимо для защиты огромных границ и поддержания внутреннего мира.

Лиэль:

– А преторианцы? Они ведь еще ближе к нему, еще более привилегированны.

Гай:

– Именно. Преторианцы – это элита, его личный щит. Их преданность Августу сейчас абсолютна, она оплачена и подкреплена особым статусом. И, конечно, они являются мощным сдерживающим фактором для любых потенциальных заговорщиков в самом Риме. Однако, любая сила, созданная для защиты одного правителя, несет в себе определенный потенциал… Сила, находящаяся в непосредственной близости к трону и осознающая свою исключительность, может оказаться весьма… влиятельным фактором в политической жизни. Это своего рода &quot;двуликий Янус&quot; – сегодня верная опора, а завтра… кто знает, какие рычаги влияния она сможет использовать.

= 2 =
Экран машины времени мерцает и переносит Гая и Лиэль в Рим, примерно в 23 год до н.э. Картина сменяется: вместо суровых легионеров — гул и звон Монетного двора у подножия Капитолийского холма. В полумраке цеха гудят печи, пахнет раскаленным металлом и потом. Рабочие, обнаженные по пояс, с размеренной силой бьют молотами по заготовкам.

— Гляди, Луций! Новый штемпель! Лик принцепса как живой! — молодой подмастерье протягивает своему наставнику свежевыгравированный бронзовый боек. — А здесь, на обороте, козерог… Что это значит?

— Это его счастливое созвездие, парень, знак судьбы, — отзывается мастер, не отрываясь от чеканки. — А это, — он подбрасывает на ладони тяжелый золотой кругляш, — ауреус. Чистое золото. Стоит двадцать пять вот таких серебряных денариев, что ты полируешь. Чувствуешь вес? Не то что легкие монеты Антония, которые он штамповал в Эфесе.

— И что, теперь такая монета будет в ходу повсюду? От Испании до Сирии?

— В том-то и замысел принцепса. Одна власть, одно государство, одна монета. Чтобы купец из Гадеса мог без обмана торговать с купцом из Антиохии. А теперь меньше болтовни, больше дела! Эти ауреусы ждут в Остии, они отправятся с жалованьем для легионов на Рейне.

— Пропаганда, которую можно положить в карман, — шепчет Лиэль.

— Кровь экономики. Он лечит империю от малокровия, — роняет Гай.

Изображение снова меняется. Теперь они в Курии Юлия, в самом сердце Сената. Мраморные стены гулко отражают голоса. Год на экране — 18-й до н.э. Сенатор в белоснежной тоге с пурпурной полосой, сторонник Августа, страстно жестикулирует.

— Достопочтенные отцы! Оглянитесь вокруг! На кого мы оставим величие Рима? Величайшие патрицианские роды, давшие нам Фабиев и Корнелиев, угасают! В домах знати больше греческих статуй, чем детского смеха! Мы погрязли в распутстве, которое разъедает нас изнутри, как раковая опухоль!

— Какая риторика! «Раковая опухоль»… Гай, это же чистый дискурс о декадансе! — говорит Лиэль, с научным любопытством наблюдая за оратором. — Та самая идея упадка, изысканной усталости цивилизации, которую так любили французские поэты в конце XIX века. Только здесь это не поза, а политическая программа!

— Это не просто программа. Это диагноз, который оправдывает предложенное лечение, — отзывается Гай, неотрывно глядя на Августа. — И лекарь, разумеется, он.

— Но разве для этого диагноза нет оснований? — возражает Лиэль. — Столетие гражданских войн, проскрипции, внезапные богатства, разрушение старых устоев… Разве это не реальный социальный распад? Не просто выдумка пропагандистов?

— Распад — да. Но Август и его сторонники называют это моральным разложением, — поясняет Гай. — Они берут объективные процессы — демографический кризис старой аристократии, рост влияния всадников, большую свободу женщин, хлынувшие с Востока культы и роскошь — и навешивают на них ярлык «порока». Он превращает социологию в патологию. А любую патологию нужно лечить. Жестко и безальтернативно.

Сенатор, тем временем, делает паузу, обводя коллег горящим взором.

— Закон, предложенный божественным Августом, — это горькое, но необходимое лекарство! Он предлагает награду тому, кто дал Риму троих сыновей! Он требует, чтобы каждый всадник и сенатор к определенному возрасту был связан узами брака! Он налагает взыскание на холостяков и бездетных, чье богатство отойдет народу Рима! И клеймит вечным позором прелюбодеев, отправляя их в ссылку! Мы должны исцелить нравы, чтобы спасти государство!

Ему отвечает пожилой сенатор с изрезанным морщинами лицом, в голосе которого слышен скепсис.

— Твои речи пылки, Лентул. Цели благие, кто же спорит? Но разве можно законом заставить мужчину и женщину делить ложе? Мы хотим возродить доблесть предков или породить армию доносчиков, которые будут вынюхивать, кто с кем провел ночь, ради доли в имуществе осужденного? Государство не должно заглядывать гражданину под тогу. Это путь к страху и всеобщему лицемерию.

— Социальная инженерия в действии, — отмечает Лиэль.

— Pater familias, отец семейства, но в масштабах всего государства, — комментирует Гай.

Сцена переносится на улицы Рима. Под сводами портика группа молодых людей из сословия всадников с возмущением обсуждает нововведения.

— Клянусь Поллуксом, он что, в своем уме? Указывать мне, когда и на ком жениться? — гневно восклицает один, щеголяющий в дорогой тунике. — Я должен взять в жены какую-нибудь скучную весталку в юбке, только потому что у нее хорошая родословная, и платить штраф за то, что наслаждаюсь жизнью?

— Это просто грабеж под видом заботы о нравах! — подхватывает другой. — Мой дядя умер бездетным, и теперь казна забирает изрядную часть его наследства! Август просто нашел новый способ пополнять казну за наш счет!

Но у общественного фонтана в Субуре, где женщины набирают воду, слышны совсем другие речи. Пожилая матрона в простом, но опрятном платье с одобрением слушает глашатая.

— Наконец-то! Слава богам, хоть кто-то взялся за этих бездельников! — говорит она соседке. — Моя племянница уже третий год ждет свадьбы, а ее жених пропадает на пирах с какими-то сирийскими танцовщицами! Может, теперь страх перед ссылкой или штрафом заставит его вспомнить о долге.

— Может и так, Марцелла, — вздыхает ее собеседница. — А может, он просто станет хитрее и будет лучше прятать своих любовниц. Мужчины всегда найдут лазейку.

— Желание стабильности против личной свободы, — вздыхает Лиэль. — Это вечный маятник, не так ли? С одной стороны — та матрона у фонтана. Для нее и ее поколения, помнящего реки крови времен Мария и Суллы, хаос проскрипций, мир и порядок — это высшее благо. И она готова заплатить за него свободой этих распущенных, по ее мнению, юнцов.

— А с другой — эти самые юнцы, — продолжает ее мысль Гай. — Они выросли в мире, который уже построил для них Август. Они принимают стабильность как данность, как воздух. И для них цена этого воздуха — вмешательство в их кошелек и спальню — кажется непомерно высокой.

— Так значит, главный конфликт — между теми, кто помнит цену хаоса, и теми, кто ощущает лишь цену порядка? — уточняет Лиэль.

— Попытка переделать природу человека, — заключает Гай. — Порождает сопротивление и лицемерие. Закономерный итог.

— Что ты имеешь в виду под «лицемерием»? Сопротивление я вижу — вот оно, открытое возмущение всадников.

— Сопротивление — это для смелых или глупых. Большинство выберет лицемерие, — поясняет Гай, глядя в пустоту, словно прозревая будущее. — Тот сенатор, что кричал о добродетели, будет исправно посещать заседания, а вечерами ужинать с греческой гетерой, только теперь он будет делать это осмотрительнее. Тот всадник, что негодовал, в итоге женится на богатой наследнице, чтобы избежать штрафов, но будет относиться к браку как к досадной формальности.

— Боже, это пугающе знакомо… — задумчиво произносит Лиэль. — Мне это напоминает начало XXI века. После шока 11 сентября 2001 года люди были так напуганы, так отчаянно жаждали безопасности, что с готовностью приняли «Патриотический акт». Они отдали свою частную жизнь в обмен на обещание защиты.

— Механизм идентичен, — кивает Гай. — Общество, пережившее травму, — будь то гражданская война здесь или невиданный теракт там — всегда готово променять свободу на иллюзию безопасности.

— Иллюзию? — переспрашивает Лиэль.

— Да. И в этом трагическая ирония, которую история доказывает снова и снова. В итоге ты не получаешь ни того, ни другого.

Он обводит взглядом суетливый Рим.

— Смотри. Свободу они уже отдали — открыто, по закону. Но станет ли Рим безопаснее? Эти законы не уничтожат ни заговоры, ни амбиции, ни человеческие страсти. Они лишь загонят их глубже, в тень. Власть, получившая право вторгаться в частную жизнь, станет еще более подозрительной. Страх, который она должна была развеять, просто сменит направление — он обратится с внешних врагов на собственных граждан. И ты останешься с обществом, которое стало менее свободным, но ничуть не более защищенным. Просто более напуганным.

= Энеида =

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в 19 год до н.э., в прохладные, утопающие в зелени сады на Палатинском холме. Это не шумная улица, а уединенная вилла — возможно, самого Мецената. Воздух дрожит от густого, размеренного голоса, читающего стихи. Вокруг фонтана, в тени кипарисов, на мраморных скамьях замерла небольшая группа людей в лучших тогах. Среди них — сам Август, его друг и советник Гай Цильний Меценат, и несколько поэтов, включая Горация.

— Боже, Гай, ты слышишь? Это же он! Вергилий! — восторженно говорит Лиэль. — Он читает из «Энеиды»! Мы попали на закрытые слушания!

Голос Вергилия, ,немолодого и утомленного годами труда, набирает силу, наполняя сад величием:

— …Помни, римлянин! Твоя стезя — народами править державно! В этом искусство твое: налагать условия мира, милость покорным являть и смирять войною надменных!

Когда он замолкает, воцаряется тишина, нарушаемая лишь плеском воды и шорохом павлиньих перьев на газонах. Первым говорит Август, вставая с места. Его голос спокоен, но в нем чувствуется властная решимость:

— Публий, ты возводишь фундамент для души нашего народа. Твои слова сделают для Рима больше, чем десять легионов.

Вергилий, сгорбившись, проводит рукой по лицу, его взгляд полон усталости и сомнений.

— Это лишь тень Гомера, принцепс. Поэма несовершенна, в ней слишком много шероховатостей. Я просил Вария и Тукку… если со мной что-то случится, сжечь рукопись.

Август хмурится, его глаза становятся ледяными.

— Сжечь? — произносит он тихо, но так, что все в саду замирают. — Эта поэма принадлежит уже не тебе, Публий. Она принадлежит Риму. Я, сын Божественного Юлия, чью судьбу ты воспел, не допущу такого святотатства.

Он берет свиток из рук поэта, держа его бережно, как реликвию.

— Твои строки будут учить наших детей, что значит быть римлянином, еще сотни лет.

Меценат, стоя рядом, кладет руку на плечо Вергилия.

— Друг мой, ты слишком строг к себе. Эти строки уже живут своей жизнью. Весь Рим ждет их!

Спустя несколько недель, видят, как слухи о поэме Вергилия распространяются по Риму. Люди в белых тогах на форумах и в тавернах обсуждают «Энеиду», еще не завершенную, но уже ставшую легендой. Эйтан указывает Саре на оживление:

— Смотри, Сара, это время, когда Август укрепляет свою власть. «Энеида» — не просто поэма, это идеология новой империи.

Сара кивает:

— Вергилий начал ее около десяти лет назад, вдохновляясь Гомером. Первые шесть книг — о скитаниях Энея, его встречах с богами, последние шесть — о войнах и основании Рима. Эней избран судьбой, он воплощает римские добродетели: долг, мужество, преданность.

Эйтан добавляет:

— Это идеальный инструмент для Августа. Поэма связывает мифы о богах, Энее и самом императоре в единую цепь, освящая его власть божественным правом.

Лиэль, стоя неподалеку, шепчет Гаю:

— «Энеида» — это священное писание Pax Romana. Миф, который делает империю не просто государством, а божественным замыслом.

Гай соглашается:

— Пропаганда, ставшая реальностью. Мир Августа реален — конец гражданских войн, расцвет торговли. Но он держится не только на легионах, а на вере в божественное предначертание, которое Вергилий воплотил в стихах.

К группе подходит человек в расшитой тоге, вероятно, посланник Августа. Он обращается к Вергилию, держащему стопку свитков:

— Публий, Август видит в твоем труде подтверждение божественной защиты Рима. Эней в твоих стихах — символ верности долгу и судьбе.

Вергилий, поправляя свитки, отвечает с тихой страстью:

— Я хотел показать путь Энея от погибшей Трои к основанию Рима — через божественные знамения, битвы и жертвы ради общего блага. Но каждая строка… я проверяю ее заново. Двенадцать книг, а совершенства все нет.

Эйтан шепчет Саре:

— Представляешь, сколько лет он шлифовал эти стихи? Каждая метафора, каждый образ — это труд ради римской идентичности.

Сара кивает:

— Он вплел отсылки к Гомеру, но сделал их своими. Огонь, судьба, боги — все работает на идею Рима как вечного города.

Вергилий, отойдя чуть дальше с другом Варием, продолжает:

— Первые шесть книг — о странствиях Энея, его встречах с богами. Последние шесть — о войнах и союзах. Я хотел показать, что за величием народа стоят испытания, равные судьбе одного героя.

Варий, оглядываясь, успокаивает его:

— Не тревожься, Публий. Даже если ты не закончишь, Август не даст твоему труду пропасть.

Вергилий с легкой грустью отвечает:

— Я лишь хочу прославить Рим. Надеюсь, потомки почувствуют, как я стремился к совершенству.

Лиэль, наблюдая за этим, задумчиво говорит Гаю:

— Pax Romana — реальность или пропаганда? «Энеида» отвечает: и то, и другое. Это миф, который заставил римлян поверить в свою судьбу.

Гай смотрит на Вергилия, уходящего в тень кипарисов, и добавляет:

— Они создали историю, в которую поверили сами. Это и есть самый прочный фундамент империи.

Сцена постепенно меркнет. Солнечный свет скользит по мраморным колоннадам, отголоски голосов затихают, оставляя лишь эхо стихов Вергилия. Эйтан и Сара обмениваются взглядами.

— Мы видели, как рождается легенда, — тихо говорит Эйтан. — Поэма, объединяющая греческие традиции с римскими идеалами.

Сара соглашается:

— Это не просто литература. Это рождение новой культуры, которая определит Рим на века.

= 4 =

Экран машины времени загорается вновь, перенося Гая и Лиэль на семь лет вперёд. Рим, 12 год до н.э. Они стоят посреди гудящего Римского Форума под палящим солнцем. Их взгляд прикован к храму Весты, где собралась вся знать Рима. Воздух густой от дыма благовоний, смешанного с запахом пота и пыли.

— Наконец-то! После стольких лет! — говорит Лиэль, указывая на группу жрецов в тогах с пурпурной каймой. — Лепид умер, и пост верховного понтифика стал вакантным. Все ждали этого больше двадцати лет.

— Ожидание — тоже часть власти, — ровно отвечает Гай. — Исход был предопределён с того дня, как Лепида отправили в ссылку.

Один из старейших жрецов, Кальвин, выступает вперёд. Его голос, хоть и старческий, разносится над площадью:

— Достопочтенные жрецы, граждане Рима! Боги призвали к себе Марка Эмилия Лепида. Более двадцати лет, пока он жил в изгнании на своей вилле, священный пожизненный пост верховного понтифика оставался за ним. Наш император, в своей великой набожности (*pietas*), не касался этой святыни, ожидая воли богов!

Ему вторит молодой и энергичный жрец, размахивая руками:

— И вот этот день настал! Кто более достоин, чем тот, кто возродил благочестие в нашем городе? Кто восстановил из руин восемьдесят два храма? Кто вернул нам мир богов (pax deorum)? Я называю имя того, кого сама судьба избрала хранителем Рима — Император Цезарь Август!

Толпа взрывается одобрительным гулом. Из рядов жрецов выходит Август. Его лицо серьёзно, движения скромны. Он накидывает край тоги на голову, как того требует ритуал (capite velato), и подходит к алтарю.

— Я принимаю эту священную ношу, — его голос звучит тихо, но отчётливо, — которую я не желал принимать, пока был жив её предыдущий носитель. Теперь же, по воле богов, я буду блюсти обряды, как учил меня мой отец, Божественный Юлий, чья звезда указывает нам путь.

— Это гениально! — восклицает Лиэль. — Он превратил двадцатилетнюю политическую неловкость в демонстрацию своей набожности! Это мастер-класс по политическому брендингу!

В толпе перешёптываются два ремесленника:

— Ну вот, дождался-таки. Теперь он у нас не только принцепс, но и главный по богам!

— Тише, дурень! — шипит второй. — Он поступил по закону! Верховный жрец — это на всю жизнь. Император не стал нарушать обычаи предков, не то что некоторые, кого мы помним. Он ждал, пока старик Лепид сам не откинет копыта. В этом его сила — в уважении к традициям.

— Форма разная, суть одна, — констатирует Гай. — Он собрал все ключи: военная власть, гражданская власть и теперь — религиозная. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто измена, а святотатство.

— Это поразительно, Гай, — задумчиво говорит Лиэль. — Он сознательно концентрирует всю власть в одной точке. И как тонко он выстраивает собственный культ.

— Именно выстраивает, — подтверждает Гай. — Он не объявляет себя богом, это было бы грубо и вызвало бы отторжение. Он плетет вокруг себя божественную паутину. Сначала — культ его &quot;божественного&quot; отца, Юлия. Затем — культ его собственного &quot;Гения&quot;, гениальный ход, позволяющий поклоняться его сути, не поклоняясь ему как человеку. А теперь — это. Пост верховного понтифика. Это не просто еще один ключ. Это замок, который запирает все двери.

Он обводит взглядом сцену.

— Форма разная, суть одна. Он собрал все ключи: военную, гражданскую и теперь — религиозную власть. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто государственная измена. Это святотатство.

На их глазах Август совершает возлияние на алтарь. Вино вспыхивает на раскаленных углях. Толпа ревет: «Ave, Caesar, Pontifex Maximus!». Фигура Августа, с покрытой головой, застывает между дымящимся алтарем и величественным храмом — живой символ, соединивший землю и небо, человека и бога.

— Император Август сознательно концентрирует всю власть в одной точке, — задумчиво говорит Лиэль. — Но в истории были противоположные модели. Возьмём древнюю Иудею эпохи Первого Храма. Там существовала система сдержек: царь обладал военно-политической властью, но пророки могли обличить его от имени Бога, а священники в Храме имели культовую и судебную власть. Никто не был абсолютен.

— А во времена Второго Храма стало ещё сложнее, — продолжает она. — Без царя власть разделилась между первосвященником, который стал и политиком, и Синедрионом — верховным судебным органом. Но даже тогда власть не была полностью сконцентрирована.

— В Римской Республике тоже была система сдержек, — отзывается Гай. — Консулы, Сенат, народные трибуны. Они так эффективно сдерживали друг друга, что в итоге начали гражданскую войну. Август не разрушает систему. Он — результат её коллапса.

— Как иронично... — говорит Лиэль. — Пройдёт почти восемнадцать веков, и Монтескье, глядя на идеализированную Англию, «изобретёт» идею разделения властей как панацею от тирании. Три независимые ветви: законодательная, исполнительная, судебная. Принципат Августа — это анти-Монтескье в чистом виде.

— Видишь, Лиэль, — Гай кивает на дым, — это не просто ритуал. Это символ: Август — связующее звено между землёй и небом, человеком и богом. Он не сокрушил республиканские институты, а присвоил их. Гениальная мимикрия.

— Именно! — Лиэль почти подпрыгивает от возбуждения. — Он как британская Корона в будущем! Формально — почти ничего не решает, но в нужный момент может вмешаться, и это не шутка. Помнишь Канаду в 2008-м?

— Когда Стивен Харпер хотел приостановить парламент, чтобы не получить вотум недоверия? — Гай ухмыляется. — А генерал-губернатор, Мишель Жан, отказала ему — во имя стабильности. Представитель Короны действует против главы правительства… Это было как пощёчина.

— Да! И всё на основе обычаев, традиций, а не конституции, которой у Британии, по сути, нет! — Лиэль с восторгом разводит руками. — Такие «спящие» полномочия, как арбитраж в кризисе, теоретически есть и у монарха в Лондоне. Он может отказаться распустить Парламент, если тот не функционирует. Или назначить премьера, если никто не набрал большинства. Но… всё это — мина замедленного действия. Могут спасти страну. Или спровоцировать катастрофу.

— Монарх в роли арбитра, — Гай задумывается. — И при этом — Верховный правитель Англиканской церкви. Он не только символ, он ещё и духовный якорь. Формально — глава церкви с 1534 года, с времён Генриха VIII. Реально — формальность: назначает епископов по совету премьера, утверждает церковные законы, но не вмешивается. Всё идёт через комиссии. Но…

— Но во времена кризиса — символ начинает говорить. Помнишь Елизавету II в пандемию короновируса 2020-2023 гг.? — Лиэль смягчает голос, повторяя: — We will meet again… Люди плакали. Это было как голос нации, как архетип материнства и спокойствия. — А ещё он санкционирует всё — от церкви до международного права. Помнишь вступление в ЕС?

— 1972 г., — Гай поправляет тогу на плече. — European Communities Act. Британский парламент — теоретически всемогущ — добровольно подчинился внешнему праву. Суд сказал: «Если право ЕС и закон Британии расходятся — побеждает Брюссель». Такого не было никогда. И королева это санкционировала — формально, конечно.

— Но важно, что она санкционировала! — Лиэль оживляется. — Британская система поразительна. Она может себя ограничить — без революций, без кровопролитий. Просто: сегодня Парламент — верховенство, завтра он говорит: «пусть ЕС будет выше нас». Самоограничение без давления. А потом — Brexit, и назад всё возвращают. Гибкость системы — в её мягкости.

— Пример Великобритании — уникален, — задумчиво говорит Гай. — Август централизует власть под республиканским фасадом. Британия — распределяет власть под фасадом абсолютизма. Но и там, и там — фасад скрывает реальность. Власть существует между строк, в традициях, конвенциях, вере в стабильность.

— И именно потому, — добавляет Лиэль, — роль монарха остаётся загадкой. Он ничего не решает — пока не наступает кризис.

Гай и Лиэль молча смотрят на храм Весты, где Император Цезарь Август стоит под сводами, соединяя в себе земное и божественное. Власть, как и прежде, остаётся сложной игрой форм и реальностей, переплетением традиций, силы и символов. И пока эти невидимые нити держат государство, оно живёт и развивается.

= 5 =
Экран машины времени загорается датой: 19 августа 14 года н.э. Но изображение не Рима, а тихой виллы в Ноле, в Кампании. В комнате, залитой мягким светом, на смертном одре лежит старик. Это Август. Вокруг него — его жена Ливия и его приемный сын, угрюмый и молчаливый Тиберий.

— Все ли я сыграл хорошо в комедии жизни? — шепчет умирающий император, цитируя греческого драматурга. — Тогда похлопайте…

Его голова опускается на подушку. Наступает тишина.

Изображение переносится в Рим. Весть, принесенная гонцами, распространяется по городу не как крик, а как удушающий шепот. Мастерские закрываются. Торговцы на форумах сворачивают свои лавки. На улицах, обычно полных шума и криков, воцаряется странная, тяжелая тишина, нарушаемая лишь глухими рыданиями.

— Он ушел, — говорит пожилой легионер в отставке своему сыну, глядя на пустующий храм Божественного Юлия. — Отец Отечества ушел. Я был мальчишкой, когда начались гражданские войны. Я помню голод и страх. Он дал нам сорок лет мира. Что же будет теперь?

— Боги, что же будет? — повторяет его сосед, купец. — Тиберий? Он хороший полководец, но… он не Август. Он не улыбается толпе.

— Вселенная замерла, — тихо говорит Лиэль, наблюдая за скорбящим городом. — Они не просто оплакивают старика. Они боятся, что вместе с ним умер и мир, который он построил.

— Они оплакивают не человека, а эпоху, — роняет Гай. — И боятся вакуума власти.

Сцена меняется. Зал Сената. Стены затянуты темной тканью. Лица сенаторов выражают смесь официальной скорби и плохо скрытой тревоги. В центре — Тиберий. Высокий, сутулый, его лицо — маска суровой сдержанности.

Один из старейших сенаторов, Азиний Галл, поднимается. Его голос дрожит не только от скорби, но и от неуверенности.
— Божественный Август оставил нам мир и порядок! Он выбрал тебя, Тиберий, усыновив и сделав своим соправителем. Он видел в тебе продолжателя! — он делает паузу, вглядываясь в непроницаемое лицо Тиберия. — Воля богов и воля твоего отца указывают на тебя! Ты должен, ты обязан принять его ношу, чтобы империя не рухнула!

Все взгляды устремлены на Тиберия. Сенаторы не просто просят, они умоляют, пытаясь своими словами утвердить то, чего еще никогда не было — династическую преемственность.

Тиберий долго молчит, оглядывая их тяжелым, изучающим взглядом.

— Как один человек может нести бремя целого мира? — наконец произносит он глухо, словно обращаясь к самому себе. — Божественный Август, с его силой и мудростью, едва справлялся с этой задачей. Я же — человек старый, проживший жизнь в походах, а не во дворцах. Разделите эту власть между несколькими достойными мужами. Рим велик, он найдет их.

— Нет! — выкрикивает кто-то с места. — Республика не вынесет правления многих! Это путь к новым войнам! Мы помним триумвираты! Нам нужен один принцепс!

Тиберий снова молчит, словно взвешивая каждое слово.

— Хорошо, — произносит он наконец, и в его голосе слышится бесконечная усталость. — Если такова ваша воля… Я принимаю эту ношу. Я принимаю это рабство (servitutem) не из желания власти, но из долга перед Римом.

— Какая игра! — говорит Лиэль. — Классическое римское отречение от власти (recusatio imperii), чтобы доказать, что ты ее достоин.

— Ритуал, — уточняет Гай. — Но в его случае, в этом есть доля правды. Он презирает эту толпу и эту лесть. Он не харизматичный лидер. Он — администратор. И в этом его трагедия и опасность для них.

Официальный глашатай выходит вперед и провозглашает решение Сената:
— Сенат и народ Рима, в соответствии с волей Божественного Августа, передают всю полноту проконсульского империя и трибунской власти Тиберию Юлию Цезарю Августу!

— Вот оно, — говорит Лиэль. — Ключевой момент. Тиберий Юлий Цезарь Август.

— Система преемственности сработала, — заключает Гай. — Имя стало титулом. Фамилия стала символом власти. Империя пережила своего создателя. Но она унаследовала и его хрупкость.

= 6 =
Экран машины времени показывает Рим спустя пару лет после смерти Августа, около 16 г. н.э. На первый взгляд, ничего не изменилось. Форум так же шумит, торговцы заключают сделки, в базиликах идут судебные процессы. Но что-то неуловимое исчезло из воздуха.

— Смотри, Гай, — замечает Лиэль. — Город живет своей жизнью, экономика работает, границы на месте. Тиберий, похоже, отличный администратор. Он продолжает политику Августа. Но почему такое ощущение... пустоты?

— Потому что центр этой вселенной стал черной дырой, — ровно отвечает Гай. — Август был солнцем. Тиберий — тень.

Сцена переносится в зал Сената. Идет заседание. Нет былой театральности, нет пафосных речей. Все говорят тихо, деловито, но с постоянной оглядкой на кресло, где сидит император. Тиберий слушает доклады о ценах на зерно и состоянии акведуков, не проявляя эмоций.

Один из сенаторов, смелый и популярный в народе, решает высказаться.

— Принцепс! — начинает он. — Доклады о финансах важны, но народ ждет твоего лидерства! Город ждет новых игр, новых празднеств! Прошло уже два года, как мы не видели триумфальных шествий и щедрых раздач, какими баловал нас твой божественный отец!

Тиберий медленно поднимает голову. Его взгляд тяжел и холоден.

— Я следую заветам Божественного Августа в главном — в управлении провинциями и содержании армии, сенатор. — Голос императора тих, но каждое слово режет, как стекло. — Рим требует порядка, а не зрелищ. Казна — не бездонный колодец для покупки любви толпы. Если народ будет сыт и защищен, он переживет отсутствие лишних представлений в цирке.

Говоривший сенатор бледнеет и садится на место, ощутив на себе не только взгляд Тиберия, но и внимательный, оценивающий взгляд другого человека — префекта претория Луция Элия Сеяна. Сеян стоит позади кресла императора, красивый, уверенный в себе, и в его глазах читается неприкрытая угроза.

— Вот и новый игрок на сцене, — замечает Лиэль. — Префект преторианцев. При Августе они были лишь телохранителями. А теперь...

— А теперь они — единственный реальный силовой ресурс в городе, — заканчивает Гай. — Тиберий не доверяет сенаторам, не любит народ. Он доверяет только своим гвардейцам. И их командир, Сеян, прекрасно это понимает. Он становится вторым человеком в Риме.

Сцена меняется. Та же курия, но заседание окончено. К тому самому сенатору, что осмелился говорить о зрелищах, подходит его старый друг.

— Ты безумен, Марк! — шипит он, оглядываясь по сторонам. — Зачем ты лезешь на рожон?

— Я сказал то, что думают все! — отвечает Марк. — Мы не знаем, что у него на уме! Он почти не появляется на публике, живет на Палатине как в крепости. Он не говорит с нами, он выносит нам приговоры своим молчанием!

— Тише! — обрывает его друг. — Он продолжает политику Августа, и слава богам за это. Но он не Август. Он не прощает обид и не забывает имен. Берегись Сеяна. Говорят, его люди слушают даже стены в этом зале.

— Вот и суть, — говорит Лиэль. — Тиберий стремится сохранить систему, принципат. Но его стиль правления, его характер, создают непреодолимую дистанцию между ним и обществом.

— Он пытается управлять империей как легионом: через дисциплину, приказы и недоверие, — подводит итог Гай. — Но государство — не армия. 

= 7 =
Экран машины времени показывает 19 год н.э. Рим. Ночь. По узким улочкам Субуры, освещенным лишь редкими факелами, решительным шагом движется отряд городской стражи — вигилов — во главе с магистратом.

— Выламывайте дверь! Именем Сената и народа Рима! — командует магистрат, указывая на неприметный дом.

С грохотом падает дверь, и стражники врываются внутрь. Они выволакивают на улицу перепуганного старика в восточных одеждах, а следом выбрасывают его «инструменты»: бронзовую астролябию, папирусы с начертанными небесными картами, глиняные таблички с предсказаниями.

— Что вы делаете? Я лишь читаю судьбу по звездам! — кричит старик.

— Ты сеешь смуту! — отрезает магистрат, брезгливо пиная ногой свиток. — Ваши предсказания о смерти великих мужей и падении принцепса подстрекают к заговорам! Убирайтесь из Рима! Все вы, халдеи, маги, предсказатели! Указ императора ясен! Вон из Италии!

— Он боится не нас! — кричит в ответ астролог, пока его уводят. — Тиберий боится правды, начертанной на небесах!

Сцена переносится на следующий день. На форуме, у ростральной трибуны, глашатай зачитывает тот самый указ. Реакция толпы неоднозначна.

— Наконец-то! — говорит пожилой сенатор, сторонник старых традиций, своему спутнику. — Эти восточные шарлатаны заполонили город! Они развращают умы, отвращают от наших, римских богов! И, что хуже, их болтовня о будущем дает пищу для самых опасных амбиций. Тиберий прав, что выметает эту грязь.

Неподалеку стоят два простых горожанина.

— А я не понимаю, — говорит один, почесывая затылок. — Чем ему звезды-то не угодили? Божественный Август сам верил в свое созвездие Козерога, на монетах его чеканил.

— Так то — Август, — отвечает второй, опасливо оглядываясь. — А этот, видать, боится, что ему нагадают что-то не то. Почему император боится звезд? Что он скрывает?

Картина меняется. Роскошная вилла на Палатине. Две знатные матроны обсуждают новости за чашей разбавленного вина.

— Это ужасно, Фульвия! Мой астролог, хилиарх из Александрии, предсказал моему сыну блестящую карьеру! А теперь его изгоняют, как преступника!

— Мой тоже исчез, — вздыхает Фульвия. — Говорят, что сам император втайне советуется с неким Тразиллом на Родосе, а нам запрещает! Это не забота о нравах, дорогая. Это монополия на будущее. Он хочет быть единственным, кто знает, что предначертано судьбой.

— Вот и суть, — говорит Лиэль, наблюдая за этими сценами. — Это не просто борьба с суевериями. Это борьба за контроль над информацией. В мире, где предсказание может стать политическим оружием, Тиберий не терпит конкурентов.

— Абсолютно, — подтверждает Гай. — Он стремится контролировать не только настоящее, но и будущее. Точнее, разговоры о будущем. Изгнание астрологов — это акт его растущей подозрительности. Он видит заговор в каждом гороскопе, предвещающем перемены. Этот указ — еще один шаг, отдаляющий его от элиты и народа, и еще один кирпич в стене страха, которую он строит вокруг себя.

= 8 =

Экран машины времени вспыхивает, показывая дату: 30 год до н.э. Картина меняется с мраморного Рима на залитый солнцем греческий остров Родос. В зале роскошной виллы, с которой открывается вид на лазурное море, мерит шагами невысокий, но крепко сбитый мужчина. Его черная борода ухожена, на пальцах сверкают перстни, но глаза выдают напряженную работу мысли. Это Ирод, царь Иудеи.

— Он вызвал меня, — говорит Ирод своему главному советнику, греку Николаю из Дамаска. — Не как царя. Как просителя. Я должен явиться к нему без диадемы.

— Государь, Октавиан сейчас — хозяин мира, — осторожно отвечает Николай. — Он разбил Антония и Клеопатру при Акции. Египет пал. Теперь он решает судьбы всех, кто был на стороне проигравших.

— На стороне проигравших… — Ирод горько усмехается. — Я был лучшим другом Антония! Я предлагал ему казнить Клеопатру, эту египетскую ведьму, которая его погубила, и обещал ему все свои войска! Он не послушал. Он выбрал ее, а не верность.

Он останавливается у окна и смотрит на римские триремы, стоящие в гавани.

— И что теперь? Мне пресмыкаться перед этим холодным юнцом? Унижаться? Просить прощения за то, что я был верен своему другу и покровителю?

— Может быть, именно в этом и есть наш единственный шанс? — подает голос Николай.

Ирод резко оборачивается. В его глазах вспыхивает огонь — не страха, а азарта. Он медленно кивает, словно пробуя мысль на вкус. Внутренний голос говорит ему: «Все советуют мне отречься от Антония. Глупцы! Октавиан не уважает предателей. Он ценит силу и верность. Моя дружба с Антонием — мой главный риск. Но она же… она же может стать моим главным козырем».

Сцена меняется. Тот же день, главный зал виллы. На высоком кресле сидит Октавиан. Молодой, сдержанный, его лицо непроницаемо, как у статуи. Перед ним, с непокрытой головой, без царской диадемы, стоит Ирод.

— Я не буду лгать тебе, Цезарь, и не буду скрывать правду, — начинает Ирод, и его голос звучит твердо, без тени подобострастия. — Признаю: я был преданнейшим другом Антония. И если бы ты не победил, я бы доказал тебе это не на словах, а на деле.

Октавиан молча слушает, слегка приподняв бровь.

— Я давал ему и деньги, и хлеб, и воинов, — продолжает Ирод. — Единственное, чего я не сделал, — не сражался рядом с ним лично, потому что он послал меня воевать с набатеями. Но я был ему предан до последнего дня. И я бы умер за него.

Он делает паузу, глядя прямо в холодные глаза Октавиана.

— И я советую тебе, Цезарь, судить не о том, кому я был другом, а о том, каким я был другом. Если ты решишь сохранить мне жизнь и царство, ты увидишь, что такую же верность я буду хранить и по отношению к тебе.

Наступает долгая тишина. Октавиан медленно обдумывает услышанное. Наконец, он нарушает молчание.

— Ты говорил разумно, Ирод. Я хочу, чтобы такие люди были моими друзьями.

Он делает знак слуге. Тот подносит на подушке царскую диадему.

— Твоя преданность нужна Риму, — говорит Октавиан. — Надень свою диадему. Я не только подтверждаю твой царский титул, но и возвращаю тебе Иерихон и другие богатые земли, которые у тебя отняла Клеопатра. И сверх того, дарую тебе прибрежные города Газу, Анфедон, Яффу и башню Стратона. Сильный и верный союзник на Востоке — вот что нужно Риму.

— Какой ход! — восхищается Лиэль. — Он превратил свою самую большую слабость в доказательство своей силы!

— Политический гений Ирода встретился с холодным прагматизмом Октавиана, — заключает Гай. — Ирод понял, что Октавиану нужен не раб, а надежный управляющий на беспокойной восточной границе. А Октавиан увидел в Ироде человека, чья верность стоит дорого, но и окупается сторицей. Это не просто прощение. Это заключение взаимовыгодного союза, который определит политику в регионе на тридцать лет.

= 9 =
Экран машины времени показывает дату: около 20 года до н.э. Картина меняется, перенося наблюдателей с залитого солнцем Родоса в Иудею.

– Смотри, Гай, Иудея! – шепчет Лиэль, всматриваясь в экран. – Какая кипучая деятельность! Кажется, этот Ирод – настоящий строитель! Масштабы... просто поражают!

– Строительство – это политика, Лиэль, – тихо отвечает Гай. – И способ войти в историю. Смотри, это Масада. Неприступная скала.

Перед ними выжженная солнцем пустыня и отвесная, неприступная скала Масады. На самой ее вершине, под палящими лучами, кипит работа.

– Сколько людей! – произносит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана. – И все такие смуглые от этого беспощадного солнца!

– Да, – откликается Гай. – И слышишь этот надрывный крик? Они таскают гигантские камни.

– А какой шум от инструментов! – продолжает Лиэль. – Лязг, скрип подъемников… И эти их монотонные песни… Прямо чувствуешь тяжесть их труда.

– Так возводятся циклопические стены, – замечает Гай. – А вон там, видишь, уже угадываются очертания изящных дворцовых построек.

В центре, наспех сколоченный стол завален чертежами. Над ними, вглядываясь в линии, склонился сам царь Ирод, одетый в простую тунику, но с неизменным выражением властности на лице. Рядом с ним – подтянутый римлянин в форме военного инженера.

– Марк Фабий, ты следишь за моей мыслью? – Ирод нетерпеливо стучит пальцем по пергаменту. – Вот эти стены! Видишь? Двойные, с казематами внутри! Чтобы ни один таран, ни одна осадная машина не смогла их одолеть!

– Так и будет, великий царь, – голос инженера спокоен и деловит. – Мы используем лучшую римскую кладку. Каждый камень притесывается идеально. Даже самые мощные орудия не пробьют такую толщу. Эти стены простоят века.

– Отлично! – Ирод удовлетворенно кивает, его взгляд загорается. – А здесь, – его палец перемещается на северный уступ скалы, нависающий над бездонной пропастью, – здесь я хочу дворец! Да не просто дворец, а трехъярусное чудо! Представляешь, Фабий, какие виды будут открываться с верхних террас на это Мертвое море? – он широким жестом указывает на неподвижную, свинцовую гладь вдали.

– Замысел воистину царский, ваше величество, – Марк Фабий позволяет себе едва заметную профессиональную гордость. – Особенно система водоснабжения для такого места… Потребуются невероятные усилия для подъема воды и материалов на такую высоту.

– С банями, не хуже римских терм! – продолжает Ирод, не слушая. – С мозаиками, от которых у чужеземных послов будет захватывать дух! С колоннами из лучшего мрамора! Вообрази, Фабий, я нежусь в прохладной ванне, а внизу, у подножия скалы, копошатся мои враги, не в силах ничего сделать! Какая ирония судьбы!

– Это будет не только царская резиденция, но и самая неприступная крепость в Иудее, – подтверждает инженер.

– И склады! Не забудь про склады, Фабий! – Ирод снова тычет в план. – Огромные! Чтобы там поместилось зерно на десять лет! Вино! Оливковое масло! Оружие! Тысячи копий, мечей, доспехов, миллионы стрел! Масада должна быть готова выдержать десятилетнюю осаду! Десять лет, Фабий! Чтобы ни одна живая душа не сомневалась в моей предусмотрительности и моем могуществе!

– Десять лет… – бормочет инженер, с восхищением и некоторым сомнением качая головой. – Это почти вечность для осады, царь. Но мы сделаем все возможное. Каждая цистерна, каждый амбар будет построен по вашему слову.

Сцена на экране мгновенно меняется.

– Ух ты, а это что за гигантский проект? – Лиэль подается вперед. – Они гавань строят прямо в открытом море!

– Это побережье Средиземного моря, Лиэль, – говорит Гай. – Место, известное доселе как скромная Башня Стратона. Но сейчас здесь разворачивается строительство поистине имперского размаха.

– Тысячи и тысячи рабочих… – шепчет Лиэль, ее голос полон смешанных чувств. – Рабов, осужденных, наемных мастеров… Все они под этим палящим солнцем и хлесткими ударами надсмотрщиков… Какая жестокая картина, Гай, несмотря на все величие.

– Смотри, – Гай привлекает ее внимание к деталям на экране. – Как эти гигантские каменные блоки, каждый весом в десятки тонн, с помощью сложных, но эффективных механизмов опускаются в воду. Именно так они формируют волнорезы и будущие причалы.

– А на берегу, – Лиэль продолжает наблюдение. – Среди этих лесов из строительных материалов и гор мусора, уже отчетливо растут стены нового, величественного города. И вон, посмотри, сам Ирод! Он стоит на том холме, с которого открывается наилучший вид на всю эту грандиозную стройку. Рядом с ним – греческий архитектор, Деметрий, такой элегантный в своем изящном хитоне.

– Да, – подтверждает Гай, его взгляд также прикован к фигуре царя. – И этот ветер с моря так картинно треплет его пурпурный плащ. Он явно в восторге от происходящего, от воплощения своих замыслов.

– Ну что, Деметрий, друг мой! – голос Ирода полон восторга, глаза его горят почти безумным огнем. – Ты видишь это?! Это будет не просто порт, каких много на этом побережье! Это будет окно! Окно Иудеи в великий мир! Отсюда наши корабли понесут наши товары, нашу славу во все концы Ойкумены!

– О, великий царь! – Деметрий почтительно склоняет голову, но в его голосе слышен неподдельный энтузиазм. – Масштаб поражает воображение! Эти молы, уходящие так далеко в море… Ничего подобного нет от Александрии до Антиохии! И эта система смыва ила, которую вы придумали… Это гениально!

– И мы назовем его Кейсария! – Ирод гордо вскидывает подбородок. – В честь моего друга и могущественного покровителя, императора Цезаря Августа! Здесь будет все, что подобает великому полису! Театр, да такой, что затмит афинский Дионисов! Амфитеатр для гладиаторских боев и травли зверей, чтобы народ знал цену мужеству и не боялся крови! Ипподром, где лучшие колесницы со всего Востока будут оспаривать первенство!

– А храм, о царь? Какому из богов Олимпа будет посвящен главный храм такого великолепного города? – спрашивает Деметрий, с любопытством глядя на Ирода.

– А вот здесь, – Ирод указывает на господствующий холм у самого входа в будущую гавань, – мы возведем храм! Он будет посвящен двум новым, но самым могущественным божествам нашего мира! Богине Роме – живому, несокрушимому Духу Великого Города! И божественному Гению моего друга, императора Августа! Пусть каждый мореход, входящий в эту гавань, первым делом видит, кому на самом деле принадлежит этот мир!

– Какая блестящая, какая дальновидная идея, царь! – Деметрий хлопает в ладоши от восторга. – Это не просто дань уважения, это политический манифест! Каждый корабль, бросающий здесь якорь, будет знать, кто правит Иудеей и кто стоит за вашей спиной! Кейсария станет не просто жемчужиной Востока, она станет символом вашей мудрости и могущества Рима!

– Эллинистический город-полис, смотрящий на Запад, – тихо говорит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана.

– А для тех, кто живет в Иудейских холмах, это не прогресс, – подхватывает Гай, его голос звучит глухо. – Это тумъа — ритуальная нечистота, проникающая в самое сердце Иудеи. Это вызов их вере, их традициям, всему их миру.

Экран снова меняется, подтверждая слова Гая. Полутемная комната в одном из скромных иерусалимских домов. Пыльный луч света, пробивающийся сквозь узкое окно, выхватывает из полумрака стол, заваленный свитками, и несколько фигур в простых, но чистых одеждах. Это книжники, фарисеи, погруженные в изучение Закона. Но их тихий разговор сегодня не о тонкостях интерпретации древних текстов.

– Братья, вы слышали? – один из них, пожилой человек с седой бородой, которую он нервно теребит, понижает голос до негодующего шепота, оглядываясь на плотно прикрытую дверь. – Он строит капище своим идолам на нашей Святой земле! Храм своим римским повелителям в той новой гавани!

– Да будет проклято это кощунство! – подхватывает другой, моложе, с горящими глазами, ударяя кулаком по столу так, что свитки подпрыгивают. – А внутри, говорят, будут статуи! Голые изваяния этих их божков! Мерзость! Мерзость перед лицом Всевышнего! Как земля наша терпит такое? Неужели небо не разверзнется?

– И это еще не все, Йонатан, – добавляет третий, самый старший и, видимо, самый авторитетный, его голос спокоен, но полон горечи, как полынь. – Он устраивает в этой своей Кейсарии гладиаторские игры! Убийства людей ради потехи толпы! Кровь льется на потеху язычникам! Он называет это «Квинквиналиями» в честь своего Августа, но это же чистое язычество, которое развращает нашу молодежь, отрывает ее от Закона отцов! Наши юноши смотрят на это и думают, что это и есть жизнь!

– Неужели он думает, что перестроив Храм здесь, в Иерусалиме, он купит наше прощение за все эти грехи? – с горечью спрашивает первый. – Облицует Дом Божий золотом снаружи, а сердце его останется черно, как смола! Разве золото может очистить проказу души?

– Он строит для иудеев одной рукой, чтобы усыпить нашу бдительность, – заключает старейшина, медленно разворачивая свиток Торы, словно ища в нем ответ и утешение. – А другой рукой возводит алтари идолам по всей стране. Это не царь Израиля. Это идумейский раб Рима, волк в овечьей шкуре!

Словно в ответ на этот ропот, картина снова меняется, перенося наблюдателей в Иерусалим.

– Смотри, Гай! – восклицает Лиэль, указывая на новую сцену. – Это же крепость Антония! Она так грозно нависает прямо над Храмовой горой! А вон, на самой крыше, если я не ошибаюсь, и сам Ирод!

– Его взгляд действительно устремлен на древние стены Святилища, – замечает Гай, всматриваясь. – А внизу, на площади, уже собралась внушительная делегация – там и священники, и старейшины… Наверняка, они пришли, чтобы выслушать его очередное повеление или объявление.

– Он начинает спускаться к ним, – Лиэль внимательно следит за каждым его движением. – И облик его заметно изменился, ты не находишь? Нет той эллинской, почти театральной страстности, что мы видели в Кейсарии. Теперь он по-восточному торжественен и действительно величествен.

– Отцы! Первосвященники! Народ Израиля! – его голос, усиленный акустикой места, разносится над площадью, заставляя умолкнуть даже самый тихий шепот. – Наш Святой Храм, Дом Всевышнего, построенный нашими славными предками, обветшал от времени. Стены его уже не так крепки, золото потускнело. Он стал недостоин той великой славы нашего Бога, которую должен отражать! Разве можем мы допустить, чтобы Дом Царя царей выглядел хуже, чем дворцы смертных?

В толпе ропот… Недоверчивый, тревожный. Люди перешептываются, качают головами.

– И я, ваш царь, – продолжает Ирод, возвысив голос, – чувствуя эту боль вместе с вами, хочу перестроить его! Я сделаю его выше, чем он был когда-либо! Больше и прекраснее, чем даже тот Храм, что воздвиг мудрейший из царей, Соломон! Золота на него не пожалею! Мрамор будет из самой Паросской каменоломни, белый, как снега Хермона!

Из рядов священников выходит вперед один, очень старый, с лицом, изрезанным морщинами, как древний пергамент.

– Царь, – его голос слаб, но слышен в наступившей тишине, – намерения твои, быть может, и благие. Но сердца наши полны страха. Ты разрушишь старую святыню, к которой мы привыкли, где молились наши отцы… А новую… что, если новую ты не сможешь или не успеешь построить? Что, если мы останемся с пустым, оскверненным местом на святой горе? Не будет ли это знаком гнева Небес?

Ирод одаривает его своей самой обезоруживающей, почти отеческой улыбкой.

– Мудрый Элиэзер, я понимаю твои опасения. И я обо всем подумал! Смотрите! – он указывает на вереницы повозок, груженых отесанными камнями и кедровыми бревнами, уже стоящие наготове у подножия горы. – Тысяча повозок уже готова к работе! Десять тысяч лучших каменщиков и плотников со всей страны, и даже из-за ее пределов, ждут лишь моего приказа! Все материалы уже заготовлены в огромном количестве!

– Но кто же будет работать в самом Святая Святых? – выкрикивает кто-то из толпы священников. – Ведь туда не может войти простой строитель, нечистый руками своими!

– И об этом я позаботился! – Ирод торжествующе вскидывает руку. – Я уже отобрал тысячу священников из рода Аhаронова, коhэнов чистых сердцем и руками, и обучил их ремеслу строителей! Только им, и никому другому, будет дозволено касаться священных камней во Святая Святых и во Дворе Священников! Мы не тронем ни единого камня старого Храма, пока новый материал не будет полностью подготовлен и освящен, чтобы заменить его! Все будет происходить постепенно, часть за частью! Этот Храм прославит Бога Израиля на все времена! И да, – он понижает голос, но так, чтобы все слышали, – он прославит и мое имя в веках, как строителя величайшей святыни!

– Невероятно! – шепчет Лиэль, глядя на экран, на эту смесь набожности, политики и безмерного тщеславия. – Он настолько преуспел во внешней красоте, что мудрецы потом запишут в трактате Сукка: «Тот, кто не видел Храма Ирода в его построенном виде, никогда не видел прекрасного здания».

– Да, «то, что видели глаза», – кивает Гай, – внешняя красота. Но она скрывала страшный парадокс. Как иудеям было принять эту святыню из рук тирана, идумеянина, убийцы? Они нашли ответ, Лиэль. В трактате Бава Батра, на странице 4а, задается вопрос: кто свидетельствует против нечестивого Эдома, с которым часто ассоциировали Ирода и Рим? И следует ответ от имени Всевышнего.

Лиэль смотрит на Гая с живым интересом.

– «Рабба сказал: Что означает написанное: &quot;И скажут: он разорён&quot; (Малахия 1:4)? Сказал этот народ [Эдом] перед Святым, благословен Он: Владыка мира, кто свидетельствует против нас? Сказал Он им: Камни Дома Моего».

– Камни… камни Храма как свидетели обвинения против своего же строителя? – Лиэль поражена.

– Именно, – подтверждает Гай. – Сами камни, которые он так искусно уложил, свидетельствуют против него и его духовных наследников. Логика Талмуда здесь поразительна: «Смотрите, – как бы говорят эти камни, – даже такой злодей, как Ирод, был вынужден, по тем или иным причинам – из страха, тщеславия, политического расчета – украсить и возвеличить Дом Божий! Насколько же велико ваше преступление, если вы этот Дом разрушите или оскверните своим неверием!» Святость Храма исходила не от Ирода. Его действия были продиктованы чем угодно, но не искренним благочестием.

– То есть, – медленно произносит Лиэль, осмысливая, – подлинную святость этому месту дал не строитель-тиран, а сам народ? Те, кто приходил сюда?

– Совершенно верно, – соглашается Гай. – Подлинное освящение пришло вопреки Ироду. Его дали молитвы, жертвы, слезы и радость тысяч и тысяч людей, которые на протяжении десятилетий приходили к этим стенам, чтобы соединиться со своим Богом. Святость вложил народ, его вера и его служение. А роскошные камни Ирода лишь стали немым укором его нечестию и, одновременно, великолепным, хотя и трагическим, фоном для этой истинной, живой веры.

– Но как же тогда быть с этой святостью, если сам строитель был таким? – спрашивает Лиэль, явно заинтригованная. – Как мудрецы это объясняли? Были ли какие-то особые условия, определяющие святость Храма, если она исходила не от него?

– Мудрецы Талмуда нашли очень глубокий ответ, – отвечает Гай, погружаясь в рассуждения. – Вспомни, я упоминал трактат Бава Батра, где говорится, что камни Храма станут свидетелями против Эдома. Логика там такова: смотрите, даже такой нечестивец, как Ирод, был вынужден возвеличить Дом Божий. Так вот, святость Храма изначально была определена Божественным установлением, но жизнь в эту святость вдохнул именно народ. В трактате Йома, на листе 21б, отмечается, что во Втором Храме, даже в его иродовом великолепии, уже не было той явной Шхины, Божественного Присутствия, Ковчега Завета или Урим и Тумим, как в Первом. Однако сама кдуша, святость места и служения, сохранялась. И сохранялась она именно через преданность народа, через тщательное исполнение заповедей.

– Значит, даже без этих видимых чудес и атрибутов Первого Храма, само место, посвященное Богу, и служение людей делали его святым… – задумчиво говорит Лиэль.

– Именно, – подтверждает Гай. – Как сказано в трактате Санхедрин, на листе 7а, благословение и святость зависят не столько от самого места или даже от священнослужителей, сколько от קהל – от общины, от народа. Народ был истинным носителем этой святости. И насколько хрупкой она могла быть, показывает, например, история рабби Зхарии бен Авкуласа из трактата Гитин 56б про Камца и Бар-Камца. Его чрезмерная, хотя и из благих побуждений, щепетильность в одном вопросе, по мнению рабби Йоханана, стала одной из причин, приведших к разрушению Храма. Это демонстрирует, как легко можно было утратить эту дарованную святость, если в народе не было единства, мудрости и моральной стойкости, даже если сам Храм стоял во всем своем внешнем великолепии. Камни Ирода, сколь бы прекрасны они ни были, являлись лишь оболочкой.

Лиэль кивает, глядя на величественное, но обреченное строение на экране.

– Камни как свидетели… Действительно, очень мощный образ. Получается, Ирод, сам того не ведая, построил памятник не только своему безмерному тщеславию, но и, невольно, несокрушимой вере тех самых людей, которых он одновременно и пытался умилостивить, и презирал, и боялся.

Экран мерцает, и обстановка меняется. Теперь это просторный зал во дворце Ирода в Иерусалиме, освещенный масляными светильниками.

– А вот, похоже, и реакция самого Ирода на тот ропот недовольства, – говорит Гай, когда сцена на экране снова меняется. – Подобный тому, что мы только что слышали от фарисеев в той полутемной комнате.

– Он уже заметно немолод, – замечает Лиэль, разглядывая фигуру царя. – Но все еще полон энергии, посмотри, как он ходит взад-вперед по этой роскошной, замысловатой мозаике. А рядом с ним, если не ошибаюсь, его доверенный советник и придворный историк Николай Дамасский. Какой у него, однако, сдержанный и предельно внимательный вид.

– Они смеют роптать! – Ирод резко останавливается, его голос звучит раздраженно, он сжимает кулаки. – Я дарую им мир, какого не знали их отцы! Процветание, безопасность на дорогах, которую обеспечивает моя твердая рука и союз с Римом! Я строю им такой Храм, какого не было от сотворения мира, затмевающий великолепием даже Храм Соломона! А они, эти фарисейские святоши, смеют шептаться по углам и роптать из-за игр в Кесарии или статуй, которые необходимы для демонстрации моей лояльности Риму! Без благосклонности Рима нас бы давно растерзали парфяне или набатеи! Они что, этого хотят?

– Государь, – мягко начинает Николай, – их можно понять. Они боятся утраты своей идентичности, растворения в безбрежном эллинском мире, который вы так цените. Их вера, их Закон – это все, что у них есть, это основа их существования на протяжении веков. Каждое новое изваяние, каждый чужеземный обычай, пусть даже введенный из политической необходимости, кажется им угрозой самому их существу.

– Угрозой?! – Ирод взрывается. – Я чту их традиции, где это возможно и где это не вредит стабильности государства! Я не чеканю своего изображения на монетах, как это делают другие цари-клиенты! Я сам совершаю паломничество в Храм и приношу богатые дары! Но мир изменился! Иудея не может оставаться изолированным анклавом, отгороженным от всех! Чтобы выжить и процветать, мы должны быть частью большого мира, торговать, заключать союзы! Я открываю им эти пути, а они цепляются за старые страхи! Они хотят, чтобы Иудея осталась захолустьем, вечно трепещущим перед соседями?

– Традиция имеет огромную силу, царь, – Николай Дамасский вздыхает. – Особенно когда она освящена веками и божественным авторитетом. Для них сохранение чистоты веры и обычаев предков превыше тех выгод, которые вы им предлагаете ценой, как им кажется, уступок чуждой культуре. Найти равновесие между этим и требованиями реальной политики – задача не из легких.

– Вечный конфликт между прагматизмом власти и глубинными верованиями народа, – тихо замечает Лиэль, глядя на терзания Ирода.

– Ирод пытался усидеть на двух стульях, – добавляет Гай. – Угодить могущественному Риму и одновременно не оттолкнуть окончательно своих подданных. Но это редко кому удается безболезненно, особенно когда эти два мира настолько различны. Этот баланс был слишком тонок.

= 10 =


Экран машины времени вновь оживает, показывая дату:  7 года до н.э.

– Гай, посмотри, как изменился Ирод… Годы и, похоже, постоянное напряжение оставили на нем свой отпечаток, – говорит Лиэль.

– Да, это уже закат его правления. И, как это часто бывает, он омрачен мрачными тенями, – отвечает Гай.

Перед ними предстает один из залов дворца Ирода в Иерусалиме. Освещение тусклое, создающее атмосферу заговора и подозрений. Ирод, заметно постаревший, но все еще сохраняющий властную осанку, сидит в тяжелом кресле. Его лицо изрезано морщинами, а в глазах горит лихорадочный огонь подозрительности. Рядом с ним, почти касаясь его уха, склонилась его сестра Саломея. Ее лицо выражает затаенную злобу и хитрость – она так и не простила Мариамне ее царского высокомерия и своего унижения. Чуть поодаль стоит Антипатр, старший сын Ирода от Дориды, его глаза бегают, а на губах играет заискивающая улыбка.

– Брат, – вкрадчиво шепчет Саломея, ее голос как змеиное шипение. – Ты помнишь, как их мать, эта гордячка Мариамна, презрительно относилась к нашей семье? Как она кичилась своей хасмонейской кровью? Ее сыновья, Александр и Аристобул, унаследовали ее спесь и ее ненависть к тебе. Они становятся слишком опасны. Народ их любит, ты же знаешь, как почитают у нас эту проклятую хасмонейскую кровь. Они видят в тебе лишь идумейского выскочку, узурпатора трона их деда, убийцу их матери! Клянусь тебе, они только и ждут твоего часа, чтобы отомстить за нее и захватить власть!

– Отец, – вступает Антипатр, стараясь придать своему голосу скорбные и преданные нотки. – Сестра говорит правду, как это ни горько признавать. Они насмехаются над тобой за твоей спиной, называют тебя тираном, пролившим невинную кровь их матери. Говорят, что ты стар и немощен, что твоя рука уже не так тверда, как прежде. Они плетут заговоры, собирают вокруг себя недовольных… Я сам слышал, как они похвалялись, что скоро Иудея увидит своих истинных царей, потомков Хасмонеев!

Ирод слушает, его лицо искажается от ярости, застарелой боли по казненной жене, в чьей невиновности он, втайне раскаивался, и всепоглощающего страха потерять власть. Воспоминания о том, как он, введенный в заблуждение ложными обвинениями в заговоре против его жизни и сфабрикованными его врагами слухами о её якобы супружеской неверности – обвинениями, которые особенно активно подогревала та же Саломея, – отдал приказ о казни Мариамны, теперь смешивались с леденящим страхом, что ее сыновья действительно жаждут мести за мать. Тени прошлого и призраки будущих предательств словно пляшут в его воспаленном сознании.

– Молчать! – рычит он, с трудом поднимаясь с кресла, его руки дрожат. – Довольно! Я покажу им, кто здесь царь! Я еще не выжил из ума, чтобы позволить этим щенкам, отродью той, что я так любил и так страшно ошибся, строить козни у меня под носом! Я вырву этот змеиный клубок интриг, даже если он свил гнездо в моем собственном доме, в моем собственном сердце!

Экран затемняется и вновь светлеет, показывая мрачную сцену судилища. Это происходит в Бейруте, под председательством римских официальных лиц, но по настоянию Ирода. Александр и Аристобул, все еще молодые и гордые, несмотря на цепи, стоят перед отцом, который выступает их главным обвинителем. Его лицо – непроницаемая маска, скрывающая, возможно, какие-то остатки отцовских чувств, если они еще были. Доказательства их вины туманны, основаны на доносах, слухах и вырванных под пытками признаниях.

Ирод обращается к судьям голосом, лишенным всяких эмоций, холодным и непреклонным, как удар меча:

– Они виновны. Виновны в государственной измене, в заговоре против своего отца и законного царя. По всем законам, божеским и человеческим, наказание за такое преступление может быть только одно. Смерть.

– Какой ужас… – шепчет Лиэль, отворачиваясь от экрана. – Сначала любимая жена, теперь сыновья от нее… Великий строитель, создатель такой красоты, пожирает собственных детей… Это чудовищно.

– Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно, Лиэль. И страх потерять ее толкает на самые чудовищные поступки. Казнь Мариамны стала той точкой невозврата, после которой паранойя Ирода только усиливалась. Иосиф Флавий подробно описывает эти семейные драмы, интриги Саломеи, коварство Антипатра, который сам, впрочем, не избежит отцовского гнева и будет казнен всего за пять дней до смерти самого Ирода. Это была настоящая трагедия шекспировского масштаба, разыгравшаяся в стенах иерусалимского дворца, – говорит Гай.

= 11 =
Экран машины времени переносит наблюдателей в 4 год до н.э. Перед ними предстает роскошный, но теперь уже мрачный дворец Ирода в Иерихоне, наполненный атмосферой приближающейся смерти.

– Какая гнетущая обстановка… Иерихон, зимний дворец Ирода. Но сейчас здесь нет и следа былого великолепия, – говорит Лиэль, всматриваясь в детали на экране.

– Да, это последние дни царя. Посмотри, какая страшная болезнь пожирает его изнутри. Мучения, должно быть, невыносимые, – отвечает Гай, его голос звучит тихо.

В центре просторной комнаты, на богато украшенном, но теперь кажущемся огромным и пустым ложе, лежит Ирод. Его вид ужасен. Тело распухло, кожа покрыта незаживающими язвами, дыхание прерывистое и хриплое. Его терзает невыносимый зуд и внутренний жар. Но даже в таком состоянии, на грани агонии, его глаза все еще горят остатками былой властности, и он отчаянно пытается контролировать ситуацию до последнего вздоха. Рядом с ним, бледный и испуганный, сидит писец с восковой табличкой и стилусом, готовый записывать каждое слово умирающего царя.

– Архелаю… – хрипит Ирод, с трудом выдавливая слова, задыхаясь после каждой фразы. – Моему сыну… Иудею… Самарию… Идумею… Он получит титул царя… – короткий, мучительный кашель прерывает его. – Антипе… другому сыну… Галилею… и Перею… Он будет тетрархом… Филиппу… сыну от Клеопатры Иерусалимской… Гавланитиду… Трахонею… Батанею… также тетрархом… – Новый приступ кашля, на этот раз с кровью, пачкающей дорогие покрывала. – Сестре моей… Саломее… города Ямнию… Азот… и Фазаелиду… в ее полное владение… Все это… это мое последнее завещание… Отправить немедля… императору Августу… на утверждение… немедля…

В этот момент, прерывая напряженную тишину, в покои, почти не стучась, вбегает запыхавшийся и бледный вестник, придворный чиновник.

– Великий царь! – выкрикивает он, падая на колени у ложа. – Ужасные новости из Иерусалима!

Ирод с трудом поворачивает голову, его глаза, налитые кровью, впиваются в вестника.

– Говори… быстро… – едва слышно сипит он.

– Царь, юнцы… фанатики… подстрекаемые софистами Иудой бен Саррифеем и Маттией бен Маргалотом… они… они сорвали золотого орла, которого ты повелел установить над Великими Воротами Храма! Они кричали, что это языческий идол, оскверняющий святыню!

Даже на смертном одре, эта новость вызывает в Ироде прилив чудовищной ярости. Он приподнимается на локтях, его лицо искажается гримасой гнева, на мгновение побеждая предсмертную немощь.

– Схватить! – из последних сил выкрикивает он, и в его голосе слышны прежние властные, не терпящие возражений нотки. – Всех! И этих… софистов-подстрекателей… тоже! Сжечь… живьем! Всех! Пусть знают… даже умирая… я остаюсь их царем… мою… власть… пусть помнят… – Он без сил падает обратно на подушки, тяжело дыша.

– Даже умирая, он остается тираном, – с дрожью в голосе произносит Лиэль, глядя на эту вспышку последней, бессильной жестокости.

– Этот золотой орел, установленный над входом в Храм, стал символом его двойственной политики, его попытки эллинизировать Иудею, примирить ее с Римом, и того яростного сопротивления, которое это вызывало у части народа. Его последняя воля и этот последний приказ о жестокой расправе лишь подчеркивают трагическую противоречивость его правления, – говорит Гай.

= 12 =
Экран машины времени гаснет на мгновение, а затем вновь загорается, показывая Иудею сразу после смерти Ирода Великого.

– Затишье перед бурей… или, скорее, буря сразу после затишья смерти тирана. Интересно, как отреагировал народ на его кончину, – говорит Лиэль.

– Увидишь сама. Пышность похорон не всегда отражает искренность скорби, – отвечает Гай.

На экране мелькают кадры грандиозной похоронной процессии. Тело Ирода несут на золотом одре, в окружении его германских телохранителей, фракийских воинов и придворных. Процессия медленно движется к Иродиону, его величественному мавзолею-крепости. Видны толпы людей, наблюдающих за шествием, но их лица скорее выражают любопытство и затаенное облегчение, нежели скорбь. Нет плача, нет стенаний, которые обычно сопровождают похороны любимого правителя.

Едва погребальные костры в Иродионе догорели, Иудея взрывается. Экран показывает сцены народных волнений в разных частях страны.

– Ирод умер – да прекратятся его тяготы! – доносятся крики из толпы, собравшейся перед дворцом Архелая, сына Ирода, в Иерусалиме.

– Его налоги разорили нас! Уменьшите поборы, чтобы мы могли жить!

– Сколько невинных пострадало от его гнева! Пересмотрите дела осужденных!

– Мы требуем от тебя, Архелай, судить по Закону Моисееву, а не по прихоти!

– Не будь таким же жестоким, как твой отец! Покажи нам милость!

– Если будешь нашим пастырем добрым, мы покоримся тебе. Если же нет – не примем твоей власти!

Из дворца выходит Архелай, молодой и неопытный, но уже унаследовавший отцовское высокомерие. Он пытается успокоить толпу, но его слова лишь подливают масла в огонь.

– Я рассмотрю ваши просьбы… – начинает он надменно, его голос дрожит от плохо скрываемого гнева и страха. – Но только после того, как божественный Август утвердит меня царем, как завещал мой отец! А сейчас – немедленно разойдитесь по домам, пока не случилось худшего! Не испытывайте моего терпения!

Толпа отвечает ему возмущенными криками и угрозами. Волнения перерастают в открытые восстания. Римский легат Сирии, Публий Квинктилий Вар, вынужден ввести легионы для наведения порядка. Экран показывает жестокие сцены подавления бунтов: горящие деревни, сражения на улицах городов, и, наконец, длинные ряды крестов вдоль дорог, на которых распяты тысячи повстанцев.

Римский центурион, суровый и непреклонный, стоит на фоне этой ужасающей картины и громогласно объявляет:

– Так будет с каждым, кто посмеет поднять руку на порядок, установленный Римом и его верными союзниками! Да послужит это уроком всем смутьянам!

– Завещание Ирода, даже будучи частично утвержденным Августом – ведь Архелай получил лишь титул этнарха, а не царя, как он надеялся, – не принесло мира Иудее. Наоборот, оно ввергло страну в еще больший хаос и кровопролитие, – говорит Гай, его голос звучит мрачно.

– Хрупкость созданной им империи стала очевидна сразу после его смерти. И Рим, не колеблясь, продемонстрировал, кто на самом деле является истинным хозяином в Иудее. Но почему, Гай? – спрашивает Лиэль.

– Почему его сыновья, унаследовавшие царство, так быстро все растеряли? Что им помешало удержать то, что он так долго и так жестоко строил?

– Во-первых, Лиэль, ни один из них и близко не обладал его качествами, – отвечает Гай. – Ни его политическим чутьем, ни его безжалостностью, ни той уникальной аурой личной власти.

– То есть, они были просто слабее? – уточняет Лиэль.

– Ирод был уникальным явлением, продуктом своего времени. Его сыновья – нет. Во-вторых, само завещание Ирода, разделившее царство, уже ослабило их, – продолжает Гай.

– Создало почву для внутренних раздоров? – предполагает Лиэль.

– Именно. А народная ненависть, копившаяся десятилетиями, выплеснулась, как только его железная хватка ослабла, – говорит Гай.

– Архелай же, к примеру, оказался еще более жестоким, но куда менее дальновидным правителем.

– И Рим, конечно, не остался в стороне? – спрашивает Лиэль.

– Разумеется. Ирод был ценным клиентом, пока обеспечивал стабильность. Его наследники быстро показали свою неспособность контролировать ситуацию. Это дало Августу и повод, и возможность вмешаться более решительно, – заключает Гай.

– И что же было дальше, Гай, после этого кровавого подавления и очевидной несостоятельности наследников? – спрашивает Лиэль, когда изображение на экране машины времени стабилизируется.

– Август, видя очевидную неспособность Архелая управлять и устав от непрекращающихся жалоб влиятельных иудейских делегаций на его жестокость и некомпетентность, через несколько лет принял довольно радикальное для того времени решение, – отвечает Гай.

= 13 =

Экран машины времени вспыхивает новой датой: 6 год н.э. На экране возникает просторный зал для аудиенций в императорском дворце. Мраморные колонны устремляются ввысь, к расписному потолку. Император Август, отмеченный печатью прожитых лет, но не утративший ни грамма своего властного достоинства, восседает на резном кресле, установленном на небольшом возвышении. Перед ним, согбенные усталостью и тяжестью своей миссии, стоят иудейские старейшины. Их одежды покрыты пылью долгих дорог, а на изборожденных морщинами лицах застыло отчаяние.

– Ого, какой зал! Посмотри на этот потолок, Гай! Какая роспись! А колонны из полированного мрамора… кажется, они упираются прямо в небо!

– Дворец Августа на Палатинском холме. Рим, 6 год нашей эры. Династический кризис в Иудее достиг точки кипения.

– Бедняги… Смотри, какие у них измученные лица. И одежда вся в пыли. Они, должно быть, проделали огромный путь.

В просторном зале для аудиенций, среди блеска и величия, тишина кажется густой и тяжелой. Йонатан, старейшина с белоснежной бородой, делает шаг вперед и совершает глубокий, почтительный поклон от пояса.

– О Божественный Август, Цезарь, спаситель мира! Услышь нас, твоих верных, но измученных подданных из далекой Иудеи! Мы пересекли моря и земли, чтобы воззвать к твоей справедливости!

– Мы больше не можем! – выдыхает Шимон, стоящий рядом, его голос дрожит от усталости и гнева. – Архелай, тот, кого ты в мудрости своей поставил править нами, оказался ядовитее скорпиона!

– Ирод, его отец, был жесток, да устрашится мир его имени! – подхватывает Элазар, самый молодой из них, его глаза горят праведным гневом. – Но этот сын превзошел его и в жестокости, и в безумстве!

– Дышать стало невозможно! Он душит нас налогами, отбирая у сирот последнюю лепешку! Наши древние законы, данные нам Всевышним, он топчет сапогами своих наемников! Кровь невинных течет по улицам Иерусалима, как дождевая вода!

– Мы умоляем тебя, о великий император, свет наш и надежда! – вновь возвышает голос Йонатан, простирая руки. – Избавь нас от этого тирана, от этого кровопийцы! Уж лучше нести ярмо прямого римского правления, где закон един для всех, чем такой царь, который пожирает собственный народ, как волк овец!

Август, чье лицо подобно маске из старого слонового камня, долго молчит. В зале не слышно ни вздоха. Лишь едва заметная складка меж его бровей говорит о напряженной работе мысли. Наконец, он медленно поворачивает голову к советникам.

– Довольно. – Голос императора спокоен, но в нем звенит холодный металл. – Я все услышал. Династия Ирода, как я вижу, окончательно доказала свою несостоятельность. Их бесконечные распри, их алчность и жестокость привели эту землю на самый край пропасти.

Он делает паузу, обводя взглядом старейшин, на лицах которых робкая надежда борется с многолетним отчаянием.

– Архелай будет немедленно смещен. И отправлен в ссылку в Галлию. Пусть там поразмыслит над своими деяниями. Отныне Иудея, а также Самария и Идумея, будут управляться напрямую Римом. Я учреждаю новую провинцию. И назначу туда префекта из всаднического сословия, человека испытанной честности и твердой руки, который будет ответственен непосредственно передо мной. Хватит смуты. Пора навести там железный римский порядок.

– Вот так, – произносит Лиэль, пока на экране разгневанный Архелай в спешке покидает свой дворец, а навстречу ему уже движется колонна римских легионеров. – Они сами об этом просили.

– Сами призвали Рим… – подхватывает Гай, не отрывая взгляда от экрана.

– …и получили его власть в полной, неразбавленной мере, – заканчивает Лиэль.

– Ироничный поворот, – соглашается Гай. – Утрата даже этой призрачной, формальной автономии, исчезновение последнего иродова царя из Иудеи – для многих это стало настоящим шоком.

– Особенно для тех, кто еще лелеял мечту о возвращении к славным временам Хасмонеев! – с энтузиазмом добавляет Лиэль. – Той эпохе, когда Иудея обладала реальной самостоятельностью, пусть и постоянно маневрируя между Селевкидами, а затем и Римом. Они мечтали о своем правителе-первосвященнике, а не о чужаке-идумее, посаженном на трон волей Рима!

На экране изможденные старейшины покидают императорский дворец. Их плечи распрямились, но в походке нет радости – лишь тяжелая задумчивость.

– Да услышит Всевышний молитвы наши... – шепчет Йонатан своим спутникам. – Может, хоть римский сапог будет легче иродовой плети.

– Не знаю, брат... – качает головой Шимон, оглядываясь на громаду дворца. – Чужеземцы в Святом Городе... Но ты прав. Хуже, чем при Архелае, быть уже не может.

– Кажется, не все были в восторге от перспективы прямого правления Рима, – замечает Лиэль.

= 14 =
Экран машины времени меняет картинку. Вспыхивает та же дата: 6 год н.э., но место действия сменяется. Величественный Рим исчезает, уступая место выжженным солнцем холмам Иудеи. По пыльным дорогам, среди оливковых рощ, снуют небольшие отряды римских солдат, сопровождающих людей в тогах с вощеными табличками в руках. Воздух пропитан не только пылью, но и глухим, сдержанным ропотом. Камера наезжает на дом простого крестьянина, в чью дверь без стука входит римский чиновник в сопровождении двух стражников.

– Так, слушайте меня внимательно и отвечайте быстро! – бросает чиновник, брезгливо оглядывая скромное жилище. – Я, Луций Корнелий, действую по указу легата Публия Сульпиция Квириния и волею императора. Проводится всеобщая перепись для установления справедливого налога. Имя главы семьи!

– Давид, сын Якова... – сдавленно отвечает хозяин дома, сжимая кулаки.

– Жена? Дети? Перечислить всех поименно! Немедленно!

– Жена моя Сарра... сыновья Иосиф и Вениамин...

– Прекрасно. Теперь имущество. – Луций делает пометку на табличке стилусом. – Сколько у тебя коз? Овец? Сколько оливковых деревьев в саду? Не смей утаивать ни одного! От этого зависит твоя подать во славу Рима и божественного Августа!

Когда римляне, закончив допрос, выходят, Сарра бросается к мужу.

– Они пересчитали все, Давид! Каждый кустик иссопа, каждую курицу! Они хотят знать все, чтобы обобрать нас до нитки! Это же рабство! Нас продают, как этот скот, который они так тщательно записывали!

– Тихо, женщина! – шипит Давид, выглядывая в окно. – Они еще рядом. Но ты права... права... Говорят, на севере, в Галилее, есть человек, Иуда, и с ним фарисей, которые призывают не покоряться...

Экран смещается на шумную площадь небольшого городка. На импровизированном возвышении из ящиков стоит человек с горящими глазами и громовым голосом – Иуда Галилеянин или Иуда из Гамалы, он же Йехуда hа-Глили. Вокруг него сгрудилась толпа.

– Братья! Сыны Авраама! Доколе мы будем терпеть это унижение?! – гремит голос Иуды. – Римляне пришли со своими списками, чтобы сделать нас своими рабами! Они хотят, чтобы мы платили дань смертному человеку, кесарю в Риме, когда у нас есть лишь один Царь и Владыка – Бог Небесный, Вседержитель!

Едва он закончил, как рядом с ним шагнул вперед человек в одеждах фарисея. Голос его был не громовым, но резал слух, как отточенная сталь.

– Иуда из Гамалы говорит вам правду! Закон наш, данный на Синае, гласит: «Господу, Богу твоему, поклоняйся и Ему одному служи!» Платить дань кесарю – это значит признавать другого господина! Это нарушение первой и главной заповеди! Я, Саддок, фарисей, говорю вам: нет праведности в покорности идолам! Сопротивление – это не бунт, это священный долг каждого, кто верен Завету!

– Молчи, безумец! – раздается из толпы испуганный голос пожилого торговца, прячущего глаза. – Ты навлечешь на наши головы гнев легионов! Они сожгут наши дома и убьют наших детей! Римский сапог тяжел, но лучше платить подать, чем не иметь, где жить!

– Трусость не спасет тебя, старик! – тут же выкрикивает молодой парень с горящим взором. – Они все равно заберут все! Иуда и праведный Саддок говорят истину! Лучше умереть с мечом в руке, чем на коленях!

Толпа гудит, расколотая страхом и гневом.

– Смотри, Гай, они действуют вместе! Иуда Галилеянин и фарисей Саддок, он же Цадок! – возбужденно шепчет Лиэль. – Пламенный трибун и строгий законник. Какая гремучая смесь! Иуда — это пламя, ярость, призыв к действию, понятный любому крестьянину. Но Саддок... Саддок — это совсем другое! Он дает этому движению богословское обоснование, легитимность в глазах народа! И ведь его имя, Цадок, означает «праведный»! Какая ирония и какая сила! Когда человек, чье имя — «справедливость», объявляет сопротивление священным долгом, это убеждает даже тех, кто боится меча. Это уже не просто бунт. Это рождение идеологии.

– Именно так. Иосиф Флавий назовет их учение «четвертой философией», поставив его в один ряд с учениями фарисеев, саддукеев и ессеев. Но с одним кардинальным отличием. Фарисеи стремились к исполнению Закона в повседневной жизни. Саддукеи держались за храмовый ритуал и аристократическую власть. Ессеи уходили в пустыню, ожидая конца времен. А эти провозгласили новый, четвертый путь: Бог — единственный правитель, а любая земная власть, особенно языческая, — это оскорбление Его. И борьба с ней — не политика, а религиозный акт. Этот союз харизматичного вождя с авторитетным фарисеем превратил глухой ропот в организованное движение. 

= 15 =</text>
      <sha1>hty9jvzeae02fct0xr8a67mktt4n2o5</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261274</id>
      <parentid>261265</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:38:59Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 15 */ ы</comment>
      <origin>261274</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="198865" sha1="9ckn0n0r3yc0ftlbsydq4rts00am49m" xml:space="preserve">Экран машины времени вспыхивает, перенося Гая и Лиэль в самое сердце Рима. Август 29 года до н.э. Улицы Вечного города не узнать: они украшены гирляндами, лавровыми венками, отовсюду звучит музыка, смех и восторженные крики. Толпы римлян – от сенаторов в белоснежных тогах до простолюдинов в скромных туниках – заполнили все пространство вдоль Священной дороги (Via Sacra), ведущей к Капитолийскому холму. Все ждут появления Октавиана, вернувшегося с окончательной победой.

– Невероятно! Сколько народу! – Лиэль с восхищением оглядывается. – Кажется, весь Рим вышел на улицы! Они действительно считают его спасителем!

Гай, как всегда, спокоен, но в его голосе слышен оттенок признания масштаба события.

– После десятилетий гражданских войн, Лиэль, римляне жаждут мира и стабильности. Октавиан принес им и то, и другое. Сегодня первый день его тройного триумфа.

Лиэль:

– Тройного? Я знаю про Акций и Египет. А третья победа – какая?

Гай:

– За его кампании в Иллирии, еще до решающей схватки с Антонием. В 35-33 годах до н.э. он воевал там с далматами и другими племенами, укрепляя границы и добывая себе военную славу. Это было важно для его авторитета.

Лиэль:

– Понятно. Но, Гай, битва при Акции… это ведь по сути была гражданская война. Разве за победу над римлянами полагался триумф? Я думала, только над внешними врагами.

Гай с легкой усмешкой:

– Ты абсолютно права, Лиэль. По старой республиканской традиции – не полагался. Но Октавиан – гений политической эквилибристики. Вспомни, войну он формально объявил Клеопатре, царице Египта, а не Антонию. Поэтому победа при Акции и завоевание Египта были представлены как триумф над иностранным врагом. Очень удобная юридическая формальность.

Лиэль:

– Хитро. Но тогда получается, он празднует два триумфа – за Акций и за Египет – по сути за одну и ту же войну против Клеопатры? Это не слишком? Римляне не видели в этом… некоторого преувеличения?

Гай:

– Хороший вопрос. Традиционно триумф давался за одну войну. Но и здесь Октавиан нашел лазейку. Битва при Акции – это решающее морское сражение, сломившее флот противника. А завоевание Египта – это уже последующая кампания, захват огромной и богатой страны. Можно было представить это как два отдельных, хоть и связанных, подвига. К тому же, Египет был настолько значимым призом, его покорение само по себе тянуло на отдельное великое деяние. И, конечно, не будем забывать о политической целесообразности: чем больше славы, тем крепче власть. Сенат вряд ли стал бы придираться к таким деталям после того, как Октавиан принес им мир и несметные богатства.

И вот начинается процессия. Впереди идут ликторы с фасциями, затем сенаторы и магистраты. За ними – музыканты, играющие победные марши.

– Смотрите! Несут изображения побед! – кричит один из горожан, указывая на огромные картины, которые проносят мимо. – Вон далматов бьют в Иллирии! А это… это же Акций! Громадные корабли!

– А вон Александрия! – подхватывает другой. – Богатства Египта текут в Рим! Слава Цезарю!

Процессия движется дальше. Несут штандарты побежденных легионов Антония, захваченное оружие, драгоценную утварь.

– Золото! Сколько золота! – ахает женщина в толпе. – Говорят, Октавиан каждому гражданину раздаст по четыреста сестерциев!

– А ветеранам – землю! – добавляет старый солдат, опираясь на костыль. – Наконец-то заживем спокойно!

Особое внимание привлекают носилки с фигурой, изображающей Клеопатру со змеей на руке – символ ее поражения и самоубийства, так как саму царицу провести в цепях Октавиану не удалось.

– Нильская ведьма! Получила по заслугам! – злорадствует кто-то в толпе. – Хотела править Римом, а теперь ее чучело везут!

Наконец, на высокой позолоченной колеснице, запряженной четверкой белоснежных коней, появляется сам Октавиан. Он облачен в пурпурную, расшитую золотом тунику триумфатора, на голове – лавровый венок. Лицо его спокойно и непроницаемо, но во взгляде читается триумф. За его спиной стоит государственный раб, держащий над его головой золотую корону и, по традиции, шепчущий ему на ухо: &quot;Помни, что ты смертен&quot; (Memento homo). Но в этот момент Октавиан кажется воплощением божественной победы. Толпа взрывается овациями.

– Слава Цезарю Октавиану! Спасителю Отечества! Победителю! – кричат люди, бросая к его ногам цветы. – Ave, Caesar! Ave, Triumpher!

Процессия медленно движется к храму Юпитера Капитолийского, где Октавиан должен принести благодарственные жертвы. По пути он останавливается, чтобы обратиться к народу и Сенату, собравшимся на Форуме.

– Граждане Рима! Отцы-сенаторы! – голос Октавиана звучит уверенно и спокойно, разносясь над притихшей толпой. – Боги были милостивы к нам! Мы усмирили дикие племена Иллирии, угрожавшие нашим северным пределам! Мы сокрушили флот египетской царицы у мыса Акций, положив конец ее дерзким замыслам против нашей свободы! И мы присоединили древний и богатый Египет под сень римского владычества, обеспечив Рим хлебом на многие годы! Долгие и кровопролитные войны, терзавшие наше отечество, завершены! Мир и порядок возвращаются на нашу землю!

Один из старейших сенаторов, облаченный в парадную тогу, выступает вперед, его голос дрожит от волнения:

– Великий Цезарь Октавиан! Ты не просто служил Риму, ты спас его от пропасти! Ты вернул нам долгожданный мир, ты восстановил достоинство и величие нашего государства! Сенат и народ Рима никогда не забудут твоих бессмертных подвигов! Мы готовы служить тебе, как ты служишь нам, и следовать за тобой к новым вершинам славы!

Октавиан скромно склоняет голову, принимая хвалу.

– Я – лишь первый среди равных, ваш согражданин, – отвечает он. – Моя единственная цель – благополучие и процветание Рима. Эта победа – не моя личная заслуга, а доблесть наших непобедимых легионов и стойкость всего римского народа! В ознаменование этой великой победы и в благодарность бессмертным богам, я объявляю о щедрых раздачах народу и верным ветеранам! Да будут игры и зрелища в цирках и театрах, чтобы каждый римлянин мог разделить эту радость и вкусить плоды мира!

Снова восторженные крики и аплодисменты заглушают его слова.

Лиэль качает головой.

– Он так умело держится… Ни слова о гражданской войне, ни намека на Антония, только о победе над «египетской царицей» и «дикими племенами». Мастерская манипуляция общественным мнением. Но все понимают, кто здесь настоящий хозяин. Этот триумф – это коронация без короны.

Гай кивает.

– Абсолютно точно. Октавиан – мастер политического театра. Этот тройной триумф закрепляет его доминирование. Он демонстрирует не только военную мощь, но и свое богатство, свою щедрость, свою благочестивость и связь с богами. Он показывает, что является гарантом мира и процветания.

Лиэль:

– Но, Гай, разве триумфы всегда означают окончательный мир? Я помню, Юлий Цезарь тоже праздновал грандиозный триумф, даже четверной, после своих побед. Однако гражданские войны на этом не закончились. Наоборот, вскоре его убили, и все началось снова. Почему сейчас должно быть иначе?

Гай:

– Ты верно подметила, Лиэль. Триумф Цезаря в 46 году был впечатляющим, но ситуация тогда была иной. Во-первых, у Цезаря оставались активные и непримиримые противники – помпеянцы в Испании. Октавиан же, после Акция и смерти Антония с Клеопатрой, фактически устранил всех крупных соперников. Не осталось никого, кто мог бы собрать сопоставимую армию и бросить ему вызов. Во-вторых, Цезарь, при всей своей гениальности, действовал более прямолинейно в вопросах власти, что и вызвало страх у сенатской олигархии и привело к заговору. Октавиан, как мы видим, гораздо осторожнее. Он не спешит с титулами, он говорит о восстановлении Республики, он заручается поддержкой всех слоев общества. В-третьих, и это, возможно, самое главное, – римское общество невероятно устало от почти столетних гражданских войн. Жажда мира и стабильного правления сейчас настолько велика, что большинство готово принять власть одного человека, лишь бы прекратилось кровопролитие. Октавиан это прекрасно чувствует и использует.

Лиэль:
– Значит, сейчас шансы на установление прочного мира действительно выше?

Гай:

– Значительно выше. Октавиан не просто победил в войне, он создал условия, при которых новая гражданская война становится маловероятной. Его триумф – это не просто празднование победы, это демонстрация того, что альтернативы его правлению больше нет. Это мощный сигнал всем – и друзьям, и потенциальным врагам – о том, что эпоха гражданских войн действительно закончилась, и наступила эра Октавиана. Он еще не император в формальном смысле этого слова, но путь к этому уже открыт, и мало кто осмелится ему помешать.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в зал Сената, Курию Юлию, восстановленную после пожаров и вновь сияющую великолепием. Прошло несколько месяцев после триумфа Октавиана, на дворе 28 год до н.э. Сенаторы в своих тогах занимают места, атмосфера более спокойная, чем во времена бурных гражданских войн, но ощущается напряженное ожидание. Октавиан, занимающий место консула вместе со своим верным соратником Марком Випсанием Агриппой, выглядит не триумфатором, а скорее утомленным государственным деятелем.

– Отцы-сенаторы, – начинает Октавиан, его голос звучит ровно и убедительно, без тени былого триумфального блеска. – После долгих лет смут и кровопролитий, с помощью богов и доблести наших легионов, мы наконец вернули мир Республике. Мои чрезвычайные полномочия, данные мне для борьбы с врагами отечества, для восстановления порядка, – они более не нужны. Сегодня я готов сложить их и вернуть всю полноту власти вам, Сенату и народу Рима, как это было заповедано нашими великими предками. Да здравствует восстановленная Республика!

По залу пробегает удивленный, даже встревоженный шепот. Некоторые сенаторы, особенно те, кто обязан Октавиану своим положением и богатством, начинают переглядываться, а затем и протестовать.

– Но, Цезарь Октавиан! – восклицает Луций Мунаций Планк, консул прошлого года, известный своей политической гибкостью и умением всегда оказываться на стороне победителя. Он картинно всплескивает руками. – Как же так? Республика только-только вздохнула свободно под твоим мудрым и твердым руководством! Разве можно сейчас, когда раны гражданских войн еще не затянулись, а враги Рима, хоть и повержены, но лишь затаились, лишать государство твоей направляющей руки? Кто, кроме тебя, сможет удержать этот хрупкий мир?

Другой сенатор, пожилой и уважаемый, опираясь на свой посох, медленно поднимается:

– Мы помним ужасы проскрипций, мы помним реки крови, пролитые на римской земле! Только ты, Цезарь, наследник Божественного Юлия, смог положить конец этому безумию! Мы умоляем тебя, во имя всех богов и будущего Рима, не оставляй нас на произвол судьбы! Прими на себя заботу о государстве, как это делали великие мужи прошлого в годину тягчайших испытаний! Не отказывайся от бремени, которое сама Судьба возложила на твои плечи!

Октавиан делает сдержанный жест, призывая к тишине. На его лице – маска усталого, но непреклонного слуги долга.

– Я глубоко тронут вашим доверием, отцы-сенаторы. Но я – республиканец до мозга костей. Идеалы наших предков, заветы Катона, мудрость Цицерона – вот что должно руководить нами. Я готов служить Республике в любом качестве, которое вы сочтете нужным, как консул, как простой сенатор, как солдат. Но диктатура, пожизненная и неограниченная власть – это не римский путь. Мы все видели, к какой трагедии это привело моего божественного приемного отца. Я не желаю повторения тех страшных дней.

Лиэль, наблюдая за этой сценой, с недоумением смотрит на Гая.

– Он действительно собирается отказаться от власти? После всего, что он сделал, чтобы ее получить? Не верю! Это какая-то очень тонкая игра. Знаешь, Гай, это немного напоминает мне… конечно, эпохи и культуры совершенно разные, но вот эта показная готовность отказаться от власти, чтобы затем элиты сами тебя «упросили» остаться и, возможно, даже дали еще больше полномочий… Нечто подобное проделывал Иван Грозный. Был ведь эпизод, когда он демонстративно покинул Москву, уехал в Александровскую слободу и заявил, что оставляет царство из-за измены бояр, а потом его слезно умоляли вернуться, и он вернулся, но уже на своих условиях, с невиданной доселе властью.

Гай с интересом смотрит на Лиэль.

– Совершенно верно, Лиэль, ты имеешь в виду его &quot;отъезд&quot; в Александровскую слободу и последующее учреждение опричнины. И в этой аналогии, если говорить именно о политическом приеме, есть определенное сходство. И Октавиан, и Иван Грозный, каждый в своем уникальном историческом контексте, понимали силу демонстративного &quot;ухода&quot; или &quot;отказа&quot; от власти как способа заставить элиты самих просить их вернуться и предоставить еще большие полномочия. Это создает иллюзию, что верховная власть не захвачена, а &quot;дарована&quot; или &quot;вымолена&quot; теми, кто формально должен ее ограничивать. Октавиан, конечно, действует гораздо тоньше, в рамках римской республиканской традиции, он не прибегает к террору и не объявляет о &quot;гневе&quot; так открыто, как Грозный. Его &quot;отказ&quot; – это скорее предложение Сенату разделить ответственность и затем добровольно делегировать ему необходимые рычаги управления под видом спасения Республики. Но сама суть маневра – заставить других просить тебя взять то, что ты и так собирался получить, – действительно перекликается.

И действительно, дебаты в Сенате разгораются с новой силой. Сенаторы наперебой предлагают Октавиану различные почести и, что важнее, реальные властные полномочия, облекая их в республиканские формы.

– Нельзя допустить, чтобы провинции, где сосредоточены легионы, вновь стали ареной для амбиций отдельных полководцев! – восклицает один из консуляров. – Предлагаю даровать Цезарю Октавиану проконсульский империй над Испанией, Галлией, Сирией и Египтом на десять лет, дабы он лично обеспечивал безопасность границ и верность войск!

– А для защиты народа Рима и поддержания порядка в самом городе, – подхватывает другой, – необходимо наделить его пожизненной трибунской властью! Его особа будет священна и неприкосновенна, и он сможет наложить вето на любое решение, угрожающее простому народу!

– И как первый гражданин, принесший мир, он по праву должен быть первым и в Сенате! – добавляет третий. – Присвоить ему титул &quot;Принцепс Сената&quot;, чтобы его мудрое слово всегда было услышано первым и направляло наши дебаты!

Октавиан выслушивает все эти предложения с видом глубокой задумчивости. Он встает, и в зале воцаряется тишина.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит так, будто он уступает тяжелому, но почетному бремени. – Ваша настойчивость и ваша забота о благе Отечества не оставляют мне выбора. Если такова ваша непреклонная воля, и если вы действительно верите, что это послужит укреплению Республики и сохранению мира, я не смею отказываться от новых тягот. Я приму на себя командование армиями в наиболее ответственных провинциях, чтобы обеспечить нерушимость наших границ. Я буду использовать священную трибунскую власть для защиты прав каждого римского гражданина. Но знайте, все это – лишь до тех пор, пока Республика не окрепнет настолько, чтобы твердо стоять на ногах без чрезвычайных мер и особого попечения.

Лиэль качает головой, наблюдая за реакцией сенаторов – смесью облегчения, подобострастия и, возможно, затаенного страха.

– Какая хитрость! Он получает все, что хотел, и даже больше: контроль над ключевыми армиями, контроль над провинциями, дающими огромные доходы, право вето через трибунскую власть, первенство в Сенате… И все это под видом служения государству, уступая «воле» Сената. Его осторожность и внешняя скромность так разительно контрастируют с явным, почти царским честолюбием Юлия Цезаря.

Гай кивает, его лицо непроницаемо.

– В этом и заключается его гениальность как политика. Юлий Цезарь шел напролом, часто пренебрегая республиканскими формальностями, что и стоило ему жизни. Октавиан же строит свою власть кирпичик за кирпичиком, искусно маскируя автократию под привычные республиканские формы. Он формально «восстанавливает» Республику, но на деле создает совершенно новую систему, где вся реальная власть постепенно сосредотачивается в его руках. Он избегает ошибок своего приемного отца и действует гораздо дальновиднее. Это и есть начало Принципата – правления первого гражданина, который на самом деле является неограниченным правителем. Этот тонкий баланс между видимостью республиканских традиций и реальностью автократического правления будет поддерживаться им еще долгие годы.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль снова в зал Сената. Январь 27 года до н.э. Атмосфера еще более торжественная, чем прежде. Сенаторы в парадных тогах, их лица выражают смесь благоговения и ожидания. Октавиан, все еще консул, занимает свое место. Сегодня решается не просто вопрос о его полномочиях, а о будущем облике римского государства.

Октавиан поднимается. Зал затихает.

– Отцы-сенаторы! – его голос спокоен, но каждое слово весомо. – Прошел год с тех пор, как вы вновь доверили мне высшие полномочия для восстановления Республики. За это время, с вашей помощью и благоволением богов, мы очистили законы, восстановили храмы, укрепили нравы. Республика вновь обрела дыхание. Теперь, когда основы порядка заложены, я считаю своим долгом вновь заявить: я готов сложить с себя все чрезвычайные полномочия и передать полное управление государством в ваши руки, в руки Сената и народа Рима. Я исполнил свой долг.

Снова, как и год назад, но с еще большим жаром, сенаторы начинают его уговаривать.

– Нет, Цезарь Октавиан! – восклицает один из них, Луций Аррунтий. – Ты не просто исполнил долг, ты спас Республику от гибели! Оставить сейчас кормило правления было бы предательством по отношению к тому миру, который ты нам даровал!

– Мы не можем позволить государству вновь погрузиться в хаос! – подхватывает другой. – Твоя мудрость, твоя твердость, твоя связь с богами – вот что нужно Риму! Мы умоляем тебя, не покидай нас!

Дебаты продолжаются несколько дней, с 13 по 16 января. Октавиан «сопротивляется», говорит о своей усталости, о преданности республиканским идеалам. Но Сенат непреклонен. Наконец, 16 января, достигается компромисс, который, по сути, является триумфом Октавиана.

Один из самых влиятельных сенаторов, тот самый Луций Мунаций Планк, который первым предложил Октавиану остаться у власти год назад, теперь выступает с новой инициативой:

– Отцы-сенаторы! Раз Цезарь Октавиан, в своей неизменной преданности заветам предков и славе Республики, так настойчиво желает сохранить дух и букву наших древних установлений и отвергает чрезвычайные формы власти, давайте же найдем способ почтить его так, как никогда не был почтен ни один гражданин Рима, но так, чтобы эта почесть лишь подчеркнула величие восстановленной им Республики! Предлагаю даровать ему уникальное и исполненное глубокого смысла прозвание, которое отразит его выдающиеся заслуги перед отечеством, его благочестие и ту исключительную роль, которую он сыграл в прекращении гражданских распрей и умиротворении государства! Предлагаю титул – &quot;Август&quot;! – Возвышенный, Достойный почитания, Умножающий благоденствие государства! Имя, которое само по себе будет символизировать новую эру мира и процветания, дарованную нам его трудами и покровительством бессмертных богов!

Идею подхватывают с восторгом, в ней видят идеальное решение – возвеличить Октавиана, не прибегая к скомпрометированным титулам, а наоборот, связывая его имя с возрождением лучших республиканских традиций и благоволением небес.

– Август! Да! Это имя достойно того, кто вернул нам мир и спас Республику! – кричат сенаторы. – И пусть двери его дома будут украшены вечнозелеными лавровыми ветвями, символом его неувядаемой славы и триумфа над раздором, а над входом водружен дубовый венок – corona civica – в знак того, что он спас жизнь бесчисленному множеству римских граждан!

Октавиан, с видом глубокой признательности и едва заметной, тщательно скрываемой улыбки, наконец, «уступает». Его взгляд обводит сенаторов, он делает небольшую паузу, словно взвешивая тяжесть принимаемого решения.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит спокойно, но с нотками торжественности. – Ваша единодушная воля и ваша забота о благе Отечества не могут оставить меня равнодушным. Если вы полагаете, что это уникальное прозвание, &quot;Август&quot;, и те почести, которыми вы желаете меня облечь, действительно послужат укреплению Республики и упрочению дарованного нам мира, я… я принимаю их. Я принимаю их не как знак личного возвышения, но как еще одно свидетельство вашего доверия и как еще одно бремя служения, которое я готов нести во имя Рима. Пусть же это новое имя всегда напоминает мне о священном долге перед вами и перед всем римским народом, и да помогут мне боги быть достойным вашей высокой оценки.

– Ты наш принцепс, Август! Первый гражданин, ведущий нас к процветанию! – восклицает один из сенаторов, и его слова подхватывает одобрительный гул.

Сенат переходит к административным вопросам. Квестор зачитывает:

— Мирные провинции, как Азия и Африка, остаются под управлением Сената и его проконсулов. Пограничные — Галлия, Испания, Сирия, Египет, где нужны легионы, или недавно присоединенные, требующие особого внимания, — на десять лет передаются под проконсульскую власть Октавиана.

— Он получил все армии! — шепчет Лиэль.

— Под видом «особого попечения», — кивает Гай.

— Формально он просто наместник? — уточняет Лиэль.

— Да, но фактически — главнокомандующий с контролем над ресурсами, — отвечает Гай.

Сенат подтверждает его консульство и трибунскую власть. Затем вводится новшество: титул «Император», прежде временный знак полководца-победителя на время триумфа, становится его постоянным личным именем, praenomen.

— Все теперь зовут его «Император»? — удивляется Лиэль.

— Да, — подтверждает Гай. — Он сделал немыслимое: титул победителя стал его постоянным именем. Гай Октавий теперь Император Цезарь.

Следом Сенат присваивает ему еще один титул — «Август».

— «Август» — это ведь не просто имя? — спрашивает Лиэль, глядя на экран, где сенаторы с подобострастием взирают на Октавиана.

— Верно, — отвечает Гай. — Оно от «augere» — «умножать», «возвеличивать», и связано с авгурами, жрецами, толковавшими волю богов.

— То есть его власть теперь божественная? — уточняет Лиэль.

— Не прямо, — поясняет Гай. — Но титул намекает на связь с божественным, на его роль как спасителя Рима. Это шаг к сакрализации, без явного обожествления.

— И это с дубовым венком и щитом в Сенате? — добавляет Лиэль.

— Точно, — говорит Гай. — «Corona civica» за спасение граждан украшает его дом, щит добродетелей — Сенат. Он — почти божественный покровитель.

С этого момента Гай Октавий официально становится Императором Цезарем Августом, оставляя прежнее имя в прошлом.

— Но все под видом Республики! — восклицает Лиэль.

— Да, — соглашается Гай. — Он не царь, а «принцепс» — первый среди равных.

— Но на деле — единоличный правитель, — заключает Лиэль.

— Именно, — подтверждает Гай. — Разделение провинций — гениальный ход. Он контролирует территории с легионами и богатствами.

— И все это «воля Сената», «служение»! — качает головой Лиэль.

— Мастер политической мимикрии, — отвечает Гай. — 16 января 27 года до н.э. — рождение Римской империи. Принципат — это компромисс: республиканские формы есть, но власть у одного.

Лиэль смотрит на экран, где сенаторы с благоговением взирают на Августа.

– То есть, это способ возвысить его над всеми остальными, не называя царем? Придать его власти божественную легитимность?

Гай:

– Именно. А в сочетании с другими почестями, такими как дубовый венок &quot;corona civica&quot; за спасение граждан, который теперь будет постоянно украшать его дом, или размещение его щита с перечислением добродетелей в здании Сената, это создает образ не просто выдающегося политика, а уникального, почти божественного спасителя и покровителя Рима. Это тонкая, но очень эффективная пропаганда.

Лиэль:

– И все это под прикрытием республиканских форм… Он ни разу прямо не сказал, что отказывается править, но и не сказал, что стремится к этому. Всегда – «служение», «бремя», «воля Сената». А это разделение провинций! Он получает под свое &quot;особое попечение&quot; именно те, где сосредоточены легионы и основные богатства!

Гай:

– В этом весь иператор Август. Мастер политической мимикрии. 16 января 27 года до н.э. можно считать формальной датой начала Римской империи, хотя сам Август никогда бы так не сказал. Он становится &quot;принцепсом&quot; – первым среди равных сенаторов, но на деле – единоличным правителем. Эта система, где республиканские институты продолжают существовать, но вся реальная власть сосредоточена в руках одного человека, и есть Принципат. Это гениальный компромисс, позволивший Августу легитимизировать свою автократию и обеспечить Риму десятилетия мира и стабильности.

= 1 =

Экран машины времени переключается, показывая теперь не мраморные залы Сената, а суровую простоту военного лагеря на окраине Рима. 27 год до н.э. Яркое солнце играет на начищенных доспехах воинов. Перед строем солдат в особых, богато украшенных доспехах, с пурпурными плюмажами на шлемах, стоит Август. Это преторианцы, его личная гвардия.

Лиэль с интересом разглядывает воинов.

– Гай, эти солдаты… они выглядят иначе, чем обычные легионеры. Их доспехи богаче, выправка какая-то особенная. Кто это?

Гай кивает, его взгляд внимателен.

– Это преторианцы, Лиэль. Личная гвардия принцепса. Формально – для охраны его самого и столицы. Само название &quot;преторианская когорта&quot; (cohors praetoria) восходит еще ко временам Республики – так назывался отборный отряд, охранявший полководца (претора или консула) в походе. Но Август придал этому институту совершенно новый масштаб и значение.

Лиэль:

– То есть, это не просто телохранители?

Гай:

– Далеко не просто. Август создает девять когорт преторианцев, около девяти тысяч отборных воинов, в основном италиков. Они получают повышенное жалованье, лучшие условия службы и раньше выходят в отставку с щедрыми наградами. Важно, что они расквартированы непосредственно в Риме и его окрестностях, чего раньше старались избегать, чтобы не создавать угрозу военной диктатуры в самом городе.

Лиэль:

– Почему же Август пошел на это? Если это было так опасно?

Гай:

– Для Августа это был необходимый шаг. Во-первых, после десятилетий гражданских войн и убийства Цезаря, он прекрасно понимал, что его личная безопасность – это залог стабильности всего государства. Во-вторых, преторианцы – это мощный инструмент для поддержания порядка в самом Риме и подавления любого потенциального недовольства или заговора. Это его самая надежная опора, верная лично ему.

На экране префект преторианцев, Квинт Осторий Скапула, выводит своих воинов для принесения присяги.

– Преторианская гвардия! – командует Скапула. – Принести присягу на верность Цезарю Августу, защитнику Республики и первому гражданину Рима!

Тысяча голосов сливается в едином мощном возгласе:

– Клянемся всеми богами Олимпа и Капитолия! Клянемся Гением Августа и благополучием Рима! Мы будем защищать Цезаря Августа от всех врагов, внешних и внутренних! Мы не пожалеем своей крови и самой жизни ради его безопасности и славы римского народа! До последнего вздоха! Клянемся!

Август обводит взглядом ряды своих преторианцев. В его глазах – удовлетворение.

– Ваша верность – залог спокойствия столицы и безопасности государства, – говорит он им. – Вы – опора моего авторитета и защитники мира, который мы так тяжело завоевали. Служите с честью, и Рим не забудет вашей преданности.

Затем сцена меняется. Август, уже в простом военном плаще поверх доспехов, обходит ряды обычных легионов в сопровождении Агриппы и нескольких легатов.

– Легионы готовы к выполнению любых приказов принцепса и Сената! – рапортует один из легатов, вытягиваясь в струнку. – Дисциплина на высоте, боевой дух несломлен! Мы благодарны за установление четких сроков службы и щедрых наград для ветеранов. Это вселяет в сердца воинов уверенность в завтрашнем дне!

Август останавливается перед строем ветеранов, его лицо серьезно.

– Рим в неоплатном долгу перед вами, воины! – его голос звучит твердо и доносится до самых дальних шеренг. – Вы проливали свою кровь на полях сражений, вы принесли мир нашему отечеству. Отныне каждый из вас, честно отслужив установленный срок – шестнадцать лет в легионах или двенадцать в преторианской гвардии, – получит не только почетную отставку, но и земельный надел или денежное вознаграждение, достаточное для достойной старости. Ваши дети будут гордиться вами, а Республика – помнить своих героев!

– Слава Августу! Слава нашему полководцу! – раздаются дружные крики легионеров.

Лиэль, наблюдая за всем этим, задумчиво произносит:

– Какая продуманная система… Профессиональная армия, преданная ему благодаря щедрым выплатам и перспективам. И эта преторианская гвардия… Теперь я понимаю их значение. 

Гай кивает:

– Создание этих профессиональных легионов, с четкими сроками службы и обеспеченной старостью, превращает их в постоянную силу, гораздо более лояльную своему полководцу и благодетелю, чем прежние гражданские ополчения. Это, безусловно, необходимо для защиты огромных границ и поддержания внутреннего мира.

Лиэль:

– А преторианцы? Они ведь еще ближе к нему, еще более привилегированны.

Гай:

– Именно. Преторианцы – это элита, его личный щит. Их преданность Августу сейчас абсолютна, она оплачена и подкреплена особым статусом. И, конечно, они являются мощным сдерживающим фактором для любых потенциальных заговорщиков в самом Риме. Однако, любая сила, созданная для защиты одного правителя, несет в себе определенный потенциал… Сила, находящаяся в непосредственной близости к трону и осознающая свою исключительность, может оказаться весьма… влиятельным фактором в политической жизни. Это своего рода &quot;двуликий Янус&quot; – сегодня верная опора, а завтра… кто знает, какие рычаги влияния она сможет использовать.

= 2 =
Экран машины времени мерцает и переносит Гая и Лиэль в Рим, примерно в 23 год до н.э. Картина сменяется: вместо суровых легионеров — гул и звон Монетного двора у подножия Капитолийского холма. В полумраке цеха гудят печи, пахнет раскаленным металлом и потом. Рабочие, обнаженные по пояс, с размеренной силой бьют молотами по заготовкам.

— Гляди, Луций! Новый штемпель! Лик принцепса как живой! — молодой подмастерье протягивает своему наставнику свежевыгравированный бронзовый боек. — А здесь, на обороте, козерог… Что это значит?

— Это его счастливое созвездие, парень, знак судьбы, — отзывается мастер, не отрываясь от чеканки. — А это, — он подбрасывает на ладони тяжелый золотой кругляш, — ауреус. Чистое золото. Стоит двадцать пять вот таких серебряных денариев, что ты полируешь. Чувствуешь вес? Не то что легкие монеты Антония, которые он штамповал в Эфесе.

— И что, теперь такая монета будет в ходу повсюду? От Испании до Сирии?

— В том-то и замысел принцепса. Одна власть, одно государство, одна монета. Чтобы купец из Гадеса мог без обмана торговать с купцом из Антиохии. А теперь меньше болтовни, больше дела! Эти ауреусы ждут в Остии, они отправятся с жалованьем для легионов на Рейне.

— Пропаганда, которую можно положить в карман, — шепчет Лиэль.

— Кровь экономики. Он лечит империю от малокровия, — роняет Гай.

Изображение снова меняется. Теперь они в Курии Юлия, в самом сердце Сената. Мраморные стены гулко отражают голоса. Год на экране — 18-й до н.э. Сенатор в белоснежной тоге с пурпурной полосой, сторонник Августа, страстно жестикулирует.

— Достопочтенные отцы! Оглянитесь вокруг! На кого мы оставим величие Рима? Величайшие патрицианские роды, давшие нам Фабиев и Корнелиев, угасают! В домах знати больше греческих статуй, чем детского смеха! Мы погрязли в распутстве, которое разъедает нас изнутри, как раковая опухоль!

— Какая риторика! «Раковая опухоль»… Гай, это же чистый дискурс о декадансе! — говорит Лиэль, с научным любопытством наблюдая за оратором. — Та самая идея упадка, изысканной усталости цивилизации, которую так любили французские поэты в конце XIX века. Только здесь это не поза, а политическая программа!

— Это не просто программа. Это диагноз, который оправдывает предложенное лечение, — отзывается Гай, неотрывно глядя на Августа. — И лекарь, разумеется, он.

— Но разве для этого диагноза нет оснований? — возражает Лиэль. — Столетие гражданских войн, проскрипции, внезапные богатства, разрушение старых устоев… Разве это не реальный социальный распад? Не просто выдумка пропагандистов?

— Распад — да. Но Август и его сторонники называют это моральным разложением, — поясняет Гай. — Они берут объективные процессы — демографический кризис старой аристократии, рост влияния всадников, большую свободу женщин, хлынувшие с Востока культы и роскошь — и навешивают на них ярлык «порока». Он превращает социологию в патологию. А любую патологию нужно лечить. Жестко и безальтернативно.

Сенатор, тем временем, делает паузу, обводя коллег горящим взором.

— Закон, предложенный божественным Августом, — это горькое, но необходимое лекарство! Он предлагает награду тому, кто дал Риму троих сыновей! Он требует, чтобы каждый всадник и сенатор к определенному возрасту был связан узами брака! Он налагает взыскание на холостяков и бездетных, чье богатство отойдет народу Рима! И клеймит вечным позором прелюбодеев, отправляя их в ссылку! Мы должны исцелить нравы, чтобы спасти государство!

Ему отвечает пожилой сенатор с изрезанным морщинами лицом, в голосе которого слышен скепсис.

— Твои речи пылки, Лентул. Цели благие, кто же спорит? Но разве можно законом заставить мужчину и женщину делить ложе? Мы хотим возродить доблесть предков или породить армию доносчиков, которые будут вынюхивать, кто с кем провел ночь, ради доли в имуществе осужденного? Государство не должно заглядывать гражданину под тогу. Это путь к страху и всеобщему лицемерию.

— Социальная инженерия в действии, — отмечает Лиэль.

— Pater familias, отец семейства, но в масштабах всего государства, — комментирует Гай.

Сцена переносится на улицы Рима. Под сводами портика группа молодых людей из сословия всадников с возмущением обсуждает нововведения.

— Клянусь Поллуксом, он что, в своем уме? Указывать мне, когда и на ком жениться? — гневно восклицает один, щеголяющий в дорогой тунике. — Я должен взять в жены какую-нибудь скучную весталку в юбке, только потому что у нее хорошая родословная, и платить штраф за то, что наслаждаюсь жизнью?

— Это просто грабеж под видом заботы о нравах! — подхватывает другой. — Мой дядя умер бездетным, и теперь казна забирает изрядную часть его наследства! Август просто нашел новый способ пополнять казну за наш счет!

Но у общественного фонтана в Субуре, где женщины набирают воду, слышны совсем другие речи. Пожилая матрона в простом, но опрятном платье с одобрением слушает глашатая.

— Наконец-то! Слава богам, хоть кто-то взялся за этих бездельников! — говорит она соседке. — Моя племянница уже третий год ждет свадьбы, а ее жених пропадает на пирах с какими-то сирийскими танцовщицами! Может, теперь страх перед ссылкой или штрафом заставит его вспомнить о долге.

— Может и так, Марцелла, — вздыхает ее собеседница. — А может, он просто станет хитрее и будет лучше прятать своих любовниц. Мужчины всегда найдут лазейку.

— Желание стабильности против личной свободы, — вздыхает Лиэль. — Это вечный маятник, не так ли? С одной стороны — та матрона у фонтана. Для нее и ее поколения, помнящего реки крови времен Мария и Суллы, хаос проскрипций, мир и порядок — это высшее благо. И она готова заплатить за него свободой этих распущенных, по ее мнению, юнцов.

— А с другой — эти самые юнцы, — продолжает ее мысль Гай. — Они выросли в мире, который уже построил для них Август. Они принимают стабильность как данность, как воздух. И для них цена этого воздуха — вмешательство в их кошелек и спальню — кажется непомерно высокой.

— Так значит, главный конфликт — между теми, кто помнит цену хаоса, и теми, кто ощущает лишь цену порядка? — уточняет Лиэль.

— Попытка переделать природу человека, — заключает Гай. — Порождает сопротивление и лицемерие. Закономерный итог.

— Что ты имеешь в виду под «лицемерием»? Сопротивление я вижу — вот оно, открытое возмущение всадников.

— Сопротивление — это для смелых или глупых. Большинство выберет лицемерие, — поясняет Гай, глядя в пустоту, словно прозревая будущее. — Тот сенатор, что кричал о добродетели, будет исправно посещать заседания, а вечерами ужинать с греческой гетерой, только теперь он будет делать это осмотрительнее. Тот всадник, что негодовал, в итоге женится на богатой наследнице, чтобы избежать штрафов, но будет относиться к браку как к досадной формальности.

— Боже, это пугающе знакомо… — задумчиво произносит Лиэль. — Мне это напоминает начало XXI века. После шока 11 сентября 2001 года люди были так напуганы, так отчаянно жаждали безопасности, что с готовностью приняли «Патриотический акт». Они отдали свою частную жизнь в обмен на обещание защиты.

— Механизм идентичен, — кивает Гай. — Общество, пережившее травму, — будь то гражданская война здесь или невиданный теракт там — всегда готово променять свободу на иллюзию безопасности.

— Иллюзию? — переспрашивает Лиэль.

— Да. И в этом трагическая ирония, которую история доказывает снова и снова. В итоге ты не получаешь ни того, ни другого.

Он обводит взглядом суетливый Рим.

— Смотри. Свободу они уже отдали — открыто, по закону. Но станет ли Рим безопаснее? Эти законы не уничтожат ни заговоры, ни амбиции, ни человеческие страсти. Они лишь загонят их глубже, в тень. Власть, получившая право вторгаться в частную жизнь, станет еще более подозрительной. Страх, который она должна была развеять, просто сменит направление — он обратится с внешних врагов на собственных граждан. И ты останешься с обществом, которое стало менее свободным, но ничуть не более защищенным. Просто более напуганным.

= Энеида =

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в 19 год до н.э., в прохладные, утопающие в зелени сады на Палатинском холме. Это не шумная улица, а уединенная вилла — возможно, самого Мецената. Воздух дрожит от густого, размеренного голоса, читающего стихи. Вокруг фонтана, в тени кипарисов, на мраморных скамьях замерла небольшая группа людей в лучших тогах. Среди них — сам Август, его друг и советник Гай Цильний Меценат, и несколько поэтов, включая Горация.

— Боже, Гай, ты слышишь? Это же он! Вергилий! — восторженно говорит Лиэль. — Он читает из «Энеиды»! Мы попали на закрытые слушания!

Голос Вергилия, ,немолодого и утомленного годами труда, набирает силу, наполняя сад величием:

— …Помни, римлянин! Твоя стезя — народами править державно! В этом искусство твое: налагать условия мира, милость покорным являть и смирять войною надменных!

Когда он замолкает, воцаряется тишина, нарушаемая лишь плеском воды и шорохом павлиньих перьев на газонах. Первым говорит Август, вставая с места. Его голос спокоен, но в нем чувствуется властная решимость:

— Публий, ты возводишь фундамент для души нашего народа. Твои слова сделают для Рима больше, чем десять легионов.

Вергилий, сгорбившись, проводит рукой по лицу, его взгляд полон усталости и сомнений.

— Это лишь тень Гомера, принцепс. Поэма несовершенна, в ней слишком много шероховатостей. Я просил Вария и Тукку… если со мной что-то случится, сжечь рукопись.

Август хмурится, его глаза становятся ледяными.

— Сжечь? — произносит он тихо, но так, что все в саду замирают. — Эта поэма принадлежит уже не тебе, Публий. Она принадлежит Риму. Я, сын Божественного Юлия, чью судьбу ты воспел, не допущу такого святотатства.

Он берет свиток из рук поэта, держа его бережно, как реликвию.

— Твои строки будут учить наших детей, что значит быть римлянином, еще сотни лет.

Меценат, стоя рядом, кладет руку на плечо Вергилия.

— Друг мой, ты слишком строг к себе. Эти строки уже живут своей жизнью. Весь Рим ждет их!

Спустя несколько недель, видят, как слухи о поэме Вергилия распространяются по Риму. Люди в белых тогах на форумах и в тавернах обсуждают «Энеиду», еще не завершенную, но уже ставшую легендой. Эйтан указывает Саре на оживление:

— Смотри, Сара, это время, когда Август укрепляет свою власть. «Энеида» — не просто поэма, это идеология новой империи.

Сара кивает:

— Вергилий начал ее около десяти лет назад, вдохновляясь Гомером. Первые шесть книг — о скитаниях Энея, его встречах с богами, последние шесть — о войнах и основании Рима. Эней избран судьбой, он воплощает римские добродетели: долг, мужество, преданность.

Эйтан добавляет:

— Это идеальный инструмент для Августа. Поэма связывает мифы о богах, Энее и самом императоре в единую цепь, освящая его власть божественным правом.

Лиэль, стоя неподалеку, шепчет Гаю:

— «Энеида» — это священное писание Pax Romana. Миф, который делает империю не просто государством, а божественным замыслом.

Гай соглашается:

— Пропаганда, ставшая реальностью. Мир Августа реален — конец гражданских войн, расцвет торговли. Но он держится не только на легионах, а на вере в божественное предначертание, которое Вергилий воплотил в стихах.

К группе подходит человек в расшитой тоге, вероятно, посланник Августа. Он обращается к Вергилию, держащему стопку свитков:

— Публий, Август видит в твоем труде подтверждение божественной защиты Рима. Эней в твоих стихах — символ верности долгу и судьбе.

Вергилий, поправляя свитки, отвечает с тихой страстью:

— Я хотел показать путь Энея от погибшей Трои к основанию Рима — через божественные знамения, битвы и жертвы ради общего блага. Но каждая строка… я проверяю ее заново. Двенадцать книг, а совершенства все нет.

Эйтан шепчет Саре:

— Представляешь, сколько лет он шлифовал эти стихи? Каждая метафора, каждый образ — это труд ради римской идентичности.

Сара кивает:

— Он вплел отсылки к Гомеру, но сделал их своими. Огонь, судьба, боги — все работает на идею Рима как вечного города.

Вергилий, отойдя чуть дальше с другом Варием, продолжает:

— Первые шесть книг — о странствиях Энея, его встречах с богами. Последние шесть — о войнах и союзах. Я хотел показать, что за величием народа стоят испытания, равные судьбе одного героя.

Варий, оглядываясь, успокаивает его:

— Не тревожься, Публий. Даже если ты не закончишь, Август не даст твоему труду пропасть.

Вергилий с легкой грустью отвечает:

— Я лишь хочу прославить Рим. Надеюсь, потомки почувствуют, как я стремился к совершенству.

Лиэль, наблюдая за этим, задумчиво говорит Гаю:

— Pax Romana — реальность или пропаганда? «Энеида» отвечает: и то, и другое. Это миф, который заставил римлян поверить в свою судьбу.

Гай смотрит на Вергилия, уходящего в тень кипарисов, и добавляет:

— Они создали историю, в которую поверили сами. Это и есть самый прочный фундамент империи.

Сцена постепенно меркнет. Солнечный свет скользит по мраморным колоннадам, отголоски голосов затихают, оставляя лишь эхо стихов Вергилия. Эйтан и Сара обмениваются взглядами.

— Мы видели, как рождается легенда, — тихо говорит Эйтан. — Поэма, объединяющая греческие традиции с римскими идеалами.

Сара соглашается:

— Это не просто литература. Это рождение новой культуры, которая определит Рим на века.

= 4 =

Экран машины времени загорается вновь, перенося Гая и Лиэль на семь лет вперёд. Рим, 12 год до н.э. Они стоят посреди гудящего Римского Форума под палящим солнцем. Их взгляд прикован к храму Весты, где собралась вся знать Рима. Воздух густой от дыма благовоний, смешанного с запахом пота и пыли.

— Наконец-то! После стольких лет! — говорит Лиэль, указывая на группу жрецов в тогах с пурпурной каймой. — Лепид умер, и пост верховного понтифика стал вакантным. Все ждали этого больше двадцати лет.

— Ожидание — тоже часть власти, — ровно отвечает Гай. — Исход был предопределён с того дня, как Лепида отправили в ссылку.

Один из старейших жрецов, Кальвин, выступает вперёд. Его голос, хоть и старческий, разносится над площадью:

— Достопочтенные жрецы, граждане Рима! Боги призвали к себе Марка Эмилия Лепида. Более двадцати лет, пока он жил в изгнании на своей вилле, священный пожизненный пост верховного понтифика оставался за ним. Наш император, в своей великой набожности (*pietas*), не касался этой святыни, ожидая воли богов!

Ему вторит молодой и энергичный жрец, размахивая руками:

— И вот этот день настал! Кто более достоин, чем тот, кто возродил благочестие в нашем городе? Кто восстановил из руин восемьдесят два храма? Кто вернул нам мир богов (pax deorum)? Я называю имя того, кого сама судьба избрала хранителем Рима — Император Цезарь Август!

Толпа взрывается одобрительным гулом. Из рядов жрецов выходит Август. Его лицо серьёзно, движения скромны. Он накидывает край тоги на голову, как того требует ритуал (capite velato), и подходит к алтарю.

— Я принимаю эту священную ношу, — его голос звучит тихо, но отчётливо, — которую я не желал принимать, пока был жив её предыдущий носитель. Теперь же, по воле богов, я буду блюсти обряды, как учил меня мой отец, Божественный Юлий, чья звезда указывает нам путь.

— Это гениально! — восклицает Лиэль. — Он превратил двадцатилетнюю политическую неловкость в демонстрацию своей набожности! Это мастер-класс по политическому брендингу!

В толпе перешёптываются два ремесленника:

— Ну вот, дождался-таки. Теперь он у нас не только принцепс, но и главный по богам!

— Тише, дурень! — шипит второй. — Он поступил по закону! Верховный жрец — это на всю жизнь. Император не стал нарушать обычаи предков, не то что некоторые, кого мы помним. Он ждал, пока старик Лепид сам не откинет копыта. В этом его сила — в уважении к традициям.

— Форма разная, суть одна, — констатирует Гай. — Он собрал все ключи: военная власть, гражданская власть и теперь — религиозная. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто измена, а святотатство.

— Это поразительно, Гай, — задумчиво говорит Лиэль. — Он сознательно концентрирует всю власть в одной точке. И как тонко он выстраивает собственный культ.

— Именно выстраивает, — подтверждает Гай. — Он не объявляет себя богом, это было бы грубо и вызвало бы отторжение. Он плетет вокруг себя божественную паутину. Сначала — культ его &quot;божественного&quot; отца, Юлия. Затем — культ его собственного &quot;Гения&quot;, гениальный ход, позволяющий поклоняться его сути, не поклоняясь ему как человеку. А теперь — это. Пост верховного понтифика. Это не просто еще один ключ. Это замок, который запирает все двери.

Он обводит взглядом сцену.

— Форма разная, суть одна. Он собрал все ключи: военную, гражданскую и теперь — религиозную власть. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто государственная измена. Это святотатство.

На их глазах Август совершает возлияние на алтарь. Вино вспыхивает на раскаленных углях. Толпа ревет: «Ave, Caesar, Pontifex Maximus!». Фигура Августа, с покрытой головой, застывает между дымящимся алтарем и величественным храмом — живой символ, соединивший землю и небо, человека и бога.

— Император Август сознательно концентрирует всю власть в одной точке, — задумчиво говорит Лиэль. — Но в истории были противоположные модели. Возьмём древнюю Иудею эпохи Первого Храма. Там существовала система сдержек: царь обладал военно-политической властью, но пророки могли обличить его от имени Бога, а священники в Храме имели культовую и судебную власть. Никто не был абсолютен.

— А во времена Второго Храма стало ещё сложнее, — продолжает она. — Без царя власть разделилась между первосвященником, который стал и политиком, и Синедрионом — верховным судебным органом. Но даже тогда власть не была полностью сконцентрирована.

— В Римской Республике тоже была система сдержек, — отзывается Гай. — Консулы, Сенат, народные трибуны. Они так эффективно сдерживали друг друга, что в итоге начали гражданскую войну. Август не разрушает систему. Он — результат её коллапса.

— Как иронично... — говорит Лиэль. — Пройдёт почти восемнадцать веков, и Монтескье, глядя на идеализированную Англию, «изобретёт» идею разделения властей как панацею от тирании. Три независимые ветви: законодательная, исполнительная, судебная. Принципат Августа — это анти-Монтескье в чистом виде.

— Видишь, Лиэль, — Гай кивает на дым, — это не просто ритуал. Это символ: Август — связующее звено между землёй и небом, человеком и богом. Он не сокрушил республиканские институты, а присвоил их. Гениальная мимикрия.

— Именно! — Лиэль почти подпрыгивает от возбуждения. — Он как британская Корона в будущем! Формально — почти ничего не решает, но в нужный момент может вмешаться, и это не шутка. Помнишь Канаду в 2008-м?

— Когда Стивен Харпер хотел приостановить парламент, чтобы не получить вотум недоверия? — Гай ухмыляется. — А генерал-губернатор, Мишель Жан, отказала ему — во имя стабильности. Представитель Короны действует против главы правительства… Это было как пощёчина.

— Да! И всё на основе обычаев, традиций, а не конституции, которой у Британии, по сути, нет! — Лиэль с восторгом разводит руками. — Такие «спящие» полномочия, как арбитраж в кризисе, теоретически есть и у монарха в Лондоне. Он может отказаться распустить Парламент, если тот не функционирует. Или назначить премьера, если никто не набрал большинства. Но… всё это — мина замедленного действия. Могут спасти страну. Или спровоцировать катастрофу.

— Монарх в роли арбитра, — Гай задумывается. — И при этом — Верховный правитель Англиканской церкви. Он не только символ, он ещё и духовный якорь. Формально — глава церкви с 1534 года, с времён Генриха VIII. Реально — формальность: назначает епископов по совету премьера, утверждает церковные законы, но не вмешивается. Всё идёт через комиссии. Но…

— Но во времена кризиса — символ начинает говорить. Помнишь Елизавету II в пандемию короновируса 2020-2023 гг.? — Лиэль смягчает голос, повторяя: — We will meet again… Люди плакали. Это было как голос нации, как архетип материнства и спокойствия. — А ещё он санкционирует всё — от церкви до международного права. Помнишь вступление в ЕС?

— 1972 г., — Гай поправляет тогу на плече. — European Communities Act. Британский парламент — теоретически всемогущ — добровольно подчинился внешнему праву. Суд сказал: «Если право ЕС и закон Британии расходятся — побеждает Брюссель». Такого не было никогда. И королева это санкционировала — формально, конечно.

— Но важно, что она санкционировала! — Лиэль оживляется. — Британская система поразительна. Она может себя ограничить — без революций, без кровопролитий. Просто: сегодня Парламент — верховенство, завтра он говорит: «пусть ЕС будет выше нас». Самоограничение без давления. А потом — Brexit, и назад всё возвращают. Гибкость системы — в её мягкости.

— Пример Великобритании — уникален, — задумчиво говорит Гай. — Август централизует власть под республиканским фасадом. Британия — распределяет власть под фасадом абсолютизма. Но и там, и там — фасад скрывает реальность. Власть существует между строк, в традициях, конвенциях, вере в стабильность.

— И именно потому, — добавляет Лиэль, — роль монарха остаётся загадкой. Он ничего не решает — пока не наступает кризис.

Гай и Лиэль молча смотрят на храм Весты, где Император Цезарь Август стоит под сводами, соединяя в себе земное и божественное. Власть, как и прежде, остаётся сложной игрой форм и реальностей, переплетением традиций, силы и символов. И пока эти невидимые нити держат государство, оно живёт и развивается.

= 5 =
Экран машины времени загорается датой: 19 августа 14 года н.э. Но изображение не Рима, а тихой виллы в Ноле, в Кампании. В комнате, залитой мягким светом, на смертном одре лежит старик. Это Август. Вокруг него — его жена Ливия и его приемный сын, угрюмый и молчаливый Тиберий.

— Все ли я сыграл хорошо в комедии жизни? — шепчет умирающий император, цитируя греческого драматурга. — Тогда похлопайте…

Его голова опускается на подушку. Наступает тишина.

Изображение переносится в Рим. Весть, принесенная гонцами, распространяется по городу не как крик, а как удушающий шепот. Мастерские закрываются. Торговцы на форумах сворачивают свои лавки. На улицах, обычно полных шума и криков, воцаряется странная, тяжелая тишина, нарушаемая лишь глухими рыданиями.

— Он ушел, — говорит пожилой легионер в отставке своему сыну, глядя на пустующий храм Божественного Юлия. — Отец Отечества ушел. Я был мальчишкой, когда начались гражданские войны. Я помню голод и страх. Он дал нам сорок лет мира. Что же будет теперь?

— Боги, что же будет? — повторяет его сосед, купец. — Тиберий? Он хороший полководец, но… он не Август. Он не улыбается толпе.

— Вселенная замерла, — тихо говорит Лиэль, наблюдая за скорбящим городом. — Они не просто оплакивают старика. Они боятся, что вместе с ним умер и мир, который он построил.

— Они оплакивают не человека, а эпоху, — роняет Гай. — И боятся вакуума власти.

Сцена меняется. Зал Сената. Стены затянуты темной тканью. Лица сенаторов выражают смесь официальной скорби и плохо скрытой тревоги. В центре — Тиберий. Высокий, сутулый, его лицо — маска суровой сдержанности.

Один из старейших сенаторов, Азиний Галл, поднимается. Его голос дрожит не только от скорби, но и от неуверенности.
— Божественный Август оставил нам мир и порядок! Он выбрал тебя, Тиберий, усыновив и сделав своим соправителем. Он видел в тебе продолжателя! — он делает паузу, вглядываясь в непроницаемое лицо Тиберия. — Воля богов и воля твоего отца указывают на тебя! Ты должен, ты обязан принять его ношу, чтобы империя не рухнула!

Все взгляды устремлены на Тиберия. Сенаторы не просто просят, они умоляют, пытаясь своими словами утвердить то, чего еще никогда не было — династическую преемственность.

Тиберий долго молчит, оглядывая их тяжелым, изучающим взглядом.

— Как один человек может нести бремя целого мира? — наконец произносит он глухо, словно обращаясь к самому себе. — Божественный Август, с его силой и мудростью, едва справлялся с этой задачей. Я же — человек старый, проживший жизнь в походах, а не во дворцах. Разделите эту власть между несколькими достойными мужами. Рим велик, он найдет их.

— Нет! — выкрикивает кто-то с места. — Республика не вынесет правления многих! Это путь к новым войнам! Мы помним триумвираты! Нам нужен один принцепс!

Тиберий снова молчит, словно взвешивая каждое слово.

— Хорошо, — произносит он наконец, и в его голосе слышится бесконечная усталость. — Если такова ваша воля… Я принимаю эту ношу. Я принимаю это рабство (servitutem) не из желания власти, но из долга перед Римом.

— Какая игра! — говорит Лиэль. — Классическое римское отречение от власти (recusatio imperii), чтобы доказать, что ты ее достоин.

— Ритуал, — уточняет Гай. — Но в его случае, в этом есть доля правды. Он презирает эту толпу и эту лесть. Он не харизматичный лидер. Он — администратор. И в этом его трагедия и опасность для них.

Официальный глашатай выходит вперед и провозглашает решение Сената:
— Сенат и народ Рима, в соответствии с волей Божественного Августа, передают всю полноту проконсульского империя и трибунской власти Тиберию Юлию Цезарю Августу!

— Вот оно, — говорит Лиэль. — Ключевой момент. Тиберий Юлий Цезарь Август.

— Система преемственности сработала, — заключает Гай. — Имя стало титулом. Фамилия стала символом власти. Империя пережила своего создателя. Но она унаследовала и его хрупкость.

= 6 =
Экран машины времени показывает Рим спустя пару лет после смерти Августа, около 16 г. н.э. На первый взгляд, ничего не изменилось. Форум так же шумит, торговцы заключают сделки, в базиликах идут судебные процессы. Но что-то неуловимое исчезло из воздуха.

— Смотри, Гай, — замечает Лиэль. — Город живет своей жизнью, экономика работает, границы на месте. Тиберий, похоже, отличный администратор. Он продолжает политику Августа. Но почему такое ощущение... пустоты?

— Потому что центр этой вселенной стал черной дырой, — ровно отвечает Гай. — Август был солнцем. Тиберий — тень.

Сцена переносится в зал Сената. Идет заседание. Нет былой театральности, нет пафосных речей. Все говорят тихо, деловито, но с постоянной оглядкой на кресло, где сидит император. Тиберий слушает доклады о ценах на зерно и состоянии акведуков, не проявляя эмоций.

Один из сенаторов, смелый и популярный в народе, решает высказаться.

— Принцепс! — начинает он. — Доклады о финансах важны, но народ ждет твоего лидерства! Город ждет новых игр, новых празднеств! Прошло уже два года, как мы не видели триумфальных шествий и щедрых раздач, какими баловал нас твой божественный отец!

Тиберий медленно поднимает голову. Его взгляд тяжел и холоден.

— Я следую заветам Божественного Августа в главном — в управлении провинциями и содержании армии, сенатор. — Голос императора тих, но каждое слово режет, как стекло. — Рим требует порядка, а не зрелищ. Казна — не бездонный колодец для покупки любви толпы. Если народ будет сыт и защищен, он переживет отсутствие лишних представлений в цирке.

Говоривший сенатор бледнеет и садится на место, ощутив на себе не только взгляд Тиберия, но и внимательный, оценивающий взгляд другого человека — префекта претория Луция Элия Сеяна. Сеян стоит позади кресла императора, красивый, уверенный в себе, и в его глазах читается неприкрытая угроза.

— Вот и новый игрок на сцене, — замечает Лиэль. — Префект преторианцев. При Августе они были лишь телохранителями. А теперь...

— А теперь они — единственный реальный силовой ресурс в городе, — заканчивает Гай. — Тиберий не доверяет сенаторам, не любит народ. Он доверяет только своим гвардейцам. И их командир, Сеян, прекрасно это понимает. Он становится вторым человеком в Риме.

Сцена меняется. Та же курия, но заседание окончено. К тому самому сенатору, что осмелился говорить о зрелищах, подходит его старый друг.

— Ты безумен, Марк! — шипит он, оглядываясь по сторонам. — Зачем ты лезешь на рожон?

— Я сказал то, что думают все! — отвечает Марк. — Мы не знаем, что у него на уме! Он почти не появляется на публике, живет на Палатине как в крепости. Он не говорит с нами, он выносит нам приговоры своим молчанием!

— Тише! — обрывает его друг. — Он продолжает политику Августа, и слава богам за это. Но он не Август. Он не прощает обид и не забывает имен. Берегись Сеяна. Говорят, его люди слушают даже стены в этом зале.

— Вот и суть, — говорит Лиэль. — Тиберий стремится сохранить систему, принципат. Но его стиль правления, его характер, создают непреодолимую дистанцию между ним и обществом.

— Он пытается управлять империей как легионом: через дисциплину, приказы и недоверие, — подводит итог Гай. — Но государство — не армия. 

= 7 =
Экран машины времени показывает 19 год н.э. Рим. Ночь. По узким улочкам Субуры, освещенным лишь редкими факелами, решительным шагом движется отряд городской стражи — вигилов — во главе с магистратом.

— Выламывайте дверь! Именем Сената и народа Рима! — командует магистрат, указывая на неприметный дом.

С грохотом падает дверь, и стражники врываются внутрь. Они выволакивают на улицу перепуганного старика в восточных одеждах, а следом выбрасывают его «инструменты»: бронзовую астролябию, папирусы с начертанными небесными картами, глиняные таблички с предсказаниями.

— Что вы делаете? Я лишь читаю судьбу по звездам! — кричит старик.

— Ты сеешь смуту! — отрезает магистрат, брезгливо пиная ногой свиток. — Ваши предсказания о смерти великих мужей и падении принцепса подстрекают к заговорам! Убирайтесь из Рима! Все вы, халдеи, маги, предсказатели! Указ императора ясен! Вон из Италии!

— Он боится не нас! — кричит в ответ астролог, пока его уводят. — Тиберий боится правды, начертанной на небесах!

Сцена переносится на следующий день. На форуме, у ростральной трибуны, глашатай зачитывает тот самый указ. Реакция толпы неоднозначна.

— Наконец-то! — говорит пожилой сенатор, сторонник старых традиций, своему спутнику. — Эти восточные шарлатаны заполонили город! Они развращают умы, отвращают от наших, римских богов! И, что хуже, их болтовня о будущем дает пищу для самых опасных амбиций. Тиберий прав, что выметает эту грязь.

Неподалеку стоят два простых горожанина.

— А я не понимаю, — говорит один, почесывая затылок. — Чем ему звезды-то не угодили? Божественный Август сам верил в свое созвездие Козерога, на монетах его чеканил.

— Так то — Август, — отвечает второй, опасливо оглядываясь. — А этот, видать, боится, что ему нагадают что-то не то. Почему император боится звезд? Что он скрывает?

Картина меняется. Роскошная вилла на Палатине. Две знатные матроны обсуждают новости за чашей разбавленного вина.

— Это ужасно, Фульвия! Мой астролог, хилиарх из Александрии, предсказал моему сыну блестящую карьеру! А теперь его изгоняют, как преступника!

— Мой тоже исчез, — вздыхает Фульвия. — Говорят, что сам император втайне советуется с неким Тразиллом на Родосе, а нам запрещает! Это не забота о нравах, дорогая. Это монополия на будущее. Он хочет быть единственным, кто знает, что предначертано судьбой.

— Вот и суть, — говорит Лиэль, наблюдая за этими сценами. — Это не просто борьба с суевериями. Это борьба за контроль над информацией. В мире, где предсказание может стать политическим оружием, Тиберий не терпит конкурентов.

— Абсолютно, — подтверждает Гай. — Он стремится контролировать не только настоящее, но и будущее. Точнее, разговоры о будущем. Изгнание астрологов — это акт его растущей подозрительности. Он видит заговор в каждом гороскопе, предвещающем перемены. Этот указ — еще один шаг, отдаляющий его от элиты и народа, и еще один кирпич в стене страха, которую он строит вокруг себя.

= 8 =

Экран машины времени вспыхивает, показывая дату: 30 год до н.э. Картина меняется с мраморного Рима на залитый солнцем греческий остров Родос. В зале роскошной виллы, с которой открывается вид на лазурное море, мерит шагами невысокий, но крепко сбитый мужчина. Его черная борода ухожена, на пальцах сверкают перстни, но глаза выдают напряженную работу мысли. Это Ирод, царь Иудеи.

— Он вызвал меня, — говорит Ирод своему главному советнику, греку Николаю из Дамаска. — Не как царя. Как просителя. Я должен явиться к нему без диадемы.

— Государь, Октавиан сейчас — хозяин мира, — осторожно отвечает Николай. — Он разбил Антония и Клеопатру при Акции. Египет пал. Теперь он решает судьбы всех, кто был на стороне проигравших.

— На стороне проигравших… — Ирод горько усмехается. — Я был лучшим другом Антония! Я предлагал ему казнить Клеопатру, эту египетскую ведьму, которая его погубила, и обещал ему все свои войска! Он не послушал. Он выбрал ее, а не верность.

Он останавливается у окна и смотрит на римские триремы, стоящие в гавани.

— И что теперь? Мне пресмыкаться перед этим холодным юнцом? Унижаться? Просить прощения за то, что я был верен своему другу и покровителю?

— Может быть, именно в этом и есть наш единственный шанс? — подает голос Николай.

Ирод резко оборачивается. В его глазах вспыхивает огонь — не страха, а азарта. Он медленно кивает, словно пробуя мысль на вкус. Внутренний голос говорит ему: «Все советуют мне отречься от Антония. Глупцы! Октавиан не уважает предателей. Он ценит силу и верность. Моя дружба с Антонием — мой главный риск. Но она же… она же может стать моим главным козырем».

Сцена меняется. Тот же день, главный зал виллы. На высоком кресле сидит Октавиан. Молодой, сдержанный, его лицо непроницаемо, как у статуи. Перед ним, с непокрытой головой, без царской диадемы, стоит Ирод.

— Я не буду лгать тебе, Цезарь, и не буду скрывать правду, — начинает Ирод, и его голос звучит твердо, без тени подобострастия. — Признаю: я был преданнейшим другом Антония. И если бы ты не победил, я бы доказал тебе это не на словах, а на деле.

Октавиан молча слушает, слегка приподняв бровь.

— Я давал ему и деньги, и хлеб, и воинов, — продолжает Ирод. — Единственное, чего я не сделал, — не сражался рядом с ним лично, потому что он послал меня воевать с набатеями. Но я был ему предан до последнего дня. И я бы умер за него.

Он делает паузу, глядя прямо в холодные глаза Октавиана.

— И я советую тебе, Цезарь, судить не о том, кому я был другом, а о том, каким я был другом. Если ты решишь сохранить мне жизнь и царство, ты увидишь, что такую же верность я буду хранить и по отношению к тебе.

Наступает долгая тишина. Октавиан медленно обдумывает услышанное. Наконец, он нарушает молчание.

— Ты говорил разумно, Ирод. Я хочу, чтобы такие люди были моими друзьями.

Он делает знак слуге. Тот подносит на подушке царскую диадему.

— Твоя преданность нужна Риму, — говорит Октавиан. — Надень свою диадему. Я не только подтверждаю твой царский титул, но и возвращаю тебе Иерихон и другие богатые земли, которые у тебя отняла Клеопатра. И сверх того, дарую тебе прибрежные города Газу, Анфедон, Яффу и башню Стратона. Сильный и верный союзник на Востоке — вот что нужно Риму.

— Какой ход! — восхищается Лиэль. — Он превратил свою самую большую слабость в доказательство своей силы!

— Политический гений Ирода встретился с холодным прагматизмом Октавиана, — заключает Гай. — Ирод понял, что Октавиану нужен не раб, а надежный управляющий на беспокойной восточной границе. А Октавиан увидел в Ироде человека, чья верность стоит дорого, но и окупается сторицей. Это не просто прощение. Это заключение взаимовыгодного союза, который определит политику в регионе на тридцать лет.

= 9 =
Экран машины времени показывает дату: около 20 года до н.э. Картина меняется, перенося наблюдателей с залитого солнцем Родоса в Иудею.

– Смотри, Гай, Иудея! – шепчет Лиэль, всматриваясь в экран. – Какая кипучая деятельность! Кажется, этот Ирод – настоящий строитель! Масштабы... просто поражают!

– Строительство – это политика, Лиэль, – тихо отвечает Гай. – И способ войти в историю. Смотри, это Масада. Неприступная скала.

Перед ними выжженная солнцем пустыня и отвесная, неприступная скала Масады. На самой ее вершине, под палящими лучами, кипит работа.

– Сколько людей! – произносит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана. – И все такие смуглые от этого беспощадного солнца!

– Да, – откликается Гай. – И слышишь этот надрывный крик? Они таскают гигантские камни.

– А какой шум от инструментов! – продолжает Лиэль. – Лязг, скрип подъемников… И эти их монотонные песни… Прямо чувствуешь тяжесть их труда.

– Так возводятся циклопические стены, – замечает Гай. – А вон там, видишь, уже угадываются очертания изящных дворцовых построек.

В центре, наспех сколоченный стол завален чертежами. Над ними, вглядываясь в линии, склонился сам царь Ирод, одетый в простую тунику, но с неизменным выражением властности на лице. Рядом с ним – подтянутый римлянин в форме военного инженера.

– Марк Фабий, ты следишь за моей мыслью? – Ирод нетерпеливо стучит пальцем по пергаменту. – Вот эти стены! Видишь? Двойные, с казематами внутри! Чтобы ни один таран, ни одна осадная машина не смогла их одолеть!

– Так и будет, великий царь, – голос инженера спокоен и деловит. – Мы используем лучшую римскую кладку. Каждый камень притесывается идеально. Даже самые мощные орудия не пробьют такую толщу. Эти стены простоят века.

– Отлично! – Ирод удовлетворенно кивает, его взгляд загорается. – А здесь, – его палец перемещается на северный уступ скалы, нависающий над бездонной пропастью, – здесь я хочу дворец! Да не просто дворец, а трехъярусное чудо! Представляешь, Фабий, какие виды будут открываться с верхних террас на это Мертвое море? – он широким жестом указывает на неподвижную, свинцовую гладь вдали.

– Замысел воистину царский, ваше величество, – Марк Фабий позволяет себе едва заметную профессиональную гордость. – Особенно система водоснабжения для такого места… Потребуются невероятные усилия для подъема воды и материалов на такую высоту.

– С банями, не хуже римских терм! – продолжает Ирод, не слушая. – С мозаиками, от которых у чужеземных послов будет захватывать дух! С колоннами из лучшего мрамора! Вообрази, Фабий, я нежусь в прохладной ванне, а внизу, у подножия скалы, копошатся мои враги, не в силах ничего сделать! Какая ирония судьбы!

– Это будет не только царская резиденция, но и самая неприступная крепость в Иудее, – подтверждает инженер.

– И склады! Не забудь про склады, Фабий! – Ирод снова тычет в план. – Огромные! Чтобы там поместилось зерно на десять лет! Вино! Оливковое масло! Оружие! Тысячи копий, мечей, доспехов, миллионы стрел! Масада должна быть готова выдержать десятилетнюю осаду! Десять лет, Фабий! Чтобы ни одна живая душа не сомневалась в моей предусмотрительности и моем могуществе!

– Десять лет… – бормочет инженер, с восхищением и некоторым сомнением качая головой. – Это почти вечность для осады, царь. Но мы сделаем все возможное. Каждая цистерна, каждый амбар будет построен по вашему слову.

Сцена на экране мгновенно меняется.

– Ух ты, а это что за гигантский проект? – Лиэль подается вперед. – Они гавань строят прямо в открытом море!

– Это побережье Средиземного моря, Лиэль, – говорит Гай. – Место, известное доселе как скромная Башня Стратона. Но сейчас здесь разворачивается строительство поистине имперского размаха.

– Тысячи и тысячи рабочих… – шепчет Лиэль, ее голос полон смешанных чувств. – Рабов, осужденных, наемных мастеров… Все они под этим палящим солнцем и хлесткими ударами надсмотрщиков… Какая жестокая картина, Гай, несмотря на все величие.

– Смотри, – Гай привлекает ее внимание к деталям на экране. – Как эти гигантские каменные блоки, каждый весом в десятки тонн, с помощью сложных, но эффективных механизмов опускаются в воду. Именно так они формируют волнорезы и будущие причалы.

– А на берегу, – Лиэль продолжает наблюдение. – Среди этих лесов из строительных материалов и гор мусора, уже отчетливо растут стены нового, величественного города. И вон, посмотри, сам Ирод! Он стоит на том холме, с которого открывается наилучший вид на всю эту грандиозную стройку. Рядом с ним – греческий архитектор, Деметрий, такой элегантный в своем изящном хитоне.

– Да, – подтверждает Гай, его взгляд также прикован к фигуре царя. – И этот ветер с моря так картинно треплет его пурпурный плащ. Он явно в восторге от происходящего, от воплощения своих замыслов.

– Ну что, Деметрий, друг мой! – голос Ирода полон восторга, глаза его горят почти безумным огнем. – Ты видишь это?! Это будет не просто порт, каких много на этом побережье! Это будет окно! Окно Иудеи в великий мир! Отсюда наши корабли понесут наши товары, нашу славу во все концы Ойкумены!

– О, великий царь! – Деметрий почтительно склоняет голову, но в его голосе слышен неподдельный энтузиазм. – Масштаб поражает воображение! Эти молы, уходящие так далеко в море… Ничего подобного нет от Александрии до Антиохии! И эта система смыва ила, которую вы придумали… Это гениально!

– И мы назовем его Кейсария! – Ирод гордо вскидывает подбородок. – В честь моего друга и могущественного покровителя, императора Цезаря Августа! Здесь будет все, что подобает великому полису! Театр, да такой, что затмит афинский Дионисов! Амфитеатр для гладиаторских боев и травли зверей, чтобы народ знал цену мужеству и не боялся крови! Ипподром, где лучшие колесницы со всего Востока будут оспаривать первенство!

– А храм, о царь? Какому из богов Олимпа будет посвящен главный храм такого великолепного города? – спрашивает Деметрий, с любопытством глядя на Ирода.

– А вот здесь, – Ирод указывает на господствующий холм у самого входа в будущую гавань, – мы возведем храм! Он будет посвящен двум новым, но самым могущественным божествам нашего мира! Богине Роме – живому, несокрушимому Духу Великого Города! И божественному Гению моего друга, императора Августа! Пусть каждый мореход, входящий в эту гавань, первым делом видит, кому на самом деле принадлежит этот мир!

– Какая блестящая, какая дальновидная идея, царь! – Деметрий хлопает в ладоши от восторга. – Это не просто дань уважения, это политический манифест! Каждый корабль, бросающий здесь якорь, будет знать, кто правит Иудеей и кто стоит за вашей спиной! Кейсария станет не просто жемчужиной Востока, она станет символом вашей мудрости и могущества Рима!

– Эллинистический город-полис, смотрящий на Запад, – тихо говорит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана.

– А для тех, кто живет в Иудейских холмах, это не прогресс, – подхватывает Гай, его голос звучит глухо. – Это тумъа — ритуальная нечистота, проникающая в самое сердце Иудеи. Это вызов их вере, их традициям, всему их миру.

Экран снова меняется, подтверждая слова Гая. Полутемная комната в одном из скромных иерусалимских домов. Пыльный луч света, пробивающийся сквозь узкое окно, выхватывает из полумрака стол, заваленный свитками, и несколько фигур в простых, но чистых одеждах. Это книжники, фарисеи, погруженные в изучение Закона. Но их тихий разговор сегодня не о тонкостях интерпретации древних текстов.

– Братья, вы слышали? – один из них, пожилой человек с седой бородой, которую он нервно теребит, понижает голос до негодующего шепота, оглядываясь на плотно прикрытую дверь. – Он строит капище своим идолам на нашей Святой земле! Храм своим римским повелителям в той новой гавани!

– Да будет проклято это кощунство! – подхватывает другой, моложе, с горящими глазами, ударяя кулаком по столу так, что свитки подпрыгивают. – А внутри, говорят, будут статуи! Голые изваяния этих их божков! Мерзость! Мерзость перед лицом Всевышнего! Как земля наша терпит такое? Неужели небо не разверзнется?

– И это еще не все, Йонатан, – добавляет третий, самый старший и, видимо, самый авторитетный, его голос спокоен, но полон горечи, как полынь. – Он устраивает в этой своей Кейсарии гладиаторские игры! Убийства людей ради потехи толпы! Кровь льется на потеху язычникам! Он называет это «Квинквиналиями» в честь своего Августа, но это же чистое язычество, которое развращает нашу молодежь, отрывает ее от Закона отцов! Наши юноши смотрят на это и думают, что это и есть жизнь!

– Неужели он думает, что перестроив Храм здесь, в Иерусалиме, он купит наше прощение за все эти грехи? – с горечью спрашивает первый. – Облицует Дом Божий золотом снаружи, а сердце его останется черно, как смола! Разве золото может очистить проказу души?

– Он строит для иудеев одной рукой, чтобы усыпить нашу бдительность, – заключает старейшина, медленно разворачивая свиток Торы, словно ища в нем ответ и утешение. – А другой рукой возводит алтари идолам по всей стране. Это не царь Израиля. Это идумейский раб Рима, волк в овечьей шкуре!

Словно в ответ на этот ропот, картина снова меняется, перенося наблюдателей в Иерусалим.

– Смотри, Гай! – восклицает Лиэль, указывая на новую сцену. – Это же крепость Антония! Она так грозно нависает прямо над Храмовой горой! А вон, на самой крыше, если я не ошибаюсь, и сам Ирод!

– Его взгляд действительно устремлен на древние стены Святилища, – замечает Гай, всматриваясь. – А внизу, на площади, уже собралась внушительная делегация – там и священники, и старейшины… Наверняка, они пришли, чтобы выслушать его очередное повеление или объявление.

– Он начинает спускаться к ним, – Лиэль внимательно следит за каждым его движением. – И облик его заметно изменился, ты не находишь? Нет той эллинской, почти театральной страстности, что мы видели в Кейсарии. Теперь он по-восточному торжественен и действительно величествен.

– Отцы! Первосвященники! Народ Израиля! – его голос, усиленный акустикой места, разносится над площадью, заставляя умолкнуть даже самый тихий шепот. – Наш Святой Храм, Дом Всевышнего, построенный нашими славными предками, обветшал от времени. Стены его уже не так крепки, золото потускнело. Он стал недостоин той великой славы нашего Бога, которую должен отражать! Разве можем мы допустить, чтобы Дом Царя царей выглядел хуже, чем дворцы смертных?

В толпе ропот… Недоверчивый, тревожный. Люди перешептываются, качают головами.

– И я, ваш царь, – продолжает Ирод, возвысив голос, – чувствуя эту боль вместе с вами, хочу перестроить его! Я сделаю его выше, чем он был когда-либо! Больше и прекраснее, чем даже тот Храм, что воздвиг мудрейший из царей, Соломон! Золота на него не пожалею! Мрамор будет из самой Паросской каменоломни, белый, как снега Хермона!

Из рядов священников выходит вперед один, очень старый, с лицом, изрезанным морщинами, как древний пергамент.

– Царь, – его голос слаб, но слышен в наступившей тишине, – намерения твои, быть может, и благие. Но сердца наши полны страха. Ты разрушишь старую святыню, к которой мы привыкли, где молились наши отцы… А новую… что, если новую ты не сможешь или не успеешь построить? Что, если мы останемся с пустым, оскверненным местом на святой горе? Не будет ли это знаком гнева Небес?

Ирод одаривает его своей самой обезоруживающей, почти отеческой улыбкой.

– Мудрый Элиэзер, я понимаю твои опасения. И я обо всем подумал! Смотрите! – он указывает на вереницы повозок, груженых отесанными камнями и кедровыми бревнами, уже стоящие наготове у подножия горы. – Тысяча повозок уже готова к работе! Десять тысяч лучших каменщиков и плотников со всей страны, и даже из-за ее пределов, ждут лишь моего приказа! Все материалы уже заготовлены в огромном количестве!

– Но кто же будет работать в самом Святая Святых? – выкрикивает кто-то из толпы священников. – Ведь туда не может войти простой строитель, нечистый руками своими!

– И об этом я позаботился! – Ирод торжествующе вскидывает руку. – Я уже отобрал тысячу священников из рода Аhаронова, коhэнов чистых сердцем и руками, и обучил их ремеслу строителей! Только им, и никому другому, будет дозволено касаться священных камней во Святая Святых и во Дворе Священников! Мы не тронем ни единого камня старого Храма, пока новый материал не будет полностью подготовлен и освящен, чтобы заменить его! Все будет происходить постепенно, часть за частью! Этот Храм прославит Бога Израиля на все времена! И да, – он понижает голос, но так, чтобы все слышали, – он прославит и мое имя в веках, как строителя величайшей святыни!

– Невероятно! – шепчет Лиэль, глядя на экран, на эту смесь набожности, политики и безмерного тщеславия. – Он настолько преуспел во внешней красоте, что мудрецы потом запишут в трактате Сукка: «Тот, кто не видел Храма Ирода в его построенном виде, никогда не видел прекрасного здания».

– Да, «то, что видели глаза», – кивает Гай, – внешняя красота. Но она скрывала страшный парадокс. Как иудеям было принять эту святыню из рук тирана, идумеянина, убийцы? Они нашли ответ, Лиэль. В трактате Бава Батра, на странице 4а, задается вопрос: кто свидетельствует против нечестивого Эдома, с которым часто ассоциировали Ирода и Рим? И следует ответ от имени Всевышнего.

Лиэль смотрит на Гая с живым интересом.

– «Рабба сказал: Что означает написанное: &quot;И скажут: он разорён&quot; (Малахия 1:4)? Сказал этот народ [Эдом] перед Святым, благословен Он: Владыка мира, кто свидетельствует против нас? Сказал Он им: Камни Дома Моего».

– Камни… камни Храма как свидетели обвинения против своего же строителя? – Лиэль поражена.

– Именно, – подтверждает Гай. – Сами камни, которые он так искусно уложил, свидетельствуют против него и его духовных наследников. Логика Талмуда здесь поразительна: «Смотрите, – как бы говорят эти камни, – даже такой злодей, как Ирод, был вынужден, по тем или иным причинам – из страха, тщеславия, политического расчета – украсить и возвеличить Дом Божий! Насколько же велико ваше преступление, если вы этот Дом разрушите или оскверните своим неверием!» Святость Храма исходила не от Ирода. Его действия были продиктованы чем угодно, но не искренним благочестием.

– То есть, – медленно произносит Лиэль, осмысливая, – подлинную святость этому месту дал не строитель-тиран, а сам народ? Те, кто приходил сюда?

– Совершенно верно, – соглашается Гай. – Подлинное освящение пришло вопреки Ироду. Его дали молитвы, жертвы, слезы и радость тысяч и тысяч людей, которые на протяжении десятилетий приходили к этим стенам, чтобы соединиться со своим Богом. Святость вложил народ, его вера и его служение. А роскошные камни Ирода лишь стали немым укором его нечестию и, одновременно, великолепным, хотя и трагическим, фоном для этой истинной, живой веры.

– Но как же тогда быть с этой святостью, если сам строитель был таким? – спрашивает Лиэль, явно заинтригованная. – Как мудрецы это объясняли? Были ли какие-то особые условия, определяющие святость Храма, если она исходила не от него?

– Мудрецы Талмуда нашли очень глубокий ответ, – отвечает Гай, погружаясь в рассуждения. – Вспомни, я упоминал трактат Бава Батра, где говорится, что камни Храма станут свидетелями против Эдома. Логика там такова: смотрите, даже такой нечестивец, как Ирод, был вынужден возвеличить Дом Божий. Так вот, святость Храма изначально была определена Божественным установлением, но жизнь в эту святость вдохнул именно народ. В трактате Йома, на листе 21б, отмечается, что во Втором Храме, даже в его иродовом великолепии, уже не было той явной Шхины, Божественного Присутствия, Ковчега Завета или Урим и Тумим, как в Первом. Однако сама кдуша, святость места и служения, сохранялась. И сохранялась она именно через преданность народа, через тщательное исполнение заповедей.

– Значит, даже без этих видимых чудес и атрибутов Первого Храма, само место, посвященное Богу, и служение людей делали его святым… – задумчиво говорит Лиэль.

– Именно, – подтверждает Гай. – Как сказано в трактате Санхедрин, на листе 7а, благословение и святость зависят не столько от самого места или даже от священнослужителей, сколько от קהל – от общины, от народа. Народ был истинным носителем этой святости. И насколько хрупкой она могла быть, показывает, например, история рабби Зхарии бен Авкуласа из трактата Гитин 56б про Камца и Бар-Камца. Его чрезмерная, хотя и из благих побуждений, щепетильность в одном вопросе, по мнению рабби Йоханана, стала одной из причин, приведших к разрушению Храма. Это демонстрирует, как легко можно было утратить эту дарованную святость, если в народе не было единства, мудрости и моральной стойкости, даже если сам Храм стоял во всем своем внешнем великолепии. Камни Ирода, сколь бы прекрасны они ни были, являлись лишь оболочкой.

Лиэль кивает, глядя на величественное, но обреченное строение на экране.

– Камни как свидетели… Действительно, очень мощный образ. Получается, Ирод, сам того не ведая, построил памятник не только своему безмерному тщеславию, но и, невольно, несокрушимой вере тех самых людей, которых он одновременно и пытался умилостивить, и презирал, и боялся.

Экран мерцает, и обстановка меняется. Теперь это просторный зал во дворце Ирода в Иерусалиме, освещенный масляными светильниками.

– А вот, похоже, и реакция самого Ирода на тот ропот недовольства, – говорит Гай, когда сцена на экране снова меняется. – Подобный тому, что мы только что слышали от фарисеев в той полутемной комнате.

– Он уже заметно немолод, – замечает Лиэль, разглядывая фигуру царя. – Но все еще полон энергии, посмотри, как он ходит взад-вперед по этой роскошной, замысловатой мозаике. А рядом с ним, если не ошибаюсь, его доверенный советник и придворный историк Николай Дамасский. Какой у него, однако, сдержанный и предельно внимательный вид.

– Они смеют роптать! – Ирод резко останавливается, его голос звучит раздраженно, он сжимает кулаки. – Я дарую им мир, какого не знали их отцы! Процветание, безопасность на дорогах, которую обеспечивает моя твердая рука и союз с Римом! Я строю им такой Храм, какого не было от сотворения мира, затмевающий великолепием даже Храм Соломона! А они, эти фарисейские святоши, смеют шептаться по углам и роптать из-за игр в Кесарии или статуй, которые необходимы для демонстрации моей лояльности Риму! Без благосклонности Рима нас бы давно растерзали парфяне или набатеи! Они что, этого хотят?

– Государь, – мягко начинает Николай, – их можно понять. Они боятся утраты своей идентичности, растворения в безбрежном эллинском мире, который вы так цените. Их вера, их Закон – это все, что у них есть, это основа их существования на протяжении веков. Каждое новое изваяние, каждый чужеземный обычай, пусть даже введенный из политической необходимости, кажется им угрозой самому их существу.

– Угрозой?! – Ирод взрывается. – Я чту их традиции, где это возможно и где это не вредит стабильности государства! Я не чеканю своего изображения на монетах, как это делают другие цари-клиенты! Я сам совершаю паломничество в Храм и приношу богатые дары! Но мир изменился! Иудея не может оставаться изолированным анклавом, отгороженным от всех! Чтобы выжить и процветать, мы должны быть частью большого мира, торговать, заключать союзы! Я открываю им эти пути, а они цепляются за старые страхи! Они хотят, чтобы Иудея осталась захолустьем, вечно трепещущим перед соседями?

– Традиция имеет огромную силу, царь, – Николай Дамасский вздыхает. – Особенно когда она освящена веками и божественным авторитетом. Для них сохранение чистоты веры и обычаев предков превыше тех выгод, которые вы им предлагаете ценой, как им кажется, уступок чуждой культуре. Найти равновесие между этим и требованиями реальной политики – задача не из легких.

– Вечный конфликт между прагматизмом власти и глубинными верованиями народа, – тихо замечает Лиэль, глядя на терзания Ирода.

– Ирод пытался усидеть на двух стульях, – добавляет Гай. – Угодить могущественному Риму и одновременно не оттолкнуть окончательно своих подданных. Но это редко кому удается безболезненно, особенно когда эти два мира настолько различны. Этот баланс был слишком тонок.

= 10 =


Экран машины времени вновь оживает, показывая дату:  7 года до н.э.

– Гай, посмотри, как изменился Ирод… Годы и, похоже, постоянное напряжение оставили на нем свой отпечаток, – говорит Лиэль.

– Да, это уже закат его правления. И, как это часто бывает, он омрачен мрачными тенями, – отвечает Гай.

Перед ними предстает один из залов дворца Ирода в Иерусалиме. Освещение тусклое, создающее атмосферу заговора и подозрений. Ирод, заметно постаревший, но все еще сохраняющий властную осанку, сидит в тяжелом кресле. Его лицо изрезано морщинами, а в глазах горит лихорадочный огонь подозрительности. Рядом с ним, почти касаясь его уха, склонилась его сестра Саломея. Ее лицо выражает затаенную злобу и хитрость – она так и не простила Мариамне ее царского высокомерия и своего унижения. Чуть поодаль стоит Антипатр, старший сын Ирода от Дориды, его глаза бегают, а на губах играет заискивающая улыбка.

– Брат, – вкрадчиво шепчет Саломея, ее голос как змеиное шипение. – Ты помнишь, как их мать, эта гордячка Мариамна, презрительно относилась к нашей семье? Как она кичилась своей хасмонейской кровью? Ее сыновья, Александр и Аристобул, унаследовали ее спесь и ее ненависть к тебе. Они становятся слишком опасны. Народ их любит, ты же знаешь, как почитают у нас эту проклятую хасмонейскую кровь. Они видят в тебе лишь идумейского выскочку, узурпатора трона их деда, убийцу их матери! Клянусь тебе, они только и ждут твоего часа, чтобы отомстить за нее и захватить власть!

– Отец, – вступает Антипатр, стараясь придать своему голосу скорбные и преданные нотки. – Сестра говорит правду, как это ни горько признавать. Они насмехаются над тобой за твоей спиной, называют тебя тираном, пролившим невинную кровь их матери. Говорят, что ты стар и немощен, что твоя рука уже не так тверда, как прежде. Они плетут заговоры, собирают вокруг себя недовольных… Я сам слышал, как они похвалялись, что скоро Иудея увидит своих истинных царей, потомков Хасмонеев!

Ирод слушает, его лицо искажается от ярости, застарелой боли по казненной жене, в чьей невиновности он, втайне раскаивался, и всепоглощающего страха потерять власть. Воспоминания о том, как он, введенный в заблуждение ложными обвинениями в заговоре против его жизни и сфабрикованными его врагами слухами о её якобы супружеской неверности – обвинениями, которые особенно активно подогревала та же Саломея, – отдал приказ о казни Мариамны, теперь смешивались с леденящим страхом, что ее сыновья действительно жаждут мести за мать. Тени прошлого и призраки будущих предательств словно пляшут в его воспаленном сознании.

– Молчать! – рычит он, с трудом поднимаясь с кресла, его руки дрожат. – Довольно! Я покажу им, кто здесь царь! Я еще не выжил из ума, чтобы позволить этим щенкам, отродью той, что я так любил и так страшно ошибся, строить козни у меня под носом! Я вырву этот змеиный клубок интриг, даже если он свил гнездо в моем собственном доме, в моем собственном сердце!

Экран затемняется и вновь светлеет, показывая мрачную сцену судилища. Это происходит в Бейруте, под председательством римских официальных лиц, но по настоянию Ирода. Александр и Аристобул, все еще молодые и гордые, несмотря на цепи, стоят перед отцом, который выступает их главным обвинителем. Его лицо – непроницаемая маска, скрывающая, возможно, какие-то остатки отцовских чувств, если они еще были. Доказательства их вины туманны, основаны на доносах, слухах и вырванных под пытками признаниях.

Ирод обращается к судьям голосом, лишенным всяких эмоций, холодным и непреклонным, как удар меча:

– Они виновны. Виновны в государственной измене, в заговоре против своего отца и законного царя. По всем законам, божеским и человеческим, наказание за такое преступление может быть только одно. Смерть.

– Какой ужас… – шепчет Лиэль, отворачиваясь от экрана. – Сначала любимая жена, теперь сыновья от нее… Великий строитель, создатель такой красоты, пожирает собственных детей… Это чудовищно.

– Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно, Лиэль. И страх потерять ее толкает на самые чудовищные поступки. Казнь Мариамны стала той точкой невозврата, после которой паранойя Ирода только усиливалась. Иосиф Флавий подробно описывает эти семейные драмы, интриги Саломеи, коварство Антипатра, который сам, впрочем, не избежит отцовского гнева и будет казнен всего за пять дней до смерти самого Ирода. Это была настоящая трагедия шекспировского масштаба, разыгравшаяся в стенах иерусалимского дворца, – говорит Гай.

= 11 =
Экран машины времени переносит наблюдателей в 4 год до н.э. Перед ними предстает роскошный, но теперь уже мрачный дворец Ирода в Иерихоне, наполненный атмосферой приближающейся смерти.

– Какая гнетущая обстановка… Иерихон, зимний дворец Ирода. Но сейчас здесь нет и следа былого великолепия, – говорит Лиэль, всматриваясь в детали на экране.

– Да, это последние дни царя. Посмотри, какая страшная болезнь пожирает его изнутри. Мучения, должно быть, невыносимые, – отвечает Гай, его голос звучит тихо.

В центре просторной комнаты, на богато украшенном, но теперь кажущемся огромным и пустым ложе, лежит Ирод. Его вид ужасен. Тело распухло, кожа покрыта незаживающими язвами, дыхание прерывистое и хриплое. Его терзает невыносимый зуд и внутренний жар. Но даже в таком состоянии, на грани агонии, его глаза все еще горят остатками былой властности, и он отчаянно пытается контролировать ситуацию до последнего вздоха. Рядом с ним, бледный и испуганный, сидит писец с восковой табличкой и стилусом, готовый записывать каждое слово умирающего царя.

– Архелаю… – хрипит Ирод, с трудом выдавливая слова, задыхаясь после каждой фразы. – Моему сыну… Иудею… Самарию… Идумею… Он получит титул царя… – короткий, мучительный кашель прерывает его. – Антипе… другому сыну… Галилею… и Перею… Он будет тетрархом… Филиппу… сыну от Клеопатры Иерусалимской… Гавланитиду… Трахонею… Батанею… также тетрархом… – Новый приступ кашля, на этот раз с кровью, пачкающей дорогие покрывала. – Сестре моей… Саломее… города Ямнию… Азот… и Фазаелиду… в ее полное владение… Все это… это мое последнее завещание… Отправить немедля… императору Августу… на утверждение… немедля…

В этот момент, прерывая напряженную тишину, в покои, почти не стучась, вбегает запыхавшийся и бледный вестник, придворный чиновник.

– Великий царь! – выкрикивает он, падая на колени у ложа. – Ужасные новости из Иерусалима!

Ирод с трудом поворачивает голову, его глаза, налитые кровью, впиваются в вестника.

– Говори… быстро… – едва слышно сипит он.

– Царь, юнцы… фанатики… подстрекаемые софистами Иудой бен Саррифеем и Маттией бен Маргалотом… они… они сорвали золотого орла, которого ты повелел установить над Великими Воротами Храма! Они кричали, что это языческий идол, оскверняющий святыню!

Даже на смертном одре, эта новость вызывает в Ироде прилив чудовищной ярости. Он приподнимается на локтях, его лицо искажается гримасой гнева, на мгновение побеждая предсмертную немощь.

– Схватить! – из последних сил выкрикивает он, и в его голосе слышны прежние властные, не терпящие возражений нотки. – Всех! И этих… софистов-подстрекателей… тоже! Сжечь… живьем! Всех! Пусть знают… даже умирая… я остаюсь их царем… мою… власть… пусть помнят… – Он без сил падает обратно на подушки, тяжело дыша.

– Даже умирая, он остается тираном, – с дрожью в голосе произносит Лиэль, глядя на эту вспышку последней, бессильной жестокости.

– Этот золотой орел, установленный над входом в Храм, стал символом его двойственной политики, его попытки эллинизировать Иудею, примирить ее с Римом, и того яростного сопротивления, которое это вызывало у части народа. Его последняя воля и этот последний приказ о жестокой расправе лишь подчеркивают трагическую противоречивость его правления, – говорит Гай.

= 12 =
Экран машины времени гаснет на мгновение, а затем вновь загорается, показывая Иудею сразу после смерти Ирода Великого.

– Затишье перед бурей… или, скорее, буря сразу после затишья смерти тирана. Интересно, как отреагировал народ на его кончину, – говорит Лиэль.

– Увидишь сама. Пышность похорон не всегда отражает искренность скорби, – отвечает Гай.

На экране мелькают кадры грандиозной похоронной процессии. Тело Ирода несут на золотом одре, в окружении его германских телохранителей, фракийских воинов и придворных. Процессия медленно движется к Иродиону, его величественному мавзолею-крепости. Видны толпы людей, наблюдающих за шествием, но их лица скорее выражают любопытство и затаенное облегчение, нежели скорбь. Нет плача, нет стенаний, которые обычно сопровождают похороны любимого правителя.

Едва погребальные костры в Иродионе догорели, Иудея взрывается. Экран показывает сцены народных волнений в разных частях страны.

– Ирод умер – да прекратятся его тяготы! – доносятся крики из толпы, собравшейся перед дворцом Архелая, сына Ирода, в Иерусалиме.

– Его налоги разорили нас! Уменьшите поборы, чтобы мы могли жить!

– Сколько невинных пострадало от его гнева! Пересмотрите дела осужденных!

– Мы требуем от тебя, Архелай, судить по Закону Моисееву, а не по прихоти!

– Не будь таким же жестоким, как твой отец! Покажи нам милость!

– Если будешь нашим пастырем добрым, мы покоримся тебе. Если же нет – не примем твоей власти!

Из дворца выходит Архелай, молодой и неопытный, но уже унаследовавший отцовское высокомерие. Он пытается успокоить толпу, но его слова лишь подливают масла в огонь.

– Я рассмотрю ваши просьбы… – начинает он надменно, его голос дрожит от плохо скрываемого гнева и страха. – Но только после того, как божественный Август утвердит меня царем, как завещал мой отец! А сейчас – немедленно разойдитесь по домам, пока не случилось худшего! Не испытывайте моего терпения!

Толпа отвечает ему возмущенными криками и угрозами. Волнения перерастают в открытые восстания. Римский легат Сирии, Публий Квинктилий Вар, вынужден ввести легионы для наведения порядка. Экран показывает жестокие сцены подавления бунтов: горящие деревни, сражения на улицах городов, и, наконец, длинные ряды крестов вдоль дорог, на которых распяты тысячи повстанцев.

Римский центурион, суровый и непреклонный, стоит на фоне этой ужасающей картины и громогласно объявляет:

– Так будет с каждым, кто посмеет поднять руку на порядок, установленный Римом и его верными союзниками! Да послужит это уроком всем смутьянам!

– Завещание Ирода, даже будучи частично утвержденным Августом – ведь Архелай получил лишь титул этнарха, а не царя, как он надеялся, – не принесло мира Иудее. Наоборот, оно ввергло страну в еще больший хаос и кровопролитие, – говорит Гай, его голос звучит мрачно.

– Хрупкость созданной им империи стала очевидна сразу после его смерти. И Рим, не колеблясь, продемонстрировал, кто на самом деле является истинным хозяином в Иудее. Но почему, Гай? – спрашивает Лиэль.

– Почему его сыновья, унаследовавшие царство, так быстро все растеряли? Что им помешало удержать то, что он так долго и так жестоко строил?

– Во-первых, Лиэль, ни один из них и близко не обладал его качествами, – отвечает Гай. – Ни его политическим чутьем, ни его безжалостностью, ни той уникальной аурой личной власти.

– То есть, они были просто слабее? – уточняет Лиэль.

– Ирод был уникальным явлением, продуктом своего времени. Его сыновья – нет. Во-вторых, само завещание Ирода, разделившее царство, уже ослабило их, – продолжает Гай.

– Создало почву для внутренних раздоров? – предполагает Лиэль.

– Именно. А народная ненависть, копившаяся десятилетиями, выплеснулась, как только его железная хватка ослабла, – говорит Гай.

– Архелай же, к примеру, оказался еще более жестоким, но куда менее дальновидным правителем.

– И Рим, конечно, не остался в стороне? – спрашивает Лиэль.

– Разумеется. Ирод был ценным клиентом, пока обеспечивал стабильность. Его наследники быстро показали свою неспособность контролировать ситуацию. Это дало Августу и повод, и возможность вмешаться более решительно, – заключает Гай.

– И что же было дальше, Гай, после этого кровавого подавления и очевидной несостоятельности наследников? – спрашивает Лиэль, когда изображение на экране машины времени стабилизируется.

– Август, видя очевидную неспособность Архелая управлять и устав от непрекращающихся жалоб влиятельных иудейских делегаций на его жестокость и некомпетентность, через несколько лет принял довольно радикальное для того времени решение, – отвечает Гай.

= 13 =

Экран машины времени вспыхивает новой датой: 6 год н.э. На экране возникает просторный зал для аудиенций в императорском дворце. Мраморные колонны устремляются ввысь, к расписному потолку. Император Август, отмеченный печатью прожитых лет, но не утративший ни грамма своего властного достоинства, восседает на резном кресле, установленном на небольшом возвышении. Перед ним, согбенные усталостью и тяжестью своей миссии, стоят иудейские старейшины. Их одежды покрыты пылью долгих дорог, а на изборожденных морщинами лицах застыло отчаяние.

– Ого, какой зал! Посмотри на этот потолок, Гай! Какая роспись! А колонны из полированного мрамора… кажется, они упираются прямо в небо!

– Дворец Августа на Палатинском холме. Рим, 6 год нашей эры. Династический кризис в Иудее достиг точки кипения.

– Бедняги… Смотри, какие у них измученные лица. И одежда вся в пыли. Они, должно быть, проделали огромный путь.

В просторном зале для аудиенций, среди блеска и величия, тишина кажется густой и тяжелой. Йонатан, старейшина с белоснежной бородой, делает шаг вперед и совершает глубокий, почтительный поклон от пояса.

– О Божественный Август, Цезарь, спаситель мира! Услышь нас, твоих верных, но измученных подданных из далекой Иудеи! Мы пересекли моря и земли, чтобы воззвать к твоей справедливости!

– Мы больше не можем! – выдыхает Шимон, стоящий рядом, его голос дрожит от усталости и гнева. – Архелай, тот, кого ты в мудрости своей поставил править нами, оказался ядовитее скорпиона!

– Ирод, его отец, был жесток, да устрашится мир его имени! – подхватывает Элазар, самый молодой из них, его глаза горят праведным гневом. – Но этот сын превзошел его и в жестокости, и в безумстве!

– Дышать стало невозможно! Он душит нас налогами, отбирая у сирот последнюю лепешку! Наши древние законы, данные нам Всевышним, он топчет сапогами своих наемников! Кровь невинных течет по улицам Иерусалима, как дождевая вода!

– Мы умоляем тебя, о великий император, свет наш и надежда! – вновь возвышает голос Йонатан, простирая руки. – Избавь нас от этого тирана, от этого кровопийцы! Уж лучше нести ярмо прямого римского правления, где закон един для всех, чем такой царь, который пожирает собственный народ, как волк овец!

Август, чье лицо подобно маске из старого слонового камня, долго молчит. В зале не слышно ни вздоха. Лишь едва заметная складка меж его бровей говорит о напряженной работе мысли. Наконец, он медленно поворачивает голову к советникам.

– Довольно. – Голос императора спокоен, но в нем звенит холодный металл. – Я все услышал. Династия Ирода, как я вижу, окончательно доказала свою несостоятельность. Их бесконечные распри, их алчность и жестокость привели эту землю на самый край пропасти.

Он делает паузу, обводя взглядом старейшин, на лицах которых робкая надежда борется с многолетним отчаянием.

– Архелай будет немедленно смещен. И отправлен в ссылку в Галлию. Пусть там поразмыслит над своими деяниями. Отныне Иудея, а также Самария и Идумея, будут управляться напрямую Римом. Я учреждаю новую провинцию. И назначу туда префекта из всаднического сословия, человека испытанной честности и твердой руки, который будет ответственен непосредственно передо мной. Хватит смуты. Пора навести там железный римский порядок.

– Вот так, – произносит Лиэль, пока на экране разгневанный Архелай в спешке покидает свой дворец, а навстречу ему уже движется колонна римских легионеров. – Они сами об этом просили.

– Сами призвали Рим… – подхватывает Гай, не отрывая взгляда от экрана.

– …и получили его власть в полной, неразбавленной мере, – заканчивает Лиэль.

– Ироничный поворот, – соглашается Гай. – Утрата даже этой призрачной, формальной автономии, исчезновение последнего иродова царя из Иудеи – для многих это стало настоящим шоком.

– Особенно для тех, кто еще лелеял мечту о возвращении к славным временам Хасмонеев! – с энтузиазмом добавляет Лиэль. – Той эпохе, когда Иудея обладала реальной самостоятельностью, пусть и постоянно маневрируя между Селевкидами, а затем и Римом. Они мечтали о своем правителе-первосвященнике, а не о чужаке-идумее, посаженном на трон волей Рима!

На экране изможденные старейшины покидают императорский дворец. Их плечи распрямились, но в походке нет радости – лишь тяжелая задумчивость.

– Да услышит Всевышний молитвы наши... – шепчет Йонатан своим спутникам. – Может, хоть римский сапог будет легче иродовой плети.

– Не знаю, брат... – качает головой Шимон, оглядываясь на громаду дворца. – Чужеземцы в Святом Городе... Но ты прав. Хуже, чем при Архелае, быть уже не может.

– Кажется, не все были в восторге от перспективы прямого правления Рима, – замечает Лиэль.

= 14 =
Экран машины времени меняет картинку. Вспыхивает та же дата: 6 год н.э., но место действия сменяется. Величественный Рим исчезает, уступая место выжженным солнцем холмам Иудеи. По пыльным дорогам, среди оливковых рощ, снуют небольшие отряды римских солдат, сопровождающих людей в тогах с вощеными табличками в руках. Воздух пропитан не только пылью, но и глухим, сдержанным ропотом. Камера наезжает на дом простого крестьянина, в чью дверь без стука входит римский чиновник в сопровождении двух стражников.

– Так, слушайте меня внимательно и отвечайте быстро! – бросает чиновник, брезгливо оглядывая скромное жилище. – Я, Луций Корнелий, действую по указу легата Публия Сульпиция Квириния и волею императора. Проводится всеобщая перепись для установления справедливого налога. Имя главы семьи!

– Давид, сын Якова... – сдавленно отвечает хозяин дома, сжимая кулаки.

– Жена? Дети? Перечислить всех поименно! Немедленно!

– Жена моя Сарра... сыновья Иосиф и Вениамин...

– Прекрасно. Теперь имущество. – Луций делает пометку на табличке стилусом. – Сколько у тебя коз? Овец? Сколько оливковых деревьев в саду? Не смей утаивать ни одного! От этого зависит твоя подать во славу Рима и божественного Августа!

Когда римляне, закончив допрос, выходят, Сарра бросается к мужу.

– Они пересчитали все, Давид! Каждый кустик иссопа, каждую курицу! Они хотят знать все, чтобы обобрать нас до нитки! Это же рабство! Нас продают, как этот скот, который они так тщательно записывали!

– Тихо, женщина! – шипит Давид, выглядывая в окно. – Они еще рядом. Но ты права... права... Говорят, на севере, в Галилее, есть человек, Иуда, и с ним фарисей, которые призывают не покоряться...

Экран смещается на шумную площадь небольшого городка. На импровизированном возвышении из ящиков стоит человек с горящими глазами и громовым голосом – Иуда Галилеянин или Иуда из Гамалы, он же Йехуда hа-Глили. Вокруг него сгрудилась толпа.

– Братья! Сыны Авраама! Доколе мы будем терпеть это унижение?! – гремит голос Иуды. – Римляне пришли со своими списками, чтобы сделать нас своими рабами! Они хотят, чтобы мы платили дань смертному человеку, кесарю в Риме, когда у нас есть лишь один Царь и Владыка – Бог Небесный, Вседержитель!

Едва он закончил, как рядом с ним шагнул вперед человек в одеждах фарисея. Голос его был не громовым, но резал слух, как отточенная сталь.

– Иуда из Гамалы говорит вам правду! Закон наш, данный на Синае, гласит: «Господу, Богу твоему, поклоняйся и Ему одному служи!» Платить дань кесарю – это значит признавать другого господина! Это нарушение первой и главной заповеди! Я, Саддок, фарисей, говорю вам: нет праведности в покорности идолам! Сопротивление – это не бунт, это священный долг каждого, кто верен Завету!

– Молчи, безумец! – раздается из толпы испуганный голос пожилого торговца, прячущего глаза. – Ты навлечешь на наши головы гнев легионов! Они сожгут наши дома и убьют наших детей! Римский сапог тяжел, но лучше платить подать, чем не иметь, где жить!

– Трусость не спасет тебя, старик! – тут же выкрикивает молодой парень с горящим взором. – Они все равно заберут все! Иуда и праведный Саддок говорят истину! Лучше умереть с мечом в руке, чем на коленях!

Толпа гудит, расколотая страхом и гневом.

– Смотри, Гай, они действуют вместе! Иуда Галилеянин и фарисей Саддок, он же Цадок! – возбужденно шепчет Лиэль. – Пламенный трибун и строгий законник. Какая гремучая смесь! Иуда — это пламя, ярость, призыв к действию, понятный любому крестьянину. Но Саддок... Саддок — это совсем другое! Он дает этому движению богословское обоснование, легитимность в глазах народа! И ведь его имя, Цадок, означает «праведный»! Какая ирония и какая сила! Когда человек, чье имя — «справедливость», объявляет сопротивление священным долгом, это убеждает даже тех, кто боится меча. Это уже не просто бунт. Это рождение идеологии.

– Именно так. Иосиф Флавий назовет их учение «четвертой философией», поставив его в один ряд с учениями фарисеев, саддукеев и ессеев. Но с одним кардинальным отличием. Фарисеи стремились к исполнению Закона в повседневной жизни. Саддукеи держались за храмовый ритуал и аристократическую власть. Ессеи уходили в пустыню, ожидая конца времен. А эти провозгласили новый, четвертый путь: Бог — единственный правитель, а любая земная власть, особенно языческая, — это оскорбление Его. И борьба с ней — не политика, а религиозный акт. Этот союз харизматичного вождя с авторитетным фарисеем превратил глухой ропот в организованное движение. 

= 15 =

Экран машины времени вспыхивает новой датой: 26 год н.э. Перед нами Кесария Приморская, римская столица Иудеи. Блеск мрамора, шум прибоя и строгие линии римской архитектуры. В претории прокуратора Понтия Пилата воздух пропитан запахом соли и раздражения.

– Пятый день, прокуратор, – докладывает центурион, стараясь не смотреть в глаза начальнику. – Они не уходят. Они просто лежат на площади. Не кричат, не угрожают. Просто лежат и молчат. Мы не можем даже пройти к конюшням.

Пилат резким движением подходит к балкону. Внизу, под палящим иудейским солнцем, распласталось море тел. Тысячи людей – мужчины, женщины, старики – покрывали площадь живым ковром. Над ними стояла гнетущая, выжидательная тишина, более оглушительная, чем любые крики.

– Неслыханно! – шипит Пилат. Он поворачивается, и на площадь выходит глашатай. Но прежде чем он успевает что-то сказать, из толпы поднимается один из старейшин.
– Прокуратор! – его голос слаб от жажды, но тверд. – Наши тела – единственная стена, которая защитит святость Иерусалима! Прикажи своим солдатам перешагнуть через нас, если осмелишься! Но идолы с изображением кесаря в святой город не войдут!

Пилат смотрит на это безмолвное войско, на тысячи шей, готовых лечь под мечи его легионеров. Он понимает, что бойня сделает его посмешищем в Риме. Он резко поворачивается к центуриону.

– Убрать, – цедит он сквозь зубы так тихо, что слышит только адъютант. – Немедленно убрать эти штандарты из Иерусалима. Вернуть их сюда. Но я найду способ научить этот народ уважению.

Экран мерцает, дата меняется: 30 год н.э. Теперь мы в Иерусалиме, в зале для совещаний в крепости Антония, с видом на Храмовую гору. Пилат указывает на карту города.

– Ваш город задыхается без воды, особенно в дни праздников, когда сюда стекаются толпы. Я построю акведук! Чистая вода для всех – это благо, это цивилизация!

– Мы приветствуем твою заботу, прокуратор, – осторожно начинает первосвященник Каиафа, человек с глазами опытного политика. – Но откуда ты возьмешь средства? Казна провинции пуста.

– Средства есть, – с кривой усмешкой отвечает Пилат. – Вон там. – Он небрежно кивает в сторону сияющего на солнце Храма. – В вашей знаменитой сокровищнице. Корбан. Деньги, которые лежат мертвым грузом. Они пойдут на общее благо.

Лицо Каиафы, до этого непроницаемо-вежливое, мгновенно каменеет. Он бросает быстрый, панический взгляд на других священников, в чьих глазах уже плещется ярость.

– Прокуратор, ты не можешь этого сделать! – голос первосвященника теряет дипломатическую гладкость и становится резким. – Эти деньги – корбан! Это дар, посвященный Всевышнему! Каждая монета в этой сокровищнице – это обет, данный Богу человеком! Это не просто золото, это исполненные клятвы!

– Ваши клятвы и обеты не наполнят кувшины горожан! – отрезает Пилат, вставая. Его голос звенит сталью. – Я прокуратор Рима, а не хранитель ваших преданий! И я решаю, что является благом для этой провинции! Мне нужна вода, и я ее получу. А волю Рима мы сумеем защитить от любых крикунов. Решено.

– Какое феноменальное непонимание! – возбужденно говорит Лиэль. – Для Пилата это «нецелевой актив», замороженный капитал. Он мыслит категориями «бюджет-проект-результат». А «корбан» – это же не просто храмовая казна! Это совокупность тысяч личных обетов, данных Богу! Он хочет построить акведук из чужих молитв и клятв! Для него это инженерное решение, для них – кощунство вселенского масштаба.

– Пилат – продукт системы, – спокойно добавляет Гай. – Рим посылал в Иудею не тонких дипломатов, а жестких администраторов из всаднического сословия. Их задача — собирать налоги и подавлять мятежи, а не вникать в тонкости, что есть корбан, дар Богу, а что — fiscus, императорская казна. Пропасть между их мировоззрениями была непреодолима. 

= 16 =</text>
      <sha1>9ckn0n0r3yc0ftlbsydq4rts00am49m</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261277</id>
      <parentid>261274</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:44:32Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 15 */ в</comment>
      <origin>261277</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="199102" sha1="flhah0bs1pta0i21nl2s2zpxqvef9j8" xml:space="preserve">Экран машины времени вспыхивает, перенося Гая и Лиэль в самое сердце Рима. Август 29 года до н.э. Улицы Вечного города не узнать: они украшены гирляндами, лавровыми венками, отовсюду звучит музыка, смех и восторженные крики. Толпы римлян – от сенаторов в белоснежных тогах до простолюдинов в скромных туниках – заполнили все пространство вдоль Священной дороги (Via Sacra), ведущей к Капитолийскому холму. Все ждут появления Октавиана, вернувшегося с окончательной победой.

– Невероятно! Сколько народу! – Лиэль с восхищением оглядывается. – Кажется, весь Рим вышел на улицы! Они действительно считают его спасителем!

Гай, как всегда, спокоен, но в его голосе слышен оттенок признания масштаба события.

– После десятилетий гражданских войн, Лиэль, римляне жаждут мира и стабильности. Октавиан принес им и то, и другое. Сегодня первый день его тройного триумфа.

Лиэль:

– Тройного? Я знаю про Акций и Египет. А третья победа – какая?

Гай:

– За его кампании в Иллирии, еще до решающей схватки с Антонием. В 35-33 годах до н.э. он воевал там с далматами и другими племенами, укрепляя границы и добывая себе военную славу. Это было важно для его авторитета.

Лиэль:

– Понятно. Но, Гай, битва при Акции… это ведь по сути была гражданская война. Разве за победу над римлянами полагался триумф? Я думала, только над внешними врагами.

Гай с легкой усмешкой:

– Ты абсолютно права, Лиэль. По старой республиканской традиции – не полагался. Но Октавиан – гений политической эквилибристики. Вспомни, войну он формально объявил Клеопатре, царице Египта, а не Антонию. Поэтому победа при Акции и завоевание Египта были представлены как триумф над иностранным врагом. Очень удобная юридическая формальность.

Лиэль:

– Хитро. Но тогда получается, он празднует два триумфа – за Акций и за Египет – по сути за одну и ту же войну против Клеопатры? Это не слишком? Римляне не видели в этом… некоторого преувеличения?

Гай:

– Хороший вопрос. Традиционно триумф давался за одну войну. Но и здесь Октавиан нашел лазейку. Битва при Акции – это решающее морское сражение, сломившее флот противника. А завоевание Египта – это уже последующая кампания, захват огромной и богатой страны. Можно было представить это как два отдельных, хоть и связанных, подвига. К тому же, Египет был настолько значимым призом, его покорение само по себе тянуло на отдельное великое деяние. И, конечно, не будем забывать о политической целесообразности: чем больше славы, тем крепче власть. Сенат вряд ли стал бы придираться к таким деталям после того, как Октавиан принес им мир и несметные богатства.

И вот начинается процессия. Впереди идут ликторы с фасциями, затем сенаторы и магистраты. За ними – музыканты, играющие победные марши.

– Смотрите! Несут изображения побед! – кричит один из горожан, указывая на огромные картины, которые проносят мимо. – Вон далматов бьют в Иллирии! А это… это же Акций! Громадные корабли!

– А вон Александрия! – подхватывает другой. – Богатства Египта текут в Рим! Слава Цезарю!

Процессия движется дальше. Несут штандарты побежденных легионов Антония, захваченное оружие, драгоценную утварь.

– Золото! Сколько золота! – ахает женщина в толпе. – Говорят, Октавиан каждому гражданину раздаст по четыреста сестерциев!

– А ветеранам – землю! – добавляет старый солдат, опираясь на костыль. – Наконец-то заживем спокойно!

Особое внимание привлекают носилки с фигурой, изображающей Клеопатру со змеей на руке – символ ее поражения и самоубийства, так как саму царицу провести в цепях Октавиану не удалось.

– Нильская ведьма! Получила по заслугам! – злорадствует кто-то в толпе. – Хотела править Римом, а теперь ее чучело везут!

Наконец, на высокой позолоченной колеснице, запряженной четверкой белоснежных коней, появляется сам Октавиан. Он облачен в пурпурную, расшитую золотом тунику триумфатора, на голове – лавровый венок. Лицо его спокойно и непроницаемо, но во взгляде читается триумф. За его спиной стоит государственный раб, держащий над его головой золотую корону и, по традиции, шепчущий ему на ухо: &quot;Помни, что ты смертен&quot; (Memento homo). Но в этот момент Октавиан кажется воплощением божественной победы. Толпа взрывается овациями.

– Слава Цезарю Октавиану! Спасителю Отечества! Победителю! – кричат люди, бросая к его ногам цветы. – Ave, Caesar! Ave, Triumpher!

Процессия медленно движется к храму Юпитера Капитолийского, где Октавиан должен принести благодарственные жертвы. По пути он останавливается, чтобы обратиться к народу и Сенату, собравшимся на Форуме.

– Граждане Рима! Отцы-сенаторы! – голос Октавиана звучит уверенно и спокойно, разносясь над притихшей толпой. – Боги были милостивы к нам! Мы усмирили дикие племена Иллирии, угрожавшие нашим северным пределам! Мы сокрушили флот египетской царицы у мыса Акций, положив конец ее дерзким замыслам против нашей свободы! И мы присоединили древний и богатый Египет под сень римского владычества, обеспечив Рим хлебом на многие годы! Долгие и кровопролитные войны, терзавшие наше отечество, завершены! Мир и порядок возвращаются на нашу землю!

Один из старейших сенаторов, облаченный в парадную тогу, выступает вперед, его голос дрожит от волнения:

– Великий Цезарь Октавиан! Ты не просто служил Риму, ты спас его от пропасти! Ты вернул нам долгожданный мир, ты восстановил достоинство и величие нашего государства! Сенат и народ Рима никогда не забудут твоих бессмертных подвигов! Мы готовы служить тебе, как ты служишь нам, и следовать за тобой к новым вершинам славы!

Октавиан скромно склоняет голову, принимая хвалу.

– Я – лишь первый среди равных, ваш согражданин, – отвечает он. – Моя единственная цель – благополучие и процветание Рима. Эта победа – не моя личная заслуга, а доблесть наших непобедимых легионов и стойкость всего римского народа! В ознаменование этой великой победы и в благодарность бессмертным богам, я объявляю о щедрых раздачах народу и верным ветеранам! Да будут игры и зрелища в цирках и театрах, чтобы каждый римлянин мог разделить эту радость и вкусить плоды мира!

Снова восторженные крики и аплодисменты заглушают его слова.

Лиэль качает головой.

– Он так умело держится… Ни слова о гражданской войне, ни намека на Антония, только о победе над «египетской царицей» и «дикими племенами». Мастерская манипуляция общественным мнением. Но все понимают, кто здесь настоящий хозяин. Этот триумф – это коронация без короны.

Гай кивает.

– Абсолютно точно. Октавиан – мастер политического театра. Этот тройной триумф закрепляет его доминирование. Он демонстрирует не только военную мощь, но и свое богатство, свою щедрость, свою благочестивость и связь с богами. Он показывает, что является гарантом мира и процветания.

Лиэль:

– Но, Гай, разве триумфы всегда означают окончательный мир? Я помню, Юлий Цезарь тоже праздновал грандиозный триумф, даже четверной, после своих побед. Однако гражданские войны на этом не закончились. Наоборот, вскоре его убили, и все началось снова. Почему сейчас должно быть иначе?

Гай:

– Ты верно подметила, Лиэль. Триумф Цезаря в 46 году был впечатляющим, но ситуация тогда была иной. Во-первых, у Цезаря оставались активные и непримиримые противники – помпеянцы в Испании. Октавиан же, после Акция и смерти Антония с Клеопатрой, фактически устранил всех крупных соперников. Не осталось никого, кто мог бы собрать сопоставимую армию и бросить ему вызов. Во-вторых, Цезарь, при всей своей гениальности, действовал более прямолинейно в вопросах власти, что и вызвало страх у сенатской олигархии и привело к заговору. Октавиан, как мы видим, гораздо осторожнее. Он не спешит с титулами, он говорит о восстановлении Республики, он заручается поддержкой всех слоев общества. В-третьих, и это, возможно, самое главное, – римское общество невероятно устало от почти столетних гражданских войн. Жажда мира и стабильного правления сейчас настолько велика, что большинство готово принять власть одного человека, лишь бы прекратилось кровопролитие. Октавиан это прекрасно чувствует и использует.

Лиэль:
– Значит, сейчас шансы на установление прочного мира действительно выше?

Гай:

– Значительно выше. Октавиан не просто победил в войне, он создал условия, при которых новая гражданская война становится маловероятной. Его триумф – это не просто празднование победы, это демонстрация того, что альтернативы его правлению больше нет. Это мощный сигнал всем – и друзьям, и потенциальным врагам – о том, что эпоха гражданских войн действительно закончилась, и наступила эра Октавиана. Он еще не император в формальном смысле этого слова, но путь к этому уже открыт, и мало кто осмелится ему помешать.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в зал Сената, Курию Юлию, восстановленную после пожаров и вновь сияющую великолепием. Прошло несколько месяцев после триумфа Октавиана, на дворе 28 год до н.э. Сенаторы в своих тогах занимают места, атмосфера более спокойная, чем во времена бурных гражданских войн, но ощущается напряженное ожидание. Октавиан, занимающий место консула вместе со своим верным соратником Марком Випсанием Агриппой, выглядит не триумфатором, а скорее утомленным государственным деятелем.

– Отцы-сенаторы, – начинает Октавиан, его голос звучит ровно и убедительно, без тени былого триумфального блеска. – После долгих лет смут и кровопролитий, с помощью богов и доблести наших легионов, мы наконец вернули мир Республике. Мои чрезвычайные полномочия, данные мне для борьбы с врагами отечества, для восстановления порядка, – они более не нужны. Сегодня я готов сложить их и вернуть всю полноту власти вам, Сенату и народу Рима, как это было заповедано нашими великими предками. Да здравствует восстановленная Республика!

По залу пробегает удивленный, даже встревоженный шепот. Некоторые сенаторы, особенно те, кто обязан Октавиану своим положением и богатством, начинают переглядываться, а затем и протестовать.

– Но, Цезарь Октавиан! – восклицает Луций Мунаций Планк, консул прошлого года, известный своей политической гибкостью и умением всегда оказываться на стороне победителя. Он картинно всплескивает руками. – Как же так? Республика только-только вздохнула свободно под твоим мудрым и твердым руководством! Разве можно сейчас, когда раны гражданских войн еще не затянулись, а враги Рима, хоть и повержены, но лишь затаились, лишать государство твоей направляющей руки? Кто, кроме тебя, сможет удержать этот хрупкий мир?

Другой сенатор, пожилой и уважаемый, опираясь на свой посох, медленно поднимается:

– Мы помним ужасы проскрипций, мы помним реки крови, пролитые на римской земле! Только ты, Цезарь, наследник Божественного Юлия, смог положить конец этому безумию! Мы умоляем тебя, во имя всех богов и будущего Рима, не оставляй нас на произвол судьбы! Прими на себя заботу о государстве, как это делали великие мужи прошлого в годину тягчайших испытаний! Не отказывайся от бремени, которое сама Судьба возложила на твои плечи!

Октавиан делает сдержанный жест, призывая к тишине. На его лице – маска усталого, но непреклонного слуги долга.

– Я глубоко тронут вашим доверием, отцы-сенаторы. Но я – республиканец до мозга костей. Идеалы наших предков, заветы Катона, мудрость Цицерона – вот что должно руководить нами. Я готов служить Республике в любом качестве, которое вы сочтете нужным, как консул, как простой сенатор, как солдат. Но диктатура, пожизненная и неограниченная власть – это не римский путь. Мы все видели, к какой трагедии это привело моего божественного приемного отца. Я не желаю повторения тех страшных дней.

Лиэль, наблюдая за этой сценой, с недоумением смотрит на Гая.

– Он действительно собирается отказаться от власти? После всего, что он сделал, чтобы ее получить? Не верю! Это какая-то очень тонкая игра. Знаешь, Гай, это немного напоминает мне… конечно, эпохи и культуры совершенно разные, но вот эта показная готовность отказаться от власти, чтобы затем элиты сами тебя «упросили» остаться и, возможно, даже дали еще больше полномочий… Нечто подобное проделывал Иван Грозный. Был ведь эпизод, когда он демонстративно покинул Москву, уехал в Александровскую слободу и заявил, что оставляет царство из-за измены бояр, а потом его слезно умоляли вернуться, и он вернулся, но уже на своих условиях, с невиданной доселе властью.

Гай с интересом смотрит на Лиэль.

– Совершенно верно, Лиэль, ты имеешь в виду его &quot;отъезд&quot; в Александровскую слободу и последующее учреждение опричнины. И в этой аналогии, если говорить именно о политическом приеме, есть определенное сходство. И Октавиан, и Иван Грозный, каждый в своем уникальном историческом контексте, понимали силу демонстративного &quot;ухода&quot; или &quot;отказа&quot; от власти как способа заставить элиты самих просить их вернуться и предоставить еще большие полномочия. Это создает иллюзию, что верховная власть не захвачена, а &quot;дарована&quot; или &quot;вымолена&quot; теми, кто формально должен ее ограничивать. Октавиан, конечно, действует гораздо тоньше, в рамках римской республиканской традиции, он не прибегает к террору и не объявляет о &quot;гневе&quot; так открыто, как Грозный. Его &quot;отказ&quot; – это скорее предложение Сенату разделить ответственность и затем добровольно делегировать ему необходимые рычаги управления под видом спасения Республики. Но сама суть маневра – заставить других просить тебя взять то, что ты и так собирался получить, – действительно перекликается.

И действительно, дебаты в Сенате разгораются с новой силой. Сенаторы наперебой предлагают Октавиану различные почести и, что важнее, реальные властные полномочия, облекая их в республиканские формы.

– Нельзя допустить, чтобы провинции, где сосредоточены легионы, вновь стали ареной для амбиций отдельных полководцев! – восклицает один из консуляров. – Предлагаю даровать Цезарю Октавиану проконсульский империй над Испанией, Галлией, Сирией и Египтом на десять лет, дабы он лично обеспечивал безопасность границ и верность войск!

– А для защиты народа Рима и поддержания порядка в самом городе, – подхватывает другой, – необходимо наделить его пожизненной трибунской властью! Его особа будет священна и неприкосновенна, и он сможет наложить вето на любое решение, угрожающее простому народу!

– И как первый гражданин, принесший мир, он по праву должен быть первым и в Сенате! – добавляет третий. – Присвоить ему титул &quot;Принцепс Сената&quot;, чтобы его мудрое слово всегда было услышано первым и направляло наши дебаты!

Октавиан выслушивает все эти предложения с видом глубокой задумчивости. Он встает, и в зале воцаряется тишина.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит так, будто он уступает тяжелому, но почетному бремени. – Ваша настойчивость и ваша забота о благе Отечества не оставляют мне выбора. Если такова ваша непреклонная воля, и если вы действительно верите, что это послужит укреплению Республики и сохранению мира, я не смею отказываться от новых тягот. Я приму на себя командование армиями в наиболее ответственных провинциях, чтобы обеспечить нерушимость наших границ. Я буду использовать священную трибунскую власть для защиты прав каждого римского гражданина. Но знайте, все это – лишь до тех пор, пока Республика не окрепнет настолько, чтобы твердо стоять на ногах без чрезвычайных мер и особого попечения.

Лиэль качает головой, наблюдая за реакцией сенаторов – смесью облегчения, подобострастия и, возможно, затаенного страха.

– Какая хитрость! Он получает все, что хотел, и даже больше: контроль над ключевыми армиями, контроль над провинциями, дающими огромные доходы, право вето через трибунскую власть, первенство в Сенате… И все это под видом служения государству, уступая «воле» Сената. Его осторожность и внешняя скромность так разительно контрастируют с явным, почти царским честолюбием Юлия Цезаря.

Гай кивает, его лицо непроницаемо.

– В этом и заключается его гениальность как политика. Юлий Цезарь шел напролом, часто пренебрегая республиканскими формальностями, что и стоило ему жизни. Октавиан же строит свою власть кирпичик за кирпичиком, искусно маскируя автократию под привычные республиканские формы. Он формально «восстанавливает» Республику, но на деле создает совершенно новую систему, где вся реальная власть постепенно сосредотачивается в его руках. Он избегает ошибок своего приемного отца и действует гораздо дальновиднее. Это и есть начало Принципата – правления первого гражданина, который на самом деле является неограниченным правителем. Этот тонкий баланс между видимостью республиканских традиций и реальностью автократического правления будет поддерживаться им еще долгие годы.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль снова в зал Сената. Январь 27 года до н.э. Атмосфера еще более торжественная, чем прежде. Сенаторы в парадных тогах, их лица выражают смесь благоговения и ожидания. Октавиан, все еще консул, занимает свое место. Сегодня решается не просто вопрос о его полномочиях, а о будущем облике римского государства.

Октавиан поднимается. Зал затихает.

– Отцы-сенаторы! – его голос спокоен, но каждое слово весомо. – Прошел год с тех пор, как вы вновь доверили мне высшие полномочия для восстановления Республики. За это время, с вашей помощью и благоволением богов, мы очистили законы, восстановили храмы, укрепили нравы. Республика вновь обрела дыхание. Теперь, когда основы порядка заложены, я считаю своим долгом вновь заявить: я готов сложить с себя все чрезвычайные полномочия и передать полное управление государством в ваши руки, в руки Сената и народа Рима. Я исполнил свой долг.

Снова, как и год назад, но с еще большим жаром, сенаторы начинают его уговаривать.

– Нет, Цезарь Октавиан! – восклицает один из них, Луций Аррунтий. – Ты не просто исполнил долг, ты спас Республику от гибели! Оставить сейчас кормило правления было бы предательством по отношению к тому миру, который ты нам даровал!

– Мы не можем позволить государству вновь погрузиться в хаос! – подхватывает другой. – Твоя мудрость, твоя твердость, твоя связь с богами – вот что нужно Риму! Мы умоляем тебя, не покидай нас!

Дебаты продолжаются несколько дней, с 13 по 16 января. Октавиан «сопротивляется», говорит о своей усталости, о преданности республиканским идеалам. Но Сенат непреклонен. Наконец, 16 января, достигается компромисс, который, по сути, является триумфом Октавиана.

Один из самых влиятельных сенаторов, тот самый Луций Мунаций Планк, который первым предложил Октавиану остаться у власти год назад, теперь выступает с новой инициативой:

– Отцы-сенаторы! Раз Цезарь Октавиан, в своей неизменной преданности заветам предков и славе Республики, так настойчиво желает сохранить дух и букву наших древних установлений и отвергает чрезвычайные формы власти, давайте же найдем способ почтить его так, как никогда не был почтен ни один гражданин Рима, но так, чтобы эта почесть лишь подчеркнула величие восстановленной им Республики! Предлагаю даровать ему уникальное и исполненное глубокого смысла прозвание, которое отразит его выдающиеся заслуги перед отечеством, его благочестие и ту исключительную роль, которую он сыграл в прекращении гражданских распрей и умиротворении государства! Предлагаю титул – &quot;Август&quot;! – Возвышенный, Достойный почитания, Умножающий благоденствие государства! Имя, которое само по себе будет символизировать новую эру мира и процветания, дарованную нам его трудами и покровительством бессмертных богов!

Идею подхватывают с восторгом, в ней видят идеальное решение – возвеличить Октавиана, не прибегая к скомпрометированным титулам, а наоборот, связывая его имя с возрождением лучших республиканских традиций и благоволением небес.

– Август! Да! Это имя достойно того, кто вернул нам мир и спас Республику! – кричат сенаторы. – И пусть двери его дома будут украшены вечнозелеными лавровыми ветвями, символом его неувядаемой славы и триумфа над раздором, а над входом водружен дубовый венок – corona civica – в знак того, что он спас жизнь бесчисленному множеству римских граждан!

Октавиан, с видом глубокой признательности и едва заметной, тщательно скрываемой улыбки, наконец, «уступает». Его взгляд обводит сенаторов, он делает небольшую паузу, словно взвешивая тяжесть принимаемого решения.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит спокойно, но с нотками торжественности. – Ваша единодушная воля и ваша забота о благе Отечества не могут оставить меня равнодушным. Если вы полагаете, что это уникальное прозвание, &quot;Август&quot;, и те почести, которыми вы желаете меня облечь, действительно послужат укреплению Республики и упрочению дарованного нам мира, я… я принимаю их. Я принимаю их не как знак личного возвышения, но как еще одно свидетельство вашего доверия и как еще одно бремя служения, которое я готов нести во имя Рима. Пусть же это новое имя всегда напоминает мне о священном долге перед вами и перед всем римским народом, и да помогут мне боги быть достойным вашей высокой оценки.

– Ты наш принцепс, Август! Первый гражданин, ведущий нас к процветанию! – восклицает один из сенаторов, и его слова подхватывает одобрительный гул.

Сенат переходит к административным вопросам. Квестор зачитывает:

— Мирные провинции, как Азия и Африка, остаются под управлением Сената и его проконсулов. Пограничные — Галлия, Испания, Сирия, Египет, где нужны легионы, или недавно присоединенные, требующие особого внимания, — на десять лет передаются под проконсульскую власть Октавиана.

— Он получил все армии! — шепчет Лиэль.

— Под видом «особого попечения», — кивает Гай.

— Формально он просто наместник? — уточняет Лиэль.

— Да, но фактически — главнокомандующий с контролем над ресурсами, — отвечает Гай.

Сенат подтверждает его консульство и трибунскую власть. Затем вводится новшество: титул «Император», прежде временный знак полководца-победителя на время триумфа, становится его постоянным личным именем, praenomen.

— Все теперь зовут его «Император»? — удивляется Лиэль.

— Да, — подтверждает Гай. — Он сделал немыслимое: титул победителя стал его постоянным именем. Гай Октавий теперь Император Цезарь.

Следом Сенат присваивает ему еще один титул — «Август».

— «Август» — это ведь не просто имя? — спрашивает Лиэль, глядя на экран, где сенаторы с подобострастием взирают на Октавиана.

— Верно, — отвечает Гай. — Оно от «augere» — «умножать», «возвеличивать», и связано с авгурами, жрецами, толковавшими волю богов.

— То есть его власть теперь божественная? — уточняет Лиэль.

— Не прямо, — поясняет Гай. — Но титул намекает на связь с божественным, на его роль как спасителя Рима. Это шаг к сакрализации, без явного обожествления.

— И это с дубовым венком и щитом в Сенате? — добавляет Лиэль.

— Точно, — говорит Гай. — «Corona civica» за спасение граждан украшает его дом, щит добродетелей — Сенат. Он — почти божественный покровитель.

С этого момента Гай Октавий официально становится Императором Цезарем Августом, оставляя прежнее имя в прошлом.

— Но все под видом Республики! — восклицает Лиэль.

— Да, — соглашается Гай. — Он не царь, а «принцепс» — первый среди равных.

— Но на деле — единоличный правитель, — заключает Лиэль.

— Именно, — подтверждает Гай. — Разделение провинций — гениальный ход. Он контролирует территории с легионами и богатствами.

— И все это «воля Сената», «служение»! — качает головой Лиэль.

— Мастер политической мимикрии, — отвечает Гай. — 16 января 27 года до н.э. — рождение Римской империи. Принципат — это компромисс: республиканские формы есть, но власть у одного.

Лиэль смотрит на экран, где сенаторы с благоговением взирают на Августа.

– То есть, это способ возвысить его над всеми остальными, не называя царем? Придать его власти божественную легитимность?

Гай:

– Именно. А в сочетании с другими почестями, такими как дубовый венок &quot;corona civica&quot; за спасение граждан, который теперь будет постоянно украшать его дом, или размещение его щита с перечислением добродетелей в здании Сената, это создает образ не просто выдающегося политика, а уникального, почти божественного спасителя и покровителя Рима. Это тонкая, но очень эффективная пропаганда.

Лиэль:

– И все это под прикрытием республиканских форм… Он ни разу прямо не сказал, что отказывается править, но и не сказал, что стремится к этому. Всегда – «служение», «бремя», «воля Сената». А это разделение провинций! Он получает под свое &quot;особое попечение&quot; именно те, где сосредоточены легионы и основные богатства!

Гай:

– В этом весь иператор Август. Мастер политической мимикрии. 16 января 27 года до н.э. можно считать формальной датой начала Римской империи, хотя сам Август никогда бы так не сказал. Он становится &quot;принцепсом&quot; – первым среди равных сенаторов, но на деле – единоличным правителем. Эта система, где республиканские институты продолжают существовать, но вся реальная власть сосредоточена в руках одного человека, и есть Принципат. Это гениальный компромисс, позволивший Августу легитимизировать свою автократию и обеспечить Риму десятилетия мира и стабильности.

= 1 =

Экран машины времени переключается, показывая теперь не мраморные залы Сената, а суровую простоту военного лагеря на окраине Рима. 27 год до н.э. Яркое солнце играет на начищенных доспехах воинов. Перед строем солдат в особых, богато украшенных доспехах, с пурпурными плюмажами на шлемах, стоит Август. Это преторианцы, его личная гвардия.

Лиэль с интересом разглядывает воинов.

– Гай, эти солдаты… они выглядят иначе, чем обычные легионеры. Их доспехи богаче, выправка какая-то особенная. Кто это?

Гай кивает, его взгляд внимателен.

– Это преторианцы, Лиэль. Личная гвардия принцепса. Формально – для охраны его самого и столицы. Само название &quot;преторианская когорта&quot; (cohors praetoria) восходит еще ко временам Республики – так назывался отборный отряд, охранявший полководца (претора или консула) в походе. Но Август придал этому институту совершенно новый масштаб и значение.

Лиэль:

– То есть, это не просто телохранители?

Гай:

– Далеко не просто. Август создает девять когорт преторианцев, около девяти тысяч отборных воинов, в основном италиков. Они получают повышенное жалованье, лучшие условия службы и раньше выходят в отставку с щедрыми наградами. Важно, что они расквартированы непосредственно в Риме и его окрестностях, чего раньше старались избегать, чтобы не создавать угрозу военной диктатуры в самом городе.

Лиэль:

– Почему же Август пошел на это? Если это было так опасно?

Гай:

– Для Августа это был необходимый шаг. Во-первых, после десятилетий гражданских войн и убийства Цезаря, он прекрасно понимал, что его личная безопасность – это залог стабильности всего государства. Во-вторых, преторианцы – это мощный инструмент для поддержания порядка в самом Риме и подавления любого потенциального недовольства или заговора. Это его самая надежная опора, верная лично ему.

На экране префект преторианцев, Квинт Осторий Скапула, выводит своих воинов для принесения присяги.

– Преторианская гвардия! – командует Скапула. – Принести присягу на верность Цезарю Августу, защитнику Республики и первому гражданину Рима!

Тысяча голосов сливается в едином мощном возгласе:

– Клянемся всеми богами Олимпа и Капитолия! Клянемся Гением Августа и благополучием Рима! Мы будем защищать Цезаря Августа от всех врагов, внешних и внутренних! Мы не пожалеем своей крови и самой жизни ради его безопасности и славы римского народа! До последнего вздоха! Клянемся!

Август обводит взглядом ряды своих преторианцев. В его глазах – удовлетворение.

– Ваша верность – залог спокойствия столицы и безопасности государства, – говорит он им. – Вы – опора моего авторитета и защитники мира, который мы так тяжело завоевали. Служите с честью, и Рим не забудет вашей преданности.

Затем сцена меняется. Август, уже в простом военном плаще поверх доспехов, обходит ряды обычных легионов в сопровождении Агриппы и нескольких легатов.

– Легионы готовы к выполнению любых приказов принцепса и Сената! – рапортует один из легатов, вытягиваясь в струнку. – Дисциплина на высоте, боевой дух несломлен! Мы благодарны за установление четких сроков службы и щедрых наград для ветеранов. Это вселяет в сердца воинов уверенность в завтрашнем дне!

Август останавливается перед строем ветеранов, его лицо серьезно.

– Рим в неоплатном долгу перед вами, воины! – его голос звучит твердо и доносится до самых дальних шеренг. – Вы проливали свою кровь на полях сражений, вы принесли мир нашему отечеству. Отныне каждый из вас, честно отслужив установленный срок – шестнадцать лет в легионах или двенадцать в преторианской гвардии, – получит не только почетную отставку, но и земельный надел или денежное вознаграждение, достаточное для достойной старости. Ваши дети будут гордиться вами, а Республика – помнить своих героев!

– Слава Августу! Слава нашему полководцу! – раздаются дружные крики легионеров.

Лиэль, наблюдая за всем этим, задумчиво произносит:

– Какая продуманная система… Профессиональная армия, преданная ему благодаря щедрым выплатам и перспективам. И эта преторианская гвардия… Теперь я понимаю их значение. 

Гай кивает:

– Создание этих профессиональных легионов, с четкими сроками службы и обеспеченной старостью, превращает их в постоянную силу, гораздо более лояльную своему полководцу и благодетелю, чем прежние гражданские ополчения. Это, безусловно, необходимо для защиты огромных границ и поддержания внутреннего мира.

Лиэль:

– А преторианцы? Они ведь еще ближе к нему, еще более привилегированны.

Гай:

– Именно. Преторианцы – это элита, его личный щит. Их преданность Августу сейчас абсолютна, она оплачена и подкреплена особым статусом. И, конечно, они являются мощным сдерживающим фактором для любых потенциальных заговорщиков в самом Риме. Однако, любая сила, созданная для защиты одного правителя, несет в себе определенный потенциал… Сила, находящаяся в непосредственной близости к трону и осознающая свою исключительность, может оказаться весьма… влиятельным фактором в политической жизни. Это своего рода &quot;двуликий Янус&quot; – сегодня верная опора, а завтра… кто знает, какие рычаги влияния она сможет использовать.

= 2 =
Экран машины времени мерцает и переносит Гая и Лиэль в Рим, примерно в 23 год до н.э. Картина сменяется: вместо суровых легионеров — гул и звон Монетного двора у подножия Капитолийского холма. В полумраке цеха гудят печи, пахнет раскаленным металлом и потом. Рабочие, обнаженные по пояс, с размеренной силой бьют молотами по заготовкам.

— Гляди, Луций! Новый штемпель! Лик принцепса как живой! — молодой подмастерье протягивает своему наставнику свежевыгравированный бронзовый боек. — А здесь, на обороте, козерог… Что это значит?

— Это его счастливое созвездие, парень, знак судьбы, — отзывается мастер, не отрываясь от чеканки. — А это, — он подбрасывает на ладони тяжелый золотой кругляш, — ауреус. Чистое золото. Стоит двадцать пять вот таких серебряных денариев, что ты полируешь. Чувствуешь вес? Не то что легкие монеты Антония, которые он штамповал в Эфесе.

— И что, теперь такая монета будет в ходу повсюду? От Испании до Сирии?

— В том-то и замысел принцепса. Одна власть, одно государство, одна монета. Чтобы купец из Гадеса мог без обмана торговать с купцом из Антиохии. А теперь меньше болтовни, больше дела! Эти ауреусы ждут в Остии, они отправятся с жалованьем для легионов на Рейне.

— Пропаганда, которую можно положить в карман, — шепчет Лиэль.

— Кровь экономики. Он лечит империю от малокровия, — роняет Гай.

Изображение снова меняется. Теперь они в Курии Юлия, в самом сердце Сената. Мраморные стены гулко отражают голоса. Год на экране — 18-й до н.э. Сенатор в белоснежной тоге с пурпурной полосой, сторонник Августа, страстно жестикулирует.

— Достопочтенные отцы! Оглянитесь вокруг! На кого мы оставим величие Рима? Величайшие патрицианские роды, давшие нам Фабиев и Корнелиев, угасают! В домах знати больше греческих статуй, чем детского смеха! Мы погрязли в распутстве, которое разъедает нас изнутри, как раковая опухоль!

— Какая риторика! «Раковая опухоль»… Гай, это же чистый дискурс о декадансе! — говорит Лиэль, с научным любопытством наблюдая за оратором. — Та самая идея упадка, изысканной усталости цивилизации, которую так любили французские поэты в конце XIX века. Только здесь это не поза, а политическая программа!

— Это не просто программа. Это диагноз, который оправдывает предложенное лечение, — отзывается Гай, неотрывно глядя на Августа. — И лекарь, разумеется, он.

— Но разве для этого диагноза нет оснований? — возражает Лиэль. — Столетие гражданских войн, проскрипции, внезапные богатства, разрушение старых устоев… Разве это не реальный социальный распад? Не просто выдумка пропагандистов?

— Распад — да. Но Август и его сторонники называют это моральным разложением, — поясняет Гай. — Они берут объективные процессы — демографический кризис старой аристократии, рост влияния всадников, большую свободу женщин, хлынувшие с Востока культы и роскошь — и навешивают на них ярлык «порока». Он превращает социологию в патологию. А любую патологию нужно лечить. Жестко и безальтернативно.

Сенатор, тем временем, делает паузу, обводя коллег горящим взором.

— Закон, предложенный божественным Августом, — это горькое, но необходимое лекарство! Он предлагает награду тому, кто дал Риму троих сыновей! Он требует, чтобы каждый всадник и сенатор к определенному возрасту был связан узами брака! Он налагает взыскание на холостяков и бездетных, чье богатство отойдет народу Рима! И клеймит вечным позором прелюбодеев, отправляя их в ссылку! Мы должны исцелить нравы, чтобы спасти государство!

Ему отвечает пожилой сенатор с изрезанным морщинами лицом, в голосе которого слышен скепсис.

— Твои речи пылки, Лентул. Цели благие, кто же спорит? Но разве можно законом заставить мужчину и женщину делить ложе? Мы хотим возродить доблесть предков или породить армию доносчиков, которые будут вынюхивать, кто с кем провел ночь, ради доли в имуществе осужденного? Государство не должно заглядывать гражданину под тогу. Это путь к страху и всеобщему лицемерию.

— Социальная инженерия в действии, — отмечает Лиэль.

— Pater familias, отец семейства, но в масштабах всего государства, — комментирует Гай.

Сцена переносится на улицы Рима. Под сводами портика группа молодых людей из сословия всадников с возмущением обсуждает нововведения.

— Клянусь Поллуксом, он что, в своем уме? Указывать мне, когда и на ком жениться? — гневно восклицает один, щеголяющий в дорогой тунике. — Я должен взять в жены какую-нибудь скучную весталку в юбке, только потому что у нее хорошая родословная, и платить штраф за то, что наслаждаюсь жизнью?

— Это просто грабеж под видом заботы о нравах! — подхватывает другой. — Мой дядя умер бездетным, и теперь казна забирает изрядную часть его наследства! Август просто нашел новый способ пополнять казну за наш счет!

Но у общественного фонтана в Субуре, где женщины набирают воду, слышны совсем другие речи. Пожилая матрона в простом, но опрятном платье с одобрением слушает глашатая.

— Наконец-то! Слава богам, хоть кто-то взялся за этих бездельников! — говорит она соседке. — Моя племянница уже третий год ждет свадьбы, а ее жених пропадает на пирах с какими-то сирийскими танцовщицами! Может, теперь страх перед ссылкой или штрафом заставит его вспомнить о долге.

— Может и так, Марцелла, — вздыхает ее собеседница. — А может, он просто станет хитрее и будет лучше прятать своих любовниц. Мужчины всегда найдут лазейку.

— Желание стабильности против личной свободы, — вздыхает Лиэль. — Это вечный маятник, не так ли? С одной стороны — та матрона у фонтана. Для нее и ее поколения, помнящего реки крови времен Мария и Суллы, хаос проскрипций, мир и порядок — это высшее благо. И она готова заплатить за него свободой этих распущенных, по ее мнению, юнцов.

— А с другой — эти самые юнцы, — продолжает ее мысль Гай. — Они выросли в мире, который уже построил для них Август. Они принимают стабильность как данность, как воздух. И для них цена этого воздуха — вмешательство в их кошелек и спальню — кажется непомерно высокой.

— Так значит, главный конфликт — между теми, кто помнит цену хаоса, и теми, кто ощущает лишь цену порядка? — уточняет Лиэль.

— Попытка переделать природу человека, — заключает Гай. — Порождает сопротивление и лицемерие. Закономерный итог.

— Что ты имеешь в виду под «лицемерием»? Сопротивление я вижу — вот оно, открытое возмущение всадников.

— Сопротивление — это для смелых или глупых. Большинство выберет лицемерие, — поясняет Гай, глядя в пустоту, словно прозревая будущее. — Тот сенатор, что кричал о добродетели, будет исправно посещать заседания, а вечерами ужинать с греческой гетерой, только теперь он будет делать это осмотрительнее. Тот всадник, что негодовал, в итоге женится на богатой наследнице, чтобы избежать штрафов, но будет относиться к браку как к досадной формальности.

— Боже, это пугающе знакомо… — задумчиво произносит Лиэль. — Мне это напоминает начало XXI века. После шока 11 сентября 2001 года люди были так напуганы, так отчаянно жаждали безопасности, что с готовностью приняли «Патриотический акт». Они отдали свою частную жизнь в обмен на обещание защиты.

— Механизм идентичен, — кивает Гай. — Общество, пережившее травму, — будь то гражданская война здесь или невиданный теракт там — всегда готово променять свободу на иллюзию безопасности.

— Иллюзию? — переспрашивает Лиэль.

— Да. И в этом трагическая ирония, которую история доказывает снова и снова. В итоге ты не получаешь ни того, ни другого.

Он обводит взглядом суетливый Рим.

— Смотри. Свободу они уже отдали — открыто, по закону. Но станет ли Рим безопаснее? Эти законы не уничтожат ни заговоры, ни амбиции, ни человеческие страсти. Они лишь загонят их глубже, в тень. Власть, получившая право вторгаться в частную жизнь, станет еще более подозрительной. Страх, который она должна была развеять, просто сменит направление — он обратится с внешних врагов на собственных граждан. И ты останешься с обществом, которое стало менее свободным, но ничуть не более защищенным. Просто более напуганным.

= Энеида =

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в 19 год до н.э., в прохладные, утопающие в зелени сады на Палатинском холме. Это не шумная улица, а уединенная вилла — возможно, самого Мецената. Воздух дрожит от густого, размеренного голоса, читающего стихи. Вокруг фонтана, в тени кипарисов, на мраморных скамьях замерла небольшая группа людей в лучших тогах. Среди них — сам Август, его друг и советник Гай Цильний Меценат, и несколько поэтов, включая Горация.

— Боже, Гай, ты слышишь? Это же он! Вергилий! — восторженно говорит Лиэль. — Он читает из «Энеиды»! Мы попали на закрытые слушания!

Голос Вергилия, ,немолодого и утомленного годами труда, набирает силу, наполняя сад величием:

— …Помни, римлянин! Твоя стезя — народами править державно! В этом искусство твое: налагать условия мира, милость покорным являть и смирять войною надменных!

Когда он замолкает, воцаряется тишина, нарушаемая лишь плеском воды и шорохом павлиньих перьев на газонах. Первым говорит Август, вставая с места. Его голос спокоен, но в нем чувствуется властная решимость:

— Публий, ты возводишь фундамент для души нашего народа. Твои слова сделают для Рима больше, чем десять легионов.

Вергилий, сгорбившись, проводит рукой по лицу, его взгляд полон усталости и сомнений.

— Это лишь тень Гомера, принцепс. Поэма несовершенна, в ней слишком много шероховатостей. Я просил Вария и Тукку… если со мной что-то случится, сжечь рукопись.

Август хмурится, его глаза становятся ледяными.

— Сжечь? — произносит он тихо, но так, что все в саду замирают. — Эта поэма принадлежит уже не тебе, Публий. Она принадлежит Риму. Я, сын Божественного Юлия, чью судьбу ты воспел, не допущу такого святотатства.

Он берет свиток из рук поэта, держа его бережно, как реликвию.

— Твои строки будут учить наших детей, что значит быть римлянином, еще сотни лет.

Меценат, стоя рядом, кладет руку на плечо Вергилия.

— Друг мой, ты слишком строг к себе. Эти строки уже живут своей жизнью. Весь Рим ждет их!

Спустя несколько недель, видят, как слухи о поэме Вергилия распространяются по Риму. Люди в белых тогах на форумах и в тавернах обсуждают «Энеиду», еще не завершенную, но уже ставшую легендой. Эйтан указывает Саре на оживление:

— Смотри, Сара, это время, когда Август укрепляет свою власть. «Энеида» — не просто поэма, это идеология новой империи.

Сара кивает:

— Вергилий начал ее около десяти лет назад, вдохновляясь Гомером. Первые шесть книг — о скитаниях Энея, его встречах с богами, последние шесть — о войнах и основании Рима. Эней избран судьбой, он воплощает римские добродетели: долг, мужество, преданность.

Эйтан добавляет:

— Это идеальный инструмент для Августа. Поэма связывает мифы о богах, Энее и самом императоре в единую цепь, освящая его власть божественным правом.

Лиэль, стоя неподалеку, шепчет Гаю:

— «Энеида» — это священное писание Pax Romana. Миф, который делает империю не просто государством, а божественным замыслом.

Гай соглашается:

— Пропаганда, ставшая реальностью. Мир Августа реален — конец гражданских войн, расцвет торговли. Но он держится не только на легионах, а на вере в божественное предначертание, которое Вергилий воплотил в стихах.

К группе подходит человек в расшитой тоге, вероятно, посланник Августа. Он обращается к Вергилию, держащему стопку свитков:

— Публий, Август видит в твоем труде подтверждение божественной защиты Рима. Эней в твоих стихах — символ верности долгу и судьбе.

Вергилий, поправляя свитки, отвечает с тихой страстью:

— Я хотел показать путь Энея от погибшей Трои к основанию Рима — через божественные знамения, битвы и жертвы ради общего блага. Но каждая строка… я проверяю ее заново. Двенадцать книг, а совершенства все нет.

Эйтан шепчет Саре:

— Представляешь, сколько лет он шлифовал эти стихи? Каждая метафора, каждый образ — это труд ради римской идентичности.

Сара кивает:

— Он вплел отсылки к Гомеру, но сделал их своими. Огонь, судьба, боги — все работает на идею Рима как вечного города.

Вергилий, отойдя чуть дальше с другом Варием, продолжает:

— Первые шесть книг — о странствиях Энея, его встречах с богами. Последние шесть — о войнах и союзах. Я хотел показать, что за величием народа стоят испытания, равные судьбе одного героя.

Варий, оглядываясь, успокаивает его:

— Не тревожься, Публий. Даже если ты не закончишь, Август не даст твоему труду пропасть.

Вергилий с легкой грустью отвечает:

— Я лишь хочу прославить Рим. Надеюсь, потомки почувствуют, как я стремился к совершенству.

Лиэль, наблюдая за этим, задумчиво говорит Гаю:

— Pax Romana — реальность или пропаганда? «Энеида» отвечает: и то, и другое. Это миф, который заставил римлян поверить в свою судьбу.

Гай смотрит на Вергилия, уходящего в тень кипарисов, и добавляет:

— Они создали историю, в которую поверили сами. Это и есть самый прочный фундамент империи.

Сцена постепенно меркнет. Солнечный свет скользит по мраморным колоннадам, отголоски голосов затихают, оставляя лишь эхо стихов Вергилия. Эйтан и Сара обмениваются взглядами.

— Мы видели, как рождается легенда, — тихо говорит Эйтан. — Поэма, объединяющая греческие традиции с римскими идеалами.

Сара соглашается:

— Это не просто литература. Это рождение новой культуры, которая определит Рим на века.

= 4 =

Экран машины времени загорается вновь, перенося Гая и Лиэль на семь лет вперёд. Рим, 12 год до н.э. Они стоят посреди гудящего Римского Форума под палящим солнцем. Их взгляд прикован к храму Весты, где собралась вся знать Рима. Воздух густой от дыма благовоний, смешанного с запахом пота и пыли.

— Наконец-то! После стольких лет! — говорит Лиэль, указывая на группу жрецов в тогах с пурпурной каймой. — Лепид умер, и пост верховного понтифика стал вакантным. Все ждали этого больше двадцати лет.

— Ожидание — тоже часть власти, — ровно отвечает Гай. — Исход был предопределён с того дня, как Лепида отправили в ссылку.

Один из старейших жрецов, Кальвин, выступает вперёд. Его голос, хоть и старческий, разносится над площадью:

— Достопочтенные жрецы, граждане Рима! Боги призвали к себе Марка Эмилия Лепида. Более двадцати лет, пока он жил в изгнании на своей вилле, священный пожизненный пост верховного понтифика оставался за ним. Наш император, в своей великой набожности (*pietas*), не касался этой святыни, ожидая воли богов!

Ему вторит молодой и энергичный жрец, размахивая руками:

— И вот этот день настал! Кто более достоин, чем тот, кто возродил благочестие в нашем городе? Кто восстановил из руин восемьдесят два храма? Кто вернул нам мир богов (pax deorum)? Я называю имя того, кого сама судьба избрала хранителем Рима — Император Цезарь Август!

Толпа взрывается одобрительным гулом. Из рядов жрецов выходит Август. Его лицо серьёзно, движения скромны. Он накидывает край тоги на голову, как того требует ритуал (capite velato), и подходит к алтарю.

— Я принимаю эту священную ношу, — его голос звучит тихо, но отчётливо, — которую я не желал принимать, пока был жив её предыдущий носитель. Теперь же, по воле богов, я буду блюсти обряды, как учил меня мой отец, Божественный Юлий, чья звезда указывает нам путь.

— Это гениально! — восклицает Лиэль. — Он превратил двадцатилетнюю политическую неловкость в демонстрацию своей набожности! Это мастер-класс по политическому брендингу!

В толпе перешёптываются два ремесленника:

— Ну вот, дождался-таки. Теперь он у нас не только принцепс, но и главный по богам!

— Тише, дурень! — шипит второй. — Он поступил по закону! Верховный жрец — это на всю жизнь. Император не стал нарушать обычаи предков, не то что некоторые, кого мы помним. Он ждал, пока старик Лепид сам не откинет копыта. В этом его сила — в уважении к традициям.

— Форма разная, суть одна, — констатирует Гай. — Он собрал все ключи: военная власть, гражданская власть и теперь — религиозная. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто измена, а святотатство.

— Это поразительно, Гай, — задумчиво говорит Лиэль. — Он сознательно концентрирует всю власть в одной точке. И как тонко он выстраивает собственный культ.

— Именно выстраивает, — подтверждает Гай. — Он не объявляет себя богом, это было бы грубо и вызвало бы отторжение. Он плетет вокруг себя божественную паутину. Сначала — культ его &quot;божественного&quot; отца, Юлия. Затем — культ его собственного &quot;Гения&quot;, гениальный ход, позволяющий поклоняться его сути, не поклоняясь ему как человеку. А теперь — это. Пост верховного понтифика. Это не просто еще один ключ. Это замок, который запирает все двери.

Он обводит взглядом сцену.

— Форма разная, суть одна. Он собрал все ключи: военную, гражданскую и теперь — религиозную власть. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто государственная измена. Это святотатство.

На их глазах Август совершает возлияние на алтарь. Вино вспыхивает на раскаленных углях. Толпа ревет: «Ave, Caesar, Pontifex Maximus!». Фигура Августа, с покрытой головой, застывает между дымящимся алтарем и величественным храмом — живой символ, соединивший землю и небо, человека и бога.

— Император Август сознательно концентрирует всю власть в одной точке, — задумчиво говорит Лиэль. — Но в истории были противоположные модели. Возьмём древнюю Иудею эпохи Первого Храма. Там существовала система сдержек: царь обладал военно-политической властью, но пророки могли обличить его от имени Бога, а священники в Храме имели культовую и судебную власть. Никто не был абсолютен.

— А во времена Второго Храма стало ещё сложнее, — продолжает она. — Без царя власть разделилась между первосвященником, который стал и политиком, и Синедрионом — верховным судебным органом. Но даже тогда власть не была полностью сконцентрирована.

— В Римской Республике тоже была система сдержек, — отзывается Гай. — Консулы, Сенат, народные трибуны. Они так эффективно сдерживали друг друга, что в итоге начали гражданскую войну. Август не разрушает систему. Он — результат её коллапса.

— Как иронично... — говорит Лиэль. — Пройдёт почти восемнадцать веков, и Монтескье, глядя на идеализированную Англию, «изобретёт» идею разделения властей как панацею от тирании. Три независимые ветви: законодательная, исполнительная, судебная. Принципат Августа — это анти-Монтескье в чистом виде.

— Видишь, Лиэль, — Гай кивает на дым, — это не просто ритуал. Это символ: Август — связующее звено между землёй и небом, человеком и богом. Он не сокрушил республиканские институты, а присвоил их. Гениальная мимикрия.

— Именно! — Лиэль почти подпрыгивает от возбуждения. — Он как британская Корона в будущем! Формально — почти ничего не решает, но в нужный момент может вмешаться, и это не шутка. Помнишь Канаду в 2008-м?

— Когда Стивен Харпер хотел приостановить парламент, чтобы не получить вотум недоверия? — Гай ухмыляется. — А генерал-губернатор, Мишель Жан, отказала ему — во имя стабильности. Представитель Короны действует против главы правительства… Это было как пощёчина.

— Да! И всё на основе обычаев, традиций, а не конституции, которой у Британии, по сути, нет! — Лиэль с восторгом разводит руками. — Такие «спящие» полномочия, как арбитраж в кризисе, теоретически есть и у монарха в Лондоне. Он может отказаться распустить Парламент, если тот не функционирует. Или назначить премьера, если никто не набрал большинства. Но… всё это — мина замедленного действия. Могут спасти страну. Или спровоцировать катастрофу.

— Монарх в роли арбитра, — Гай задумывается. — И при этом — Верховный правитель Англиканской церкви. Он не только символ, он ещё и духовный якорь. Формально — глава церкви с 1534 года, с времён Генриха VIII. Реально — формальность: назначает епископов по совету премьера, утверждает церковные законы, но не вмешивается. Всё идёт через комиссии. Но…

— Но во времена кризиса — символ начинает говорить. Помнишь Елизавету II в пандемию короновируса 2020-2023 гг.? — Лиэль смягчает голос, повторяя: — We will meet again… Люди плакали. Это было как голос нации, как архетип материнства и спокойствия. — А ещё он санкционирует всё — от церкви до международного права. Помнишь вступление в ЕС?

— 1972 г., — Гай поправляет тогу на плече. — European Communities Act. Британский парламент — теоретически всемогущ — добровольно подчинился внешнему праву. Суд сказал: «Если право ЕС и закон Британии расходятся — побеждает Брюссель». Такого не было никогда. И королева это санкционировала — формально, конечно.

— Но важно, что она санкционировала! — Лиэль оживляется. — Британская система поразительна. Она может себя ограничить — без революций, без кровопролитий. Просто: сегодня Парламент — верховенство, завтра он говорит: «пусть ЕС будет выше нас». Самоограничение без давления. А потом — Brexit, и назад всё возвращают. Гибкость системы — в её мягкости.

— Пример Великобритании — уникален, — задумчиво говорит Гай. — Август централизует власть под республиканским фасадом. Британия — распределяет власть под фасадом абсолютизма. Но и там, и там — фасад скрывает реальность. Власть существует между строк, в традициях, конвенциях, вере в стабильность.

— И именно потому, — добавляет Лиэль, — роль монарха остаётся загадкой. Он ничего не решает — пока не наступает кризис.

Гай и Лиэль молча смотрят на храм Весты, где Император Цезарь Август стоит под сводами, соединяя в себе земное и божественное. Власть, как и прежде, остаётся сложной игрой форм и реальностей, переплетением традиций, силы и символов. И пока эти невидимые нити держат государство, оно живёт и развивается.

= 5 =
Экран машины времени загорается датой: 19 августа 14 года н.э. Но изображение не Рима, а тихой виллы в Ноле, в Кампании. В комнате, залитой мягким светом, на смертном одре лежит старик. Это Август. Вокруг него — его жена Ливия и его приемный сын, угрюмый и молчаливый Тиберий.

— Все ли я сыграл хорошо в комедии жизни? — шепчет умирающий император, цитируя греческого драматурга. — Тогда похлопайте…

Его голова опускается на подушку. Наступает тишина.

Изображение переносится в Рим. Весть, принесенная гонцами, распространяется по городу не как крик, а как удушающий шепот. Мастерские закрываются. Торговцы на форумах сворачивают свои лавки. На улицах, обычно полных шума и криков, воцаряется странная, тяжелая тишина, нарушаемая лишь глухими рыданиями.

— Он ушел, — говорит пожилой легионер в отставке своему сыну, глядя на пустующий храм Божественного Юлия. — Отец Отечества ушел. Я был мальчишкой, когда начались гражданские войны. Я помню голод и страх. Он дал нам сорок лет мира. Что же будет теперь?

— Боги, что же будет? — повторяет его сосед, купец. — Тиберий? Он хороший полководец, но… он не Август. Он не улыбается толпе.

— Вселенная замерла, — тихо говорит Лиэль, наблюдая за скорбящим городом. — Они не просто оплакивают старика. Они боятся, что вместе с ним умер и мир, который он построил.

— Они оплакивают не человека, а эпоху, — роняет Гай. — И боятся вакуума власти.

Сцена меняется. Зал Сената. Стены затянуты темной тканью. Лица сенаторов выражают смесь официальной скорби и плохо скрытой тревоги. В центре — Тиберий. Высокий, сутулый, его лицо — маска суровой сдержанности.

Один из старейших сенаторов, Азиний Галл, поднимается. Его голос дрожит не только от скорби, но и от неуверенности.
— Божественный Август оставил нам мир и порядок! Он выбрал тебя, Тиберий, усыновив и сделав своим соправителем. Он видел в тебе продолжателя! — он делает паузу, вглядываясь в непроницаемое лицо Тиберия. — Воля богов и воля твоего отца указывают на тебя! Ты должен, ты обязан принять его ношу, чтобы империя не рухнула!

Все взгляды устремлены на Тиберия. Сенаторы не просто просят, они умоляют, пытаясь своими словами утвердить то, чего еще никогда не было — династическую преемственность.

Тиберий долго молчит, оглядывая их тяжелым, изучающим взглядом.

— Как один человек может нести бремя целого мира? — наконец произносит он глухо, словно обращаясь к самому себе. — Божественный Август, с его силой и мудростью, едва справлялся с этой задачей. Я же — человек старый, проживший жизнь в походах, а не во дворцах. Разделите эту власть между несколькими достойными мужами. Рим велик, он найдет их.

— Нет! — выкрикивает кто-то с места. — Республика не вынесет правления многих! Это путь к новым войнам! Мы помним триумвираты! Нам нужен один принцепс!

Тиберий снова молчит, словно взвешивая каждое слово.

— Хорошо, — произносит он наконец, и в его голосе слышится бесконечная усталость. — Если такова ваша воля… Я принимаю эту ношу. Я принимаю это рабство (servitutem) не из желания власти, но из долга перед Римом.

— Какая игра! — говорит Лиэль. — Классическое римское отречение от власти (recusatio imperii), чтобы доказать, что ты ее достоин.

— Ритуал, — уточняет Гай. — Но в его случае, в этом есть доля правды. Он презирает эту толпу и эту лесть. Он не харизматичный лидер. Он — администратор. И в этом его трагедия и опасность для них.

Официальный глашатай выходит вперед и провозглашает решение Сената:
— Сенат и народ Рима, в соответствии с волей Божественного Августа, передают всю полноту проконсульского империя и трибунской власти Тиберию Юлию Цезарю Августу!

— Вот оно, — говорит Лиэль. — Ключевой момент. Тиберий Юлий Цезарь Август.

— Система преемственности сработала, — заключает Гай. — Имя стало титулом. Фамилия стала символом власти. Империя пережила своего создателя. Но она унаследовала и его хрупкость.

= 6 =
Экран машины времени показывает Рим спустя пару лет после смерти Августа, около 16 г. н.э. На первый взгляд, ничего не изменилось. Форум так же шумит, торговцы заключают сделки, в базиликах идут судебные процессы. Но что-то неуловимое исчезло из воздуха.

— Смотри, Гай, — замечает Лиэль. — Город живет своей жизнью, экономика работает, границы на месте. Тиберий, похоже, отличный администратор. Он продолжает политику Августа. Но почему такое ощущение... пустоты?

— Потому что центр этой вселенной стал черной дырой, — ровно отвечает Гай. — Август был солнцем. Тиберий — тень.

Сцена переносится в зал Сената. Идет заседание. Нет былой театральности, нет пафосных речей. Все говорят тихо, деловито, но с постоянной оглядкой на кресло, где сидит император. Тиберий слушает доклады о ценах на зерно и состоянии акведуков, не проявляя эмоций.

Один из сенаторов, смелый и популярный в народе, решает высказаться.

— Принцепс! — начинает он. — Доклады о финансах важны, но народ ждет твоего лидерства! Город ждет новых игр, новых празднеств! Прошло уже два года, как мы не видели триумфальных шествий и щедрых раздач, какими баловал нас твой божественный отец!

Тиберий медленно поднимает голову. Его взгляд тяжел и холоден.

— Я следую заветам Божественного Августа в главном — в управлении провинциями и содержании армии, сенатор. — Голос императора тих, но каждое слово режет, как стекло. — Рим требует порядка, а не зрелищ. Казна — не бездонный колодец для покупки любви толпы. Если народ будет сыт и защищен, он переживет отсутствие лишних представлений в цирке.

Говоривший сенатор бледнеет и садится на место, ощутив на себе не только взгляд Тиберия, но и внимательный, оценивающий взгляд другого человека — префекта претория Луция Элия Сеяна. Сеян стоит позади кресла императора, красивый, уверенный в себе, и в его глазах читается неприкрытая угроза.

— Вот и новый игрок на сцене, — замечает Лиэль. — Префект преторианцев. При Августе они были лишь телохранителями. А теперь...

— А теперь они — единственный реальный силовой ресурс в городе, — заканчивает Гай. — Тиберий не доверяет сенаторам, не любит народ. Он доверяет только своим гвардейцам. И их командир, Сеян, прекрасно это понимает. Он становится вторым человеком в Риме.

Сцена меняется. Та же курия, но заседание окончено. К тому самому сенатору, что осмелился говорить о зрелищах, подходит его старый друг.

— Ты безумен, Марк! — шипит он, оглядываясь по сторонам. — Зачем ты лезешь на рожон?

— Я сказал то, что думают все! — отвечает Марк. — Мы не знаем, что у него на уме! Он почти не появляется на публике, живет на Палатине как в крепости. Он не говорит с нами, он выносит нам приговоры своим молчанием!

— Тише! — обрывает его друг. — Он продолжает политику Августа, и слава богам за это. Но он не Август. Он не прощает обид и не забывает имен. Берегись Сеяна. Говорят, его люди слушают даже стены в этом зале.

— Вот и суть, — говорит Лиэль. — Тиберий стремится сохранить систему, принципат. Но его стиль правления, его характер, создают непреодолимую дистанцию между ним и обществом.

— Он пытается управлять империей как легионом: через дисциплину, приказы и недоверие, — подводит итог Гай. — Но государство — не армия. 

= 7 =
Экран машины времени показывает 19 год н.э. Рим. Ночь. По узким улочкам Субуры, освещенным лишь редкими факелами, решительным шагом движется отряд городской стражи — вигилов — во главе с магистратом.

— Выламывайте дверь! Именем Сената и народа Рима! — командует магистрат, указывая на неприметный дом.

С грохотом падает дверь, и стражники врываются внутрь. Они выволакивают на улицу перепуганного старика в восточных одеждах, а следом выбрасывают его «инструменты»: бронзовую астролябию, папирусы с начертанными небесными картами, глиняные таблички с предсказаниями.

— Что вы делаете? Я лишь читаю судьбу по звездам! — кричит старик.

— Ты сеешь смуту! — отрезает магистрат, брезгливо пиная ногой свиток. — Ваши предсказания о смерти великих мужей и падении принцепса подстрекают к заговорам! Убирайтесь из Рима! Все вы, халдеи, маги, предсказатели! Указ императора ясен! Вон из Италии!

— Он боится не нас! — кричит в ответ астролог, пока его уводят. — Тиберий боится правды, начертанной на небесах!

Сцена переносится на следующий день. На форуме, у ростральной трибуны, глашатай зачитывает тот самый указ. Реакция толпы неоднозначна.

— Наконец-то! — говорит пожилой сенатор, сторонник старых традиций, своему спутнику. — Эти восточные шарлатаны заполонили город! Они развращают умы, отвращают от наших, римских богов! И, что хуже, их болтовня о будущем дает пищу для самых опасных амбиций. Тиберий прав, что выметает эту грязь.

Неподалеку стоят два простых горожанина.

— А я не понимаю, — говорит один, почесывая затылок. — Чем ему звезды-то не угодили? Божественный Август сам верил в свое созвездие Козерога, на монетах его чеканил.

— Так то — Август, — отвечает второй, опасливо оглядываясь. — А этот, видать, боится, что ему нагадают что-то не то. Почему император боится звезд? Что он скрывает?

Картина меняется. Роскошная вилла на Палатине. Две знатные матроны обсуждают новости за чашей разбавленного вина.

— Это ужасно, Фульвия! Мой астролог, хилиарх из Александрии, предсказал моему сыну блестящую карьеру! А теперь его изгоняют, как преступника!

— Мой тоже исчез, — вздыхает Фульвия. — Говорят, что сам император втайне советуется с неким Тразиллом на Родосе, а нам запрещает! Это не забота о нравах, дорогая. Это монополия на будущее. Он хочет быть единственным, кто знает, что предначертано судьбой.

— Вот и суть, — говорит Лиэль, наблюдая за этими сценами. — Это не просто борьба с суевериями. Это борьба за контроль над информацией. В мире, где предсказание может стать политическим оружием, Тиберий не терпит конкурентов.

— Абсолютно, — подтверждает Гай. — Он стремится контролировать не только настоящее, но и будущее. Точнее, разговоры о будущем. Изгнание астрологов — это акт его растущей подозрительности. Он видит заговор в каждом гороскопе, предвещающем перемены. Этот указ — еще один шаг, отдаляющий его от элиты и народа, и еще один кирпич в стене страха, которую он строит вокруг себя.

= 8 =

Экран машины времени вспыхивает, показывая дату: 30 год до н.э. Картина меняется с мраморного Рима на залитый солнцем греческий остров Родос. В зале роскошной виллы, с которой открывается вид на лазурное море, мерит шагами невысокий, но крепко сбитый мужчина. Его черная борода ухожена, на пальцах сверкают перстни, но глаза выдают напряженную работу мысли. Это Ирод, царь Иудеи.

— Он вызвал меня, — говорит Ирод своему главному советнику, греку Николаю из Дамаска. — Не как царя. Как просителя. Я должен явиться к нему без диадемы.

— Государь, Октавиан сейчас — хозяин мира, — осторожно отвечает Николай. — Он разбил Антония и Клеопатру при Акции. Египет пал. Теперь он решает судьбы всех, кто был на стороне проигравших.

— На стороне проигравших… — Ирод горько усмехается. — Я был лучшим другом Антония! Я предлагал ему казнить Клеопатру, эту египетскую ведьму, которая его погубила, и обещал ему все свои войска! Он не послушал. Он выбрал ее, а не верность.

Он останавливается у окна и смотрит на римские триремы, стоящие в гавани.

— И что теперь? Мне пресмыкаться перед этим холодным юнцом? Унижаться? Просить прощения за то, что я был верен своему другу и покровителю?

— Может быть, именно в этом и есть наш единственный шанс? — подает голос Николай.

Ирод резко оборачивается. В его глазах вспыхивает огонь — не страха, а азарта. Он медленно кивает, словно пробуя мысль на вкус. Внутренний голос говорит ему: «Все советуют мне отречься от Антония. Глупцы! Октавиан не уважает предателей. Он ценит силу и верность. Моя дружба с Антонием — мой главный риск. Но она же… она же может стать моим главным козырем».

Сцена меняется. Тот же день, главный зал виллы. На высоком кресле сидит Октавиан. Молодой, сдержанный, его лицо непроницаемо, как у статуи. Перед ним, с непокрытой головой, без царской диадемы, стоит Ирод.

— Я не буду лгать тебе, Цезарь, и не буду скрывать правду, — начинает Ирод, и его голос звучит твердо, без тени подобострастия. — Признаю: я был преданнейшим другом Антония. И если бы ты не победил, я бы доказал тебе это не на словах, а на деле.

Октавиан молча слушает, слегка приподняв бровь.

— Я давал ему и деньги, и хлеб, и воинов, — продолжает Ирод. — Единственное, чего я не сделал, — не сражался рядом с ним лично, потому что он послал меня воевать с набатеями. Но я был ему предан до последнего дня. И я бы умер за него.

Он делает паузу, глядя прямо в холодные глаза Октавиана.

— И я советую тебе, Цезарь, судить не о том, кому я был другом, а о том, каким я был другом. Если ты решишь сохранить мне жизнь и царство, ты увидишь, что такую же верность я буду хранить и по отношению к тебе.

Наступает долгая тишина. Октавиан медленно обдумывает услышанное. Наконец, он нарушает молчание.

— Ты говорил разумно, Ирод. Я хочу, чтобы такие люди были моими друзьями.

Он делает знак слуге. Тот подносит на подушке царскую диадему.

— Твоя преданность нужна Риму, — говорит Октавиан. — Надень свою диадему. Я не только подтверждаю твой царский титул, но и возвращаю тебе Иерихон и другие богатые земли, которые у тебя отняла Клеопатра. И сверх того, дарую тебе прибрежные города Газу, Анфедон, Яффу и башню Стратона. Сильный и верный союзник на Востоке — вот что нужно Риму.

— Какой ход! — восхищается Лиэль. — Он превратил свою самую большую слабость в доказательство своей силы!

— Политический гений Ирода встретился с холодным прагматизмом Октавиана, — заключает Гай. — Ирод понял, что Октавиану нужен не раб, а надежный управляющий на беспокойной восточной границе. А Октавиан увидел в Ироде человека, чья верность стоит дорого, но и окупается сторицей. Это не просто прощение. Это заключение взаимовыгодного союза, который определит политику в регионе на тридцать лет.

= 9 =
Экран машины времени показывает дату: около 20 года до н.э. Картина меняется, перенося наблюдателей с залитого солнцем Родоса в Иудею.

– Смотри, Гай, Иудея! – шепчет Лиэль, всматриваясь в экран. – Какая кипучая деятельность! Кажется, этот Ирод – настоящий строитель! Масштабы... просто поражают!

– Строительство – это политика, Лиэль, – тихо отвечает Гай. – И способ войти в историю. Смотри, это Масада. Неприступная скала.

Перед ними выжженная солнцем пустыня и отвесная, неприступная скала Масады. На самой ее вершине, под палящими лучами, кипит работа.

– Сколько людей! – произносит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана. – И все такие смуглые от этого беспощадного солнца!

– Да, – откликается Гай. – И слышишь этот надрывный крик? Они таскают гигантские камни.

– А какой шум от инструментов! – продолжает Лиэль. – Лязг, скрип подъемников… И эти их монотонные песни… Прямо чувствуешь тяжесть их труда.

– Так возводятся циклопические стены, – замечает Гай. – А вон там, видишь, уже угадываются очертания изящных дворцовых построек.

В центре, наспех сколоченный стол завален чертежами. Над ними, вглядываясь в линии, склонился сам царь Ирод, одетый в простую тунику, но с неизменным выражением властности на лице. Рядом с ним – подтянутый римлянин в форме военного инженера.

– Марк Фабий, ты следишь за моей мыслью? – Ирод нетерпеливо стучит пальцем по пергаменту. – Вот эти стены! Видишь? Двойные, с казематами внутри! Чтобы ни один таран, ни одна осадная машина не смогла их одолеть!

– Так и будет, великий царь, – голос инженера спокоен и деловит. – Мы используем лучшую римскую кладку. Каждый камень притесывается идеально. Даже самые мощные орудия не пробьют такую толщу. Эти стены простоят века.

– Отлично! – Ирод удовлетворенно кивает, его взгляд загорается. – А здесь, – его палец перемещается на северный уступ скалы, нависающий над бездонной пропастью, – здесь я хочу дворец! Да не просто дворец, а трехъярусное чудо! Представляешь, Фабий, какие виды будут открываться с верхних террас на это Мертвое море? – он широким жестом указывает на неподвижную, свинцовую гладь вдали.

– Замысел воистину царский, ваше величество, – Марк Фабий позволяет себе едва заметную профессиональную гордость. – Особенно система водоснабжения для такого места… Потребуются невероятные усилия для подъема воды и материалов на такую высоту.

– С банями, не хуже римских терм! – продолжает Ирод, не слушая. – С мозаиками, от которых у чужеземных послов будет захватывать дух! С колоннами из лучшего мрамора! Вообрази, Фабий, я нежусь в прохладной ванне, а внизу, у подножия скалы, копошатся мои враги, не в силах ничего сделать! Какая ирония судьбы!

– Это будет не только царская резиденция, но и самая неприступная крепость в Иудее, – подтверждает инженер.

– И склады! Не забудь про склады, Фабий! – Ирод снова тычет в план. – Огромные! Чтобы там поместилось зерно на десять лет! Вино! Оливковое масло! Оружие! Тысячи копий, мечей, доспехов, миллионы стрел! Масада должна быть готова выдержать десятилетнюю осаду! Десять лет, Фабий! Чтобы ни одна живая душа не сомневалась в моей предусмотрительности и моем могуществе!

– Десять лет… – бормочет инженер, с восхищением и некоторым сомнением качая головой. – Это почти вечность для осады, царь. Но мы сделаем все возможное. Каждая цистерна, каждый амбар будет построен по вашему слову.

Сцена на экране мгновенно меняется.

– Ух ты, а это что за гигантский проект? – Лиэль подается вперед. – Они гавань строят прямо в открытом море!

– Это побережье Средиземного моря, Лиэль, – говорит Гай. – Место, известное доселе как скромная Башня Стратона. Но сейчас здесь разворачивается строительство поистине имперского размаха.

– Тысячи и тысячи рабочих… – шепчет Лиэль, ее голос полон смешанных чувств. – Рабов, осужденных, наемных мастеров… Все они под этим палящим солнцем и хлесткими ударами надсмотрщиков… Какая жестокая картина, Гай, несмотря на все величие.

– Смотри, – Гай привлекает ее внимание к деталям на экране. – Как эти гигантские каменные блоки, каждый весом в десятки тонн, с помощью сложных, но эффективных механизмов опускаются в воду. Именно так они формируют волнорезы и будущие причалы.

– А на берегу, – Лиэль продолжает наблюдение. – Среди этих лесов из строительных материалов и гор мусора, уже отчетливо растут стены нового, величественного города. И вон, посмотри, сам Ирод! Он стоит на том холме, с которого открывается наилучший вид на всю эту грандиозную стройку. Рядом с ним – греческий архитектор, Деметрий, такой элегантный в своем изящном хитоне.

– Да, – подтверждает Гай, его взгляд также прикован к фигуре царя. – И этот ветер с моря так картинно треплет его пурпурный плащ. Он явно в восторге от происходящего, от воплощения своих замыслов.

– Ну что, Деметрий, друг мой! – голос Ирода полон восторга, глаза его горят почти безумным огнем. – Ты видишь это?! Это будет не просто порт, каких много на этом побережье! Это будет окно! Окно Иудеи в великий мир! Отсюда наши корабли понесут наши товары, нашу славу во все концы Ойкумены!

– О, великий царь! – Деметрий почтительно склоняет голову, но в его голосе слышен неподдельный энтузиазм. – Масштаб поражает воображение! Эти молы, уходящие так далеко в море… Ничего подобного нет от Александрии до Антиохии! И эта система смыва ила, которую вы придумали… Это гениально!

– И мы назовем его Кейсария! – Ирод гордо вскидывает подбородок. – В честь моего друга и могущественного покровителя, императора Цезаря Августа! Здесь будет все, что подобает великому полису! Театр, да такой, что затмит афинский Дионисов! Амфитеатр для гладиаторских боев и травли зверей, чтобы народ знал цену мужеству и не боялся крови! Ипподром, где лучшие колесницы со всего Востока будут оспаривать первенство!

– А храм, о царь? Какому из богов Олимпа будет посвящен главный храм такого великолепного города? – спрашивает Деметрий, с любопытством глядя на Ирода.

– А вот здесь, – Ирод указывает на господствующий холм у самого входа в будущую гавань, – мы возведем храм! Он будет посвящен двум новым, но самым могущественным божествам нашего мира! Богине Роме – живому, несокрушимому Духу Великого Города! И божественному Гению моего друга, императора Августа! Пусть каждый мореход, входящий в эту гавань, первым делом видит, кому на самом деле принадлежит этот мир!

– Какая блестящая, какая дальновидная идея, царь! – Деметрий хлопает в ладоши от восторга. – Это не просто дань уважения, это политический манифест! Каждый корабль, бросающий здесь якорь, будет знать, кто правит Иудеей и кто стоит за вашей спиной! Кейсария станет не просто жемчужиной Востока, она станет символом вашей мудрости и могущества Рима!

– Эллинистический город-полис, смотрящий на Запад, – тихо говорит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана.

– А для тех, кто живет в Иудейских холмах, это не прогресс, – подхватывает Гай, его голос звучит глухо. – Это тумъа — ритуальная нечистота, проникающая в самое сердце Иудеи. Это вызов их вере, их традициям, всему их миру.

Экран снова меняется, подтверждая слова Гая. Полутемная комната в одном из скромных иерусалимских домов. Пыльный луч света, пробивающийся сквозь узкое окно, выхватывает из полумрака стол, заваленный свитками, и несколько фигур в простых, но чистых одеждах. Это книжники, фарисеи, погруженные в изучение Закона. Но их тихий разговор сегодня не о тонкостях интерпретации древних текстов.

– Братья, вы слышали? – один из них, пожилой человек с седой бородой, которую он нервно теребит, понижает голос до негодующего шепота, оглядываясь на плотно прикрытую дверь. – Он строит капище своим идолам на нашей Святой земле! Храм своим римским повелителям в той новой гавани!

– Да будет проклято это кощунство! – подхватывает другой, моложе, с горящими глазами, ударяя кулаком по столу так, что свитки подпрыгивают. – А внутри, говорят, будут статуи! Голые изваяния этих их божков! Мерзость! Мерзость перед лицом Всевышнего! Как земля наша терпит такое? Неужели небо не разверзнется?

– И это еще не все, Йонатан, – добавляет третий, самый старший и, видимо, самый авторитетный, его голос спокоен, но полон горечи, как полынь. – Он устраивает в этой своей Кейсарии гладиаторские игры! Убийства людей ради потехи толпы! Кровь льется на потеху язычникам! Он называет это «Квинквиналиями» в честь своего Августа, но это же чистое язычество, которое развращает нашу молодежь, отрывает ее от Закона отцов! Наши юноши смотрят на это и думают, что это и есть жизнь!

– Неужели он думает, что перестроив Храм здесь, в Иерусалиме, он купит наше прощение за все эти грехи? – с горечью спрашивает первый. – Облицует Дом Божий золотом снаружи, а сердце его останется черно, как смола! Разве золото может очистить проказу души?

– Он строит для иудеев одной рукой, чтобы усыпить нашу бдительность, – заключает старейшина, медленно разворачивая свиток Торы, словно ища в нем ответ и утешение. – А другой рукой возводит алтари идолам по всей стране. Это не царь Израиля. Это идумейский раб Рима, волк в овечьей шкуре!

Словно в ответ на этот ропот, картина снова меняется, перенося наблюдателей в Иерусалим.

– Смотри, Гай! – восклицает Лиэль, указывая на новую сцену. – Это же крепость Антония! Она так грозно нависает прямо над Храмовой горой! А вон, на самой крыше, если я не ошибаюсь, и сам Ирод!

– Его взгляд действительно устремлен на древние стены Святилища, – замечает Гай, всматриваясь. – А внизу, на площади, уже собралась внушительная делегация – там и священники, и старейшины… Наверняка, они пришли, чтобы выслушать его очередное повеление или объявление.

– Он начинает спускаться к ним, – Лиэль внимательно следит за каждым его движением. – И облик его заметно изменился, ты не находишь? Нет той эллинской, почти театральной страстности, что мы видели в Кейсарии. Теперь он по-восточному торжественен и действительно величествен.

– Отцы! Первосвященники! Народ Израиля! – его голос, усиленный акустикой места, разносится над площадью, заставляя умолкнуть даже самый тихий шепот. – Наш Святой Храм, Дом Всевышнего, построенный нашими славными предками, обветшал от времени. Стены его уже не так крепки, золото потускнело. Он стал недостоин той великой славы нашего Бога, которую должен отражать! Разве можем мы допустить, чтобы Дом Царя царей выглядел хуже, чем дворцы смертных?

В толпе ропот… Недоверчивый, тревожный. Люди перешептываются, качают головами.

– И я, ваш царь, – продолжает Ирод, возвысив голос, – чувствуя эту боль вместе с вами, хочу перестроить его! Я сделаю его выше, чем он был когда-либо! Больше и прекраснее, чем даже тот Храм, что воздвиг мудрейший из царей, Соломон! Золота на него не пожалею! Мрамор будет из самой Паросской каменоломни, белый, как снега Хермона!

Из рядов священников выходит вперед один, очень старый, с лицом, изрезанным морщинами, как древний пергамент.

– Царь, – его голос слаб, но слышен в наступившей тишине, – намерения твои, быть может, и благие. Но сердца наши полны страха. Ты разрушишь старую святыню, к которой мы привыкли, где молились наши отцы… А новую… что, если новую ты не сможешь или не успеешь построить? Что, если мы останемся с пустым, оскверненным местом на святой горе? Не будет ли это знаком гнева Небес?

Ирод одаривает его своей самой обезоруживающей, почти отеческой улыбкой.

– Мудрый Элиэзер, я понимаю твои опасения. И я обо всем подумал! Смотрите! – он указывает на вереницы повозок, груженых отесанными камнями и кедровыми бревнами, уже стоящие наготове у подножия горы. – Тысяча повозок уже готова к работе! Десять тысяч лучших каменщиков и плотников со всей страны, и даже из-за ее пределов, ждут лишь моего приказа! Все материалы уже заготовлены в огромном количестве!

– Но кто же будет работать в самом Святая Святых? – выкрикивает кто-то из толпы священников. – Ведь туда не может войти простой строитель, нечистый руками своими!

– И об этом я позаботился! – Ирод торжествующе вскидывает руку. – Я уже отобрал тысячу священников из рода Аhаронова, коhэнов чистых сердцем и руками, и обучил их ремеслу строителей! Только им, и никому другому, будет дозволено касаться священных камней во Святая Святых и во Дворе Священников! Мы не тронем ни единого камня старого Храма, пока новый материал не будет полностью подготовлен и освящен, чтобы заменить его! Все будет происходить постепенно, часть за частью! Этот Храм прославит Бога Израиля на все времена! И да, – он понижает голос, но так, чтобы все слышали, – он прославит и мое имя в веках, как строителя величайшей святыни!

– Невероятно! – шепчет Лиэль, глядя на экран, на эту смесь набожности, политики и безмерного тщеславия. – Он настолько преуспел во внешней красоте, что мудрецы потом запишут в трактате Сукка: «Тот, кто не видел Храма Ирода в его построенном виде, никогда не видел прекрасного здания».

– Да, «то, что видели глаза», – кивает Гай, – внешняя красота. Но она скрывала страшный парадокс. Как иудеям было принять эту святыню из рук тирана, идумеянина, убийцы? Они нашли ответ, Лиэль. В трактате Бава Батра, на странице 4а, задается вопрос: кто свидетельствует против нечестивого Эдома, с которым часто ассоциировали Ирода и Рим? И следует ответ от имени Всевышнего.

Лиэль смотрит на Гая с живым интересом.

– «Рабба сказал: Что означает написанное: &quot;И скажут: он разорён&quot; (Малахия 1:4)? Сказал этот народ [Эдом] перед Святым, благословен Он: Владыка мира, кто свидетельствует против нас? Сказал Он им: Камни Дома Моего».

– Камни… камни Храма как свидетели обвинения против своего же строителя? – Лиэль поражена.

– Именно, – подтверждает Гай. – Сами камни, которые он так искусно уложил, свидетельствуют против него и его духовных наследников. Логика Талмуда здесь поразительна: «Смотрите, – как бы говорят эти камни, – даже такой злодей, как Ирод, был вынужден, по тем или иным причинам – из страха, тщеславия, политического расчета – украсить и возвеличить Дом Божий! Насколько же велико ваше преступление, если вы этот Дом разрушите или оскверните своим неверием!» Святость Храма исходила не от Ирода. Его действия были продиктованы чем угодно, но не искренним благочестием.

– То есть, – медленно произносит Лиэль, осмысливая, – подлинную святость этому месту дал не строитель-тиран, а сам народ? Те, кто приходил сюда?

– Совершенно верно, – соглашается Гай. – Подлинное освящение пришло вопреки Ироду. Его дали молитвы, жертвы, слезы и радость тысяч и тысяч людей, которые на протяжении десятилетий приходили к этим стенам, чтобы соединиться со своим Богом. Святость вложил народ, его вера и его служение. А роскошные камни Ирода лишь стали немым укором его нечестию и, одновременно, великолепным, хотя и трагическим, фоном для этой истинной, живой веры.

– Но как же тогда быть с этой святостью, если сам строитель был таким? – спрашивает Лиэль, явно заинтригованная. – Как мудрецы это объясняли? Были ли какие-то особые условия, определяющие святость Храма, если она исходила не от него?

– Мудрецы Талмуда нашли очень глубокий ответ, – отвечает Гай, погружаясь в рассуждения. – Вспомни, я упоминал трактат Бава Батра, где говорится, что камни Храма станут свидетелями против Эдома. Логика там такова: смотрите, даже такой нечестивец, как Ирод, был вынужден возвеличить Дом Божий. Так вот, святость Храма изначально была определена Божественным установлением, но жизнь в эту святость вдохнул именно народ. В трактате Йома, на листе 21б, отмечается, что во Втором Храме, даже в его иродовом великолепии, уже не было той явной Шхины, Божественного Присутствия, Ковчега Завета или Урим и Тумим, как в Первом. Однако сама кдуша, святость места и служения, сохранялась. И сохранялась она именно через преданность народа, через тщательное исполнение заповедей.

– Значит, даже без этих видимых чудес и атрибутов Первого Храма, само место, посвященное Богу, и служение людей делали его святым… – задумчиво говорит Лиэль.

– Именно, – подтверждает Гай. – Как сказано в трактате Санхедрин, на листе 7а, благословение и святость зависят не столько от самого места или даже от священнослужителей, сколько от קהל – от общины, от народа. Народ был истинным носителем этой святости. И насколько хрупкой она могла быть, показывает, например, история рабби Зхарии бен Авкуласа из трактата Гитин 56б про Камца и Бар-Камца. Его чрезмерная, хотя и из благих побуждений, щепетильность в одном вопросе, по мнению рабби Йоханана, стала одной из причин, приведших к разрушению Храма. Это демонстрирует, как легко можно было утратить эту дарованную святость, если в народе не было единства, мудрости и моральной стойкости, даже если сам Храм стоял во всем своем внешнем великолепии. Камни Ирода, сколь бы прекрасны они ни были, являлись лишь оболочкой.

Лиэль кивает, глядя на величественное, но обреченное строение на экране.

– Камни как свидетели… Действительно, очень мощный образ. Получается, Ирод, сам того не ведая, построил памятник не только своему безмерному тщеславию, но и, невольно, несокрушимой вере тех самых людей, которых он одновременно и пытался умилостивить, и презирал, и боялся.

Экран мерцает, и обстановка меняется. Теперь это просторный зал во дворце Ирода в Иерусалиме, освещенный масляными светильниками.

– А вот, похоже, и реакция самого Ирода на тот ропот недовольства, – говорит Гай, когда сцена на экране снова меняется. – Подобный тому, что мы только что слышали от фарисеев в той полутемной комнате.

– Он уже заметно немолод, – замечает Лиэль, разглядывая фигуру царя. – Но все еще полон энергии, посмотри, как он ходит взад-вперед по этой роскошной, замысловатой мозаике. А рядом с ним, если не ошибаюсь, его доверенный советник и придворный историк Николай Дамасский. Какой у него, однако, сдержанный и предельно внимательный вид.

– Они смеют роптать! – Ирод резко останавливается, его голос звучит раздраженно, он сжимает кулаки. – Я дарую им мир, какого не знали их отцы! Процветание, безопасность на дорогах, которую обеспечивает моя твердая рука и союз с Римом! Я строю им такой Храм, какого не было от сотворения мира, затмевающий великолепием даже Храм Соломона! А они, эти фарисейские святоши, смеют шептаться по углам и роптать из-за игр в Кесарии или статуй, которые необходимы для демонстрации моей лояльности Риму! Без благосклонности Рима нас бы давно растерзали парфяне или набатеи! Они что, этого хотят?

– Государь, – мягко начинает Николай, – их можно понять. Они боятся утраты своей идентичности, растворения в безбрежном эллинском мире, который вы так цените. Их вера, их Закон – это все, что у них есть, это основа их существования на протяжении веков. Каждое новое изваяние, каждый чужеземный обычай, пусть даже введенный из политической необходимости, кажется им угрозой самому их существу.

– Угрозой?! – Ирод взрывается. – Я чту их традиции, где это возможно и где это не вредит стабильности государства! Я не чеканю своего изображения на монетах, как это делают другие цари-клиенты! Я сам совершаю паломничество в Храм и приношу богатые дары! Но мир изменился! Иудея не может оставаться изолированным анклавом, отгороженным от всех! Чтобы выжить и процветать, мы должны быть частью большого мира, торговать, заключать союзы! Я открываю им эти пути, а они цепляются за старые страхи! Они хотят, чтобы Иудея осталась захолустьем, вечно трепещущим перед соседями?

– Традиция имеет огромную силу, царь, – Николай Дамасский вздыхает. – Особенно когда она освящена веками и божественным авторитетом. Для них сохранение чистоты веры и обычаев предков превыше тех выгод, которые вы им предлагаете ценой, как им кажется, уступок чуждой культуре. Найти равновесие между этим и требованиями реальной политики – задача не из легких.

– Вечный конфликт между прагматизмом власти и глубинными верованиями народа, – тихо замечает Лиэль, глядя на терзания Ирода.

– Ирод пытался усидеть на двух стульях, – добавляет Гай. – Угодить могущественному Риму и одновременно не оттолкнуть окончательно своих подданных. Но это редко кому удается безболезненно, особенно когда эти два мира настолько различны. Этот баланс был слишком тонок.

= 10 =


Экран машины времени вновь оживает, показывая дату:  7 года до н.э.

– Гай, посмотри, как изменился Ирод… Годы и, похоже, постоянное напряжение оставили на нем свой отпечаток, – говорит Лиэль.

– Да, это уже закат его правления. И, как это часто бывает, он омрачен мрачными тенями, – отвечает Гай.

Перед ними предстает один из залов дворца Ирода в Иерусалиме. Освещение тусклое, создающее атмосферу заговора и подозрений. Ирод, заметно постаревший, но все еще сохраняющий властную осанку, сидит в тяжелом кресле. Его лицо изрезано морщинами, а в глазах горит лихорадочный огонь подозрительности. Рядом с ним, почти касаясь его уха, склонилась его сестра Саломея. Ее лицо выражает затаенную злобу и хитрость – она так и не простила Мариамне ее царского высокомерия и своего унижения. Чуть поодаль стоит Антипатр, старший сын Ирода от Дориды, его глаза бегают, а на губах играет заискивающая улыбка.

– Брат, – вкрадчиво шепчет Саломея, ее голос как змеиное шипение. – Ты помнишь, как их мать, эта гордячка Мариамна, презрительно относилась к нашей семье? Как она кичилась своей хасмонейской кровью? Ее сыновья, Александр и Аристобул, унаследовали ее спесь и ее ненависть к тебе. Они становятся слишком опасны. Народ их любит, ты же знаешь, как почитают у нас эту проклятую хасмонейскую кровь. Они видят в тебе лишь идумейского выскочку, узурпатора трона их деда, убийцу их матери! Клянусь тебе, они только и ждут твоего часа, чтобы отомстить за нее и захватить власть!

– Отец, – вступает Антипатр, стараясь придать своему голосу скорбные и преданные нотки. – Сестра говорит правду, как это ни горько признавать. Они насмехаются над тобой за твоей спиной, называют тебя тираном, пролившим невинную кровь их матери. Говорят, что ты стар и немощен, что твоя рука уже не так тверда, как прежде. Они плетут заговоры, собирают вокруг себя недовольных… Я сам слышал, как они похвалялись, что скоро Иудея увидит своих истинных царей, потомков Хасмонеев!

Ирод слушает, его лицо искажается от ярости, застарелой боли по казненной жене, в чьей невиновности он, втайне раскаивался, и всепоглощающего страха потерять власть. Воспоминания о том, как он, введенный в заблуждение ложными обвинениями в заговоре против его жизни и сфабрикованными его врагами слухами о её якобы супружеской неверности – обвинениями, которые особенно активно подогревала та же Саломея, – отдал приказ о казни Мариамны, теперь смешивались с леденящим страхом, что ее сыновья действительно жаждут мести за мать. Тени прошлого и призраки будущих предательств словно пляшут в его воспаленном сознании.

– Молчать! – рычит он, с трудом поднимаясь с кресла, его руки дрожат. – Довольно! Я покажу им, кто здесь царь! Я еще не выжил из ума, чтобы позволить этим щенкам, отродью той, что я так любил и так страшно ошибся, строить козни у меня под носом! Я вырву этот змеиный клубок интриг, даже если он свил гнездо в моем собственном доме, в моем собственном сердце!

Экран затемняется и вновь светлеет, показывая мрачную сцену судилища. Это происходит в Бейруте, под председательством римских официальных лиц, но по настоянию Ирода. Александр и Аристобул, все еще молодые и гордые, несмотря на цепи, стоят перед отцом, который выступает их главным обвинителем. Его лицо – непроницаемая маска, скрывающая, возможно, какие-то остатки отцовских чувств, если они еще были. Доказательства их вины туманны, основаны на доносах, слухах и вырванных под пытками признаниях.

Ирод обращается к судьям голосом, лишенным всяких эмоций, холодным и непреклонным, как удар меча:

– Они виновны. Виновны в государственной измене, в заговоре против своего отца и законного царя. По всем законам, божеским и человеческим, наказание за такое преступление может быть только одно. Смерть.

– Какой ужас… – шепчет Лиэль, отворачиваясь от экрана. – Сначала любимая жена, теперь сыновья от нее… Великий строитель, создатель такой красоты, пожирает собственных детей… Это чудовищно.

– Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно, Лиэль. И страх потерять ее толкает на самые чудовищные поступки. Казнь Мариамны стала той точкой невозврата, после которой паранойя Ирода только усиливалась. Иосиф Флавий подробно описывает эти семейные драмы, интриги Саломеи, коварство Антипатра, который сам, впрочем, не избежит отцовского гнева и будет казнен всего за пять дней до смерти самого Ирода. Это была настоящая трагедия шекспировского масштаба, разыгравшаяся в стенах иерусалимского дворца, – говорит Гай.

= 11 =
Экран машины времени переносит наблюдателей в 4 год до н.э. Перед ними предстает роскошный, но теперь уже мрачный дворец Ирода в Иерихоне, наполненный атмосферой приближающейся смерти.

– Какая гнетущая обстановка… Иерихон, зимний дворец Ирода. Но сейчас здесь нет и следа былого великолепия, – говорит Лиэль, всматриваясь в детали на экране.

– Да, это последние дни царя. Посмотри, какая страшная болезнь пожирает его изнутри. Мучения, должно быть, невыносимые, – отвечает Гай, его голос звучит тихо.

В центре просторной комнаты, на богато украшенном, но теперь кажущемся огромным и пустым ложе, лежит Ирод. Его вид ужасен. Тело распухло, кожа покрыта незаживающими язвами, дыхание прерывистое и хриплое. Его терзает невыносимый зуд и внутренний жар. Но даже в таком состоянии, на грани агонии, его глаза все еще горят остатками былой властности, и он отчаянно пытается контролировать ситуацию до последнего вздоха. Рядом с ним, бледный и испуганный, сидит писец с восковой табличкой и стилусом, готовый записывать каждое слово умирающего царя.

– Архелаю… – хрипит Ирод, с трудом выдавливая слова, задыхаясь после каждой фразы. – Моему сыну… Иудею… Самарию… Идумею… Он получит титул царя… – короткий, мучительный кашель прерывает его. – Антипе… другому сыну… Галилею… и Перею… Он будет тетрархом… Филиппу… сыну от Клеопатры Иерусалимской… Гавланитиду… Трахонею… Батанею… также тетрархом… – Новый приступ кашля, на этот раз с кровью, пачкающей дорогие покрывала. – Сестре моей… Саломее… города Ямнию… Азот… и Фазаелиду… в ее полное владение… Все это… это мое последнее завещание… Отправить немедля… императору Августу… на утверждение… немедля…

В этот момент, прерывая напряженную тишину, в покои, почти не стучась, вбегает запыхавшийся и бледный вестник, придворный чиновник.

– Великий царь! – выкрикивает он, падая на колени у ложа. – Ужасные новости из Иерусалима!

Ирод с трудом поворачивает голову, его глаза, налитые кровью, впиваются в вестника.

– Говори… быстро… – едва слышно сипит он.

– Царь, юнцы… фанатики… подстрекаемые софистами Иудой бен Саррифеем и Маттией бен Маргалотом… они… они сорвали золотого орла, которого ты повелел установить над Великими Воротами Храма! Они кричали, что это языческий идол, оскверняющий святыню!

Даже на смертном одре, эта новость вызывает в Ироде прилив чудовищной ярости. Он приподнимается на локтях, его лицо искажается гримасой гнева, на мгновение побеждая предсмертную немощь.

– Схватить! – из последних сил выкрикивает он, и в его голосе слышны прежние властные, не терпящие возражений нотки. – Всех! И этих… софистов-подстрекателей… тоже! Сжечь… живьем! Всех! Пусть знают… даже умирая… я остаюсь их царем… мою… власть… пусть помнят… – Он без сил падает обратно на подушки, тяжело дыша.

– Даже умирая, он остается тираном, – с дрожью в голосе произносит Лиэль, глядя на эту вспышку последней, бессильной жестокости.

– Этот золотой орел, установленный над входом в Храм, стал символом его двойственной политики, его попытки эллинизировать Иудею, примирить ее с Римом, и того яростного сопротивления, которое это вызывало у части народа. Его последняя воля и этот последний приказ о жестокой расправе лишь подчеркивают трагическую противоречивость его правления, – говорит Гай.

= 12 =
Экран машины времени гаснет на мгновение, а затем вновь загорается, показывая Иудею сразу после смерти Ирода Великого.

– Затишье перед бурей… или, скорее, буря сразу после затишья смерти тирана. Интересно, как отреагировал народ на его кончину, – говорит Лиэль.

– Увидишь сама. Пышность похорон не всегда отражает искренность скорби, – отвечает Гай.

На экране мелькают кадры грандиозной похоронной процессии. Тело Ирода несут на золотом одре, в окружении его германских телохранителей, фракийских воинов и придворных. Процессия медленно движется к Иродиону, его величественному мавзолею-крепости. Видны толпы людей, наблюдающих за шествием, но их лица скорее выражают любопытство и затаенное облегчение, нежели скорбь. Нет плача, нет стенаний, которые обычно сопровождают похороны любимого правителя.

Едва погребальные костры в Иродионе догорели, Иудея взрывается. Экран показывает сцены народных волнений в разных частях страны.

– Ирод умер – да прекратятся его тяготы! – доносятся крики из толпы, собравшейся перед дворцом Архелая, сына Ирода, в Иерусалиме.

– Его налоги разорили нас! Уменьшите поборы, чтобы мы могли жить!

– Сколько невинных пострадало от его гнева! Пересмотрите дела осужденных!

– Мы требуем от тебя, Архелай, судить по Закону Моисееву, а не по прихоти!

– Не будь таким же жестоким, как твой отец! Покажи нам милость!

– Если будешь нашим пастырем добрым, мы покоримся тебе. Если же нет – не примем твоей власти!

Из дворца выходит Архелай, молодой и неопытный, но уже унаследовавший отцовское высокомерие. Он пытается успокоить толпу, но его слова лишь подливают масла в огонь.

– Я рассмотрю ваши просьбы… – начинает он надменно, его голос дрожит от плохо скрываемого гнева и страха. – Но только после того, как божественный Август утвердит меня царем, как завещал мой отец! А сейчас – немедленно разойдитесь по домам, пока не случилось худшего! Не испытывайте моего терпения!

Толпа отвечает ему возмущенными криками и угрозами. Волнения перерастают в открытые восстания. Римский легат Сирии, Публий Квинктилий Вар, вынужден ввести легионы для наведения порядка. Экран показывает жестокие сцены подавления бунтов: горящие деревни, сражения на улицах городов, и, наконец, длинные ряды крестов вдоль дорог, на которых распяты тысячи повстанцев.

Римский центурион, суровый и непреклонный, стоит на фоне этой ужасающей картины и громогласно объявляет:

– Так будет с каждым, кто посмеет поднять руку на порядок, установленный Римом и его верными союзниками! Да послужит это уроком всем смутьянам!

– Завещание Ирода, даже будучи частично утвержденным Августом – ведь Архелай получил лишь титул этнарха, а не царя, как он надеялся, – не принесло мира Иудее. Наоборот, оно ввергло страну в еще больший хаос и кровопролитие, – говорит Гай, его голос звучит мрачно.

– Хрупкость созданной им империи стала очевидна сразу после его смерти. И Рим, не колеблясь, продемонстрировал, кто на самом деле является истинным хозяином в Иудее. Но почему, Гай? – спрашивает Лиэль.

– Почему его сыновья, унаследовавшие царство, так быстро все растеряли? Что им помешало удержать то, что он так долго и так жестоко строил?

– Во-первых, Лиэль, ни один из них и близко не обладал его качествами, – отвечает Гай. – Ни его политическим чутьем, ни его безжалостностью, ни той уникальной аурой личной власти.

– То есть, они были просто слабее? – уточняет Лиэль.

– Ирод был уникальным явлением, продуктом своего времени. Его сыновья – нет. Во-вторых, само завещание Ирода, разделившее царство, уже ослабило их, – продолжает Гай.

– Создало почву для внутренних раздоров? – предполагает Лиэль.

– Именно. А народная ненависть, копившаяся десятилетиями, выплеснулась, как только его железная хватка ослабла, – говорит Гай.

– Архелай же, к примеру, оказался еще более жестоким, но куда менее дальновидным правителем.

– И Рим, конечно, не остался в стороне? – спрашивает Лиэль.

– Разумеется. Ирод был ценным клиентом, пока обеспечивал стабильность. Его наследники быстро показали свою неспособность контролировать ситуацию. Это дало Августу и повод, и возможность вмешаться более решительно, – заключает Гай.

– И что же было дальше, Гай, после этого кровавого подавления и очевидной несостоятельности наследников? – спрашивает Лиэль, когда изображение на экране машины времени стабилизируется.

– Август, видя очевидную неспособность Архелая управлять и устав от непрекращающихся жалоб влиятельных иудейских делегаций на его жестокость и некомпетентность, через несколько лет принял довольно радикальное для того времени решение, – отвечает Гай.

= 13 =

Экран машины времени вспыхивает новой датой: 6 год н.э. На экране возникает просторный зал для аудиенций в императорском дворце. Мраморные колонны устремляются ввысь, к расписному потолку. Император Август, отмеченный печатью прожитых лет, но не утративший ни грамма своего властного достоинства, восседает на резном кресле, установленном на небольшом возвышении. Перед ним, согбенные усталостью и тяжестью своей миссии, стоят иудейские старейшины. Их одежды покрыты пылью долгих дорог, а на изборожденных морщинами лицах застыло отчаяние.

– Ого, какой зал! Посмотри на этот потолок, Гай! Какая роспись! А колонны из полированного мрамора… кажется, они упираются прямо в небо!

– Дворец Августа на Палатинском холме. Рим, 6 год нашей эры. Династический кризис в Иудее достиг точки кипения.

– Бедняги… Смотри, какие у них измученные лица. И одежда вся в пыли. Они, должно быть, проделали огромный путь.

В просторном зале для аудиенций, среди блеска и величия, тишина кажется густой и тяжелой. Йонатан, старейшина с белоснежной бородой, делает шаг вперед и совершает глубокий, почтительный поклон от пояса.

– О Божественный Август, Цезарь, спаситель мира! Услышь нас, твоих верных, но измученных подданных из далекой Иудеи! Мы пересекли моря и земли, чтобы воззвать к твоей справедливости!

– Мы больше не можем! – выдыхает Шимон, стоящий рядом, его голос дрожит от усталости и гнева. – Архелай, тот, кого ты в мудрости своей поставил править нами, оказался ядовитее скорпиона!

– Ирод, его отец, был жесток, да устрашится мир его имени! – подхватывает Элазар, самый молодой из них, его глаза горят праведным гневом. – Но этот сын превзошел его и в жестокости, и в безумстве!

– Дышать стало невозможно! Он душит нас налогами, отбирая у сирот последнюю лепешку! Наши древние законы, данные нам Всевышним, он топчет сапогами своих наемников! Кровь невинных течет по улицам Иерусалима, как дождевая вода!

– Мы умоляем тебя, о великий император, свет наш и надежда! – вновь возвышает голос Йонатан, простирая руки. – Избавь нас от этого тирана, от этого кровопийцы! Уж лучше нести ярмо прямого римского правления, где закон един для всех, чем такой царь, который пожирает собственный народ, как волк овец!

Август, чье лицо подобно маске из старого слонового камня, долго молчит. В зале не слышно ни вздоха. Лишь едва заметная складка меж его бровей говорит о напряженной работе мысли. Наконец, он медленно поворачивает голову к советникам.

– Довольно. – Голос императора спокоен, но в нем звенит холодный металл. – Я все услышал. Династия Ирода, как я вижу, окончательно доказала свою несостоятельность. Их бесконечные распри, их алчность и жестокость привели эту землю на самый край пропасти.

Он делает паузу, обводя взглядом старейшин, на лицах которых робкая надежда борется с многолетним отчаянием.

– Архелай будет немедленно смещен. И отправлен в ссылку в Галлию. Пусть там поразмыслит над своими деяниями. Отныне Иудея, а также Самария и Идумея, будут управляться напрямую Римом. Я учреждаю новую провинцию. И назначу туда префекта из всаднического сословия, человека испытанной честности и твердой руки, который будет ответственен непосредственно передо мной. Хватит смуты. Пора навести там железный римский порядок.

– Вот так, – произносит Лиэль, пока на экране разгневанный Архелай в спешке покидает свой дворец, а навстречу ему уже движется колонна римских легионеров. – Они сами об этом просили.

– Сами призвали Рим… – подхватывает Гай, не отрывая взгляда от экрана.

– …и получили его власть в полной, неразбавленной мере, – заканчивает Лиэль.

– Ироничный поворот, – соглашается Гай. – Утрата даже этой призрачной, формальной автономии, исчезновение последнего иродова царя из Иудеи – для многих это стало настоящим шоком.

– Особенно для тех, кто еще лелеял мечту о возвращении к славным временам Хасмонеев! – с энтузиазмом добавляет Лиэль. – Той эпохе, когда Иудея обладала реальной самостоятельностью, пусть и постоянно маневрируя между Селевкидами, а затем и Римом. Они мечтали о своем правителе-первосвященнике, а не о чужаке-идумее, посаженном на трон волей Рима!

На экране изможденные старейшины покидают императорский дворец. Их плечи распрямились, но в походке нет радости – лишь тяжелая задумчивость.

– Да услышит Всевышний молитвы наши... – шепчет Йонатан своим спутникам. – Может, хоть римский сапог будет легче иродовой плети.

– Не знаю, брат... – качает головой Шимон, оглядываясь на громаду дворца. – Чужеземцы в Святом Городе... Но ты прав. Хуже, чем при Архелае, быть уже не может.

– Кажется, не все были в восторге от перспективы прямого правления Рима, – замечает Лиэль.

= 14 =
Экран машины времени меняет картинку. Вспыхивает та же дата: 6 год н.э., но место действия сменяется. Величественный Рим исчезает, уступая место выжженным солнцем холмам Иудеи. По пыльным дорогам, среди оливковых рощ, снуют небольшие отряды римских солдат, сопровождающих людей в тогах с вощеными табличками в руках. Воздух пропитан не только пылью, но и глухим, сдержанным ропотом. Камера наезжает на дом простого крестьянина, в чью дверь без стука входит римский чиновник в сопровождении двух стражников.

– Так, слушайте меня внимательно и отвечайте быстро! – бросает чиновник, брезгливо оглядывая скромное жилище. – Я, Луций Корнелий, действую по указу легата Публия Сульпиция Квириния и волею императора. Проводится всеобщая перепись для установления справедливого налога. Имя главы семьи!

– Давид, сын Якова... – сдавленно отвечает хозяин дома, сжимая кулаки.

– Жена? Дети? Перечислить всех поименно! Немедленно!

– Жена моя Сарра... сыновья Иосиф и Вениамин...

– Прекрасно. Теперь имущество. – Луций делает пометку на табличке стилусом. – Сколько у тебя коз? Овец? Сколько оливковых деревьев в саду? Не смей утаивать ни одного! От этого зависит твоя подать во славу Рима и божественного Августа!

Когда римляне, закончив допрос, выходят, Сарра бросается к мужу.

– Они пересчитали все, Давид! Каждый кустик иссопа, каждую курицу! Они хотят знать все, чтобы обобрать нас до нитки! Это же рабство! Нас продают, как этот скот, который они так тщательно записывали!

– Тихо, женщина! – шипит Давид, выглядывая в окно. – Они еще рядом. Но ты права... права... Говорят, на севере, в Галилее, есть человек, Иуда, и с ним фарисей, которые призывают не покоряться...

Экран смещается на шумную площадь небольшого городка. На импровизированном возвышении из ящиков стоит человек с горящими глазами и громовым голосом – Иуда Галилеянин или Иуда из Гамалы, он же Йехуда hа-Глили. Вокруг него сгрудилась толпа.

– Братья! Сыны Авраама! Доколе мы будем терпеть это унижение?! – гремит голос Иуды. – Римляне пришли со своими списками, чтобы сделать нас своими рабами! Они хотят, чтобы мы платили дань смертному человеку, кесарю в Риме, когда у нас есть лишь один Царь и Владыка – Бог Небесный, Вседержитель!

Едва он закончил, как рядом с ним шагнул вперед человек в одеждах фарисея. Голос его был не громовым, но резал слух, как отточенная сталь.

– Иуда из Гамалы говорит вам правду! Закон наш, данный на Синае, гласит: «Господу, Богу твоему, поклоняйся и Ему одному служи!» Платить дань кесарю – это значит признавать другого господина! Это нарушение первой и главной заповеди! Я, Саддок, фарисей, говорю вам: нет праведности в покорности идолам! Сопротивление – это не бунт, это священный долг каждого, кто верен Завету!

– Молчи, безумец! – раздается из толпы испуганный голос пожилого торговца, прячущего глаза. – Ты навлечешь на наши головы гнев легионов! Они сожгут наши дома и убьют наших детей! Римский сапог тяжел, но лучше платить подать, чем не иметь, где жить!

– Трусость не спасет тебя, старик! – тут же выкрикивает молодой парень с горящим взором. – Они все равно заберут все! Иуда и праведный Саддок говорят истину! Лучше умереть с мечом в руке, чем на коленях!

Толпа гудит, расколотая страхом и гневом.

– Смотри, Гай, они действуют вместе! Иуда Галилеянин и фарисей Саддок, он же Цадок! – возбужденно шепчет Лиэль. – Пламенный трибун и строгий законник. Какая гремучая смесь! Иуда — это пламя, ярость, призыв к действию, понятный любому крестьянину. Но Саддок... Саддок — это совсем другое! Он дает этому движению богословское обоснование, легитимность в глазах народа! И ведь его имя, Цадок, означает «праведный»! Какая ирония и какая сила! Когда человек, чье имя — «справедливость», объявляет сопротивление священным долгом, это убеждает даже тех, кто боится меча. Это уже не просто бунт. Это рождение идеологии.

– Именно так. Иосиф Флавий назовет их учение «четвертой философией», поставив его в один ряд с учениями фарисеев, саддукеев и ессеев. Но с одним кардинальным отличием. Фарисеи стремились к исполнению Закона в повседневной жизни. Саддукеи держались за храмовый ритуал и аристократическую власть. Ессеи уходили в пустыню, ожидая конца времен. А эти провозгласили новый, четвертый путь: Бог — единственный правитель, а любая земная власть, особенно языческая, — это оскорбление Его. И борьба с ней — не политика, а религиозный акт. Этот союз харизматичного вождя с авторитетным фарисеем превратил глухой ропот в организованное движение. 

= 15 =

Экран машины времени вспыхивает новой датой: 26 год н.э. Перед нами Кесария Приморская, римская столица Иудеи. Блеск мрамора, шум прибоя и строгие линии римской архитектуры. В претории прокуратора Понтия Пилата воздух пропитан запахом соли и раздражения.

– Пятый день, прокуратор, – докладывает центурион, стараясь не смотреть в глаза начальнику. – Они не уходят. Они просто лежат на площади. Не кричат, не угрожают. Просто лежат и молчат. Мы не можем даже пройти к конюшням.

Пилат резким движением подходит к балкону. Внизу, под палящим иудейским солнцем, распласталось море тел. Тысячи людей – мужчины, женщины, старики – покрывали площадь живым ковром. Над ними стояла гнетущая, выжидательная тишина, более оглушительная, чем любые крики.

– Неслыханно! – шипит Пилат. Он поворачивается, и на площадь выходит глашатай. Но прежде чем он успевает что-то сказать, из толпы поднимается один из старейшин.
– Прокуратор! – его голос слаб от жажды, но тверд. – Наши тела – единственная стена, которая защитит святость Иерусалима! Прикажи своим солдатам перешагнуть через нас, если осмелишься! Но идолы с изображением кесаря в святой город не войдут!

Пилат смотрит на это безмолвное войско, на тысячи шей, готовых лечь под мечи его легионеров. Он понимает, что бойня сделает его посмешищем в Риме. Он резко поворачивается к центуриону.

– Убрать, – цедит он сквозь зубы так тихо, что слышит только адъютант. – Немедленно убрать эти штандарты из Иерусалима. Вернуть их сюда. Но я найду способ научить этот народ уважению.

Экран мерцает, дата меняется: 30 год н.э. Теперь мы в Иерусалиме, в зале для совещаний в крепости Антония, с видом на Храмовую гору. Пилат указывает на карту города.

– Ваш город задыхается без воды, особенно в дни праздников, когда сюда стекаются толпы. Я построю акведук! Чистая вода для всех – это благо, это цивилизация!

– Мы приветствуем твою заботу, прокуратор, – осторожно начинает первосвященник Каиафа, человек с глазами опытного политика. – Но откуда ты возьмешь средства? Казна провинции пуста.

– Средства есть, – с кривой усмешкой отвечает Пилат. – Вон там. – Он небрежно кивает в сторону сияющего на солнце Храма. – В вашей знаменитой сокровищнице. Корбан. Деньги, которые лежат мертвым грузом. Они пойдут на общее благо.

Лицо Каиафы, до этого непроницаемо-вежливое, мгновенно каменеет. Он бросает быстрый, панический взгляд на других священников, в чьих глазах уже плещется ярость.

– Прокуратор, ты не можешь этого сделать! – голос первосвященника теряет дипломатическую гладкость и становится резким. – Эти деньги – корбан! Это дар, посвященный Всевышнему! Каждая монета в этой сокровищнице – это обет, данный Богу человеком! Это не просто золото, это исполненные клятвы!

– Ваши клятвы и обеты не наполнят кувшины горожан! – отрезает Пилат, вставая. Его голос звенит сталью. – Я прокуратор Рима, а не хранитель ваших преданий! И я решаю, что является благом для этой провинции! Мне нужна вода, и я ее получу. А волю Рима мы сумеем защитить от любых крикунов. Решено.

– Какое феноменальное непонимание! – возбужденно говорит Лиэль. – Для Пилата это «нецелевой актив», замороженный капитал. Он мыслит категориями «бюджет-проект-результат». А «корбан» – это же не просто храмовая казна! Это совокупность тысяч личных обетов, данных Богу! Он хочет построить акведук из чужих молитв и клятв! Для него это инженерное решение, для них – кощунство вселенского масштаба.

– Пилат – продукт системы, – спокойно добавляет Гай. – Рим посылал в Иудею не тонких дипломатов, а жестких администраторов из всаднического сословия. Их задача — собирать налоги и подавлять мятежи, а не вникать в тонкости, что есть корбан, дар Богу, а что — fiscus, императорская казна. Пилат – это ярчайший пример того, как неэффективное и бесчувственное управление, абсолютно глухое к народу, которым оно правит, лишь усугубляет и без того взрывоопасную ситуацию.

= 16 =

= 16 =</text>
      <sha1>flhah0bs1pta0i21nl2s2zpxqvef9j8</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261279</id>
      <parentid>261277</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:51:27Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 5 */ ы</comment>
      <origin>261279</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="200652" sha1="h56ne5t2jh27tcvsz5taqlqfn1raeqr" xml:space="preserve">Экран машины времени вспыхивает, перенося Гая и Лиэль в самое сердце Рима. Август 29 года до н.э. Улицы Вечного города не узнать: они украшены гирляндами, лавровыми венками, отовсюду звучит музыка, смех и восторженные крики. Толпы римлян – от сенаторов в белоснежных тогах до простолюдинов в скромных туниках – заполнили все пространство вдоль Священной дороги (Via Sacra), ведущей к Капитолийскому холму. Все ждут появления Октавиана, вернувшегося с окончательной победой.

– Невероятно! Сколько народу! – Лиэль с восхищением оглядывается. – Кажется, весь Рим вышел на улицы! Они действительно считают его спасителем!

Гай, как всегда, спокоен, но в его голосе слышен оттенок признания масштаба события.

– После десятилетий гражданских войн, Лиэль, римляне жаждут мира и стабильности. Октавиан принес им и то, и другое. Сегодня первый день его тройного триумфа.

Лиэль:

– Тройного? Я знаю про Акций и Египет. А третья победа – какая?

Гай:

– За его кампании в Иллирии, еще до решающей схватки с Антонием. В 35-33 годах до н.э. он воевал там с далматами и другими племенами, укрепляя границы и добывая себе военную славу. Это было важно для его авторитета.

Лиэль:

– Понятно. Но, Гай, битва при Акции… это ведь по сути была гражданская война. Разве за победу над римлянами полагался триумф? Я думала, только над внешними врагами.

Гай с легкой усмешкой:

– Ты абсолютно права, Лиэль. По старой республиканской традиции – не полагался. Но Октавиан – гений политической эквилибристики. Вспомни, войну он формально объявил Клеопатре, царице Египта, а не Антонию. Поэтому победа при Акции и завоевание Египта были представлены как триумф над иностранным врагом. Очень удобная юридическая формальность.

Лиэль:

– Хитро. Но тогда получается, он празднует два триумфа – за Акций и за Египет – по сути за одну и ту же войну против Клеопатры? Это не слишком? Римляне не видели в этом… некоторого преувеличения?

Гай:

– Хороший вопрос. Традиционно триумф давался за одну войну. Но и здесь Октавиан нашел лазейку. Битва при Акции – это решающее морское сражение, сломившее флот противника. А завоевание Египта – это уже последующая кампания, захват огромной и богатой страны. Можно было представить это как два отдельных, хоть и связанных, подвига. К тому же, Египет был настолько значимым призом, его покорение само по себе тянуло на отдельное великое деяние. И, конечно, не будем забывать о политической целесообразности: чем больше славы, тем крепче власть. Сенат вряд ли стал бы придираться к таким деталям после того, как Октавиан принес им мир и несметные богатства.

И вот начинается процессия. Впереди идут ликторы с фасциями, затем сенаторы и магистраты. За ними – музыканты, играющие победные марши.

– Смотрите! Несут изображения побед! – кричит один из горожан, указывая на огромные картины, которые проносят мимо. – Вон далматов бьют в Иллирии! А это… это же Акций! Громадные корабли!

– А вон Александрия! – подхватывает другой. – Богатства Египта текут в Рим! Слава Цезарю!

Процессия движется дальше. Несут штандарты побежденных легионов Антония, захваченное оружие, драгоценную утварь.

– Золото! Сколько золота! – ахает женщина в толпе. – Говорят, Октавиан каждому гражданину раздаст по четыреста сестерциев!

– А ветеранам – землю! – добавляет старый солдат, опираясь на костыль. – Наконец-то заживем спокойно!

Особое внимание привлекают носилки с фигурой, изображающей Клеопатру со змеей на руке – символ ее поражения и самоубийства, так как саму царицу провести в цепях Октавиану не удалось.

– Нильская ведьма! Получила по заслугам! – злорадствует кто-то в толпе. – Хотела править Римом, а теперь ее чучело везут!

Наконец, на высокой позолоченной колеснице, запряженной четверкой белоснежных коней, появляется сам Октавиан. Он облачен в пурпурную, расшитую золотом тунику триумфатора, на голове – лавровый венок. Лицо его спокойно и непроницаемо, но во взгляде читается триумф. За его спиной стоит государственный раб, держащий над его головой золотую корону и, по традиции, шепчущий ему на ухо: &quot;Помни, что ты смертен&quot; (Memento homo). Но в этот момент Октавиан кажется воплощением божественной победы. Толпа взрывается овациями.

– Слава Цезарю Октавиану! Спасителю Отечества! Победителю! – кричат люди, бросая к его ногам цветы. – Ave, Caesar! Ave, Triumpher!

Процессия медленно движется к храму Юпитера Капитолийского, где Октавиан должен принести благодарственные жертвы. По пути он останавливается, чтобы обратиться к народу и Сенату, собравшимся на Форуме.

– Граждане Рима! Отцы-сенаторы! – голос Октавиана звучит уверенно и спокойно, разносясь над притихшей толпой. – Боги были милостивы к нам! Мы усмирили дикие племена Иллирии, угрожавшие нашим северным пределам! Мы сокрушили флот египетской царицы у мыса Акций, положив конец ее дерзким замыслам против нашей свободы! И мы присоединили древний и богатый Египет под сень римского владычества, обеспечив Рим хлебом на многие годы! Долгие и кровопролитные войны, терзавшие наше отечество, завершены! Мир и порядок возвращаются на нашу землю!

Один из старейших сенаторов, облаченный в парадную тогу, выступает вперед, его голос дрожит от волнения:

– Великий Цезарь Октавиан! Ты не просто служил Риму, ты спас его от пропасти! Ты вернул нам долгожданный мир, ты восстановил достоинство и величие нашего государства! Сенат и народ Рима никогда не забудут твоих бессмертных подвигов! Мы готовы служить тебе, как ты служишь нам, и следовать за тобой к новым вершинам славы!

Октавиан скромно склоняет голову, принимая хвалу.

– Я – лишь первый среди равных, ваш согражданин, – отвечает он. – Моя единственная цель – благополучие и процветание Рима. Эта победа – не моя личная заслуга, а доблесть наших непобедимых легионов и стойкость всего римского народа! В ознаменование этой великой победы и в благодарность бессмертным богам, я объявляю о щедрых раздачах народу и верным ветеранам! Да будут игры и зрелища в цирках и театрах, чтобы каждый римлянин мог разделить эту радость и вкусить плоды мира!

Снова восторженные крики и аплодисменты заглушают его слова.

Лиэль качает головой.

– Он так умело держится… Ни слова о гражданской войне, ни намека на Антония, только о победе над «египетской царицей» и «дикими племенами». Мастерская манипуляция общественным мнением. Но все понимают, кто здесь настоящий хозяин. Этот триумф – это коронация без короны.

Гай кивает.

– Абсолютно точно. Октавиан – мастер политического театра. Этот тройной триумф закрепляет его доминирование. Он демонстрирует не только военную мощь, но и свое богатство, свою щедрость, свою благочестивость и связь с богами. Он показывает, что является гарантом мира и процветания.

Лиэль:

– Но, Гай, разве триумфы всегда означают окончательный мир? Я помню, Юлий Цезарь тоже праздновал грандиозный триумф, даже четверной, после своих побед. Однако гражданские войны на этом не закончились. Наоборот, вскоре его убили, и все началось снова. Почему сейчас должно быть иначе?

Гай:

– Ты верно подметила, Лиэль. Триумф Цезаря в 46 году был впечатляющим, но ситуация тогда была иной. Во-первых, у Цезаря оставались активные и непримиримые противники – помпеянцы в Испании. Октавиан же, после Акция и смерти Антония с Клеопатрой, фактически устранил всех крупных соперников. Не осталось никого, кто мог бы собрать сопоставимую армию и бросить ему вызов. Во-вторых, Цезарь, при всей своей гениальности, действовал более прямолинейно в вопросах власти, что и вызвало страх у сенатской олигархии и привело к заговору. Октавиан, как мы видим, гораздо осторожнее. Он не спешит с титулами, он говорит о восстановлении Республики, он заручается поддержкой всех слоев общества. В-третьих, и это, возможно, самое главное, – римское общество невероятно устало от почти столетних гражданских войн. Жажда мира и стабильного правления сейчас настолько велика, что большинство готово принять власть одного человека, лишь бы прекратилось кровопролитие. Октавиан это прекрасно чувствует и использует.

Лиэль:
– Значит, сейчас шансы на установление прочного мира действительно выше?

Гай:

– Значительно выше. Октавиан не просто победил в войне, он создал условия, при которых новая гражданская война становится маловероятной. Его триумф – это не просто празднование победы, это демонстрация того, что альтернативы его правлению больше нет. Это мощный сигнал всем – и друзьям, и потенциальным врагам – о том, что эпоха гражданских войн действительно закончилась, и наступила эра Октавиана. Он еще не император в формальном смысле этого слова, но путь к этому уже открыт, и мало кто осмелится ему помешать.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в зал Сената, Курию Юлию, восстановленную после пожаров и вновь сияющую великолепием. Прошло несколько месяцев после триумфа Октавиана, на дворе 28 год до н.э. Сенаторы в своих тогах занимают места, атмосфера более спокойная, чем во времена бурных гражданских войн, но ощущается напряженное ожидание. Октавиан, занимающий место консула вместе со своим верным соратником Марком Випсанием Агриппой, выглядит не триумфатором, а скорее утомленным государственным деятелем.

– Отцы-сенаторы, – начинает Октавиан, его голос звучит ровно и убедительно, без тени былого триумфального блеска. – После долгих лет смут и кровопролитий, с помощью богов и доблести наших легионов, мы наконец вернули мир Республике. Мои чрезвычайные полномочия, данные мне для борьбы с врагами отечества, для восстановления порядка, – они более не нужны. Сегодня я готов сложить их и вернуть всю полноту власти вам, Сенату и народу Рима, как это было заповедано нашими великими предками. Да здравствует восстановленная Республика!

По залу пробегает удивленный, даже встревоженный шепот. Некоторые сенаторы, особенно те, кто обязан Октавиану своим положением и богатством, начинают переглядываться, а затем и протестовать.

– Но, Цезарь Октавиан! – восклицает Луций Мунаций Планк, консул прошлого года, известный своей политической гибкостью и умением всегда оказываться на стороне победителя. Он картинно всплескивает руками. – Как же так? Республика только-только вздохнула свободно под твоим мудрым и твердым руководством! Разве можно сейчас, когда раны гражданских войн еще не затянулись, а враги Рима, хоть и повержены, но лишь затаились, лишать государство твоей направляющей руки? Кто, кроме тебя, сможет удержать этот хрупкий мир?

Другой сенатор, пожилой и уважаемый, опираясь на свой посох, медленно поднимается:

– Мы помним ужасы проскрипций, мы помним реки крови, пролитые на римской земле! Только ты, Цезарь, наследник Божественного Юлия, смог положить конец этому безумию! Мы умоляем тебя, во имя всех богов и будущего Рима, не оставляй нас на произвол судьбы! Прими на себя заботу о государстве, как это делали великие мужи прошлого в годину тягчайших испытаний! Не отказывайся от бремени, которое сама Судьба возложила на твои плечи!

Октавиан делает сдержанный жест, призывая к тишине. На его лице – маска усталого, но непреклонного слуги долга.

– Я глубоко тронут вашим доверием, отцы-сенаторы. Но я – республиканец до мозга костей. Идеалы наших предков, заветы Катона, мудрость Цицерона – вот что должно руководить нами. Я готов служить Республике в любом качестве, которое вы сочтете нужным, как консул, как простой сенатор, как солдат. Но диктатура, пожизненная и неограниченная власть – это не римский путь. Мы все видели, к какой трагедии это привело моего божественного приемного отца. Я не желаю повторения тех страшных дней.

Лиэль, наблюдая за этой сценой, с недоумением смотрит на Гая.

– Он действительно собирается отказаться от власти? После всего, что он сделал, чтобы ее получить? Не верю! Это какая-то очень тонкая игра. Знаешь, Гай, это немного напоминает мне… конечно, эпохи и культуры совершенно разные, но вот эта показная готовность отказаться от власти, чтобы затем элиты сами тебя «упросили» остаться и, возможно, даже дали еще больше полномочий… Нечто подобное проделывал Иван Грозный. Был ведь эпизод, когда он демонстративно покинул Москву, уехал в Александровскую слободу и заявил, что оставляет царство из-за измены бояр, а потом его слезно умоляли вернуться, и он вернулся, но уже на своих условиях, с невиданной доселе властью.

Гай с интересом смотрит на Лиэль.

– Совершенно верно, Лиэль, ты имеешь в виду его &quot;отъезд&quot; в Александровскую слободу и последующее учреждение опричнины. И в этой аналогии, если говорить именно о политическом приеме, есть определенное сходство. И Октавиан, и Иван Грозный, каждый в своем уникальном историческом контексте, понимали силу демонстративного &quot;ухода&quot; или &quot;отказа&quot; от власти как способа заставить элиты самих просить их вернуться и предоставить еще большие полномочия. Это создает иллюзию, что верховная власть не захвачена, а &quot;дарована&quot; или &quot;вымолена&quot; теми, кто формально должен ее ограничивать. Октавиан, конечно, действует гораздо тоньше, в рамках римской республиканской традиции, он не прибегает к террору и не объявляет о &quot;гневе&quot; так открыто, как Грозный. Его &quot;отказ&quot; – это скорее предложение Сенату разделить ответственность и затем добровольно делегировать ему необходимые рычаги управления под видом спасения Республики. Но сама суть маневра – заставить других просить тебя взять то, что ты и так собирался получить, – действительно перекликается.

И действительно, дебаты в Сенате разгораются с новой силой. Сенаторы наперебой предлагают Октавиану различные почести и, что важнее, реальные властные полномочия, облекая их в республиканские формы.

– Нельзя допустить, чтобы провинции, где сосредоточены легионы, вновь стали ареной для амбиций отдельных полководцев! – восклицает один из консуляров. – Предлагаю даровать Цезарю Октавиану проконсульский империй над Испанией, Галлией, Сирией и Египтом на десять лет, дабы он лично обеспечивал безопасность границ и верность войск!

– А для защиты народа Рима и поддержания порядка в самом городе, – подхватывает другой, – необходимо наделить его пожизненной трибунской властью! Его особа будет священна и неприкосновенна, и он сможет наложить вето на любое решение, угрожающее простому народу!

– И как первый гражданин, принесший мир, он по праву должен быть первым и в Сенате! – добавляет третий. – Присвоить ему титул &quot;Принцепс Сената&quot;, чтобы его мудрое слово всегда было услышано первым и направляло наши дебаты!

Октавиан выслушивает все эти предложения с видом глубокой задумчивости. Он встает, и в зале воцаряется тишина.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит так, будто он уступает тяжелому, но почетному бремени. – Ваша настойчивость и ваша забота о благе Отечества не оставляют мне выбора. Если такова ваша непреклонная воля, и если вы действительно верите, что это послужит укреплению Республики и сохранению мира, я не смею отказываться от новых тягот. Я приму на себя командование армиями в наиболее ответственных провинциях, чтобы обеспечить нерушимость наших границ. Я буду использовать священную трибунскую власть для защиты прав каждого римского гражданина. Но знайте, все это – лишь до тех пор, пока Республика не окрепнет настолько, чтобы твердо стоять на ногах без чрезвычайных мер и особого попечения.

Лиэль качает головой, наблюдая за реакцией сенаторов – смесью облегчения, подобострастия и, возможно, затаенного страха.

– Какая хитрость! Он получает все, что хотел, и даже больше: контроль над ключевыми армиями, контроль над провинциями, дающими огромные доходы, право вето через трибунскую власть, первенство в Сенате… И все это под видом служения государству, уступая «воле» Сената. Его осторожность и внешняя скромность так разительно контрастируют с явным, почти царским честолюбием Юлия Цезаря.

Гай кивает, его лицо непроницаемо.

– В этом и заключается его гениальность как политика. Юлий Цезарь шел напролом, часто пренебрегая республиканскими формальностями, что и стоило ему жизни. Октавиан же строит свою власть кирпичик за кирпичиком, искусно маскируя автократию под привычные республиканские формы. Он формально «восстанавливает» Республику, но на деле создает совершенно новую систему, где вся реальная власть постепенно сосредотачивается в его руках. Он избегает ошибок своего приемного отца и действует гораздо дальновиднее. Это и есть начало Принципата – правления первого гражданина, который на самом деле является неограниченным правителем. Этот тонкий баланс между видимостью республиканских традиций и реальностью автократического правления будет поддерживаться им еще долгие годы.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль снова в зал Сената. Январь 27 года до н.э. Атмосфера еще более торжественная, чем прежде. Сенаторы в парадных тогах, их лица выражают смесь благоговения и ожидания. Октавиан, все еще консул, занимает свое место. Сегодня решается не просто вопрос о его полномочиях, а о будущем облике римского государства.

Октавиан поднимается. Зал затихает.

– Отцы-сенаторы! – его голос спокоен, но каждое слово весомо. – Прошел год с тех пор, как вы вновь доверили мне высшие полномочия для восстановления Республики. За это время, с вашей помощью и благоволением богов, мы очистили законы, восстановили храмы, укрепили нравы. Республика вновь обрела дыхание. Теперь, когда основы порядка заложены, я считаю своим долгом вновь заявить: я готов сложить с себя все чрезвычайные полномочия и передать полное управление государством в ваши руки, в руки Сената и народа Рима. Я исполнил свой долг.

Снова, как и год назад, но с еще большим жаром, сенаторы начинают его уговаривать.

– Нет, Цезарь Октавиан! – восклицает один из них, Луций Аррунтий. – Ты не просто исполнил долг, ты спас Республику от гибели! Оставить сейчас кормило правления было бы предательством по отношению к тому миру, который ты нам даровал!

– Мы не можем позволить государству вновь погрузиться в хаос! – подхватывает другой. – Твоя мудрость, твоя твердость, твоя связь с богами – вот что нужно Риму! Мы умоляем тебя, не покидай нас!

Дебаты продолжаются несколько дней, с 13 по 16 января. Октавиан «сопротивляется», говорит о своей усталости, о преданности республиканским идеалам. Но Сенат непреклонен. Наконец, 16 января, достигается компромисс, который, по сути, является триумфом Октавиана.

Один из самых влиятельных сенаторов, тот самый Луций Мунаций Планк, который первым предложил Октавиану остаться у власти год назад, теперь выступает с новой инициативой:

– Отцы-сенаторы! Раз Цезарь Октавиан, в своей неизменной преданности заветам предков и славе Республики, так настойчиво желает сохранить дух и букву наших древних установлений и отвергает чрезвычайные формы власти, давайте же найдем способ почтить его так, как никогда не был почтен ни один гражданин Рима, но так, чтобы эта почесть лишь подчеркнула величие восстановленной им Республики! Предлагаю даровать ему уникальное и исполненное глубокого смысла прозвание, которое отразит его выдающиеся заслуги перед отечеством, его благочестие и ту исключительную роль, которую он сыграл в прекращении гражданских распрей и умиротворении государства! Предлагаю титул – &quot;Август&quot;! – Возвышенный, Достойный почитания, Умножающий благоденствие государства! Имя, которое само по себе будет символизировать новую эру мира и процветания, дарованную нам его трудами и покровительством бессмертных богов!

Идею подхватывают с восторгом, в ней видят идеальное решение – возвеличить Октавиана, не прибегая к скомпрометированным титулам, а наоборот, связывая его имя с возрождением лучших республиканских традиций и благоволением небес.

– Август! Да! Это имя достойно того, кто вернул нам мир и спас Республику! – кричат сенаторы. – И пусть двери его дома будут украшены вечнозелеными лавровыми ветвями, символом его неувядаемой славы и триумфа над раздором, а над входом водружен дубовый венок – corona civica – в знак того, что он спас жизнь бесчисленному множеству римских граждан!

Октавиан, с видом глубокой признательности и едва заметной, тщательно скрываемой улыбки, наконец, «уступает». Его взгляд обводит сенаторов, он делает небольшую паузу, словно взвешивая тяжесть принимаемого решения.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит спокойно, но с нотками торжественности. – Ваша единодушная воля и ваша забота о благе Отечества не могут оставить меня равнодушным. Если вы полагаете, что это уникальное прозвание, &quot;Август&quot;, и те почести, которыми вы желаете меня облечь, действительно послужат укреплению Республики и упрочению дарованного нам мира, я… я принимаю их. Я принимаю их не как знак личного возвышения, но как еще одно свидетельство вашего доверия и как еще одно бремя служения, которое я готов нести во имя Рима. Пусть же это новое имя всегда напоминает мне о священном долге перед вами и перед всем римским народом, и да помогут мне боги быть достойным вашей высокой оценки.

– Ты наш принцепс, Август! Первый гражданин, ведущий нас к процветанию! – восклицает один из сенаторов, и его слова подхватывает одобрительный гул.

Сенат переходит к административным вопросам. Квестор зачитывает:

— Мирные провинции, как Азия и Африка, остаются под управлением Сената и его проконсулов. Пограничные — Галлия, Испания, Сирия, Египет, где нужны легионы, или недавно присоединенные, требующие особого внимания, — на десять лет передаются под проконсульскую власть Октавиана.

— Он получил все армии! — шепчет Лиэль.

— Под видом «особого попечения», — кивает Гай.

— Формально он просто наместник? — уточняет Лиэль.

— Да, но фактически — главнокомандующий с контролем над ресурсами, — отвечает Гай.

Сенат подтверждает его консульство и трибунскую власть. Затем вводится новшество: титул «Император», прежде временный знак полководца-победителя на время триумфа, становится его постоянным личным именем, praenomen.

— Все теперь зовут его «Император»? — удивляется Лиэль.

— Да, — подтверждает Гай. — Он сделал немыслимое: титул победителя стал его постоянным именем. Гай Октавий теперь Император Цезарь.

Следом Сенат присваивает ему еще один титул — «Август».

— «Август» — это ведь не просто имя? — спрашивает Лиэль, глядя на экран, где сенаторы с подобострастием взирают на Октавиана.

— Верно, — отвечает Гай. — Оно от «augere» — «умножать», «возвеличивать», и связано с авгурами, жрецами, толковавшими волю богов.

— То есть его власть теперь божественная? — уточняет Лиэль.

— Не прямо, — поясняет Гай. — Но титул намекает на связь с божественным, на его роль как спасителя Рима. Это шаг к сакрализации, без явного обожествления.

— И это с дубовым венком и щитом в Сенате? — добавляет Лиэль.

— Точно, — говорит Гай. — «Corona civica» за спасение граждан украшает его дом, щит добродетелей — Сенат. Он — почти божественный покровитель.

С этого момента Гай Октавий официально становится Императором Цезарем Августом, оставляя прежнее имя в прошлом.

— Но все под видом Республики! — восклицает Лиэль.

— Да, — соглашается Гай. — Он не царь, а «принцепс» — первый среди равных.

— Но на деле — единоличный правитель, — заключает Лиэль.

— Именно, — подтверждает Гай. — Разделение провинций — гениальный ход. Он контролирует территории с легионами и богатствами.

— И все это «воля Сената», «служение»! — качает головой Лиэль.

— Мастер политической мимикрии, — отвечает Гай. — 16 января 27 года до н.э. — рождение Римской империи. Принципат — это компромисс: республиканские формы есть, но власть у одного.

Лиэль смотрит на экран, где сенаторы с благоговением взирают на Августа.

– То есть, это способ возвысить его над всеми остальными, не называя царем? Придать его власти божественную легитимность?

Гай:

– Именно. А в сочетании с другими почестями, такими как дубовый венок &quot;corona civica&quot; за спасение граждан, который теперь будет постоянно украшать его дом, или размещение его щита с перечислением добродетелей в здании Сената, это создает образ не просто выдающегося политика, а уникального, почти божественного спасителя и покровителя Рима. Это тонкая, но очень эффективная пропаганда.

Лиэль:

– И все это под прикрытием республиканских форм… Он ни разу прямо не сказал, что отказывается править, но и не сказал, что стремится к этому. Всегда – «служение», «бремя», «воля Сената». А это разделение провинций! Он получает под свое &quot;особое попечение&quot; именно те, где сосредоточены легионы и основные богатства!

Гай:

– В этом весь иператор Август. Мастер политической мимикрии. 16 января 27 года до н.э. можно считать формальной датой начала Римской империи, хотя сам Август никогда бы так не сказал. Он становится &quot;принцепсом&quot; – первым среди равных сенаторов, но на деле – единоличным правителем. Эта система, где республиканские институты продолжают существовать, но вся реальная власть сосредоточена в руках одного человека, и есть Принципат. Это гениальный компромисс, позволивший Августу легитимизировать свою автократию и обеспечить Риму десятилетия мира и стабильности.

= 1 =

Экран машины времени переключается, показывая теперь не мраморные залы Сената, а суровую простоту военного лагеря на окраине Рима. 27 год до н.э. Яркое солнце играет на начищенных доспехах воинов. Перед строем солдат в особых, богато украшенных доспехах, с пурпурными плюмажами на шлемах, стоит Август. Это преторианцы, его личная гвардия.

Лиэль с интересом разглядывает воинов.

– Гай, эти солдаты… они выглядят иначе, чем обычные легионеры. Их доспехи богаче, выправка какая-то особенная. Кто это?

Гай кивает, его взгляд внимателен.

– Это преторианцы, Лиэль. Личная гвардия принцепса. Формально – для охраны его самого и столицы. Само название &quot;преторианская когорта&quot; (cohors praetoria) восходит еще ко временам Республики – так назывался отборный отряд, охранявший полководца (претора или консула) в походе. Но Август придал этому институту совершенно новый масштаб и значение.

Лиэль:

– То есть, это не просто телохранители?

Гай:

– Далеко не просто. Август создает девять когорт преторианцев, около девяти тысяч отборных воинов, в основном италиков. Они получают повышенное жалованье, лучшие условия службы и раньше выходят в отставку с щедрыми наградами. Важно, что они расквартированы непосредственно в Риме и его окрестностях, чего раньше старались избегать, чтобы не создавать угрозу военной диктатуры в самом городе.

Лиэль:

– Почему же Август пошел на это? Если это было так опасно?

Гай:

– Для Августа это был необходимый шаг. Во-первых, после десятилетий гражданских войн и убийства Цезаря, он прекрасно понимал, что его личная безопасность – это залог стабильности всего государства. Во-вторых, преторианцы – это мощный инструмент для поддержания порядка в самом Риме и подавления любого потенциального недовольства или заговора. Это его самая надежная опора, верная лично ему.

На экране префект преторианцев, Квинт Осторий Скапула, выводит своих воинов для принесения присяги.

– Преторианская гвардия! – командует Скапула. – Принести присягу на верность Цезарю Августу, защитнику Республики и первому гражданину Рима!

Тысяча голосов сливается в едином мощном возгласе:

– Клянемся всеми богами Олимпа и Капитолия! Клянемся Гением Августа и благополучием Рима! Мы будем защищать Цезаря Августа от всех врагов, внешних и внутренних! Мы не пожалеем своей крови и самой жизни ради его безопасности и славы римского народа! До последнего вздоха! Клянемся!

Август обводит взглядом ряды своих преторианцев. В его глазах – удовлетворение.

– Ваша верность – залог спокойствия столицы и безопасности государства, – говорит он им. – Вы – опора моего авторитета и защитники мира, который мы так тяжело завоевали. Служите с честью, и Рим не забудет вашей преданности.

Затем сцена меняется. Август, уже в простом военном плаще поверх доспехов, обходит ряды обычных легионов в сопровождении Агриппы и нескольких легатов.

– Легионы готовы к выполнению любых приказов принцепса и Сената! – рапортует один из легатов, вытягиваясь в струнку. – Дисциплина на высоте, боевой дух несломлен! Мы благодарны за установление четких сроков службы и щедрых наград для ветеранов. Это вселяет в сердца воинов уверенность в завтрашнем дне!

Август останавливается перед строем ветеранов, его лицо серьезно.

– Рим в неоплатном долгу перед вами, воины! – его голос звучит твердо и доносится до самых дальних шеренг. – Вы проливали свою кровь на полях сражений, вы принесли мир нашему отечеству. Отныне каждый из вас, честно отслужив установленный срок – шестнадцать лет в легионах или двенадцать в преторианской гвардии, – получит не только почетную отставку, но и земельный надел или денежное вознаграждение, достаточное для достойной старости. Ваши дети будут гордиться вами, а Республика – помнить своих героев!

– Слава Августу! Слава нашему полководцу! – раздаются дружные крики легионеров.

Лиэль, наблюдая за всем этим, задумчиво произносит:

– Какая продуманная система… Профессиональная армия, преданная ему благодаря щедрым выплатам и перспективам. И эта преторианская гвардия… Теперь я понимаю их значение. 

Гай кивает:

– Создание этих профессиональных легионов, с четкими сроками службы и обеспеченной старостью, превращает их в постоянную силу, гораздо более лояльную своему полководцу и благодетелю, чем прежние гражданские ополчения. Это, безусловно, необходимо для защиты огромных границ и поддержания внутреннего мира.

Лиэль:

– А преторианцы? Они ведь еще ближе к нему, еще более привилегированны.

Гай:

– Именно. Преторианцы – это элита, его личный щит. Их преданность Августу сейчас абсолютна, она оплачена и подкреплена особым статусом. И, конечно, они являются мощным сдерживающим фактором для любых потенциальных заговорщиков в самом Риме. Однако, любая сила, созданная для защиты одного правителя, несет в себе определенный потенциал… Сила, находящаяся в непосредственной близости к трону и осознающая свою исключительность, может оказаться весьма… влиятельным фактором в политической жизни. Это своего рода &quot;двуликий Янус&quot; – сегодня верная опора, а завтра… кто знает, какие рычаги влияния она сможет использовать.

= 2 =
Экран машины времени мерцает и переносит Гая и Лиэль в Рим, примерно в 23 год до н.э. Картина сменяется: вместо суровых легионеров — гул и звон Монетного двора у подножия Капитолийского холма. В полумраке цеха гудят печи, пахнет раскаленным металлом и потом. Рабочие, обнаженные по пояс, с размеренной силой бьют молотами по заготовкам.

— Гляди, Луций! Новый штемпель! Лик принцепса как живой! — молодой подмастерье протягивает своему наставнику свежевыгравированный бронзовый боек. — А здесь, на обороте, козерог… Что это значит?

— Это его счастливое созвездие, парень, знак судьбы, — отзывается мастер, не отрываясь от чеканки. — А это, — он подбрасывает на ладони тяжелый золотой кругляш, — ауреус. Чистое золото. Стоит двадцать пять вот таких серебряных денариев, что ты полируешь. Чувствуешь вес? Не то что легкие монеты Антония, которые он штамповал в Эфесе.

— И что, теперь такая монета будет в ходу повсюду? От Испании до Сирии?

— В том-то и замысел принцепса. Одна власть, одно государство, одна монета. Чтобы купец из Гадеса мог без обмана торговать с купцом из Антиохии. А теперь меньше болтовни, больше дела! Эти ауреусы ждут в Остии, они отправятся с жалованьем для легионов на Рейне.

— Пропаганда, которую можно положить в карман, — шепчет Лиэль.

— Кровь экономики. Он лечит империю от малокровия, — роняет Гай.

Изображение снова меняется. Теперь они в Курии Юлия, в самом сердце Сената. Мраморные стены гулко отражают голоса. Год на экране — 18-й до н.э. Сенатор в белоснежной тоге с пурпурной полосой, сторонник Августа, страстно жестикулирует.

— Достопочтенные отцы! Оглянитесь вокруг! На кого мы оставим величие Рима? Величайшие патрицианские роды, давшие нам Фабиев и Корнелиев, угасают! В домах знати больше греческих статуй, чем детского смеха! Мы погрязли в распутстве, которое разъедает нас изнутри, как раковая опухоль!

— Какая риторика! «Раковая опухоль»… Гай, это же чистый дискурс о декадансе! — говорит Лиэль, с научным любопытством наблюдая за оратором. — Та самая идея упадка, изысканной усталости цивилизации, которую так любили французские поэты в конце XIX века. Только здесь это не поза, а политическая программа!

— Это не просто программа. Это диагноз, который оправдывает предложенное лечение, — отзывается Гай, неотрывно глядя на Августа. — И лекарь, разумеется, он.

— Но разве для этого диагноза нет оснований? — возражает Лиэль. — Столетие гражданских войн, проскрипции, внезапные богатства, разрушение старых устоев… Разве это не реальный социальный распад? Не просто выдумка пропагандистов?

— Распад — да. Но Август и его сторонники называют это моральным разложением, — поясняет Гай. — Они берут объективные процессы — демографический кризис старой аристократии, рост влияния всадников, большую свободу женщин, хлынувшие с Востока культы и роскошь — и навешивают на них ярлык «порока». Он превращает социологию в патологию. А любую патологию нужно лечить. Жестко и безальтернативно.

Сенатор, тем временем, делает паузу, обводя коллег горящим взором.

— Закон, предложенный божественным Августом, — это горькое, но необходимое лекарство! Он предлагает награду тому, кто дал Риму троих сыновей! Он требует, чтобы каждый всадник и сенатор к определенному возрасту был связан узами брака! Он налагает взыскание на холостяков и бездетных, чье богатство отойдет народу Рима! И клеймит вечным позором прелюбодеев, отправляя их в ссылку! Мы должны исцелить нравы, чтобы спасти государство!

Ему отвечает пожилой сенатор с изрезанным морщинами лицом, в голосе которого слышен скепсис.

— Твои речи пылки, Лентул. Цели благие, кто же спорит? Но разве можно законом заставить мужчину и женщину делить ложе? Мы хотим возродить доблесть предков или породить армию доносчиков, которые будут вынюхивать, кто с кем провел ночь, ради доли в имуществе осужденного? Государство не должно заглядывать гражданину под тогу. Это путь к страху и всеобщему лицемерию.

— Социальная инженерия в действии, — отмечает Лиэль.

— Pater familias, отец семейства, но в масштабах всего государства, — комментирует Гай.

Сцена переносится на улицы Рима. Под сводами портика группа молодых людей из сословия всадников с возмущением обсуждает нововведения.

— Клянусь Поллуксом, он что, в своем уме? Указывать мне, когда и на ком жениться? — гневно восклицает один, щеголяющий в дорогой тунике. — Я должен взять в жены какую-нибудь скучную весталку в юбке, только потому что у нее хорошая родословная, и платить штраф за то, что наслаждаюсь жизнью?

— Это просто грабеж под видом заботы о нравах! — подхватывает другой. — Мой дядя умер бездетным, и теперь казна забирает изрядную часть его наследства! Август просто нашел новый способ пополнять казну за наш счет!

Но у общественного фонтана в Субуре, где женщины набирают воду, слышны совсем другие речи. Пожилая матрона в простом, но опрятном платье с одобрением слушает глашатая.

— Наконец-то! Слава богам, хоть кто-то взялся за этих бездельников! — говорит она соседке. — Моя племянница уже третий год ждет свадьбы, а ее жених пропадает на пирах с какими-то сирийскими танцовщицами! Может, теперь страх перед ссылкой или штрафом заставит его вспомнить о долге.

— Может и так, Марцелла, — вздыхает ее собеседница. — А может, он просто станет хитрее и будет лучше прятать своих любовниц. Мужчины всегда найдут лазейку.

— Желание стабильности против личной свободы, — вздыхает Лиэль. — Это вечный маятник, не так ли? С одной стороны — та матрона у фонтана. Для нее и ее поколения, помнящего реки крови времен Мария и Суллы, хаос проскрипций, мир и порядок — это высшее благо. И она готова заплатить за него свободой этих распущенных, по ее мнению, юнцов.

— А с другой — эти самые юнцы, — продолжает ее мысль Гай. — Они выросли в мире, который уже построил для них Август. Они принимают стабильность как данность, как воздух. И для них цена этого воздуха — вмешательство в их кошелек и спальню — кажется непомерно высокой.

— Так значит, главный конфликт — между теми, кто помнит цену хаоса, и теми, кто ощущает лишь цену порядка? — уточняет Лиэль.

— Попытка переделать природу человека, — заключает Гай. — Порождает сопротивление и лицемерие. Закономерный итог.

— Что ты имеешь в виду под «лицемерием»? Сопротивление я вижу — вот оно, открытое возмущение всадников.

— Сопротивление — это для смелых или глупых. Большинство выберет лицемерие, — поясняет Гай, глядя в пустоту, словно прозревая будущее. — Тот сенатор, что кричал о добродетели, будет исправно посещать заседания, а вечерами ужинать с греческой гетерой, только теперь он будет делать это осмотрительнее. Тот всадник, что негодовал, в итоге женится на богатой наследнице, чтобы избежать штрафов, но будет относиться к браку как к досадной формальности.

— Боже, это пугающе знакомо… — задумчиво произносит Лиэль. — Мне это напоминает начало XXI века. После шока 11 сентября 2001 года люди были так напуганы, так отчаянно жаждали безопасности, что с готовностью приняли «Патриотический акт». Они отдали свою частную жизнь в обмен на обещание защиты.

— Механизм идентичен, — кивает Гай. — Общество, пережившее травму, — будь то гражданская война здесь или невиданный теракт там — всегда готово променять свободу на иллюзию безопасности.

— Иллюзию? — переспрашивает Лиэль.

— Да. И в этом трагическая ирония, которую история доказывает снова и снова. В итоге ты не получаешь ни того, ни другого.

Он обводит взглядом суетливый Рим.

— Смотри. Свободу они уже отдали — открыто, по закону. Но станет ли Рим безопаснее? Эти законы не уничтожат ни заговоры, ни амбиции, ни человеческие страсти. Они лишь загонят их глубже, в тень. Власть, получившая право вторгаться в частную жизнь, станет еще более подозрительной. Страх, который она должна была развеять, просто сменит направление — он обратится с внешних врагов на собственных граждан. И ты останешься с обществом, которое стало менее свободным, но ничуть не более защищенным. Просто более напуганным.

= Энеида =

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в 19 год до н.э., в прохладные, утопающие в зелени сады на Палатинском холме. Это не шумная улица, а уединенная вилла — возможно, самого Мецената. Воздух дрожит от густого, размеренного голоса, читающего стихи. Вокруг фонтана, в тени кипарисов, на мраморных скамьях замерла небольшая группа людей в лучших тогах. Среди них — сам Август, его друг и советник Гай Цильний Меценат, и несколько поэтов, включая Горация.

— Боже, Гай, ты слышишь? Это же он! Вергилий! — восторженно говорит Лиэль. — Он читает из «Энеиды»! Мы попали на закрытые слушания!

Голос Вергилия, ,немолодого и утомленного годами труда, набирает силу, наполняя сад величием:

— …Помни, римлянин! Твоя стезя — народами править державно! В этом искусство твое: налагать условия мира, милость покорным являть и смирять войною надменных!

Когда он замолкает, воцаряется тишина, нарушаемая лишь плеском воды и шорохом павлиньих перьев на газонах. Первым говорит Август, вставая с места. Его голос спокоен, но в нем чувствуется властная решимость:

— Публий, ты возводишь фундамент для души нашего народа. Твои слова сделают для Рима больше, чем десять легионов.

Вергилий, сгорбившись, проводит рукой по лицу, его взгляд полон усталости и сомнений.

— Это лишь тень Гомера, принцепс. Поэма несовершенна, в ней слишком много шероховатостей. Я просил Вария и Тукку… если со мной что-то случится, сжечь рукопись.

Август хмурится, его глаза становятся ледяными.

— Сжечь? — произносит он тихо, но так, что все в саду замирают. — Эта поэма принадлежит уже не тебе, Публий. Она принадлежит Риму. Я, сын Божественного Юлия, чью судьбу ты воспел, не допущу такого святотатства.

Он берет свиток из рук поэта, держа его бережно, как реликвию.

— Твои строки будут учить наших детей, что значит быть римлянином, еще сотни лет.

Меценат, стоя рядом, кладет руку на плечо Вергилия.

— Друг мой, ты слишком строг к себе. Эти строки уже живут своей жизнью. Весь Рим ждет их!

Спустя несколько недель, видят, как слухи о поэме Вергилия распространяются по Риму. Люди в белых тогах на форумах и в тавернах обсуждают «Энеиду», еще не завершенную, но уже ставшую легендой. Эйтан указывает Саре на оживление:

— Смотри, Сара, это время, когда Август укрепляет свою власть. «Энеида» — не просто поэма, это идеология новой империи.

Сара кивает:

— Вергилий начал ее около десяти лет назад, вдохновляясь Гомером. Первые шесть книг — о скитаниях Энея, его встречах с богами, последние шесть — о войнах и основании Рима. Эней избран судьбой, он воплощает римские добродетели: долг, мужество, преданность.

Эйтан добавляет:

— Это идеальный инструмент для Августа. Поэма связывает мифы о богах, Энее и самом императоре в единую цепь, освящая его власть божественным правом.

Лиэль, стоя неподалеку, шепчет Гаю:

— «Энеида» — это священное писание Pax Romana. Миф, который делает империю не просто государством, а божественным замыслом.

Гай соглашается:

— Пропаганда, ставшая реальностью. Мир Августа реален — конец гражданских войн, расцвет торговли. Но он держится не только на легионах, а на вере в божественное предначертание, которое Вергилий воплотил в стихах.

К группе подходит человек в расшитой тоге, вероятно, посланник Августа. Он обращается к Вергилию, держащему стопку свитков:

— Публий, Август видит в твоем труде подтверждение божественной защиты Рима. Эней в твоих стихах — символ верности долгу и судьбе.

Вергилий, поправляя свитки, отвечает с тихой страстью:

— Я хотел показать путь Энея от погибшей Трои к основанию Рима — через божественные знамения, битвы и жертвы ради общего блага. Но каждая строка… я проверяю ее заново. Двенадцать книг, а совершенства все нет.

Эйтан шепчет Саре:

— Представляешь, сколько лет он шлифовал эти стихи? Каждая метафора, каждый образ — это труд ради римской идентичности.

Сара кивает:

— Он вплел отсылки к Гомеру, но сделал их своими. Огонь, судьба, боги — все работает на идею Рима как вечного города.

Вергилий, отойдя чуть дальше с другом Варием, продолжает:

— Первые шесть книг — о странствиях Энея, его встречах с богами. Последние шесть — о войнах и союзах. Я хотел показать, что за величием народа стоят испытания, равные судьбе одного героя.

Варий, оглядываясь, успокаивает его:

— Не тревожься, Публий. Даже если ты не закончишь, Август не даст твоему труду пропасть.

Вергилий с легкой грустью отвечает:

— Я лишь хочу прославить Рим. Надеюсь, потомки почувствуют, как я стремился к совершенству.

Лиэль, наблюдая за этим, задумчиво говорит Гаю:

— Pax Romana — реальность или пропаганда? «Энеида» отвечает: и то, и другое. Это миф, который заставил римлян поверить в свою судьбу.

Гай смотрит на Вергилия, уходящего в тень кипарисов, и добавляет:

— Они создали историю, в которую поверили сами. Это и есть самый прочный фундамент империи.

Сцена постепенно меркнет. Солнечный свет скользит по мраморным колоннадам, отголоски голосов затихают, оставляя лишь эхо стихов Вергилия. Эйтан и Сара обмениваются взглядами.

— Мы видели, как рождается легенда, — тихо говорит Эйтан. — Поэма, объединяющая греческие традиции с римскими идеалами.

Сара соглашается:

— Это не просто литература. Это рождение новой культуры, которая определит Рим на века.

= 4 =

Экран машины времени загорается вновь, перенося Гая и Лиэль на семь лет вперёд. Рим, 12 год до н.э. Они стоят посреди гудящего Римского Форума под палящим солнцем. Их взгляд прикован к храму Весты, где собралась вся знать Рима. Воздух густой от дыма благовоний, смешанного с запахом пота и пыли.

— Наконец-то! После стольких лет! — говорит Лиэль, указывая на группу жрецов в тогах с пурпурной каймой. — Лепид умер, и пост верховного понтифика стал вакантным. Все ждали этого больше двадцати лет.

— Ожидание — тоже часть власти, — ровно отвечает Гай. — Исход был предопределён с того дня, как Лепида отправили в ссылку.

Один из старейших жрецов, Кальвин, выступает вперёд. Его голос, хоть и старческий, разносится над площадью:

— Достопочтенные жрецы, граждане Рима! Боги призвали к себе Марка Эмилия Лепида. Более двадцати лет, пока он жил в изгнании на своей вилле, священный пожизненный пост верховного понтифика оставался за ним. Наш император, в своей великой набожности (*pietas*), не касался этой святыни, ожидая воли богов!

Ему вторит молодой и энергичный жрец, размахивая руками:

— И вот этот день настал! Кто более достоин, чем тот, кто возродил благочестие в нашем городе? Кто восстановил из руин восемьдесят два храма? Кто вернул нам мир богов (pax deorum)? Я называю имя того, кого сама судьба избрала хранителем Рима — Император Цезарь Август!

Толпа взрывается одобрительным гулом. Из рядов жрецов выходит Август. Его лицо серьёзно, движения скромны. Он накидывает край тоги на голову, как того требует ритуал (capite velato), и подходит к алтарю.

— Я принимаю эту священную ношу, — его голос звучит тихо, но отчётливо, — которую я не желал принимать, пока был жив её предыдущий носитель. Теперь же, по воле богов, я буду блюсти обряды, как учил меня мой отец, Божественный Юлий, чья звезда указывает нам путь.

— Это гениально! — восклицает Лиэль. — Он превратил двадцатилетнюю политическую неловкость в демонстрацию своей набожности! Это мастер-класс по политическому брендингу!

В толпе перешёптываются два ремесленника:

— Ну вот, дождался-таки. Теперь он у нас не только принцепс, но и главный по богам!

— Тише, дурень! — шипит второй. — Он поступил по закону! Верховный жрец — это на всю жизнь. Император не стал нарушать обычаи предков, не то что некоторые, кого мы помним. Он ждал, пока старик Лепид сам не откинет копыта. В этом его сила — в уважении к традициям.

— Форма разная, суть одна, — констатирует Гай. — Он собрал все ключи: военная власть, гражданская власть и теперь — религиозная. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто измена, а святотатство.

— Это поразительно, Гай, — задумчиво говорит Лиэль. — Он сознательно концентрирует всю власть в одной точке. И как тонко он выстраивает собственный культ.

— Именно выстраивает, — подтверждает Гай. — Он не объявляет себя богом, это было бы грубо и вызвало бы отторжение. Он плетет вокруг себя божественную паутину. Сначала — культ его &quot;божественного&quot; отца, Юлия. Затем — культ его собственного &quot;Гения&quot;, гениальный ход, позволяющий поклоняться его сути, не поклоняясь ему как человеку. А теперь — это. Пост верховного понтифика. Это не просто еще один ключ. Это замок, который запирает все двери.

Он обводит взглядом сцену.

— Форма разная, суть одна. Он собрал все ключи: военную, гражданскую и теперь — религиозную власть. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто государственная измена. Это святотатство.

На их глазах Август совершает возлияние на алтарь. Вино вспыхивает на раскаленных углях. Толпа ревет: «Ave, Caesar, Pontifex Maximus!». Фигура Августа, с покрытой головой, застывает между дымящимся алтарем и величественным храмом — живой символ, соединивший землю и небо, человека и бога.

— Император Август сознательно концентрирует всю власть в одной точке, — задумчиво говорит Лиэль. — Но в истории были противоположные модели. Возьмём древнюю Иудею эпохи Первого Храма. Там существовала система сдержек: царь обладал военно-политической властью, но пророки могли обличить его от имени Бога, а священники в Храме имели культовую и судебную власть. Никто не был абсолютен.

— А во времена Второго Храма стало ещё сложнее, — продолжает она. — Без царя власть разделилась между первосвященником, который стал и политиком, и Синедрионом — верховным судебным органом. Но даже тогда власть не была полностью сконцентрирована.

— В Римской Республике тоже была система сдержек, — отзывается Гай. — Консулы, Сенат, народные трибуны. Они так эффективно сдерживали друг друга, что в итоге начали гражданскую войну. Август не разрушает систему. Он — результат её коллапса.

— Как иронично... — говорит Лиэль. — Пройдёт почти восемнадцать веков, и Монтескье, глядя на идеализированную Англию, «изобретёт» идею разделения властей как панацею от тирании. Три независимые ветви: законодательная, исполнительная, судебная. Принципат Августа — это анти-Монтескье в чистом виде.

— Видишь, Лиэль, — Гай кивает на дым, — это не просто ритуал. Это символ: Август — связующее звено между землёй и небом, человеком и богом. Он не сокрушил республиканские институты, а присвоил их. Гениальная мимикрия.

— Именно! — Лиэль почти подпрыгивает от возбуждения. — Он как британская Корона в будущем! Формально — почти ничего не решает, но в нужный момент может вмешаться, и это не шутка. Помнишь Канаду в 2008-м?

— Когда Стивен Харпер хотел приостановить парламент, чтобы не получить вотум недоверия? — Гай ухмыляется. — А генерал-губернатор, Мишель Жан, отказала ему — во имя стабильности. Представитель Короны действует против главы правительства… Это было как пощёчина.

— Да! И всё на основе обычаев, традиций, а не конституции, которой у Британии, по сути, нет! — Лиэль с восторгом разводит руками. — Такие «спящие» полномочия, как арбитраж в кризисе, теоретически есть и у монарха в Лондоне. Он может отказаться распустить Парламент, если тот не функционирует. Или назначить премьера, если никто не набрал большинства. Но… всё это — мина замедленного действия. Могут спасти страну. Или спровоцировать катастрофу.

— Монарх в роли арбитра, — Гай задумывается. — И при этом — Верховный правитель Англиканской церкви. Он не только символ, он ещё и духовный якорь. Формально — глава церкви с 1534 года, с времён Генриха VIII. Реально — формальность: назначает епископов по совету премьера, утверждает церковные законы, но не вмешивается. Всё идёт через комиссии. Но…

— Но во времена кризиса — символ начинает говорить. Помнишь Елизавету II в пандемию короновируса 2020-2023 гг.? — Лиэль смягчает голос, повторяя: — We will meet again… Люди плакали. Это было как голос нации, как архетип материнства и спокойствия. — А ещё он санкционирует всё — от церкви до международного права. Помнишь вступление в ЕС?

— 1972 г., — Гай поправляет тогу на плече. — European Communities Act. Британский парламент — теоретически всемогущ — добровольно подчинился внешнему праву. Суд сказал: «Если право ЕС и закон Британии расходятся — побеждает Брюссель». Такого не было никогда. И королева это санкционировала — формально, конечно.

— Но важно, что она санкционировала! — Лиэль оживляется. — Британская система поразительна. Она может себя ограничить — без революций, без кровопролитий. Просто: сегодня Парламент — верховенство, завтра он говорит: «пусть ЕС будет выше нас». Самоограничение без давления. А потом — Brexit, и назад всё возвращают. Гибкость системы — в её мягкости.

— Пример Великобритании — уникален, — задумчиво говорит Гай. — Август централизует власть под республиканским фасадом. Британия — распределяет власть под фасадом абсолютизма. Но и там, и там — фасад скрывает реальность. Власть существует между строк, в традициях, конвенциях, вере в стабильность.

— И именно потому, — добавляет Лиэль, — роль монарха остаётся загадкой. Он ничего не решает — пока не наступает кризис.

Гай и Лиэль молча смотрят на храм Весты, где Император Цезарь Август стоит под сводами, соединяя в себе земное и божественное. Власть, как и прежде, остаётся сложной игрой форм и реальностей, переплетением традиций, силы и символов. И пока эти невидимые нити держат государство, оно живёт и развивается.

= 5 =

Экран машины времени загорается датой: 19 августа 14 года н.э. Но изображение не Рима, а тихой виллы в Ноле, в Кампании. В комнате, залитой мягким светом, на смертном одре лежит старик. Это Август. Вокруг него — его жена Ливия и его приемный сын, угрюмый и молчаливый Тиберий.

— Все ли я сыграл хорошо в комедии жизни? — шепчет умирающий император, цитируя греческого драматурга. — Тогда похлопайте…

Его голова опускается на подушку. Наступает тишина.

Изображение переносится в Рим. Весть, принесенная гонцами, распространяется по городу не как крик, а как удушающий шепот. Мастерские закрываются. Торговцы на форумах сворачивают свои лавки. На улицах, обычно полных шума и криков, воцаряется странная, тяжелая тишина, нарушаемая лишь глухими рыданиями.

— Он ушел, — говорит пожилой легионер в отставке своему сыну, глядя на пустующий храм Божественного Юлия. — Отец Отечества ушел. Я был мальчишкой, когда начались гражданские войны. Я помню голод и страх. Он дал нам сорок лет мира. Что же будет теперь?

— Боги, что же будет? — повторяет его сосед, купец. — Тиберий? Он хороший полководец, но… он не Август. Он не улыбается толпе.

— Вселенная замерла, — тихо говорит Лиэль, наблюдая за скорбящим городом. — Они не просто оплакивают старика. Они боятся, что вместе с ним умер и мир, который он построил.

— Они оплакивают не человека, а эпоху, — роняет Гай. — И боятся вакуума власти.

Сцена меняется. Зал Сената. Стены затянуты темной тканью. Лица сенаторов выражают смесь официальной скорби и плохо скрытой тревоги. В центре — Тиберий. Высокий, сутулый, его лицо — маска суровой сдержанности.

Один из старейших сенаторов, Азиний Галл, поднимается. Его голос дрожит не только от скорби, но и от неуверенности.

— Божественный Август оставил нам мир и порядок! Он выбрал тебя, Тиберий, усыновив и сделав своим соправителем. Он видел в тебе продолжателя! — он делает паузу, вглядываясь в непроницаемое лицо Тиберия. — Воля богов и воля твоего отца указывают на тебя! Ты должен, ты обязан принять его ношу, чтобы империя не рухнула!

Все взгляды устремлены на Тиберия. Сенаторы не просто просят, они умоляют, пытаясь своими словами утвердить то, чего еще никогда не было — династическую преемственность.

Тиберий долго молчит, оглядывая их тяжелым, изучающим взглядом.

— Как один человек может нести бремя целого мира? — наконец произносит он глухо, словно обращаясь к самому себе. — Божественный Август, с его силой и мудростью, едва справлялся с этой задачей. Я же — человек старый, проживший жизнь в походах, а не во дворцах. Разделите эту власть между несколькими достойными мужами. Рим велик, он найдет их.

— Нет! — выкрикивает кто-то с места. — Республика не вынесет правления многих! Это путь к новым войнам! Мы помним триумвираты! Нам нужен один принцепс!

Тиберий снова молчит, словно взвешивая каждое слово.

— Хорошо, — произносит он наконец, и в его голосе слышится бесконечная усталость. — Если такова ваша воля… Я принимаю эту ношу. Я принимаю это рабство (servitutem) не из желания власти, но из долга перед Римом.

— Какая игра! — говорит Лиэль. — Классическое римское отречение от власти (recusatio imperii), чтобы доказать, что ты ее достоин.

— Ритуал, — уточняет Гай. — Но в его случае, в этом есть доля правды. Он презирает эту толпу и эту лесть. Он не харизматичный лидер. Он — администратор. И в этом его трагедия и опасность для них.

Официальный глашатай выходит вперед и провозглашает решение Сената:

— Сенат и народ Рима, в соответствии с волей Божественного Августа, передают всю полноту проконсульского империя и трибунской власти Тиберию Юлию Цезарю Августу!

— Вот оно, — говорит Лиэль. — Ключевой момент. Тиберий Юлий Цезарь Август. Имя стало титулом. Фамилия стала символом власти.

— Система преемственности сработала, — заключает Гай. — Империя пережила своего создателя.

– И не просто пережила! – с энтузиазмом подхватывает Лиэль. – Он ведь не просто правил, он создал эталон, образец для всех последующих императоров! Он подарил им то, чего они сами еще не осознают до конца – «Мир Августа», Pax Romana! Период такой стабильности и процветания, который продлится больше двух веков.

– Он ввел систему принципата, – дополняет Гай, – которая, по сути, и стала Римской Империей. Империей, которая в западной своей части просуществует до 476 года, а в восточной, как Византия, – до 1453-го. Его политические, административные, военные реформы – это тот фундамент, на котором будет стоять вся их цивилизация.

– Именно! – заключает Лиэль. – Он взял кровавое и хаотичное наследие своего дяди, Юлия Цезаря, и не просто унаследовал власть, а полностью трансформировал ее. Он придал ей структуру, смысл и будущее, заложив основы для величайшей империи в истории человечества.

= 6 =
Экран машины времени показывает Рим спустя пару лет после смерти Августа, около 16 г. н.э. На первый взгляд, ничего не изменилось. Форум так же шумит, торговцы заключают сделки, в базиликах идут судебные процессы. Но что-то неуловимое исчезло из воздуха.

— Смотри, Гай, — замечает Лиэль. — Город живет своей жизнью, экономика работает, границы на месте. Тиберий, похоже, отличный администратор. Он продолжает политику Августа. Но почему такое ощущение... пустоты?

— Потому что центр этой вселенной стал черной дырой, — ровно отвечает Гай. — Август был солнцем. Тиберий — тень.

Сцена переносится в зал Сената. Идет заседание. Нет былой театральности, нет пафосных речей. Все говорят тихо, деловито, но с постоянной оглядкой на кресло, где сидит император. Тиберий слушает доклады о ценах на зерно и состоянии акведуков, не проявляя эмоций.

Один из сенаторов, смелый и популярный в народе, решает высказаться.

— Принцепс! — начинает он. — Доклады о финансах важны, но народ ждет твоего лидерства! Город ждет новых игр, новых празднеств! Прошло уже два года, как мы не видели триумфальных шествий и щедрых раздач, какими баловал нас твой божественный отец!

Тиберий медленно поднимает голову. Его взгляд тяжел и холоден.

— Я следую заветам Божественного Августа в главном — в управлении провинциями и содержании армии, сенатор. — Голос императора тих, но каждое слово режет, как стекло. — Рим требует порядка, а не зрелищ. Казна — не бездонный колодец для покупки любви толпы. Если народ будет сыт и защищен, он переживет отсутствие лишних представлений в цирке.

Говоривший сенатор бледнеет и садится на место, ощутив на себе не только взгляд Тиберия, но и внимательный, оценивающий взгляд другого человека — префекта претория Луция Элия Сеяна. Сеян стоит позади кресла императора, красивый, уверенный в себе, и в его глазах читается неприкрытая угроза.

— Вот и новый игрок на сцене, — замечает Лиэль. — Префект преторианцев. При Августе они были лишь телохранителями. А теперь...

— А теперь они — единственный реальный силовой ресурс в городе, — заканчивает Гай. — Тиберий не доверяет сенаторам, не любит народ. Он доверяет только своим гвардейцам. И их командир, Сеян, прекрасно это понимает. Он становится вторым человеком в Риме.

Сцена меняется. Та же курия, но заседание окончено. К тому самому сенатору, что осмелился говорить о зрелищах, подходит его старый друг.

— Ты безумен, Марк! — шипит он, оглядываясь по сторонам. — Зачем ты лезешь на рожон?

— Я сказал то, что думают все! — отвечает Марк. — Мы не знаем, что у него на уме! Он почти не появляется на публике, живет на Палатине как в крепости. Он не говорит с нами, он выносит нам приговоры своим молчанием!

— Тише! — обрывает его друг. — Он продолжает политику Августа, и слава богам за это. Но он не Август. Он не прощает обид и не забывает имен. Берегись Сеяна. Говорят, его люди слушают даже стены в этом зале.

— Вот и суть, — говорит Лиэль. — Тиберий стремится сохранить систему, принципат. Но его стиль правления, его характер, создают непреодолимую дистанцию между ним и обществом.

— Он пытается управлять империей как легионом: через дисциплину, приказы и недоверие, — подводит итог Гай. — Но государство — не армия. 

= 7 =
Экран машины времени показывает 19 год н.э. Рим. Ночь. По узким улочкам Субуры, освещенным лишь редкими факелами, решительным шагом движется отряд городской стражи — вигилов — во главе с магистратом.

— Выламывайте дверь! Именем Сената и народа Рима! — командует магистрат, указывая на неприметный дом.

С грохотом падает дверь, и стражники врываются внутрь. Они выволакивают на улицу перепуганного старика в восточных одеждах, а следом выбрасывают его «инструменты»: бронзовую астролябию, папирусы с начертанными небесными картами, глиняные таблички с предсказаниями.

— Что вы делаете? Я лишь читаю судьбу по звездам! — кричит старик.

— Ты сеешь смуту! — отрезает магистрат, брезгливо пиная ногой свиток. — Ваши предсказания о смерти великих мужей и падении принцепса подстрекают к заговорам! Убирайтесь из Рима! Все вы, халдеи, маги, предсказатели! Указ императора ясен! Вон из Италии!

— Он боится не нас! — кричит в ответ астролог, пока его уводят. — Тиберий боится правды, начертанной на небесах!

Сцена переносится на следующий день. На форуме, у ростральной трибуны, глашатай зачитывает тот самый указ. Реакция толпы неоднозначна.

— Наконец-то! — говорит пожилой сенатор, сторонник старых традиций, своему спутнику. — Эти восточные шарлатаны заполонили город! Они развращают умы, отвращают от наших, римских богов! И, что хуже, их болтовня о будущем дает пищу для самых опасных амбиций. Тиберий прав, что выметает эту грязь.

Неподалеку стоят два простых горожанина.

— А я не понимаю, — говорит один, почесывая затылок. — Чем ему звезды-то не угодили? Божественный Август сам верил в свое созвездие Козерога, на монетах его чеканил.

— Так то — Август, — отвечает второй, опасливо оглядываясь. — А этот, видать, боится, что ему нагадают что-то не то. Почему император боится звезд? Что он скрывает?

Картина меняется. Роскошная вилла на Палатине. Две знатные матроны обсуждают новости за чашей разбавленного вина.

— Это ужасно, Фульвия! Мой астролог, хилиарх из Александрии, предсказал моему сыну блестящую карьеру! А теперь его изгоняют, как преступника!

— Мой тоже исчез, — вздыхает Фульвия. — Говорят, что сам император втайне советуется с неким Тразиллом на Родосе, а нам запрещает! Это не забота о нравах, дорогая. Это монополия на будущее. Он хочет быть единственным, кто знает, что предначертано судьбой.

— Вот и суть, — говорит Лиэль, наблюдая за этими сценами. — Это не просто борьба с суевериями. Это борьба за контроль над информацией. В мире, где предсказание может стать политическим оружием, Тиберий не терпит конкурентов.

— Абсолютно, — подтверждает Гай. — Он стремится контролировать не только настоящее, но и будущее. Точнее, разговоры о будущем. Изгнание астрологов — это акт его растущей подозрительности. Он видит заговор в каждом гороскопе, предвещающем перемены. Этот указ — еще один шаг, отдаляющий его от элиты и народа, и еще один кирпич в стене страха, которую он строит вокруг себя.

= 8 =

Экран машины времени вспыхивает, показывая дату: 30 год до н.э. Картина меняется с мраморного Рима на залитый солнцем греческий остров Родос. В зале роскошной виллы, с которой открывается вид на лазурное море, мерит шагами невысокий, но крепко сбитый мужчина. Его черная борода ухожена, на пальцах сверкают перстни, но глаза выдают напряженную работу мысли. Это Ирод, царь Иудеи.

— Он вызвал меня, — говорит Ирод своему главному советнику, греку Николаю из Дамаска. — Не как царя. Как просителя. Я должен явиться к нему без диадемы.

— Государь, Октавиан сейчас — хозяин мира, — осторожно отвечает Николай. — Он разбил Антония и Клеопатру при Акции. Египет пал. Теперь он решает судьбы всех, кто был на стороне проигравших.

— На стороне проигравших… — Ирод горько усмехается. — Я был лучшим другом Антония! Я предлагал ему казнить Клеопатру, эту египетскую ведьму, которая его погубила, и обещал ему все свои войска! Он не послушал. Он выбрал ее, а не верность.

Он останавливается у окна и смотрит на римские триремы, стоящие в гавани.

— И что теперь? Мне пресмыкаться перед этим холодным юнцом? Унижаться? Просить прощения за то, что я был верен своему другу и покровителю?

— Может быть, именно в этом и есть наш единственный шанс? — подает голос Николай.

Ирод резко оборачивается. В его глазах вспыхивает огонь — не страха, а азарта. Он медленно кивает, словно пробуя мысль на вкус. Внутренний голос говорит ему: «Все советуют мне отречься от Антония. Глупцы! Октавиан не уважает предателей. Он ценит силу и верность. Моя дружба с Антонием — мой главный риск. Но она же… она же может стать моим главным козырем».

Сцена меняется. Тот же день, главный зал виллы. На высоком кресле сидит Октавиан. Молодой, сдержанный, его лицо непроницаемо, как у статуи. Перед ним, с непокрытой головой, без царской диадемы, стоит Ирод.

— Я не буду лгать тебе, Цезарь, и не буду скрывать правду, — начинает Ирод, и его голос звучит твердо, без тени подобострастия. — Признаю: я был преданнейшим другом Антония. И если бы ты не победил, я бы доказал тебе это не на словах, а на деле.

Октавиан молча слушает, слегка приподняв бровь.

— Я давал ему и деньги, и хлеб, и воинов, — продолжает Ирод. — Единственное, чего я не сделал, — не сражался рядом с ним лично, потому что он послал меня воевать с набатеями. Но я был ему предан до последнего дня. И я бы умер за него.

Он делает паузу, глядя прямо в холодные глаза Октавиана.

— И я советую тебе, Цезарь, судить не о том, кому я был другом, а о том, каким я был другом. Если ты решишь сохранить мне жизнь и царство, ты увидишь, что такую же верность я буду хранить и по отношению к тебе.

Наступает долгая тишина. Октавиан медленно обдумывает услышанное. Наконец, он нарушает молчание.

— Ты говорил разумно, Ирод. Я хочу, чтобы такие люди были моими друзьями.

Он делает знак слуге. Тот подносит на подушке царскую диадему.

— Твоя преданность нужна Риму, — говорит Октавиан. — Надень свою диадему. Я не только подтверждаю твой царский титул, но и возвращаю тебе Иерихон и другие богатые земли, которые у тебя отняла Клеопатра. И сверх того, дарую тебе прибрежные города Газу, Анфедон, Яффу и башню Стратона. Сильный и верный союзник на Востоке — вот что нужно Риму.

— Какой ход! — восхищается Лиэль. — Он превратил свою самую большую слабость в доказательство своей силы!

— Политический гений Ирода встретился с холодным прагматизмом Октавиана, — заключает Гай. — Ирод понял, что Октавиану нужен не раб, а надежный управляющий на беспокойной восточной границе. А Октавиан увидел в Ироде человека, чья верность стоит дорого, но и окупается сторицей. Это не просто прощение. Это заключение взаимовыгодного союза, который определит политику в регионе на тридцать лет.

= 9 =
Экран машины времени показывает дату: около 20 года до н.э. Картина меняется, перенося наблюдателей с залитого солнцем Родоса в Иудею.

– Смотри, Гай, Иудея! – шепчет Лиэль, всматриваясь в экран. – Какая кипучая деятельность! Кажется, этот Ирод – настоящий строитель! Масштабы... просто поражают!

– Строительство – это политика, Лиэль, – тихо отвечает Гай. – И способ войти в историю. Смотри, это Масада. Неприступная скала.

Перед ними выжженная солнцем пустыня и отвесная, неприступная скала Масады. На самой ее вершине, под палящими лучами, кипит работа.

– Сколько людей! – произносит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана. – И все такие смуглые от этого беспощадного солнца!

– Да, – откликается Гай. – И слышишь этот надрывный крик? Они таскают гигантские камни.

– А какой шум от инструментов! – продолжает Лиэль. – Лязг, скрип подъемников… И эти их монотонные песни… Прямо чувствуешь тяжесть их труда.

– Так возводятся циклопические стены, – замечает Гай. – А вон там, видишь, уже угадываются очертания изящных дворцовых построек.

В центре, наспех сколоченный стол завален чертежами. Над ними, вглядываясь в линии, склонился сам царь Ирод, одетый в простую тунику, но с неизменным выражением властности на лице. Рядом с ним – подтянутый римлянин в форме военного инженера.

– Марк Фабий, ты следишь за моей мыслью? – Ирод нетерпеливо стучит пальцем по пергаменту. – Вот эти стены! Видишь? Двойные, с казематами внутри! Чтобы ни один таран, ни одна осадная машина не смогла их одолеть!

– Так и будет, великий царь, – голос инженера спокоен и деловит. – Мы используем лучшую римскую кладку. Каждый камень притесывается идеально. Даже самые мощные орудия не пробьют такую толщу. Эти стены простоят века.

– Отлично! – Ирод удовлетворенно кивает, его взгляд загорается. – А здесь, – его палец перемещается на северный уступ скалы, нависающий над бездонной пропастью, – здесь я хочу дворец! Да не просто дворец, а трехъярусное чудо! Представляешь, Фабий, какие виды будут открываться с верхних террас на это Мертвое море? – он широким жестом указывает на неподвижную, свинцовую гладь вдали.

– Замысел воистину царский, ваше величество, – Марк Фабий позволяет себе едва заметную профессиональную гордость. – Особенно система водоснабжения для такого места… Потребуются невероятные усилия для подъема воды и материалов на такую высоту.

– С банями, не хуже римских терм! – продолжает Ирод, не слушая. – С мозаиками, от которых у чужеземных послов будет захватывать дух! С колоннами из лучшего мрамора! Вообрази, Фабий, я нежусь в прохладной ванне, а внизу, у подножия скалы, копошатся мои враги, не в силах ничего сделать! Какая ирония судьбы!

– Это будет не только царская резиденция, но и самая неприступная крепость в Иудее, – подтверждает инженер.

– И склады! Не забудь про склады, Фабий! – Ирод снова тычет в план. – Огромные! Чтобы там поместилось зерно на десять лет! Вино! Оливковое масло! Оружие! Тысячи копий, мечей, доспехов, миллионы стрел! Масада должна быть готова выдержать десятилетнюю осаду! Десять лет, Фабий! Чтобы ни одна живая душа не сомневалась в моей предусмотрительности и моем могуществе!

– Десять лет… – бормочет инженер, с восхищением и некоторым сомнением качая головой. – Это почти вечность для осады, царь. Но мы сделаем все возможное. Каждая цистерна, каждый амбар будет построен по вашему слову.

Сцена на экране мгновенно меняется.

– Ух ты, а это что за гигантский проект? – Лиэль подается вперед. – Они гавань строят прямо в открытом море!

– Это побережье Средиземного моря, Лиэль, – говорит Гай. – Место, известное доселе как скромная Башня Стратона. Но сейчас здесь разворачивается строительство поистине имперского размаха.

– Тысячи и тысячи рабочих… – шепчет Лиэль, ее голос полон смешанных чувств. – Рабов, осужденных, наемных мастеров… Все они под этим палящим солнцем и хлесткими ударами надсмотрщиков… Какая жестокая картина, Гай, несмотря на все величие.

– Смотри, – Гай привлекает ее внимание к деталям на экране. – Как эти гигантские каменные блоки, каждый весом в десятки тонн, с помощью сложных, но эффективных механизмов опускаются в воду. Именно так они формируют волнорезы и будущие причалы.

– А на берегу, – Лиэль продолжает наблюдение. – Среди этих лесов из строительных материалов и гор мусора, уже отчетливо растут стены нового, величественного города. И вон, посмотри, сам Ирод! Он стоит на том холме, с которого открывается наилучший вид на всю эту грандиозную стройку. Рядом с ним – греческий архитектор, Деметрий, такой элегантный в своем изящном хитоне.

– Да, – подтверждает Гай, его взгляд также прикован к фигуре царя. – И этот ветер с моря так картинно треплет его пурпурный плащ. Он явно в восторге от происходящего, от воплощения своих замыслов.

– Ну что, Деметрий, друг мой! – голос Ирода полон восторга, глаза его горят почти безумным огнем. – Ты видишь это?! Это будет не просто порт, каких много на этом побережье! Это будет окно! Окно Иудеи в великий мир! Отсюда наши корабли понесут наши товары, нашу славу во все концы Ойкумены!

– О, великий царь! – Деметрий почтительно склоняет голову, но в его голосе слышен неподдельный энтузиазм. – Масштаб поражает воображение! Эти молы, уходящие так далеко в море… Ничего подобного нет от Александрии до Антиохии! И эта система смыва ила, которую вы придумали… Это гениально!

– И мы назовем его Кейсария! – Ирод гордо вскидывает подбородок. – В честь моего друга и могущественного покровителя, императора Цезаря Августа! Здесь будет все, что подобает великому полису! Театр, да такой, что затмит афинский Дионисов! Амфитеатр для гладиаторских боев и травли зверей, чтобы народ знал цену мужеству и не боялся крови! Ипподром, где лучшие колесницы со всего Востока будут оспаривать первенство!

– А храм, о царь? Какому из богов Олимпа будет посвящен главный храм такого великолепного города? – спрашивает Деметрий, с любопытством глядя на Ирода.

– А вот здесь, – Ирод указывает на господствующий холм у самого входа в будущую гавань, – мы возведем храм! Он будет посвящен двум новым, но самым могущественным божествам нашего мира! Богине Роме – живому, несокрушимому Духу Великого Города! И божественному Гению моего друга, императора Августа! Пусть каждый мореход, входящий в эту гавань, первым делом видит, кому на самом деле принадлежит этот мир!

– Какая блестящая, какая дальновидная идея, царь! – Деметрий хлопает в ладоши от восторга. – Это не просто дань уважения, это политический манифест! Каждый корабль, бросающий здесь якорь, будет знать, кто правит Иудеей и кто стоит за вашей спиной! Кейсария станет не просто жемчужиной Востока, она станет символом вашей мудрости и могущества Рима!

– Эллинистический город-полис, смотрящий на Запад, – тихо говорит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана.

– А для тех, кто живет в Иудейских холмах, это не прогресс, – подхватывает Гай, его голос звучит глухо. – Это тумъа — ритуальная нечистота, проникающая в самое сердце Иудеи. Это вызов их вере, их традициям, всему их миру.

Экран снова меняется, подтверждая слова Гая. Полутемная комната в одном из скромных иерусалимских домов. Пыльный луч света, пробивающийся сквозь узкое окно, выхватывает из полумрака стол, заваленный свитками, и несколько фигур в простых, но чистых одеждах. Это книжники, фарисеи, погруженные в изучение Закона. Но их тихий разговор сегодня не о тонкостях интерпретации древних текстов.

– Братья, вы слышали? – один из них, пожилой человек с седой бородой, которую он нервно теребит, понижает голос до негодующего шепота, оглядываясь на плотно прикрытую дверь. – Он строит капище своим идолам на нашей Святой земле! Храм своим римским повелителям в той новой гавани!

– Да будет проклято это кощунство! – подхватывает другой, моложе, с горящими глазами, ударяя кулаком по столу так, что свитки подпрыгивают. – А внутри, говорят, будут статуи! Голые изваяния этих их божков! Мерзость! Мерзость перед лицом Всевышнего! Как земля наша терпит такое? Неужели небо не разверзнется?

– И это еще не все, Йонатан, – добавляет третий, самый старший и, видимо, самый авторитетный, его голос спокоен, но полон горечи, как полынь. – Он устраивает в этой своей Кейсарии гладиаторские игры! Убийства людей ради потехи толпы! Кровь льется на потеху язычникам! Он называет это «Квинквиналиями» в честь своего Августа, но это же чистое язычество, которое развращает нашу молодежь, отрывает ее от Закона отцов! Наши юноши смотрят на это и думают, что это и есть жизнь!

– Неужели он думает, что перестроив Храм здесь, в Иерусалиме, он купит наше прощение за все эти грехи? – с горечью спрашивает первый. – Облицует Дом Божий золотом снаружи, а сердце его останется черно, как смола! Разве золото может очистить проказу души?

– Он строит для иудеев одной рукой, чтобы усыпить нашу бдительность, – заключает старейшина, медленно разворачивая свиток Торы, словно ища в нем ответ и утешение. – А другой рукой возводит алтари идолам по всей стране. Это не царь Израиля. Это идумейский раб Рима, волк в овечьей шкуре!

Словно в ответ на этот ропот, картина снова меняется, перенося наблюдателей в Иерусалим.

– Смотри, Гай! – восклицает Лиэль, указывая на новую сцену. – Это же крепость Антония! Она так грозно нависает прямо над Храмовой горой! А вон, на самой крыше, если я не ошибаюсь, и сам Ирод!

– Его взгляд действительно устремлен на древние стены Святилища, – замечает Гай, всматриваясь. – А внизу, на площади, уже собралась внушительная делегация – там и священники, и старейшины… Наверняка, они пришли, чтобы выслушать его очередное повеление или объявление.

– Он начинает спускаться к ним, – Лиэль внимательно следит за каждым его движением. – И облик его заметно изменился, ты не находишь? Нет той эллинской, почти театральной страстности, что мы видели в Кейсарии. Теперь он по-восточному торжественен и действительно величествен.

– Отцы! Первосвященники! Народ Израиля! – его голос, усиленный акустикой места, разносится над площадью, заставляя умолкнуть даже самый тихий шепот. – Наш Святой Храм, Дом Всевышнего, построенный нашими славными предками, обветшал от времени. Стены его уже не так крепки, золото потускнело. Он стал недостоин той великой славы нашего Бога, которую должен отражать! Разве можем мы допустить, чтобы Дом Царя царей выглядел хуже, чем дворцы смертных?

В толпе ропот… Недоверчивый, тревожный. Люди перешептываются, качают головами.

– И я, ваш царь, – продолжает Ирод, возвысив голос, – чувствуя эту боль вместе с вами, хочу перестроить его! Я сделаю его выше, чем он был когда-либо! Больше и прекраснее, чем даже тот Храм, что воздвиг мудрейший из царей, Соломон! Золота на него не пожалею! Мрамор будет из самой Паросской каменоломни, белый, как снега Хермона!

Из рядов священников выходит вперед один, очень старый, с лицом, изрезанным морщинами, как древний пергамент.

– Царь, – его голос слаб, но слышен в наступившей тишине, – намерения твои, быть может, и благие. Но сердца наши полны страха. Ты разрушишь старую святыню, к которой мы привыкли, где молились наши отцы… А новую… что, если новую ты не сможешь или не успеешь построить? Что, если мы останемся с пустым, оскверненным местом на святой горе? Не будет ли это знаком гнева Небес?

Ирод одаривает его своей самой обезоруживающей, почти отеческой улыбкой.

– Мудрый Элиэзер, я понимаю твои опасения. И я обо всем подумал! Смотрите! – он указывает на вереницы повозок, груженых отесанными камнями и кедровыми бревнами, уже стоящие наготове у подножия горы. – Тысяча повозок уже готова к работе! Десять тысяч лучших каменщиков и плотников со всей страны, и даже из-за ее пределов, ждут лишь моего приказа! Все материалы уже заготовлены в огромном количестве!

– Но кто же будет работать в самом Святая Святых? – выкрикивает кто-то из толпы священников. – Ведь туда не может войти простой строитель, нечистый руками своими!

– И об этом я позаботился! – Ирод торжествующе вскидывает руку. – Я уже отобрал тысячу священников из рода Аhаронова, коhэнов чистых сердцем и руками, и обучил их ремеслу строителей! Только им, и никому другому, будет дозволено касаться священных камней во Святая Святых и во Дворе Священников! Мы не тронем ни единого камня старого Храма, пока новый материал не будет полностью подготовлен и освящен, чтобы заменить его! Все будет происходить постепенно, часть за частью! Этот Храм прославит Бога Израиля на все времена! И да, – он понижает голос, но так, чтобы все слышали, – он прославит и мое имя в веках, как строителя величайшей святыни!

– Невероятно! – шепчет Лиэль, глядя на экран, на эту смесь набожности, политики и безмерного тщеславия. – Он настолько преуспел во внешней красоте, что мудрецы потом запишут в трактате Сукка: «Тот, кто не видел Храма Ирода в его построенном виде, никогда не видел прекрасного здания».

– Да, «то, что видели глаза», – кивает Гай, – внешняя красота. Но она скрывала страшный парадокс. Как иудеям было принять эту святыню из рук тирана, идумеянина, убийцы? Они нашли ответ, Лиэль. В трактате Бава Батра, на странице 4а, задается вопрос: кто свидетельствует против нечестивого Эдома, с которым часто ассоциировали Ирода и Рим? И следует ответ от имени Всевышнего.

Лиэль смотрит на Гая с живым интересом.

– «Рабба сказал: Что означает написанное: &quot;И скажут: он разорён&quot; (Малахия 1:4)? Сказал этот народ [Эдом] перед Святым, благословен Он: Владыка мира, кто свидетельствует против нас? Сказал Он им: Камни Дома Моего».

– Камни… камни Храма как свидетели обвинения против своего же строителя? – Лиэль поражена.

– Именно, – подтверждает Гай. – Сами камни, которые он так искусно уложил, свидетельствуют против него и его духовных наследников. Логика Талмуда здесь поразительна: «Смотрите, – как бы говорят эти камни, – даже такой злодей, как Ирод, был вынужден, по тем или иным причинам – из страха, тщеславия, политического расчета – украсить и возвеличить Дом Божий! Насколько же велико ваше преступление, если вы этот Дом разрушите или оскверните своим неверием!» Святость Храма исходила не от Ирода. Его действия были продиктованы чем угодно, но не искренним благочестием.

– То есть, – медленно произносит Лиэль, осмысливая, – подлинную святость этому месту дал не строитель-тиран, а сам народ? Те, кто приходил сюда?

– Совершенно верно, – соглашается Гай. – Подлинное освящение пришло вопреки Ироду. Его дали молитвы, жертвы, слезы и радость тысяч и тысяч людей, которые на протяжении десятилетий приходили к этим стенам, чтобы соединиться со своим Богом. Святость вложил народ, его вера и его служение. А роскошные камни Ирода лишь стали немым укором его нечестию и, одновременно, великолепным, хотя и трагическим, фоном для этой истинной, живой веры.

– Но как же тогда быть с этой святостью, если сам строитель был таким? – спрашивает Лиэль, явно заинтригованная. – Как мудрецы это объясняли? Были ли какие-то особые условия, определяющие святость Храма, если она исходила не от него?

– Мудрецы Талмуда нашли очень глубокий ответ, – отвечает Гай, погружаясь в рассуждения. – Вспомни, я упоминал трактат Бава Батра, где говорится, что камни Храма станут свидетелями против Эдома. Логика там такова: смотрите, даже такой нечестивец, как Ирод, был вынужден возвеличить Дом Божий. Так вот, святость Храма изначально была определена Божественным установлением, но жизнь в эту святость вдохнул именно народ. В трактате Йома, на листе 21б, отмечается, что во Втором Храме, даже в его иродовом великолепии, уже не было той явной Шхины, Божественного Присутствия, Ковчега Завета или Урим и Тумим, как в Первом. Однако сама кдуша, святость места и служения, сохранялась. И сохранялась она именно через преданность народа, через тщательное исполнение заповедей.

– Значит, даже без этих видимых чудес и атрибутов Первого Храма, само место, посвященное Богу, и служение людей делали его святым… – задумчиво говорит Лиэль.

– Именно, – подтверждает Гай. – Как сказано в трактате Санхедрин, на листе 7а, благословение и святость зависят не столько от самого места или даже от священнослужителей, сколько от קהל – от общины, от народа. Народ был истинным носителем этой святости. И насколько хрупкой она могла быть, показывает, например, история рабби Зхарии бен Авкуласа из трактата Гитин 56б про Камца и Бар-Камца. Его чрезмерная, хотя и из благих побуждений, щепетильность в одном вопросе, по мнению рабби Йоханана, стала одной из причин, приведших к разрушению Храма. Это демонстрирует, как легко можно было утратить эту дарованную святость, если в народе не было единства, мудрости и моральной стойкости, даже если сам Храм стоял во всем своем внешнем великолепии. Камни Ирода, сколь бы прекрасны они ни были, являлись лишь оболочкой.

Лиэль кивает, глядя на величественное, но обреченное строение на экране.

– Камни как свидетели… Действительно, очень мощный образ. Получается, Ирод, сам того не ведая, построил памятник не только своему безмерному тщеславию, но и, невольно, несокрушимой вере тех самых людей, которых он одновременно и пытался умилостивить, и презирал, и боялся.

Экран мерцает, и обстановка меняется. Теперь это просторный зал во дворце Ирода в Иерусалиме, освещенный масляными светильниками.

– А вот, похоже, и реакция самого Ирода на тот ропот недовольства, – говорит Гай, когда сцена на экране снова меняется. – Подобный тому, что мы только что слышали от фарисеев в той полутемной комнате.

– Он уже заметно немолод, – замечает Лиэль, разглядывая фигуру царя. – Но все еще полон энергии, посмотри, как он ходит взад-вперед по этой роскошной, замысловатой мозаике. А рядом с ним, если не ошибаюсь, его доверенный советник и придворный историк Николай Дамасский. Какой у него, однако, сдержанный и предельно внимательный вид.

– Они смеют роптать! – Ирод резко останавливается, его голос звучит раздраженно, он сжимает кулаки. – Я дарую им мир, какого не знали их отцы! Процветание, безопасность на дорогах, которую обеспечивает моя твердая рука и союз с Римом! Я строю им такой Храм, какого не было от сотворения мира, затмевающий великолепием даже Храм Соломона! А они, эти фарисейские святоши, смеют шептаться по углам и роптать из-за игр в Кесарии или статуй, которые необходимы для демонстрации моей лояльности Риму! Без благосклонности Рима нас бы давно растерзали парфяне или набатеи! Они что, этого хотят?

– Государь, – мягко начинает Николай, – их можно понять. Они боятся утраты своей идентичности, растворения в безбрежном эллинском мире, который вы так цените. Их вера, их Закон – это все, что у них есть, это основа их существования на протяжении веков. Каждое новое изваяние, каждый чужеземный обычай, пусть даже введенный из политической необходимости, кажется им угрозой самому их существу.

– Угрозой?! – Ирод взрывается. – Я чту их традиции, где это возможно и где это не вредит стабильности государства! Я не чеканю своего изображения на монетах, как это делают другие цари-клиенты! Я сам совершаю паломничество в Храм и приношу богатые дары! Но мир изменился! Иудея не может оставаться изолированным анклавом, отгороженным от всех! Чтобы выжить и процветать, мы должны быть частью большого мира, торговать, заключать союзы! Я открываю им эти пути, а они цепляются за старые страхи! Они хотят, чтобы Иудея осталась захолустьем, вечно трепещущим перед соседями?

– Традиция имеет огромную силу, царь, – Николай Дамасский вздыхает. – Особенно когда она освящена веками и божественным авторитетом. Для них сохранение чистоты веры и обычаев предков превыше тех выгод, которые вы им предлагаете ценой, как им кажется, уступок чуждой культуре. Найти равновесие между этим и требованиями реальной политики – задача не из легких.

– Вечный конфликт между прагматизмом власти и глубинными верованиями народа, – тихо замечает Лиэль, глядя на терзания Ирода.

– Ирод пытался усидеть на двух стульях, – добавляет Гай. – Угодить могущественному Риму и одновременно не оттолкнуть окончательно своих подданных. Но это редко кому удается безболезненно, особенно когда эти два мира настолько различны. Этот баланс был слишком тонок.

= 10 =


Экран машины времени вновь оживает, показывая дату:  7 года до н.э.

– Гай, посмотри, как изменился Ирод… Годы и, похоже, постоянное напряжение оставили на нем свой отпечаток, – говорит Лиэль.

– Да, это уже закат его правления. И, как это часто бывает, он омрачен мрачными тенями, – отвечает Гай.

Перед ними предстает один из залов дворца Ирода в Иерусалиме. Освещение тусклое, создающее атмосферу заговора и подозрений. Ирод, заметно постаревший, но все еще сохраняющий властную осанку, сидит в тяжелом кресле. Его лицо изрезано морщинами, а в глазах горит лихорадочный огонь подозрительности. Рядом с ним, почти касаясь его уха, склонилась его сестра Саломея. Ее лицо выражает затаенную злобу и хитрость – она так и не простила Мариамне ее царского высокомерия и своего унижения. Чуть поодаль стоит Антипатр, старший сын Ирода от Дориды, его глаза бегают, а на губах играет заискивающая улыбка.

– Брат, – вкрадчиво шепчет Саломея, ее голос как змеиное шипение. – Ты помнишь, как их мать, эта гордячка Мариамна, презрительно относилась к нашей семье? Как она кичилась своей хасмонейской кровью? Ее сыновья, Александр и Аристобул, унаследовали ее спесь и ее ненависть к тебе. Они становятся слишком опасны. Народ их любит, ты же знаешь, как почитают у нас эту проклятую хасмонейскую кровь. Они видят в тебе лишь идумейского выскочку, узурпатора трона их деда, убийцу их матери! Клянусь тебе, они только и ждут твоего часа, чтобы отомстить за нее и захватить власть!

– Отец, – вступает Антипатр, стараясь придать своему голосу скорбные и преданные нотки. – Сестра говорит правду, как это ни горько признавать. Они насмехаются над тобой за твоей спиной, называют тебя тираном, пролившим невинную кровь их матери. Говорят, что ты стар и немощен, что твоя рука уже не так тверда, как прежде. Они плетут заговоры, собирают вокруг себя недовольных… Я сам слышал, как они похвалялись, что скоро Иудея увидит своих истинных царей, потомков Хасмонеев!

Ирод слушает, его лицо искажается от ярости, застарелой боли по казненной жене, в чьей невиновности он, втайне раскаивался, и всепоглощающего страха потерять власть. Воспоминания о том, как он, введенный в заблуждение ложными обвинениями в заговоре против его жизни и сфабрикованными его врагами слухами о её якобы супружеской неверности – обвинениями, которые особенно активно подогревала та же Саломея, – отдал приказ о казни Мариамны, теперь смешивались с леденящим страхом, что ее сыновья действительно жаждут мести за мать. Тени прошлого и призраки будущих предательств словно пляшут в его воспаленном сознании.

– Молчать! – рычит он, с трудом поднимаясь с кресла, его руки дрожат. – Довольно! Я покажу им, кто здесь царь! Я еще не выжил из ума, чтобы позволить этим щенкам, отродью той, что я так любил и так страшно ошибся, строить козни у меня под носом! Я вырву этот змеиный клубок интриг, даже если он свил гнездо в моем собственном доме, в моем собственном сердце!

Экран затемняется и вновь светлеет, показывая мрачную сцену судилища. Это происходит в Бейруте, под председательством римских официальных лиц, но по настоянию Ирода. Александр и Аристобул, все еще молодые и гордые, несмотря на цепи, стоят перед отцом, который выступает их главным обвинителем. Его лицо – непроницаемая маска, скрывающая, возможно, какие-то остатки отцовских чувств, если они еще были. Доказательства их вины туманны, основаны на доносах, слухах и вырванных под пытками признаниях.

Ирод обращается к судьям голосом, лишенным всяких эмоций, холодным и непреклонным, как удар меча:

– Они виновны. Виновны в государственной измене, в заговоре против своего отца и законного царя. По всем законам, божеским и человеческим, наказание за такое преступление может быть только одно. Смерть.

– Какой ужас… – шепчет Лиэль, отворачиваясь от экрана. – Сначала любимая жена, теперь сыновья от нее… Великий строитель, создатель такой красоты, пожирает собственных детей… Это чудовищно.

– Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно, Лиэль. И страх потерять ее толкает на самые чудовищные поступки. Казнь Мариамны стала той точкой невозврата, после которой паранойя Ирода только усиливалась. Иосиф Флавий подробно описывает эти семейные драмы, интриги Саломеи, коварство Антипатра, который сам, впрочем, не избежит отцовского гнева и будет казнен всего за пять дней до смерти самого Ирода. Это была настоящая трагедия шекспировского масштаба, разыгравшаяся в стенах иерусалимского дворца, – говорит Гай.

= 11 =
Экран машины времени переносит наблюдателей в 4 год до н.э. Перед ними предстает роскошный, но теперь уже мрачный дворец Ирода в Иерихоне, наполненный атмосферой приближающейся смерти.

– Какая гнетущая обстановка… Иерихон, зимний дворец Ирода. Но сейчас здесь нет и следа былого великолепия, – говорит Лиэль, всматриваясь в детали на экране.

– Да, это последние дни царя. Посмотри, какая страшная болезнь пожирает его изнутри. Мучения, должно быть, невыносимые, – отвечает Гай, его голос звучит тихо.

В центре просторной комнаты, на богато украшенном, но теперь кажущемся огромным и пустым ложе, лежит Ирод. Его вид ужасен. Тело распухло, кожа покрыта незаживающими язвами, дыхание прерывистое и хриплое. Его терзает невыносимый зуд и внутренний жар. Но даже в таком состоянии, на грани агонии, его глаза все еще горят остатками былой властности, и он отчаянно пытается контролировать ситуацию до последнего вздоха. Рядом с ним, бледный и испуганный, сидит писец с восковой табличкой и стилусом, готовый записывать каждое слово умирающего царя.

– Архелаю… – хрипит Ирод, с трудом выдавливая слова, задыхаясь после каждой фразы. – Моему сыну… Иудею… Самарию… Идумею… Он получит титул царя… – короткий, мучительный кашель прерывает его. – Антипе… другому сыну… Галилею… и Перею… Он будет тетрархом… Филиппу… сыну от Клеопатры Иерусалимской… Гавланитиду… Трахонею… Батанею… также тетрархом… – Новый приступ кашля, на этот раз с кровью, пачкающей дорогие покрывала. – Сестре моей… Саломее… города Ямнию… Азот… и Фазаелиду… в ее полное владение… Все это… это мое последнее завещание… Отправить немедля… императору Августу… на утверждение… немедля…

В этот момент, прерывая напряженную тишину, в покои, почти не стучась, вбегает запыхавшийся и бледный вестник, придворный чиновник.

– Великий царь! – выкрикивает он, падая на колени у ложа. – Ужасные новости из Иерусалима!

Ирод с трудом поворачивает голову, его глаза, налитые кровью, впиваются в вестника.

– Говори… быстро… – едва слышно сипит он.

– Царь, юнцы… фанатики… подстрекаемые софистами Иудой бен Саррифеем и Маттией бен Маргалотом… они… они сорвали золотого орла, которого ты повелел установить над Великими Воротами Храма! Они кричали, что это языческий идол, оскверняющий святыню!

Даже на смертном одре, эта новость вызывает в Ироде прилив чудовищной ярости. Он приподнимается на локтях, его лицо искажается гримасой гнева, на мгновение побеждая предсмертную немощь.

– Схватить! – из последних сил выкрикивает он, и в его голосе слышны прежние властные, не терпящие возражений нотки. – Всех! И этих… софистов-подстрекателей… тоже! Сжечь… живьем! Всех! Пусть знают… даже умирая… я остаюсь их царем… мою… власть… пусть помнят… – Он без сил падает обратно на подушки, тяжело дыша.

– Даже умирая, он остается тираном, – с дрожью в голосе произносит Лиэль, глядя на эту вспышку последней, бессильной жестокости.

– Этот золотой орел, установленный над входом в Храм, стал символом его двойственной политики, его попытки эллинизировать Иудею, примирить ее с Римом, и того яростного сопротивления, которое это вызывало у части народа. Его последняя воля и этот последний приказ о жестокой расправе лишь подчеркивают трагическую противоречивость его правления, – говорит Гай.

= 12 =
Экран машины времени гаснет на мгновение, а затем вновь загорается, показывая Иудею сразу после смерти Ирода Великого.

– Затишье перед бурей… или, скорее, буря сразу после затишья смерти тирана. Интересно, как отреагировал народ на его кончину, – говорит Лиэль.

– Увидишь сама. Пышность похорон не всегда отражает искренность скорби, – отвечает Гай.

На экране мелькают кадры грандиозной похоронной процессии. Тело Ирода несут на золотом одре, в окружении его германских телохранителей, фракийских воинов и придворных. Процессия медленно движется к Иродиону, его величественному мавзолею-крепости. Видны толпы людей, наблюдающих за шествием, но их лица скорее выражают любопытство и затаенное облегчение, нежели скорбь. Нет плача, нет стенаний, которые обычно сопровождают похороны любимого правителя.

Едва погребальные костры в Иродионе догорели, Иудея взрывается. Экран показывает сцены народных волнений в разных частях страны.

– Ирод умер – да прекратятся его тяготы! – доносятся крики из толпы, собравшейся перед дворцом Архелая, сына Ирода, в Иерусалиме.

– Его налоги разорили нас! Уменьшите поборы, чтобы мы могли жить!

– Сколько невинных пострадало от его гнева! Пересмотрите дела осужденных!

– Мы требуем от тебя, Архелай, судить по Закону Моисееву, а не по прихоти!

– Не будь таким же жестоким, как твой отец! Покажи нам милость!

– Если будешь нашим пастырем добрым, мы покоримся тебе. Если же нет – не примем твоей власти!

Из дворца выходит Архелай, молодой и неопытный, но уже унаследовавший отцовское высокомерие. Он пытается успокоить толпу, но его слова лишь подливают масла в огонь.

– Я рассмотрю ваши просьбы… – начинает он надменно, его голос дрожит от плохо скрываемого гнева и страха. – Но только после того, как божественный Август утвердит меня царем, как завещал мой отец! А сейчас – немедленно разойдитесь по домам, пока не случилось худшего! Не испытывайте моего терпения!

Толпа отвечает ему возмущенными криками и угрозами. Волнения перерастают в открытые восстания. Римский легат Сирии, Публий Квинктилий Вар, вынужден ввести легионы для наведения порядка. Экран показывает жестокие сцены подавления бунтов: горящие деревни, сражения на улицах городов, и, наконец, длинные ряды крестов вдоль дорог, на которых распяты тысячи повстанцев.

Римский центурион, суровый и непреклонный, стоит на фоне этой ужасающей картины и громогласно объявляет:

– Так будет с каждым, кто посмеет поднять руку на порядок, установленный Римом и его верными союзниками! Да послужит это уроком всем смутьянам!

– Завещание Ирода, даже будучи частично утвержденным Августом – ведь Архелай получил лишь титул этнарха, а не царя, как он надеялся, – не принесло мира Иудее. Наоборот, оно ввергло страну в еще больший хаос и кровопролитие, – говорит Гай, его голос звучит мрачно.

– Хрупкость созданной им империи стала очевидна сразу после его смерти. И Рим, не колеблясь, продемонстрировал, кто на самом деле является истинным хозяином в Иудее. Но почему, Гай? – спрашивает Лиэль.

– Почему его сыновья, унаследовавшие царство, так быстро все растеряли? Что им помешало удержать то, что он так долго и так жестоко строил?

– Во-первых, Лиэль, ни один из них и близко не обладал его качествами, – отвечает Гай. – Ни его политическим чутьем, ни его безжалостностью, ни той уникальной аурой личной власти.

– То есть, они были просто слабее? – уточняет Лиэль.

– Ирод был уникальным явлением, продуктом своего времени. Его сыновья – нет. Во-вторых, само завещание Ирода, разделившее царство, уже ослабило их, – продолжает Гай.

– Создало почву для внутренних раздоров? – предполагает Лиэль.

– Именно. А народная ненависть, копившаяся десятилетиями, выплеснулась, как только его железная хватка ослабла, – говорит Гай.

– Архелай же, к примеру, оказался еще более жестоким, но куда менее дальновидным правителем.

– И Рим, конечно, не остался в стороне? – спрашивает Лиэль.

– Разумеется. Ирод был ценным клиентом, пока обеспечивал стабильность. Его наследники быстро показали свою неспособность контролировать ситуацию. Это дало Августу и повод, и возможность вмешаться более решительно, – заключает Гай.

– И что же было дальше, Гай, после этого кровавого подавления и очевидной несостоятельности наследников? – спрашивает Лиэль, когда изображение на экране машины времени стабилизируется.

– Август, видя очевидную неспособность Архелая управлять и устав от непрекращающихся жалоб влиятельных иудейских делегаций на его жестокость и некомпетентность, через несколько лет принял довольно радикальное для того времени решение, – отвечает Гай.

= 13 =

Экран машины времени вспыхивает новой датой: 6 год н.э. На экране возникает просторный зал для аудиенций в императорском дворце. Мраморные колонны устремляются ввысь, к расписному потолку. Император Август, отмеченный печатью прожитых лет, но не утративший ни грамма своего властного достоинства, восседает на резном кресле, установленном на небольшом возвышении. Перед ним, согбенные усталостью и тяжестью своей миссии, стоят иудейские старейшины. Их одежды покрыты пылью долгих дорог, а на изборожденных морщинами лицах застыло отчаяние.

– Ого, какой зал! Посмотри на этот потолок, Гай! Какая роспись! А колонны из полированного мрамора… кажется, они упираются прямо в небо!

– Дворец Августа на Палатинском холме. Рим, 6 год нашей эры. Династический кризис в Иудее достиг точки кипения.

– Бедняги… Смотри, какие у них измученные лица. И одежда вся в пыли. Они, должно быть, проделали огромный путь.

В просторном зале для аудиенций, среди блеска и величия, тишина кажется густой и тяжелой. Йонатан, старейшина с белоснежной бородой, делает шаг вперед и совершает глубокий, почтительный поклон от пояса.

– О Божественный Август, Цезарь, спаситель мира! Услышь нас, твоих верных, но измученных подданных из далекой Иудеи! Мы пересекли моря и земли, чтобы воззвать к твоей справедливости!

– Мы больше не можем! – выдыхает Шимон, стоящий рядом, его голос дрожит от усталости и гнева. – Архелай, тот, кого ты в мудрости своей поставил править нами, оказался ядовитее скорпиона!

– Ирод, его отец, был жесток, да устрашится мир его имени! – подхватывает Элазар, самый молодой из них, его глаза горят праведным гневом. – Но этот сын превзошел его и в жестокости, и в безумстве!

– Дышать стало невозможно! Он душит нас налогами, отбирая у сирот последнюю лепешку! Наши древние законы, данные нам Всевышним, он топчет сапогами своих наемников! Кровь невинных течет по улицам Иерусалима, как дождевая вода!

– Мы умоляем тебя, о великий император, свет наш и надежда! – вновь возвышает голос Йонатан, простирая руки. – Избавь нас от этого тирана, от этого кровопийцы! Уж лучше нести ярмо прямого римского правления, где закон един для всех, чем такой царь, который пожирает собственный народ, как волк овец!

Август, чье лицо подобно маске из старого слонового камня, долго молчит. В зале не слышно ни вздоха. Лишь едва заметная складка меж его бровей говорит о напряженной работе мысли. Наконец, он медленно поворачивает голову к советникам.

– Довольно. – Голос императора спокоен, но в нем звенит холодный металл. – Я все услышал. Династия Ирода, как я вижу, окончательно доказала свою несостоятельность. Их бесконечные распри, их алчность и жестокость привели эту землю на самый край пропасти.

Он делает паузу, обводя взглядом старейшин, на лицах которых робкая надежда борется с многолетним отчаянием.

– Архелай будет немедленно смещен. И отправлен в ссылку в Галлию. Пусть там поразмыслит над своими деяниями. Отныне Иудея, а также Самария и Идумея, будут управляться напрямую Римом. Я учреждаю новую провинцию. И назначу туда префекта из всаднического сословия, человека испытанной честности и твердой руки, который будет ответственен непосредственно передо мной. Хватит смуты. Пора навести там железный римский порядок.

– Вот так, – произносит Лиэль, пока на экране разгневанный Архелай в спешке покидает свой дворец, а навстречу ему уже движется колонна римских легионеров. – Они сами об этом просили.

– Сами призвали Рим… – подхватывает Гай, не отрывая взгляда от экрана.

– …и получили его власть в полной, неразбавленной мере, – заканчивает Лиэль.

– Ироничный поворот, – соглашается Гай. – Утрата даже этой призрачной, формальной автономии, исчезновение последнего иродова царя из Иудеи – для многих это стало настоящим шоком.

– Особенно для тех, кто еще лелеял мечту о возвращении к славным временам Хасмонеев! – с энтузиазмом добавляет Лиэль. – Той эпохе, когда Иудея обладала реальной самостоятельностью, пусть и постоянно маневрируя между Селевкидами, а затем и Римом. Они мечтали о своем правителе-первосвященнике, а не о чужаке-идумее, посаженном на трон волей Рима!

На экране изможденные старейшины покидают императорский дворец. Их плечи распрямились, но в походке нет радости – лишь тяжелая задумчивость.

– Да услышит Всевышний молитвы наши... – шепчет Йонатан своим спутникам. – Может, хоть римский сапог будет легче иродовой плети.

– Не знаю, брат... – качает головой Шимон, оглядываясь на громаду дворца. – Чужеземцы в Святом Городе... Но ты прав. Хуже, чем при Архелае, быть уже не может.

– Кажется, не все были в восторге от перспективы прямого правления Рима, – замечает Лиэль.

= 14 =
Экран машины времени меняет картинку. Вспыхивает та же дата: 6 год н.э., но место действия сменяется. Величественный Рим исчезает, уступая место выжженным солнцем холмам Иудеи. По пыльным дорогам, среди оливковых рощ, снуют небольшие отряды римских солдат, сопровождающих людей в тогах с вощеными табличками в руках. Воздух пропитан не только пылью, но и глухим, сдержанным ропотом. Камера наезжает на дом простого крестьянина, в чью дверь без стука входит римский чиновник в сопровождении двух стражников.

– Так, слушайте меня внимательно и отвечайте быстро! – бросает чиновник, брезгливо оглядывая скромное жилище. – Я, Луций Корнелий, действую по указу легата Публия Сульпиция Квириния и волею императора. Проводится всеобщая перепись для установления справедливого налога. Имя главы семьи!

– Давид, сын Якова... – сдавленно отвечает хозяин дома, сжимая кулаки.

– Жена? Дети? Перечислить всех поименно! Немедленно!

– Жена моя Сарра... сыновья Иосиф и Вениамин...

– Прекрасно. Теперь имущество. – Луций делает пометку на табличке стилусом. – Сколько у тебя коз? Овец? Сколько оливковых деревьев в саду? Не смей утаивать ни одного! От этого зависит твоя подать во славу Рима и божественного Августа!

Когда римляне, закончив допрос, выходят, Сарра бросается к мужу.

– Они пересчитали все, Давид! Каждый кустик иссопа, каждую курицу! Они хотят знать все, чтобы обобрать нас до нитки! Это же рабство! Нас продают, как этот скот, который они так тщательно записывали!

– Тихо, женщина! – шипит Давид, выглядывая в окно. – Они еще рядом. Но ты права... права... Говорят, на севере, в Галилее, есть человек, Иуда, и с ним фарисей, которые призывают не покоряться...

Экран смещается на шумную площадь небольшого городка. На импровизированном возвышении из ящиков стоит человек с горящими глазами и громовым голосом – Иуда Галилеянин или Иуда из Гамалы, он же Йехуда hа-Глили. Вокруг него сгрудилась толпа.

– Братья! Сыны Авраама! Доколе мы будем терпеть это унижение?! – гремит голос Иуды. – Римляне пришли со своими списками, чтобы сделать нас своими рабами! Они хотят, чтобы мы платили дань смертному человеку, кесарю в Риме, когда у нас есть лишь один Царь и Владыка – Бог Небесный, Вседержитель!

Едва он закончил, как рядом с ним шагнул вперед человек в одеждах фарисея. Голос его был не громовым, но резал слух, как отточенная сталь.

– Иуда из Гамалы говорит вам правду! Закон наш, данный на Синае, гласит: «Господу, Богу твоему, поклоняйся и Ему одному служи!» Платить дань кесарю – это значит признавать другого господина! Это нарушение первой и главной заповеди! Я, Саддок, фарисей, говорю вам: нет праведности в покорности идолам! Сопротивление – это не бунт, это священный долг каждого, кто верен Завету!

– Молчи, безумец! – раздается из толпы испуганный голос пожилого торговца, прячущего глаза. – Ты навлечешь на наши головы гнев легионов! Они сожгут наши дома и убьют наших детей! Римский сапог тяжел, но лучше платить подать, чем не иметь, где жить!

– Трусость не спасет тебя, старик! – тут же выкрикивает молодой парень с горящим взором. – Они все равно заберут все! Иуда и праведный Саддок говорят истину! Лучше умереть с мечом в руке, чем на коленях!

Толпа гудит, расколотая страхом и гневом.

– Смотри, Гай, они действуют вместе! Иуда Галилеянин и фарисей Саддок, он же Цадок! – возбужденно шепчет Лиэль. – Пламенный трибун и строгий законник. Какая гремучая смесь! Иуда — это пламя, ярость, призыв к действию, понятный любому крестьянину. Но Саддок... Саддок — это совсем другое! Он дает этому движению богословское обоснование, легитимность в глазах народа! И ведь его имя, Цадок, означает «праведный»! Какая ирония и какая сила! Когда человек, чье имя — «справедливость», объявляет сопротивление священным долгом, это убеждает даже тех, кто боится меча. Это уже не просто бунт. Это рождение идеологии.

– Именно так. Иосиф Флавий назовет их учение «четвертой философией», поставив его в один ряд с учениями фарисеев, саддукеев и ессеев. Но с одним кардинальным отличием. Фарисеи стремились к исполнению Закона в повседневной жизни. Саддукеи держались за храмовый ритуал и аристократическую власть. Ессеи уходили в пустыню, ожидая конца времен. А эти провозгласили новый, четвертый путь: Бог — единственный правитель, а любая земная власть, особенно языческая, — это оскорбление Его. И борьба с ней — не политика, а религиозный акт. Этот союз харизматичного вождя с авторитетным фарисеем превратил глухой ропот в организованное движение. 

= 15 =

Экран машины времени вспыхивает новой датой: 26 год н.э. Перед нами Кесария Приморская, римская столица Иудеи. Блеск мрамора, шум прибоя и строгие линии римской архитектуры. В претории прокуратора Понтия Пилата воздух пропитан запахом соли и раздражения.

– Пятый день, прокуратор, – докладывает центурион, стараясь не смотреть в глаза начальнику. – Они не уходят. Они просто лежат на площади. Не кричат, не угрожают. Просто лежат и молчат. Мы не можем даже пройти к конюшням.

Пилат резким движением подходит к балкону. Внизу, под палящим иудейским солнцем, распласталось море тел. Тысячи людей – мужчины, женщины, старики – покрывали площадь живым ковром. Над ними стояла гнетущая, выжидательная тишина, более оглушительная, чем любые крики.

– Неслыханно! – шипит Пилат. Он поворачивается, и на площадь выходит глашатай. Но прежде чем он успевает что-то сказать, из толпы поднимается один из старейшин.
– Прокуратор! – его голос слаб от жажды, но тверд. – Наши тела – единственная стена, которая защитит святость Иерусалима! Прикажи своим солдатам перешагнуть через нас, если осмелишься! Но идолы с изображением кесаря в святой город не войдут!

Пилат смотрит на это безмолвное войско, на тысячи шей, готовых лечь под мечи его легионеров. Он понимает, что бойня сделает его посмешищем в Риме. Он резко поворачивается к центуриону.

– Убрать, – цедит он сквозь зубы так тихо, что слышит только адъютант. – Немедленно убрать эти штандарты из Иерусалима. Вернуть их сюда. Но я найду способ научить этот народ уважению.

Экран мерцает, дата меняется: 30 год н.э. Теперь мы в Иерусалиме, в зале для совещаний в крепости Антония, с видом на Храмовую гору. Пилат указывает на карту города.

– Ваш город задыхается без воды, особенно в дни праздников, когда сюда стекаются толпы. Я построю акведук! Чистая вода для всех – это благо, это цивилизация!

– Мы приветствуем твою заботу, прокуратор, – осторожно начинает первосвященник Каиафа, человек с глазами опытного политика. – Но откуда ты возьмешь средства? Казна провинции пуста.

– Средства есть, – с кривой усмешкой отвечает Пилат. – Вон там. – Он небрежно кивает в сторону сияющего на солнце Храма. – В вашей знаменитой сокровищнице. Корбан. Деньги, которые лежат мертвым грузом. Они пойдут на общее благо.

Лицо Каиафы, до этого непроницаемо-вежливое, мгновенно каменеет. Он бросает быстрый, панический взгляд на других священников, в чьих глазах уже плещется ярость.

– Прокуратор, ты не можешь этого сделать! – голос первосвященника теряет дипломатическую гладкость и становится резким. – Эти деньги – корбан! Это дар, посвященный Всевышнему! Каждая монета в этой сокровищнице – это обет, данный Богу человеком! Это не просто золото, это исполненные клятвы!

– Ваши клятвы и обеты не наполнят кувшины горожан! – отрезает Пилат, вставая. Его голос звенит сталью. – Я прокуратор Рима, а не хранитель ваших преданий! И я решаю, что является благом для этой провинции! Мне нужна вода, и я ее получу. А волю Рима мы сумеем защитить от любых крикунов. Решено.

– Какое феноменальное непонимание! – возбужденно говорит Лиэль. – Для Пилата это «нецелевой актив», замороженный капитал. Он мыслит категориями «бюджет-проект-результат». А «корбан» – это же не просто храмовая казна! Это совокупность тысяч личных обетов, данных Богу! Он хочет построить акведук из чужих молитв и клятв! Для него это инженерное решение, для них – кощунство вселенского масштаба.

– Пилат – продукт системы, – спокойно добавляет Гай. – Рим посылал в Иудею не тонких дипломатов, а жестких администраторов из всаднического сословия. Их задача — собирать налоги и подавлять мятежи, а не вникать в тонкости, что есть корбан, дар Богу, а что — fiscus, императорская казна. Пилат – это ярчайший пример того, как неэффективное и бесчувственное управление, абсолютно глухое к народу, которым оно правит, лишь усугубляет и без того взрывоопасную ситуацию.

= 16 =

= 16 =</text>
      <sha1>h56ne5t2jh27tcvsz5taqlqfn1raeqr</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261300</id>
      <parentid>261279</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:44:56Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 6 */ ф</comment>
      <origin>261300</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="203058" sha1="0h6ofg03pjfrwy7k6bntt26hm8pn7yr" xml:space="preserve">Экран машины времени вспыхивает, перенося Гая и Лиэль в самое сердце Рима. Август 29 года до н.э. Улицы Вечного города не узнать: они украшены гирляндами, лавровыми венками, отовсюду звучит музыка, смех и восторженные крики. Толпы римлян – от сенаторов в белоснежных тогах до простолюдинов в скромных туниках – заполнили все пространство вдоль Священной дороги (Via Sacra), ведущей к Капитолийскому холму. Все ждут появления Октавиана, вернувшегося с окончательной победой.

– Невероятно! Сколько народу! – Лиэль с восхищением оглядывается. – Кажется, весь Рим вышел на улицы! Они действительно считают его спасителем!

Гай, как всегда, спокоен, но в его голосе слышен оттенок признания масштаба события.

– После десятилетий гражданских войн, Лиэль, римляне жаждут мира и стабильности. Октавиан принес им и то, и другое. Сегодня первый день его тройного триумфа.

Лиэль:

– Тройного? Я знаю про Акций и Египет. А третья победа – какая?

Гай:

– За его кампании в Иллирии, еще до решающей схватки с Антонием. В 35-33 годах до н.э. он воевал там с далматами и другими племенами, укрепляя границы и добывая себе военную славу. Это было важно для его авторитета.

Лиэль:

– Понятно. Но, Гай, битва при Акции… это ведь по сути была гражданская война. Разве за победу над римлянами полагался триумф? Я думала, только над внешними врагами.

Гай с легкой усмешкой:

– Ты абсолютно права, Лиэль. По старой республиканской традиции – не полагался. Но Октавиан – гений политической эквилибристики. Вспомни, войну он формально объявил Клеопатре, царице Египта, а не Антонию. Поэтому победа при Акции и завоевание Египта были представлены как триумф над иностранным врагом. Очень удобная юридическая формальность.

Лиэль:

– Хитро. Но тогда получается, он празднует два триумфа – за Акций и за Египет – по сути за одну и ту же войну против Клеопатры? Это не слишком? Римляне не видели в этом… некоторого преувеличения?

Гай:

– Хороший вопрос. Традиционно триумф давался за одну войну. Но и здесь Октавиан нашел лазейку. Битва при Акции – это решающее морское сражение, сломившее флот противника. А завоевание Египта – это уже последующая кампания, захват огромной и богатой страны. Можно было представить это как два отдельных, хоть и связанных, подвига. К тому же, Египет был настолько значимым призом, его покорение само по себе тянуло на отдельное великое деяние. И, конечно, не будем забывать о политической целесообразности: чем больше славы, тем крепче власть. Сенат вряд ли стал бы придираться к таким деталям после того, как Октавиан принес им мир и несметные богатства.

И вот начинается процессия. Впереди идут ликторы с фасциями, затем сенаторы и магистраты. За ними – музыканты, играющие победные марши.

– Смотрите! Несут изображения побед! – кричит один из горожан, указывая на огромные картины, которые проносят мимо. – Вон далматов бьют в Иллирии! А это… это же Акций! Громадные корабли!

– А вон Александрия! – подхватывает другой. – Богатства Египта текут в Рим! Слава Цезарю!

Процессия движется дальше. Несут штандарты побежденных легионов Антония, захваченное оружие, драгоценную утварь.

– Золото! Сколько золота! – ахает женщина в толпе. – Говорят, Октавиан каждому гражданину раздаст по четыреста сестерциев!

– А ветеранам – землю! – добавляет старый солдат, опираясь на костыль. – Наконец-то заживем спокойно!

Особое внимание привлекают носилки с фигурой, изображающей Клеопатру со змеей на руке – символ ее поражения и самоубийства, так как саму царицу провести в цепях Октавиану не удалось.

– Нильская ведьма! Получила по заслугам! – злорадствует кто-то в толпе. – Хотела править Римом, а теперь ее чучело везут!

Наконец, на высокой позолоченной колеснице, запряженной четверкой белоснежных коней, появляется сам Октавиан. Он облачен в пурпурную, расшитую золотом тунику триумфатора, на голове – лавровый венок. Лицо его спокойно и непроницаемо, но во взгляде читается триумф. За его спиной стоит государственный раб, держащий над его головой золотую корону и, по традиции, шепчущий ему на ухо: &quot;Помни, что ты смертен&quot; (Memento homo). Но в этот момент Октавиан кажется воплощением божественной победы. Толпа взрывается овациями.

– Слава Цезарю Октавиану! Спасителю Отечества! Победителю! – кричат люди, бросая к его ногам цветы. – Ave, Caesar! Ave, Triumpher!

Процессия медленно движется к храму Юпитера Капитолийского, где Октавиан должен принести благодарственные жертвы. По пути он останавливается, чтобы обратиться к народу и Сенату, собравшимся на Форуме.

– Граждане Рима! Отцы-сенаторы! – голос Октавиана звучит уверенно и спокойно, разносясь над притихшей толпой. – Боги были милостивы к нам! Мы усмирили дикие племена Иллирии, угрожавшие нашим северным пределам! Мы сокрушили флот египетской царицы у мыса Акций, положив конец ее дерзким замыслам против нашей свободы! И мы присоединили древний и богатый Египет под сень римского владычества, обеспечив Рим хлебом на многие годы! Долгие и кровопролитные войны, терзавшие наше отечество, завершены! Мир и порядок возвращаются на нашу землю!

Один из старейших сенаторов, облаченный в парадную тогу, выступает вперед, его голос дрожит от волнения:

– Великий Цезарь Октавиан! Ты не просто служил Риму, ты спас его от пропасти! Ты вернул нам долгожданный мир, ты восстановил достоинство и величие нашего государства! Сенат и народ Рима никогда не забудут твоих бессмертных подвигов! Мы готовы служить тебе, как ты служишь нам, и следовать за тобой к новым вершинам славы!

Октавиан скромно склоняет голову, принимая хвалу.

– Я – лишь первый среди равных, ваш согражданин, – отвечает он. – Моя единственная цель – благополучие и процветание Рима. Эта победа – не моя личная заслуга, а доблесть наших непобедимых легионов и стойкость всего римского народа! В ознаменование этой великой победы и в благодарность бессмертным богам, я объявляю о щедрых раздачах народу и верным ветеранам! Да будут игры и зрелища в цирках и театрах, чтобы каждый римлянин мог разделить эту радость и вкусить плоды мира!

Снова восторженные крики и аплодисменты заглушают его слова.

Лиэль качает головой.

– Он так умело держится… Ни слова о гражданской войне, ни намека на Антония, только о победе над «египетской царицей» и «дикими племенами». Мастерская манипуляция общественным мнением. Но все понимают, кто здесь настоящий хозяин. Этот триумф – это коронация без короны.

Гай кивает.

– Абсолютно точно. Октавиан – мастер политического театра. Этот тройной триумф закрепляет его доминирование. Он демонстрирует не только военную мощь, но и свое богатство, свою щедрость, свою благочестивость и связь с богами. Он показывает, что является гарантом мира и процветания.

Лиэль:

– Но, Гай, разве триумфы всегда означают окончательный мир? Я помню, Юлий Цезарь тоже праздновал грандиозный триумф, даже четверной, после своих побед. Однако гражданские войны на этом не закончились. Наоборот, вскоре его убили, и все началось снова. Почему сейчас должно быть иначе?

Гай:

– Ты верно подметила, Лиэль. Триумф Цезаря в 46 году был впечатляющим, но ситуация тогда была иной. Во-первых, у Цезаря оставались активные и непримиримые противники – помпеянцы в Испании. Октавиан же, после Акция и смерти Антония с Клеопатрой, фактически устранил всех крупных соперников. Не осталось никого, кто мог бы собрать сопоставимую армию и бросить ему вызов. Во-вторых, Цезарь, при всей своей гениальности, действовал более прямолинейно в вопросах власти, что и вызвало страх у сенатской олигархии и привело к заговору. Октавиан, как мы видим, гораздо осторожнее. Он не спешит с титулами, он говорит о восстановлении Республики, он заручается поддержкой всех слоев общества. В-третьих, и это, возможно, самое главное, – римское общество невероятно устало от почти столетних гражданских войн. Жажда мира и стабильного правления сейчас настолько велика, что большинство готово принять власть одного человека, лишь бы прекратилось кровопролитие. Октавиан это прекрасно чувствует и использует.

Лиэль:
– Значит, сейчас шансы на установление прочного мира действительно выше?

Гай:

– Значительно выше. Октавиан не просто победил в войне, он создал условия, при которых новая гражданская война становится маловероятной. Его триумф – это не просто празднование победы, это демонстрация того, что альтернативы его правлению больше нет. Это мощный сигнал всем – и друзьям, и потенциальным врагам – о том, что эпоха гражданских войн действительно закончилась, и наступила эра Октавиана. Он еще не император в формальном смысле этого слова, но путь к этому уже открыт, и мало кто осмелится ему помешать.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в зал Сената, Курию Юлию, восстановленную после пожаров и вновь сияющую великолепием. Прошло несколько месяцев после триумфа Октавиана, на дворе 28 год до н.э. Сенаторы в своих тогах занимают места, атмосфера более спокойная, чем во времена бурных гражданских войн, но ощущается напряженное ожидание. Октавиан, занимающий место консула вместе со своим верным соратником Марком Випсанием Агриппой, выглядит не триумфатором, а скорее утомленным государственным деятелем.

– Отцы-сенаторы, – начинает Октавиан, его голос звучит ровно и убедительно, без тени былого триумфального блеска. – После долгих лет смут и кровопролитий, с помощью богов и доблести наших легионов, мы наконец вернули мир Республике. Мои чрезвычайные полномочия, данные мне для борьбы с врагами отечества, для восстановления порядка, – они более не нужны. Сегодня я готов сложить их и вернуть всю полноту власти вам, Сенату и народу Рима, как это было заповедано нашими великими предками. Да здравствует восстановленная Республика!

По залу пробегает удивленный, даже встревоженный шепот. Некоторые сенаторы, особенно те, кто обязан Октавиану своим положением и богатством, начинают переглядываться, а затем и протестовать.

– Но, Цезарь Октавиан! – восклицает Луций Мунаций Планк, консул прошлого года, известный своей политической гибкостью и умением всегда оказываться на стороне победителя. Он картинно всплескивает руками. – Как же так? Республика только-только вздохнула свободно под твоим мудрым и твердым руководством! Разве можно сейчас, когда раны гражданских войн еще не затянулись, а враги Рима, хоть и повержены, но лишь затаились, лишать государство твоей направляющей руки? Кто, кроме тебя, сможет удержать этот хрупкий мир?

Другой сенатор, пожилой и уважаемый, опираясь на свой посох, медленно поднимается:

– Мы помним ужасы проскрипций, мы помним реки крови, пролитые на римской земле! Только ты, Цезарь, наследник Божественного Юлия, смог положить конец этому безумию! Мы умоляем тебя, во имя всех богов и будущего Рима, не оставляй нас на произвол судьбы! Прими на себя заботу о государстве, как это делали великие мужи прошлого в годину тягчайших испытаний! Не отказывайся от бремени, которое сама Судьба возложила на твои плечи!

Октавиан делает сдержанный жест, призывая к тишине. На его лице – маска усталого, но непреклонного слуги долга.

– Я глубоко тронут вашим доверием, отцы-сенаторы. Но я – республиканец до мозга костей. Идеалы наших предков, заветы Катона, мудрость Цицерона – вот что должно руководить нами. Я готов служить Республике в любом качестве, которое вы сочтете нужным, как консул, как простой сенатор, как солдат. Но диктатура, пожизненная и неограниченная власть – это не римский путь. Мы все видели, к какой трагедии это привело моего божественного приемного отца. Я не желаю повторения тех страшных дней.

Лиэль, наблюдая за этой сценой, с недоумением смотрит на Гая.

– Он действительно собирается отказаться от власти? После всего, что он сделал, чтобы ее получить? Не верю! Это какая-то очень тонкая игра. Знаешь, Гай, это немного напоминает мне… конечно, эпохи и культуры совершенно разные, но вот эта показная готовность отказаться от власти, чтобы затем элиты сами тебя «упросили» остаться и, возможно, даже дали еще больше полномочий… Нечто подобное проделывал Иван Грозный. Был ведь эпизод, когда он демонстративно покинул Москву, уехал в Александровскую слободу и заявил, что оставляет царство из-за измены бояр, а потом его слезно умоляли вернуться, и он вернулся, но уже на своих условиях, с невиданной доселе властью.

Гай с интересом смотрит на Лиэль.

– Совершенно верно, Лиэль, ты имеешь в виду его &quot;отъезд&quot; в Александровскую слободу и последующее учреждение опричнины. И в этой аналогии, если говорить именно о политическом приеме, есть определенное сходство. И Октавиан, и Иван Грозный, каждый в своем уникальном историческом контексте, понимали силу демонстративного &quot;ухода&quot; или &quot;отказа&quot; от власти как способа заставить элиты самих просить их вернуться и предоставить еще большие полномочия. Это создает иллюзию, что верховная власть не захвачена, а &quot;дарована&quot; или &quot;вымолена&quot; теми, кто формально должен ее ограничивать. Октавиан, конечно, действует гораздо тоньше, в рамках римской республиканской традиции, он не прибегает к террору и не объявляет о &quot;гневе&quot; так открыто, как Грозный. Его &quot;отказ&quot; – это скорее предложение Сенату разделить ответственность и затем добровольно делегировать ему необходимые рычаги управления под видом спасения Республики. Но сама суть маневра – заставить других просить тебя взять то, что ты и так собирался получить, – действительно перекликается.

И действительно, дебаты в Сенате разгораются с новой силой. Сенаторы наперебой предлагают Октавиану различные почести и, что важнее, реальные властные полномочия, облекая их в республиканские формы.

– Нельзя допустить, чтобы провинции, где сосредоточены легионы, вновь стали ареной для амбиций отдельных полководцев! – восклицает один из консуляров. – Предлагаю даровать Цезарю Октавиану проконсульский империй над Испанией, Галлией, Сирией и Египтом на десять лет, дабы он лично обеспечивал безопасность границ и верность войск!

– А для защиты народа Рима и поддержания порядка в самом городе, – подхватывает другой, – необходимо наделить его пожизненной трибунской властью! Его особа будет священна и неприкосновенна, и он сможет наложить вето на любое решение, угрожающее простому народу!

– И как первый гражданин, принесший мир, он по праву должен быть первым и в Сенате! – добавляет третий. – Присвоить ему титул &quot;Принцепс Сената&quot;, чтобы его мудрое слово всегда было услышано первым и направляло наши дебаты!

Октавиан выслушивает все эти предложения с видом глубокой задумчивости. Он встает, и в зале воцаряется тишина.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит так, будто он уступает тяжелому, но почетному бремени. – Ваша настойчивость и ваша забота о благе Отечества не оставляют мне выбора. Если такова ваша непреклонная воля, и если вы действительно верите, что это послужит укреплению Республики и сохранению мира, я не смею отказываться от новых тягот. Я приму на себя командование армиями в наиболее ответственных провинциях, чтобы обеспечить нерушимость наших границ. Я буду использовать священную трибунскую власть для защиты прав каждого римского гражданина. Но знайте, все это – лишь до тех пор, пока Республика не окрепнет настолько, чтобы твердо стоять на ногах без чрезвычайных мер и особого попечения.

Лиэль качает головой, наблюдая за реакцией сенаторов – смесью облегчения, подобострастия и, возможно, затаенного страха.

– Какая хитрость! Он получает все, что хотел, и даже больше: контроль над ключевыми армиями, контроль над провинциями, дающими огромные доходы, право вето через трибунскую власть, первенство в Сенате… И все это под видом служения государству, уступая «воле» Сената. Его осторожность и внешняя скромность так разительно контрастируют с явным, почти царским честолюбием Юлия Цезаря.

Гай кивает, его лицо непроницаемо.

– В этом и заключается его гениальность как политика. Юлий Цезарь шел напролом, часто пренебрегая республиканскими формальностями, что и стоило ему жизни. Октавиан же строит свою власть кирпичик за кирпичиком, искусно маскируя автократию под привычные республиканские формы. Он формально «восстанавливает» Республику, но на деле создает совершенно новую систему, где вся реальная власть постепенно сосредотачивается в его руках. Он избегает ошибок своего приемного отца и действует гораздо дальновиднее. Это и есть начало Принципата – правления первого гражданина, который на самом деле является неограниченным правителем. Этот тонкий баланс между видимостью республиканских традиций и реальностью автократического правления будет поддерживаться им еще долгие годы.

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль снова в зал Сената. Январь 27 года до н.э. Атмосфера еще более торжественная, чем прежде. Сенаторы в парадных тогах, их лица выражают смесь благоговения и ожидания. Октавиан, все еще консул, занимает свое место. Сегодня решается не просто вопрос о его полномочиях, а о будущем облике римского государства.

Октавиан поднимается. Зал затихает.

– Отцы-сенаторы! – его голос спокоен, но каждое слово весомо. – Прошел год с тех пор, как вы вновь доверили мне высшие полномочия для восстановления Республики. За это время, с вашей помощью и благоволением богов, мы очистили законы, восстановили храмы, укрепили нравы. Республика вновь обрела дыхание. Теперь, когда основы порядка заложены, я считаю своим долгом вновь заявить: я готов сложить с себя все чрезвычайные полномочия и передать полное управление государством в ваши руки, в руки Сената и народа Рима. Я исполнил свой долг.

Снова, как и год назад, но с еще большим жаром, сенаторы начинают его уговаривать.

– Нет, Цезарь Октавиан! – восклицает один из них, Луций Аррунтий. – Ты не просто исполнил долг, ты спас Республику от гибели! Оставить сейчас кормило правления было бы предательством по отношению к тому миру, который ты нам даровал!

– Мы не можем позволить государству вновь погрузиться в хаос! – подхватывает другой. – Твоя мудрость, твоя твердость, твоя связь с богами – вот что нужно Риму! Мы умоляем тебя, не покидай нас!

Дебаты продолжаются несколько дней, с 13 по 16 января. Октавиан «сопротивляется», говорит о своей усталости, о преданности республиканским идеалам. Но Сенат непреклонен. Наконец, 16 января, достигается компромисс, который, по сути, является триумфом Октавиана.

Один из самых влиятельных сенаторов, тот самый Луций Мунаций Планк, который первым предложил Октавиану остаться у власти год назад, теперь выступает с новой инициативой:

– Отцы-сенаторы! Раз Цезарь Октавиан, в своей неизменной преданности заветам предков и славе Республики, так настойчиво желает сохранить дух и букву наших древних установлений и отвергает чрезвычайные формы власти, давайте же найдем способ почтить его так, как никогда не был почтен ни один гражданин Рима, но так, чтобы эта почесть лишь подчеркнула величие восстановленной им Республики! Предлагаю даровать ему уникальное и исполненное глубокого смысла прозвание, которое отразит его выдающиеся заслуги перед отечеством, его благочестие и ту исключительную роль, которую он сыграл в прекращении гражданских распрей и умиротворении государства! Предлагаю титул – &quot;Август&quot;! – Возвышенный, Достойный почитания, Умножающий благоденствие государства! Имя, которое само по себе будет символизировать новую эру мира и процветания, дарованную нам его трудами и покровительством бессмертных богов!

Идею подхватывают с восторгом, в ней видят идеальное решение – возвеличить Октавиана, не прибегая к скомпрометированным титулам, а наоборот, связывая его имя с возрождением лучших республиканских традиций и благоволением небес.

– Август! Да! Это имя достойно того, кто вернул нам мир и спас Республику! – кричат сенаторы. – И пусть двери его дома будут украшены вечнозелеными лавровыми ветвями, символом его неувядаемой славы и триумфа над раздором, а над входом водружен дубовый венок – corona civica – в знак того, что он спас жизнь бесчисленному множеству римских граждан!

Октавиан, с видом глубокой признательности и едва заметной, тщательно скрываемой улыбки, наконец, «уступает». Его взгляд обводит сенаторов, он делает небольшую паузу, словно взвешивая тяжесть принимаемого решения.

– Отцы-сенаторы, – его голос звучит спокойно, но с нотками торжественности. – Ваша единодушная воля и ваша забота о благе Отечества не могут оставить меня равнодушным. Если вы полагаете, что это уникальное прозвание, &quot;Август&quot;, и те почести, которыми вы желаете меня облечь, действительно послужат укреплению Республики и упрочению дарованного нам мира, я… я принимаю их. Я принимаю их не как знак личного возвышения, но как еще одно свидетельство вашего доверия и как еще одно бремя служения, которое я готов нести во имя Рима. Пусть же это новое имя всегда напоминает мне о священном долге перед вами и перед всем римским народом, и да помогут мне боги быть достойным вашей высокой оценки.

– Ты наш принцепс, Август! Первый гражданин, ведущий нас к процветанию! – восклицает один из сенаторов, и его слова подхватывает одобрительный гул.

Сенат переходит к административным вопросам. Квестор зачитывает:

— Мирные провинции, как Азия и Африка, остаются под управлением Сената и его проконсулов. Пограничные — Галлия, Испания, Сирия, Египет, где нужны легионы, или недавно присоединенные, требующие особого внимания, — на десять лет передаются под проконсульскую власть Октавиана.

— Он получил все армии! — шепчет Лиэль.

— Под видом «особого попечения», — кивает Гай.

— Формально он просто наместник? — уточняет Лиэль.

— Да, но фактически — главнокомандующий с контролем над ресурсами, — отвечает Гай.

Сенат подтверждает его консульство и трибунскую власть. Затем вводится новшество: титул «Император», прежде временный знак полководца-победителя на время триумфа, становится его постоянным личным именем, praenomen.

— Все теперь зовут его «Император»? — удивляется Лиэль.

— Да, — подтверждает Гай. — Он сделал немыслимое: титул победителя стал его постоянным именем. Гай Октавий теперь Император Цезарь.

Следом Сенат присваивает ему еще один титул — «Август».

— «Август» — это ведь не просто имя? — спрашивает Лиэль, глядя на экран, где сенаторы с подобострастием взирают на Октавиана.

— Верно, — отвечает Гай. — Оно от «augere» — «умножать», «возвеличивать», и связано с авгурами, жрецами, толковавшими волю богов.

— То есть его власть теперь божественная? — уточняет Лиэль.

— Не прямо, — поясняет Гай. — Но титул намекает на связь с божественным, на его роль как спасителя Рима. Это шаг к сакрализации, без явного обожествления.

— И это с дубовым венком и щитом в Сенате? — добавляет Лиэль.

— Точно, — говорит Гай. — «Corona civica» за спасение граждан украшает его дом, щит добродетелей — Сенат. Он — почти божественный покровитель.

С этого момента Гай Октавий официально становится Императором Цезарем Августом, оставляя прежнее имя в прошлом.

— Но все под видом Республики! — восклицает Лиэль.

— Да, — соглашается Гай. — Он не царь, а «принцепс» — первый среди равных.

— Но на деле — единоличный правитель, — заключает Лиэль.

— Именно, — подтверждает Гай. — Разделение провинций — гениальный ход. Он контролирует территории с легионами и богатствами.

— И все это «воля Сената», «служение»! — качает головой Лиэль.

— Мастер политической мимикрии, — отвечает Гай. — 16 января 27 года до н.э. — рождение Римской империи. Принципат — это компромисс: республиканские формы есть, но власть у одного.

Лиэль смотрит на экран, где сенаторы с благоговением взирают на Августа.

– То есть, это способ возвысить его над всеми остальными, не называя царем? Придать его власти божественную легитимность?

Гай:

– Именно. А в сочетании с другими почестями, такими как дубовый венок &quot;corona civica&quot; за спасение граждан, который теперь будет постоянно украшать его дом, или размещение его щита с перечислением добродетелей в здании Сената, это создает образ не просто выдающегося политика, а уникального, почти божественного спасителя и покровителя Рима. Это тонкая, но очень эффективная пропаганда.

Лиэль:

– И все это под прикрытием республиканских форм… Он ни разу прямо не сказал, что отказывается править, но и не сказал, что стремится к этому. Всегда – «служение», «бремя», «воля Сената». А это разделение провинций! Он получает под свое &quot;особое попечение&quot; именно те, где сосредоточены легионы и основные богатства!

Гай:

– В этом весь иператор Август. Мастер политической мимикрии. 16 января 27 года до н.э. можно считать формальной датой начала Римской империи, хотя сам Август никогда бы так не сказал. Он становится &quot;принцепсом&quot; – первым среди равных сенаторов, но на деле – единоличным правителем. Эта система, где республиканские институты продолжают существовать, но вся реальная власть сосредоточена в руках одного человека, и есть Принципат. Это гениальный компромисс, позволивший Августу легитимизировать свою автократию и обеспечить Риму десятилетия мира и стабильности.

= 1 =

Экран машины времени переключается, показывая теперь не мраморные залы Сената, а суровую простоту военного лагеря на окраине Рима. 27 год до н.э. Яркое солнце играет на начищенных доспехах воинов. Перед строем солдат в особых, богато украшенных доспехах, с пурпурными плюмажами на шлемах, стоит Август. Это преторианцы, его личная гвардия.

Лиэль с интересом разглядывает воинов.

– Гай, эти солдаты… они выглядят иначе, чем обычные легионеры. Их доспехи богаче, выправка какая-то особенная. Кто это?

Гай кивает, его взгляд внимателен.

– Это преторианцы, Лиэль. Личная гвардия принцепса. Формально – для охраны его самого и столицы. Само название &quot;преторианская когорта&quot; (cohors praetoria) восходит еще ко временам Республики – так назывался отборный отряд, охранявший полководца (претора или консула) в походе. Но Август придал этому институту совершенно новый масштаб и значение.

Лиэль:

– То есть, это не просто телохранители?

Гай:

– Далеко не просто. Август создает девять когорт преторианцев, около девяти тысяч отборных воинов, в основном италиков. Они получают повышенное жалованье, лучшие условия службы и раньше выходят в отставку с щедрыми наградами. Важно, что они расквартированы непосредственно в Риме и его окрестностях, чего раньше старались избегать, чтобы не создавать угрозу военной диктатуры в самом городе.

Лиэль:

– Почему же Август пошел на это? Если это было так опасно?

Гай:

– Для Августа это был необходимый шаг. Во-первых, после десятилетий гражданских войн и убийства Цезаря, он прекрасно понимал, что его личная безопасность – это залог стабильности всего государства. Во-вторых, преторианцы – это мощный инструмент для поддержания порядка в самом Риме и подавления любого потенциального недовольства или заговора. Это его самая надежная опора, верная лично ему.

На экране префект преторианцев, Квинт Осторий Скапула, выводит своих воинов для принесения присяги.

– Преторианская гвардия! – командует Скапула. – Принести присягу на верность Цезарю Августу, защитнику Республики и первому гражданину Рима!

Тысяча голосов сливается в едином мощном возгласе:

– Клянемся всеми богами Олимпа и Капитолия! Клянемся Гением Августа и благополучием Рима! Мы будем защищать Цезаря Августа от всех врагов, внешних и внутренних! Мы не пожалеем своей крови и самой жизни ради его безопасности и славы римского народа! До последнего вздоха! Клянемся!

Август обводит взглядом ряды своих преторианцев. В его глазах – удовлетворение.

– Ваша верность – залог спокойствия столицы и безопасности государства, – говорит он им. – Вы – опора моего авторитета и защитники мира, который мы так тяжело завоевали. Служите с честью, и Рим не забудет вашей преданности.

Затем сцена меняется. Август, уже в простом военном плаще поверх доспехов, обходит ряды обычных легионов в сопровождении Агриппы и нескольких легатов.

– Легионы готовы к выполнению любых приказов принцепса и Сената! – рапортует один из легатов, вытягиваясь в струнку. – Дисциплина на высоте, боевой дух несломлен! Мы благодарны за установление четких сроков службы и щедрых наград для ветеранов. Это вселяет в сердца воинов уверенность в завтрашнем дне!

Август останавливается перед строем ветеранов, его лицо серьезно.

– Рим в неоплатном долгу перед вами, воины! – его голос звучит твердо и доносится до самых дальних шеренг. – Вы проливали свою кровь на полях сражений, вы принесли мир нашему отечеству. Отныне каждый из вас, честно отслужив установленный срок – шестнадцать лет в легионах или двенадцать в преторианской гвардии, – получит не только почетную отставку, но и земельный надел или денежное вознаграждение, достаточное для достойной старости. Ваши дети будут гордиться вами, а Республика – помнить своих героев!

– Слава Августу! Слава нашему полководцу! – раздаются дружные крики легионеров.

Лиэль, наблюдая за всем этим, задумчиво произносит:

– Какая продуманная система… Профессиональная армия, преданная ему благодаря щедрым выплатам и перспективам. И эта преторианская гвардия… Теперь я понимаю их значение. 

Гай кивает:

– Создание этих профессиональных легионов, с четкими сроками службы и обеспеченной старостью, превращает их в постоянную силу, гораздо более лояльную своему полководцу и благодетелю, чем прежние гражданские ополчения. Это, безусловно, необходимо для защиты огромных границ и поддержания внутреннего мира.

Лиэль:

– А преторианцы? Они ведь еще ближе к нему, еще более привилегированны.

Гай:

– Именно. Преторианцы – это элита, его личный щит. Их преданность Августу сейчас абсолютна, она оплачена и подкреплена особым статусом. И, конечно, они являются мощным сдерживающим фактором для любых потенциальных заговорщиков в самом Риме. Однако, любая сила, созданная для защиты одного правителя, несет в себе определенный потенциал… Сила, находящаяся в непосредственной близости к трону и осознающая свою исключительность, может оказаться весьма… влиятельным фактором в политической жизни. Это своего рода &quot;двуликий Янус&quot; – сегодня верная опора, а завтра… кто знает, какие рычаги влияния она сможет использовать.

= 2 =
Экран машины времени мерцает и переносит Гая и Лиэль в Рим, примерно в 23 год до н.э. Картина сменяется: вместо суровых легионеров — гул и звон Монетного двора у подножия Капитолийского холма. В полумраке цеха гудят печи, пахнет раскаленным металлом и потом. Рабочие, обнаженные по пояс, с размеренной силой бьют молотами по заготовкам.

— Гляди, Луций! Новый штемпель! Лик принцепса как живой! — молодой подмастерье протягивает своему наставнику свежевыгравированный бронзовый боек. — А здесь, на обороте, козерог… Что это значит?

— Это его счастливое созвездие, парень, знак судьбы, — отзывается мастер, не отрываясь от чеканки. — А это, — он подбрасывает на ладони тяжелый золотой кругляш, — ауреус. Чистое золото. Стоит двадцать пять вот таких серебряных денариев, что ты полируешь. Чувствуешь вес? Не то что легкие монеты Антония, которые он штамповал в Эфесе.

— И что, теперь такая монета будет в ходу повсюду? От Испании до Сирии?

— В том-то и замысел принцепса. Одна власть, одно государство, одна монета. Чтобы купец из Гадеса мог без обмана торговать с купцом из Антиохии. А теперь меньше болтовни, больше дела! Эти ауреусы ждут в Остии, они отправятся с жалованьем для легионов на Рейне.

— Пропаганда, которую можно положить в карман, — шепчет Лиэль.

— Кровь экономики. Он лечит империю от малокровия, — роняет Гай.

Изображение снова меняется. Теперь они в Курии Юлия, в самом сердце Сената. Мраморные стены гулко отражают голоса. Год на экране — 18-й до н.э. Сенатор в белоснежной тоге с пурпурной полосой, сторонник Августа, страстно жестикулирует.

— Достопочтенные отцы! Оглянитесь вокруг! На кого мы оставим величие Рима? Величайшие патрицианские роды, давшие нам Фабиев и Корнелиев, угасают! В домах знати больше греческих статуй, чем детского смеха! Мы погрязли в распутстве, которое разъедает нас изнутри, как раковая опухоль!

— Какая риторика! «Раковая опухоль»… Гай, это же чистый дискурс о декадансе! — говорит Лиэль, с научным любопытством наблюдая за оратором. — Та самая идея упадка, изысканной усталости цивилизации, которую так любили французские поэты в конце XIX века. Только здесь это не поза, а политическая программа!

— Это не просто программа. Это диагноз, который оправдывает предложенное лечение, — отзывается Гай, неотрывно глядя на Августа. — И лекарь, разумеется, он.

— Но разве для этого диагноза нет оснований? — возражает Лиэль. — Столетие гражданских войн, проскрипции, внезапные богатства, разрушение старых устоев… Разве это не реальный социальный распад? Не просто выдумка пропагандистов?

— Распад — да. Но Август и его сторонники называют это моральным разложением, — поясняет Гай. — Они берут объективные процессы — демографический кризис старой аристократии, рост влияния всадников, большую свободу женщин, хлынувшие с Востока культы и роскошь — и навешивают на них ярлык «порока». Он превращает социологию в патологию. А любую патологию нужно лечить. Жестко и безальтернативно.

Сенатор, тем временем, делает паузу, обводя коллег горящим взором.

— Закон, предложенный божественным Августом, — это горькое, но необходимое лекарство! Он предлагает награду тому, кто дал Риму троих сыновей! Он требует, чтобы каждый всадник и сенатор к определенному возрасту был связан узами брака! Он налагает взыскание на холостяков и бездетных, чье богатство отойдет народу Рима! И клеймит вечным позором прелюбодеев, отправляя их в ссылку! Мы должны исцелить нравы, чтобы спасти государство!

Ему отвечает пожилой сенатор с изрезанным морщинами лицом, в голосе которого слышен скепсис.

— Твои речи пылки, Лентул. Цели благие, кто же спорит? Но разве можно законом заставить мужчину и женщину делить ложе? Мы хотим возродить доблесть предков или породить армию доносчиков, которые будут вынюхивать, кто с кем провел ночь, ради доли в имуществе осужденного? Государство не должно заглядывать гражданину под тогу. Это путь к страху и всеобщему лицемерию.

— Социальная инженерия в действии, — отмечает Лиэль.

— Pater familias, отец семейства, но в масштабах всего государства, — комментирует Гай.

Сцена переносится на улицы Рима. Под сводами портика группа молодых людей из сословия всадников с возмущением обсуждает нововведения.

— Клянусь Поллуксом, он что, в своем уме? Указывать мне, когда и на ком жениться? — гневно восклицает один, щеголяющий в дорогой тунике. — Я должен взять в жены какую-нибудь скучную весталку в юбке, только потому что у нее хорошая родословная, и платить штраф за то, что наслаждаюсь жизнью?

— Это просто грабеж под видом заботы о нравах! — подхватывает другой. — Мой дядя умер бездетным, и теперь казна забирает изрядную часть его наследства! Август просто нашел новый способ пополнять казну за наш счет!

Но у общественного фонтана в Субуре, где женщины набирают воду, слышны совсем другие речи. Пожилая матрона в простом, но опрятном платье с одобрением слушает глашатая.

— Наконец-то! Слава богам, хоть кто-то взялся за этих бездельников! — говорит она соседке. — Моя племянница уже третий год ждет свадьбы, а ее жених пропадает на пирах с какими-то сирийскими танцовщицами! Может, теперь страх перед ссылкой или штрафом заставит его вспомнить о долге.

— Может и так, Марцелла, — вздыхает ее собеседница. — А может, он просто станет хитрее и будет лучше прятать своих любовниц. Мужчины всегда найдут лазейку.

— Желание стабильности против личной свободы, — вздыхает Лиэль. — Это вечный маятник, не так ли? С одной стороны — та матрона у фонтана. Для нее и ее поколения, помнящего реки крови времен Мария и Суллы, хаос проскрипций, мир и порядок — это высшее благо. И она готова заплатить за него свободой этих распущенных, по ее мнению, юнцов.

— А с другой — эти самые юнцы, — продолжает ее мысль Гай. — Они выросли в мире, который уже построил для них Август. Они принимают стабильность как данность, как воздух. И для них цена этого воздуха — вмешательство в их кошелек и спальню — кажется непомерно высокой.

— Так значит, главный конфликт — между теми, кто помнит цену хаоса, и теми, кто ощущает лишь цену порядка? — уточняет Лиэль.

— Попытка переделать природу человека, — заключает Гай. — Порождает сопротивление и лицемерие. Закономерный итог.

— Что ты имеешь в виду под «лицемерием»? Сопротивление я вижу — вот оно, открытое возмущение всадников.

— Сопротивление — это для смелых или глупых. Большинство выберет лицемерие, — поясняет Гай, глядя в пустоту, словно прозревая будущее. — Тот сенатор, что кричал о добродетели, будет исправно посещать заседания, а вечерами ужинать с греческой гетерой, только теперь он будет делать это осмотрительнее. Тот всадник, что негодовал, в итоге женится на богатой наследнице, чтобы избежать штрафов, но будет относиться к браку как к досадной формальности.

— Боже, это пугающе знакомо… — задумчиво произносит Лиэль. — Мне это напоминает начало XXI века. После шока 11 сентября 2001 года люди были так напуганы, так отчаянно жаждали безопасности, что с готовностью приняли «Патриотический акт». Они отдали свою частную жизнь в обмен на обещание защиты.

— Механизм идентичен, — кивает Гай. — Общество, пережившее травму, — будь то гражданская война здесь или невиданный теракт там — всегда готово променять свободу на иллюзию безопасности.

— Иллюзию? — переспрашивает Лиэль.

— Да. И в этом трагическая ирония, которую история доказывает снова и снова. В итоге ты не получаешь ни того, ни другого.

Он обводит взглядом суетливый Рим.

— Смотри. Свободу они уже отдали — открыто, по закону. Но станет ли Рим безопаснее? Эти законы не уничтожат ни заговоры, ни амбиции, ни человеческие страсти. Они лишь загонят их глубже, в тень. Власть, получившая право вторгаться в частную жизнь, станет еще более подозрительной. Страх, который она должна была развеять, просто сменит направление — он обратится с внешних врагов на собственных граждан. И ты останешься с обществом, которое стало менее свободным, но ничуть не более защищенным. Просто более напуганным.

= Энеида =

Экран машины времени переносит Гая и Лиэль в 19 год до н.э., в прохладные, утопающие в зелени сады на Палатинском холме. Это не шумная улица, а уединенная вилла — возможно, самого Мецената. Воздух дрожит от густого, размеренного голоса, читающего стихи. Вокруг фонтана, в тени кипарисов, на мраморных скамьях замерла небольшая группа людей в лучших тогах. Среди них — сам Август, его друг и советник Гай Цильний Меценат, и несколько поэтов, включая Горация.

— Боже, Гай, ты слышишь? Это же он! Вергилий! — восторженно говорит Лиэль. — Он читает из «Энеиды»! Мы попали на закрытые слушания!

Голос Вергилия, ,немолодого и утомленного годами труда, набирает силу, наполняя сад величием:

— …Помни, римлянин! Твоя стезя — народами править державно! В этом искусство твое: налагать условия мира, милость покорным являть и смирять войною надменных!

Когда он замолкает, воцаряется тишина, нарушаемая лишь плеском воды и шорохом павлиньих перьев на газонах. Первым говорит Август, вставая с места. Его голос спокоен, но в нем чувствуется властная решимость:

— Публий, ты возводишь фундамент для души нашего народа. Твои слова сделают для Рима больше, чем десять легионов.

Вергилий, сгорбившись, проводит рукой по лицу, его взгляд полон усталости и сомнений.

— Это лишь тень Гомера, принцепс. Поэма несовершенна, в ней слишком много шероховатостей. Я просил Вария и Тукку… если со мной что-то случится, сжечь рукопись.

Август хмурится, его глаза становятся ледяными.

— Сжечь? — произносит он тихо, но так, что все в саду замирают. — Эта поэма принадлежит уже не тебе, Публий. Она принадлежит Риму. Я, сын Божественного Юлия, чью судьбу ты воспел, не допущу такого святотатства.

Он берет свиток из рук поэта, держа его бережно, как реликвию.

— Твои строки будут учить наших детей, что значит быть римлянином, еще сотни лет.

Меценат, стоя рядом, кладет руку на плечо Вергилия.

— Друг мой, ты слишком строг к себе. Эти строки уже живут своей жизнью. Весь Рим ждет их!

Спустя несколько недель, видят, как слухи о поэме Вергилия распространяются по Риму. Люди в белых тогах на форумах и в тавернах обсуждают «Энеиду», еще не завершенную, но уже ставшую легендой. Эйтан указывает Саре на оживление:

— Смотри, Сара, это время, когда Август укрепляет свою власть. «Энеида» — не просто поэма, это идеология новой империи.

Сара кивает:

— Вергилий начал ее около десяти лет назад, вдохновляясь Гомером. Первые шесть книг — о скитаниях Энея, его встречах с богами, последние шесть — о войнах и основании Рима. Эней избран судьбой, он воплощает римские добродетели: долг, мужество, преданность.

Эйтан добавляет:

— Это идеальный инструмент для Августа. Поэма связывает мифы о богах, Энее и самом императоре в единую цепь, освящая его власть божественным правом.

Лиэль, стоя неподалеку, шепчет Гаю:

— «Энеида» — это священное писание Pax Romana. Миф, который делает империю не просто государством, а божественным замыслом.

Гай соглашается:

— Пропаганда, ставшая реальностью. Мир Августа реален — конец гражданских войн, расцвет торговли. Но он держится не только на легионах, а на вере в божественное предначертание, которое Вергилий воплотил в стихах.

К группе подходит человек в расшитой тоге, вероятно, посланник Августа. Он обращается к Вергилию, держащему стопку свитков:

— Публий, Август видит в твоем труде подтверждение божественной защиты Рима. Эней в твоих стихах — символ верности долгу и судьбе.

Вергилий, поправляя свитки, отвечает с тихой страстью:

— Я хотел показать путь Энея от погибшей Трои к основанию Рима — через божественные знамения, битвы и жертвы ради общего блага. Но каждая строка… я проверяю ее заново. Двенадцать книг, а совершенства все нет.

Эйтан шепчет Саре:

— Представляешь, сколько лет он шлифовал эти стихи? Каждая метафора, каждый образ — это труд ради римской идентичности.

Сара кивает:

— Он вплел отсылки к Гомеру, но сделал их своими. Огонь, судьба, боги — все работает на идею Рима как вечного города.

Вергилий, отойдя чуть дальше с другом Варием, продолжает:

— Первые шесть книг — о странствиях Энея, его встречах с богами. Последние шесть — о войнах и союзах. Я хотел показать, что за величием народа стоят испытания, равные судьбе одного героя.

Варий, оглядываясь, успокаивает его:

— Не тревожься, Публий. Даже если ты не закончишь, Август не даст твоему труду пропасть.

Вергилий с легкой грустью отвечает:

— Я лишь хочу прославить Рим. Надеюсь, потомки почувствуют, как я стремился к совершенству.

Лиэль, наблюдая за этим, задумчиво говорит Гаю:

— Pax Romana — реальность или пропаганда? «Энеида» отвечает: и то, и другое. Это миф, который заставил римлян поверить в свою судьбу.

Гай смотрит на Вергилия, уходящего в тень кипарисов, и добавляет:

— Они создали историю, в которую поверили сами. Это и есть самый прочный фундамент империи.

Сцена постепенно меркнет. Солнечный свет скользит по мраморным колоннадам, отголоски голосов затихают, оставляя лишь эхо стихов Вергилия. Эйтан и Сара обмениваются взглядами.

— Мы видели, как рождается легенда, — тихо говорит Эйтан. — Поэма, объединяющая греческие традиции с римскими идеалами.

Сара соглашается:

— Это не просто литература. Это рождение новой культуры, которая определит Рим на века.

= 4 =

Экран машины времени загорается вновь, перенося Гая и Лиэль на семь лет вперёд. Рим, 12 год до н.э. Они стоят посреди гудящего Римского Форума под палящим солнцем. Их взгляд прикован к храму Весты, где собралась вся знать Рима. Воздух густой от дыма благовоний, смешанного с запахом пота и пыли.

— Наконец-то! После стольких лет! — говорит Лиэль, указывая на группу жрецов в тогах с пурпурной каймой. — Лепид умер, и пост верховного понтифика стал вакантным. Все ждали этого больше двадцати лет.

— Ожидание — тоже часть власти, — ровно отвечает Гай. — Исход был предопределён с того дня, как Лепида отправили в ссылку.

Один из старейших жрецов, Кальвин, выступает вперёд. Его голос, хоть и старческий, разносится над площадью:

— Достопочтенные жрецы, граждане Рима! Боги призвали к себе Марка Эмилия Лепида. Более двадцати лет, пока он жил в изгнании на своей вилле, священный пожизненный пост верховного понтифика оставался за ним. Наш император, в своей великой набожности (*pietas*), не касался этой святыни, ожидая воли богов!

Ему вторит молодой и энергичный жрец, размахивая руками:

— И вот этот день настал! Кто более достоин, чем тот, кто возродил благочестие в нашем городе? Кто восстановил из руин восемьдесят два храма? Кто вернул нам мир богов (pax deorum)? Я называю имя того, кого сама судьба избрала хранителем Рима — Император Цезарь Август!

Толпа взрывается одобрительным гулом. Из рядов жрецов выходит Август. Его лицо серьёзно, движения скромны. Он накидывает край тоги на голову, как того требует ритуал (capite velato), и подходит к алтарю.

— Я принимаю эту священную ношу, — его голос звучит тихо, но отчётливо, — которую я не желал принимать, пока был жив её предыдущий носитель. Теперь же, по воле богов, я буду блюсти обряды, как учил меня мой отец, Божественный Юлий, чья звезда указывает нам путь.

— Это гениально! — восклицает Лиэль. — Он превратил двадцатилетнюю политическую неловкость в демонстрацию своей набожности! Это мастер-класс по политическому брендингу!

В толпе перешёптываются два ремесленника:

— Ну вот, дождался-таки. Теперь он у нас не только принцепс, но и главный по богам!

— Тише, дурень! — шипит второй. — Он поступил по закону! Верховный жрец — это на всю жизнь. Император не стал нарушать обычаи предков, не то что некоторые, кого мы помним. Он ждал, пока старик Лепид сам не откинет копыта. В этом его сила — в уважении к традициям.

— Форма разная, суть одна, — констатирует Гай. — Он собрал все ключи: военная власть, гражданская власть и теперь — религиозная. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто измена, а святотатство.

— Это поразительно, Гай, — задумчиво говорит Лиэль. — Он сознательно концентрирует всю власть в одной точке. И как тонко он выстраивает собственный культ.

— Именно выстраивает, — подтверждает Гай. — Он не объявляет себя богом, это было бы грубо и вызвало бы отторжение. Он плетет вокруг себя божественную паутину. Сначала — культ его &quot;божественного&quot; отца, Юлия. Затем — культ его собственного &quot;Гения&quot;, гениальный ход, позволяющий поклоняться его сути, не поклоняясь ему как человеку. А теперь — это. Пост верховного понтифика. Это не просто еще один ключ. Это замок, который запирает все двери.

Он обводит взглядом сцену.

— Форма разная, суть одна. Он собрал все ключи: военную, гражданскую и теперь — религиозную власть. Он стал мостом (pontifex) между государством и его богами. Пойти против него — уже не просто государственная измена. Это святотатство.

На их глазах Август совершает возлияние на алтарь. Вино вспыхивает на раскаленных углях. Толпа ревет: «Ave, Caesar, Pontifex Maximus!». Фигура Августа, с покрытой головой, застывает между дымящимся алтарем и величественным храмом — живой символ, соединивший землю и небо, человека и бога.

— Император Август сознательно концентрирует всю власть в одной точке, — задумчиво говорит Лиэль. — Но в истории были противоположные модели. Возьмём древнюю Иудею эпохи Первого Храма. Там существовала система сдержек: царь обладал военно-политической властью, но пророки могли обличить его от имени Бога, а священники в Храме имели культовую и судебную власть. Никто не был абсолютен.

— А во времена Второго Храма стало ещё сложнее, — продолжает она. — Без царя власть разделилась между первосвященником, который стал и политиком, и Синедрионом — верховным судебным органом. Но даже тогда власть не была полностью сконцентрирована.

— В Римской Республике тоже была система сдержек, — отзывается Гай. — Консулы, Сенат, народные трибуны. Они так эффективно сдерживали друг друга, что в итоге начали гражданскую войну. Август не разрушает систему. Он — результат её коллапса.

— Как иронично... — говорит Лиэль. — Пройдёт почти восемнадцать веков, и Монтескье, глядя на идеализированную Англию, «изобретёт» идею разделения властей как панацею от тирании. Три независимые ветви: законодательная, исполнительная, судебная. Принципат Августа — это анти-Монтескье в чистом виде.

— Видишь, Лиэль, — Гай кивает на дым, — это не просто ритуал. Это символ: Август — связующее звено между землёй и небом, человеком и богом. Он не сокрушил республиканские институты, а присвоил их. Гениальная мимикрия.

— Именно! — Лиэль почти подпрыгивает от возбуждения. — Он как британская Корона в будущем! Формально — почти ничего не решает, но в нужный момент может вмешаться, и это не шутка. Помнишь Канаду в 2008-м?

— Когда Стивен Харпер хотел приостановить парламент, чтобы не получить вотум недоверия? — Гай ухмыляется. — А генерал-губернатор, Мишель Жан, отказала ему — во имя стабильности. Представитель Короны действует против главы правительства… Это было как пощёчина.

— Да! И всё на основе обычаев, традиций, а не конституции, которой у Британии, по сути, нет! — Лиэль с восторгом разводит руками. — Такие «спящие» полномочия, как арбитраж в кризисе, теоретически есть и у монарха в Лондоне. Он может отказаться распустить Парламент, если тот не функционирует. Или назначить премьера, если никто не набрал большинства. Но… всё это — мина замедленного действия. Могут спасти страну. Или спровоцировать катастрофу.

— Монарх в роли арбитра, — Гай задумывается. — И при этом — Верховный правитель Англиканской церкви. Он не только символ, он ещё и духовный якорь. Формально — глава церкви с 1534 года, с времён Генриха VIII. Реально — формальность: назначает епископов по совету премьера, утверждает церковные законы, но не вмешивается. Всё идёт через комиссии. Но…

— Но во времена кризиса — символ начинает говорить. Помнишь Елизавету II в пандемию короновируса 2020-2023 гг.? — Лиэль смягчает голос, повторяя: — We will meet again… Люди плакали. Это было как голос нации, как архетип материнства и спокойствия. — А ещё он санкционирует всё — от церкви до международного права. Помнишь вступление в ЕС?

— 1972 г., — Гай поправляет тогу на плече. — European Communities Act. Британский парламент — теоретически всемогущ — добровольно подчинился внешнему праву. Суд сказал: «Если право ЕС и закон Британии расходятся — побеждает Брюссель». Такого не было никогда. И королева это санкционировала — формально, конечно.

— Но важно, что она санкционировала! — Лиэль оживляется. — Британская система поразительна. Она может себя ограничить — без революций, без кровопролитий. Просто: сегодня Парламент — верховенство, завтра он говорит: «пусть ЕС будет выше нас». Самоограничение без давления. А потом — Brexit, и назад всё возвращают. Гибкость системы — в её мягкости.

— Пример Великобритании — уникален, — задумчиво говорит Гай. — Август централизует власть под республиканским фасадом. Британия — распределяет власть под фасадом абсолютизма. Но и там, и там — фасад скрывает реальность. Власть существует между строк, в традициях, конвенциях, вере в стабильность.

— И именно потому, — добавляет Лиэль, — роль монарха остаётся загадкой. Он ничего не решает — пока не наступает кризис.

Гай и Лиэль молча смотрят на храм Весты, где Император Цезарь Август стоит под сводами, соединяя в себе земное и божественное. Власть, как и прежде, остаётся сложной игрой форм и реальностей, переплетением традиций, силы и символов. И пока эти невидимые нити держат государство, оно живёт и развивается.

= 5 =

Экран машины времени загорается датой: 19 августа 14 года н.э. Но изображение не Рима, а тихой виллы в Ноле, в Кампании. В комнате, залитой мягким светом, на смертном одре лежит старик. Это Август. Вокруг него — его жена Ливия и его приемный сын, угрюмый и молчаливый Тиберий.

— Все ли я сыграл хорошо в комедии жизни? — шепчет умирающий император, цитируя греческого драматурга. — Тогда похлопайте…

Его голова опускается на подушку. Наступает тишина.

Изображение переносится в Рим. Весть, принесенная гонцами, распространяется по городу не как крик, а как удушающий шепот. Мастерские закрываются. Торговцы на форумах сворачивают свои лавки. На улицах, обычно полных шума и криков, воцаряется странная, тяжелая тишина, нарушаемая лишь глухими рыданиями.

— Он ушел, — говорит пожилой легионер в отставке своему сыну, глядя на пустующий храм Божественного Юлия. — Отец Отечества ушел. Я был мальчишкой, когда начались гражданские войны. Я помню голод и страх. Он дал нам сорок лет мира. Что же будет теперь?

— Боги, что же будет? — повторяет его сосед, купец. — Тиберий? Он хороший полководец, но… он не Август. Он не улыбается толпе.

— Вселенная замерла, — тихо говорит Лиэль, наблюдая за скорбящим городом. — Они не просто оплакивают старика. Они боятся, что вместе с ним умер и мир, который он построил.

— Они оплакивают не человека, а эпоху, — роняет Гай. — И боятся вакуума власти.

Сцена меняется. Зал Сената. Стены затянуты темной тканью. Лица сенаторов выражают смесь официальной скорби и плохо скрытой тревоги. В центре — Тиберий. Высокий, сутулый, его лицо — маска суровой сдержанности.

Один из старейших сенаторов, Азиний Галл, поднимается. Его голос дрожит не только от скорби, но и от неуверенности.

— Божественный Август оставил нам мир и порядок! Он выбрал тебя, Тиберий, усыновив и сделав своим соправителем. Он видел в тебе продолжателя! — он делает паузу, вглядываясь в непроницаемое лицо Тиберия. — Воля богов и воля твоего отца указывают на тебя! Ты должен, ты обязан принять его ношу, чтобы империя не рухнула!

Все взгляды устремлены на Тиберия. Сенаторы не просто просят, они умоляют, пытаясь своими словами утвердить то, чего еще никогда не было — династическую преемственность.

Тиберий долго молчит, оглядывая их тяжелым, изучающим взглядом.

— Как один человек может нести бремя целого мира? — наконец произносит он глухо, словно обращаясь к самому себе. — Божественный Август, с его силой и мудростью, едва справлялся с этой задачей. Я же — человек старый, проживший жизнь в походах, а не во дворцах. Разделите эту власть между несколькими достойными мужами. Рим велик, он найдет их.

— Нет! — выкрикивает кто-то с места. — Республика не вынесет правления многих! Это путь к новым войнам! Мы помним триумвираты! Нам нужен один принцепс!

Тиберий снова молчит, словно взвешивая каждое слово.

— Хорошо, — произносит он наконец, и в его голосе слышится бесконечная усталость. — Если такова ваша воля… Я принимаю эту ношу. Я принимаю это рабство (servitutem) не из желания власти, но из долга перед Римом.

— Какая игра! — говорит Лиэль. — Классическое римское отречение от власти (recusatio imperii), чтобы доказать, что ты ее достоин.

— Ритуал, — уточняет Гай. — Но в его случае, в этом есть доля правды. Он презирает эту толпу и эту лесть. Он не харизматичный лидер. Он — администратор. И в этом его трагедия и опасность для них.

Официальный глашатай выходит вперед и провозглашает решение Сената:

— Сенат и народ Рима, в соответствии с волей Божественного Августа, передают всю полноту проконсульского империя и трибунской власти Тиберию Юлию Цезарю Августу!

— Вот оно, — говорит Лиэль. — Ключевой момент. Тиберий Юлий Цезарь Август. Имя стало титулом. Фамилия стала символом власти.

— Система преемственности сработала, — заключает Гай. — Империя пережила своего создателя.

– И не просто пережила! – с энтузиазмом подхватывает Лиэль. – Он ведь не просто правил, он создал эталон, образец для всех последующих императоров! Он подарил им то, чего они сами еще не осознают до конца – «Мир Августа», Pax Romana! Период такой стабильности и процветания, который продлится больше двух веков.

– Он ввел систему принципата, – дополняет Гай, – которая, по сути, и стала Римской Империей. Империей, которая в западной своей части просуществует до 476 года, а в восточной, как Византия, – до 1453-го. Его политические, административные, военные реформы – это тот фундамент, на котором будет стоять вся их цивилизация.

– Именно! – заключает Лиэль. – Он взял кровавое и хаотичное наследие своего дяди, Юлия Цезаря, и не просто унаследовал власть, а полностью трансформировал ее. Он придал ей структуру, смысл и будущее, заложив основы для величайшей империи в истории человечества.

= 6 =
Экран машины времени проявляет изображение: Рим, около 16 года н.э. На первый взгляд, ничего не изменилось. Форум так же шумит, торговцы заключают сделки, в базиликах идут судебные процессы. Но что-то неуловимое исчезло из воздуха.

— Смотри, Гай, — замечает Лиэль. — Город живет своей жизнью, экономика работает, границы на месте. Тиберий, похоже, отличный администратор. Он продолжает политику Августа. Но почему такое ощущение... пустоты?

— Потому что центр этой вселенной стал черной дырой, — ровно отвечает Гай. — Август был солнцем. Тиберий — тень.

Изображение переносится в зал Сената. Идет заседание.

— Он молчит... Снова, — шепчет один сенатор другому. — Мы говорим, а он смотрит на нас, как на червей.

— Он словно сфинкс, высеченный из гранита. Никогда не знаешь, что у него на уме, — отвечает тот.
Внезапно один из сенаторов, Марк Фурий, не выдерживает.

— Принцепс! Доклады о финансах важны, но народ ждет твоего лидерства! Город ждет новых игр, новых празднеств! Прошло уже два года, как мы не видели триумфальных шествий и щедрых раздач, какими баловал нас твой божественный отец!

Тиберий медленно поднимает голову. Его взгляд тяжел и холоден.

— Я следую заветам Божественного Августа в главном — в управлении провинциями и содержании армии, сенатор, — голос императора тих, но каждое слово режет, как стекло. — Рим требует порядка, а не зрелищ. Казна — не бездонный колодец для покупки любви толпы. Если народ будет сыт и защищен, он переживет отсутствие лишних представлений в цирке.

Говоривший сенатор бледнеет и садится на место, ощутив на себе не только взгляд Тиберия, но и внимательный, оценивающий взгляд другого человека — префекта претория Луция Элия Сеяна. Сеян стоит позади кресла императора, красивый, уверенный в себе, и в его глазах читается неприкрытая угроза.

— Вот и новый игрок на сцене, — замечает Лиэль. — Префект преторианцев. При Августе они были лишь телохранителями. А теперь...

— А теперь они — единственный реальный силовой ресурс в городе, — заканчивает Гай. — Тиберий не доверяет сенаторам, не любит народ. Он доверяет только своим гвардейцам. И их командир, Сеян, прекрасно это понимает. Он становится вторым человеком в Риме.

— Но как? Как он добился такого влияния? Просто пользуясь доверием стареющего императора?

— Не только. Он сделал гениальный и роковой для Рима ход. Он убедил Тиберия собрать все когорты преторианцев, разбросанные по Италии, в один огромный лагерь у самых стен города — Castra Praetoria. Девять тысяч отборных солдат в одном месте.

— Он создал частную армию в столице… И, полагаю, не для того, чтобы просто охранять императора?

— Именно. Он начал методично расчищать себе путь к трону. Устранял сыновей Германика, наследников Тиберия, обвиняя их в заговорах, пытался влиться в императорскую семью через брак с вдовой сына императора. Он почти стал фактическим правителем, пока Тиберий уединялся на Капри.

— И что, Тиберий ничего не видел? Сидя на своем острове?

— Видел. Решающую роль сыграло письмо от Антонии Младшей, матери Германика, которая предупредила императора. Тиберий действовал хитро. 18 октября 31 года он прислал в Сенат длинное, путаное письмо, где то хвалил Сеяна, то неожиданно обвинял в заговоре. Пока сенаторы пытались понять, в чем дело, верный Тиберию новый префект Макрон взял гвардию под контроль. Сеяна арестовали и казнили в тот же день.

— Значит, его заговор провалился. Но ты сказал, что его ход был «роковым»...

— Да. Сеян проиграл, но преторианцы выиграли. Они впервые в полной мере осознали свою силу. Они поняли, что пусть сегодня они не смогли поставить своего императора, но завтра — смогут. Урок был усвоен. 

Сцена меняется. Та же курия, но заседание окончено. К Марку Фурию подходит его старый друг.

— Ты безумен, Марк! — шипит он, оглядываясь по сторонам. — Зачем ты лезешь на рожон?

— Я сказал то, что думают все! — отвечает Марк. — Мы не знаем, что у него на уме! Он почти не появляется на публике, живет на Палатине как в крепости. Он не говорит с нами, он выносит нам приговоры своим молчанием!

— Тише! — обрывает его друг. — Он продолжает политику Августа, и слава богам за это. Но он не Август. Он не прощает обид и не забывает имен. Берегись Сеяна. Говорят, его люди слушают даже стены в этом зале.

— Вот и суть, — говорит Лиэль. — Тиберий стремится сохранить систему, принципат. Но его стиль правления, его характер, создают непреодолимую дистанцию между ним и обществом.

— Он пытается управлять империей как легионом: через дисциплину, приказы и недоверие, — подводит итог Гай. — Но государство — не армия.

= 7 =
Экран машины времени показывает 19 год н.э. Рим. Ночь. По узким улочкам Субуры, освещенным лишь редкими факелами, решительным шагом движется отряд городской стражи — вигилов — во главе с магистратом.

— Выламывайте дверь! Именем Сената и народа Рима! — командует магистрат, указывая на неприметный дом.

С грохотом падает дверь, и стражники врываются внутрь. Они выволакивают на улицу перепуганного старика в восточных одеждах, а следом выбрасывают его «инструменты»: бронзовую астролябию, папирусы с начертанными небесными картами, глиняные таблички с предсказаниями.

— Что вы делаете? Я лишь читаю судьбу по звездам! — кричит старик.

— Ты сеешь смуту! — отрезает магистрат, брезгливо пиная ногой свиток. — Ваши предсказания о смерти великих мужей и падении принцепса подстрекают к заговорам! Убирайтесь из Рима! Все вы, халдеи, маги, предсказатели! Указ императора ясен! Вон из Италии!

— Он боится не нас! — кричит в ответ астролог, пока его уводят. — Тиберий боится правды, начертанной на небесах!

Сцена переносится на следующий день. На форуме, у ростральной трибуны, глашатай зачитывает тот самый указ. Реакция толпы неоднозначна.

— Наконец-то! — говорит пожилой сенатор, сторонник старых традиций, своему спутнику. — Эти восточные шарлатаны заполонили город! Они развращают умы, отвращают от наших, римских богов! И, что хуже, их болтовня о будущем дает пищу для самых опасных амбиций. Тиберий прав, что выметает эту грязь.

Неподалеку стоят два простых горожанина.

— А я не понимаю, — говорит один, почесывая затылок. — Чем ему звезды-то не угодили? Божественный Август сам верил в свое созвездие Козерога, на монетах его чеканил.

— Так то — Август, — отвечает второй, опасливо оглядываясь. — А этот, видать, боится, что ему нагадают что-то не то. Почему император боится звезд? Что он скрывает?

Картина меняется. Роскошная вилла на Палатине. Две знатные матроны обсуждают новости за чашей разбавленного вина.

— Это ужасно, Фульвия! Мой астролог, хилиарх из Александрии, предсказал моему сыну блестящую карьеру! А теперь его изгоняют, как преступника!

— Мой тоже исчез, — вздыхает Фульвия. — Говорят, что сам император втайне советуется с неким Тразиллом на Родосе, а нам запрещает! Это не забота о нравах, дорогая. Это монополия на будущее. Он хочет быть единственным, кто знает, что предначертано судьбой.

— Вот и суть, — говорит Лиэль, наблюдая за этими сценами. — Это не просто борьба с суевериями. Это борьба за контроль над информацией. В мире, где предсказание может стать политическим оружием, Тиберий не терпит конкурентов.

— Абсолютно, — подтверждает Гай. — Он стремится контролировать не только настоящее, но и будущее. Точнее, разговоры о будущем. Изгнание астрологов — это акт его растущей подозрительности. Он видит заговор в каждом гороскопе, предвещающем перемены. Этот указ — еще один шаг, отдаляющий его от элиты и народа, и еще один кирпич в стене страха, которую он строит вокруг себя.

= 8 =

Экран машины времени вспыхивает, показывая дату: 30 год до н.э. Картина меняется с мраморного Рима на залитый солнцем греческий остров Родос. В зале роскошной виллы, с которой открывается вид на лазурное море, мерит шагами невысокий, но крепко сбитый мужчина. Его черная борода ухожена, на пальцах сверкают перстни, но глаза выдают напряженную работу мысли. Это Ирод, царь Иудеи.

— Он вызвал меня, — говорит Ирод своему главному советнику, греку Николаю из Дамаска. — Не как царя. Как просителя. Я должен явиться к нему без диадемы.

— Государь, Октавиан сейчас — хозяин мира, — осторожно отвечает Николай. — Он разбил Антония и Клеопатру при Акции. Египет пал. Теперь он решает судьбы всех, кто был на стороне проигравших.

— На стороне проигравших… — Ирод горько усмехается. — Я был лучшим другом Антония! Я предлагал ему казнить Клеопатру, эту египетскую ведьму, которая его погубила, и обещал ему все свои войска! Он не послушал. Он выбрал ее, а не верность.

Он останавливается у окна и смотрит на римские триремы, стоящие в гавани.

— И что теперь? Мне пресмыкаться перед этим холодным юнцом? Унижаться? Просить прощения за то, что я был верен своему другу и покровителю?

— Может быть, именно в этом и есть наш единственный шанс? — подает голос Николай.

Ирод резко оборачивается. В его глазах вспыхивает огонь — не страха, а азарта. Он медленно кивает, словно пробуя мысль на вкус. Внутренний голос говорит ему: «Все советуют мне отречься от Антония. Глупцы! Октавиан не уважает предателей. Он ценит силу и верность. Моя дружба с Антонием — мой главный риск. Но она же… она же может стать моим главным козырем».

Сцена меняется. Тот же день, главный зал виллы. На высоком кресле сидит Октавиан. Молодой, сдержанный, его лицо непроницаемо, как у статуи. Перед ним, с непокрытой головой, без царской диадемы, стоит Ирод.

— Я не буду лгать тебе, Цезарь, и не буду скрывать правду, — начинает Ирод, и его голос звучит твердо, без тени подобострастия. — Признаю: я был преданнейшим другом Антония. И если бы ты не победил, я бы доказал тебе это не на словах, а на деле.

Октавиан молча слушает, слегка приподняв бровь.

— Я давал ему и деньги, и хлеб, и воинов, — продолжает Ирод. — Единственное, чего я не сделал, — не сражался рядом с ним лично, потому что он послал меня воевать с набатеями. Но я был ему предан до последнего дня. И я бы умер за него.

Он делает паузу, глядя прямо в холодные глаза Октавиана.

— И я советую тебе, Цезарь, судить не о том, кому я был другом, а о том, каким я был другом. Если ты решишь сохранить мне жизнь и царство, ты увидишь, что такую же верность я буду хранить и по отношению к тебе.

Наступает долгая тишина. Октавиан медленно обдумывает услышанное. Наконец, он нарушает молчание.

— Ты говорил разумно, Ирод. Я хочу, чтобы такие люди были моими друзьями.

Он делает знак слуге. Тот подносит на подушке царскую диадему.

— Твоя преданность нужна Риму, — говорит Октавиан. — Надень свою диадему. Я не только подтверждаю твой царский титул, но и возвращаю тебе Иерихон и другие богатые земли, которые у тебя отняла Клеопатра. И сверх того, дарую тебе прибрежные города Газу, Анфедон, Яффу и башню Стратона. Сильный и верный союзник на Востоке — вот что нужно Риму.

— Какой ход! — восхищается Лиэль. — Он превратил свою самую большую слабость в доказательство своей силы!

— Политический гений Ирода встретился с холодным прагматизмом Октавиана, — заключает Гай. — Ирод понял, что Октавиану нужен не раб, а надежный управляющий на беспокойной восточной границе. А Октавиан увидел в Ироде человека, чья верность стоит дорого, но и окупается сторицей. Это не просто прощение. Это заключение взаимовыгодного союза, который определит политику в регионе на тридцать лет.

= 9 =
Экран машины времени показывает дату: около 20 года до н.э. Картина меняется, перенося наблюдателей с залитого солнцем Родоса в Иудею.

– Смотри, Гай, Иудея! – шепчет Лиэль, всматриваясь в экран. – Какая кипучая деятельность! Кажется, этот Ирод – настоящий строитель! Масштабы... просто поражают!

– Строительство – это политика, Лиэль, – тихо отвечает Гай. – И способ войти в историю. Смотри, это Масада. Неприступная скала.

Перед ними выжженная солнцем пустыня и отвесная, неприступная скала Масады. На самой ее вершине, под палящими лучами, кипит работа.

– Сколько людей! – произносит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана. – И все такие смуглые от этого беспощадного солнца!

– Да, – откликается Гай. – И слышишь этот надрывный крик? Они таскают гигантские камни.

– А какой шум от инструментов! – продолжает Лиэль. – Лязг, скрип подъемников… И эти их монотонные песни… Прямо чувствуешь тяжесть их труда.

– Так возводятся циклопические стены, – замечает Гай. – А вон там, видишь, уже угадываются очертания изящных дворцовых построек.

В центре, наспех сколоченный стол завален чертежами. Над ними, вглядываясь в линии, склонился сам царь Ирод, одетый в простую тунику, но с неизменным выражением властности на лице. Рядом с ним – подтянутый римлянин в форме военного инженера.

– Марк Фабий, ты следишь за моей мыслью? – Ирод нетерпеливо стучит пальцем по пергаменту. – Вот эти стены! Видишь? Двойные, с казематами внутри! Чтобы ни один таран, ни одна осадная машина не смогла их одолеть!

– Так и будет, великий царь, – голос инженера спокоен и деловит. – Мы используем лучшую римскую кладку. Каждый камень притесывается идеально. Даже самые мощные орудия не пробьют такую толщу. Эти стены простоят века.

– Отлично! – Ирод удовлетворенно кивает, его взгляд загорается. – А здесь, – его палец перемещается на северный уступ скалы, нависающий над бездонной пропастью, – здесь я хочу дворец! Да не просто дворец, а трехъярусное чудо! Представляешь, Фабий, какие виды будут открываться с верхних террас на это Мертвое море? – он широким жестом указывает на неподвижную, свинцовую гладь вдали.

– Замысел воистину царский, ваше величество, – Марк Фабий позволяет себе едва заметную профессиональную гордость. – Особенно система водоснабжения для такого места… Потребуются невероятные усилия для подъема воды и материалов на такую высоту.

– С банями, не хуже римских терм! – продолжает Ирод, не слушая. – С мозаиками, от которых у чужеземных послов будет захватывать дух! С колоннами из лучшего мрамора! Вообрази, Фабий, я нежусь в прохладной ванне, а внизу, у подножия скалы, копошатся мои враги, не в силах ничего сделать! Какая ирония судьбы!

– Это будет не только царская резиденция, но и самая неприступная крепость в Иудее, – подтверждает инженер.

– И склады! Не забудь про склады, Фабий! – Ирод снова тычет в план. – Огромные! Чтобы там поместилось зерно на десять лет! Вино! Оливковое масло! Оружие! Тысячи копий, мечей, доспехов, миллионы стрел! Масада должна быть готова выдержать десятилетнюю осаду! Десять лет, Фабий! Чтобы ни одна живая душа не сомневалась в моей предусмотрительности и моем могуществе!

– Десять лет… – бормочет инженер, с восхищением и некоторым сомнением качая головой. – Это почти вечность для осады, царь. Но мы сделаем все возможное. Каждая цистерна, каждый амбар будет построен по вашему слову.

Сцена на экране мгновенно меняется.

– Ух ты, а это что за гигантский проект? – Лиэль подается вперед. – Они гавань строят прямо в открытом море!

– Это побережье Средиземного моря, Лиэль, – говорит Гай. – Место, известное доселе как скромная Башня Стратона. Но сейчас здесь разворачивается строительство поистине имперского размаха.

– Тысячи и тысячи рабочих… – шепчет Лиэль, ее голос полон смешанных чувств. – Рабов, осужденных, наемных мастеров… Все они под этим палящим солнцем и хлесткими ударами надсмотрщиков… Какая жестокая картина, Гай, несмотря на все величие.

– Смотри, – Гай привлекает ее внимание к деталям на экране. – Как эти гигантские каменные блоки, каждый весом в десятки тонн, с помощью сложных, но эффективных механизмов опускаются в воду. Именно так они формируют волнорезы и будущие причалы.

– А на берегу, – Лиэль продолжает наблюдение. – Среди этих лесов из строительных материалов и гор мусора, уже отчетливо растут стены нового, величественного города. И вон, посмотри, сам Ирод! Он стоит на том холме, с которого открывается наилучший вид на всю эту грандиозную стройку. Рядом с ним – греческий архитектор, Деметрий, такой элегантный в своем изящном хитоне.

– Да, – подтверждает Гай, его взгляд также прикован к фигуре царя. – И этот ветер с моря так картинно треплет его пурпурный плащ. Он явно в восторге от происходящего, от воплощения своих замыслов.

– Ну что, Деметрий, друг мой! – голос Ирода полон восторга, глаза его горят почти безумным огнем. – Ты видишь это?! Это будет не просто порт, каких много на этом побережье! Это будет окно! Окно Иудеи в великий мир! Отсюда наши корабли понесут наши товары, нашу славу во все концы Ойкумены!

– О, великий царь! – Деметрий почтительно склоняет голову, но в его голосе слышен неподдельный энтузиазм. – Масштаб поражает воображение! Эти молы, уходящие так далеко в море… Ничего подобного нет от Александрии до Антиохии! И эта система смыва ила, которую вы придумали… Это гениально!

– И мы назовем его Кейсария! – Ирод гордо вскидывает подбородок. – В честь моего друга и могущественного покровителя, императора Цезаря Августа! Здесь будет все, что подобает великому полису! Театр, да такой, что затмит афинский Дионисов! Амфитеатр для гладиаторских боев и травли зверей, чтобы народ знал цену мужеству и не боялся крови! Ипподром, где лучшие колесницы со всего Востока будут оспаривать первенство!

– А храм, о царь? Какому из богов Олимпа будет посвящен главный храм такого великолепного города? – спрашивает Деметрий, с любопытством глядя на Ирода.

– А вот здесь, – Ирод указывает на господствующий холм у самого входа в будущую гавань, – мы возведем храм! Он будет посвящен двум новым, но самым могущественным божествам нашего мира! Богине Роме – живому, несокрушимому Духу Великого Города! И божественному Гению моего друга, императора Августа! Пусть каждый мореход, входящий в эту гавань, первым делом видит, кому на самом деле принадлежит этот мир!

– Какая блестящая, какая дальновидная идея, царь! – Деметрий хлопает в ладоши от восторга. – Это не просто дань уважения, это политический манифест! Каждый корабль, бросающий здесь якорь, будет знать, кто правит Иудеей и кто стоит за вашей спиной! Кейсария станет не просто жемчужиной Востока, она станет символом вашей мудрости и могущества Рима!

– Эллинистический город-полис, смотрящий на Запад, – тихо говорит Лиэль, не отрывая взгляда от экрана.

– А для тех, кто живет в Иудейских холмах, это не прогресс, – подхватывает Гай, его голос звучит глухо. – Это тумъа — ритуальная нечистота, проникающая в самое сердце Иудеи. Это вызов их вере, их традициям, всему их миру.

Экран снова меняется, подтверждая слова Гая. Полутемная комната в одном из скромных иерусалимских домов. Пыльный луч света, пробивающийся сквозь узкое окно, выхватывает из полумрака стол, заваленный свитками, и несколько фигур в простых, но чистых одеждах. Это книжники, фарисеи, погруженные в изучение Закона. Но их тихий разговор сегодня не о тонкостях интерпретации древних текстов.

– Братья, вы слышали? – один из них, пожилой человек с седой бородой, которую он нервно теребит, понижает голос до негодующего шепота, оглядываясь на плотно прикрытую дверь. – Он строит капище своим идолам на нашей Святой земле! Храм своим римским повелителям в той новой гавани!

– Да будет проклято это кощунство! – подхватывает другой, моложе, с горящими глазами, ударяя кулаком по столу так, что свитки подпрыгивают. – А внутри, говорят, будут статуи! Голые изваяния этих их божков! Мерзость! Мерзость перед лицом Всевышнего! Как земля наша терпит такое? Неужели небо не разверзнется?

– И это еще не все, Йонатан, – добавляет третий, самый старший и, видимо, самый авторитетный, его голос спокоен, но полон горечи, как полынь. – Он устраивает в этой своей Кейсарии гладиаторские игры! Убийства людей ради потехи толпы! Кровь льется на потеху язычникам! Он называет это «Квинквиналиями» в честь своего Августа, но это же чистое язычество, которое развращает нашу молодежь, отрывает ее от Закона отцов! Наши юноши смотрят на это и думают, что это и есть жизнь!

– Неужели он думает, что перестроив Храм здесь, в Иерусалиме, он купит наше прощение за все эти грехи? – с горечью спрашивает первый. – Облицует Дом Божий золотом снаружи, а сердце его останется черно, как смола! Разве золото может очистить проказу души?

– Он строит для иудеев одной рукой, чтобы усыпить нашу бдительность, – заключает старейшина, медленно разворачивая свиток Торы, словно ища в нем ответ и утешение. – А другой рукой возводит алтари идолам по всей стране. Это не царь Израиля. Это идумейский раб Рима, волк в овечьей шкуре!

Словно в ответ на этот ропот, картина снова меняется, перенося наблюдателей в Иерусалим.

– Смотри, Гай! – восклицает Лиэль, указывая на новую сцену. – Это же крепость Антония! Она так грозно нависает прямо над Храмовой горой! А вон, на самой крыше, если я не ошибаюсь, и сам Ирод!

– Его взгляд действительно устремлен на древние стены Святилища, – замечает Гай, всматриваясь. – А внизу, на площади, уже собралась внушительная делегация – там и священники, и старейшины… Наверняка, они пришли, чтобы выслушать его очередное повеление или объявление.

– Он начинает спускаться к ним, – Лиэль внимательно следит за каждым его движением. – И облик его заметно изменился, ты не находишь? Нет той эллинской, почти театральной страстности, что мы видели в Кейсарии. Теперь он по-восточному торжественен и действительно величествен.

– Отцы! Первосвященники! Народ Израиля! – его голос, усиленный акустикой места, разносится над площадью, заставляя умолкнуть даже самый тихий шепот. – Наш Святой Храм, Дом Всевышнего, построенный нашими славными предками, обветшал от времени. Стены его уже не так крепки, золото потускнело. Он стал недостоин той великой славы нашего Бога, которую должен отражать! Разве можем мы допустить, чтобы Дом Царя царей выглядел хуже, чем дворцы смертных?

В толпе ропот… Недоверчивый, тревожный. Люди перешептываются, качают головами.

– И я, ваш царь, – продолжает Ирод, возвысив голос, – чувствуя эту боль вместе с вами, хочу перестроить его! Я сделаю его выше, чем он был когда-либо! Больше и прекраснее, чем даже тот Храм, что воздвиг мудрейший из царей, Соломон! Золота на него не пожалею! Мрамор будет из самой Паросской каменоломни, белый, как снега Хермона!

Из рядов священников выходит вперед один, очень старый, с лицом, изрезанным морщинами, как древний пергамент.

– Царь, – его голос слаб, но слышен в наступившей тишине, – намерения твои, быть может, и благие. Но сердца наши полны страха. Ты разрушишь старую святыню, к которой мы привыкли, где молились наши отцы… А новую… что, если новую ты не сможешь или не успеешь построить? Что, если мы останемся с пустым, оскверненным местом на святой горе? Не будет ли это знаком гнева Небес?

Ирод одаривает его своей самой обезоруживающей, почти отеческой улыбкой.

– Мудрый Элиэзер, я понимаю твои опасения. И я обо всем подумал! Смотрите! – он указывает на вереницы повозок, груженых отесанными камнями и кедровыми бревнами, уже стоящие наготове у подножия горы. – Тысяча повозок уже готова к работе! Десять тысяч лучших каменщиков и плотников со всей страны, и даже из-за ее пределов, ждут лишь моего приказа! Все материалы уже заготовлены в огромном количестве!

– Но кто же будет работать в самом Святая Святых? – выкрикивает кто-то из толпы священников. – Ведь туда не может войти простой строитель, нечистый руками своими!

– И об этом я позаботился! – Ирод торжествующе вскидывает руку. – Я уже отобрал тысячу священников из рода Аhаронова, коhэнов чистых сердцем и руками, и обучил их ремеслу строителей! Только им, и никому другому, будет дозволено касаться священных камней во Святая Святых и во Дворе Священников! Мы не тронем ни единого камня старого Храма, пока новый материал не будет полностью подготовлен и освящен, чтобы заменить его! Все будет происходить постепенно, часть за частью! Этот Храм прославит Бога Израиля на все времена! И да, – он понижает голос, но так, чтобы все слышали, – он прославит и мое имя в веках, как строителя величайшей святыни!

– Невероятно! – шепчет Лиэль, глядя на экран, на эту смесь набожности, политики и безмерного тщеславия. – Он настолько преуспел во внешней красоте, что мудрецы потом запишут в трактате Сукка: «Тот, кто не видел Храма Ирода в его построенном виде, никогда не видел прекрасного здания».

– Да, «то, что видели глаза», – кивает Гай, – внешняя красота. Но она скрывала страшный парадокс. Как иудеям было принять эту святыню из рук тирана, идумеянина, убийцы? Они нашли ответ, Лиэль. В трактате Бава Батра, на странице 4а, задается вопрос: кто свидетельствует против нечестивого Эдома, с которым часто ассоциировали Ирода и Рим? И следует ответ от имени Всевышнего.

Лиэль смотрит на Гая с живым интересом.

– «Рабба сказал: Что означает написанное: &quot;И скажут: он разорён&quot; (Малахия 1:4)? Сказал этот народ [Эдом] перед Святым, благословен Он: Владыка мира, кто свидетельствует против нас? Сказал Он им: Камни Дома Моего».

– Камни… камни Храма как свидетели обвинения против своего же строителя? – Лиэль поражена.

– Именно, – подтверждает Гай. – Сами камни, которые он так искусно уложил, свидетельствуют против него и его духовных наследников. Логика Талмуда здесь поразительна: «Смотрите, – как бы говорят эти камни, – даже такой злодей, как Ирод, был вынужден, по тем или иным причинам – из страха, тщеславия, политического расчета – украсить и возвеличить Дом Божий! Насколько же велико ваше преступление, если вы этот Дом разрушите или оскверните своим неверием!» Святость Храма исходила не от Ирода. Его действия были продиктованы чем угодно, но не искренним благочестием.

– То есть, – медленно произносит Лиэль, осмысливая, – подлинную святость этому месту дал не строитель-тиран, а сам народ? Те, кто приходил сюда?

– Совершенно верно, – соглашается Гай. – Подлинное освящение пришло вопреки Ироду. Его дали молитвы, жертвы, слезы и радость тысяч и тысяч людей, которые на протяжении десятилетий приходили к этим стенам, чтобы соединиться со своим Богом. Святость вложил народ, его вера и его служение. А роскошные камни Ирода лишь стали немым укором его нечестию и, одновременно, великолепным, хотя и трагическим, фоном для этой истинной, живой веры.

– Но как же тогда быть с этой святостью, если сам строитель был таким? – спрашивает Лиэль, явно заинтригованная. – Как мудрецы это объясняли? Были ли какие-то особые условия, определяющие святость Храма, если она исходила не от него?

– Мудрецы Талмуда нашли очень глубокий ответ, – отвечает Гай, погружаясь в рассуждения. – Вспомни, я упоминал трактат Бава Батра, где говорится, что камни Храма станут свидетелями против Эдома. Логика там такова: смотрите, даже такой нечестивец, как Ирод, был вынужден возвеличить Дом Божий. Так вот, святость Храма изначально была определена Божественным установлением, но жизнь в эту святость вдохнул именно народ. В трактате Йома, на листе 21б, отмечается, что во Втором Храме, даже в его иродовом великолепии, уже не было той явной Шхины, Божественного Присутствия, Ковчега Завета или Урим и Тумим, как в Первом. Однако сама кдуша, святость места и служения, сохранялась. И сохранялась она именно через преданность народа, через тщательное исполнение заповедей.

– Значит, даже без этих видимых чудес и атрибутов Первого Храма, само место, посвященное Богу, и служение людей делали его святым… – задумчиво говорит Лиэль.

– Именно, – подтверждает Гай. – Как сказано в трактате Санхедрин, на листе 7а, благословение и святость зависят не столько от самого места или даже от священнослужителей, сколько от קהל – от общины, от народа. Народ был истинным носителем этой святости. И насколько хрупкой она могла быть, показывает, например, история рабби Зхарии бен Авкуласа из трактата Гитин 56б про Камца и Бар-Камца. Его чрезмерная, хотя и из благих побуждений, щепетильность в одном вопросе, по мнению рабби Йоханана, стала одной из причин, приведших к разрушению Храма. Это демонстрирует, как легко можно было утратить эту дарованную святость, если в народе не было единства, мудрости и моральной стойкости, даже если сам Храм стоял во всем своем внешнем великолепии. Камни Ирода, сколь бы прекрасны они ни были, являлись лишь оболочкой.

Лиэль кивает, глядя на величественное, но обреченное строение на экране.

– Камни как свидетели… Действительно, очень мощный образ. Получается, Ирод, сам того не ведая, построил памятник не только своему безмерному тщеславию, но и, невольно, несокрушимой вере тех самых людей, которых он одновременно и пытался умилостивить, и презирал, и боялся.

Экран мерцает, и обстановка меняется. Теперь это просторный зал во дворце Ирода в Иерусалиме, освещенный масляными светильниками.

– А вот, похоже, и реакция самого Ирода на тот ропот недовольства, – говорит Гай, когда сцена на экране снова меняется. – Подобный тому, что мы только что слышали от фарисеев в той полутемной комнате.

– Он уже заметно немолод, – замечает Лиэль, разглядывая фигуру царя. – Но все еще полон энергии, посмотри, как он ходит взад-вперед по этой роскошной, замысловатой мозаике. А рядом с ним, если не ошибаюсь, его доверенный советник и придворный историк Николай Дамасский. Какой у него, однако, сдержанный и предельно внимательный вид.

– Они смеют роптать! – Ирод резко останавливается, его голос звучит раздраженно, он сжимает кулаки. – Я дарую им мир, какого не знали их отцы! Процветание, безопасность на дорогах, которую обеспечивает моя твердая рука и союз с Римом! Я строю им такой Храм, какого не было от сотворения мира, затмевающий великолепием даже Храм Соломона! А они, эти фарисейские святоши, смеют шептаться по углам и роптать из-за игр в Кесарии или статуй, которые необходимы для демонстрации моей лояльности Риму! Без благосклонности Рима нас бы давно растерзали парфяне или набатеи! Они что, этого хотят?

– Государь, – мягко начинает Николай, – их можно понять. Они боятся утраты своей идентичности, растворения в безбрежном эллинском мире, который вы так цените. Их вера, их Закон – это все, что у них есть, это основа их существования на протяжении веков. Каждое новое изваяние, каждый чужеземный обычай, пусть даже введенный из политической необходимости, кажется им угрозой самому их существу.

– Угрозой?! – Ирод взрывается. – Я чту их традиции, где это возможно и где это не вредит стабильности государства! Я не чеканю своего изображения на монетах, как это делают другие цари-клиенты! Я сам совершаю паломничество в Храм и приношу богатые дары! Но мир изменился! Иудея не может оставаться изолированным анклавом, отгороженным от всех! Чтобы выжить и процветать, мы должны быть частью большого мира, торговать, заключать союзы! Я открываю им эти пути, а они цепляются за старые страхи! Они хотят, чтобы Иудея осталась захолустьем, вечно трепещущим перед соседями?

– Традиция имеет огромную силу, царь, – Николай Дамасский вздыхает. – Особенно когда она освящена веками и божественным авторитетом. Для них сохранение чистоты веры и обычаев предков превыше тех выгод, которые вы им предлагаете ценой, как им кажется, уступок чуждой культуре. Найти равновесие между этим и требованиями реальной политики – задача не из легких.

– Вечный конфликт между прагматизмом власти и глубинными верованиями народа, – тихо замечает Лиэль, глядя на терзания Ирода.

– Ирод пытался усидеть на двух стульях, – добавляет Гай. – Угодить могущественному Риму и одновременно не оттолкнуть окончательно своих подданных. Но это редко кому удается безболезненно, особенно когда эти два мира настолько различны. Этот баланс был слишком тонок.

= 10 =


Экран машины времени вновь оживает, показывая дату:  7 года до н.э.

– Гай, посмотри, как изменился Ирод… Годы и, похоже, постоянное напряжение оставили на нем свой отпечаток, – говорит Лиэль.

– Да, это уже закат его правления. И, как это часто бывает, он омрачен мрачными тенями, – отвечает Гай.

Перед ними предстает один из залов дворца Ирода в Иерусалиме. Освещение тусклое, создающее атмосферу заговора и подозрений. Ирод, заметно постаревший, но все еще сохраняющий властную осанку, сидит в тяжелом кресле. Его лицо изрезано морщинами, а в глазах горит лихорадочный огонь подозрительности. Рядом с ним, почти касаясь его уха, склонилась его сестра Саломея. Ее лицо выражает затаенную злобу и хитрость – она так и не простила Мариамне ее царского высокомерия и своего унижения. Чуть поодаль стоит Антипатр, старший сын Ирода от Дориды, его глаза бегают, а на губах играет заискивающая улыбка.

– Брат, – вкрадчиво шепчет Саломея, ее голос как змеиное шипение. – Ты помнишь, как их мать, эта гордячка Мариамна, презрительно относилась к нашей семье? Как она кичилась своей хасмонейской кровью? Ее сыновья, Александр и Аристобул, унаследовали ее спесь и ее ненависть к тебе. Они становятся слишком опасны. Народ их любит, ты же знаешь, как почитают у нас эту проклятую хасмонейскую кровь. Они видят в тебе лишь идумейского выскочку, узурпатора трона их деда, убийцу их матери! Клянусь тебе, они только и ждут твоего часа, чтобы отомстить за нее и захватить власть!

– Отец, – вступает Антипатр, стараясь придать своему голосу скорбные и преданные нотки. – Сестра говорит правду, как это ни горько признавать. Они насмехаются над тобой за твоей спиной, называют тебя тираном, пролившим невинную кровь их матери. Говорят, что ты стар и немощен, что твоя рука уже не так тверда, как прежде. Они плетут заговоры, собирают вокруг себя недовольных… Я сам слышал, как они похвалялись, что скоро Иудея увидит своих истинных царей, потомков Хасмонеев!

Ирод слушает, его лицо искажается от ярости, застарелой боли по казненной жене, в чьей невиновности он, втайне раскаивался, и всепоглощающего страха потерять власть. Воспоминания о том, как он, введенный в заблуждение ложными обвинениями в заговоре против его жизни и сфабрикованными его врагами слухами о её якобы супружеской неверности – обвинениями, которые особенно активно подогревала та же Саломея, – отдал приказ о казни Мариамны, теперь смешивались с леденящим страхом, что ее сыновья действительно жаждут мести за мать. Тени прошлого и призраки будущих предательств словно пляшут в его воспаленном сознании.

– Молчать! – рычит он, с трудом поднимаясь с кресла, его руки дрожат. – Довольно! Я покажу им, кто здесь царь! Я еще не выжил из ума, чтобы позволить этим щенкам, отродью той, что я так любил и так страшно ошибся, строить козни у меня под носом! Я вырву этот змеиный клубок интриг, даже если он свил гнездо в моем собственном доме, в моем собственном сердце!

Экран затемняется и вновь светлеет, показывая мрачную сцену судилища. Это происходит в Бейруте, под председательством римских официальных лиц, но по настоянию Ирода. Александр и Аристобул, все еще молодые и гордые, несмотря на цепи, стоят перед отцом, который выступает их главным обвинителем. Его лицо – непроницаемая маска, скрывающая, возможно, какие-то остатки отцовских чувств, если они еще были. Доказательства их вины туманны, основаны на доносах, слухах и вырванных под пытками признаниях.

Ирод обращается к судьям голосом, лишенным всяких эмоций, холодным и непреклонным, как удар меча:

– Они виновны. Виновны в государственной измене, в заговоре против своего отца и законного царя. По всем законам, божеским и человеческим, наказание за такое преступление может быть только одно. Смерть.

– Какой ужас… – шепчет Лиэль, отворачиваясь от экрана. – Сначала любимая жена, теперь сыновья от нее… Великий строитель, создатель такой красоты, пожирает собственных детей… Это чудовищно.

– Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно, Лиэль. И страх потерять ее толкает на самые чудовищные поступки. Казнь Мариамны стала той точкой невозврата, после которой паранойя Ирода только усиливалась. Иосиф Флавий подробно описывает эти семейные драмы, интриги Саломеи, коварство Антипатра, который сам, впрочем, не избежит отцовского гнева и будет казнен всего за пять дней до смерти самого Ирода. Это была настоящая трагедия шекспировского масштаба, разыгравшаяся в стенах иерусалимского дворца, – говорит Гай.

= 11 =
Экран машины времени переносит наблюдателей в 4 год до н.э. Перед ними предстает роскошный, но теперь уже мрачный дворец Ирода в Иерихоне, наполненный атмосферой приближающейся смерти.

– Какая гнетущая обстановка… Иерихон, зимний дворец Ирода. Но сейчас здесь нет и следа былого великолепия, – говорит Лиэль, всматриваясь в детали на экране.

– Да, это последние дни царя. Посмотри, какая страшная болезнь пожирает его изнутри. Мучения, должно быть, невыносимые, – отвечает Гай, его голос звучит тихо.

В центре просторной комнаты, на богато украшенном, но теперь кажущемся огромным и пустым ложе, лежит Ирод. Его вид ужасен. Тело распухло, кожа покрыта незаживающими язвами, дыхание прерывистое и хриплое. Его терзает невыносимый зуд и внутренний жар. Но даже в таком состоянии, на грани агонии, его глаза все еще горят остатками былой властности, и он отчаянно пытается контролировать ситуацию до последнего вздоха. Рядом с ним, бледный и испуганный, сидит писец с восковой табличкой и стилусом, готовый записывать каждое слово умирающего царя.

– Архелаю… – хрипит Ирод, с трудом выдавливая слова, задыхаясь после каждой фразы. – Моему сыну… Иудею… Самарию… Идумею… Он получит титул царя… – короткий, мучительный кашель прерывает его. – Антипе… другому сыну… Галилею… и Перею… Он будет тетрархом… Филиппу… сыну от Клеопатры Иерусалимской… Гавланитиду… Трахонею… Батанею… также тетрархом… – Новый приступ кашля, на этот раз с кровью, пачкающей дорогие покрывала. – Сестре моей… Саломее… города Ямнию… Азот… и Фазаелиду… в ее полное владение… Все это… это мое последнее завещание… Отправить немедля… императору Августу… на утверждение… немедля…

В этот момент, прерывая напряженную тишину, в покои, почти не стучась, вбегает запыхавшийся и бледный вестник, придворный чиновник.

– Великий царь! – выкрикивает он, падая на колени у ложа. – Ужасные новости из Иерусалима!

Ирод с трудом поворачивает голову, его глаза, налитые кровью, впиваются в вестника.

– Говори… быстро… – едва слышно сипит он.

– Царь, юнцы… фанатики… подстрекаемые софистами Иудой бен Саррифеем и Маттией бен Маргалотом… они… они сорвали золотого орла, которого ты повелел установить над Великими Воротами Храма! Они кричали, что это языческий идол, оскверняющий святыню!

Даже на смертном одре, эта новость вызывает в Ироде прилив чудовищной ярости. Он приподнимается на локтях, его лицо искажается гримасой гнева, на мгновение побеждая предсмертную немощь.

– Схватить! – из последних сил выкрикивает он, и в его голосе слышны прежние властные, не терпящие возражений нотки. – Всех! И этих… софистов-подстрекателей… тоже! Сжечь… живьем! Всех! Пусть знают… даже умирая… я остаюсь их царем… мою… власть… пусть помнят… – Он без сил падает обратно на подушки, тяжело дыша.

– Даже умирая, он остается тираном, – с дрожью в голосе произносит Лиэль, глядя на эту вспышку последней, бессильной жестокости.

– Этот золотой орел, установленный над входом в Храм, стал символом его двойственной политики, его попытки эллинизировать Иудею, примирить ее с Римом, и того яростного сопротивления, которое это вызывало у части народа. Его последняя воля и этот последний приказ о жестокой расправе лишь подчеркивают трагическую противоречивость его правления, – говорит Гай.

= 12 =
Экран машины времени гаснет на мгновение, а затем вновь загорается, показывая Иудею сразу после смерти Ирода Великого.

– Затишье перед бурей… или, скорее, буря сразу после затишья смерти тирана. Интересно, как отреагировал народ на его кончину, – говорит Лиэль.

– Увидишь сама. Пышность похорон не всегда отражает искренность скорби, – отвечает Гай.

На экране мелькают кадры грандиозной похоронной процессии. Тело Ирода несут на золотом одре, в окружении его германских телохранителей, фракийских воинов и придворных. Процессия медленно движется к Иродиону, его величественному мавзолею-крепости. Видны толпы людей, наблюдающих за шествием, но их лица скорее выражают любопытство и затаенное облегчение, нежели скорбь. Нет плача, нет стенаний, которые обычно сопровождают похороны любимого правителя.

Едва погребальные костры в Иродионе догорели, Иудея взрывается. Экран показывает сцены народных волнений в разных частях страны.

– Ирод умер – да прекратятся его тяготы! – доносятся крики из толпы, собравшейся перед дворцом Архелая, сына Ирода, в Иерусалиме.

– Его налоги разорили нас! Уменьшите поборы, чтобы мы могли жить!

– Сколько невинных пострадало от его гнева! Пересмотрите дела осужденных!

– Мы требуем от тебя, Архелай, судить по Закону Моисееву, а не по прихоти!

– Не будь таким же жестоким, как твой отец! Покажи нам милость!

– Если будешь нашим пастырем добрым, мы покоримся тебе. Если же нет – не примем твоей власти!

Из дворца выходит Архелай, молодой и неопытный, но уже унаследовавший отцовское высокомерие. Он пытается успокоить толпу, но его слова лишь подливают масла в огонь.

– Я рассмотрю ваши просьбы… – начинает он надменно, его голос дрожит от плохо скрываемого гнева и страха. – Но только после того, как божественный Август утвердит меня царем, как завещал мой отец! А сейчас – немедленно разойдитесь по домам, пока не случилось худшего! Не испытывайте моего терпения!

Толпа отвечает ему возмущенными криками и угрозами. Волнения перерастают в открытые восстания. Римский легат Сирии, Публий Квинктилий Вар, вынужден ввести легионы для наведения порядка. Экран показывает жестокие сцены подавления бунтов: горящие деревни, сражения на улицах городов, и, наконец, длинные ряды крестов вдоль дорог, на которых распяты тысячи повстанцев.

Римский центурион, суровый и непреклонный, стоит на фоне этой ужасающей картины и громогласно объявляет:

– Так будет с каждым, кто посмеет поднять руку на порядок, установленный Римом и его верными союзниками! Да послужит это уроком всем смутьянам!

– Завещание Ирода, даже будучи частично утвержденным Августом – ведь Архелай получил лишь титул этнарха, а не царя, как он надеялся, – не принесло мира Иудее. Наоборот, оно ввергло страну в еще больший хаос и кровопролитие, – говорит Гай, его голос звучит мрачно.

– Хрупкость созданной им империи стала очевидна сразу после его смерти. И Рим, не колеблясь, продемонстрировал, кто на самом деле является истинным хозяином в Иудее. Но почему, Гай? – спрашивает Лиэль.

– Почему его сыновья, унаследовавшие царство, так быстро все растеряли? Что им помешало удержать то, что он так долго и так жестоко строил?

– Во-первых, Лиэль, ни один из них и близко не обладал его качествами, – отвечает Гай. – Ни его политическим чутьем, ни его безжалостностью, ни той уникальной аурой личной власти.

– То есть, они были просто слабее? – уточняет Лиэль.

– Ирод был уникальным явлением, продуктом своего времени. Его сыновья – нет. Во-вторых, само завещание Ирода, разделившее царство, уже ослабило их, – продолжает Гай.

– Создало почву для внутренних раздоров? – предполагает Лиэль.

– Именно. А народная ненависть, копившаяся десятилетиями, выплеснулась, как только его железная хватка ослабла, – говорит Гай.

– Архелай же, к примеру, оказался еще более жестоким, но куда менее дальновидным правителем.

– И Рим, конечно, не остался в стороне? – спрашивает Лиэль.

– Разумеется. Ирод был ценным клиентом, пока обеспечивал стабильность. Его наследники быстро показали свою неспособность контролировать ситуацию. Это дало Августу и повод, и возможность вмешаться более решительно, – заключает Гай.

– И что же было дальше, Гай, после этого кровавого подавления и очевидной несостоятельности наследников? – спрашивает Лиэль, когда изображение на экране машины времени стабилизируется.

– Август, видя очевидную неспособность Архелая управлять и устав от непрекращающихся жалоб влиятельных иудейских делегаций на его жестокость и некомпетентность, через несколько лет принял довольно радикальное для того времени решение, – отвечает Гай.

= 13 =

Экран машины времени вспыхивает новой датой: 6 год н.э. На экране возникает просторный зал для аудиенций в императорском дворце. Мраморные колонны устремляются ввысь, к расписному потолку. Император Август, отмеченный печатью прожитых лет, но не утративший ни грамма своего властного достоинства, восседает на резном кресле, установленном на небольшом возвышении. Перед ним, согбенные усталостью и тяжестью своей миссии, стоят иудейские старейшины. Их одежды покрыты пылью долгих дорог, а на изборожденных морщинами лицах застыло отчаяние.

– Ого, какой зал! Посмотри на этот потолок, Гай! Какая роспись! А колонны из полированного мрамора… кажется, они упираются прямо в небо!

– Дворец Августа на Палатинском холме. Рим, 6 год нашей эры. Династический кризис в Иудее достиг точки кипения.

– Бедняги… Смотри, какие у них измученные лица. И одежда вся в пыли. Они, должно быть, проделали огромный путь.

В просторном зале для аудиенций, среди блеска и величия, тишина кажется густой и тяжелой. Йонатан, старейшина с белоснежной бородой, делает шаг вперед и совершает глубокий, почтительный поклон от пояса.

– О Божественный Август, Цезарь, спаситель мира! Услышь нас, твоих верных, но измученных подданных из далекой Иудеи! Мы пересекли моря и земли, чтобы воззвать к твоей справедливости!

– Мы больше не можем! – выдыхает Шимон, стоящий рядом, его голос дрожит от усталости и гнева. – Архелай, тот, кого ты в мудрости своей поставил править нами, оказался ядовитее скорпиона!

– Ирод, его отец, был жесток, да устрашится мир его имени! – подхватывает Элазар, самый молодой из них, его глаза горят праведным гневом. – Но этот сын превзошел его и в жестокости, и в безумстве!

– Дышать стало невозможно! Он душит нас налогами, отбирая у сирот последнюю лепешку! Наши древние законы, данные нам Всевышним, он топчет сапогами своих наемников! Кровь невинных течет по улицам Иерусалима, как дождевая вода!

– Мы умоляем тебя, о великий император, свет наш и надежда! – вновь возвышает голос Йонатан, простирая руки. – Избавь нас от этого тирана, от этого кровопийцы! Уж лучше нести ярмо прямого римского правления, где закон един для всех, чем такой царь, который пожирает собственный народ, как волк овец!

Август, чье лицо подобно маске из старого слонового камня, долго молчит. В зале не слышно ни вздоха. Лишь едва заметная складка меж его бровей говорит о напряженной работе мысли. Наконец, он медленно поворачивает голову к советникам.

– Довольно. – Голос императора спокоен, но в нем звенит холодный металл. – Я все услышал. Династия Ирода, как я вижу, окончательно доказала свою несостоятельность. Их бесконечные распри, их алчность и жестокость привели эту землю на самый край пропасти.

Он делает паузу, обводя взглядом старейшин, на лицах которых робкая надежда борется с многолетним отчаянием.

– Архелай будет немедленно смещен. И отправлен в ссылку в Галлию. Пусть там поразмыслит над своими деяниями. Отныне Иудея, а также Самария и Идумея, будут управляться напрямую Римом. Я учреждаю новую провинцию. И назначу туда префекта из всаднического сословия, человека испытанной честности и твердой руки, который будет ответственен непосредственно передо мной. Хватит смуты. Пора навести там железный римский порядок.

– Вот так, – произносит Лиэль, пока на экране разгневанный Архелай в спешке покидает свой дворец, а навстречу ему уже движется колонна римских легионеров. – Они сами об этом просили.

– Сами призвали Рим… – подхватывает Гай, не отрывая взгляда от экрана.

– …и получили его власть в полной, неразбавленной мере, – заканчивает Лиэль.

– Ироничный поворот, – соглашается Гай. – Утрата даже этой призрачной, формальной автономии, исчезновение последнего иродова царя из Иудеи – для многих это стало настоящим шоком.

– Особенно для тех, кто еще лелеял мечту о возвращении к славным временам Хасмонеев! – с энтузиазмом добавляет Лиэль. – Той эпохе, когда Иудея обладала реальной самостоятельностью, пусть и постоянно маневрируя между Селевкидами, а затем и Римом. Они мечтали о своем правителе-первосвященнике, а не о чужаке-идумее, посаженном на трон волей Рима!

На экране изможденные старейшины покидают императорский дворец. Их плечи распрямились, но в походке нет радости – лишь тяжелая задумчивость.

– Да услышит Всевышний молитвы наши... – шепчет Йонатан своим спутникам. – Может, хоть римский сапог будет легче иродовой плети.

– Не знаю, брат... – качает головой Шимон, оглядываясь на громаду дворца. – Чужеземцы в Святом Городе... Но ты прав. Хуже, чем при Архелае, быть уже не может.

– Кажется, не все были в восторге от перспективы прямого правления Рима, – замечает Лиэль.

= 14 =
Экран машины времени меняет картинку. Вспыхивает та же дата: 6 год н.э., но место действия сменяется. Величественный Рим исчезает, уступая место выжженным солнцем холмам Иудеи. По пыльным дорогам, среди оливковых рощ, снуют небольшие отряды римских солдат, сопровождающих людей в тогах с вощеными табличками в руках. Воздух пропитан не только пылью, но и глухим, сдержанным ропотом. Камера наезжает на дом простого крестьянина, в чью дверь без стука входит римский чиновник в сопровождении двух стражников.

– Так, слушайте меня внимательно и отвечайте быстро! – бросает чиновник, брезгливо оглядывая скромное жилище. – Я, Луций Корнелий, действую по указу легата Публия Сульпиция Квириния и волею императора. Проводится всеобщая перепись для установления справедливого налога. Имя главы семьи!

– Давид, сын Якова... – сдавленно отвечает хозяин дома, сжимая кулаки.

– Жена? Дети? Перечислить всех поименно! Немедленно!

– Жена моя Сарра... сыновья Иосиф и Вениамин...

– Прекрасно. Теперь имущество. – Луций делает пометку на табличке стилусом. – Сколько у тебя коз? Овец? Сколько оливковых деревьев в саду? Не смей утаивать ни одного! От этого зависит твоя подать во славу Рима и божественного Августа!

Когда римляне, закончив допрос, выходят, Сарра бросается к мужу.

– Они пересчитали все, Давид! Каждый кустик иссопа, каждую курицу! Они хотят знать все, чтобы обобрать нас до нитки! Это же рабство! Нас продают, как этот скот, который они так тщательно записывали!

– Тихо, женщина! – шипит Давид, выглядывая в окно. – Они еще рядом. Но ты права... права... Говорят, на севере, в Галилее, есть человек, Иуда, и с ним фарисей, которые призывают не покоряться...

Экран смещается на шумную площадь небольшого городка. На импровизированном возвышении из ящиков стоит человек с горящими глазами и громовым голосом – Иуда Галилеянин или Иуда из Гамалы, он же Йехуда hа-Глили. Вокруг него сгрудилась толпа.

– Братья! Сыны Авраама! Доколе мы будем терпеть это унижение?! – гремит голос Иуды. – Римляне пришли со своими списками, чтобы сделать нас своими рабами! Они хотят, чтобы мы платили дань смертному человеку, кесарю в Риме, когда у нас есть лишь один Царь и Владыка – Бог Небесный, Вседержитель!

Едва он закончил, как рядом с ним шагнул вперед человек в одеждах фарисея. Голос его был не громовым, но резал слух, как отточенная сталь.

– Иуда из Гамалы говорит вам правду! Закон наш, данный на Синае, гласит: «Господу, Богу твоему, поклоняйся и Ему одному служи!» Платить дань кесарю – это значит признавать другого господина! Это нарушение первой и главной заповеди! Я, Саддок, фарисей, говорю вам: нет праведности в покорности идолам! Сопротивление – это не бунт, это священный долг каждого, кто верен Завету!

– Молчи, безумец! – раздается из толпы испуганный голос пожилого торговца, прячущего глаза. – Ты навлечешь на наши головы гнев легионов! Они сожгут наши дома и убьют наших детей! Римский сапог тяжел, но лучше платить подать, чем не иметь, где жить!

– Трусость не спасет тебя, старик! – тут же выкрикивает молодой парень с горящим взором. – Они все равно заберут все! Иуда и праведный Саддок говорят истину! Лучше умереть с мечом в руке, чем на коленях!

Толпа гудит, расколотая страхом и гневом.

– Смотри, Гай, они действуют вместе! Иуда Галилеянин и фарисей Саддок, он же Цадок! – возбужденно шепчет Лиэль. – Пламенный трибун и строгий законник. Какая гремучая смесь! Иуда — это пламя, ярость, призыв к действию, понятный любому крестьянину. Но Саддок... Саддок — это совсем другое! Он дает этому движению богословское обоснование, легитимность в глазах народа! И ведь его имя, Цадок, означает «праведный»! Какая ирония и какая сила! Когда человек, чье имя — «справедливость», объявляет сопротивление священным долгом, это убеждает даже тех, кто боится меча. Это уже не просто бунт. Это рождение идеологии.

– Именно так. Иосиф Флавий назовет их учение «четвертой философией», поставив его в один ряд с учениями фарисеев, саддукеев и ессеев. Но с одним кардинальным отличием. Фарисеи стремились к исполнению Закона в повседневной жизни. Саддукеи держались за храмовый ритуал и аристократическую власть. Ессеи уходили в пустыню, ожидая конца времен. А эти провозгласили новый, четвертый путь: Бог — единственный правитель, а любая земная власть, особенно языческая, — это оскорбление Его. И борьба с ней — не политика, а религиозный акт. Этот союз харизматичного вождя с авторитетным фарисеем превратил глухой ропот в организованное движение. 

= 15 =

Экран машины времени вспыхивает новой датой: 26 год н.э. Перед нами Кесария Приморская, римская столица Иудеи. Блеск мрамора, шум прибоя и строгие линии римской архитектуры. В претории прокуратора Понтия Пилата воздух пропитан запахом соли и раздражения.

– Пятый день, прокуратор, – докладывает центурион, стараясь не смотреть в глаза начальнику. – Они не уходят. Они просто лежат на площади. Не кричат, не угрожают. Просто лежат и молчат. Мы не можем даже пройти к конюшням.

Пилат резким движением подходит к балкону. Внизу, под палящим иудейским солнцем, распласталось море тел. Тысячи людей – мужчины, женщины, старики – покрывали площадь живым ковром. Над ними стояла гнетущая, выжидательная тишина, более оглушительная, чем любые крики.

– Неслыханно! – шипит Пилат. Он поворачивается, и на площадь выходит глашатай. Но прежде чем он успевает что-то сказать, из толпы поднимается один из старейшин.
– Прокуратор! – его голос слаб от жажды, но тверд. – Наши тела – единственная стена, которая защитит святость Иерусалима! Прикажи своим солдатам перешагнуть через нас, если осмелишься! Но идолы с изображением кесаря в святой город не войдут!

Пилат смотрит на это безмолвное войско, на тысячи шей, готовых лечь под мечи его легионеров. Он понимает, что бойня сделает его посмешищем в Риме. Он резко поворачивается к центуриону.

– Убрать, – цедит он сквозь зубы так тихо, что слышит только адъютант. – Немедленно убрать эти штандарты из Иерусалима. Вернуть их сюда. Но я найду способ научить этот народ уважению.

Экран мерцает, дата меняется: 30 год н.э. Теперь мы в Иерусалиме, в зале для совещаний в крепости Антония, с видом на Храмовую гору. Пилат указывает на карту города.

– Ваш город задыхается без воды, особенно в дни праздников, когда сюда стекаются толпы. Я построю акведук! Чистая вода для всех – это благо, это цивилизация!

– Мы приветствуем твою заботу, прокуратор, – осторожно начинает первосвященник Каиафа, человек с глазами опытного политика. – Но откуда ты возьмешь средства? Казна провинции пуста.

– Средства есть, – с кривой усмешкой отвечает Пилат. – Вон там. – Он небрежно кивает в сторону сияющего на солнце Храма. – В вашей знаменитой сокровищнице. Корбан. Деньги, которые лежат мертвым грузом. Они пойдут на общее благо.

Лицо Каиафы, до этого непроницаемо-вежливое, мгновенно каменеет. Он бросает быстрый, панический взгляд на других священников, в чьих глазах уже плещется ярость.

– Прокуратор, ты не можешь этого сделать! – голос первосвященника теряет дипломатическую гладкость и становится резким. – Эти деньги – корбан! Это дар, посвященный Всевышнему! Каждая монета в этой сокровищнице – это обет, данный Богу человеком! Это не просто золото, это исполненные клятвы!

– Ваши клятвы и обеты не наполнят кувшины горожан! – отрезает Пилат, вставая. Его голос звенит сталью. – Я прокуратор Рима, а не хранитель ваших преданий! И я решаю, что является благом для этой провинции! Мне нужна вода, и я ее получу. А волю Рима мы сумеем защитить от любых крикунов. Решено.

– Какое феноменальное непонимание! – возбужденно говорит Лиэль. – Для Пилата это «нецелевой актив», замороженный капитал. Он мыслит категориями «бюджет-проект-результат». А «корбан» – это же не просто храмовая казна! Это совокупность тысяч личных обетов, данных Богу! Он хочет построить акведук из чужих молитв и клятв! Для него это инженерное решение, для них – кощунство вселенского масштаба.

– Пилат – продукт системы, – спокойно добавляет Гай. – Рим посылал в Иудею не тонких дипломатов, а жестких администраторов из всаднического сословия. Их задача — собирать налоги и подавлять мятежи, а не вникать в тонкости, что есть корбан, дар Богу, а что — fiscus, императорская казна. Пилат – это ярчайший пример того, как неэффективное и бесчувственное управление, абсолютно глухое к народу, которым оно правит, лишь усугубляет и без того взрывоопасную ситуацию.

= 16 =

= 16 =</text>
      <sha1>0h6ofg03pjfrwy7k6bntt26hm8pn7yr</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Рецепт:Салат Яичный</title>
    <ns>104</ns>
    <id>35026</id>
    <revision>
      <id>261276</id>
      <parentid>261137</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T13:44:24Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Erokhin</username>
        <id>39706</id>
      </contributor>
      <comment>/* См. также */</comment>
      <origin>261276</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="3285" sha1="gyjm74e9g055pte0cygli6z9gliurue" xml:space="preserve">{{Рецепт
 |Изображение = Egg_salad_01.jpg
 |Категория   = Салаты
 |Кухня = Британская кухня
 |Порций      = 
 |Время       = 
 |Сложность   = 
 |Энергетическая ценность = 
 |Ингредиенты = 
}}

'''Яичный салат''' ({{lang-en|egg salad}}) — салат, включающий измельчённые яйца (сваренные [[Рецепт:Яйца вкрутую|вкрутую]], или [[Рецепт:Яичница-болтунья|яичницу-болтунью]]), [[Рецепт:Горчица|горчицу]], [[Рецепт:Майонез|майонез]] и овощи, а также другие ингредиенты (напр., сельдерей).


== Салат Яичный 1&lt;ref name=&quot;Mmc&amp;d1940Pt1&quot; /&gt; ==
=== Состав ===
(на 100 человек; в рецепте указаны британские имперские меры веса и объёма)
* яйца: 100 шт
* салат-латук: 20 головок
* кресс-салат: 2 фунта (0,907 кг)
* помидоры: 5 фунтов (2,27 кг)
* свекла: 2 фунта (0,907 кг)
* масло растительное: 4 пинты (2,273 л)
* [[Рецепт:Уксус|уксус]]: 2 пинты (1,136 л)
=== Приготовление ===
# Сварить яйца [[Рецепт:Яйца вкрутую|вкрутую]] в течение 10 минут, очистить их от скорлупы. Латук вымыть, обрезать, вновь вымыть; перебрать кресс-салат, помидоры нарезать на четвертинки, а свеклу ломтиками.
# Измельчить внешние листья латука, а сердцевины разрезать на 6 или 8 частей вдоль.
# Положить измельченный латук в блюдо, сверху разложить нарезанные яйца, вокруг украсить кусочками свёклы, помидоров, кресс-салата и сердцевин латука и заправить салатной заправкой (хорошо перемешанная смесь растительного масла, уксуса, соли и перца).

== См. также ==
* [[Рецепт:Яйца вкрутую|яйца вкрутую]]
* [[Рецепт:Фаршированные яйца|фаршированные яйца]]
* [[Рецепт:Оливье|Оливье]]
* [[Рецепт:Яйца под майонезом|яйца под майонезом]]

== Примечания ==
{{примечания|refs=
&lt;ref name=&quot;Mmc&amp;d1940Pt1&quot;&gt;{{Книга
 |ответственный= 
 |заглавие     = Manual of military cooking and dietary. Part 1, General, 1940
 |часть        = 20. Egg salad.
 |место        = London
 |издательство = William Cloves &amp; Sons, Ltd., London and Beccles
 |год          = 1940
 |страницы     = 72
 |страниц      = 214
}}&lt;/ref&gt;
}}

== Ссылки ==
* {{Youtube|wZuWo5WLflI|Яичный салат (eda.ru)|logo=1}}{{ref-ru}}
* {{Youtube|epOZ-WPO3h8|Easy Egg Salad with Jacques Pépin|logo=1}}{{ref-en}}</text>
      <sha1>gyjm74e9g055pte0cygli6z9gliurue</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров/1</title>
    <ns>2</ns>
    <id>35027</id>
    <revision>
      <id>261284</id>
      <timestamp>2025-06-10T15:01:46Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ы</comment>
      <origin>261284</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="8793" sha1="bnch5jmrw7g7cp2zbgct2bl4gm3nn1h" xml:space="preserve">
План Повествования: Два Мира на Пороге Войны

Часть 1: Буря надвигается (37-66 гг. н.э.)

(В этой части мы параллельно наблюдаем за нарастающим безумием в Риме и закипающей яростью в Иудее).

Блок А: Взгляд из Рима – Кризис Империи

Сцена 1: Божественный Безумец (37-41 гг. н.э.).

* Воцарение Калигулы.

* Его приказ установить свою статую в Иерусалимском Храме. Это действие напрямую связывает имперский центр с провинцией и сеет первые семена массового гнева.

* Символы деспотизма: обожествление себя, конь Инцитат.

* Убийство Калигулы. В Иудее это воспринимается как божественное вмешательство.

Сцена 2: Неожиданный Император и временная передышка (41-54 гг. н.э.).

* Воцарение Клавдия.

* Фокус Рима смещается на завоевание Британии. Для Иудеи наступает период относительного затишья, но подспудное напряжение никуда не исчезает.

Сцена 3: Тиран-артист и поиск врагов (54-66 гг. н.э.).

* Воцарение Нерона.

* Великий пожар в Риме (64 г.). Нерон обвиняет христиан, создавая прецедент жестокого преследования религиозных меньшинств и демонстрируя свою непредсказуемость.

Блок Б: Взгляд из Иудеи – Котел на грани кипения

Сцена 4: Рождение в неспокойное время (37 г. н.э.).

* В год восшествия на престол Калигулы в Иерусалиме рождается Йосеф бен Маттитьяу (будущий Флавий).

* Представление его мира: аристократическая семья священников и Хасмонеев, величие Храма, но воздух уже пропитан страхом перед непредсказуемым императором в Риме.

Сцена 5: Четыре ответа на один вопрос (40-60-е гг. н.э.).

* На фоне римских провокаций (особенно плана Калигулы) и неэффективного управления, в иудейском обществе кристаллизуются четыре основных пути:

* Саддукеи: Сотрудничать с Римом, чтобы сохранить Храм и власть.

* Фарисеи: Уйти вглубь Закона, сохранить веру через доскональное соблюдение правил в ожидании вмешательства Бога. Йосеф, повзрослев, выбирает их путь.

* Ессеи: Бежать от грешного мира в пустыню (Кумран).

* Зилоты и Сикарии: Сражаться. Считать любое подчинение Риму предательством Бога. Вести партизанскую и террористическую войну.

* Кратко упоминаются Самаритяне как еще один фактор внутреннего раскола.

Сцена 6: Последняя капля (66 г. н.э.).

* Жестокость и грабежи последнего прокуратора Гессия Флора переполняют чашу терпения.

* Начинается Великое Восстание. Иерусалим захвачен повстанцами.

Часть 2: Всепоглощающее пламя войны (66-73 гг. н.э.)

(Здесь две сюжетные линии сливаются в одну).

Сцена 7: Рим наносит ответный удар (67 г. н.э.).

* Нерон отправляет своего лучшего генерала Веспасиана для подавления мятежа.

* Йосеф Флавий, ставший одним из командиров повстанцев, возглавляет оборону Галилеи.

* Осада Йотапаты, пленение Йосефа и его пророчество Веспасиану.

Сцена 8: Год Четырех Императоров (68-69 гг. н.э.).

* Хаос в Риме: Нерон совершает самоубийство. Империя погружается в гражданскую войну.

* Парад императоров: Гальба, Отон, Вителлий. Ключевой момент: не имея отношения к династии, они добавляют к своим именам титул «Цезарь», чтобы узаконить власть. Титул окончательно отрывается от фамилии. После свержения Нерона к власти приходят люди, не имеющие никакого отношения к семье Цезаря (Гальба, Отон, Вителлий). И что они делают в первую очередь, чтобы узаконить свою власть? Они добавляют к своему имени титул «Цезарь». Именно в этот момент «Цезарь» окончательно перестает быть фамилией и становится официальным титулом правящего императора. 

* Восход Флавиев: Легионы на востоке провозглашают Веспасиана императором. Пророчество Йосефа сбывается.

Сцена 9: Трагедия Иерусалима (70 г. н.э.).

* Веспасиан отправляется в Рим, чтобы закрепить свою власть. Осаду Иерусалима возглавляет его сын, Тит.

* Безумие внутри стен: В осажденном городе идет гражданская война между фракциями повстанцев. Зилоты сжигают городские запасы продовольствия, чтобы отрезать все пути к отступлению и заставить население сражаться до последнего.

* Рождение будущего: Пока город пожирает сам себя, мудрец Йоханан бен Закай совершает побег (легенда о гробе) и получает от римлян разрешение основать академию в Явне.

* Апогей: Римляне прорываются в город. Второй Храм разрушен.

Сцена 10: Последний акт – Масада (73 г. н.э.).

* Война окончена, но последний очаг сопротивления остается.

* Осада крепости Масада.

* Речь Элеазара бен Яира и коллективное самоубийство защитников.

Часть 3: Жизнь на руинах

Сцена 11: История пишется победителями (70-90-е гг. н.э.).

* Йосеф Флавий, теперь уже клиент новой императорской династии Флавиев, живет в Риме.

* Он пишет свои труды – «Иудейскую войну» и «Иудейские древности», создавая основной, хоть и противоречивый, исторический нарратив этих событий.

Сцена 12: Итоги и новое начало.

* Демографическая катастрофа в Иудее.

* Судьба фракций: саддукеи и ессеи исчезают; зилоты становятся легендой; фарисеизм, трансформированный мудрецами Явне, закладывает основу современного Раввинистического иудаизма, который позволит народу выжить без Храма и государства.</text>
      <sha1>bnch5jmrw7g7cp2zbgct2bl4gm3nn1h</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Безумство императоров</title>
    <ns>2</ns>
    <id>35028</id>
    <revision>
      <id>261287</id>
      <timestamp>2025-06-10T15:23:12Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ф</comment>
      <origin>261287</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5852" sha1="t9527vtt2t7apkp0cqba1j893pfmw4w" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — шепчет Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.</text>
      <sha1>t9527vtt2t7apkp0cqba1j893pfmw4w</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261289</id>
      <parentid>261287</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T15:29:58Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ы</comment>
      <origin>261289</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5854" sha1="qlfvoxnqxly4eumjsqdu4ffaaw2b3v7" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.</text>
      <sha1>qlfvoxnqxly4eumjsqdu4ffaaw2b3v7</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261304</id>
      <parentid>261289</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T16:01:21Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ы</comment>
      <origin>261304</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="12675" sha1="4ygdu8s058tmenzf8gb7rfzccylds41" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.</text>
      <sha1>4ygdu8s058tmenzf8gb7rfzccylds41</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261305</id>
      <parentid>261304</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T16:04:42Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ы</comment>
      <origin>261305</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="15413" sha1="lcknv14hfo56rvy6y32yeggsyk1vnqt" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.</text>
      <sha1>lcknv14hfo56rvy6y32yeggsyk1vnqt</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261306</id>
      <parentid>261305</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T16:35:42Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ы</comment>
      <origin>261306</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="19613" sha1="ed00ll1dclui04f37766cgq01j0w7vu" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.</text>
      <sha1>ed00ll1dclui04f37766cgq01j0w7vu</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261307</id>
      <parentid>261306</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T16:45:17Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ы</comment>
      <origin>261307</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="23793" sha1="6di2fedqciombw68du71sry0hbvmr0b" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.</text>
      <sha1>6di2fedqciombw68du71sry0hbvmr0b</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261309</id>
      <parentid>261307</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T17:20:56Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ы</comment>
      <origin>261309</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="30105" sha1="czod7fs57onx2euktgaku90ouvz8we1" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.</text>
      <sha1>czod7fs57onx2euktgaku90ouvz8we1</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261310</id>
      <parentid>261309</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T17:37:05Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>s</comment>
      <origin>261310</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="36231" sha1="fikw08cwbhji5q0z740wpuhxcx5qxzw" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.</text>
      <sha1>fikw08cwbhji5q0z740wpuhxcx5qxzw</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261311</id>
      <parentid>261310</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T17:40:38Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>s</comment>
      <origin>261311</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="40035" sha1="mz899ktfdeyqmvo7egpx7k3ttwxr5cq" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, конец 66 года н.э. Роскошная вилла Нерона. Император, одетый в греческий хитон, окружен поэтами и музыкантами. Он с увлечением обсуждает предстоящие гастроли по Греции.

— ...и тогда, в Олимпии, я выступлю не только как кифаред, но и как трагический актер! — восторженно говорит Нерон. — Мой голос должен потрясти Элладу!

В зал осторожно входит вестник, его лицо выражает крайнюю тревогу.

— Божественный, вести из Сирии...

— Что там еще? — недовольно морщится Нерон. — Надеюсь, не очередные жалобы на прокураторов.

— Легат Сирии, Цестий Галл... он разбит. Двенадцатый легион... он потерял своего орла под стенами Иерусалима.

В зале воцаряется тишина. Музыканты опускают инструменты. Потерять орла легиона — это несмываемый позор для всей армии.

— Разбиты? — ледяным тоном переспрашивает Нерон. Он встает, отбрасывая кифару. Артистическая маска слетает с его лица, обнажая ярость тирана. — Какие-то иудейские фанатики разбили римский легион? Они что, возомнили себя Ганнибалом?

Он начинает мерить шагами зал.

— Мне нужен лучший. Мне нужен мясник. Солдат, а не политик. Тот, кто не будет вести переговоров. Тот, кто сотрет их города в пыль.
Он резко останавливается.

— Веспасиан. Тит Флавий Веспасиан.

Один из сенаторов, бледнея, осмеливается подать голос.

— Но, Цезарь... он же из незнатного рода... и он заснул на одном из твоих выступлений...

Нерон пронзает его взглядом.

— Именно поэтому! Он — солдат до мозга костей, а не придворный льстец. Ему плевать на политику, ему нужна только победа. И у него есть два сына, таких же пса войны, как и он сам. Послать за Веспасианом! Дать ему три легиона. Пусть утопит эту Иудею в крови!

— Веспасиан, — задумчиво говорит Лиэль. — Не из старой аристократии, выходец из семьи сборщиков налогов. Человек, сделавший себя сам на полях сражений в Германии и Британии.

— Идеальный кандидат, — подтверждает Гай. — Нерон боится популярных аристократов, которые могут угрожать его власти. А Веспасиан — просто эффективный инструмент. Жесткий, опытный, не амбициозный в политике. По крайней мере, так кажется Нерону.</text>
      <sha1>mz899ktfdeyqmvo7egpx7k3ttwxr5cq</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261312</id>
      <parentid>261311</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T17:46:35Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ыы</comment>
      <origin>261312</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="44191" sha1="hz3gn99uilwvq8rmx10psn0lqkkixer" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, конец 66 года н.э. Роскошная вилла Нерона. Император, одетый в греческий хитон, окружен поэтами и музыкантами. Он с увлечением обсуждает предстоящие гастроли по Греции.

— ...и тогда, в Олимпии, я выступлю не только как кифаред, но и как трагический актер! — восторженно говорит Нерон. — Мой голос должен потрясти Элладу!

В зал осторожно входит вестник, его лицо выражает крайнюю тревогу.

— Божественный, вести из Сирии...

— Что там еще? — недовольно морщится Нерон. — Надеюсь, не очередные жалобы на прокураторов.

— Легат Сирии, Цестий Галл... он разбит. Двенадцатый легион... он потерял своего орла под стенами Иерусалима.

В зале воцаряется тишина. Музыканты опускают инструменты. Потерять орла легиона — это несмываемый позор для всей армии.

— Разбиты? — ледяным тоном переспрашивает Нерон. Он встает, отбрасывая кифару. Артистическая маска слетает с его лица, обнажая ярость тирана. — Какие-то иудейские фанатики разбили римский легион? Они что, возомнили себя Ганнибалом?

Он начинает мерить шагами зал.

— Мне нужен лучший. Мне нужен мясник. Солдат, а не политик. Тот, кто не будет вести переговоров. Тот, кто сотрет их города в пыль.
Он резко останавливается.

— Веспасиан. Тит Флавий Веспасиан.

Один из сенаторов, бледнея, осмеливается подать голос.

— Но, Цезарь... он же из незнатного рода... и он заснул на одном из твоих выступлений...

Нерон пронзает его взглядом.

— Именно поэтому! Он — солдат до мозга костей, а не придворный льстец. Ему плевать на политику, ему нужна только победа. И у него есть два сына, таких же пса войны, как и он сам. Послать за Веспасианом! Дать ему три легиона. Пусть утопит эту Иудею в крови!

— Веспасиан, — задумчиво говорит Лиэль. — Не из старой аристократии, выходец из семьи сборщиков налогов. Человек, сделавший себя сам на полях сражений в Германии и Британии.

— Идеальный кандидат, — подтверждает Гай. — Нерон боится популярных аристократов, которые могут угрожать его власти. А Веспасиан — просто эффективный инструмент. Жесткий, опытный, не амбициозный в политике. По крайней мере, так кажется Нерону.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, конец 66 года н.э. Один из залов Храмового комплекса, где собрался совет восставших — временное правительство новой, свободной Иудеи. Воздух пропитан не духом Закона, а запахом стали и эйфорией недавней победы. Заседанием руководят не столько старые священники, сколько новые лидеры, закаленные в первых боях.

— Победа над Цестием Галлом — это великое чудо! — говорит бывший первосвященник Анан, его голос звучит весомо, пытаясь умерить слишком буйную радость. — Но не стоит обманываться. Рим пришлет нового генерала. И новые легионы. Мы должны организовать оборону всей страны, а не только праздновать в Иерусалиме!

— Галилея! — выкрикивает другой член совета. — Это ключ! Именно оттуда, с севера, они ударят в первую очередь! Там плодородные земли, чтобы кормить армию, и города, которые могут стать их базами. Мы должны послать туда лучшего.

Начинается спор.

— Лучший — это воин! Тот, кто уже пролил римскую кровь! — кричит один из лидеров зилотов.

— Нет! — возражает Анан. — Нам нужен не просто воин, но и организатор. Тот, кто сможет объединить разрозненные галилейские города, собрать ополчение, укрепить стены. Тот, кого будут слушать и старейшины, и простолюдины.

Взгляды обращаются к Йосефу бен Маттитьяу. Он молод, ему нет и тридцати, но он уже известен своим умом и происхождением.

— Ты! — говорит Анан, указывая на него. — Ты из рода Хасмонеев. Твоя фамилия заставит их слушать. Ты учен и знаешь, как управлять. Отправляйся в Галилею! Стань их стратегом!

Йосеф встает. Его лицо серьезно.

— Я приму эту честь. И эту ношу. Я сделаю все, чтобы Галилея стала неприступной стеной на пути римлян.

— Он получает Галилею, — с тревогой в голосе говорит Лиэль. — Самый опасный участок. Первый удар придется именно по нему.

— И это не случайность, — замечает Гай. — Анан и другие умеренные в этом новом правительстве боятся радикалов-зилотов больше, чем римлян. Они надеются, что Йосеф, аристократ и фарисей, сможет удержать Галилею не только от легионов, но и от скатывания в полный хаос и фанатизм, который исповедуют зилоты.

— Они дают ему пост, на котором невозможно победить, — понимает Лиэль.

— Они дают ему пост, на котором ему придется сделать выбор, — поправляет Гай. — И этот выбор определит всю его дальнейшую жизнь.</text>
      <sha1>hz3gn99uilwvq8rmx10psn0lqkkixer</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261313</id>
      <parentid>261312</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T17:50:10Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ыыы</comment>
      <origin>261313</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="44198" sha1="7a37vwtgblggsi8ba7wpuyok9jvorl9" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, конец 66 года н.э. Роскошная вилла Нерона. Император, одетый в греческий хитон, окружен поэтами и музыкантами. Он с увлечением обсуждает предстоящие гастроли по Греции.

— ...и тогда, в Олимпии, я выступлю не только как кифаред, но и как трагический актер! — восторженно говорит Нерон. — Мой голос должен потрясти Элладу!

В зал осторожно входит вестник, его лицо выражает крайнюю тревогу.

— Божественный, вести из Сирии...

— Что там еще? — недовольно морщится Нерон. — Надеюсь, не очередные жалобы на прокураторов.

— Легат Сирии, Цестий Галл... он разбит. Двенадцатый легион... он потерял своего орла под стенами Иерусалима.

В зале воцаряется тишина. Музыканты опускают инструменты. Потерять орла легиона — это несмываемый позор для всей армии.

— Разбиты? — ледяным тоном переспрашивает Нерон. Он встает, отбрасывая кифару. Артистическая маска слетает с его лица, обнажая ярость тирана. — Какие-то иудейские фанатики разбили римский легион? Они что, возомнили себя Ганнибалом?

Он начинает мерить шагами зал.

— Мне нужен лучший. Мне нужен мясник. Солдат, а не политик. Тот, кто не будет вести переговоров. Тот, кто сотрет их города в пыль.
Он резко останавливается.

— Веспасиан. Тит Флавий Веспасиан.

Один из сенаторов, бледнея, осмеливается подать голос.

— Но, Цезарь... он же из незнатного рода... и он заснул на одном из твоих выступлений...

Нерон пронзает его взглядом.

— Именно поэтому! Он — солдат до мозга костей, а не придворный льстец. Ему плевать на политику, ему нужна только победа. И у него есть два сына, таких же пса войны, как и он сам. Послать за Веспасианом! Дать ему три легиона. Пусть утопит эту Иудею в крови!

— Веспасиан, — задумчиво говорит Лиэль. — Не из старой аристократии, выходец из семьи сборщиков налогов. Человек, сделавший себя сам на полях сражений в Германии и Британии.

— Идеальный кандидат, — подтверждает Гай. — Нерон боится популярных аристократов, которые могут угрожать его власти. А Веспасиан — просто эффективный инструмент. Жесткий, опытный, не амбициозный в политике. По крайней мере, так кажется Нерону.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, конец 66 года н.э. Один из залов Храмового комплекса, где собрался совет восставших — временное правительство новой, свободной Иудеи. Воздух пропитан не духом Закона, а запахом стали и эйфорией недавней победы. Заседанием руководят не столько старые священники, сколько новые лидеры, закаленные в первых боях.

— Победа над Цестием Галлом — это великое чудо! — говорит бывший первосвященник Анан, его голос звучит весомо, пытаясь умерить слишком буйную радость. — Но не стоит обманываться. Рим пришлет нового генерала. И новые легионы. Мы должны организовать оборону всей страны, а не только праздновать в Иерусалиме!

— Галилея! — выкрикивает другой член совета. — Это ключ! Именно оттуда, с севера, они ударят в первую очередь! Там плодородные земли, чтобы кормить армию, и города, которые могут стать их базами. Мы должны послать туда лучшего.

Начинается спор.

— Лучший — это воин! Тот, кто уже пролил римскую кровь! — кричит один из лидеров зилотов.

— Нет! — возражает Анан. — Нам нужен не просто воин, но и организатор. Тот, кто сможет объединить разрозненные галилейские города, собрать ополчение, укрепить стены. Тот, кого будут слушать и старейшины, и простолюдины.

Взгляды обращаются к Йосефу бен Маттитьяу. Он молод, ему нет и тридцати, но он уже известен своим умом и происхождением.

— Ты! — говорит Анан, указывая на него. — Ты из рода Хасмонеев. Твоя фамилия заставит их слушать. Ты учен и знаешь, как управлять. Отправляйся в Галилею! Стань их стратегом!

Йосеф встает. Его лицо серьезно.

— Я приму эту честь. И эту ношу. Я сделаю все, чтобы Галилея стала неприступной стеной на пути римлян.

— Он получает Галилею, — с тревогой в голосе говорит Лиэль. — Самый опасный участок. Первый удар придется именно по нему.

— И это не случайность, — замечает Гай. — Анан и другие умеренные в этом новом правительстве боятся радикалов-зилотов больше, чем римлян. Они надеются, что Йосеф, аристократ и фарисей, сможет удержать Галилею не только от легионов, но и от скатывания в полный хаос и фанатизм, который исповедуют зилоты.

— Они дают ему пост, на котором невозможно победить, — понимает Лиэль.

— Они дают ему пост, на котором ему придется сделать выбор, — поправляет Гай. — И этот выбор определит всю его дальнейшую жизнь.

= 1 =</text>
      <sha1>7a37vwtgblggsi8ba7wpuyok9jvorl9</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261314</id>
      <parentid>261313</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T17:51:56Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 1 */ в</comment>
      <origin>261314</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="51064" sha1="k99ubi534rmttkxpkyvi999sd8jmiyx" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, конец 66 года н.э. Роскошная вилла Нерона. Император, одетый в греческий хитон, окружен поэтами и музыкантами. Он с увлечением обсуждает предстоящие гастроли по Греции.

— ...и тогда, в Олимпии, я выступлю не только как кифаред, но и как трагический актер! — восторженно говорит Нерон. — Мой голос должен потрясти Элладу!

В зал осторожно входит вестник, его лицо выражает крайнюю тревогу.

— Божественный, вести из Сирии...

— Что там еще? — недовольно морщится Нерон. — Надеюсь, не очередные жалобы на прокураторов.

— Легат Сирии, Цестий Галл... он разбит. Двенадцатый легион... он потерял своего орла под стенами Иерусалима.

В зале воцаряется тишина. Музыканты опускают инструменты. Потерять орла легиона — это несмываемый позор для всей армии.

— Разбиты? — ледяным тоном переспрашивает Нерон. Он встает, отбрасывая кифару. Артистическая маска слетает с его лица, обнажая ярость тирана. — Какие-то иудейские фанатики разбили римский легион? Они что, возомнили себя Ганнибалом?

Он начинает мерить шагами зал.

— Мне нужен лучший. Мне нужен мясник. Солдат, а не политик. Тот, кто не будет вести переговоров. Тот, кто сотрет их города в пыль.
Он резко останавливается.

— Веспасиан. Тит Флавий Веспасиан.

Один из сенаторов, бледнея, осмеливается подать голос.

— Но, Цезарь... он же из незнатного рода... и он заснул на одном из твоих выступлений...

Нерон пронзает его взглядом.

— Именно поэтому! Он — солдат до мозга костей, а не придворный льстец. Ему плевать на политику, ему нужна только победа. И у него есть два сына, таких же пса войны, как и он сам. Послать за Веспасианом! Дать ему три легиона. Пусть утопит эту Иудею в крови!

— Веспасиан, — задумчиво говорит Лиэль. — Не из старой аристократии, выходец из семьи сборщиков налогов. Человек, сделавший себя сам на полях сражений в Германии и Британии.

— Идеальный кандидат, — подтверждает Гай. — Нерон боится популярных аристократов, которые могут угрожать его власти. А Веспасиан — просто эффективный инструмент. Жесткий, опытный, не амбициозный в политике. По крайней мере, так кажется Нерону.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, конец 66 года н.э. Один из залов Храмового комплекса, где собрался совет восставших — временное правительство новой, свободной Иудеи. Воздух пропитан не духом Закона, а запахом стали и эйфорией недавней победы. Заседанием руководят не столько старые священники, сколько новые лидеры, закаленные в первых боях.

— Победа над Цестием Галлом — это великое чудо! — говорит бывший первосвященник Анан, его голос звучит весомо, пытаясь умерить слишком буйную радость. — Но не стоит обманываться. Рим пришлет нового генерала. И новые легионы. Мы должны организовать оборону всей страны, а не только праздновать в Иерусалиме!

— Галилея! — выкрикивает другой член совета. — Это ключ! Именно оттуда, с севера, они ударят в первую очередь! Там плодородные земли, чтобы кормить армию, и города, которые могут стать их базами. Мы должны послать туда лучшего.

Начинается спор.

— Лучший — это воин! Тот, кто уже пролил римскую кровь! — кричит один из лидеров зилотов.

— Нет! — возражает Анан. — Нам нужен не просто воин, но и организатор. Тот, кто сможет объединить разрозненные галилейские города, собрать ополчение, укрепить стены. Тот, кого будут слушать и старейшины, и простолюдины.

Взгляды обращаются к Йосефу бен Маттитьяу. Он молод, ему нет и тридцати, но он уже известен своим умом и происхождением.

— Ты! — говорит Анан, указывая на него. — Ты из рода Хасмонеев. Твоя фамилия заставит их слушать. Ты учен и знаешь, как управлять. Отправляйся в Галилею! Стань их стратегом!

Йосеф встает. Его лицо серьезно.

— Я приму эту честь. И эту ношу. Я сделаю все, чтобы Галилея стала неприступной стеной на пути римлян.

— Он получает Галилею, — с тревогой в голосе говорит Лиэль. — Самый опасный участок. Первый удар придется именно по нему.

— И это не случайность, — замечает Гай. — Анан и другие умеренные в этом новом правительстве боятся радикалов-зилотов больше, чем римлян. Они надеются, что Йосеф, аристократ и фарисей, сможет удержать Галилею не только от легионов, но и от скатывания в полный хаос и фанатизм, который исповедуют зилоты.

— Они дают ему пост, на котором невозможно победить, — понимает Лиэль.

— Они дают ему пост, на котором ему придется сделать выбор, — поправляет Гай. — И этот выбор определит всю его дальнейшую жизнь.

= 1 =

Экран машины времени проявляет изображение: Галилея, 67 год н.э. Крепость Йотапата, она же Йодфата, вырубленная в скалах. Стены дрожат от ударов римского тарана. Каменные ядра, выпускаемые баллистами, с грохотом врезаются в укрепления.

— Они подвезли еще один таран! — кричит один из защитников, его лицо черно от копоти и пыли.

— Больше камней на левый фланг! — командует Йосеф, мечась по стене. Он спокоен, но в его глазах — смертельная усталость. — Мочите шкуры! Заливайте их огонь водой!

— Сорок семь дней, — тихо говорит Лиэль, глядя на адскую картину. — Сорок семь дней они держались. Это не битва. Это методичное перемалывание людей камнем и железом.

— Римская инженерия против отчаянного мужества, — ровно отвечает Гай. — Итог всегда предопределен. Вопрос лишь в цене.

Изображение резко меняется. Темная, сырая пещера. Снаружи доносятся крики убиваемых и торжествующий рев римлян. В пещере — Йосеф и около сорока его уцелевших воинов.

— Они прорвались. Город пал, — шепчет один.

— Лучше умереть своей рукой, чем стать рабом или игрушкой для их триумфа! — говорит другой, вытаскивая меч. — Таков наш закон!

— Да! Мы умрем как свободные люди! — его поддерживают остальные.

Йосеф встает между ними и обнаженными клинками.

— Братья! Остановитесь! Разве самоубийство — не больший грех, чем плен? Разве мы имеем право отнимать жизнь, которую дал нам Всевышний?

— Ты трус! — кричат ему. — Ты хочешь сдаться!

— Нет! — голос Йосефа обретает силу. — Но и умирать по своей воле мы не должны. Бросим жребий. Пусть один убьет другого, по воле слепого случая, пока не останется последний. Так ни на ком не будет греха самоубийства.

— Какая хитрость... — бормочет Лиэль. — Он спорит не с их мужеством, а с их теологией.

— Он спорит за свою жизнь, — уточняет Гай. — И делает это как гениальный математик и психолог. Выжить в такой лотерее, оставшись последним, — это не удача. Это расчет.

Экран показывает финал &quot;лотереи&quot;. В пещере остаются только двое — Йосеф и еще один воин.

— Нам не нужно убивать друг друга, — говорит Йосеф. — Мы можем жить.

Воин, измученный и сломленный, опускает меч.

Новая сцена. Лагерь Веспасиана. Порядок, дисциплина, ряды палаток. В шатер полководца вводят Йосефа — грязного, в рваной одежде, но с гордо поднятой головой. Веспасиан, коренастый, практичный, с лицом, обветренным в десятках кампаний, разглядывает его без интереса. Рядом стоит его сын, Тит.

— Так это и есть тот самый стратег Галилеи? — лениво говорит Веспасиан. — Заковать и отправить в Рим. Пусть Нерон решает, что с ним делать.

— Постой! — голос Йосефа звучит неожиданно властно. — Я не обычный пленник. Я — посланник от Бога!

Тит с любопытством смотрит на отца. Веспасиан хмурится.

— Позволь ему говорить, отец, — произносит Тит.

— Слушай меня, Веспасиан, — говорит Йосеф, глядя прямо в глаза римскому генералу. — Ты думаешь, ты пленил Йосефа. Но я говорю тебе: ты — не мой господин. Еще нет. Ты и твой сын, вы оба будете цезарями! Императорами Рима! Бог послал меня возвестить это тебе. А когда ты станешь императором, вспомни того, кто первым предсказал твое величие.

Наступает тишина. Веспасиан долго смотрит на пленника. На его лице — смесь недоверия, суеверного страха и холодного расчета.

— Оставить его, — наконец приказывает он. — Но держать в цепях. Посмотрим, сбудется ли пророчество этого иудея.

— Невероятно! — выдыхает Лиэль. — Он превратил свое полное поражение в спасение! Это была настоящая искра пророчества? Или самая блестящая и дерзкая ложь в истории?

— Это был гениальный политический анализ, — заключает Гай. — Династия Юлиев-Клавдиев трещала по швам. Нерон был ненавистен и Сенату, и армии. Любой успешный генерал мог стать следующим императором. Йосеф не предсказал будущее. Он просто прочел настоящее лучше, чем сам Веспасиан. И сделал ставку на свою жизнь. 

= 2 =</text>
      <sha1>k99ubi534rmttkxpkyvi999sd8jmiyx</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261315</id>
      <parentid>261314</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T17:56:35Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>s</comment>
      <origin>261315</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="57062" sha1="seymnljoas1sxlhfb595u6wzdb33tyy" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, конец 66 года н.э. Роскошная вилла Нерона. Император, одетый в греческий хитон, окружен поэтами и музыкантами. Он с увлечением обсуждает предстоящие гастроли по Греции.

— ...и тогда, в Олимпии, я выступлю не только как кифаред, но и как трагический актер! — восторженно говорит Нерон. — Мой голос должен потрясти Элладу!

В зал осторожно входит вестник, его лицо выражает крайнюю тревогу.

— Божественный, вести из Сирии...

— Что там еще? — недовольно морщится Нерон. — Надеюсь, не очередные жалобы на прокураторов.

— Легат Сирии, Цестий Галл... он разбит. Двенадцатый легион... он потерял своего орла под стенами Иерусалима.

В зале воцаряется тишина. Музыканты опускают инструменты. Потерять орла легиона — это несмываемый позор для всей армии.

— Разбиты? — ледяным тоном переспрашивает Нерон. Он встает, отбрасывая кифару. Артистическая маска слетает с его лица, обнажая ярость тирана. — Какие-то иудейские фанатики разбили римский легион? Они что, возомнили себя Ганнибалом?

Он начинает мерить шагами зал.

— Мне нужен лучший. Мне нужен мясник. Солдат, а не политик. Тот, кто не будет вести переговоров. Тот, кто сотрет их города в пыль.
Он резко останавливается.

— Веспасиан. Тит Флавий Веспасиан.

Один из сенаторов, бледнея, осмеливается подать голос.

— Но, Цезарь... он же из незнатного рода... и он заснул на одном из твоих выступлений...

Нерон пронзает его взглядом.

— Именно поэтому! Он — солдат до мозга костей, а не придворный льстец. Ему плевать на политику, ему нужна только победа. И у него есть два сына, таких же пса войны, как и он сам. Послать за Веспасианом! Дать ему три легиона. Пусть утопит эту Иудею в крови!

— Веспасиан, — задумчиво говорит Лиэль. — Не из старой аристократии, выходец из семьи сборщиков налогов. Человек, сделавший себя сам на полях сражений в Германии и Британии.

— Идеальный кандидат, — подтверждает Гай. — Нерон боится популярных аристократов, которые могут угрожать его власти. А Веспасиан — просто эффективный инструмент. Жесткий, опытный, не амбициозный в политике. По крайней мере, так кажется Нерону.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, конец 66 года н.э. Один из залов Храмового комплекса, где собрался совет восставших — временное правительство новой, свободной Иудеи. Воздух пропитан не духом Закона, а запахом стали и эйфорией недавней победы. Заседанием руководят не столько старые священники, сколько новые лидеры, закаленные в первых боях.

— Победа над Цестием Галлом — это великое чудо! — говорит бывший первосвященник Анан, его голос звучит весомо, пытаясь умерить слишком буйную радость. — Но не стоит обманываться. Рим пришлет нового генерала. И новые легионы. Мы должны организовать оборону всей страны, а не только праздновать в Иерусалиме!

— Галилея! — выкрикивает другой член совета. — Это ключ! Именно оттуда, с севера, они ударят в первую очередь! Там плодородные земли, чтобы кормить армию, и города, которые могут стать их базами. Мы должны послать туда лучшего.

Начинается спор.

— Лучший — это воин! Тот, кто уже пролил римскую кровь! — кричит один из лидеров зилотов.

— Нет! — возражает Анан. — Нам нужен не просто воин, но и организатор. Тот, кто сможет объединить разрозненные галилейские города, собрать ополчение, укрепить стены. Тот, кого будут слушать и старейшины, и простолюдины.

Взгляды обращаются к Йосефу бен Маттитьяу. Он молод, ему нет и тридцати, но он уже известен своим умом и происхождением.

— Ты! — говорит Анан, указывая на него. — Ты из рода Хасмонеев. Твоя фамилия заставит их слушать. Ты учен и знаешь, как управлять. Отправляйся в Галилею! Стань их стратегом!

Йосеф встает. Его лицо серьезно.

— Я приму эту честь. И эту ношу. Я сделаю все, чтобы Галилея стала неприступной стеной на пути римлян.

— Он получает Галилею, — с тревогой в голосе говорит Лиэль. — Самый опасный участок. Первый удар придется именно по нему.

— И это не случайность, — замечает Гай. — Анан и другие умеренные в этом новом правительстве боятся радикалов-зилотов больше, чем римлян. Они надеются, что Йосеф, аристократ и фарисей, сможет удержать Галилею не только от легионов, но и от скатывания в полный хаос и фанатизм, который исповедуют зилоты.

— Они дают ему пост, на котором невозможно победить, — понимает Лиэль.

— Они дают ему пост, на котором ему придется сделать выбор, — поправляет Гай. — И этот выбор определит всю его дальнейшую жизнь.

= 1 =

Экран машины времени проявляет изображение: Галилея, 67 год н.э. Крепость Йотапата, она же Йодфата, вырубленная в скалах. Стены дрожат от ударов римского тарана. Каменные ядра, выпускаемые баллистами, с грохотом врезаются в укрепления.

— Они подвезли еще один таран! — кричит один из защитников, его лицо черно от копоти и пыли.

— Больше камней на левый фланг! — командует Йосеф, мечась по стене. Он спокоен, но в его глазах — смертельная усталость. — Мочите шкуры! Заливайте их огонь водой!

— Сорок семь дней, — тихо говорит Лиэль, глядя на адскую картину. — Сорок семь дней они держались. Это не битва. Это методичное перемалывание людей камнем и железом.

— Римская инженерия против отчаянного мужества, — ровно отвечает Гай. — Итог всегда предопределен. Вопрос лишь в цене.

Изображение резко меняется. Темная, сырая пещера. Снаружи доносятся крики убиваемых и торжествующий рев римлян. В пещере — Йосеф и около сорока его уцелевших воинов.

— Они прорвались. Город пал, — шепчет один.

— Лучше умереть своей рукой, чем стать рабом или игрушкой для их триумфа! — говорит другой, вытаскивая меч. — Таков наш закон!

— Да! Мы умрем как свободные люди! — его поддерживают остальные.

Йосеф встает между ними и обнаженными клинками.

— Братья! Остановитесь! Разве самоубийство — не больший грех, чем плен? Разве мы имеем право отнимать жизнь, которую дал нам Всевышний?

— Ты трус! — кричат ему. — Ты хочешь сдаться!

— Нет! — голос Йосефа обретает силу. — Но и умирать по своей воле мы не должны. Бросим жребий. Пусть один убьет другого, по воле слепого случая, пока не останется последний. Так ни на ком не будет греха самоубийства.

— Какая хитрость... — бормочет Лиэль. — Он спорит не с их мужеством, а с их теологией.

— Он спорит за свою жизнь, — уточняет Гай. — И делает это как гениальный математик и психолог. Выжить в такой лотерее, оставшись последним, — это не удача. Это расчет.

Экран показывает финал &quot;лотереи&quot;. В пещере остаются только двое — Йосеф и еще один воин.

— Нам не нужно убивать друг друга, — говорит Йосеф. — Мы можем жить.

Воин, измученный и сломленный, опускает меч.

Новая сцена. Лагерь Веспасиана. Порядок, дисциплина, ряды палаток. В шатер полководца вводят Йосефа — грязного, в рваной одежде, но с гордо поднятой головой. Веспасиан, коренастый, практичный, с лицом, обветренным в десятках кампаний, разглядывает его без интереса. Рядом стоит его сын, Тит.

— Так это и есть тот самый стратег Галилеи? — лениво говорит Веспасиан. — Заковать и отправить в Рим. Пусть Нерон решает, что с ним делать.

— Постой! — голос Йосефа звучит неожиданно властно. — Я не обычный пленник. Я — посланник от Бога!

Тит с любопытством смотрит на отца. Веспасиан хмурится.

— Позволь ему говорить, отец, — произносит Тит.

— Слушай меня, Веспасиан, — говорит Йосеф, глядя прямо в глаза римскому генералу. — Ты думаешь, ты пленил Йосефа. Но я говорю тебе: ты — не мой господин. Еще нет. Ты и твой сын, вы оба будете цезарями! Императорами Рима! Бог послал меня возвестить это тебе. А когда ты станешь императором, вспомни того, кто первым предсказал твое величие.

Наступает тишина. Веспасиан долго смотрит на пленника. На его лице — смесь недоверия, суеверного страха и холодного расчета.

— Оставить его, — наконец приказывает он. — Но держать в цепях. Посмотрим, сбудется ли пророчество этого иудея.

— Невероятно! — выдыхает Лиэль. — Он превратил свое полное поражение в спасение! Это была настоящая искра пророчества? Или самая блестящая и дерзкая ложь в истории?

— Это был гениальный политический анализ, — заключает Гай. — Династия Юлиев-Клавдиев трещала по швам. Нерон был ненавистен и Сенату, и армии. Любой успешный генерал мог стать следующим императором. Йосеф не предсказал будущее. Он просто прочел настоящее лучше, чем сам Веспасиан. И сделал ставку на свою жизнь. 

= 2 =

Экран машины времени вспыхивает серией быстрых, хаотичных изображений.

Июнь 68 г. н.э. Захудалая вилла под Римом.

Нерон, растрепанный, в грязной тунике, в ужасе смотрит на дверь, за которой уже слышен топот копыт преторианцев, посланных Сенатом для его ареста.

— Какой великий артист погибает! — всхлипывает он и с помощью своего вольноотпущенника вонзает меч себе в горло.

— Последний из Юлиев-Клавдиев, — тихо говорит Лиэль. — Столетие правления династии закончилось не в бою, а в грязной придорожной канаве.

— Власть не терпит пустоты, — ровным голосом отвечает Гай. — И сейчас в эту пустоту ринутся все.

Рим. Форум. Несколько месяцев спустя.

В город вступают легионы наместника Испании, Гальбы. Старый, суровый аристократ, он пытается навести порядок.

— Сенат провозгласил его! — кричит один гражданин другому. — Император Сервий Сульпиций Гальба Цезарь Август!

— Цезарь? — удивляется Лиэль. — Но он же не из рода Юлиев! Какое он имеет отношение к Цезарю?

— Никакого, — объясняет Гай. — И именно в этом вся суть. Имя перестало быть семьей. Оно стало должностью. Символом верховной власти. Чтобы быть императором, ты должен называться «Цезарь». Это новый закон легитимности.

Январь 69 г. н.э. Лагерь преторианцев.

Гальба мертв, убит своими же гвардейцами за скупость. Преторианцы поднимают на щит своего нового избранника.

— Ave, Otho Caesar! — ревут гвардейцы, потрясая мечами.

Апрель 69 г. н.э. Поле битвы в Северной Италии.

Легионы Отона разбиты легионами, пришедшими с Рейна. Их командующий, Вителлий, провозглашен императором.

— Говорят, он только и делает, что пирует! — доносится шепот из толпы, наблюдающей за вступлением в Рим новых войск. — Но и он теперь Авл Вителлий Цезарь!

— Гальба, Отон, Вителлий... — пораженно говорит Лиэль. — Три императора за полгода. Цезари, которых назначают испанские легионы, римские преторианцы, германские легионы...

— Тацит позже напишет, что в этот год была открыта страшная тайна империи, — подводит итог Гай. — Что императора можно сделать не только в Риме.

Июль 69 г. н.э. Кесария, Иудея. Лагерь Веспасиана.

Веспасиан, его сын Тит и префект Египта Тиберий Александр стоят над картой Иудеи.

— Пока мы здесь воюем с фанатиками, — говорит Тит, — в Риме пирующий трус позорит имя императора. Легионы в Германии и Испании уже выбрали своих цезарей. Почему мы должны молчать? За тобой, отец, стоят самые закаленные и верные легионы на Востоке!

Легионеры снаружи, услышав спор, начинают скандировать. Сначала тихо, потом все громче и громче.

— Imperator Vespasian! Ave, Caesar!

Лицо Веспасиана, обычно непроницаемое, меняется. Он смотрит на сына, на своих офицеров, и в его глазах загорается огонь власти.

Изображение переносится в шатер, где содержат Йосефа. Входит Веспасиан. Он один. Он долго молчит, разглядывая пленника.

— Твое пророчество... — наконец произносит он. — Оно сбывается. Легионы провозгласили меня.

Йосеф спокойно смотрит на него.

— Я говорил тебе не свои слова, но слова Бога.

Веспасиан кивает.

— Снять с него цепи, — приказывает он страже у входа.

— Невероятно, — шепчет Лиэль. — Он не просто выжил. Он стал пророком при дворе нового императора!

— Война в Иудее теперь вторична, — заключает Гай. — Главный приз — это Рим. Веспасиан отправляется на запад, чтобы забрать свою власть. А заканчивать войну здесь, в Иудее, он оставляет своего сына. Тита.

= 3 =</text>
      <sha1>seymnljoas1sxlhfb595u6wzdb33tyy</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261316</id>
      <parentid>261315</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:10:15Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 3 */ в</comment>
      <origin>261316</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="64118" sha1="nbm2y1axbk8a5kw4u45uhqfotu6i11v" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, конец 66 года н.э. Роскошная вилла Нерона. Император, одетый в греческий хитон, окружен поэтами и музыкантами. Он с увлечением обсуждает предстоящие гастроли по Греции.

— ...и тогда, в Олимпии, я выступлю не только как кифаред, но и как трагический актер! — восторженно говорит Нерон. — Мой голос должен потрясти Элладу!

В зал осторожно входит вестник, его лицо выражает крайнюю тревогу.

— Божественный, вести из Сирии...

— Что там еще? — недовольно морщится Нерон. — Надеюсь, не очередные жалобы на прокураторов.

— Легат Сирии, Цестий Галл... он разбит. Двенадцатый легион... он потерял своего орла под стенами Иерусалима.

В зале воцаряется тишина. Музыканты опускают инструменты. Потерять орла легиона — это несмываемый позор для всей армии.

— Разбиты? — ледяным тоном переспрашивает Нерон. Он встает, отбрасывая кифару. Артистическая маска слетает с его лица, обнажая ярость тирана. — Какие-то иудейские фанатики разбили римский легион? Они что, возомнили себя Ганнибалом?

Он начинает мерить шагами зал.

— Мне нужен лучший. Мне нужен мясник. Солдат, а не политик. Тот, кто не будет вести переговоров. Тот, кто сотрет их города в пыль.
Он резко останавливается.

— Веспасиан. Тит Флавий Веспасиан.

Один из сенаторов, бледнея, осмеливается подать голос.

— Но, Цезарь... он же из незнатного рода... и он заснул на одном из твоих выступлений...

Нерон пронзает его взглядом.

— Именно поэтому! Он — солдат до мозга костей, а не придворный льстец. Ему плевать на политику, ему нужна только победа. И у него есть два сына, таких же пса войны, как и он сам. Послать за Веспасианом! Дать ему три легиона. Пусть утопит эту Иудею в крови!

— Веспасиан, — задумчиво говорит Лиэль. — Не из старой аристократии, выходец из семьи сборщиков налогов. Человек, сделавший себя сам на полях сражений в Германии и Британии.

— Идеальный кандидат, — подтверждает Гай. — Нерон боится популярных аристократов, которые могут угрожать его власти. А Веспасиан — просто эффективный инструмент. Жесткий, опытный, не амбициозный в политике. По крайней мере, так кажется Нерону.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, конец 66 года н.э. Один из залов Храмового комплекса, где собрался совет восставших — временное правительство новой, свободной Иудеи. Воздух пропитан не духом Закона, а запахом стали и эйфорией недавней победы. Заседанием руководят не столько старые священники, сколько новые лидеры, закаленные в первых боях.

— Победа над Цестием Галлом — это великое чудо! — говорит бывший первосвященник Анан, его голос звучит весомо, пытаясь умерить слишком буйную радость. — Но не стоит обманываться. Рим пришлет нового генерала. И новые легионы. Мы должны организовать оборону всей страны, а не только праздновать в Иерусалиме!

— Галилея! — выкрикивает другой член совета. — Это ключ! Именно оттуда, с севера, они ударят в первую очередь! Там плодородные земли, чтобы кормить армию, и города, которые могут стать их базами. Мы должны послать туда лучшего.

Начинается спор.

— Лучший — это воин! Тот, кто уже пролил римскую кровь! — кричит один из лидеров зилотов.

— Нет! — возражает Анан. — Нам нужен не просто воин, но и организатор. Тот, кто сможет объединить разрозненные галилейские города, собрать ополчение, укрепить стены. Тот, кого будут слушать и старейшины, и простолюдины.

Взгляды обращаются к Йосефу бен Маттитьяу. Он молод, ему нет и тридцати, но он уже известен своим умом и происхождением.

— Ты! — говорит Анан, указывая на него. — Ты из рода Хасмонеев. Твоя фамилия заставит их слушать. Ты учен и знаешь, как управлять. Отправляйся в Галилею! Стань их стратегом!

Йосеф встает. Его лицо серьезно.

— Я приму эту честь. И эту ношу. Я сделаю все, чтобы Галилея стала неприступной стеной на пути римлян.

— Он получает Галилею, — с тревогой в голосе говорит Лиэль. — Самый опасный участок. Первый удар придется именно по нему.

— И это не случайность, — замечает Гай. — Анан и другие умеренные в этом новом правительстве боятся радикалов-зилотов больше, чем римлян. Они надеются, что Йосеф, аристократ и фарисей, сможет удержать Галилею не только от легионов, но и от скатывания в полный хаос и фанатизм, который исповедуют зилоты.

— Они дают ему пост, на котором невозможно победить, — понимает Лиэль.

— Они дают ему пост, на котором ему придется сделать выбор, — поправляет Гай. — И этот выбор определит всю его дальнейшую жизнь.

= 1 =

Экран машины времени проявляет изображение: Галилея, 67 год н.э. Крепость Йотапата, она же Йодфата, вырубленная в скалах. Стены дрожат от ударов римского тарана. Каменные ядра, выпускаемые баллистами, с грохотом врезаются в укрепления.

— Они подвезли еще один таран! — кричит один из защитников, его лицо черно от копоти и пыли.

— Больше камней на левый фланг! — командует Йосеф, мечась по стене. Он спокоен, но в его глазах — смертельная усталость. — Мочите шкуры! Заливайте их огонь водой!

— Сорок семь дней, — тихо говорит Лиэль, глядя на адскую картину. — Сорок семь дней они держались. Это не битва. Это методичное перемалывание людей камнем и железом.

— Римская инженерия против отчаянного мужества, — ровно отвечает Гай. — Итог всегда предопределен. Вопрос лишь в цене.

Изображение резко меняется. Темная, сырая пещера. Снаружи доносятся крики убиваемых и торжествующий рев римлян. В пещере — Йосеф и около сорока его уцелевших воинов.

— Они прорвались. Город пал, — шепчет один.

— Лучше умереть своей рукой, чем стать рабом или игрушкой для их триумфа! — говорит другой, вытаскивая меч. — Таков наш закон!

— Да! Мы умрем как свободные люди! — его поддерживают остальные.

Йосеф встает между ними и обнаженными клинками.

— Братья! Остановитесь! Разве самоубийство — не больший грех, чем плен? Разве мы имеем право отнимать жизнь, которую дал нам Всевышний?

— Ты трус! — кричат ему. — Ты хочешь сдаться!

— Нет! — голос Йосефа обретает силу. — Но и умирать по своей воле мы не должны. Бросим жребий. Пусть один убьет другого, по воле слепого случая, пока не останется последний. Так ни на ком не будет греха самоубийства.

— Какая хитрость... — бормочет Лиэль. — Он спорит не с их мужеством, а с их теологией.

— Он спорит за свою жизнь, — уточняет Гай. — И делает это как гениальный математик и психолог. Выжить в такой лотерее, оставшись последним, — это не удача. Это расчет.

Экран показывает финал &quot;лотереи&quot;. В пещере остаются только двое — Йосеф и еще один воин.

— Нам не нужно убивать друг друга, — говорит Йосеф. — Мы можем жить.

Воин, измученный и сломленный, опускает меч.

Новая сцена. Лагерь Веспасиана. Порядок, дисциплина, ряды палаток. В шатер полководца вводят Йосефа — грязного, в рваной одежде, но с гордо поднятой головой. Веспасиан, коренастый, практичный, с лицом, обветренным в десятках кампаний, разглядывает его без интереса. Рядом стоит его сын, Тит.

— Так это и есть тот самый стратег Галилеи? — лениво говорит Веспасиан. — Заковать и отправить в Рим. Пусть Нерон решает, что с ним делать.

— Постой! — голос Йосефа звучит неожиданно властно. — Я не обычный пленник. Я — посланник от Бога!

Тит с любопытством смотрит на отца. Веспасиан хмурится.

— Позволь ему говорить, отец, — произносит Тит.

— Слушай меня, Веспасиан, — говорит Йосеф, глядя прямо в глаза римскому генералу. — Ты думаешь, ты пленил Йосефа. Но я говорю тебе: ты — не мой господин. Еще нет. Ты и твой сын, вы оба будете цезарями! Императорами Рима! Бог послал меня возвестить это тебе. А когда ты станешь императором, вспомни того, кто первым предсказал твое величие.

Наступает тишина. Веспасиан долго смотрит на пленника. На его лице — смесь недоверия, суеверного страха и холодного расчета.

— Оставить его, — наконец приказывает он. — Но держать в цепях. Посмотрим, сбудется ли пророчество этого иудея.

— Невероятно! — выдыхает Лиэль. — Он превратил свое полное поражение в спасение! Это была настоящая искра пророчества? Или самая блестящая и дерзкая ложь в истории?

— Это был гениальный политический анализ, — заключает Гай. — Династия Юлиев-Клавдиев трещала по швам. Нерон был ненавистен и Сенату, и армии. Любой успешный генерал мог стать следующим императором. Йосеф не предсказал будущее. Он просто прочел настоящее лучше, чем сам Веспасиан. И сделал ставку на свою жизнь. 

= 2 =

Экран машины времени вспыхивает серией быстрых, хаотичных изображений.

Июнь 68 г. н.э. Захудалая вилла под Римом.

Нерон, растрепанный, в грязной тунике, в ужасе смотрит на дверь, за которой уже слышен топот копыт преторианцев, посланных Сенатом для его ареста.

— Какой великий артист погибает! — всхлипывает он и с помощью своего вольноотпущенника вонзает меч себе в горло.

— Последний из Юлиев-Клавдиев, — тихо говорит Лиэль. — Столетие правления династии закончилось не в бою, а в грязной придорожной канаве.

— Власть не терпит пустоты, — ровным голосом отвечает Гай. — И сейчас в эту пустоту ринутся все.

Рим. Форум. Несколько месяцев спустя.

В город вступают легионы наместника Испании, Гальбы. Старый, суровый аристократ, он пытается навести порядок.

— Сенат провозгласил его! — кричит один гражданин другому. — Император Сервий Сульпиций Гальба Цезарь Август!

— Цезарь? — удивляется Лиэль. — Но он же не из рода Юлиев! Какое он имеет отношение к Цезарю?

— Никакого, — объясняет Гай. — И именно в этом вся суть. Имя перестало быть семьей. Оно стало должностью. Символом верховной власти. Чтобы быть императором, ты должен называться «Цезарь». Это новый закон легитимности.

Январь 69 г. н.э. Лагерь преторианцев.

Гальба мертв, убит своими же гвардейцами за скупость. Преторианцы поднимают на щит своего нового избранника.

— Ave, Otho Caesar! — ревут гвардейцы, потрясая мечами.

Апрель 69 г. н.э. Поле битвы в Северной Италии.

Легионы Отона разбиты легионами, пришедшими с Рейна. Их командующий, Вителлий, провозглашен императором.

— Говорят, он только и делает, что пирует! — доносится шепот из толпы, наблюдающей за вступлением в Рим новых войск. — Но и он теперь Авл Вителлий Цезарь!

— Гальба, Отон, Вителлий... — пораженно говорит Лиэль. — Три императора за полгода. Цезари, которых назначают испанские легионы, римские преторианцы, германские легионы...

— Тацит позже напишет, что в этот год была открыта страшная тайна империи, — подводит итог Гай. — Что императора можно сделать не только в Риме.

Июль 69 г. н.э. Кесария, Иудея. Лагерь Веспасиана.

Веспасиан, его сын Тит и префект Египта Тиберий Александр стоят над картой Иудеи.

— Пока мы здесь воюем с фанатиками, — говорит Тит, — в Риме пирующий трус позорит имя императора. Легионы в Германии и Испании уже выбрали своих цезарей. Почему мы должны молчать? За тобой, отец, стоят самые закаленные и верные легионы на Востоке!

Легионеры снаружи, услышав спор, начинают скандировать. Сначала тихо, потом все громче и громче.

— Imperator Vespasian! Ave, Caesar!

Лицо Веспасиана, обычно непроницаемое, меняется. Он смотрит на сына, на своих офицеров, и в его глазах загорается огонь власти.

Изображение переносится в шатер, где содержат Йосефа. Входит Веспасиан. Он один. Он долго молчит, разглядывая пленника.

— Твое пророчество... — наконец произносит он. — Оно сбывается. Легионы провозгласили меня.

Йосеф спокойно смотрит на него.

— Я говорил тебе не свои слова, но слова Бога.

Веспасиан кивает.

— Снять с него цепи, — приказывает он страже у входа.

— Невероятно, — шепчет Лиэль. — Он не просто выжил. Он стал пророком при дворе нового императора!

— Война в Иудее теперь вторична, — заключает Гай. — Главный приз — это Рим. Веспасиан отправляется на запад, чтобы забрать свою власть. А заканчивать войну здесь, в Иудее, он оставляет своего сына. Тита.

= 3 =
Экран машины времени проявляет изображение: весна 70 года н.э. Вид с Масличной горы. Панорама, которая раньше сияла величием, теперь выглядит как рана. Вокруг Иерусалима, насколько хватает глаз, раскинулся огромный римский лагерь. Тысячи палаток, дым кузниц, блеск доспехов. А между лагерем и городом — широкая, мертвая зона. Все деревья, все сады, все, что росло здесь веками, срублено для постройки осадных машин. Город стоит голый, окруженный кольцом смерти.

— Четыре легиона, — тихо говорит Лиэль. — Пятый, Десятый, Двенадцатый, Пятнадцатый. Более шестидесяти тысяч профессиональных солдат под командованием Тита. Они опоясали город стеной, чтобы никто не мог сбежать.

— Самая страшная стена — не снаружи, а внутри, — ровным голосом отвечает Гай.

Изображение переносится внутрь обреченного города. Это уже не Иерусалим. Это ад. Улицы завалены трупами. Люди, больше похожие на тени, с опухшими от голода лицами, ищут любую еду. Но даже в этом кошмаре город не един. Он расколот на три части, и между ними идет беспощадная гражданская война.

В одной из частей города, у зернохранилища, стоит Шимон бар Гиора, харизматичный лидер повстанцев, окруженный своей личной армией.

— Сжечь! — приказывает он. — Сжечь все дотла!

— Но, господин, — умоляет его один из помощников, — это наши запасы! Это зерно может кормить нас месяцами!

— Молчать! — рычит бар Гиора. — Пока у них есть надежда на хлеб, они будут надеяться на мир! Они будут думать о сдаче! Я сожгу эту надежду! Когда нечего будет есть, каждый мужчина станет воином! Каждый будет сражаться до последнего вздоха, потому что другого выбора не будет!

Огромные склады с зерном и маслом, которых могло бы хватить на годы осады, вспыхивают, как гигантский погребальный костер. Едкий дым смешивается с вонью разлагающихся тел.

В другой части города, в Храмовом комплексе, забаррикадировался другой лидер, Йоханан из Гискалы, и его зилоты. Они отстреливаются не только от римлян, но и от людей бар Гиоры.

— Предатели! — кричит один из зилотов Йоханана, стреляя из лука в сторону людей Шимона. — Они хотят сдать город! Только мы — истинные защитники Храма!

— Они сжигают собственные запасы еды... — Лиэль смотрит на это с ужасом и отвращением. — Они убивают друг друга, пока римляне строят тараны у стен. Это безумие!

— Это логика тотальной войны, доведенная до абсолюта, — заключает Гай. — Лидеры повстанцев понимают, что в военной битве против Рима им не победить. Их единственное оружие — превратить каждого жителя в фанатика, готового умереть. Для этого нужно уничтожить любую альтернативу смерти — еду, надежду на мир, возможность сдаться. Они воюют не столько с Титом, сколько с человеческой природой внутри своих же стен.

— &quot;И отдам Я их в руки врагов их... за то, что они оставили Меня и сделали чуждым место сие...&quot; — тихо, почти про себя, цитирует Лиэль пророка Иеремию, он же Иримяhу. — Первый Храм пал из-за идолопоклонства, кровопролития и разврата... Но мудрецы наши учат, что со Вторым Храмом все иначе. Он падет из-за синъат хинам – беспричинной ненависти брата к брату! — Она замолкает, глядя на языки пламени, пожирающие город. — То, что мы видим сейчас... эта ярость друг к другу... она и есть то осквернение, что делает стены уязвимыми. Они лишают это место святости, которая его защищала.

— Значит, причина разная, а итог один, — соглашается Гай. — Иерусалим обречен не потому, что его осаждают римляне. Он обречен, потому что он пожирает сам себя. Внутренний распад всегда предшествует внешнему разрушению. Мудрецы лишь дали разным формам этого распада другие имена.

— Да... — голос Лиэль обретает силу понимания, но и бесконечную скорбь. — Для тех, кто выживет, это будет не просто поражение в войне. Это будет Божий суд. Наказание за ту самую синъат хинам. Храм не может устоять, когда его защитники проливают кровь братьев на его же ступенях. Они сами делают его чуждым и уязвимым, оставляя римлянам лишь пустые камни.

= 4 =</text>
      <sha1>nbm2y1axbk8a5kw4u45uhqfotu6i11v</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261318</id>
      <parentid>261316</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:19:37Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 4 */ ы</comment>
      <origin>261318</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="71707" sha1="ih1pauxeocvzoelgj9c8q401y57n4jq" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, конец 66 года н.э. Роскошная вилла Нерона. Император, одетый в греческий хитон, окружен поэтами и музыкантами. Он с увлечением обсуждает предстоящие гастроли по Греции.

— ...и тогда, в Олимпии, я выступлю не только как кифаред, но и как трагический актер! — восторженно говорит Нерон. — Мой голос должен потрясти Элладу!

В зал осторожно входит вестник, его лицо выражает крайнюю тревогу.

— Божественный, вести из Сирии...

— Что там еще? — недовольно морщится Нерон. — Надеюсь, не очередные жалобы на прокураторов.

— Легат Сирии, Цестий Галл... он разбит. Двенадцатый легион... он потерял своего орла под стенами Иерусалима.

В зале воцаряется тишина. Музыканты опускают инструменты. Потерять орла легиона — это несмываемый позор для всей армии.

— Разбиты? — ледяным тоном переспрашивает Нерон. Он встает, отбрасывая кифару. Артистическая маска слетает с его лица, обнажая ярость тирана. — Какие-то иудейские фанатики разбили римский легион? Они что, возомнили себя Ганнибалом?

Он начинает мерить шагами зал.

— Мне нужен лучший. Мне нужен мясник. Солдат, а не политик. Тот, кто не будет вести переговоров. Тот, кто сотрет их города в пыль.
Он резко останавливается.

— Веспасиан. Тит Флавий Веспасиан.

Один из сенаторов, бледнея, осмеливается подать голос.

— Но, Цезарь... он же из незнатного рода... и он заснул на одном из твоих выступлений...

Нерон пронзает его взглядом.

— Именно поэтому! Он — солдат до мозга костей, а не придворный льстец. Ему плевать на политику, ему нужна только победа. И у него есть два сына, таких же пса войны, как и он сам. Послать за Веспасианом! Дать ему три легиона. Пусть утопит эту Иудею в крови!

— Веспасиан, — задумчиво говорит Лиэль. — Не из старой аристократии, выходец из семьи сборщиков налогов. Человек, сделавший себя сам на полях сражений в Германии и Британии.

— Идеальный кандидат, — подтверждает Гай. — Нерон боится популярных аристократов, которые могут угрожать его власти. А Веспасиан — просто эффективный инструмент. Жесткий, опытный, не амбициозный в политике. По крайней мере, так кажется Нерону.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, конец 66 года н.э. Один из залов Храмового комплекса, где собрался совет восставших — временное правительство новой, свободной Иудеи. Воздух пропитан не духом Закона, а запахом стали и эйфорией недавней победы. Заседанием руководят не столько старые священники, сколько новые лидеры, закаленные в первых боях.

— Победа над Цестием Галлом — это великое чудо! — говорит бывший первосвященник Анан, его голос звучит весомо, пытаясь умерить слишком буйную радость. — Но не стоит обманываться. Рим пришлет нового генерала. И новые легионы. Мы должны организовать оборону всей страны, а не только праздновать в Иерусалиме!

— Галилея! — выкрикивает другой член совета. — Это ключ! Именно оттуда, с севера, они ударят в первую очередь! Там плодородные земли, чтобы кормить армию, и города, которые могут стать их базами. Мы должны послать туда лучшего.

Начинается спор.

— Лучший — это воин! Тот, кто уже пролил римскую кровь! — кричит один из лидеров зилотов.

— Нет! — возражает Анан. — Нам нужен не просто воин, но и организатор. Тот, кто сможет объединить разрозненные галилейские города, собрать ополчение, укрепить стены. Тот, кого будут слушать и старейшины, и простолюдины.

Взгляды обращаются к Йосефу бен Маттитьяу. Он молод, ему нет и тридцати, но он уже известен своим умом и происхождением.

— Ты! — говорит Анан, указывая на него. — Ты из рода Хасмонеев. Твоя фамилия заставит их слушать. Ты учен и знаешь, как управлять. Отправляйся в Галилею! Стань их стратегом!

Йосеф встает. Его лицо серьезно.

— Я приму эту честь. И эту ношу. Я сделаю все, чтобы Галилея стала неприступной стеной на пути римлян.

— Он получает Галилею, — с тревогой в голосе говорит Лиэль. — Самый опасный участок. Первый удар придется именно по нему.

— И это не случайность, — замечает Гай. — Анан и другие умеренные в этом новом правительстве боятся радикалов-зилотов больше, чем римлян. Они надеются, что Йосеф, аристократ и фарисей, сможет удержать Галилею не только от легионов, но и от скатывания в полный хаос и фанатизм, который исповедуют зилоты.

— Они дают ему пост, на котором невозможно победить, — понимает Лиэль.

— Они дают ему пост, на котором ему придется сделать выбор, — поправляет Гай. — И этот выбор определит всю его дальнейшую жизнь.

= 1 =

Экран машины времени проявляет изображение: Галилея, 67 год н.э. Крепость Йотапата, она же Йодфата, вырубленная в скалах. Стены дрожат от ударов римского тарана. Каменные ядра, выпускаемые баллистами, с грохотом врезаются в укрепления.

— Они подвезли еще один таран! — кричит один из защитников, его лицо черно от копоти и пыли.

— Больше камней на левый фланг! — командует Йосеф, мечась по стене. Он спокоен, но в его глазах — смертельная усталость. — Мочите шкуры! Заливайте их огонь водой!

— Сорок семь дней, — тихо говорит Лиэль, глядя на адскую картину. — Сорок семь дней они держались. Это не битва. Это методичное перемалывание людей камнем и железом.

— Римская инженерия против отчаянного мужества, — ровно отвечает Гай. — Итог всегда предопределен. Вопрос лишь в цене.

Изображение резко меняется. Темная, сырая пещера. Снаружи доносятся крики убиваемых и торжествующий рев римлян. В пещере — Йосеф и около сорока его уцелевших воинов.

— Они прорвались. Город пал, — шепчет один.

— Лучше умереть своей рукой, чем стать рабом или игрушкой для их триумфа! — говорит другой, вытаскивая меч. — Таков наш закон!

— Да! Мы умрем как свободные люди! — его поддерживают остальные.

Йосеф встает между ними и обнаженными клинками.

— Братья! Остановитесь! Разве самоубийство — не больший грех, чем плен? Разве мы имеем право отнимать жизнь, которую дал нам Всевышний?

— Ты трус! — кричат ему. — Ты хочешь сдаться!

— Нет! — голос Йосефа обретает силу. — Но и умирать по своей воле мы не должны. Бросим жребий. Пусть один убьет другого, по воле слепого случая, пока не останется последний. Так ни на ком не будет греха самоубийства.

— Какая хитрость... — бормочет Лиэль. — Он спорит не с их мужеством, а с их теологией.

— Он спорит за свою жизнь, — уточняет Гай. — И делает это как гениальный математик и психолог. Выжить в такой лотерее, оставшись последним, — это не удача. Это расчет.

Экран показывает финал &quot;лотереи&quot;. В пещере остаются только двое — Йосеф и еще один воин.

— Нам не нужно убивать друг друга, — говорит Йосеф. — Мы можем жить.

Воин, измученный и сломленный, опускает меч.

Новая сцена. Лагерь Веспасиана. Порядок, дисциплина, ряды палаток. В шатер полководца вводят Йосефа — грязного, в рваной одежде, но с гордо поднятой головой. Веспасиан, коренастый, практичный, с лицом, обветренным в десятках кампаний, разглядывает его без интереса. Рядом стоит его сын, Тит.

— Так это и есть тот самый стратег Галилеи? — лениво говорит Веспасиан. — Заковать и отправить в Рим. Пусть Нерон решает, что с ним делать.

— Постой! — голос Йосефа звучит неожиданно властно. — Я не обычный пленник. Я — посланник от Бога!

Тит с любопытством смотрит на отца. Веспасиан хмурится.

— Позволь ему говорить, отец, — произносит Тит.

— Слушай меня, Веспасиан, — говорит Йосеф, глядя прямо в глаза римскому генералу. — Ты думаешь, ты пленил Йосефа. Но я говорю тебе: ты — не мой господин. Еще нет. Ты и твой сын, вы оба будете цезарями! Императорами Рима! Бог послал меня возвестить это тебе. А когда ты станешь императором, вспомни того, кто первым предсказал твое величие.

Наступает тишина. Веспасиан долго смотрит на пленника. На его лице — смесь недоверия, суеверного страха и холодного расчета.

— Оставить его, — наконец приказывает он. — Но держать в цепях. Посмотрим, сбудется ли пророчество этого иудея.

— Невероятно! — выдыхает Лиэль. — Он превратил свое полное поражение в спасение! Это была настоящая искра пророчества? Или самая блестящая и дерзкая ложь в истории?

— Это был гениальный политический анализ, — заключает Гай. — Династия Юлиев-Клавдиев трещала по швам. Нерон был ненавистен и Сенату, и армии. Любой успешный генерал мог стать следующим императором. Йосеф не предсказал будущее. Он просто прочел настоящее лучше, чем сам Веспасиан. И сделал ставку на свою жизнь. 

= 2 =

Экран машины времени вспыхивает серией быстрых, хаотичных изображений.

Июнь 68 г. н.э. Захудалая вилла под Римом.

Нерон, растрепанный, в грязной тунике, в ужасе смотрит на дверь, за которой уже слышен топот копыт преторианцев, посланных Сенатом для его ареста.

— Какой великий артист погибает! — всхлипывает он и с помощью своего вольноотпущенника вонзает меч себе в горло.

— Последний из Юлиев-Клавдиев, — тихо говорит Лиэль. — Столетие правления династии закончилось не в бою, а в грязной придорожной канаве.

— Власть не терпит пустоты, — ровным голосом отвечает Гай. — И сейчас в эту пустоту ринутся все.

Рим. Форум. Несколько месяцев спустя.

В город вступают легионы наместника Испании, Гальбы. Старый, суровый аристократ, он пытается навести порядок.

— Сенат провозгласил его! — кричит один гражданин другому. — Император Сервий Сульпиций Гальба Цезарь Август!

— Цезарь? — удивляется Лиэль. — Но он же не из рода Юлиев! Какое он имеет отношение к Цезарю?

— Никакого, — объясняет Гай. — И именно в этом вся суть. Имя перестало быть семьей. Оно стало должностью. Символом верховной власти. Чтобы быть императором, ты должен называться «Цезарь». Это новый закон легитимности.

Январь 69 г. н.э. Лагерь преторианцев.

Гальба мертв, убит своими же гвардейцами за скупость. Преторианцы поднимают на щит своего нового избранника.

— Ave, Otho Caesar! — ревут гвардейцы, потрясая мечами.

Апрель 69 г. н.э. Поле битвы в Северной Италии.

Легионы Отона разбиты легионами, пришедшими с Рейна. Их командующий, Вителлий, провозглашен императором.

— Говорят, он только и делает, что пирует! — доносится шепот из толпы, наблюдающей за вступлением в Рим новых войск. — Но и он теперь Авл Вителлий Цезарь!

— Гальба, Отон, Вителлий... — пораженно говорит Лиэль. — Три императора за полгода. Цезари, которых назначают испанские легионы, римские преторианцы, германские легионы...

— Тацит позже напишет, что в этот год была открыта страшная тайна империи, — подводит итог Гай. — Что императора можно сделать не только в Риме.

Июль 69 г. н.э. Кесария, Иудея. Лагерь Веспасиана.

Веспасиан, его сын Тит и префект Египта Тиберий Александр стоят над картой Иудеи.

— Пока мы здесь воюем с фанатиками, — говорит Тит, — в Риме пирующий трус позорит имя императора. Легионы в Германии и Испании уже выбрали своих цезарей. Почему мы должны молчать? За тобой, отец, стоят самые закаленные и верные легионы на Востоке!

Легионеры снаружи, услышав спор, начинают скандировать. Сначала тихо, потом все громче и громче.

— Imperator Vespasian! Ave, Caesar!

Лицо Веспасиана, обычно непроницаемое, меняется. Он смотрит на сына, на своих офицеров, и в его глазах загорается огонь власти.

Изображение переносится в шатер, где содержат Йосефа. Входит Веспасиан. Он один. Он долго молчит, разглядывая пленника.

— Твое пророчество... — наконец произносит он. — Оно сбывается. Легионы провозгласили меня.

Йосеф спокойно смотрит на него.

— Я говорил тебе не свои слова, но слова Бога.

Веспасиан кивает.

— Снять с него цепи, — приказывает он страже у входа.

— Невероятно, — шепчет Лиэль. — Он не просто выжил. Он стал пророком при дворе нового императора!

— Война в Иудее теперь вторична, — заключает Гай. — Главный приз — это Рим. Веспасиан отправляется на запад, чтобы забрать свою власть. А заканчивать войну здесь, в Иудее, он оставляет своего сына. Тита.

= 3 =
Экран машины времени проявляет изображение: весна 70 года н.э. Вид с Масличной горы. Панорама, которая раньше сияла величием, теперь выглядит как рана. Вокруг Иерусалима, насколько хватает глаз, раскинулся огромный римский лагерь. Тысячи палаток, дым кузниц, блеск доспехов. А между лагерем и городом — широкая, мертвая зона. Все деревья, все сады, все, что росло здесь веками, срублено для постройки осадных машин. Город стоит голый, окруженный кольцом смерти.

— Четыре легиона, — тихо говорит Лиэль. — Пятый, Десятый, Двенадцатый, Пятнадцатый. Более шестидесяти тысяч профессиональных солдат под командованием Тита. Они опоясали город стеной, чтобы никто не мог сбежать.

— Самая страшная стена — не снаружи, а внутри, — ровным голосом отвечает Гай.

Изображение переносится внутрь обреченного города. Это уже не Иерусалим. Это ад. Улицы завалены трупами. Люди, больше похожие на тени, с опухшими от голода лицами, ищут любую еду. Но даже в этом кошмаре город не един. Он расколот на три части, и между ними идет беспощадная гражданская война.

В одной из частей города, у зернохранилища, стоит Шимон бар Гиора, харизматичный лидер повстанцев, окруженный своей личной армией.

— Сжечь! — приказывает он. — Сжечь все дотла!

— Но, господин, — умоляет его один из помощников, — это наши запасы! Это зерно может кормить нас месяцами!

— Молчать! — рычит бар Гиора. — Пока у них есть надежда на хлеб, они будут надеяться на мир! Они будут думать о сдаче! Я сожгу эту надежду! Когда нечего будет есть, каждый мужчина станет воином! Каждый будет сражаться до последнего вздоха, потому что другого выбора не будет!

Огромные склады с зерном и маслом, которых могло бы хватить на годы осады, вспыхивают, как гигантский погребальный костер. Едкий дым смешивается с вонью разлагающихся тел.

В другой части города, в Храмовом комплексе, забаррикадировался другой лидер, Йоханан из Гискалы, и его зилоты. Они отстреливаются не только от римлян, но и от людей бар Гиоры.

— Предатели! — кричит один из зилотов Йоханана, стреляя из лука в сторону людей Шимона. — Они хотят сдать город! Только мы — истинные защитники Храма!

— Они сжигают собственные запасы еды... — Лиэль смотрит на это с ужасом и отвращением. — Они убивают друг друга, пока римляне строят тараны у стен. Это безумие!

— Это логика тотальной войны, доведенная до абсолюта, — заключает Гай. — Лидеры повстанцев понимают, что в военной битве против Рима им не победить. Их единственное оружие — превратить каждого жителя в фанатика, готового умереть. Для этого нужно уничтожить любую альтернативу смерти — еду, надежду на мир, возможность сдаться. Они воюют не столько с Титом, сколько с человеческой природой внутри своих же стен.

— &quot;И отдам Я их в руки врагов их... за то, что они оставили Меня и сделали чуждым место сие...&quot; — тихо, почти про себя, цитирует Лиэль пророка Иеремию, он же Иримяhу. — Первый Храм пал из-за идолопоклонства, кровопролития и разврата... Но мудрецы наши учат, что со Вторым Храмом все иначе. Он падет из-за синъат хинам – беспричинной ненависти брата к брату! — Она замолкает, глядя на языки пламени, пожирающие город. — То, что мы видим сейчас... эта ярость друг к другу... она и есть то осквернение, что делает стены уязвимыми. Они лишают это место святости, которая его защищала.

— Значит, причина разная, а итог один, — соглашается Гай. — Иерусалим обречен не потому, что его осаждают римляне. Он обречен, потому что он пожирает сам себя. Внутренний распад всегда предшествует внешнему разрушению. Мудрецы лишь дали разным формам этого распада другие имена.

— Да... — голос Лиэль обретает силу понимания, но и бесконечную скорбь. — Для тех, кто выживет, это будет не просто поражение в войне. Это будет Божий суд. Наказание за ту самую синъат хинам. Храм не может устоять, когда его защитники проливают кровь братьев на его же ступенях. Они сами делают его чуждым и уязвимым, оставляя римлянам лишь пустые камни.

= 4 =

Экран машины времени остается сфокусированным на Иерусалиме, 70 год н.э. Но изображение смещается от огня и крика на стенах в тихую, полутемную комнату в доме учения. Запах горящего города просачивается сквозь щели, смешиваясь с запахом старых свитков. Здесь, в кругу своих самых верных учеников, сидит рабби Йоханан бен Закай, один из величайших мудрецов своего поколения. Его лицо спокойно, но в глазах — бездонная скорбь.

— Учитель, — говорит один из учеников, рабби Йеошуа, — город обречен. Шимон бар Гиора и Йоханан из Гискалы убьют нас раньше, чем до нас доберутся римляне. Мы должны что-то сделать!

— Что ты предлагаешь, Йеошуа? Взяться за мечи? Мы — люди книги, а не войны, — отвечает Йоханан. Его взгляд устремлен куда-то вдаль, сквозь стены. — Когда дом горит, мудрый хозяин думает не о том, как спасти стены, а о том, как вынести из огня семена для будущего урожая.

— Но какие семена?! — восклицает другой ученик, рабби Элиэзер. — Храм будет разрушен, жертвы прекратятся. Как искупить грехи Израиля без жертвенника? Как жить по Закону без Храма? Наш мир рушится!

Йоханан кладет руку на свиток Торы, лежащий на столе.

— &quot;Милости хочу, а не жертвы&quot;... — тихо произносит он слова пророка Осии. — Мы не знаем еще всех ответов, Элиэзер. Но мы знаем, что слово Божье вечно. Храмы можно разрушить, но это, — он указывает на свиток, — унести можно. И пока у нас есть Закон и мудрецы, способные его толковать, у народа Израиля есть будущее. Но чтобы это семя не погибло в огне вместе с городом, его нужно вынести.

Ученики смотрят на него, начиная понимать.

— Я должен выйти из города, — продолжает Йоханан. — Я должен говорить с римлянами.

— Но как?! — почти кричит Йеошуа. — Зилоты убьют любого, кто попытается уйти! Для них мы — предатели!

Йоханан обводит учеников долгим взглядом.

— Живым мне не выйти. Но мертвого они пропустят. Принесите гроб.

Изображение меняется. Два ученика несут простой деревянный гроб по узким, заваленным мусором улочкам к городским воротам. У ворот их останавливает оборванный, фанатичный страж-зилот с копьем.

— Стойте! Куда несете?

— Учитель наш, рабби Йоханан, умер, — отвечает ученик, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Вы же знаете закон: нельзя оставлять мертвого в стенах святого города на ночь. Мы несем его на погребение.

Стражник недоверчиво смотрит на гроб.

— А я слышал, многие пытаются сбежать, притворившись мертвыми. Я проткну гроб копьем, чтобы убедиться, что он мертв.

— Нет! — восклицает второй ученик. — Что скажут люди? Что зилоты, защитники Торы, протыкают копьями тела своих великих учителей?!

Стражник колеблется, затем со злостью сплевывает.

— Убирайтесь! Несите своего мертвеца! Живым нужнее место в городе!

Ворота со скрипом отворяются. Гроб выносят за пределы стен, в мертвую тишину римского кольца осады.

Новая сцена. Шатер Тита. В него вводят рабби Йоханана, только что &quot;воскресшего&quot; из гроба. Римский полководец смотрит на старого мудреца с удивлением.

— Ты предсказываешь мне победу, как Йосеф предсказал моему отцу? — спрашивает Тит.

— Я не пророк, я — учитель, — отвечает Йоханан. — Город падет. Это уже предрешено. Я пришел просить не за себя.

— Чего же ты хочешь? Золота? Жизни для своей семьи?

— Дай мне Явне и его мудрецов, — просто говорит Йоханан. — Позволь мне основать там школу. Больше мне ничего не нужно.

Тит смотрит на него с недоумением, затем пожимает плечами.

— Странная просьба. Школу? Пусть будет так. Забирай свое Явне.

— Он даже не понял, что только что сделал... — шепчет Лиэль, ее глаза полны слез, но это слезы не только горя, но и благоговения. — Пока все остальные сражались за землю и камни, Йоханан спас душу нашего народа. Он понял, что Храм — это не только здание. Это Закон, это учение.

— Именно, — подтверждает Гай, и в его голосе звучит редкое восхищение. — В тот момент, когда Тит разрешил ему основать академию, родился Раввинистический иудаизм. Йоханан бен Закай совершил величайшую интеллектуальную революцию. Он перенес центр иудаизма из физического места, привязанного к жертвам, в текст, который можно унести с собой. Он обеспечил выживание цивилизации после гибели ее государства. Они проиграли войну, но в этом темном гробу он пронес искру, из которой разгорится новое пламя.

= 5 =</text>
      <sha1>ih1pauxeocvzoelgj9c8q401y57n4jq</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261319</id>
      <parentid>261318</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:25:48Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 4 */ фв</comment>
      <origin>261319</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="76418" sha1="f5y19l0qb3dimgkmny112ueupurd4sr" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, конец 66 года н.э. Роскошная вилла Нерона. Император, одетый в греческий хитон, окружен поэтами и музыкантами. Он с увлечением обсуждает предстоящие гастроли по Греции.

— ...и тогда, в Олимпии, я выступлю не только как кифаред, но и как трагический актер! — восторженно говорит Нерон. — Мой голос должен потрясти Элладу!

В зал осторожно входит вестник, его лицо выражает крайнюю тревогу.

— Божественный, вести из Сирии...

— Что там еще? — недовольно морщится Нерон. — Надеюсь, не очередные жалобы на прокураторов.

— Легат Сирии, Цестий Галл... он разбит. Двенадцатый легион... он потерял своего орла под стенами Иерусалима.

В зале воцаряется тишина. Музыканты опускают инструменты. Потерять орла легиона — это несмываемый позор для всей армии.

— Разбиты? — ледяным тоном переспрашивает Нерон. Он встает, отбрасывая кифару. Артистическая маска слетает с его лица, обнажая ярость тирана. — Какие-то иудейские фанатики разбили римский легион? Они что, возомнили себя Ганнибалом?

Он начинает мерить шагами зал.

— Мне нужен лучший. Мне нужен мясник. Солдат, а не политик. Тот, кто не будет вести переговоров. Тот, кто сотрет их города в пыль.
Он резко останавливается.

— Веспасиан. Тит Флавий Веспасиан.

Один из сенаторов, бледнея, осмеливается подать голос.

— Но, Цезарь... он же из незнатного рода... и он заснул на одном из твоих выступлений...

Нерон пронзает его взглядом.

— Именно поэтому! Он — солдат до мозга костей, а не придворный льстец. Ему плевать на политику, ему нужна только победа. И у него есть два сына, таких же пса войны, как и он сам. Послать за Веспасианом! Дать ему три легиона. Пусть утопит эту Иудею в крови!

— Веспасиан, — задумчиво говорит Лиэль. — Не из старой аристократии, выходец из семьи сборщиков налогов. Человек, сделавший себя сам на полях сражений в Германии и Британии.

— Идеальный кандидат, — подтверждает Гай. — Нерон боится популярных аристократов, которые могут угрожать его власти. А Веспасиан — просто эффективный инструмент. Жесткий, опытный, не амбициозный в политике. По крайней мере, так кажется Нерону.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, конец 66 года н.э. Один из залов Храмового комплекса, где собрался совет восставших — временное правительство новой, свободной Иудеи. Воздух пропитан не духом Закона, а запахом стали и эйфорией недавней победы. Заседанием руководят не столько старые священники, сколько новые лидеры, закаленные в первых боях.

— Победа над Цестием Галлом — это великое чудо! — говорит бывший первосвященник Анан, его голос звучит весомо, пытаясь умерить слишком буйную радость. — Но не стоит обманываться. Рим пришлет нового генерала. И новые легионы. Мы должны организовать оборону всей страны, а не только праздновать в Иерусалиме!

— Галилея! — выкрикивает другой член совета. — Это ключ! Именно оттуда, с севера, они ударят в первую очередь! Там плодородные земли, чтобы кормить армию, и города, которые могут стать их базами. Мы должны послать туда лучшего.

Начинается спор.

— Лучший — это воин! Тот, кто уже пролил римскую кровь! — кричит один из лидеров зилотов.

— Нет! — возражает Анан. — Нам нужен не просто воин, но и организатор. Тот, кто сможет объединить разрозненные галилейские города, собрать ополчение, укрепить стены. Тот, кого будут слушать и старейшины, и простолюдины.

Взгляды обращаются к Йосефу бен Маттитьяу. Он молод, ему нет и тридцати, но он уже известен своим умом и происхождением.

— Ты! — говорит Анан, указывая на него. — Ты из рода Хасмонеев. Твоя фамилия заставит их слушать. Ты учен и знаешь, как управлять. Отправляйся в Галилею! Стань их стратегом!

Йосеф встает. Его лицо серьезно.

— Я приму эту честь. И эту ношу. Я сделаю все, чтобы Галилея стала неприступной стеной на пути римлян.

— Он получает Галилею, — с тревогой в голосе говорит Лиэль. — Самый опасный участок. Первый удар придется именно по нему.

— И это не случайность, — замечает Гай. — Анан и другие умеренные в этом новом правительстве боятся радикалов-зилотов больше, чем римлян. Они надеются, что Йосеф, аристократ и фарисей, сможет удержать Галилею не только от легионов, но и от скатывания в полный хаос и фанатизм, который исповедуют зилоты.

— Они дают ему пост, на котором невозможно победить, — понимает Лиэль.

— Они дают ему пост, на котором ему придется сделать выбор, — поправляет Гай. — И этот выбор определит всю его дальнейшую жизнь.

= 1 =

Экран машины времени проявляет изображение: Галилея, 67 год н.э. Крепость Йотапата, она же Йодфата, вырубленная в скалах. Стены дрожат от ударов римского тарана. Каменные ядра, выпускаемые баллистами, с грохотом врезаются в укрепления.

— Они подвезли еще один таран! — кричит один из защитников, его лицо черно от копоти и пыли.

— Больше камней на левый фланг! — командует Йосеф, мечась по стене. Он спокоен, но в его глазах — смертельная усталость. — Мочите шкуры! Заливайте их огонь водой!

— Сорок семь дней, — тихо говорит Лиэль, глядя на адскую картину. — Сорок семь дней они держались. Это не битва. Это методичное перемалывание людей камнем и железом.

— Римская инженерия против отчаянного мужества, — ровно отвечает Гай. — Итог всегда предопределен. Вопрос лишь в цене.

Изображение резко меняется. Темная, сырая пещера. Снаружи доносятся крики убиваемых и торжествующий рев римлян. В пещере — Йосеф и около сорока его уцелевших воинов.

— Они прорвались. Город пал, — шепчет один.

— Лучше умереть своей рукой, чем стать рабом или игрушкой для их триумфа! — говорит другой, вытаскивая меч. — Таков наш закон!

— Да! Мы умрем как свободные люди! — его поддерживают остальные.

Йосеф встает между ними и обнаженными клинками.

— Братья! Остановитесь! Разве самоубийство — не больший грех, чем плен? Разве мы имеем право отнимать жизнь, которую дал нам Всевышний?

— Ты трус! — кричат ему. — Ты хочешь сдаться!

— Нет! — голос Йосефа обретает силу. — Но и умирать по своей воле мы не должны. Бросим жребий. Пусть один убьет другого, по воле слепого случая, пока не останется последний. Так ни на ком не будет греха самоубийства.

— Какая хитрость... — бормочет Лиэль. — Он спорит не с их мужеством, а с их теологией.

— Он спорит за свою жизнь, — уточняет Гай. — И делает это как гениальный математик и психолог. Выжить в такой лотерее, оставшись последним, — это не удача. Это расчет.

Экран показывает финал &quot;лотереи&quot;. В пещере остаются только двое — Йосеф и еще один воин.

— Нам не нужно убивать друг друга, — говорит Йосеф. — Мы можем жить.

Воин, измученный и сломленный, опускает меч.

Новая сцена. Лагерь Веспасиана. Порядок, дисциплина, ряды палаток. В шатер полководца вводят Йосефа — грязного, в рваной одежде, но с гордо поднятой головой. Веспасиан, коренастый, практичный, с лицом, обветренным в десятках кампаний, разглядывает его без интереса. Рядом стоит его сын, Тит.

— Так это и есть тот самый стратег Галилеи? — лениво говорит Веспасиан. — Заковать и отправить в Рим. Пусть Нерон решает, что с ним делать.

— Постой! — голос Йосефа звучит неожиданно властно. — Я не обычный пленник. Я — посланник от Бога!

Тит с любопытством смотрит на отца. Веспасиан хмурится.

— Позволь ему говорить, отец, — произносит Тит.

— Слушай меня, Веспасиан, — говорит Йосеф, глядя прямо в глаза римскому генералу. — Ты думаешь, ты пленил Йосефа. Но я говорю тебе: ты — не мой господин. Еще нет. Ты и твой сын, вы оба будете цезарями! Императорами Рима! Бог послал меня возвестить это тебе. А когда ты станешь императором, вспомни того, кто первым предсказал твое величие.

Наступает тишина. Веспасиан долго смотрит на пленника. На его лице — смесь недоверия, суеверного страха и холодного расчета.

— Оставить его, — наконец приказывает он. — Но держать в цепях. Посмотрим, сбудется ли пророчество этого иудея.

— Невероятно! — выдыхает Лиэль. — Он превратил свое полное поражение в спасение! Это была настоящая искра пророчества? Или самая блестящая и дерзкая ложь в истории?

— Это был гениальный политический анализ, — заключает Гай. — Династия Юлиев-Клавдиев трещала по швам. Нерон был ненавистен и Сенату, и армии. Любой успешный генерал мог стать следующим императором. Йосеф не предсказал будущее. Он просто прочел настоящее лучше, чем сам Веспасиан. И сделал ставку на свою жизнь. 

= 2 =

Экран машины времени вспыхивает серией быстрых, хаотичных изображений.

Июнь 68 г. н.э. Захудалая вилла под Римом.

Нерон, растрепанный, в грязной тунике, в ужасе смотрит на дверь, за которой уже слышен топот копыт преторианцев, посланных Сенатом для его ареста.

— Какой великий артист погибает! — всхлипывает он и с помощью своего вольноотпущенника вонзает меч себе в горло.

— Последний из Юлиев-Клавдиев, — тихо говорит Лиэль. — Столетие правления династии закончилось не в бою, а в грязной придорожной канаве.

— Власть не терпит пустоты, — ровным голосом отвечает Гай. — И сейчас в эту пустоту ринутся все.

Рим. Форум. Несколько месяцев спустя.

В город вступают легионы наместника Испании, Гальбы. Старый, суровый аристократ, он пытается навести порядок.

— Сенат провозгласил его! — кричит один гражданин другому. — Император Сервий Сульпиций Гальба Цезарь Август!

— Цезарь? — удивляется Лиэль. — Но он же не из рода Юлиев! Какое он имеет отношение к Цезарю?

— Никакого, — объясняет Гай. — И именно в этом вся суть. Имя перестало быть семьей. Оно стало должностью. Символом верховной власти. Чтобы быть императором, ты должен называться «Цезарь». Это новый закон легитимности.

Январь 69 г. н.э. Лагерь преторианцев.

Гальба мертв, убит своими же гвардейцами за скупость. Преторианцы поднимают на щит своего нового избранника.

— Ave, Otho Caesar! — ревут гвардейцы, потрясая мечами.

Апрель 69 г. н.э. Поле битвы в Северной Италии.

Легионы Отона разбиты легионами, пришедшими с Рейна. Их командующий, Вителлий, провозглашен императором.

— Говорят, он только и делает, что пирует! — доносится шепот из толпы, наблюдающей за вступлением в Рим новых войск. — Но и он теперь Авл Вителлий Цезарь!

— Гальба, Отон, Вителлий... — пораженно говорит Лиэль. — Три императора за полгода. Цезари, которых назначают испанские легионы, римские преторианцы, германские легионы...

— Тацит позже напишет, что в этот год была открыта страшная тайна империи, — подводит итог Гай. — Что императора можно сделать не только в Риме.

Июль 69 г. н.э. Кесария, Иудея. Лагерь Веспасиана.

Веспасиан, его сын Тит и префект Египта Тиберий Александр стоят над картой Иудеи.

— Пока мы здесь воюем с фанатиками, — говорит Тит, — в Риме пирующий трус позорит имя императора. Легионы в Германии и Испании уже выбрали своих цезарей. Почему мы должны молчать? За тобой, отец, стоят самые закаленные и верные легионы на Востоке!

Легионеры снаружи, услышав спор, начинают скандировать. Сначала тихо, потом все громче и громче.

— Imperator Vespasian! Ave, Caesar!

Лицо Веспасиана, обычно непроницаемое, меняется. Он смотрит на сына, на своих офицеров, и в его глазах загорается огонь власти.

Изображение переносится в шатер, где содержат Йосефа. Входит Веспасиан. Он один. Он долго молчит, разглядывая пленника.

— Твое пророчество... — наконец произносит он. — Оно сбывается. Легионы провозгласили меня.

Йосеф спокойно смотрит на него.

— Я говорил тебе не свои слова, но слова Бога.

Веспасиан кивает.

— Снять с него цепи, — приказывает он страже у входа.

— Невероятно, — шепчет Лиэль. — Он не просто выжил. Он стал пророком при дворе нового императора!

— Война в Иудее теперь вторична, — заключает Гай. — Главный приз — это Рим. Веспасиан отправляется на запад, чтобы забрать свою власть. А заканчивать войну здесь, в Иудее, он оставляет своего сына. Тита.

= 3 =
Экран машины времени проявляет изображение: весна 70 года н.э. Вид с Масличной горы. Панорама, которая раньше сияла величием, теперь выглядит как рана. Вокруг Иерусалима, насколько хватает глаз, раскинулся огромный римский лагерь. Тысячи палаток, дым кузниц, блеск доспехов. А между лагерем и городом — широкая, мертвая зона. Все деревья, все сады, все, что росло здесь веками, срублено для постройки осадных машин. Город стоит голый, окруженный кольцом смерти.

— Четыре легиона, — тихо говорит Лиэль. — Пятый, Десятый, Двенадцатый, Пятнадцатый. Более шестидесяти тысяч профессиональных солдат под командованием Тита. Они опоясали город стеной, чтобы никто не мог сбежать.

— Самая страшная стена — не снаружи, а внутри, — ровным голосом отвечает Гай.

Изображение переносится внутрь обреченного города. Это уже не Иерусалим. Это ад. Улицы завалены трупами. Люди, больше похожие на тени, с опухшими от голода лицами, ищут любую еду. Но даже в этом кошмаре город не един. Он расколот на три части, и между ними идет беспощадная гражданская война.

В одной из частей города, у зернохранилища, стоит Шимон бар Гиора, харизматичный лидер повстанцев, окруженный своей личной армией.

— Сжечь! — приказывает он. — Сжечь все дотла!

— Но, господин, — умоляет его один из помощников, — это наши запасы! Это зерно может кормить нас месяцами!

— Молчать! — рычит бар Гиора. — Пока у них есть надежда на хлеб, они будут надеяться на мир! Они будут думать о сдаче! Я сожгу эту надежду! Когда нечего будет есть, каждый мужчина станет воином! Каждый будет сражаться до последнего вздоха, потому что другого выбора не будет!

Огромные склады с зерном и маслом, которых могло бы хватить на годы осады, вспыхивают, как гигантский погребальный костер. Едкий дым смешивается с вонью разлагающихся тел.

В другой части города, в Храмовом комплексе, забаррикадировался другой лидер, Йоханан из Гискалы, и его зилоты. Они отстреливаются не только от римлян, но и от людей бар Гиоры.

— Предатели! — кричит один из зилотов Йоханана, стреляя из лука в сторону людей Шимона. — Они хотят сдать город! Только мы — истинные защитники Храма!

— Они сжигают собственные запасы еды... — Лиэль смотрит на это с ужасом и отвращением. — Они убивают друг друга, пока римляне строят тараны у стен. Это безумие!

— Это логика тотальной войны, доведенная до абсолюта, — заключает Гай. — Лидеры повстанцев понимают, что в военной битве против Рима им не победить. Их единственное оружие — превратить каждого жителя в фанатика, готового умереть. Для этого нужно уничтожить любую альтернативу смерти — еду, надежду на мир, возможность сдаться. Они воюют не столько с Титом, сколько с человеческой природой внутри своих же стен.

— &quot;И отдам Я их в руки врагов их... за то, что они оставили Меня и сделали чуждым место сие...&quot; — тихо, почти про себя, цитирует Лиэль пророка Иеремию, он же Иримяhу. — Первый Храм пал из-за идолопоклонства, кровопролития и разврата... Но мудрецы наши учат, что со Вторым Храмом все иначе. Он падет из-за синъат хинам – беспричинной ненависти брата к брату! — Она замолкает, глядя на языки пламени, пожирающие город. — То, что мы видим сейчас... эта ярость друг к другу... она и есть то осквернение, что делает стены уязвимыми. Они лишают это место святости, которая его защищала.

— Значит, причина разная, а итог один, — соглашается Гай. — Иерусалим обречен не потому, что его осаждают римляне. Он обречен, потому что он пожирает сам себя. Внутренний распад всегда предшествует внешнему разрушению. Мудрецы лишь дали разным формам этого распада другие имена.

— Да... — голос Лиэль обретает силу понимания, но и бесконечную скорбь. — Для тех, кто выживет, это будет не просто поражение в войне. Это будет Божий суд. Наказание за ту самую синъат хинам. Храм не может устоять, когда его защитники проливают кровь братьев на его же ступенях. Они сами делают его чуждым и уязвимым, оставляя римлянам лишь пустые камни.

= 4 =

Экран машины времени остается сфокусированным на Иерусалиме, 70 год н.э. Но изображение смещается от огня и крика на стенах в тихую, полутемную комнату в доме учения. Запах горящего города просачивается сквозь щели, смешиваясь с запахом старых свитков. Здесь, в кругу своих самых верных учеников, сидит рабби Йоханан бен Закай, один из величайших мудрецов своего поколения. Его лицо спокойно, но в глазах — бездонная скорбь.

— Учитель, — говорит один из учеников, рабби Йеошуа, — город обречен. Шимон бар Гиора и Йоханан из Гискалы убьют нас раньше, чем до нас доберутся римляне. Мы должны что-то сделать!

— Что ты предлагаешь, Йеошуа? Взяться за мечи? Мы — люди книги, а не войны, — отвечает Йоханан. Его взгляд устремлен куда-то вдаль, сквозь стены. — Когда дом горит, мудрый хозяин думает не о том, как спасти стены, а о том, как вынести из огня семена для будущего урожая.

— Но какие семена?! — восклицает другой ученик, рабби Элиэзер. — Храм будет разрушен, жертвы прекратятся. Как искупить грехи Израиля без жертвенника? Как жить по Закону без Храма? Наш мир рушится!

Йоханан кладет руку на свиток Торы, лежащий на столе.

— &quot;Милости хочу, а не жертвы&quot;... — тихо произносит он слова пророка Осии. — Мы не знаем еще всех ответов, Элиэзер. Но мы знаем, что слово Божье вечно. Храмы можно разрушить, но это, — он указывает на свиток, — унести можно. И пока у нас есть Закон и мудрецы, способные его толковать, у народа Израиля есть будущее. Но чтобы это семя не погибло в огне вместе с городом, его нужно вынести.

Ученики смотрят на него, начиная понимать.

— Я должен выйти из города, — продолжает Йоханан. — Я должен говорить с римлянами.

— Но как?! — почти кричит Йеошуа. — Зилоты убьют любого, кто попытается уйти! Для них мы — предатели!

Йоханан обводит учеников долгим взглядом.

— Живым мне не выйти. Но мертвого они пропустят. Принесите гроб.

Изображение меняется. Два ученика несут простой деревянный гроб по узким, заваленным мусором улочкам к городским воротам. У ворот их останавливает оборванный, фанатичный страж-зилот с копьем.

— Стойте! Куда несете?

— Учитель наш, рабби Йоханан, умер, — отвечает ученик, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Вы же знаете закон: нельзя оставлять мертвого в стенах святого города на ночь. Мы несем его на погребение.

Стражник недоверчиво смотрит на гроб.

— А я слышал, многие пытаются сбежать, притворившись мертвыми. Я проткну гроб копьем, чтобы убедиться, что он мертв.

— Нет! — восклицает второй ученик. — Что скажут люди? Что зилоты, защитники Торы, протыкают копьями тела своих великих учителей?!

Стражник колеблется, затем со злостью сплевывает.

— Убирайтесь! Несите своего мертвеца! Живым нужнее место в городе!

Ворота со скрипом отворяются. Гроб выносят за пределы стен, в мертвую тишину римского кольца осады.

Новая сцена. Шатер Тита. В него вводят рабби Йоханана, только что &quot;воскресшего&quot; из гроба. Римский полководец смотрит на старого мудреца с удивлением.

— Ты предсказываешь мне победу, как Йосеф предсказал моему отцу? — спрашивает Тит.

— Я не пророк, я — учитель, — отвечает Йоханан. — Город падет. Это уже предрешено. Я пришел просить не за себя.

— Чего же ты хочешь? Золота? Жизни для своей семьи?

— Есть небольшой город на побережье, Явне. Он не участвовал в восстании. Я прошу позволения поселиться там с несколькими моими учениками и основать дом учения, чтобы мы могли изучать наши законы.

Тит смотрит на него с недоумением, затем пожимает плечами.

— Странная просьба. Школу? Пусть будет так. Забирай свое Явне.

— Он даже не понял, что только что сделал... — шепчет Лиэль, ее глаза полны слез, но это слезы не только горя, но и благоговения. — Пока все остальные сражались за землю и камни, Йоханан спас душу нашего народа. Он понял, что Храм — это не только здание. Это Закон, это учение.

— Именно, — подтверждает Гай, и в его голосе звучит редкое восхищение. — В тот момент, когда Тит разрешил ему основать академию, родился Раввинистический иудаизм. Йоханан бен Закай совершил величайшую интеллектуальную революцию. Он перенес центр иудаизма из физического места, привязанного к жертвам, в текст, который можно унести с собой. Он обеспечил выживание цивилизации после гибели ее государства. Они проиграли войну, но в этом темном гробу он пронес искру, из которой разгорится новое пламя.

= 5 =

Экран машины времени проявляет изображение: 9-е число месяца Ав, 70 год н.э. День, который навсегда останется шрамом в памяти народа.

Изображение дрожит от грохота. Камера наезжает на северо-западную стену Храмового комплекса. Огромный таран, названный римлянами &quot;Victor&quot; (Победитель), снова и снова бьет в одно и то же место. Камни, которые казались вечными, крошатся и осыпаются. Слышен треск, затем оглушительный грохот — часть стены рушится, открывая проход.

— Прорыв! Десятый легион, вперед! — разносится команда на латыни.

Римские легионеры, сомкнув щиты в &quot;черепаху&quot;, вливаются в пролом. Начинается резня во внешних дворах. Зилоты, изможденные голодом, но обезумевшие от ярости, бросаются на них с кинжалами, пытаясь пробиться сквозь строй щитов и копий.

Изображение переносится к самому зданию Храма. Тит, верхом на коне, в окружении своих офицеров, смотрит на битву.

— Храм не трогать! — кричит он. — Я хочу сохранить его как символ победы Рима! Захватить, но не разрушать!

Но хаос уже неуправляем. Один из легионеров, в пылу битвы, хватает горящую головню из костра, где зилоты пытались сжечь осадную башню, и швыряет ее в одно из окон Храма. Сухое дерево, ткани, масло для светильников — все вспыхивает мгновенно.

— Пожар! Храм горит! — крик ужаса проносится над полем боя, перекрывая звон мечей.

Тит срывается с места, пытается кричать, отдавать приказы потушить огонь, но его никто не слышит. Легионеры, опьяненные кровью и близкой победой, видят в огне лишь знак богов и возможность для грабежа. Они врываются внутрь, убивая всех на своем пути — священников, женщин, детей, искавших убежища в святом месте. Они срывают золото с ворот, выносят священную утварь.

— Он не хотел его разрушать, — шепчет Лиэль, глядя на лицо Тита, искаженное яростью и бессилием. — Он не отдавал такого приказа.

— Неважно, хотел он или нет, — ровным голосом отвечает Гай. — Он создал условия для этого. Он выпустил на волю силу, которую уже не мог контролировать. История часто делается не приказами, а неуправляемым хаосом, который эти приказы порождают. Для Рима это победа. Для легионеров — добыча. А для мира...

На экране — гигантский столб огня и дыма, поднимающийся в небо там, где еще утром стоял Храм. Камни лопаются от жара, крыша с грохотом обрушивается внутрь. Золото плавится и стекает между камнями.

— ...для мира это конец эпохи, — заканчивает Гай. — Центр иудейской цивилизации, существовавший почти тысячу лет, только что перестал существовать. И этот пожар осветит дорогу истории на две тысячи лет вперед.

= 6 =

= 5 =</text>
      <sha1>f5y19l0qb3dimgkmny112ueupurd4sr</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261321</id>
      <parentid>261319</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:33:55Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 6 */ ыы</comment>
      <origin>261321</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="82560" sha1="kp5fn5v6o8exn798dynuawvpun2t5gm" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, конец 66 года н.э. Роскошная вилла Нерона. Император, одетый в греческий хитон, окружен поэтами и музыкантами. Он с увлечением обсуждает предстоящие гастроли по Греции.

— ...и тогда, в Олимпии, я выступлю не только как кифаред, но и как трагический актер! — восторженно говорит Нерон. — Мой голос должен потрясти Элладу!

В зал осторожно входит вестник, его лицо выражает крайнюю тревогу.

— Божественный, вести из Сирии...

— Что там еще? — недовольно морщится Нерон. — Надеюсь, не очередные жалобы на прокураторов.

— Легат Сирии, Цестий Галл... он разбит. Двенадцатый легион... он потерял своего орла под стенами Иерусалима.

В зале воцаряется тишина. Музыканты опускают инструменты. Потерять орла легиона — это несмываемый позор для всей армии.

— Разбиты? — ледяным тоном переспрашивает Нерон. Он встает, отбрасывая кифару. Артистическая маска слетает с его лица, обнажая ярость тирана. — Какие-то иудейские фанатики разбили римский легион? Они что, возомнили себя Ганнибалом?

Он начинает мерить шагами зал.

— Мне нужен лучший. Мне нужен мясник. Солдат, а не политик. Тот, кто не будет вести переговоров. Тот, кто сотрет их города в пыль.
Он резко останавливается.

— Веспасиан. Тит Флавий Веспасиан.

Один из сенаторов, бледнея, осмеливается подать голос.

— Но, Цезарь... он же из незнатного рода... и он заснул на одном из твоих выступлений...

Нерон пронзает его взглядом.

— Именно поэтому! Он — солдат до мозга костей, а не придворный льстец. Ему плевать на политику, ему нужна только победа. И у него есть два сына, таких же пса войны, как и он сам. Послать за Веспасианом! Дать ему три легиона. Пусть утопит эту Иудею в крови!

— Веспасиан, — задумчиво говорит Лиэль. — Не из старой аристократии, выходец из семьи сборщиков налогов. Человек, сделавший себя сам на полях сражений в Германии и Британии.

— Идеальный кандидат, — подтверждает Гай. — Нерон боится популярных аристократов, которые могут угрожать его власти. А Веспасиан — просто эффективный инструмент. Жесткий, опытный, не амбициозный в политике. По крайней мере, так кажется Нерону.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, конец 66 года н.э. Один из залов Храмового комплекса, где собрался совет восставших — временное правительство новой, свободной Иудеи. Воздух пропитан не духом Закона, а запахом стали и эйфорией недавней победы. Заседанием руководят не столько старые священники, сколько новые лидеры, закаленные в первых боях.

— Победа над Цестием Галлом — это великое чудо! — говорит бывший первосвященник Анан, его голос звучит весомо, пытаясь умерить слишком буйную радость. — Но не стоит обманываться. Рим пришлет нового генерала. И новые легионы. Мы должны организовать оборону всей страны, а не только праздновать в Иерусалиме!

— Галилея! — выкрикивает другой член совета. — Это ключ! Именно оттуда, с севера, они ударят в первую очередь! Там плодородные земли, чтобы кормить армию, и города, которые могут стать их базами. Мы должны послать туда лучшего.

Начинается спор.

— Лучший — это воин! Тот, кто уже пролил римскую кровь! — кричит один из лидеров зилотов.

— Нет! — возражает Анан. — Нам нужен не просто воин, но и организатор. Тот, кто сможет объединить разрозненные галилейские города, собрать ополчение, укрепить стены. Тот, кого будут слушать и старейшины, и простолюдины.

Взгляды обращаются к Йосефу бен Маттитьяу. Он молод, ему нет и тридцати, но он уже известен своим умом и происхождением.

— Ты! — говорит Анан, указывая на него. — Ты из рода Хасмонеев. Твоя фамилия заставит их слушать. Ты учен и знаешь, как управлять. Отправляйся в Галилею! Стань их стратегом!

Йосеф встает. Его лицо серьезно.

— Я приму эту честь. И эту ношу. Я сделаю все, чтобы Галилея стала неприступной стеной на пути римлян.

— Он получает Галилею, — с тревогой в голосе говорит Лиэль. — Самый опасный участок. Первый удар придется именно по нему.

— И это не случайность, — замечает Гай. — Анан и другие умеренные в этом новом правительстве боятся радикалов-зилотов больше, чем римлян. Они надеются, что Йосеф, аристократ и фарисей, сможет удержать Галилею не только от легионов, но и от скатывания в полный хаос и фанатизм, который исповедуют зилоты.

— Они дают ему пост, на котором невозможно победить, — понимает Лиэль.

— Они дают ему пост, на котором ему придется сделать выбор, — поправляет Гай. — И этот выбор определит всю его дальнейшую жизнь.

= 1 =

Экран машины времени проявляет изображение: Галилея, 67 год н.э. Крепость Йотапата, она же Йодфата, вырубленная в скалах. Стены дрожат от ударов римского тарана. Каменные ядра, выпускаемые баллистами, с грохотом врезаются в укрепления.

— Они подвезли еще один таран! — кричит один из защитников, его лицо черно от копоти и пыли.

— Больше камней на левый фланг! — командует Йосеф, мечась по стене. Он спокоен, но в его глазах — смертельная усталость. — Мочите шкуры! Заливайте их огонь водой!

— Сорок семь дней, — тихо говорит Лиэль, глядя на адскую картину. — Сорок семь дней они держались. Это не битва. Это методичное перемалывание людей камнем и железом.

— Римская инженерия против отчаянного мужества, — ровно отвечает Гай. — Итог всегда предопределен. Вопрос лишь в цене.

Изображение резко меняется. Темная, сырая пещера. Снаружи доносятся крики убиваемых и торжествующий рев римлян. В пещере — Йосеф и около сорока его уцелевших воинов.

— Они прорвались. Город пал, — шепчет один.

— Лучше умереть своей рукой, чем стать рабом или игрушкой для их триумфа! — говорит другой, вытаскивая меч. — Таков наш закон!

— Да! Мы умрем как свободные люди! — его поддерживают остальные.

Йосеф встает между ними и обнаженными клинками.

— Братья! Остановитесь! Разве самоубийство — не больший грех, чем плен? Разве мы имеем право отнимать жизнь, которую дал нам Всевышний?

— Ты трус! — кричат ему. — Ты хочешь сдаться!

— Нет! — голос Йосефа обретает силу. — Но и умирать по своей воле мы не должны. Бросим жребий. Пусть один убьет другого, по воле слепого случая, пока не останется последний. Так ни на ком не будет греха самоубийства.

— Какая хитрость... — бормочет Лиэль. — Он спорит не с их мужеством, а с их теологией.

— Он спорит за свою жизнь, — уточняет Гай. — И делает это как гениальный математик и психолог. Выжить в такой лотерее, оставшись последним, — это не удача. Это расчет.

Экран показывает финал &quot;лотереи&quot;. В пещере остаются только двое — Йосеф и еще один воин.

— Нам не нужно убивать друг друга, — говорит Йосеф. — Мы можем жить.

Воин, измученный и сломленный, опускает меч.

Новая сцена. Лагерь Веспасиана. Порядок, дисциплина, ряды палаток. В шатер полководца вводят Йосефа — грязного, в рваной одежде, но с гордо поднятой головой. Веспасиан, коренастый, практичный, с лицом, обветренным в десятках кампаний, разглядывает его без интереса. Рядом стоит его сын, Тит.

— Так это и есть тот самый стратег Галилеи? — лениво говорит Веспасиан. — Заковать и отправить в Рим. Пусть Нерон решает, что с ним делать.

— Постой! — голос Йосефа звучит неожиданно властно. — Я не обычный пленник. Я — посланник от Бога!

Тит с любопытством смотрит на отца. Веспасиан хмурится.

— Позволь ему говорить, отец, — произносит Тит.

— Слушай меня, Веспасиан, — говорит Йосеф, глядя прямо в глаза римскому генералу. — Ты думаешь, ты пленил Йосефа. Но я говорю тебе: ты — не мой господин. Еще нет. Ты и твой сын, вы оба будете цезарями! Императорами Рима! Бог послал меня возвестить это тебе. А когда ты станешь императором, вспомни того, кто первым предсказал твое величие.

Наступает тишина. Веспасиан долго смотрит на пленника. На его лице — смесь недоверия, суеверного страха и холодного расчета.

— Оставить его, — наконец приказывает он. — Но держать в цепях. Посмотрим, сбудется ли пророчество этого иудея.

— Невероятно! — выдыхает Лиэль. — Он превратил свое полное поражение в спасение! Это была настоящая искра пророчества? Или самая блестящая и дерзкая ложь в истории?

— Это был гениальный политический анализ, — заключает Гай. — Династия Юлиев-Клавдиев трещала по швам. Нерон был ненавистен и Сенату, и армии. Любой успешный генерал мог стать следующим императором. Йосеф не предсказал будущее. Он просто прочел настоящее лучше, чем сам Веспасиан. И сделал ставку на свою жизнь. 

= 2 =

Экран машины времени вспыхивает серией быстрых, хаотичных изображений.

Июнь 68 г. н.э. Захудалая вилла под Римом.

Нерон, растрепанный, в грязной тунике, в ужасе смотрит на дверь, за которой уже слышен топот копыт преторианцев, посланных Сенатом для его ареста.

— Какой великий артист погибает! — всхлипывает он и с помощью своего вольноотпущенника вонзает меч себе в горло.

— Последний из Юлиев-Клавдиев, — тихо говорит Лиэль. — Столетие правления династии закончилось не в бою, а в грязной придорожной канаве.

— Власть не терпит пустоты, — ровным голосом отвечает Гай. — И сейчас в эту пустоту ринутся все.

Рим. Форум. Несколько месяцев спустя.

В город вступают легионы наместника Испании, Гальбы. Старый, суровый аристократ, он пытается навести порядок.

— Сенат провозгласил его! — кричит один гражданин другому. — Император Сервий Сульпиций Гальба Цезарь Август!

— Цезарь? — удивляется Лиэль. — Но он же не из рода Юлиев! Какое он имеет отношение к Цезарю?

— Никакого, — объясняет Гай. — И именно в этом вся суть. Имя перестало быть семьей. Оно стало должностью. Символом верховной власти. Чтобы быть императором, ты должен называться «Цезарь». Это новый закон легитимности.

Январь 69 г. н.э. Лагерь преторианцев.

Гальба мертв, убит своими же гвардейцами за скупость. Преторианцы поднимают на щит своего нового избранника.

— Ave, Otho Caesar! — ревут гвардейцы, потрясая мечами.

Апрель 69 г. н.э. Поле битвы в Северной Италии.

Легионы Отона разбиты легионами, пришедшими с Рейна. Их командующий, Вителлий, провозглашен императором.

— Говорят, он только и делает, что пирует! — доносится шепот из толпы, наблюдающей за вступлением в Рим новых войск. — Но и он теперь Авл Вителлий Цезарь!

— Гальба, Отон, Вителлий... — пораженно говорит Лиэль. — Три императора за полгода. Цезари, которых назначают испанские легионы, римские преторианцы, германские легионы...

— Тацит позже напишет, что в этот год была открыта страшная тайна империи, — подводит итог Гай. — Что императора можно сделать не только в Риме.

Июль 69 г. н.э. Кесария, Иудея. Лагерь Веспасиана.

Веспасиан, его сын Тит и префект Египта Тиберий Александр стоят над картой Иудеи.

— Пока мы здесь воюем с фанатиками, — говорит Тит, — в Риме пирующий трус позорит имя императора. Легионы в Германии и Испании уже выбрали своих цезарей. Почему мы должны молчать? За тобой, отец, стоят самые закаленные и верные легионы на Востоке!

Легионеры снаружи, услышав спор, начинают скандировать. Сначала тихо, потом все громче и громче.

— Imperator Vespasian! Ave, Caesar!

Лицо Веспасиана, обычно непроницаемое, меняется. Он смотрит на сына, на своих офицеров, и в его глазах загорается огонь власти.

Изображение переносится в шатер, где содержат Йосефа. Входит Веспасиан. Он один. Он долго молчит, разглядывая пленника.

— Твое пророчество... — наконец произносит он. — Оно сбывается. Легионы провозгласили меня.

Йосеф спокойно смотрит на него.

— Я говорил тебе не свои слова, но слова Бога.

Веспасиан кивает.

— Снять с него цепи, — приказывает он страже у входа.

— Невероятно, — шепчет Лиэль. — Он не просто выжил. Он стал пророком при дворе нового императора!

— Война в Иудее теперь вторична, — заключает Гай. — Главный приз — это Рим. Веспасиан отправляется на запад, чтобы забрать свою власть. А заканчивать войну здесь, в Иудее, он оставляет своего сына. Тита.

= 3 =
Экран машины времени проявляет изображение: весна 70 года н.э. Вид с Масличной горы. Панорама, которая раньше сияла величием, теперь выглядит как рана. Вокруг Иерусалима, насколько хватает глаз, раскинулся огромный римский лагерь. Тысячи палаток, дым кузниц, блеск доспехов. А между лагерем и городом — широкая, мертвая зона. Все деревья, все сады, все, что росло здесь веками, срублено для постройки осадных машин. Город стоит голый, окруженный кольцом смерти.

— Четыре легиона, — тихо говорит Лиэль. — Пятый, Десятый, Двенадцатый, Пятнадцатый. Более шестидесяти тысяч профессиональных солдат под командованием Тита. Они опоясали город стеной, чтобы никто не мог сбежать.

— Самая страшная стена — не снаружи, а внутри, — ровным голосом отвечает Гай.

Изображение переносится внутрь обреченного города. Это уже не Иерусалим. Это ад. Улицы завалены трупами. Люди, больше похожие на тени, с опухшими от голода лицами, ищут любую еду. Но даже в этом кошмаре город не един. Он расколот на три части, и между ними идет беспощадная гражданская война.

В одной из частей города, у зернохранилища, стоит Шимон бар Гиора, харизматичный лидер повстанцев, окруженный своей личной армией.

— Сжечь! — приказывает он. — Сжечь все дотла!

— Но, господин, — умоляет его один из помощников, — это наши запасы! Это зерно может кормить нас месяцами!

— Молчать! — рычит бар Гиора. — Пока у них есть надежда на хлеб, они будут надеяться на мир! Они будут думать о сдаче! Я сожгу эту надежду! Когда нечего будет есть, каждый мужчина станет воином! Каждый будет сражаться до последнего вздоха, потому что другого выбора не будет!

Огромные склады с зерном и маслом, которых могло бы хватить на годы осады, вспыхивают, как гигантский погребальный костер. Едкий дым смешивается с вонью разлагающихся тел.

В другой части города, в Храмовом комплексе, забаррикадировался другой лидер, Йоханан из Гискалы, и его зилоты. Они отстреливаются не только от римлян, но и от людей бар Гиоры.

— Предатели! — кричит один из зилотов Йоханана, стреляя из лука в сторону людей Шимона. — Они хотят сдать город! Только мы — истинные защитники Храма!

— Они сжигают собственные запасы еды... — Лиэль смотрит на это с ужасом и отвращением. — Они убивают друг друга, пока римляне строят тараны у стен. Это безумие!

— Это логика тотальной войны, доведенная до абсолюта, — заключает Гай. — Лидеры повстанцев понимают, что в военной битве против Рима им не победить. Их единственное оружие — превратить каждого жителя в фанатика, готового умереть. Для этого нужно уничтожить любую альтернативу смерти — еду, надежду на мир, возможность сдаться. Они воюют не столько с Титом, сколько с человеческой природой внутри своих же стен.

— &quot;И отдам Я их в руки врагов их... за то, что они оставили Меня и сделали чуждым место сие...&quot; — тихо, почти про себя, цитирует Лиэль пророка Иеремию, он же Иримяhу. — Первый Храм пал из-за идолопоклонства, кровопролития и разврата... Но мудрецы наши учат, что со Вторым Храмом все иначе. Он падет из-за синъат хинам – беспричинной ненависти брата к брату! — Она замолкает, глядя на языки пламени, пожирающие город. — То, что мы видим сейчас... эта ярость друг к другу... она и есть то осквернение, что делает стены уязвимыми. Они лишают это место святости, которая его защищала.

— Значит, причина разная, а итог один, — соглашается Гай. — Иерусалим обречен не потому, что его осаждают римляне. Он обречен, потому что он пожирает сам себя. Внутренний распад всегда предшествует внешнему разрушению. Мудрецы лишь дали разным формам этого распада другие имена.

— Да... — голос Лиэль обретает силу понимания, но и бесконечную скорбь. — Для тех, кто выживет, это будет не просто поражение в войне. Это будет Божий суд. Наказание за ту самую синъат хинам. Храм не может устоять, когда его защитники проливают кровь братьев на его же ступенях. Они сами делают его чуждым и уязвимым, оставляя римлянам лишь пустые камни.

= 4 =

Экран машины времени остается сфокусированным на Иерусалиме, 70 год н.э. Но изображение смещается от огня и крика на стенах в тихую, полутемную комнату в доме учения. Запах горящего города просачивается сквозь щели, смешиваясь с запахом старых свитков. Здесь, в кругу своих самых верных учеников, сидит рабби Йоханан бен Закай, один из величайших мудрецов своего поколения. Его лицо спокойно, но в глазах — бездонная скорбь.

— Учитель, — говорит один из учеников, рабби Йеошуа, — город обречен. Шимон бар Гиора и Йоханан из Гискалы убьют нас раньше, чем до нас доберутся римляне. Мы должны что-то сделать!

— Что ты предлагаешь, Йеошуа? Взяться за мечи? Мы — люди книги, а не войны, — отвечает Йоханан. Его взгляд устремлен куда-то вдаль, сквозь стены. — Когда дом горит, мудрый хозяин думает не о том, как спасти стены, а о том, как вынести из огня семена для будущего урожая.

— Но какие семена?! — восклицает другой ученик, рабби Элиэзер. — Храм будет разрушен, жертвы прекратятся. Как искупить грехи Израиля без жертвенника? Как жить по Закону без Храма? Наш мир рушится!

Йоханан кладет руку на свиток Торы, лежащий на столе.

— &quot;Милости хочу, а не жертвы&quot;... — тихо произносит он слова пророка Осии. — Мы не знаем еще всех ответов, Элиэзер. Но мы знаем, что слово Божье вечно. Храмы можно разрушить, но это, — он указывает на свиток, — унести можно. И пока у нас есть Закон и мудрецы, способные его толковать, у народа Израиля есть будущее. Но чтобы это семя не погибло в огне вместе с городом, его нужно вынести.

Ученики смотрят на него, начиная понимать.

— Я должен выйти из города, — продолжает Йоханан. — Я должен говорить с римлянами.

— Но как?! — почти кричит Йеошуа. — Зилоты убьют любого, кто попытается уйти! Для них мы — предатели!

Йоханан обводит учеников долгим взглядом.

— Живым мне не выйти. Но мертвого они пропустят. Принесите гроб.

Изображение меняется. Два ученика несут простой деревянный гроб по узким, заваленным мусором улочкам к городским воротам. У ворот их останавливает оборванный, фанатичный страж-зилот с копьем.

— Стойте! Куда несете?

— Учитель наш, рабби Йоханан, умер, — отвечает ученик, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Вы же знаете закон: нельзя оставлять мертвого в стенах святого города на ночь. Мы несем его на погребение.

Стражник недоверчиво смотрит на гроб.

— А я слышал, многие пытаются сбежать, притворившись мертвыми. Я проткну гроб копьем, чтобы убедиться, что он мертв.

— Нет! — восклицает второй ученик. — Что скажут люди? Что зилоты, защитники Торы, протыкают копьями тела своих великих учителей?!

Стражник колеблется, затем со злостью сплевывает.

— Убирайтесь! Несите своего мертвеца! Живым нужнее место в городе!

Ворота со скрипом отворяются. Гроб выносят за пределы стен, в мертвую тишину римского кольца осады.

Новая сцена. Шатер Тита. В него вводят рабби Йоханана, только что &quot;воскресшего&quot; из гроба. Римский полководец смотрит на старого мудреца с удивлением.

— Ты предсказываешь мне победу, как Йосеф предсказал моему отцу? — спрашивает Тит.

— Я не пророк, я — учитель, — отвечает Йоханан. — Город падет. Это уже предрешено. Я пришел просить не за себя.

— Чего же ты хочешь? Золота? Жизни для своей семьи?

— Есть небольшой город на побережье, Явне. Он не участвовал в восстании. Я прошу позволения поселиться там с несколькими моими учениками и основать дом учения, чтобы мы могли изучать наши законы.

Тит смотрит на него с недоумением, затем пожимает плечами.

— Странная просьба. Школу? Пусть будет так. Забирай свое Явне.

— Он даже не понял, что только что сделал... — шепчет Лиэль, ее глаза полны слез, но это слезы не только горя, но и благоговения. — Пока все остальные сражались за землю и камни, Йоханан спас душу нашего народа. Он понял, что Храм — это не только здание. Это Закон, это учение.

— Именно, — подтверждает Гай, и в его голосе звучит редкое восхищение. — В тот момент, когда Тит разрешил ему основать академию, родился Раввинистический иудаизм. Йоханан бен Закай совершил величайшую интеллектуальную революцию. Он перенес центр иудаизма из физического места, привязанного к жертвам, в текст, который можно унести с собой. Он обеспечил выживание цивилизации после гибели ее государства. Они проиграли войну, но в этом темном гробу он пронес искру, из которой разгорится новое пламя.

= 5 =

Экран машины времени проявляет изображение: 9-е число месяца Ав, 70 год н.э. День, который навсегда останется шрамом в памяти народа.

Изображение дрожит от грохота. Камера наезжает на северо-западную стену Храмового комплекса. Огромный таран, названный римлянами &quot;Victor&quot; (Победитель), снова и снова бьет в одно и то же место. Камни, которые казались вечными, крошатся и осыпаются. Слышен треск, затем оглушительный грохот — часть стены рушится, открывая проход.

— Прорыв! Десятый легион, вперед! — разносится команда на латыни.

Римские легионеры, сомкнув щиты в &quot;черепаху&quot;, вливаются в пролом. Начинается резня во внешних дворах. Зилоты, изможденные голодом, но обезумевшие от ярости, бросаются на них с кинжалами, пытаясь пробиться сквозь строй щитов и копий.

Изображение переносится к самому зданию Храма. Тит, верхом на коне, в окружении своих офицеров, смотрит на битву.

— Храм не трогать! — кричит он. — Я хочу сохранить его как символ победы Рима! Захватить, но не разрушать!

Но хаос уже неуправляем. Один из легионеров, в пылу битвы, хватает горящую головню из костра, где зилоты пытались сжечь осадную башню, и швыряет ее в одно из окон Храма. Сухое дерево, ткани, масло для светильников — все вспыхивает мгновенно.

— Пожар! Храм горит! — крик ужаса проносится над полем боя, перекрывая звон мечей.

Тит срывается с места, пытается кричать, отдавать приказы потушить огонь, но его никто не слышит. Легионеры, опьяненные кровью и близкой победой, видят в огне лишь знак богов и возможность для грабежа. Они врываются внутрь, убивая всех на своем пути — священников, женщин, детей, искавших убежища в святом месте. Они срывают золото с ворот, выносят священную утварь.

— Он не хотел его разрушать, — шепчет Лиэль, глядя на лицо Тита, искаженное яростью и бессилием. — Он не отдавал такого приказа.

— Неважно, хотел он или нет, — ровным голосом отвечает Гай. — Он создал условия для этого. Он выпустил на волю силу, которую уже не мог контролировать. История часто делается не приказами, а неуправляемым хаосом, который эти приказы порождают. Для Рима это победа. Для легионеров — добыча. А для мира...

На экране — гигантский столб огня и дыма, поднимающийся в небо там, где еще утром стоял Храм. Камни лопаются от жара, крыша с грохотом обрушивается внутрь. Золото плавится и стекает между камнями.

— ...для мира это конец эпохи, — заканчивает Гай. — Центр иудейской цивилизации, существовавший почти тысячу лет, только что перестал существовать. И этот пожар осветит дорогу истории на две тысячи лет вперед.

= 6 =

Экран машины времени проявляет изображение: 73 год н.э. Пустыня Иудейская. Под палящим солнцем, на вершине одинокой, неприступной скалы возвышается крепость Масада. Внизу, у подножия, раскинулся лагерь Десятого римского легиона, который заканчивает строительство гигантской осадной насыпи.

— Три года, — тихо говорит Лиэль. — Война окончена три года назад. Иерусалим в руинах. А они все еще здесь. Последние.

— Десятый легион. Лучшие инженеры римской армии, — констатирует Гай. — Против девятисот шестидесяти человек. Весь аппарат имперской военной машины направлен на то, чтобы раздавить этот последний символ непокорности. Для Рима это не война. Это наведение порядка.

Изображение переносится на стену Масады. Элеазар бен Яир, лидер сикариев, собирает всех уцелевших во дворце.

— Братья мои! — его голос разносится в мертвой тишине. — Давно уже приняли мы решение не подчиняться ни римлянам, ни кому-либо другому, кроме одного лишь Бога! И вот настал час, когда мы должны делом подтвердить наш обет!

Он обводит взглядом собравшихся — мужчин, женщин, обнимающих своих детей.

— Посмотрите на эту насыпь! Завтра римляне будут здесь. Умрем прежде, чем станем рабами! Умрем свободными, вместе с нашими женами и детьми!

Внезапно из толпы раздается голос, полный отчаяния и сомнения.

— Но Элеазар! Закон запрещает нам отнимать жизнь, что дал нам Бог! Самоубийство – грех! Как мы можем пойти на это?

Элеазар поворачивается к говорившему. Его взгляд не злой, а полный трагической решимости.

— Ты прав. Но разве не больший грех — отдать наших жен на поругание римским солдатам? Отдать наших детей в рабство, где их научат забыть и Тору, и свой народ? Позволить врагам осквернить наши души, прежде чем они убьют наши тела? Это не самоубийство из отчаяния! Это акт милосердия к нашим семьям! Это наш последний выбор — умереть чистыми по своей воле или жить оскверненными по воле врага! Бог простит нас, ибо мы выбираем не смерть, а свободу!

— Он перевернул все с ног на голову! — шепчет Лиэль, ее лицо бледнеет. — Он представляет это не как грех отчаяния, а как высший акт верности... спасение их душ от осквернения. Это страшная, но гениальная риторика.

— Для сикариев это логично, — говорит Гай. — Их главный враг — не смерть, а рабство под властью язычников. Жизнь в таком рабстве для них уже не жизнь. Поэтому выбор способа смерти становится последним актом свободы. Он убедил их, что они не убивают себя, а освобождают себя.

Изображение меняется. Ночь. В домах крепости мужчины прощаются со своими семьями. Слышны не крики, а тихие рыдания. Затем — глухие звуки ударов. Мужчины, плача, убивают своих жен и детей.

Потом они собираются снова. Бросают жребий. Десять человек, избранные по жребию, убивают всех остальных.

Наконец, один из десяти, последний, убивает девятерых товарищей, поджигает дворец и вонзает меч себе в сердце.

Утро. Римляне врываются в крепость, ожидая встретить отчаянное сопротивление. Но их встречает лишь оглушающая тишина и дым. Они находят горы тел. И двух женщин с пятью детьми, которые спрятались и позже расскажут миру, что здесь произошло.

— Они победили? — тихо спрашивает Лиэль, глядя на потрясенные лица римских солдат.

— Они не проиграли, — отвечает Гай. — Военную победу одержал Рим. Но моральную победу одержали защитники Масады. Они превратили свое поражение в миф. В вечный символ борьбы до конца. И этот миф окажется долговечнее, чем сам Рим.

= 5 =</text>
      <sha1>kp5fn5v6o8exn798dynuawvpun2t5gm</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261322</id>
      <parentid>261321</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:45:52Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 5 */ ы</comment>
      <origin>261322</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="90084" sha1="encvgr4slfm3xeu6fcciiqsxh57vqvg" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, конец 66 года н.э. Роскошная вилла Нерона. Император, одетый в греческий хитон, окружен поэтами и музыкантами. Он с увлечением обсуждает предстоящие гастроли по Греции.

— ...и тогда, в Олимпии, я выступлю не только как кифаред, но и как трагический актер! — восторженно говорит Нерон. — Мой голос должен потрясти Элладу!

В зал осторожно входит вестник, его лицо выражает крайнюю тревогу.

— Божественный, вести из Сирии...

— Что там еще? — недовольно морщится Нерон. — Надеюсь, не очередные жалобы на прокураторов.

— Легат Сирии, Цестий Галл... он разбит. Двенадцатый легион... он потерял своего орла под стенами Иерусалима.

В зале воцаряется тишина. Музыканты опускают инструменты. Потерять орла легиона — это несмываемый позор для всей армии.

— Разбиты? — ледяным тоном переспрашивает Нерон. Он встает, отбрасывая кифару. Артистическая маска слетает с его лица, обнажая ярость тирана. — Какие-то иудейские фанатики разбили римский легион? Они что, возомнили себя Ганнибалом?

Он начинает мерить шагами зал.

— Мне нужен лучший. Мне нужен мясник. Солдат, а не политик. Тот, кто не будет вести переговоров. Тот, кто сотрет их города в пыль.
Он резко останавливается.

— Веспасиан. Тит Флавий Веспасиан.

Один из сенаторов, бледнея, осмеливается подать голос.

— Но, Цезарь... он же из незнатного рода... и он заснул на одном из твоих выступлений...

Нерон пронзает его взглядом.

— Именно поэтому! Он — солдат до мозга костей, а не придворный льстец. Ему плевать на политику, ему нужна только победа. И у него есть два сына, таких же пса войны, как и он сам. Послать за Веспасианом! Дать ему три легиона. Пусть утопит эту Иудею в крови!

— Веспасиан, — задумчиво говорит Лиэль. — Не из старой аристократии, выходец из семьи сборщиков налогов. Человек, сделавший себя сам на полях сражений в Германии и Британии.

— Идеальный кандидат, — подтверждает Гай. — Нерон боится популярных аристократов, которые могут угрожать его власти. А Веспасиан — просто эффективный инструмент. Жесткий, опытный, не амбициозный в политике. По крайней мере, так кажется Нерону.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, конец 66 года н.э. Один из залов Храмового комплекса, где собрался совет восставших — временное правительство новой, свободной Иудеи. Воздух пропитан не духом Закона, а запахом стали и эйфорией недавней победы. Заседанием руководят не столько старые священники, сколько новые лидеры, закаленные в первых боях.

— Победа над Цестием Галлом — это великое чудо! — говорит бывший первосвященник Анан, его голос звучит весомо, пытаясь умерить слишком буйную радость. — Но не стоит обманываться. Рим пришлет нового генерала. И новые легионы. Мы должны организовать оборону всей страны, а не только праздновать в Иерусалиме!

— Галилея! — выкрикивает другой член совета. — Это ключ! Именно оттуда, с севера, они ударят в первую очередь! Там плодородные земли, чтобы кормить армию, и города, которые могут стать их базами. Мы должны послать туда лучшего.

Начинается спор.

— Лучший — это воин! Тот, кто уже пролил римскую кровь! — кричит один из лидеров зилотов.

— Нет! — возражает Анан. — Нам нужен не просто воин, но и организатор. Тот, кто сможет объединить разрозненные галилейские города, собрать ополчение, укрепить стены. Тот, кого будут слушать и старейшины, и простолюдины.

Взгляды обращаются к Йосефу бен Маттитьяу. Он молод, ему нет и тридцати, но он уже известен своим умом и происхождением.

— Ты! — говорит Анан, указывая на него. — Ты из рода Хасмонеев. Твоя фамилия заставит их слушать. Ты учен и знаешь, как управлять. Отправляйся в Галилею! Стань их стратегом!

Йосеф встает. Его лицо серьезно.

— Я приму эту честь. И эту ношу. Я сделаю все, чтобы Галилея стала неприступной стеной на пути римлян.

— Он получает Галилею, — с тревогой в голосе говорит Лиэль. — Самый опасный участок. Первый удар придется именно по нему.

— И это не случайность, — замечает Гай. — Анан и другие умеренные в этом новом правительстве боятся радикалов-зилотов больше, чем римлян. Они надеются, что Йосеф, аристократ и фарисей, сможет удержать Галилею не только от легионов, но и от скатывания в полный хаос и фанатизм, который исповедуют зилоты.

— Они дают ему пост, на котором невозможно победить, — понимает Лиэль.

— Они дают ему пост, на котором ему придется сделать выбор, — поправляет Гай. — И этот выбор определит всю его дальнейшую жизнь.

= 1 =

Экран машины времени проявляет изображение: Галилея, 67 год н.э. Крепость Йотапата, она же Йодфата, вырубленная в скалах. Стены дрожат от ударов римского тарана. Каменные ядра, выпускаемые баллистами, с грохотом врезаются в укрепления.

— Они подвезли еще один таран! — кричит один из защитников, его лицо черно от копоти и пыли.

— Больше камней на левый фланг! — командует Йосеф, мечась по стене. Он спокоен, но в его глазах — смертельная усталость. — Мочите шкуры! Заливайте их огонь водой!

— Сорок семь дней, — тихо говорит Лиэль, глядя на адскую картину. — Сорок семь дней они держались. Это не битва. Это методичное перемалывание людей камнем и железом.

— Римская инженерия против отчаянного мужества, — ровно отвечает Гай. — Итог всегда предопределен. Вопрос лишь в цене.

Изображение резко меняется. Темная, сырая пещера. Снаружи доносятся крики убиваемых и торжествующий рев римлян. В пещере — Йосеф и около сорока его уцелевших воинов.

— Они прорвались. Город пал, — шепчет один.

— Лучше умереть своей рукой, чем стать рабом или игрушкой для их триумфа! — говорит другой, вытаскивая меч. — Таков наш закон!

— Да! Мы умрем как свободные люди! — его поддерживают остальные.

Йосеф встает между ними и обнаженными клинками.

— Братья! Остановитесь! Разве самоубийство — не больший грех, чем плен? Разве мы имеем право отнимать жизнь, которую дал нам Всевышний?

— Ты трус! — кричат ему. — Ты хочешь сдаться!

— Нет! — голос Йосефа обретает силу. — Но и умирать по своей воле мы не должны. Бросим жребий. Пусть один убьет другого, по воле слепого случая, пока не останется последний. Так ни на ком не будет греха самоубийства.

— Какая хитрость... — бормочет Лиэль. — Он спорит не с их мужеством, а с их теологией.

— Он спорит за свою жизнь, — уточняет Гай. — И делает это как гениальный математик и психолог. Выжить в такой лотерее, оставшись последним, — это не удача. Это расчет.

Экран показывает финал &quot;лотереи&quot;. В пещере остаются только двое — Йосеф и еще один воин.

— Нам не нужно убивать друг друга, — говорит Йосеф. — Мы можем жить.

Воин, измученный и сломленный, опускает меч.

Новая сцена. Лагерь Веспасиана. Порядок, дисциплина, ряды палаток. В шатер полководца вводят Йосефа — грязного, в рваной одежде, но с гордо поднятой головой. Веспасиан, коренастый, практичный, с лицом, обветренным в десятках кампаний, разглядывает его без интереса. Рядом стоит его сын, Тит.

— Так это и есть тот самый стратег Галилеи? — лениво говорит Веспасиан. — Заковать и отправить в Рим. Пусть Нерон решает, что с ним делать.

— Постой! — голос Йосефа звучит неожиданно властно. — Я не обычный пленник. Я — посланник от Бога!

Тит с любопытством смотрит на отца. Веспасиан хмурится.

— Позволь ему говорить, отец, — произносит Тит.

— Слушай меня, Веспасиан, — говорит Йосеф, глядя прямо в глаза римскому генералу. — Ты думаешь, ты пленил Йосефа. Но я говорю тебе: ты — не мой господин. Еще нет. Ты и твой сын, вы оба будете цезарями! Императорами Рима! Бог послал меня возвестить это тебе. А когда ты станешь императором, вспомни того, кто первым предсказал твое величие.

Наступает тишина. Веспасиан долго смотрит на пленника. На его лице — смесь недоверия, суеверного страха и холодного расчета.

— Оставить его, — наконец приказывает он. — Но держать в цепях. Посмотрим, сбудется ли пророчество этого иудея.

— Невероятно! — выдыхает Лиэль. — Он превратил свое полное поражение в спасение! Это была настоящая искра пророчества? Или самая блестящая и дерзкая ложь в истории?

— Это был гениальный политический анализ, — заключает Гай. — Династия Юлиев-Клавдиев трещала по швам. Нерон был ненавистен и Сенату, и армии. Любой успешный генерал мог стать следующим императором. Йосеф не предсказал будущее. Он просто прочел настоящее лучше, чем сам Веспасиан. И сделал ставку на свою жизнь. 

= 2 =

Экран машины времени вспыхивает серией быстрых, хаотичных изображений.

Июнь 68 г. н.э. Захудалая вилла под Римом.

Нерон, растрепанный, в грязной тунике, в ужасе смотрит на дверь, за которой уже слышен топот копыт преторианцев, посланных Сенатом для его ареста.

— Какой великий артист погибает! — всхлипывает он и с помощью своего вольноотпущенника вонзает меч себе в горло.

— Последний из Юлиев-Клавдиев, — тихо говорит Лиэль. — Столетие правления династии закончилось не в бою, а в грязной придорожной канаве.

— Власть не терпит пустоты, — ровным голосом отвечает Гай. — И сейчас в эту пустоту ринутся все.

Рим. Форум. Несколько месяцев спустя.

В город вступают легионы наместника Испании, Гальбы. Старый, суровый аристократ, он пытается навести порядок.

— Сенат провозгласил его! — кричит один гражданин другому. — Император Сервий Сульпиций Гальба Цезарь Август!

— Цезарь? — удивляется Лиэль. — Но он же не из рода Юлиев! Какое он имеет отношение к Цезарю?

— Никакого, — объясняет Гай. — И именно в этом вся суть. Имя перестало быть семьей. Оно стало должностью. Символом верховной власти. Чтобы быть императором, ты должен называться «Цезарь». Это новый закон легитимности.

Январь 69 г. н.э. Лагерь преторианцев.

Гальба мертв, убит своими же гвардейцами за скупость. Преторианцы поднимают на щит своего нового избранника.

— Ave, Otho Caesar! — ревут гвардейцы, потрясая мечами.

Апрель 69 г. н.э. Поле битвы в Северной Италии.

Легионы Отона разбиты легионами, пришедшими с Рейна. Их командующий, Вителлий, провозглашен императором.

— Говорят, он только и делает, что пирует! — доносится шепот из толпы, наблюдающей за вступлением в Рим новых войск. — Но и он теперь Авл Вителлий Цезарь!

— Гальба, Отон, Вителлий... — пораженно говорит Лиэль. — Три императора за полгода. Цезари, которых назначают испанские легионы, римские преторианцы, германские легионы...

— Тацит позже напишет, что в этот год была открыта страшная тайна империи, — подводит итог Гай. — Что императора можно сделать не только в Риме.

Июль 69 г. н.э. Кесария, Иудея. Лагерь Веспасиана.

Веспасиан, его сын Тит и префект Египта Тиберий Александр стоят над картой Иудеи.

— Пока мы здесь воюем с фанатиками, — говорит Тит, — в Риме пирующий трус позорит имя императора. Легионы в Германии и Испании уже выбрали своих цезарей. Почему мы должны молчать? За тобой, отец, стоят самые закаленные и верные легионы на Востоке!

Легионеры снаружи, услышав спор, начинают скандировать. Сначала тихо, потом все громче и громче.

— Imperator Vespasian! Ave, Caesar!

Лицо Веспасиана, обычно непроницаемое, меняется. Он смотрит на сына, на своих офицеров, и в его глазах загорается огонь власти.

Изображение переносится в шатер, где содержат Йосефа. Входит Веспасиан. Он один. Он долго молчит, разглядывая пленника.

— Твое пророчество... — наконец произносит он. — Оно сбывается. Легионы провозгласили меня.

Йосеф спокойно смотрит на него.

— Я говорил тебе не свои слова, но слова Бога.

Веспасиан кивает.

— Снять с него цепи, — приказывает он страже у входа.

— Невероятно, — шепчет Лиэль. — Он не просто выжил. Он стал пророком при дворе нового императора!

— Война в Иудее теперь вторична, — заключает Гай. — Главный приз — это Рим. Веспасиан отправляется на запад, чтобы забрать свою власть. А заканчивать войну здесь, в Иудее, он оставляет своего сына. Тита.

= 3 =
Экран машины времени проявляет изображение: весна 70 года н.э. Вид с Масличной горы. Панорама, которая раньше сияла величием, теперь выглядит как рана. Вокруг Иерусалима, насколько хватает глаз, раскинулся огромный римский лагерь. Тысячи палаток, дым кузниц, блеск доспехов. А между лагерем и городом — широкая, мертвая зона. Все деревья, все сады, все, что росло здесь веками, срублено для постройки осадных машин. Город стоит голый, окруженный кольцом смерти.

— Четыре легиона, — тихо говорит Лиэль. — Пятый, Десятый, Двенадцатый, Пятнадцатый. Более шестидесяти тысяч профессиональных солдат под командованием Тита. Они опоясали город стеной, чтобы никто не мог сбежать.

— Самая страшная стена — не снаружи, а внутри, — ровным голосом отвечает Гай.

Изображение переносится внутрь обреченного города. Это уже не Иерусалим. Это ад. Улицы завалены трупами. Люди, больше похожие на тени, с опухшими от голода лицами, ищут любую еду. Но даже в этом кошмаре город не един. Он расколот на три части, и между ними идет беспощадная гражданская война.

В одной из частей города, у зернохранилища, стоит Шимон бар Гиора, харизматичный лидер повстанцев, окруженный своей личной армией.

— Сжечь! — приказывает он. — Сжечь все дотла!

— Но, господин, — умоляет его один из помощников, — это наши запасы! Это зерно может кормить нас месяцами!

— Молчать! — рычит бар Гиора. — Пока у них есть надежда на хлеб, они будут надеяться на мир! Они будут думать о сдаче! Я сожгу эту надежду! Когда нечего будет есть, каждый мужчина станет воином! Каждый будет сражаться до последнего вздоха, потому что другого выбора не будет!

Огромные склады с зерном и маслом, которых могло бы хватить на годы осады, вспыхивают, как гигантский погребальный костер. Едкий дым смешивается с вонью разлагающихся тел.

В другой части города, в Храмовом комплексе, забаррикадировался другой лидер, Йоханан из Гискалы, и его зилоты. Они отстреливаются не только от римлян, но и от людей бар Гиоры.

— Предатели! — кричит один из зилотов Йоханана, стреляя из лука в сторону людей Шимона. — Они хотят сдать город! Только мы — истинные защитники Храма!

— Они сжигают собственные запасы еды... — Лиэль смотрит на это с ужасом и отвращением. — Они убивают друг друга, пока римляне строят тараны у стен. Это безумие!

— Это логика тотальной войны, доведенная до абсолюта, — заключает Гай. — Лидеры повстанцев понимают, что в военной битве против Рима им не победить. Их единственное оружие — превратить каждого жителя в фанатика, готового умереть. Для этого нужно уничтожить любую альтернативу смерти — еду, надежду на мир, возможность сдаться. Они воюют не столько с Титом, сколько с человеческой природой внутри своих же стен.

— &quot;И отдам Я их в руки врагов их... за то, что они оставили Меня и сделали чуждым место сие...&quot; — тихо, почти про себя, цитирует Лиэль пророка Иеремию, он же Иримяhу. — Первый Храм пал из-за идолопоклонства, кровопролития и разврата... Но мудрецы наши учат, что со Вторым Храмом все иначе. Он падет из-за синъат хинам – беспричинной ненависти брата к брату! — Она замолкает, глядя на языки пламени, пожирающие город. — То, что мы видим сейчас... эта ярость друг к другу... она и есть то осквернение, что делает стены уязвимыми. Они лишают это место святости, которая его защищала.

— Значит, причина разная, а итог один, — соглашается Гай. — Иерусалим обречен не потому, что его осаждают римляне. Он обречен, потому что он пожирает сам себя. Внутренний распад всегда предшествует внешнему разрушению. Мудрецы лишь дали разным формам этого распада другие имена.

— Да... — голос Лиэль обретает силу понимания, но и бесконечную скорбь. — Для тех, кто выживет, это будет не просто поражение в войне. Это будет Божий суд. Наказание за ту самую синъат хинам. Храм не может устоять, когда его защитники проливают кровь братьев на его же ступенях. Они сами делают его чуждым и уязвимым, оставляя римлянам лишь пустые камни.

= 4 =

Экран машины времени остается сфокусированным на Иерусалиме, 70 год н.э. Но изображение смещается от огня и крика на стенах в тихую, полутемную комнату в доме учения. Запах горящего города просачивается сквозь щели, смешиваясь с запахом старых свитков. Здесь, в кругу своих самых верных учеников, сидит рабби Йоханан бен Закай, один из величайших мудрецов своего поколения. Его лицо спокойно, но в глазах — бездонная скорбь.

— Учитель, — говорит один из учеников, рабби Йеошуа, — город обречен. Шимон бар Гиора и Йоханан из Гискалы убьют нас раньше, чем до нас доберутся римляне. Мы должны что-то сделать!

— Что ты предлагаешь, Йеошуа? Взяться за мечи? Мы — люди книги, а не войны, — отвечает Йоханан. Его взгляд устремлен куда-то вдаль, сквозь стены. — Когда дом горит, мудрый хозяин думает не о том, как спасти стены, а о том, как вынести из огня семена для будущего урожая.

— Но какие семена?! — восклицает другой ученик, рабби Элиэзер. — Храм будет разрушен, жертвы прекратятся. Как искупить грехи Израиля без жертвенника? Как жить по Закону без Храма? Наш мир рушится!

Йоханан кладет руку на свиток Торы, лежащий на столе.

— &quot;Милости хочу, а не жертвы&quot;... — тихо произносит он слова пророка Осии. — Мы не знаем еще всех ответов, Элиэзер. Но мы знаем, что слово Божье вечно. Храмы можно разрушить, но это, — он указывает на свиток, — унести можно. И пока у нас есть Закон и мудрецы, способные его толковать, у народа Израиля есть будущее. Но чтобы это семя не погибло в огне вместе с городом, его нужно вынести.

Ученики смотрят на него, начиная понимать.

— Я должен выйти из города, — продолжает Йоханан. — Я должен говорить с римлянами.

— Но как?! — почти кричит Йеошуа. — Зилоты убьют любого, кто попытается уйти! Для них мы — предатели!

Йоханан обводит учеников долгим взглядом.

— Живым мне не выйти. Но мертвого они пропустят. Принесите гроб.

Изображение меняется. Два ученика несут простой деревянный гроб по узким, заваленным мусором улочкам к городским воротам. У ворот их останавливает оборванный, фанатичный страж-зилот с копьем.

— Стойте! Куда несете?

— Учитель наш, рабби Йоханан, умер, — отвечает ученик, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Вы же знаете закон: нельзя оставлять мертвого в стенах святого города на ночь. Мы несем его на погребение.

Стражник недоверчиво смотрит на гроб.

— А я слышал, многие пытаются сбежать, притворившись мертвыми. Я проткну гроб копьем, чтобы убедиться, что он мертв.

— Нет! — восклицает второй ученик. — Что скажут люди? Что зилоты, защитники Торы, протыкают копьями тела своих великих учителей?!

Стражник колеблется, затем со злостью сплевывает.

— Убирайтесь! Несите своего мертвеца! Живым нужнее место в городе!

Ворота со скрипом отворяются. Гроб выносят за пределы стен, в мертвую тишину римского кольца осады.

Новая сцена. Шатер Тита. В него вводят рабби Йоханана, только что &quot;воскресшего&quot; из гроба. Римский полководец смотрит на старого мудреца с удивлением.

— Ты предсказываешь мне победу, как Йосеф предсказал моему отцу? — спрашивает Тит.

— Я не пророк, я — учитель, — отвечает Йоханан. — Город падет. Это уже предрешено. Я пришел просить не за себя.

— Чего же ты хочешь? Золота? Жизни для своей семьи?

— Есть небольшой город на побережье, Явне. Он не участвовал в восстании. Я прошу позволения поселиться там с несколькими моими учениками и основать дом учения, чтобы мы могли изучать наши законы.

Тит смотрит на него с недоумением, затем пожимает плечами.

— Странная просьба. Школу? Пусть будет так. Забирай свое Явне.

— Он даже не понял, что только что сделал... — шепчет Лиэль, ее глаза полны слез, но это слезы не только горя, но и благоговения. — Пока все остальные сражались за землю и камни, Йоханан спас душу нашего народа. Он понял, что Храм — это не только здание. Это Закон, это учение.

— Именно, — подтверждает Гай, и в его голосе звучит редкое восхищение. — В тот момент, когда Тит разрешил ему основать академию, родился Раввинистический иудаизм. Йоханан бен Закай совершил величайшую интеллектуальную революцию. Он перенес центр иудаизма из физического места, привязанного к жертвам, в текст, который можно унести с собой. Он обеспечил выживание цивилизации после гибели ее государства. Они проиграли войну, но в этом темном гробу он пронес искру, из которой разгорится новое пламя.

= 5 =

Экран машины времени проявляет изображение: 9-е число месяца Ав, 70 год н.э. День, который навсегда останется шрамом в памяти народа.

Изображение дрожит от грохота. Камера наезжает на северо-западную стену Храмового комплекса. Огромный таран, названный римлянами &quot;Victor&quot; (Победитель), снова и снова бьет в одно и то же место. Камни, которые казались вечными, крошатся и осыпаются. Слышен треск, затем оглушительный грохот — часть стены рушится, открывая проход.

— Прорыв! Десятый легион, вперед! — разносится команда на латыни.

Римские легионеры, сомкнув щиты в &quot;черепаху&quot;, вливаются в пролом. Начинается резня во внешних дворах. Зилоты, изможденные голодом, но обезумевшие от ярости, бросаются на них с кинжалами, пытаясь пробиться сквозь строй щитов и копий.

Изображение переносится к самому зданию Храма. Тит, верхом на коне, в окружении своих офицеров, смотрит на битву.

— Храм не трогать! — кричит он. — Я хочу сохранить его как символ победы Рима! Захватить, но не разрушать!

Но хаос уже неуправляем. Один из легионеров, в пылу битвы, хватает горящую головню из костра, где зилоты пытались сжечь осадную башню, и швыряет ее в одно из окон Храма. Сухое дерево, ткани, масло для светильников — все вспыхивает мгновенно.

— Пожар! Храм горит! — крик ужаса проносится над полем боя, перекрывая звон мечей.

Тит срывается с места, пытается кричать, отдавать приказы потушить огонь, но его никто не слышит. Легионеры, опьяненные кровью и близкой победой, видят в огне лишь знак богов и возможность для грабежа. Они врываются внутрь, убивая всех на своем пути — священников, женщин, детей, искавших убежища в святом месте. Они срывают золото с ворот, выносят священную утварь.

— Он не хотел его разрушать, — шепчет Лиэль, глядя на лицо Тита, искаженное яростью и бессилием. — Он не отдавал такого приказа.

— Неважно, хотел он или нет, — ровным голосом отвечает Гай. — Он создал условия для этого. Он выпустил на волю силу, которую уже не мог контролировать. История часто делается не приказами, а неуправляемым хаосом, который эти приказы порождают. Для Рима это победа. Для легионеров — добыча. А для мира...

На экране — гигантский столб огня и дыма, поднимающийся в небо там, где еще утром стоял Храм. Камни лопаются от жара, крыша с грохотом обрушивается внутрь. Золото плавится и стекает между камнями.

— ...для мира это конец эпохи, — заканчивает Гай. — Центр иудейской цивилизации, существовавший почти тысячу лет, только что перестал существовать. И этот пожар осветит дорогу истории на две тысячи лет вперед.

= 6 =

Экран машины времени проявляет изображение: 73 год н.э. Пустыня Иудейская. Под палящим солнцем, на вершине одинокой, неприступной скалы возвышается крепость Масада. Внизу, у подножия, раскинулся лагерь Десятого римского легиона, который заканчивает строительство гигантской осадной насыпи.

— Три года, — тихо говорит Лиэль. — Война окончена три года назад. Иерусалим в руинах. А они все еще здесь. Последние.

— Десятый легион. Лучшие инженеры римской армии, — констатирует Гай. — Против девятисот шестидесяти человек. Весь аппарат имперской военной машины направлен на то, чтобы раздавить этот последний символ непокорности. Для Рима это не война. Это наведение порядка.

Изображение переносится на стену Масады. Элеазар бен Яир, лидер сикариев, собирает всех уцелевших во дворце.

— Братья мои! — его голос разносится в мертвой тишине. — Давно уже приняли мы решение не подчиняться ни римлянам, ни кому-либо другому, кроме одного лишь Бога! И вот настал час, когда мы должны делом подтвердить наш обет!

Он обводит взглядом собравшихся — мужчин, женщин, обнимающих своих детей.

— Посмотрите на эту насыпь! Завтра римляне будут здесь. Умрем прежде, чем станем рабами! Умрем свободными, вместе с нашими женами и детьми!

Внезапно из толпы раздается голос, полный отчаяния и сомнения.

— Но Элеазар! Закон запрещает нам отнимать жизнь, что дал нам Бог! Самоубийство – грех! Как мы можем пойти на это?

Элеазар поворачивается к говорившему. Его взгляд не злой, а полный трагической решимости.

— Ты прав. Но разве не больший грех — отдать наших жен на поругание римским солдатам? Отдать наших детей в рабство, где их научат забыть и Тору, и свой народ? Позволить врагам осквернить наши души, прежде чем они убьют наши тела? Это не самоубийство из отчаяния! Это акт милосердия к нашим семьям! Это наш последний выбор — умереть чистыми по своей воле или жить оскверненными по воле врага! Бог простит нас, ибо мы выбираем не смерть, а свободу!

— Он перевернул все с ног на голову! — шепчет Лиэль, ее лицо бледнеет. — Он представляет это не как грех отчаяния, а как высший акт верности... спасение их душ от осквернения. Это страшная, но гениальная риторика.

— Для сикариев это логично, — говорит Гай. — Их главный враг — не смерть, а рабство под властью язычников. Жизнь в таком рабстве для них уже не жизнь. Поэтому выбор способа смерти становится последним актом свободы. Он убедил их, что они не убивают себя, а освобождают себя.

Изображение меняется. Ночь. В домах крепости мужчины прощаются со своими семьями. Слышны не крики, а тихие рыдания. Затем — глухие звуки ударов. Мужчины, плача, убивают своих жен и детей.

Потом они собираются снова. Бросают жребий. Десять человек, избранные по жребию, убивают всех остальных.

Наконец, один из десяти, последний, убивает девятерых товарищей, поджигает дворец и вонзает меч себе в сердце.

Утро. Римляне врываются в крепость, ожидая встретить отчаянное сопротивление. Но их встречает лишь оглушающая тишина и дым. Они находят горы тел. И двух женщин с пятью детьми, которые спрятались и позже расскажут миру, что здесь произошло.

— Они победили? — тихо спрашивает Лиэль, глядя на потрясенные лица римских солдат.

— Они не проиграли, — отвечает Гай. — Военную победу одержал Рим. Но моральную победу одержали защитники Масады. Они превратили свое поражение в миф. В вечный символ борьбы до конца. И этот миф окажется долговечнее, чем сам Рим.

= 5 =

Экран машины времени медленно проплывает над Иудеей, около 90 года н.э.

Земля выглядит уставшей и опустошенной. Вместо процветающих деревень — пепелища. Поля заброшены. Дороги пусты. Кажется, что сама земля скорбит.

— Погибло более миллиона человек, — тихо говорит Лиэль. — Почти сто тысяч проданы в рабство. Это не просто поражение. Это демографическая катастрофа.

Изображение резко меняется, перенося их в самый центр мира — в Рим. Они видят Священную дорогу, ведущую к Форуму. И здесь, сияя на солнце, стоит новая, только что построенная триумфальная арка.

— Арка Тита, — с горечью произносит Лиэль.

Экран приближается к барельефу на внутренней стороне арки. Римские солдаты в триумфальном шествии несут трофеи. Среди них — безошибочно узнаваемый семисвечник, Менора. А еще — стол для хлебов предложения, серебряные трубы...

— Наши священные сосуды... — шепчет Лиэль. — Они несут их как военную добычу, выставляя наш позор на вечное обозрение.

— Это не просто позор. Это пропаганда, высеченная в мраморе, — ровным голосом говорит Гай. — &quot;Иудея захвачена&quot;. Judea Capta. Они чеканят монеты с этим изображением. Они строят памятники. Они хотят, чтобы весь мир знал: один народ осмелился бросить вызов Риму, и вот что с ним стало.

Камера отъезжает от арки и показывает им грандиозное строение, поражающее своими размерами — гигантский амфитеатр, Колизей.

— А этот монстр... — говорит Лиэль, — он тоже?..

— Его начали строить при Веспасиане и закончили при Тите, — подтверждает Гай. — Финансировали строительство за счет трофеев из Иудейской войны. На золото из Второго Храма. Развлечения для римского народа, оплаченные кровью и золотом Иудеи.

Изображение возвращается в опустошенную Иудею.

— И на фоне этого триумфа... исчезли целые миры, — продолжает Гай. — Саддукеи, храмовая аристократия. Нет Храма — нет и их. Ессеи, ждавшие конца света. Он пришел и уничтожил их. Зилоты. Они не оставили после себя ни книг, ни учеников. Они оставили только легенду о Масаде.

Наконец, экран показывает маленький, ничем не примечательный городок на побережье — Явне. В доме учения сидят мудрецы. Среди них — рабби Йоханан бен Закай и его ученики. Они жарко спорят о законах чистоты, о правилах празднования Субботы, о том, как молиться.

— Учитель, — спрашивает рабби Йеошуа, — теперь, когда Храм разрушен, как же нам искупать грехи?

Йоханан бен Закай поднимает на него свои ясные глаза.

— Не печалься, сын мой. У нас есть другая жертва, равная той.

— Какая же?

— Добрые дела. Ибо сказано: &quot;Ибо Я милости хочу, а не жертвы&quot;.

— Вот оно. Новое начало, — с благоговением шепчет Лиэль. — Пока в Риме строят памятники из камня, здесь, в Явне, возводят нечто нерушимое.

— Именно, — заключает Гай. — Из всех четырех путей выжил только один — путь фарисеев. И он трансформировался. Мудрецы в Явне совершили невозможное. Они пересобрали иудаизм. Они создали систему, которая могла существовать без Храма, без земли, без государства. Они построили переносную родину, стены которой — страницы Талмуда, а столица — в сердце и разуме каждого, кто изучает Закон. Они проиграли войну за территорию, но выиграли войну за выживание. И эта победа будет длиться тысячелетия.

— Да... — задумчиво говорит Лиэль. — Но это выживание... оно другое. Рав Кук, один из величайших мыслителей уже XX века, назвал бы это «малым иудаизмом». Иудаизмом изгнания. Он говорил, что в диаспоре, без своей земли, без Храма, без полноты национальной жизни, иудаизм как бы сжался, ушел внутрь, сосредоточился на выживании индивида и общины. Он верил, что это лишь временная форма. Что после возвращения в Страну Израиля в Конце Времен он снова расправит плечи и станет «большим иудаизмом» — верой, охватывающей все стороны жизни нации.

Гай на мгновение замолкает, обрабатывая ее слова.

— То есть, они создали не просто новую систему, а систему с заложенным в нее механизмом самоупразднения. Она идеально приспособлена для выживания в условиях диаспоры, но в самой ее сути заложена мечта о возвращении к тому состоянию, когда она станет не нужна. Самая успешная стратегия выживания в истории. И, возможно, единственная, которая запрограммирована на то, чтобы однажды уступить место чему-то большему.</text>
      <sha1>encvgr4slfm3xeu6fcciiqsxh57vqvg</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261334</id>
      <parentid>261322</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T19:08:35Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>/* 5 */ ы</comment>
      <origin>261334</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="90829" sha1="sg8tql3p8cvl7waldn3ww7gjx60yvxz" xml:space="preserve">Экран машины времени проявляет изображение: 40 год нашей эры. Залитый солнцем зал для пиршеств во дворце на Палатинском холме. У пиршественных лож толпятся сенаторы в белоснежных тогах, их голоса сливаются в гул.

— Божественный Гай! Клянусь Юпитером, никогда еще Рим не дышал так свободно!

— Еще бы! После десятилетий кислой мины Тиберия — этот блеск, это вино, эта жизнь! Посмотри на эти лица, на эти тоги, белее снега на Альпах!

— Да здравствует Цезарь, наше солнце!

— Какая перемена! — говорит Лиэль, глядя на ликующую толпу. — После десятилетий страха и затворничества Тиберия — этот безудержный праздник жизни! Кажется, весь Рим вздохнул с облегчением.

— Облегчение было недолгим, — роняет Гай. — Он получил неограниченную власть и полную казну. Для незрелого ума нет сочетания опаснее.

— Ты прав, сенатор! — раздается над залом громкий, почти истеричный смех Калигулы. — Я для вас — Юпитер на земле! Я — Нептун, когда мой флот рассекает волны! Я — Венера, когда озаряю своим ликом ваши пиры! Так скажи мне… почему эти иудеи не клянутся моим гением? Не приносят мне жертв?!

Он резко садится. Алое вино из золотого кубка плещет на шелковые подушки.

— Тише! — шипит один сенатор другому. — Воздух застыл. Слышно, как потрескивают факелы…

— Петроний!

Бледный, высокий мужчина поспешно подходит к ложу.

— Я здесь, божественный Гай.

— Ты немедленно отплываешь в свою провинцию. Возьмешь два легиона. Я приказываю тебе установить мою статую — огромную, из позолоченной бронзы! — в их главном капище, в Иерусалиме. Прямо в их Святая Святых, или как там эта конура называется!

— Он побелел, как его тога… — бормочет кто-то в толпе.

— Помилуй, Цезарь! — голос наместника дрожит. — Их законы… их единственный бог… Это народ, который скорее умрет, чем позволит чужому идолу войти в их Храм. Ты требуешь невозможного! Вся провинция утонет в крови!

— Мятеж? — лениво тянет Калигула, и в его голосе звенят льдинки. — Если эти варвары предпочитают мятеж моему божественному лику, пусть получат его! А вместе с ним — рабство и смерть. Но если ты, Петроний, промедлишь, то умрешь первым. Я понятно объясняю?

— Это же чистое безумие! — выдыхает Лиэль. — Он что, совершенно не понимает, что творит?

— Он понимает, — спокойно уточняет Гай. — Это не каприз. Это осознанный политический акт. Он хочет доказать, что его воля, воля живого бога на земле, выше любого другого закона — божественного или человеческого. Логический предел безграничной власти.

Внезапно Калигула весело хлопает в ладоши.

— А вот и он! Инцитат!

— Клянусь Геркулесом, он ввел коня! — шепчет сенатор. — В пурпурной попоне, расшитой жемчугом!

— Смотрите на него! — кричит император, обводя сановников пьяным взглядом. — В нем больше ума и достоинства, чем во всех вас, отцы-сенаторы! Я построю ему мраморный дворец! У него будут свои рабы и своя конюшня из слоновой кости! И да! Клянусь всеми богами, я сделаю его консулом Рима!

— Тишина… такая, что слышно, как мой сосед давится от страха… — доносится едва слышный шепот.

— Консулом? Коня? — еле слышно хихикает Лиэль. 

— Это высшая форма унижения Сената, — невозмутимо отвечает Гай. — Он наглядно демонстрирует им, что их власть, их титулы, их достоинство — ничто. Даже его конь для него важнее, чем они все.

Экран вспыхивает новой датой: 24 января 41 года н.э. Перед ними темный, сырой подземный коридор во дворце. Слышны шаги и недовольный голос Калигулы, возвращающегося с театральных игр в окружении слуг.

— Что за сырость в этом криптопортике? Поторапливайтесь, я замерз после игр!

Из бокового прохода ему навстречу выходит группа преторианцев. Их центурион, Кассий Херея, преграждает ему путь.

— Что это значит, Херея? С дороги!

— За Рим! — выкрикивает Херея, и его меч первым вонзается в грудь императора.

— Это за всех, кого ты унизил! — вторит ему другой преторианец, нанося удар.

— Цезарь! Боги, Цезаря убили! — визжит слуга, и тело, еще миг назад бывшее «живым богом», глухо ударяется о каменный пол, захлебываясь кровью.

— Его собственная гвардия! — пораженно шепчет Лиэль. — Те, кто должен был его защищать ценой своей жизни!

— Репетиция Сеяна увенчалась успехом, — ровно отвечает Гай. — Это был лишь вопрос времени.

— То есть заговор Сеяна был первой попыткой, а это — вторая, удачная?

— Именно. Сеян показал им, что они — сила. Сегодня они это доказали. Они больше не стража. Они — создатели императоров.

Изображение на экране сменяется. Палатинский дворец, несколько часов спустя. Суматоха и крики.

— Республика! Мы должны восстановить Республику! — доносится голос из зала Сената.

— Где преторианцы? Надо оцепить дворец!

В это время по коридорам дворца бегает группа гвардейцев.

— Ищите Цезонию и дочь! Не оставляйте наследников!

— Смотрите! — кричит один из них, отдергивая тяжелую портьеру. — Кто-то прячется!

Из-за занавески, дрожа, выглядывает пожилой мужчина.

— Это же Клавдий! Дядя Калигулы! Хромой дурак!

— Он брат Германика! Он из рода Цезарей!

Один из гвардейцев вдруг опускается на колено.

— Ave, Caesar! Мы провозглашаем тебя императором!

— Вот оно! — выдыхает Лиэль. — Они не просто убили одного, они тут же выбрали другого. Прямо здесь и сейчас, пока Сенаторы еще спорят о свободе!

— Да, — подтверждает Гай. — Они показали, что отныне в Риме высшая власть принадлежит не Сенату и не народу, а тому, у кого есть девять тысяч мечей под рукой. Сенату останется лишь согласиться. Этот прецедент определит историю Рима на столетия вперед.

Изображение на экране сменяется. Иерусалим, февраль 41 года н.э. Внутренний двор дома собраний. На каменной скамье сидят двое седых старейшин в молитвенных облачениях.

— Реувен, ты уверен? — тихо спрашивает один, теребя край своего талита. — Не может быть ошибки? Весть верна?

— Гонец из Кейсарии прибыл час назад, — так же тихо отвечает второй. — Я говорил с ним сам. Тиран мертв. Его же стража заколола его прямо во дворце.

Первый старейшина несколько мгновений молчит, глядя перед собой невидящими глазами.

— Значит… статуя… её не будет?

— Никогда. Храм не будет осквернен. Петроний уже остановил легионы.

Старейшина медленно поднимает влажные глаза к небу.

— Благословен Он, — шепчет он. — Благословен Всевышний, что услышал наши молитвы и сам покарал гордеца.

— Какое облегчение на их лицах, — замечает Лиэль, и в ее голосе появляются теплые нотки. — Мы с тобой знаем всё о заговоре Хереи, о его мотивах. Но здесь в то вермя, в Иерусалиме, это видилось как чудо. Это не Кассий Херея нанес удар — он был лишь орудием. Это была десница Всевышнего, ответившая на молитвы.

— Именно, — кивает Гай, его взгляд остается отстраненно-аналитическим. — И в этом вся суть исторического процесса. Они увидели не просто чудо, а доказательство. Эмпирическое подтверждение того, что их Бог — это реальная, действующая в истории сила, которая могущественнее римского императора. Когда ты веришь, что высшая сила на твоей стороне и готова покарать твоих врагов, мысль о восстании уже не кажется такой безумной. А когда народ приходит к выводу, что его вера — это оружие, он делает следующий логический шаг.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 41 год н.э., зал заседаний Сената. Спустя несколько дней после убийства Калигулы атмосфера пропитана не страхом, а унижением и бессилием. Сенаторы сидят на своих местах, но говорят вполголоса, бросая нервные взгляды на вход.

— Провозгласили! — шипит сенатор Паулус, брезгливо кривя губы. — Преторианцы провозгласили этого заику императором! А мы, Сенат, должны это одобрить, как стадо овец!

— Тише, Паулус! — обрывает его сосед Луций. — Их мечи еще не остыли от крови Гая. Что ты предлагаешь? Гражданскую войну с собственной гвардией у ворот Рима?

— Лучше умереть за Республику, чем жить под пятой солдат и их марионетки, которую они вытащили из-за занавески!

— Он хотя бы не безумец. Говорят, он умен, просто скрывал это, чтобы выжить. И смотри, он уже знает, что делать. Он объявил поход на Британию.

— Британию? Какое ему дело до этих туманных островов?

— Ему нужен триумф, Паулус. Легитимность. Победа, которая затмит позор его воцарения. Это отвлечет и народ, и легионы. Умный ход для «хромого дурака».

— Они смотрят на север... на Британию! — с облегчением выдыхает Лиэль. — Какое счастье! Это значит, что на время они забудут о нас. Никаких статуй, никаких новых безумных приказов.

— Передышка. Не более, — ровно замечает Гай. — Проблема не в конкретном императоре, а в системе. Римские прокураторы в Иудее никуда не делись. Их жадность и жестокость — постоянный источник трения. Давление в котле просто перестало нарастать, но сам котел остался на огне.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, 44 год н.э. По Священной дороге движется грандиозное триумфальное шествие.

— Смотри, это он! Клавдий! — кричит один горожанин другому, протискиваясь сквозь ликующую толпу. — Он и вправду завоевал Британию! Кто бы мог подумать!

— Сам Божественный Юлий не смог этого сделать! Дважды ходил туда, а толку? Помахал мечом, напугал дикарей и уплыл!

— А этот смог! Почти сто лет никто не решался, а он решился и победил! Вон ведут их вождя, Каратака! Какой дикарь! Но смотри, как гордо держится! Клавдий дарует ему жизнь, говорят. Не то что Калигула…

— Да здравствует Клавдий, победитель Британии!

— Почти сто лет... — повторяет Лиэль. — Значит, после Цезаря они просто оставили Британию в покое?

— Оставили, — подтверждает Гай. — Цезарь понял, что полноценное завоевание потребует слишком много ресурсов, которые были нужнее в Галлии. Овчинка выделки не стоила. Август считал так же. Но для Клавдия это было нечто большее, чем просто завоевание.

— Это была политика, — догадывается Лиэль. — Ему нужно было доказать, что он не просто выскочка, посаженный на трон гвардейцами.

— Именно. Ему нужен был триумф, которого не было даже у Юлия Цезаря. Он купил себе легитимность. И очень удачно. Пока легионы заняты на севере, в Иудее царит хрупкое затишье. Но сам Клавдий, укрепив власть извне, оказался беззащитен перед врагами внутри собственного дома.

Изображение смещается во дворец, спустя несколько лет. Пожилой, уставший Клавдий сидит за столом. Перед ним стоит его жена и племянница, властная Агриппина, и ее сын от первого брака — красивый юноша Нерон.

— Народ обожает его, Цезарь, — настойчиво говорит Агриппина. — Он молод, он красив, он напоминает им о божественном Августе. Ты должен официально усыновить его, сделать своим наследником. Так хочет Рим!

— Он предпочитает кифару мечу, — ворчит Клавдий, но его взгляд уже лишен воли.

— Искусство — не порок! Он принесет в Рим утонченность Афин! — отвечает Агриппина, кладя руку на плечо сына.

— Она добилась своего, — шепчет Лиэль, когда изображение меркнет и вспыхивает новой датой: 54 год н.э. — Клавдий мертв. Отравила грибами. И вот он, новый император. Нерон.

— Тиран-артист, — роняет Гай. — Самый опасный тип правителя. Он жаждет не власти, а аплодисментов. И когда их нет, он готов сжечь и сам театр, и зрителей.

Экран вспыхивает огнем. Ночь, 64 год н.э. Великий пожар в Риме. Огромные районы города охвачены пламенем. Крики, паника, треск рушащихся зданий.

— Помогите! Инсула горит!

— Воды! Где вигилы?!

— Говорят, это сам император поджег город! Я слышал, как он пел о падении Трои, глядя на огонь со своей башни!

— Молчи, безумец! За такие слова тебя бросят в Тибр!

Несколько дней спустя. Дым все еще висит над руинами. В уцелевшем крыле дворца Нерон говорит со своим префектом Тигеллином.

— Они ропщут, божественный, — докладывает Тигеллин. — Слухи распространяются быстрее огня. Они винят тебя. Нам нужен враг. Кто-то, на кого можно свалить вину.

— И кто же это будет? — лениво спрашивает Нерон, перебирая струны лиры.

— Есть одна секта... иудейская, но странная. Они называют себя христианами.

— Христиане... — задумчиво произносит Лиэль. — Для римлян это просто еще одно странное иудейское течение. Таких групп сейчас десятки. Ессеи в Кумране, ждущие своего Учителя Праведности, зилоты, которые видят в каждом сборщике налогов врага... А эти ждут возвращения своего распятого Мессии.

— Иудея того времени — это бурлящий котел мессианских ожиданий и апокалиптических пророчеств, — добавляет Гай. — Каждая секта предлагает свой путь спасения. Христиане просто оказались не в том месте и не в то время. Их эсхатология — учение о конце света в огне — идеально подошла под сценарий Тигеллина.

На экране Тигеллин продолжает:

— …Поклоняются распятому преступнику, ненавидят род человеческий и, говорят, предсказывают конец света в огне.

Нерон перестает играть. Его глаза загораются нездоровым блеском.

— В огне? Как удачно. Да будет так. Обвинить христиан. Устроить такие казни, чтобы Рим запомнил их надолго. Пусть мои сады осветят их горящие тела! Это будет зрелище, достойное богов!

— Он обрекает на смерть иудеев... пусть и заблудших, — с горечью шепчет Лиэль. — Их вера кажется римлянам странной, их обычаи — новыми. И за эту новизну их бросят в огонь.

— Это прецедент, — констатирует Гай. — Не просто жестокость, а государственная политика, превращенная в зрелище. Сигнал для всех провинций, включая Иудею. Теперь недостаточно просто платить налоги и соблюдать закон. Нужно демонстрировать лояльность. И самый простой способ это сделать — присоединиться к травле тех, кого император назначил врагом.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, около 62 года н.э. Одна из внешних колоннад Храмового двора. Высокие коринфские колонны бросают резкие тени на плиты из известняка, раскаленные дневным зноем. Вдалеке сияют позолотой величественные Ворота Никанора. Здесь, среди паломников и учителей, разгорается жаркий спор.

— Он снова ограбил сокровищницу Храма! — кричит молодой человек с горящими глазами, его рука сжимает рукоять кинжала под плащом. В толпе его слова находят отклик — сжимаются кулаки, раздаются гневные возгласы. — Сколько еще мы будем это терпеть? Каждый сестерций, уплаченный Риму, — это предательство! Нет у нас царя, кроме Всевышнего! Смерть прислужникам Рима!

— Тише, Иуда, тише! — останавливает его тучный священник-саддукей, одетый в дорогие ткани. Его спокойствие вызывает мрачное молчание у одних и кивки согласия у других, более состоятельных. — Твой кинжал против их легиона? Мы должны быть мудрыми. Мы должны вести переговоры, платить им. Да, они жестоки. Но Храм стоит. Жертвы приносятся. Пока мы сотрудничаем, мы сохраняем сердце нашего народа. Если мы поднимем меч, они вырвут это сердце.

Пожилой фарисей, седой и сухощавый, с аккуратно расчесанной бородой, качает головой. Его слова заставляют толпу замолчать и задуматься.

— И ты неправ, Иуда, и ты, первосвященник. Наша сила не в кинжалах и не в унижении. Наша сила — в Законе. Пусть они ходят по нашей земле. Но если каждый из нас, в своем доме, будет свято соблюдать каждую заповедь, мы станем неприступной крепостью духа. Праведность — вот наш щит. Бог сам спасет свой народ, когда мы станем этого достойны.

Рядом стоит молодой, но уже известный своей ученостью Йосеф бен Маттитьяу. Он внимательно слушает речи фарисея, и на его лице отражается глубокое согласие.

— Смотри, Гай, это же он! Йосеф бен Маттитьяу, он же Йосеф Флавий, — с гордостью шепчет Лиэль. — Потомок Хасмонеев по материнской линии, и из первого священнического рода по отцу. Говорят, он невероятно умен. Уже в юности к нему приходили за советом первосвященники.

— И он выбирает сторону фарисеев, — отмечает Гай. — Аристократ, потомок царей-воинов, но он ищет ответ не в мече, а в книге. Это сама элита Иудеи, пытающаяся найти выход. Он воплощение трагедии: слишком умен, чтобы не видеть пропасти, и слишком знатен, чтобы просто стоять в стороне.

— А что же остальные? — горько усмехается саддукей, вызывая в толпе презрительное ворчание. — Ессеи? Они сбежали в пустыню ждать конца света. А самаритяне на своей горе Геризим? Они только обрадуются, если Рим сотрет нас! Мы расколоты!

— Он даже самаритян вспомнил... — с горечью говорит Лиэль. — Этот раскол так стар, почти как наш народ. Они считают себя истинными хранителями Торы, а нас — отступниками. Эта вековая вражда делает нас еще слабее в глазах Рима.

— Для римского прокуратора это идеальная ситуация, — добавляет Гай. — Пока иудеи и самаритяне ненавидят друг друга, они не объединятся против него. Классический принцип: разделяй и властвуй.

Йосеф переводит взгляд с пылающего Иуды на холодного саддукея, на мудрого фарисея, и его рука невольно сжимается.

— Сражаться. Сотрудничать. Молиться и ждать. Бежать, — говорит Лиэль. — Четыре ответа на один страшный вопрос. Вся наша нация разрывается на части.

— Это не просто разные мнения. Это четыре взаимоисключающих стратегии выживания, — заключает Гай. — Саддукеи пытаются спасти государство. Зилоты — нацию. Фарисеи — веру. Ессеи — душу. Но в реальности они лишь тянут Иудею в разные стороны.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, май 66 года н.э. Улица, ведущая к Храму. Атмосфера накалена до предела.

— Семнадцать талантов! — кричит торговец тканями, яростно жестикулируя. — Он вошел в сокровищницу нашего Бога и забрал золото, будто это его личная казна!

— Этот пес Гессий Флор! — подхватывает молодой левит. — Говорят, он сделал это под предлогом нужд кесаря!

Внезапно по толпе прокатывается смех. Группа молодых людей несет перед собой корзину.

— Подайте милостыню бедному прокуратору! — с издевкой кричит один из них. — Наш правитель, должно быть, совсем обнищал, раз вынужден грабить Храм!
Люди, смеясь, бросают в корзину мелкие монеты.

— Какая дерзость! — с восхищением шепчет Лиэль. — Они отвечают на грабеж насмешкой. Это так по-нашему...

— Опасная игра, — ровно замечает Гай. — Римский чиновник не поймет иронии. Он увидит только одно — оскорбление своего достоинства. И достоинства Рима.

Изображение резко меняется. Через несколько часов. Та же улица, но теперь она залита кровью. Гессий Флор, взбешенный насмешкой, прибыл с двумя когортами из Кесарии и отдал приказ солдатам грабить Верхний рынок и убивать без разбора.

— Пощадите! Мы граждане Рима! — кричит богатый откупщик, пытаясь укрыться в своем доме, но его пронзает пилум.

— Они распинают их! Прямо у дворца! — доносится вопль ужаса. — Всех, кого схватили! Не разбирая, кто всадник, кто простолюдин!

— Он перешел все границы, — голос Лиэль дрожит от гнева и ужаса. — Распять римского гражданина — это немыслимо! Это преступление против самого Рима!

— Флор хотел войны, — констатирует Гай. — Это был самый простой способ скрыть свои хищения и провалы в управлении. И он ее получил. Он не оставил иудейской аристократии, саддукеям, никакого выбора. Поддержать его — значит разделить с ним его преступления и потерять всякое уважение народа. Пойти против него — значит возглавить восстание.

Экран снова меняется. Двор Храма. Здесь, у алтаря, стоит Елеазар, сын первосвященника, молодой и решительный. Перед ним — группа уцелевших римских чиновников. Вокруг лежат тела солдат из гарнизона, перебитого восставшими.

— Именем Сената и Народа Рима! Мы требуем прекратить это безумие! — кричит один из римлян.

Елеазар смотрит на него с ледяным презрением.

— Вы спрашиваете, почему? — голос Елеазара гремит над двором. — Спросите вашего прокуратора, укравшего золото нашего Бога! Спросите его, почему он отдал наши рынки на разграбление своим мясникам! Спросите его, почему на крестах у его дворца умирали наши братья, даже те, кто носил кольцо римского всадника! Ответ получен. С этого дня жертвы за императора и народ Рима в этом Храме больше не приносятся!

— Это объявление войны! — шепчет римлянин.

— Это объявление свободы! — отвечает Елеазар. — Передайте своему Флору, что Иерусалим снова принадлежит своему народу!

— Они сделали это, — выдыхает Лиэль, глядя на ликующих повстанцев, поднимающих мечи. — Они прекратили ежедневную жертву за императора. После такой крови... другого пути не было. Это точка невозврата.

— Да, — подтверждает Гай. — Жертва была главным символом лояльности. Ее отмена — формальное объявление о выходе из состава империи, выраженное на единственном понятном им языке — языке религии. Прокуратор может быть сколь угодно продажным, но прекращение жертвы — это вызов самой имперской власти. Теперь Нерон просто обязан послать легионы.

Экран машины времени проявляет изображение: Рим, конец 66 года н.э. Роскошная вилла Нерона. Император, одетый в греческий хитон, окружен поэтами и музыкантами. Он с увлечением обсуждает предстоящие гастроли по Греции.

— ...и тогда, в Олимпии, я выступлю не только как кифаред, но и как трагический актер! — восторженно говорит Нерон. — Мой голос должен потрясти Элладу!

В зал осторожно входит вестник, его лицо выражает крайнюю тревогу.

— Божественный, вести из Сирии...

— Что там еще? — недовольно морщится Нерон. — Надеюсь, не очередные жалобы на прокураторов.

— Легат Сирии, Цестий Галл... он разбит. Двенадцатый легион... он потерял своего орла под стенами Иерусалима.

В зале воцаряется тишина. Музыканты опускают инструменты. Потерять орла легиона — это несмываемый позор для всей армии.

— Разбиты? — ледяным тоном переспрашивает Нерон. Он встает, отбрасывая кифару. Артистическая маска слетает с его лица, обнажая ярость тирана. — Какие-то иудейские фанатики разбили римский легион? Они что, возомнили себя Ганнибалом?

Он начинает мерить шагами зал.

— Мне нужен лучший. Мне нужен мясник. Солдат, а не политик. Тот, кто не будет вести переговоров. Тот, кто сотрет их города в пыль.
Он резко останавливается.

— Веспасиан. Тит Флавий Веспасиан.

Один из сенаторов, бледнея, осмеливается подать голос.

— Но, Цезарь... он же из незнатного рода... и он заснул на одном из твоих выступлений...

Нерон пронзает его взглядом.

— Именно поэтому! Он — солдат до мозга костей, а не придворный льстец. Ему плевать на политику, ему нужна только победа. И у него есть два сына, таких же пса войны, как и он сам. Послать за Веспасианом! Дать ему три легиона. Пусть утопит эту Иудею в крови!

— Веспасиан, — задумчиво говорит Лиэль. — Не из старой аристократии, выходец из семьи сборщиков налогов. Человек, сделавший себя сам на полях сражений в Германии и Британии.

— Идеальный кандидат, — подтверждает Гай. — Нерон боится популярных аристократов, которые могут угрожать его власти. А Веспасиан — просто эффективный инструмент. Жесткий, опытный, не амбициозный в политике. По крайней мере, так кажется Нерону.

Экран машины времени проявляет изображение: Иерусалим, конец 66 года н.э. Один из залов Храмового комплекса, где собрался совет восставших — временное правительство новой, свободной Иудеи. Воздух пропитан не духом Закона, а запахом стали и эйфорией недавней победы. Заседанием руководят не столько старые священники, сколько новые лидеры, закаленные в первых боях.

— Победа над Цестием Галлом — это великое чудо! — говорит бывший первосвященник Анан, его голос звучит весомо, пытаясь умерить слишком буйную радость. — Но не стоит обманываться. Рим пришлет нового генерала. И новые легионы. Мы должны организовать оборону всей страны, а не только праздновать в Иерусалиме!

— Галилея! — выкрикивает другой член совета. — Это ключ! Именно оттуда, с севера, они ударят в первую очередь! Там плодородные земли, чтобы кормить армию, и города, которые могут стать их базами. Мы должны послать туда лучшего.

Начинается спор.

— Лучший — это воин! Тот, кто уже пролил римскую кровь! — кричит один из лидеров зилотов.

— Нет! — возражает Анан. — Нам нужен не просто воин, но и организатор. Тот, кто сможет объединить разрозненные галилейские города, собрать ополчение, укрепить стены. Тот, кого будут слушать и старейшины, и простолюдины.

Взгляды обращаются к Йосефу бен Маттитьяу. Он молод, ему нет и тридцати, но он уже известен своим умом и происхождением.

— Ты! — говорит Анан, указывая на него. — Ты из рода Хасмонеев. Твоя фамилия заставит их слушать. Ты учен и знаешь, как управлять. Отправляйся в Галилею! Стань их стратегом!

Йосеф встает. Его лицо серьезно.

— Я приму эту честь. И эту ношу. Я сделаю все, чтобы Галилея стала неприступной стеной на пути римлян.

— Он получает Галилею, — с тревогой в голосе говорит Лиэль. — Самый опасный участок. Первый удар придется именно по нему.

— И это не случайность, — замечает Гай. — Анан и другие умеренные в этом новом правительстве боятся радикалов-зилотов больше, чем римлян. Они надеются, что Йосеф, аристократ и фарисей, сможет удержать Галилею не только от легионов, но и от скатывания в полный хаос и фанатизм, который исповедуют зилоты.

— Они дают ему пост, на котором невозможно победить, — понимает Лиэль.

— Они дают ему пост, на котором ему придется сделать выбор, — поправляет Гай. — И этот выбор определит всю его дальнейшую жизнь.

= 1 =

Экран машины времени проявляет изображение: Галилея, 67 год н.э. Крепость Йотапата, она же Йодфата, вырубленная в скалах. Стены дрожат от ударов римского тарана. Каменные ядра, выпускаемые баллистами, с грохотом врезаются в укрепления.

— Они подвезли еще один таран! — кричит один из защитников, его лицо черно от копоти и пыли.

— Больше камней на левый фланг! — командует Йосеф, мечась по стене. Он спокоен, но в его глазах — смертельная усталость. — Мочите шкуры! Заливайте их огонь водой!

— Сорок семь дней, — тихо говорит Лиэль, глядя на адскую картину. — Сорок семь дней они держались. Это не битва. Это методичное перемалывание людей камнем и железом.

— Римская инженерия против отчаянного мужества, — ровно отвечает Гай. — Итог всегда предопределен. Вопрос лишь в цене.

Изображение резко меняется. Темная, сырая пещера. Снаружи доносятся крики убиваемых и торжествующий рев римлян. В пещере — Йосеф и около сорока его уцелевших воинов.

— Они прорвались. Город пал, — шепчет один.

— Лучше умереть своей рукой, чем стать рабом или игрушкой для их триумфа! — говорит другой, вытаскивая меч. — Таков наш закон!

— Да! Мы умрем как свободные люди! — его поддерживают остальные.

Йосеф встает между ними и обнаженными клинками.

— Братья! Остановитесь! Разве самоубийство — не больший грех, чем плен? Разве мы имеем право отнимать жизнь, которую дал нам Всевышний?

— Ты трус! — кричат ему. — Ты хочешь сдаться!

— Нет! — голос Йосефа обретает силу. — Но и умирать по своей воле мы не должны. Бросим жребий. Пусть один убьет другого, по воле слепого случая, пока не останется последний. Так ни на ком не будет греха самоубийства.

— Какая хитрость... — бормочет Лиэль. — Он спорит не с их мужеством, а с их теологией.

— Он спорит за свою жизнь, — уточняет Гай. — И делает это как гениальный математик и психолог. Выжить в такой лотерее, оставшись последним, — это не удача. Это расчет.

Экран показывает финал &quot;лотереи&quot;. В пещере остаются только двое — Йосеф и еще один воин.

— Нам не нужно убивать друг друга, — говорит Йосеф. — Мы можем жить.

Воин, измученный и сломленный, опускает меч.

Новая сцена. Лагерь Веспасиана. Порядок, дисциплина, ряды палаток. В шатер полководца вводят Йосефа — грязного, в рваной одежде, но с гордо поднятой головой. Веспасиан, коренастый, практичный, с лицом, обветренным в десятках кампаний, разглядывает его без интереса. Рядом стоит его сын, Тит.

— Так это и есть тот самый стратег Галилеи? — лениво говорит Веспасиан. — Заковать и отправить в Рим. Пусть Нерон решает, что с ним делать.

— Постой! — голос Йосефа звучит неожиданно властно. — Я не обычный пленник. Я — посланник от Бога!

Тит с любопытством смотрит на отца. Веспасиан хмурится.

— Позволь ему говорить, отец, — произносит Тит.

— Слушай меня, Веспасиан, — говорит Йосеф, глядя прямо в глаза римскому генералу. — Ты думаешь, ты пленил Йосефа. Но я говорю тебе: ты — не мой господин. Еще нет. Ты и твой сын, вы оба будете цезарями! Императорами Рима! Бог послал меня возвестить это тебе. А когда ты станешь императором, вспомни того, кто первым предсказал твое величие.

Наступает тишина. Веспасиан долго смотрит на пленника. На его лице — смесь недоверия, суеверного страха и холодного расчета.

— Оставить его, — наконец приказывает он. — Но держать в цепях. Посмотрим, сбудется ли пророчество этого иудея.

— Невероятно! — выдыхает Лиэль. — Он превратил свое полное поражение в спасение! Это была настоящая искра пророчества? Или самая блестящая и дерзкая ложь в истории?

— Это был гениальный политический анализ, — заключает Гай. — Династия Юлиев-Клавдиев трещала по швам. Нерон был ненавистен и Сенату, и армии. Любой успешный генерал мог стать следующим императором. Йосеф не предсказал будущее. Он просто прочел настоящее лучше, чем сам Веспасиан. И сделал ставку на свою жизнь. 

= 2 =

Экран машины времени вспыхивает серией быстрых, хаотичных изображений.

Июнь 68 г. н.э. Захудалая вилла под Римом.

Нерон, растрепанный, в грязной тунике, в ужасе смотрит на дверь, за которой уже слышен топот копыт преторианцев, посланных Сенатом для его ареста.

— Какой великий артист погибает! — всхлипывает он и с помощью своего вольноотпущенника вонзает меч себе в горло.

— Последний из Юлиев-Клавдиев, — тихо говорит Лиэль. — Столетие правления династии закончилось не в бою, а в грязной придорожной канаве.

— Власть не терпит пустоты, — ровным голосом отвечает Гай. — И сейчас в эту пустоту ринутся все.

Рим. Форум. Несколько месяцев спустя.

В город вступают легионы наместника Испании, Гальбы. Старый, суровый аристократ, он пытается навести порядок.

— Сенат провозгласил его! — кричит один гражданин другому. — Император Сервий Сульпиций Гальба Цезарь Август!

— Цезарь? — удивляется Лиэль. — Но он же не из рода Юлиев! Какое он имеет отношение к Цезарю?

— Никакого, — объясняет Гай. — И именно в этом вся суть. Имя перестало быть семьей. Оно стало должностью. Символом верховной власти. Чтобы быть императором, ты должен называться «Цезарь». Это новый закон легитимности.

Январь 69 г. н.э. Лагерь преторианцев.

Гальба мертв, убит своими же гвардейцами за скупость. Преторианцы поднимают на щит своего нового избранника.

— Ave, Otho Caesar! — ревут гвардейцы, потрясая мечами.

Апрель 69 г. н.э. Поле битвы в Северной Италии.

Легионы Отона разбиты легионами, пришедшими с Рейна. Их командующий, Вителлий, провозглашен императором.

— Говорят, он только и делает, что пирует! — доносится шепот из толпы, наблюдающей за вступлением в Рим новых войск. — Но и он теперь Авл Вителлий Цезарь!

— Гальба, Отон, Вителлий... — пораженно говорит Лиэль. — Три императора за полгода. Цезари, которых назначают испанские легионы, римские преторианцы, германские легионы...

— Тацит позже напишет, что в этот год была открыта страшная тайна империи, — подводит итог Гай. — Что императора можно сделать не только в Риме.

Июль 69 г. н.э. Кесария, Иудея. Лагерь Веспасиана.

Веспасиан, его сын Тит и префект Египта Тиберий Александр стоят над картой Иудеи.

— Пока мы здесь воюем с фанатиками, — говорит Тит, — в Риме пирующий трус позорит имя императора. Легионы в Германии и Испании уже выбрали своих цезарей. Почему мы должны молчать? За тобой, отец, стоят самые закаленные и верные легионы на Востоке!

Легионеры снаружи, услышав спор, начинают скандировать. Сначала тихо, потом все громче и громче.

— Imperator Vespasian! Ave, Caesar!

Лицо Веспасиана, обычно непроницаемое, меняется. Он смотрит на сына, на своих офицеров, и в его глазах загорается огонь власти.

Изображение переносится в шатер, где содержат Йосефа. Входит Веспасиан. Он один. Он долго молчит, разглядывая пленника.

— Твое пророчество... — наконец произносит он. — Оно сбывается. Легионы провозгласили меня.

Йосеф спокойно смотрит на него.

— Я говорил тебе не свои слова, но слова Бога.

Веспасиан кивает.

— Снять с него цепи, — приказывает он страже у входа.

— Невероятно, — шепчет Лиэль. — Он не просто выжил. Он стал пророком при дворе нового императора!

— Война в Иудее теперь вторична, — заключает Гай. — Главный приз — это Рим. Веспасиан отправляется на запад, чтобы забрать свою власть. А заканчивать войну здесь, в Иудее, он оставляет своего сына. Тита.

= 3 =
Экран машины времени проявляет изображение: весна 70 года н.э. Вид с Масличной горы. Панорама, которая раньше сияла величием, теперь выглядит как рана. Вокруг Иерусалима, насколько хватает глаз, раскинулся огромный римский лагерь. Тысячи палаток, дым кузниц, блеск доспехов. А между лагерем и городом — широкая, мертвая зона. Все деревья, все сады, все, что росло здесь веками, срублено для постройки осадных машин. Город стоит голый, окруженный кольцом смерти.

— Четыре легиона, — тихо говорит Лиэль. — Пятый, Десятый, Двенадцатый, Пятнадцатый. Более шестидесяти тысяч профессиональных солдат под командованием Тита. Они опоясали город стеной, чтобы никто не мог сбежать.

— Самая страшная стена — не снаружи, а внутри, — ровным голосом отвечает Гай.

Изображение переносится внутрь обреченного города. Это уже не Иерусалим. Это ад. Улицы завалены трупами. Люди, больше похожие на тени, с опухшими от голода лицами, ищут любую еду. Но даже в этом кошмаре город не един. Он расколот на три части, и между ними идет беспощадная гражданская война.

В одной из частей города, у зернохранилища, стоит Шимон бар Гиора, харизматичный лидер повстанцев, окруженный своей личной армией.

— Сжечь! — приказывает он. — Сжечь все дотла!

— Но, господин, — умоляет его один из помощников, — это наши запасы! Это зерно может кормить нас месяцами!

— Молчать! — рычит бар Гиора. — Пока у них есть надежда на хлеб, они будут надеяться на мир! Они будут думать о сдаче! Я сожгу эту надежду! Когда нечего будет есть, каждый мужчина станет воином! Каждый будет сражаться до последнего вздоха, потому что другого выбора не будет!

Огромные склады с зерном и маслом, которых могло бы хватить на годы осады, вспыхивают, как гигантский погребальный костер. Едкий дым смешивается с вонью разлагающихся тел.

В другой части города, в Храмовом комплексе, забаррикадировался другой лидер, Йоханан из Гискалы, и его зилоты. Они отстреливаются не только от римлян, но и от людей бар Гиоры.

— Предатели! — кричит один из зилотов Йоханана, стреляя из лука в сторону людей Шимона. — Они хотят сдать город! Только мы — истинные защитники Храма!

— Они сжигают собственные запасы еды... — Лиэль смотрит на это с ужасом и отвращением. — Они убивают друг друга, пока римляне строят тараны у стен. Это безумие!

— Это логика тотальной войны, доведенная до абсолюта, — заключает Гай. — Лидеры повстанцев понимают, что в военной битве против Рима им не победить. Их единственное оружие — превратить каждого жителя в фанатика, готового умереть. Для этого нужно уничтожить любую альтернативу смерти — еду, надежду на мир, возможность сдаться. Они воюют не столько с Титом, сколько с человеческой природой внутри своих же стен.

— &quot;И отдам Я их в руки врагов их... за то, что они оставили Меня и сделали чуждым место сие...&quot; — тихо, почти про себя, цитирует Лиэль пророка Иеремию, он же Иримяhу. — Первый Храм пал из-за идолопоклонства, кровопролития и разврата... Но мудрецы наши учат, что со Вторым Храмом все иначе. Он падет из-за синъат хинам – беспричинной ненависти брата к брату! — Она замолкает, глядя на языки пламени, пожирающие город. — То, что мы видим сейчас... эта ярость друг к другу... она и есть то осквернение, что делает стены уязвимыми. Они лишают это место святости, которая его защищала.

— Значит, причина разная, а итог один, — соглашается Гай. — Иерусалим обречен не потому, что его осаждают римляне. Он обречен, потому что он пожирает сам себя. Внутренний распад всегда предшествует внешнему разрушению. Мудрецы лишь дали разным формам этого распада другие имена.

— Да... — голос Лиэль обретает силу понимания, но и бесконечную скорбь. — Для тех, кто выживет, это будет не просто поражение в войне. Это будет Божий суд. Наказание за ту самую синъат хинам. Храм не может устоять, когда его защитники проливают кровь братьев на его же ступенях. Они сами делают его чуждым и уязвимым, оставляя римлянам лишь пустые камни.

= 4 =

Экран машины времени остается сфокусированным на Иерусалиме, 70 год н.э. Но изображение смещается от огня и крика на стенах в тихую, полутемную комнату в доме учения. Запах горящего города просачивается сквозь щели, смешиваясь с запахом старых свитков. Здесь, в кругу своих самых верных учеников, сидит рабби Йоханан бен Закай, один из величайших мудрецов своего поколения. Его лицо спокойно, но в глазах — бездонная скорбь.

— Учитель, — говорит один из учеников, рабби Йеошуа, — город обречен. Шимон бар Гиора и Йоханан из Гискалы убьют нас раньше, чем до нас доберутся римляне. Мы должны что-то сделать!

— Что ты предлагаешь, Йеошуа? Взяться за мечи? Мы — люди книги, а не войны, — отвечает Йоханан. Его взгляд устремлен куда-то вдаль, сквозь стены. — Когда дом горит, мудрый хозяин думает не о том, как спасти стены, а о том, как вынести из огня семена для будущего урожая.

— Но какие семена?! — восклицает другой ученик, рабби Элиэзер. — Храм будет разрушен, жертвы прекратятся. Как искупить грехи Израиля без жертвенника? Как жить по Закону без Храма? Наш мир рушится!

Йоханан кладет руку на свиток Торы, лежащий на столе.

— &quot;Милости хочу, а не жертвы&quot;... — тихо произносит он слова пророка Осии. — Мы не знаем еще всех ответов, Элиэзер. Но мы знаем, что слово Божье вечно. Храмы можно разрушить, но это, — он указывает на свиток, — унести можно. И пока у нас есть Закон и мудрецы, способные его толковать, у народа Израиля есть будущее. Но чтобы это семя не погибло в огне вместе с городом, его нужно вынести.

Ученики смотрят на него, начиная понимать.

— Я должен выйти из города, — продолжает Йоханан. — Я должен говорить с римлянами.

— Но как?! — почти кричит Йеошуа. — Зилоты убьют любого, кто попытается уйти! Для них мы — предатели!

Йоханан обводит учеников долгим взглядом.

— Живым мне не выйти. Но мертвого они пропустят. Принесите гроб.

Изображение меняется. Два ученика несут простой деревянный гроб по узким, заваленным мусором улочкам к городским воротам. У ворот их останавливает оборванный, фанатичный страж-зилот с копьем.

— Стойте! Куда несете?

— Учитель наш, рабби Йоханан, умер, — отвечает ученик, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Вы же знаете закон: нельзя оставлять мертвого в стенах святого города на ночь. Мы несем его на погребение.

Стражник недоверчиво смотрит на гроб.

— А я слышал, многие пытаются сбежать, притворившись мертвыми. Я проткну гроб копьем, чтобы убедиться, что он мертв.

— Нет! — восклицает второй ученик. — Что скажут люди? Что зилоты, защитники Торы, протыкают копьями тела своих великих учителей?!

Стражник колеблется, затем со злостью сплевывает.

— Убирайтесь! Несите своего мертвеца! Живым нужнее место в городе!

Ворота со скрипом отворяются. Гроб выносят за пределы стен, в мертвую тишину римского кольца осады.

Новая сцена. Шатер Тита. В него вводят рабби Йоханана, только что &quot;воскресшего&quot; из гроба. Римский полководец смотрит на старого мудреца с удивлением.

— Ты предсказываешь мне победу, как Йосеф предсказал моему отцу? — спрашивает Тит.

— Я не пророк, я — учитель, — отвечает Йоханан. — Город падет. Это уже предрешено. Я пришел просить не за себя.

— Чего же ты хочешь? Золота? Жизни для своей семьи?

— Есть небольшой город на побережье, Явне. Он не участвовал в восстании. Я прошу позволения поселиться там с несколькими моими учениками и основать дом учения, чтобы мы могли изучать наши законы.

Тит смотрит на него с недоумением, затем пожимает плечами.

— Странная просьба. Школу? Пусть будет так. Забирай свое Явне.

— Он даже не понял, что только что сделал... — шепчет Лиэль, ее глаза полны слез, но это слезы не только горя, но и благоговения. — Пока все остальные сражались за землю и камни, Йоханан спас душу нашего народа. Он понял, что Храм — это не только здание. Это Закон, это учение.

— Именно, — подтверждает Гай, и в его голосе звучит редкое восхищение. — В тот момент, когда Тит разрешил ему основать академию, родился Раввинистический иудаизм. Йоханан бен Закай совершил величайшую интеллектуальную революцию. Он перенес центр иудаизма из физического места, привязанного к жертвам, в текст, который можно унести с собой. Он обеспечил выживание цивилизации после гибели ее государства. Они проиграли войну, но в этом темном гробу он пронес искру, из которой разгорится новое пламя.

= 5 =

Экран машины времени проявляет изображение: 9-е число месяца Ав, 70 год н.э. День, который навсегда останется шрамом в памяти народа.

Изображение дрожит от грохота. Камера наезжает на северо-западную стену Храмового комплекса. Огромный таран, названный римлянами &quot;Victor&quot; (Победитель), снова и снова бьет в одно и то же место. Камни, которые казались вечными, крошатся и осыпаются. Слышен треск, затем оглушительный грохот — часть стены рушится, открывая проход.

— Прорыв! Десятый легион, вперед! — разносится команда на латыни.

Римские легионеры, сомкнув щиты в &quot;черепаху&quot;, вливаются в пролом. Начинается резня во внешних дворах. Зилоты, изможденные голодом, но обезумевшие от ярости, бросаются на них с кинжалами, пытаясь пробиться сквозь строй щитов и копий.

Изображение переносится к самому зданию Храма. Тит, верхом на коне, в окружении своих офицеров, смотрит на битву.

— Храм не трогать! — кричит он. — Я хочу сохранить его как символ победы Рима! Захватить, но не разрушать!

Но хаос уже неуправляем. Один из легионеров, в пылу битвы, хватает горящую головню из костра, где зилоты пытались сжечь осадную башню, и швыряет ее в одно из окон Храма. Сухое дерево, ткани, масло для светильников — все вспыхивает мгновенно.

— Пожар! Храм горит! — крик ужаса проносится над полем боя, перекрывая звон мечей.

Тит срывается с места, пытается кричать, отдавать приказы потушить огонь, но его никто не слышит. Легионеры, опьяненные кровью и близкой победой, видят в огне лишь знак богов и возможность для грабежа. Они врываются внутрь, убивая всех на своем пути — священников, женщин, детей, искавших убежища в святом месте. Они срывают золото с ворот, выносят священную утварь.

— Он не хотел его разрушать, — шепчет Лиэль, глядя на лицо Тита, искаженное яростью и бессилием. — Он не отдавал такого приказа.

— Неважно, хотел он или нет, — ровным голосом отвечает Гай. — Он создал условия для этого. Он выпустил на волю силу, которую уже не мог контролировать. История часто делается не приказами, а неуправляемым хаосом, который эти приказы порождают. Для Рима это победа. Для легионеров — добыча. А для мира...

На экране — гигантский столб огня и дыма, поднимающийся в небо там, где еще утром стоял Храм. Камни лопаются от жара, крыша с грохотом обрушивается внутрь. Золото плавится и стекает между камнями.

— ...для мира это конец эпохи, — заканчивает Гай. — Центр иудейской цивилизации, существовавший почти тысячу лет, только что перестал существовать. И этот пожар осветит дорогу истории на две тысячи лет вперед.

= 6 =

Экран машины времени проявляет изображение: 73 год н.э. Пустыня Иудейская. Под палящим солнцем, на вершине одинокой, неприступной скалы возвышается крепость Масада. Внизу, у подножия, раскинулся лагерь Десятого римского легиона, который заканчивает строительство гигантской осадной насыпи.

— Три года, — тихо говорит Лиэль. — Война окончена три года назад. Иерусалим в руинах. А они все еще здесь. Последние.

— Десятый легион. Лучшие инженеры римской армии, — констатирует Гай. — Против девятисот шестидесяти человек. Весь аппарат имперской военной машины направлен на то, чтобы раздавить этот последний символ непокорности. Для Рима это не война. Это наведение порядка.

Изображение переносится на стену Масады. Элеазар бен Яир, лидер сикариев, собирает всех уцелевших во дворце.

— Братья мои! — его голос разносится в мертвой тишине. — Давно уже приняли мы решение не подчиняться ни римлянам, ни кому-либо другому, кроме одного лишь Бога! И вот настал час, когда мы должны делом подтвердить наш обет!

Он обводит взглядом собравшихся — мужчин, женщин, обнимающих своих детей.

— Посмотрите на эту насыпь! Завтра римляне будут здесь. Умрем прежде, чем станем рабами! Умрем свободными, вместе с нашими женами и детьми!

Внезапно из толпы раздается голос, полный отчаяния и сомнения.

— Но Элеазар! Закон запрещает нам отнимать жизнь, что дал нам Бог! Самоубийство – грех! Как мы можем пойти на это?

Элеазар поворачивается к говорившему. Его взгляд не злой, а полный трагической решимости.

— Ты прав. Но разве не больший грех — отдать наших жен на поругание римским солдатам? Отдать наших детей в рабство, где их научат забыть и Тору, и свой народ? Позволить врагам осквернить наши души, прежде чем они убьют наши тела? Это не самоубийство из отчаяния! Это акт милосердия к нашим семьям! Это наш последний выбор — умереть чистыми по своей воле или жить оскверненными по воле врага! Бог простит нас, ибо мы выбираем не смерть, а свободу!

— Он перевернул все с ног на голову! — шепчет Лиэль, ее лицо бледнеет. — Он представляет это не как грех отчаяния, а как высший акт верности... спасение их душ от осквернения. Это страшная, но гениальная риторика.

— Для сикариев это логично, — говорит Гай. — Их главный враг — не смерть, а рабство под властью язычников. Жизнь в таком рабстве для них уже не жизнь. Поэтому выбор способа смерти становится последним актом свободы. Он убедил их, что они не убивают себя, а освобождают себя.

Изображение меняется. Ночь. В домах крепости мужчины прощаются со своими семьями. Слышны не крики, а тихие рыдания. Затем — глухие звуки ударов. Мужчины, плача, убивают своих жен и детей.

Потом они собираются снова. Бросают жребий. Десять человек, избранные по жребию, убивают всех остальных.

Наконец, один из десяти, последний, убивает девятерых товарищей, поджигает дворец и вонзает меч себе в сердце.

Утро. Римляне врываются в крепость, ожидая встретить отчаянное сопротивление. Но их встречает лишь оглушающая тишина и дым. Они находят горы тел. И двух женщин с пятью детьми, которые спрятались и позже расскажут миру, что здесь произошло.

— Они победили? — тихо спрашивает Лиэль, глядя на потрясенные лица римских солдат.

— Они не проиграли, — отвечает Гай. — Военную победу одержал Рим. Но моральную победу одержали защитники Масады. Они превратили свое поражение в миф. В вечный символ борьбы до конца. И этот миф окажется долговечнее, чем сам Рим.

= 5 =

Над выжженной землей Иудеи медленно плывет изображение. Год — 90-ый. Два путника, укутанные в пыльные плащи, останавливаются на холме, глядя на долину внизу.

— Посмотри, Ави. Здесь была деревня Эйтана. Помнишь, какие у них были гранатовые сады?

— Помню. А теперь — только черные камни и пепел. Ветер носит его, будто прах покойника. Ни колодца, ни дома, ни души.

— Мой дядя жил здесь. Его сыновей, Йонатана и Шимона, угнали в Антиохию, продали на невольничьем рынке. Говорят, римляне почти сто тысяч наших увезли в рабство.

— А сколько убили… Говорят, больше миллиона. Целый народ под корень… Сама земля стонет под ногами.

— Сто тысяч рабов, миллион погибших, — тихо повторяет Лиэль, ее голос дрожит. — Это не просто война. Это опустошение в библейском масштабе.

Картинка мерцает и с оглушительной яркостью переносится в сердце мира. Рим. По Священной дороге, ведущей к Форуму, движется оживленная толпа. Над ней, сияя на солнце свежим мрамором, возвышается триумфальная арка.

— Гляди, Луций! Какая мощь! Какая слава! Воистину, божественный Тит заслужил такой памятник!

— И не говори, Марк! Подойдем ближе, посмотрим на барельефы. Видишь? Это наши легионеры! Они несут трофеи из того иудейского храма!

— А, да! Гляди-ка, этот их семисвечник… Ме-но-ра, кажется? Ха! Мы притащили их святыню сюда, в Рим, чтобы каждый видел, что их бог повержен!

— «Иудея захвачена»! Judea Capta! У меня есть новая монета с такой надписью. Женщина плачет под пальмой, а рядом стоит наш легионер. Великая работа!

— Они говорят о Меноре, как о какой-то безделушке, — с горечью шепчет Лиэль. — Выставили нашу боль и веру на всеобщее обозрение, как диковинного зверя в клетке.

— Пропаганда, отлитая в бронзе и высеченная в камне, — ровным голосом замечает Гай. — Чтобы ни один житель империи не сомневался в итоге войны.

Два римлянина, Марк и Луций, продолжают свой путь, и камера следует за ними к громадному, нависающему над городом сооружению.

— А вот и он! Амфитеатр Флавиев! Ты был на играх в честь открытия?

— Был! Сто дней праздника! Говорят, Тит истребил на арене девять тысяч диких зверей! А на морском сражении… О, боги, это было зрелище!

— Настоящий подарок народу Рима от императора! И говорят, все это великолепие построено на золото, вывезенное из Иудеи. Их сокровища оплатили наши развлечения! Забавно, правда?

— Чудовище, — выдыхает Лиэль. — Оно построено на деньгах из разграбленного Храма…

— Веспасиан начал, Тит закончил, — подтверждает Гай. — Хлеб и зрелища для римской толпы, оплаченные кровью и золотом Иудеи.

Изображение вновь возвращается в тишину и запустение иудейских холмов.

— И пока в Риме праздновали триумф, здесь целые пласты истории просто исчезли, — продолжает Гай. — Саддукейская аристократия, контролировавшая Храм. Аскеты-ессеи из пустыни. Фанатичные зилоты. Все они стерты с лица земли.

Экран находит маленький, ничем не примечательный городок Явне. Внутри скромного дома, наполненного запахом старых свитков, сидят в кругу несколько человек. Атмосфера напряженная, но сосредоточенная.

— Учитель, — произносит рабби Йеошуа, его голос надломлен скорбью. — Мое сердце разрывается. Храм разрушен, алтарь осквернен… Как же теперь мы будем искупать наши грехи? Где наша жертва?

— Сын мой, — Йоханан бен Закай поднимает на него усталые, но ясные глаза, и в его голосе звучит нерушимое спокойствие. — Не печалься об этом. У нас осталась иная жертва, не менее угодная Всевышнему.

— Какая же, учитель? — с надеждой спрашивает Йеошуа.

— Дела милосердия. Ибо сказано пророком: «Ибо Я милости хочу, а не жертвы».

— Вот оно, — благоговейно шепчет Лиэль. — Вот оно. Пока в Риме возводят памятники из камня, обреченные на разрушение, здесь, в пыли Явне, строят нечто нерушимое. Вечный дом духа.

— Они проиграли войну за территорию, но начали выигрывать войну за выживание, — заключает Гай. — Здесь, в Явне, они заложили фундамент переносной родины, чьими стенами станет кодифицированный Устный Закон.

— Да… — задумчиво говорит Лиэль. — Рав Кук назвал бы это «малым иудаизмом». Иудаизмом изгнания. Он верил, что это лишь временная форма, необходимая для выживания. Что после возвращения в Страну Израиля в Конце Времен он снова станет «большим иудаизмом», связанным с землей, Храмом и полным спектром заповедей.

— То есть, — подхватывает Гай, — они создали систему, идеально приспособленную для существования в диаспоре, но в саму ее суть, в ее ДНК, заложена мечта о возвращении и трансформации. Самая успешная стратегия выживания в истории. И, возможно, единственная, которая запрограммирована на то, чтобы однажды уступить место чему-то большему.</text>
      <sha1>sg8tql3p8cvl7waldn3ww7gjx60yvxz</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Азы фотоискусства/Египет начала 2000-х</title>
    <ns>0</ns>
    <id>35029</id>
    <revision>
      <id>261288</id>
      <timestamp>2025-06-10T15:28:32Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>Новая страница: «{{Навигация учебника}} [[Файл:Egypt in the early 2000s (poster).jpg|thumb|300px|Афиша выставки]]  '''Египет начала 2000-х''' — тринадцатая персональная выставка фотографа/фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], открывшаяся в ''Российском центре науки и культуры'...»</comment>
      <origin>261288</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5442" sha1="4vwtru14e6ctryc4obu4jhqv350tbrk" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Egypt in the early 2000s (poster).jpg|thumb|300px|Афиша выставки]]

'''Египет начала 2000-х''' — тринадцатая персональная выставка фотографа/фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], открывшаяся в ''Российском центре науки и культуры'', расположенном на улице Тахрир 127 в [[w:Каир|египетской столице]] (он же Русский Дом в Каире) 20 января 2025 года. 

== О событии ==
Персональная фотовыставка, включившая свыше пятидесяти работ, отснятых автором в период с 2005 по 2011 годы, была организована при содействии подведомственной Министерству иностранных дел РФ организации ''Федеральное агентство по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству'' (сокр. [[w:Россотрудничество|Россотрудничество]]).

Подробно о торжественной церемонии открытия экспозиции можно прочитать в репортаже на сайте Викиновости, пройдя по ссылке ниже.

== Краткое описание ==
Представленные работы отражают широкий спектр жанров и направлений фотоискусства: [[Азы фотоискусства/Ночная съёмка|ночная съёмка]], [[Азы фотоискусства/Этнографическая съёмка|этнографическая]], [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанре уличной фотографии|уличная фотография]], и множество других. Конечно в &quot;стране пирамид&quot; не обошлось без [[Азы фотоискусства/Археологическая фотография, создание работ|историко-археологической]] серии фоторабот.
 
== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;250px&quot; heights=&quot;250px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Nile City Restaurant (Cairo).jpg|Все цвета радуги (Каир)
Pyramid of Khafre (Giza, Edypt).jpg|Пирамида Хефрена (Эль-Гиза)
In an Egyptian village.jpg|Посудомоечная машина (Науа)
&lt;/gallery&gt;

==Ссылки==
* {{cite web |author =|url =https://smi24.net/other/395679773/ |title =Обитатели &quot;страны пирамид&quot; увидят… себя на выставке российского фотографа |lang = ru|website = 123ru.net|date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url =https://afisha.nethouse.ru/event/egipet-nacala-2000-x |title = ЕГИПЕТ НАЧАЛА 2000-х!,открытие персональной фотовыставки путешественника|lang = ru|website = NetHouse|date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url =https://dzen.ru/a/Z4aIkQr3FCbBNyrC |title =Персональная выставка российского фотографа откроется в Каире (Египет) |lang = ru|website = Дзен|date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url =https://wsem.ru/publications/egipet_nachala_2000_kh_fotovystavka_rossiyskogo_avtora_otkroetsya_v_kaire_31155/ |title =«Египет начала 2000-х», фотовыставка российского автора откроется в Каире |lang = ru|website =Всем!ру |date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url = https://teletype.in/@viktor_pinchuk/ufFecG_t8sE|title = Египет начала 2000-х, выставка|lang = ru|website = Teletype|date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url = https://telegra.ph/Egypt-of-the-early-2000s-the-new-exhibition-of-the-Russian-photographer-will-open-in-Cairo-01-13|title =Egypt of the early 2000s, the new exhibition of the Russian photographer will open in Cairo |lang = en|website = telegra.ph|date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url =https://coolreceptes.ru/396149433/ |title = Персональная выставка российского фотографа открылась в Каире|lang = ru|website = ru24.pro|date = |accessdate = 10-06-2025}}

== Материалы по теме в родственных проектах ==
=== Викиновости ===
[[n:Выставка российского фотографа Виктора Пинчука открылась в столице Египта|Выставка российского фотографа Виктора Пинчука открылась в столице Египта]]


[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Египет начала 2000-х (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>4vwtru14e6ctryc4obu4jhqv350tbrk</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261308</id>
      <parentid>261288</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T17:03:32Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Виктор Пинчук</username>
        <id>64121</id>
      </contributor>
      <comment>ещё одну ссылку нашёл</comment>
      <origin>261308</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="5687" sha1="2m4nini86sjpy9msooiirtlhhpd46u8" xml:space="preserve">{{Навигация учебника}}
[[Файл:Egypt in the early 2000s (poster).jpg|thumb|300px|Афиша выставки]]

'''Египет начала 2000-х''' — тринадцатая персональная выставка фотографа/фотохудожника [[Пинчук Виктор Валериевич|Виктора Пинчука]], открывшаяся в ''Российском центре науки и культуры'', расположенном на улице Тахрир 127 в [[w:Каир|египетской столице]] (он же Русский Дом в Каире) 20 января 2025 года. 

== О событии ==
Персональная фотовыставка, включившая свыше пятидесяти работ, отснятых автором в период с 2005 по 2011 годы, была организована при содействии подведомственной Министерству иностранных дел РФ организации ''Федеральное агентство по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству'' (сокр. [[w:Россотрудничество|Россотрудничество]]).

Подробно о торжественной церемонии открытия экспозиции можно прочитать в репортаже на сайте Викиновости, пройдя по ссылке ниже.

== Краткое описание ==
Представленные работы отражают широкий спектр жанров и направлений фотоискусства: [[Азы фотоискусства/Ночная съёмка|ночная съёмка]], [[Азы фотоискусства/Этнографическая съёмка|этнографическая]], [[Азы фотоискусства/Создание работ в жанре уличной фотографии|уличная фотография]], и множество других. Конечно в &quot;стране пирамид&quot; не обошлось без [[Азы фотоискусства/Археологическая фотография, создание работ|историко-археологической]] серии фоторабот.
 
== Галерея ==
&lt;gallery widths=&quot;250px&quot; heights=&quot;250px&quot; class=&quot;center&quot;&gt;
Nile City Restaurant (Cairo).jpg|Все цвета радуги (Каир)
Pyramid of Khafre (Giza, Edypt).jpg|Пирамида Хефрена (Эль-Гиза)
In an Egyptian village.jpg|Посудомоечная машина (Науа)
&lt;/gallery&gt;

==Ссылки==
* {{cite web |author =|url =https://smi24.net/other/395679773/ |title =Обитатели &quot;страны пирамид&quot; увидят… себя на выставке российского фотографа |lang = ru|website = 123ru.net|date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url =https://afisha.nethouse.ru/event/egipet-nacala-2000-x |title = ЕГИПЕТ НАЧАЛА 2000-х!,открытие персональной фотовыставки путешественника|lang = ru|website = NetHouse|date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url =https://dzen.ru/a/Z4aIkQr3FCbBNyrC |title =Персональная выставка российского фотографа откроется в Каире (Египет) |lang = ru|website = Дзен|date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url =https://wsem.ru/publications/egipet_nachala_2000_kh_fotovystavka_rossiyskogo_avtora_otkroetsya_v_kaire_31155/ |title =«Египет начала 2000-х», фотовыставка российского автора откроется в Каире |lang = ru|website =Всем!ру |date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url = https://teletype.in/@viktor_pinchuk/ufFecG_t8sE|title = Египет начала 2000-х, выставка|lang = ru|website = Teletype|date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url = https://telegra.ph/Egypt-of-the-early-2000s-the-new-exhibition-of-the-Russian-photographer-will-open-in-Cairo-01-13|title =Egypt of the early 2000s, the new exhibition of the Russian photographer will open in Cairo |lang = en|website = telegra.ph|date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url =https://coolreceptes.ru/396149433/ |title = Персональная выставка российского фотографа открылась в Каире|lang = ru|website = ru24.pro|date = |accessdate = 10-06-2025}}
* {{cite web |author =|url =https://mkegypt.ru/ru-novosti-egypt/964/|title = 22.01. В Каире открылась фотовыставка «Египет начала 2000-х»|lang = ru|website = mkegypt.ru|date = |accessdate = 10-06-2025}}

== Материалы по теме в родственных проектах ==
=== Викиновости ===
[[n:Выставка российского фотографа Виктора Пинчука открылась в столице Египта|Выставка российского фотографа Виктора Пинчука открылась в столице Египта]]


[[Категория: Персональные выставки автора учебника «Азы фотоискусства»]]
{{DISPLAYTITLE:Египет начала 2000-х (фотовыставка)}}</text>
      <sha1>2m4nini86sjpy9msooiirtlhhpd46u8</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Фоторецептурный справочник/Kodak F-24</title>
    <ns>0</ns>
    <id>35030</id>
    <revision>
      <id>261323</id>
      <timestamp>2025-06-10T18:47:28Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Def2010</username>
        <id>48479</id>
      </contributor>
      <comment>+По Микулину</comment>
      <origin>261323</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2589" sha1="ljhl3yc6reza8sfevfzjp0vh50e6k8f" xml:space="preserve">'''Kodak F-25''' — кислый недубящий фиксаж, предназначенный для обработки чёрно-белых фотоплёнок, фотопластин и фотобумаг, рекомендовался для случаев, когда использование дубления нежелательно{{sfn|Микулин|1972|с=203}}{{sfn|Pittaro|1979|с=332}}.

== Состав ==
* Вода (52 °C) — 500,0 мл.;
* [[w:Тиосульфат натрия|Тиосульфат натрия]] — 240,0 г.;
* [[w:Сульфит натрия|Сульфит натрия безв.]] — 10,0 г.;
* [[w:Метабисульфит натрия|Метабисульфит натрия]] — 25,0 г.;
* Вода — до 1 л.

== Замечания ==
Для старых плохо задубленных эмульсий (иностранные примерно до 1990х годов и отечественные до 2000 годов) — можно использовать только когда вся обработка ведётся при температуре не выше 20 °C, также при ускоренной сушке с использованием вентилятора необходимо обеспечить те же температурные условия{{sfn|Микулин|1972|с=203}}{{sfn|Pittaro|1979|с=332}}.

В 1 литре раствора можно обработать до 7000 см&lt;sup&gt;2&lt;/sup&gt; негативной фотоплёнки{{sfn|Микулин|1972|с=203}}.

== Сохраняемость ==
В закрытом сосуде при 18 °C — до 3-х месяцев, при 24 °C — 2 недели, в открытой кювете — 1 неделя{{sfn|Микулин|1972|с=203}}.

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Литература ==
* {{книга|автор=Микулин В. П.|заглавие=Фотографический рецептурный справочник|издание=4-е изд.|издательство=Искусство|место=М.|год=1972|ref=Микулин}}
* {{книга | автор = Pittaro E. M. | заглавие = The Сompact Photo-Lab-Index | ссылка = https://archive.org/stream/aa143-PhotoLabIndexCompactEdition/aa143%20-%20PhotoLab%20Index%20Compact%20Edition#page/n331/mode/2up | издание = 2nd Compact Edition | издательство = Morgan &amp; Morgan | год = 1979 | место = N. Y.| ref = Pittaro}}

[[Категория:Фиксажи|Kodak F-24]]</text>
      <sha1>ljhl3yc6reza8sfevfzjp0vh50e6k8f</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261324</id>
      <parentid>261323</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:47:43Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Def2010</username>
        <id>48479</id>
      </contributor>
      <minor />
      <comment>исправление</comment>
      <origin>261324</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2589" sha1="089mhew8o2pf69xomfp7kxzvzrq82re" xml:space="preserve">'''Kodak F-24''' — кислый недубящий фиксаж, предназначенный для обработки чёрно-белых фотоплёнок, фотопластин и фотобумаг, рекомендовался для случаев, когда использование дубления нежелательно{{sfn|Микулин|1972|с=203}}{{sfn|Pittaro|1979|с=332}}.

== Состав ==
* Вода (52 °C) — 500,0 мл.;
* [[w:Тиосульфат натрия|Тиосульфат натрия]] — 240,0 г.;
* [[w:Сульфит натрия|Сульфит натрия безв.]] — 10,0 г.;
* [[w:Метабисульфит натрия|Метабисульфит натрия]] — 25,0 г.;
* Вода — до 1 л.

== Замечания ==
Для старых плохо задубленных эмульсий (иностранные примерно до 1990х годов и отечественные до 2000 годов) — можно использовать только когда вся обработка ведётся при температуре не выше 20 °C, также при ускоренной сушке с использованием вентилятора необходимо обеспечить те же температурные условия{{sfn|Микулин|1972|с=203}}{{sfn|Pittaro|1979|с=332}}.

В 1 литре раствора можно обработать до 7000 см&lt;sup&gt;2&lt;/sup&gt; негативной фотоплёнки{{sfn|Микулин|1972|с=203}}.

== Сохраняемость ==
В закрытом сосуде при 18 °C — до 3-х месяцев, при 24 °C — 2 недели, в открытой кювете — 1 неделя{{sfn|Микулин|1972|с=203}}.

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Литература ==
* {{книга|автор=Микулин В. П.|заглавие=Фотографический рецептурный справочник|издание=4-е изд.|издательство=Искусство|место=М.|год=1972|ref=Микулин}}
* {{книга | автор = Pittaro E. M. | заглавие = The Сompact Photo-Lab-Index | ссылка = https://archive.org/stream/aa143-PhotoLabIndexCompactEdition/aa143%20-%20PhotoLab%20Index%20Compact%20Edition#page/n331/mode/2up | издание = 2nd Compact Edition | издательство = Morgan &amp; Morgan | год = 1979 | место = N. Y.| ref = Pittaro}}

[[Категория:Фиксажи|Kodak F-24]]</text>
      <sha1>089mhew8o2pf69xomfp7kxzvzrq82re</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261325</id>
      <parentid>261324</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:51:30Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Def2010</username>
        <id>48479</id>
      </contributor>
      <comment>/* Замечания */ Уточнение</comment>
      <origin>261325</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2739" sha1="cs7j5wdj94gbok1f9i31om32ml9l2qj" xml:space="preserve">'''Kodak F-24''' — кислый недубящий фиксаж, предназначенный для обработки чёрно-белых фотоплёнок, фотопластин и фотобумаг, рекомендовался для случаев, когда использование дубления нежелательно{{sfn|Микулин|1972|с=203}}{{sfn|Pittaro|1979|с=332}}.

== Состав ==
* Вода (52 °C) — 500,0 мл.;
* [[w:Тиосульфат натрия|Тиосульфат натрия]] — 240,0 г.;
* [[w:Сульфит натрия|Сульфит натрия безв.]] — 10,0 г.;
* [[w:Метабисульфит натрия|Метабисульфит натрия]] — 25,0 г.;
* Вода — до 1 л.

== Замечания ==
Для старых плохо задубленных эмульсий (иностранные примерно до 1990х годов и отечественные до 2000 годов) — можно использовать только когда вся обработка ведётся при температуре не выше 20 °C, также при ускоренной сушке с использованием вентилятора необходимо обеспечить те же температурные условия{{sfn|Микулин|1972|с=203}}{{sfn|Pittaro|1979|с=332}}.

В 1 литре раствора можно обработать до 7000 см&lt;sup&gt;2&lt;/sup&gt; негативной фотоплёнки (13 катушек фотоплёнки [[w:Фотоплёнка тип-135|типа 135]] или [[w:Фотоплёнка тип-120|типа 120]]){{sfn|Микулин|1972|с=203}}.

== Сохраняемость ==
В закрытом сосуде при 18 °C — до 3-х месяцев, при 24 °C — 2 недели, в открытой кювете — 1 неделя{{sfn|Микулин|1972|с=203}}.

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Литература ==
* {{книга|автор=Микулин В. П.|заглавие=Фотографический рецептурный справочник|издание=4-е изд.|издательство=Искусство|место=М.|год=1972|ref=Микулин}}
* {{книга | автор = Pittaro E. M. | заглавие = The Сompact Photo-Lab-Index | ссылка = https://archive.org/stream/aa143-PhotoLabIndexCompactEdition/aa143%20-%20PhotoLab%20Index%20Compact%20Edition#page/n331/mode/2up | издание = 2nd Compact Edition | издательство = Morgan &amp; Morgan | год = 1979 | место = N. Y.| ref = Pittaro}}

[[Категория:Фиксажи|Kodak F-24]]</text>
      <sha1>cs7j5wdj94gbok1f9i31om32ml9l2qj</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261328</id>
      <parentid>261325</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:58:21Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Def2010</username>
        <id>48479</id>
      </contributor>
      <comment>/* Замечания */ Замена на метабисульфит калия</comment>
      <origin>261328</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="2990" sha1="2hv643390vazzt148n1gs71s55ck5ox" xml:space="preserve">'''Kodak F-24''' — кислый недубящий фиксаж, предназначенный для обработки чёрно-белых фотоплёнок, фотопластин и фотобумаг, рекомендовался для случаев, когда использование дубления нежелательно{{sfn|Микулин|1972|с=203}}{{sfn|Pittaro|1979|с=332}}.

== Состав ==
* Вода (52 °C) — 500,0 мл.;
* [[w:Тиосульфат натрия|Тиосульфат натрия]] — 240,0 г.;
* [[w:Сульфит натрия|Сульфит натрия безв.]] — 10,0 г.;
* [[w:Метабисульфит натрия|Метабисульфит натрия]] — 25,0 г.;
* Вода — до 1 л.

== Замечания ==
Для старых плохо задубленных эмульсий (иностранные примерно до 1990х годов и отечественные до 2000 годов) — можно использовать только когда вся обработка ведётся при температуре не выше 20 °C, также при ускоренной сушке с использованием вентилятора необходимо обеспечить те же температурные условия{{sfn|Микулин|1972|с=203}}{{sfn|Pittaro|1979|с=332}}.

В 1 литре раствора можно обработать до 7000 см&lt;sup&gt;2&lt;/sup&gt; негативной фотоплёнки (13 катушек фотоплёнки [[w:Фотоплёнка тип-135|типа 135]] или [[w:Фотоплёнка тип-120|типа 120]]){{sfn|Микулин|1972|с=203}}.

При отсутствии метабисульфита натрия, В. Микулин рекомендует заменять его 30 г более доступного метабисульфита калия{{sfn|Микулин|1972|с=203}}.

== Сохраняемость ==
В закрытом сосуде при 18 °C — до 3-х месяцев, при 24 °C — 2 недели, в открытой кювете — 1 неделя{{sfn|Микулин|1972|с=203}}.

== Примечания ==
{{Примечания}}

== Литература ==
* {{книга|автор=Микулин В. П.|заглавие=Фотографический рецептурный справочник|издание=4-е изд.|издательство=Искусство|место=М.|год=1972|ref=Микулин}}
* {{книга | автор = Pittaro E. M. | заглавие = The Сompact Photo-Lab-Index | ссылка = https://archive.org/stream/aa143-PhotoLabIndexCompactEdition/aa143%20-%20PhotoLab%20Index%20Compact%20Edition#page/n331/mode/2up | издание = 2nd Compact Edition | издательство = Morgan &amp; Morgan | год = 1979 | место = N. Y.| ref = Pittaro}}

[[Категория:Фиксажи|Kodak F-24]]</text>
      <sha1>2hv643390vazzt148n1gs71s55ck5ox</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Кризис Принипата/1</title>
    <ns>2</ns>
    <id>35031</id>
    <revision>
      <id>261329</id>
      <timestamp>2025-06-10T18:58:46Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>a</comment>
      <origin>261329</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="7854" sha1="dln06nschznosd162kyw5b0ogkxqgo4" xml:space="preserve">
**План Повествования: От Зенита до Заката – Рим после Иудейской войны**

**Часть 1: Шрамы и Штиль (73-117 гг. н.э.)**

**Сцена 1: Мир Победителей (73-96 гг. н.э.).*

*Рим:* Наблюдаем за Римом при Флавиях. Арка Тита и Колизей как символы победы и умиротворения. Тит становится императором.

*Иудея:* Земля опустошена. Раввины в Явне начинают кропотливую работу по кодификации Закона. Фокус на контрасте между имперским триумфом и тихой, интеллектуальной работой по выживанию народа.

*Переход к &quot;Хорошим императорам&quot;:* Кратко упоминаем конец династии Флавиев и воцарение Нервы, начало &quot;Золотого века&quot;.

*Сцена 2: Империя на Пике – Век Траяна (98-117 гг. н.э.).*

*Рим:* Империя достигает максимальных размеров. Завоевание Дакии и Месопотамии. Траян – &quot;optimus princeps&quot; (лучший император). Демонстрация мощи, порядка и процветания.

*Интеллектуальная жизнь:* Наблюдаем за *Никомахом Геразским*. Лиэль с восторгом говорит о его &quot;Введении в арифметику&quot;, о поиске гармонии мира через числа. Гай сухо отмечает, что, пока Империя расширяется мечом, ее лучшие умы пытаются постичь ее структуру через математику и философию. Показать, что интеллектуальный мир и мир политики существуют параллельно.

*Часть 2: Первые Трещины (117-180 гг. н.э.)*

*Сцена 3: Стена Адриана и Последний Взрыв в Иудее (117-138 гг. н.э.).*

*Адриан-строитель:* Резкий контраст с Траяном. Адриан отказывается от завоеваний, укрепляет границы. *Строительство вала в Британии* как главный символ новой политики – от расширения к обороне.

*Восстание Бар-Кохбы (132-135 гг. н.э.):* Причина – указ Адриана о запрете обрезания и план построить на месте Иерусалима римскую колонию Элия Капитолина. Это последнее, отчаянное восстание.

*Подавление:* Показать его как войну на тотальное уничтожение. Рим теряет целый легион. Иудея окончательно превращается в выжженную пустыню, ее название меняют на &quot;Сирия Палестинская&quot;.

*Сцена 4: Золотая Осень и Предчувствие Бури (138-180 гг. н.э.).*

*Антонин Пий и Марк Аврелий:* Вершина мира и порядка. Империей правит философ на троне.

*Антонинова чума (165 г.):* Первая ласточка грядущего бедствия. Показать, как эпидемия подрывает демографию и экономику, ослабляет армию.

*Маркоманские войны:* Наблюдаем за *переселением германских племен*. Гай объясняет, что это уже не просто набеги, а давление целых народов на ослабевшие границы. Марк Аврелий вынужден провести остаток жизни в военных походах. Контраст между его стоической философией и жестокой реальностью войны.

*Часть 3: Начало Конца – Кризис III века (180-284 гг. н.э.)*

*Сцена 5: От Философа к Гладиатору (180-193 гг. н.э.).*
Смерть Марка Аврелия на Дунае.

*Воцарение Коммода.* Резкое падение нравов. Император-гладиатор. Показать, как деградирует верховная власть.

*Убийство Коммода и начало Гражданской войны (193 г.).* Конец династии Антонинов.

*Сцена 6: Власть из Казармы (193-235 гг. н.э.).*

*Приход к власти Септимия Севера.* Гай отмечает: &quot;Императора снова сделали легионы. Принципат мертв, начинается открытая военная диктатура&quot;.

*Эдикт Каракаллы (212 г.):* Лиэль видит в этом шаг к равенству. Гай цинично замечает, что это сделано для увеличения налоговой базы, так как теперь все новые граждане должны платить налоги на наследство и освобождение рабов.

*Франки на Рейне:* Показываем сцену на границе. Римские легионы, состоящие уже в основном из варваров, сдерживают других варваров. Гай объясняет процесс *переселения франков* и их интеграции в качестве федератов. Империя пытается &quot;переварить&quot; варваров, но сама становится все более варварской.

*Убийство Александра Севера (235 г.):* Конец династии Северов. Легионы убивают последнего императора, который пытался договориться с германцами, а не платить им.

*Сцена 7: Эпоха Солдатских Императоров (235-284 гг. н.э.).*

*Кризис III века:* Быстрая смена кадров. Императоры правят по несколько месяцев, их убивают собственные солдаты. Чума, экономический коллапс, постоянные вторжения.

*Пленение Валериана (260 г.):* Кульминация унижения. Римский император в плену у персов. Показать шок и распад.

*Аврелиан (274 г.):* Короткая передышка. &quot;Восстановитель мира&quot; силой оружия вновь объединяет отколовшиеся части империи.

*Финал:* *Воцарение Диоклетиана (284 г.).* Он приходит к власти и понимает, что старая система мертва окончательно. Гай заключает: &quot;Принципат, начатый Августом, 
официально закончился. Начинается Доминат — неприкрытая монархия восточного типа. Империя выжила, но стала совершенно другим государством&quot;.</text>
      <sha1>dln06nschznosd162kyw5b0ogkxqgo4</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261330</id>
      <parentid>261329</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T18:59:12Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>a</comment>
      <origin>261330</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="7847" sha1="1f8de8v1x7t4w98bae2rg7jkxlj9iit" xml:space="preserve">
План Повествования: От Зенита до Заката – Рим после Иудейской войны

*Часть 1: Шрамы и Штиль (73-117 гг. н.э.)*

*Сцена 1: Мир Победителей (73-96 гг. н.э.).*

*Рим:* Наблюдаем за Римом при Флавиях. Арка Тита и Колизей как символы победы и умиротворения. Тит становится императором.

*Иудея:* Земля опустошена. Раввины в Явне начинают кропотливую работу по кодификации Закона. Фокус на контрасте между имперским триумфом и тихой, интеллектуальной работой по выживанию народа.

*Переход к &quot;Хорошим императорам&quot;:* Кратко упоминаем конец династии Флавиев и воцарение Нервы, начало &quot;Золотого века&quot;.

*Сцена 2: Империя на Пике – Век Траяна (98-117 гг. н.э.).*

*Рим:* Империя достигает максимальных размеров. Завоевание Дакии и Месопотамии. Траян – &quot;optimus princeps&quot; (лучший император). Демонстрация мощи, порядка и процветания.

*Интеллектуальная жизнь:* Наблюдаем за *Никомахом Геразским*. Лиэль с восторгом говорит о его &quot;Введении в арифметику&quot;, о поиске гармонии мира через числа. Гай сухо отмечает, что, пока Империя расширяется мечом, ее лучшие умы пытаются постичь ее структуру через математику и философию. Показать, что интеллектуальный мир и мир политики существуют параллельно.

*Часть 2: Первые Трещины (117-180 гг. н.э.)*

*Сцена 3: Стена Адриана и Последний Взрыв в Иудее (117-138 гг. н.э.).*

*Адриан-строитель:* Резкий контраст с Траяном. Адриан отказывается от завоеваний, укрепляет границы. *Строительство вала в Британии* как главный символ новой политики – от расширения к обороне.

*Восстание Бар-Кохбы (132-135 гг. н.э.):* Причина – указ Адриана о запрете обрезания и план построить на месте Иерусалима римскую колонию Элия Капитолина. Это последнее, отчаянное восстание.

*Подавление:* Показать его как войну на тотальное уничтожение. Рим теряет целый легион. Иудея окончательно превращается в выжженную пустыню, ее название меняют на &quot;Сирия Палестинская&quot;.

*Сцена 4: Золотая Осень и Предчувствие Бури (138-180 гг. н.э.).*

*Антонин Пий и Марк Аврелий:* Вершина мира и порядка. Империей правит философ на троне.

*Антонинова чума (165 г.):* Первая ласточка грядущего бедствия. Показать, как эпидемия подрывает демографию и экономику, ослабляет армию.

*Маркоманские войны:* Наблюдаем за *переселением германских племен*. Гай объясняет, что это уже не просто набеги, а давление целых народов на ослабевшие границы. Марк Аврелий вынужден провести остаток жизни в военных походах. Контраст между его стоической философией и жестокой реальностью войны.

*Часть 3: Начало Конца – Кризис III века (180-284 гг. н.э.)*

*Сцена 5: От Философа к Гладиатору (180-193 гг. н.э.).*
Смерть Марка Аврелия на Дунае.

*Воцарение Коммода.* Резкое падение нравов. Император-гладиатор. Показать, как деградирует верховная власть.

*Убийство Коммода и начало Гражданской войны (193 г.).* Конец династии Антонинов.

*Сцена 6: Власть из Казармы (193-235 гг. н.э.).*

*Приход к власти Септимия Севера.* Гай отмечает: &quot;Императора снова сделали легионы. Принципат мертв, начинается открытая военная диктатура&quot;.

*Эдикт Каракаллы (212 г.):* Лиэль видит в этом шаг к равенству. Гай цинично замечает, что это сделано для увеличения налоговой базы, так как теперь все новые граждане должны платить налоги на наследство и освобождение рабов.

*Франки на Рейне:* Показываем сцену на границе. Римские легионы, состоящие уже в основном из варваров, сдерживают других варваров. Гай объясняет процесс *переселения франков* и их интеграции в качестве федератов. Империя пытается &quot;переварить&quot; варваров, но сама становится все более варварской.

*Убийство Александра Севера (235 г.):* Конец династии Северов. Легионы убивают последнего императора, который пытался договориться с германцами, а не платить им.

*Сцена 7: Эпоха Солдатских Императоров (235-284 гг. н.э.).*

*Кризис III века:* Быстрая смена кадров. Императоры правят по несколько месяцев, их убивают собственные солдаты. Чума, экономический коллапс, постоянные вторжения.

*Пленение Валериана (260 г.):* Кульминация унижения. Римский император в плену у персов. Показать шок и распад.

*Аврелиан (274 г.):* Короткая передышка. &quot;Восстановитель мира&quot; силой оружия вновь объединяет отколовшиеся части империи.

*Финал:* *Воцарение Диоклетиана (284 г.).* Он приходит к власти и понимает, что старая система мертва окончательно. Гай заключает: &quot;Принципат, начатый Августом, 
официально закончился. Начинается Доминат — неприкрытая монархия восточного типа. Империя выжила, но стала совершенно другим государством&quot;.</text>
      <sha1>1f8de8v1x7t4w98bae2rg7jkxlj9iit</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261331</id>
      <parentid>261330</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T19:00:02Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>a</comment>
      <origin>261331</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="7827" sha1="bpp5wonrh9hj9dc7fhol1n01u5pcmwa" xml:space="preserve">
План Повествования: От Зенита до Заката – Рим после Иудейской войны

Часть 1: Шрамы и Штиль (73-117 гг. н.э.)

Сцена 1: Мир Победителей (73-96 гг. н.э.).

*Рим:* Наблюдаем за Римом при Флавиях. Арка Тита и Колизей как символы победы и умиротворения. Тит становится императором.

*Иудея:* Земля опустошена. Раввины в Явне начинают кропотливую работу по кодификации Закона. Фокус на контрасте между имперским триумфом и тихой, интеллектуальной работой по выживанию народа.

*Переход к &quot;Хорошим императорам&quot;:* Кратко упоминаем конец династии Флавиев и воцарение Нервы, начало &quot;Золотого века&quot;.

Сцена 2: Империя на Пике – Век Траяна (98-117 гг. н.э.).

*Рим:* Империя достигает максимальных размеров. Завоевание Дакии и Месопотамии. Траян – &quot;optimus princeps&quot; (лучший император). Демонстрация мощи, порядка и процветания.

*Интеллектуальная жизнь:* Наблюдаем за *Никомахом Геразским*. Лиэль с восторгом говорит о его &quot;Введении в арифметику&quot;, о поиске гармонии мира через числа. Гай сухо отмечает, что, пока Империя расширяется мечом, ее лучшие умы пытаются постичь ее структуру через математику и философию. Показать, что интеллектуальный мир и мир политики существуют параллельно.

Часть 2: Первые Трещины (117-180 гг. н.э.)

Сцена 3: Стена Адриана и Последний Взрыв в Иудее (117-138 гг. н.э.).

*Адриан-строитель:* Резкий контраст с Траяном. Адриан отказывается от завоеваний, укрепляет границы. *Строительство вала в Британии* как главный символ новой политики – от расширения к обороне.

*Восстание Бар-Кохбы (132-135 гг. н.э.):* Причина – указ Адриана о запрете обрезания и план построить на месте Иерусалима римскую колонию Элия Капитолина. Это последнее, отчаянное восстание.

*Подавление:* Показать его как войну на тотальное уничтожение. Рим теряет целый легион. Иудея окончательно превращается в выжженную пустыню, ее название меняют на &quot;Сирия Палестинская&quot;.

Сцена 4: Золотая Осень и Предчувствие Бури (138-180 гг. н.э.).

*Антонин Пий и Марк Аврелий:* Вершина мира и порядка. Империей правит философ на троне.

*Антонинова чума (165 г.):* Первая ласточка грядущего бедствия. Показать, как эпидемия подрывает демографию и экономику, ослабляет армию.

*Маркоманские войны:* Наблюдаем за *переселением германских племен*. Гай объясняет, что это уже не просто набеги, а давление целых народов на ослабевшие границы. Марк Аврелий вынужден провести остаток жизни в военных походах. Контраст между его стоической философией и жестокой реальностью войны.

Часть 3: Начало Конца – Кризис III века (180-284 гг. н.э.)

Сцена 5: От Философа к Гладиатору (180-193 гг. н.э.).
Смерть Марка Аврелия на Дунае.

*Воцарение Коммода.* Резкое падение нравов. Император-гладиатор. Показать, как деградирует верховная власть.

*Убийство Коммода и начало Гражданской войны (193 г.).* Конец династии Антонинов.

Сцена 6: Власть из Казармы (193-235 гг. н.э.).

*Приход к власти Септимия Севера.* Гай отмечает: &quot;Императора снова сделали легионы. Принципат мертв, начинается открытая военная диктатура&quot;.

*Эдикт Каракаллы (212 г.):* Лиэль видит в этом шаг к равенству. Гай цинично замечает, что это сделано для увеличения налоговой базы, так как теперь все новые граждане должны платить налоги на наследство и освобождение рабов.

*Франки на Рейне:* Показываем сцену на границе. Римские легионы, состоящие уже в основном из варваров, сдерживают других варваров. Гай объясняет процесс *переселения франков* и их интеграции в качестве федератов. Империя пытается &quot;переварить&quot; варваров, но сама становится все более варварской.

*Убийство Александра Севера (235 г.):* Конец династии Северов. Легионы убивают последнего императора, который пытался договориться с германцами, а не платить им.

Сцена 7: Эпоха Солдатских Императоров (235-284 гг. н.э.).

*Кризис III века:* Быстрая смена кадров. Императоры правят по несколько месяцев, их убивают собственные солдаты. Чума, экономический коллапс, постоянные вторжения.

*Пленение Валериана (260 г.):* Кульминация унижения. Римский император в плену у персов. Показать шок и распад.

*Аврелиан (274 г.):* Короткая передышка. &quot;Восстановитель мира&quot; силой оружия вновь объединяет отколовшиеся части империи.

*Финал:* *Воцарение Диоклетиана (284 г.).* Он приходит к власти и понимает, что старая система мертва окончательно. Гай заключает: &quot;Принципат, начатый Августом, 
официально закончился. Начинается Доминат — неприкрытая монархия восточного типа. Империя выжила, но стала совершенно другим государством&quot;.</text>
      <sha1>bpp5wonrh9hj9dc7fhol1n01u5pcmwa</sha1>
    </revision>
    <revision>
      <id>261332</id>
      <parentid>261331</parentid>
      <timestamp>2025-06-10T19:00:47Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>s</comment>
      <origin>261332</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="7948" sha1="9s8nhgscud7yx2vtk48qsppxdu7u6c1" xml:space="preserve">
План Повествования: От Зенита до Заката – Рим после Иудейской войны

Часть 1: Шрамы и Штиль (73-117 гг. н.э.)

Сцена 1: Мир Победителей (73-96 гг. н.э.).

*Рим:* Наблюдаем за Римом при Флавиях. Арка Тита и Колизей как символы победы и умиротворения. Тит становится императором.

*Иудея:* Земля опустошена. Раввины в Явне начинают кропотливую работу по кодификации Закона. Фокус на контрасте между имперским триумфом и тихой, интеллектуальной работой по выживанию народа.

*Переход к &quot;Хорошим императорам&quot;:* Кратко упоминаем конец династии Флавиев и воцарение Нервы, начало &quot;Золотого века&quot;.

Сцена 2: Империя на Пике – Век Траяна (98-117 гг. н.э.).

[[Участник:Alexsmail/Гиперпекресток. Книга вторая./Никомах Геразский]]

*Рим:* Империя достигает максимальных размеров. Завоевание Дакии и Месопотамии. Траян – &quot;optimus princeps&quot; (лучший император). Демонстрация мощи, порядка и процветания.

*Интеллектуальная жизнь:* Наблюдаем за *Никомахом Геразским*. Лиэль с восторгом говорит о его &quot;Введении в арифметику&quot;, о поиске гармонии мира через числа. Гай сухо отмечает, что, пока Империя расширяется мечом, ее лучшие умы пытаются постичь ее структуру через математику и философию. Показать, что интеллектуальный мир и мир политики существуют параллельно.

Часть 2: Первые Трещины (117-180 гг. н.э.)

Сцена 3: Стена Адриана и Последний Взрыв в Иудее (117-138 гг. н.э.).

*Адриан-строитель:* Резкий контраст с Траяном. Адриан отказывается от завоеваний, укрепляет границы. *Строительство вала в Британии* как главный символ новой политики – от расширения к обороне.

*Восстание Бар-Кохбы (132-135 гг. н.э.):* Причина – указ Адриана о запрете обрезания и план построить на месте Иерусалима римскую колонию Элия Капитолина. Это последнее, отчаянное восстание.

*Подавление:* Показать его как войну на тотальное уничтожение. Рим теряет целый легион. Иудея окончательно превращается в выжженную пустыню, ее название меняют на &quot;Сирия Палестинская&quot;.

Сцена 4: Золотая Осень и Предчувствие Бури (138-180 гг. н.э.).

*Антонин Пий и Марк Аврелий:* Вершина мира и порядка. Империей правит философ на троне.

*Антонинова чума (165 г.):* Первая ласточка грядущего бедствия. Показать, как эпидемия подрывает демографию и экономику, ослабляет армию.

*Маркоманские войны:* Наблюдаем за *переселением германских племен*. Гай объясняет, что это уже не просто набеги, а давление целых народов на ослабевшие границы. Марк Аврелий вынужден провести остаток жизни в военных походах. Контраст между его стоической философией и жестокой реальностью войны.

Часть 3: Начало Конца – Кризис III века (180-284 гг. н.э.)

Сцена 5: От Философа к Гладиатору (180-193 гг. н.э.).
Смерть Марка Аврелия на Дунае.

*Воцарение Коммода.* Резкое падение нравов. Император-гладиатор. Показать, как деградирует верховная власть.

*Убийство Коммода и начало Гражданской войны (193 г.).* Конец династии Антонинов.

Сцена 6: Власть из Казармы (193-235 гг. н.э.).

*Приход к власти Септимия Севера.* Гай отмечает: &quot;Императора снова сделали легионы. Принципат мертв, начинается открытая военная диктатура&quot;.

*Эдикт Каракаллы (212 г.):* Лиэль видит в этом шаг к равенству. Гай цинично замечает, что это сделано для увеличения налоговой базы, так как теперь все новые граждане должны платить налоги на наследство и освобождение рабов.

*Франки на Рейне:* Показываем сцену на границе. Римские легионы, состоящие уже в основном из варваров, сдерживают других варваров. Гай объясняет процесс *переселения франков* и их интеграции в качестве федератов. Империя пытается &quot;переварить&quot; варваров, но сама становится все более варварской.

*Убийство Александра Севера (235 г.):* Конец династии Северов. Легионы убивают последнего императора, который пытался договориться с германцами, а не платить им.

Сцена 7: Эпоха Солдатских Императоров (235-284 гг. н.э.).

*Кризис III века:* Быстрая смена кадров. Императоры правят по несколько месяцев, их убивают собственные солдаты. Чума, экономический коллапс, постоянные вторжения.

*Пленение Валериана (260 г.):* Кульминация унижения. Римский император в плену у персов. Показать шок и распад.

*Аврелиан (274 г.):* Короткая передышка. &quot;Восстановитель мира&quot; силой оружия вновь объединяет отколовшиеся части империи.

*Финал:* *Воцарение Диоклетиана (284 г.).* Он приходит к власти и понимает, что старая система мертва окончательно. Гай заключает: &quot;Принципат, начатый Августом, 
официально закончился. Начинается Доминат — неприкрытая монархия восточного типа. Империя выжила, но стала совершенно другим государством&quot;.</text>
      <sha1>9s8nhgscud7yx2vtk48qsppxdu7u6c1</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Участник:Alexsmail/Гиперпекресток2/Империя/Кризис Принипата</title>
    <ns>2</ns>
    <id>35032</id>
    <revision>
      <id>261335</id>
      <timestamp>2025-06-10T19:27:54Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Alexsmail</username>
        <id>1129</id>
      </contributor>
      <comment>ы</comment>
      <origin>261335</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="16660" sha1="0c5vcncb1oaht7xy4t0bcikl9axn2co" xml:space="preserve">На экране вспыхивает новая дата: 96 год. Рим. По мраморным коридорам императорского дворца на Палатинском холме бегут перепуганные слуги и сановники.

— Слышал?! — задыхаясь, шепчет один сенатор другому, хватая его за руку. — Домициан убит!

— Не может быть! Кем? Преторианцы?

— Его же придворные! Прямо в его покоях! Этот проклятый параноик довел всех! Он видел заговоры в каждой тени, совсем как Нерон!

— Сенат вздохнет с облегчением. Но что теперь? Опять война легионов за трон?

— Нет! На этот раз мы действовали быстро. Сенат уже провозгласил нового императора.

— Кого?!

— Нерву. Старый, бездетный, всеми уважаемый сенатор. Безопасный выбор.

— Нерва, — констатирует Гай. — Конец династии Флавиев, рожденной в огне гражданской войны. И начало новой эпохи.

— «Золотого века», — добавляет Лиэль. — Эпохи Пяти хороших императоров. Кажется, после всей этой крови и безумия в Рим наконец-то пришел долгожданный мир.
— Мир на поверхности, — уточняет Гай. — Но под этой позолоченной поверхностью уже зреют семена новых кризисов. Посмотрим, как долго он продлится.

= Никомах Геразский =

На экране вспыхивает новая дата: около 100 года. Гераза.

В теплом полумраке комнаты, залитой переливами сияющего экрана машины времени, сидели Эйтан и Сара. Перед ними, в зале с высокими расписными колоннами, в свете десятков масляных ламп, разворачивалась сцена из глубокого прошлого. В центре зала, между деревянными столами, покрытыми свитками, восковыми табличками и грубо вырезанными фигурами, стоял Никомах Геразский, мужчина среднего роста в длинном хитоне. Его плавная, но наполненная силой речь резонировала под сводами перед небольшой, внимательной аудиторией.

— Тише, Филон, учитель начинает, — шепотом произнес юноша в простом хитоне, трогая за локоть своего соседа.

— Смотри, сколько сегодня пришло! — ответил тот, не сводя глаз с центра зала. — Даже риторы с агоры заглянули. Его речи о числах притягивают всех, как мед пчел!

— Сара, ты видишь это? — прошептал Эйтан, его голос дрожал от волнения. Он наклонился к экрану, словно пытаясь впитать каждую деталь. — Это же сам Никомах! Его голос… он будто не из прошлого доносится, а звучит прямо здесь и сейчас! Чувствуешь эту энергию? Это чистейшее воплощение пифагорейской страсти! Они не просто вычисляют, они совершают священнодействие! Он описывает числа как живые сущности, как душу самого мироздания!

— Вижу, — спокойно ответила Сара, ее взгляд был аналитичен. — Аудитория заворожена. Но меня больше интересует, как этот четно-нечетный баланс можно применить в структурных расчетах. Смотри, — она указала на край экрана, — там чертежи. Он явно использует пропорции для чего-то практического.

Никомах поднял руку с восковой табличкой, на которой резцом была вырезана цепочка строгих знаков.

— Друзья мои, мыслители! Вы видите эти знаки? Купец видит в них лишь цену товара. Строитель — меру для камня. Но мы, пифагорейцы, видим здесь душу мироздания! Число — это первооснова всего! Оно делится на четное, подобно женскому началу, открытое и бесконечно делимое, и нечетное, как мужское начало — целостное, завершенное и нерушимое. В их гармонии и рождается космос!

— Учитель, — поднял руку молодой человек из первого ряда, — а как же совершенные числа? Те, что равны сумме своих частей? Каково их место в этой гармонии?

— О! — глаза Никомаха сверкнули. — Это венец творения! Божественная редкость! На десять тысяч хаотичных, уродливых чисел едва ли найдется одно совершенное! Шесть! Двадцать восемь! Найти такое число — значит прикоснуться к замыслу богов! Их сущность предназначена для познания совершенства сущего.

— Божественная редкость! — выдохнул Эйтан, его глаза сияли. — Он возводит математику в ранг духовного поиска! Это же сама музыка сфер, воплощенная в арифметике! Ты понимаешь глубину этого синтеза, Сара? Чистая пифагорейская философия в действии!

— Мистика, — парировала Сара, ее голос оставался ровным. — Красиво, но слишком абстрактно. «Божественная натура чисел» не поможет рассчитать прочность балки. Вот его подход к прогрессиям, — она кивнула на экран, где Никомах резцом оставлял формулы на столе, — «найдите отношение единицы к двойке, потом двойки к четвёрке…» — вот это уже инструмент. Гармония, применимая к храмам, расчетам, даже музыке. От абстракции к фундаменту. *Это* полезно.

Никомах объяснял:

— ...и вы увидите образец гармонии, который применяется повсеместно. Так числа переходят от простых понятий к основе нашего мира.

— Блестяще! — прошептал Эйтан. — Абсолютно блестящее изложение!

Мягкие переливы звука заполнили экран. Никомах сидел перед монохордом (примитивным однострунным инструментом, похожим на кифару) и его пальцы осторожно извлекали чистые ноты. Ученики, затаив дыхание, окружили его. За его спиной, на доске, были начертаны числовые пропорции.

— Слышишь? Он играет! — прошептал Эйтан, завороженно.

— Монохорд, — уточнила Сара. — Демонстрационный инструмент. Конкретное применение теории звука.

— Послушайте, — тихий, но чистый голос Никомаха заполнил пространство. — Этот звук — не просто трепет струны. Это число, ставшее слышимым. Музыка — это арифметика для души! Числовая гармония, воплощенная в звуке! Интервал квинты, — он извлек глубокий, гармоничный звук, — это отношение &lt;math&gt;\frac{3}{2}&lt;/math&gt;. Чистейшая гармония. А вот тритон… — струна задрожала напряженным, беспокойным звуком, — это &lt;math&gt;\frac{45}{32}&lt;/math&gt;. Слышите это напряжение? Беспокойство?

— Арифметика для души! — Эйтан жестикулировал, пытаясь выразить охвативший его восторг. — Сара, это же квинтэссенция пифагорейства! Мы слышим, как они строят Вселенную из чисел! Слушать ее и понимать через математические отношения! Неужели ты не ощущаешь потрясающей эстетики этого единства? Это же язык мироздания!

— Ощущаю связь, — признала Сара, скрестив руки. — Но мистическое «число-ставшее-слышимым» не создаст таблицы акустической резонансности для реальных инструментов. Это была бы практическая польза от его знаний о пропорциях. Впечатления – это одно, прикладное применение – другое.

— Учитель, — подал голос ученик Деметрий, — но почему квинта дарит покой, а тритон тревожит душу?

— Ах, — Никомах одобрительно прищурился. — Потому что душа, как и Вселенная, стремится от сложности к простоте. От напряжения &lt;math&gt;\frac{45}{32}&lt;/math&gt; к покою &lt;math&gt;\frac{3}{2}&lt;/math&gt;. В этом движении и есть жизнь! Точно так же движутся планеты — не в идеальных кругах, но в сложной, божественной гармонии, подчиненной тем же математическим законам.

— Слышишь? — Эйтан повернулся к Саре, его лицо светилось торжеством. — «Музыка — это астрономия для уха»! Каждая нота — отголосок движения планет! Он нашел божественную симфонию мира!

— Слышу, — сказала Сара. — И слышу, как он связывает сложность пропорции с ощущением напряжения. Это можно измерить, исследовать, применить в композиции или психоакустике. Вот где теория встречается с практикой.

— Именно это мышление, — заключил Эйтан, глядя на Никомаха, — через Боэция ляжет в основу Квадривиума Средневековья! Музыка, арифметика, геометрия, астрономия — четыре столпа познания божественного порядка! Он закладывает основы европейского образования на тысячелетие! Без него пифагорейство могло остаться маргинальной сноской у Аристотеля. Он структурировал эзотерику в учебник, создал канон!

— Подумать только, Эйтан, — Сара говорила ровно, но в ее тоне звучало признание масштаба, — его «Введение в арифметику» действительно стало мостом. Ямвлих комментировал, Боэций перевел... Он систематизировал не только мистику, но и практические вещи. Вот та формула суммы ряда &lt;math&gt;S = \frac{n(n+1)}{2}&lt;/math&gt; — элегантная классика, которую он представил в философском контексте. И в Ренессанс его труд изучали как ключ к античной мудрости.

— Именно! — Эйтан разгорячился. — Его влияние на поколения ученых огромно! От неоплатоников до средневековых схоластов и ренессансных гениев! Кеплер с его «Гармонией мира» — прямой наследник Никомаховой традиции! Его наследие — фундамент для понимания эволюции числа: от магического свойства &lt;math&gt;1, 2, 3, \dots&lt;/math&gt; к языку науки! Он хранитель кода, проводник, пронесший искру античной мысли сквозь века!

Сара слегка прищурилась, ее практичный ум взвешивал аргументы.

— Влияние признаю. Роль связующего звена важна. Но доказать, что без него формулы не переоткрыли бы? Или что его мистика напрямую привела к Галилею? — Она сделала паузу. — Его ценность в структурировании. Он превратил разрозненные учения в систему, которую можно было передать и развить. Это практический вклад. Семена сохранены, они проросли – в теории музыки Возрождения, в архитектурных пропорциях Брунеллески. Да, ренессансный синтез мог быть иным без этого моста.

Эйтан улыбнулся, видя, что Сара, сквозь скепсис, прослеживает нити влияния.

— Совершенно верно! И этот синтез – философии, математики, музыки – сам по себе практическое достижение! Доказательство, что число обретает смысл в самых разных измерениях знания. От этих звуков, — он кивнул на экран, — до законов движения планет. Никомах стоит у самого истока этого пути понимания.

Сара молча кивнула. Ее взгляд на экране, где Никомах вновь касался струны, стал чуть менее критичным, чуть более задумчивым. Даже для практика путь от священнодействия с числами к законам механики оказался зримым.

= 1 =</text>
      <sha1>0c5vcncb1oaht7xy4t0bcikl9axn2co</sha1>
    </revision>
  </page>
  <page>
    <title>Кулинарная книга/Источники/Закарпатські народні страви 1990 г.</title>
    <ns>0</ns>
    <id>35033</id>
    <revision>
      <id>261361</id>
      <timestamp>2025-06-11T09:15:05Z</timestamp>
      <contributor>
        <username>Heffalump1974</username>
        <id>37550</id>
      </contributor>
      <comment>перевод с uk-wikibooks</comment>
      <origin>261361</origin>
      <model>wikitext</model>
      <format>text/x-wiki</format>
      <text bytes="41833" sha1="f76yk7qt0kl5j85tm3spkmiapsi1d8q" xml:space="preserve">'''Закарпатські народні страви''' (Закарпатские народные блюда, 1990 г.) — одна из поваренных книг о национальных кухнях советского периода.

В данной статье перечислены упомянутые в ней рецепты, в том числе (где применимо) с ссылками на соответствующие статьи Викиучебников.

''Просьба к Участникам: как и в случае с другими источниками, при наличии в Викиучебниках перечисленных в них рецептов, ссылку давать лишь при наличии рецепта именно из данной книги (либо указывать, что ссылка даётся на такой же, но не аутентичный рецепт).''

= Предисловие=
Передмова

= Основные способы приготовления пищи =
Основні способи приготування їжі
* Холодна обробка
* Теплова обробка
* Біохімічні способи обробки продуктів
** Якість їжі
* Кухня, посуд і культура харчування
* Режим харчування

= Салаты и закуски=
Салати і закуски
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Салати і закуски
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 1 || Салат полонинський || 18 || 
|-
| 2 || Салат з огірків по-закарпатськи || 18 || 
|-
| 3 || Салат зелений по-закарпатськи || 18 || 
|-
| 4 || Салат із свіжої капусти з майонезом || 19 || 
|-
| 5 || Салат мукачівський || 19 || 
|-
| 6 || Салат закарпатський || 19 || 
|-
| 7 || Салат верховинський || 20 || 
|-
| 8 || Салат ужгородський || 20 || 
|-
| 9 || Салат «Здоров'я» || 20 || 
|-
| 10 || Салат із редиски || 21 || 
|-
| 11 || Салат сезонний || 21 || 
|-
| 12 || Салат літній || 21 || 
|-
| 13 || Салат осінній || 22 || 
|-
| 14 || Салат зимовий || 22 || 
|-
| 15 || Салат із стручкової квасолі || 22 || 
|-
| 16 || Салат з цвітної капусти || 22 || 
|-
| 17 || Салат картопляний по-мукачівськи || 23 || 
|-
| 18 || Салат картопляний з грибами || 23 || 
|-
| 19 || Салат із квашеної капусти і грибів || 23 || 
|-
| 20 || Салат гострий || 24 || 
|-
| 21 || Салат «Мрія» || 24 || 
|-
| 22 || Салат з овочів по-карпатському || 24 || 
|-
| 23 || Салат із зеленого горошку || 25 || 
|-
| 24 || Салат з картоплі та стручкової квасол || 25 || 
|-
| 25 || Салат із буряків || 25 || 
|-
| 26 || Перець, фарширований сирковою масою || 25 || 
|-
| 27 || Помідори фаршировані || 26 || 
|-
| 28 || Помідори, фаршировані яйцем і сиром || 26 || 
|-
| 29 || Цвітна капуста, смажена в яйцях || 26 || 
|-
| 30 || Закуска овочева хустська || 27 || 
|-
| 31 ||  Закуска з баклажанів по-домашньому  || 27 || 
|-
| 32 || Биточки з баклажанів || 27 || 
|-
| 33 || Паштет з квасолі || 28 || 
|-
| 34 || Жулєн із грибів || 28 || 
|-
| 35 || Буряки з хріном || 28 || 
|-
| 36 || Закуска із сиру по-верховинськи || 28 || 
|-
| 37 || Закуска із сиру по-ужгородськи || 29 || 
|-
| 38 || Закуска із сиру (яерзет)  || 29 || 
|-
| 39 ||  Закуска із сиру пікантна || 29 || 
|-
| 40 || Батончики із сиру || 30 || 
|-
| 41 || Кульки із сиру || 30 || 
|-
| 42 || Сир смажений || 30 || 
|-
| 43 || Сир, смажений з шинкою || 30 || 
|-
| 44 || Паштет із бринзи з кмином || 31 || 
|-
| 45 || Паштет із яєць та бринзи || 31 || 
|-
| 46 || Яйця, фаршировані цибулею || 31 || 
|-
| 47 || Яйця, фаршировані оселедцем || 32 || 
|-
| 48 || Яйця, фаршировані під майонезом || 32 ||
|}

== Рыбные закуски ==
Рибні закуски
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Рибні закуски
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 50 || Оселедець в’язаний (руслики) || 32 || 
|-
| 51 || Закуска апетитна || 33 || 
|-
| 52 || Оселедець по-домашньому || 33 || 
|-
| 53 || Рулет рибний || 34 || 
|-
| 54 || Рулет рибний заливний || 34 || 
|-
| 55 || Щука фарширована || 35 || 
|-
| 56 || Перкельт із коропа || 35 || 
|}

== Мясные закуски ==
М'ясні закуски
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ М'ясні закуски
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 57 || Рулет верховинський || 36 || 
|-
| 58 || Сало перчене || 36 || 
|-
| 59 || Рулет ужгородський || 37 || 
|-
| 60 || Рулет домашній || 37 || 
|-
| 61 || Рулет з грибами || 37 || 
|-
| 62 || Рулет курячий || 38 || 
|-
| 63 || Рулет з омлетом || 38 || 
|-
| 64 || Рулет з ковбасою || 38 || 
|-
| 65 || Рулет дієтичний || 39 || 
|-
| 66 || Грудинка, фарширована по-верховинськи || 39 || 
|-
| 67 || Курка фарширована || 39 || 
|-
| 68 || Шийка куряча начинена || 40 || 
|-
| 69 || Закуска закарпатська || 40 || 
|-
| 70 || Закуска верховинська || 41 || 
|-
| 71 || Закуска «Вогник» || 41 || 
|-
| 72 || Закуска із свинини || 41 || 
|-
| 73 || Паштет з печінки по-домашньому || 42 || 
|-
| 74 || Тушковане м'ясо || 42 || 
|-
| 75 || Рубці смажені || 43 || 
|-
| 76 || Гурка домашня || 43 || см. [[Рецепт:Гурки|Гурки]]
|-
| 77 || Гурка гуцульська || 43 || см. [[Рецепт:Гурки|Гурки]]
|-
| 78 || Гурка кров'яна закарпатська || 44 || см. [[Рецепт:Гурки|Гурки]]
|-
| 79 || Закуска із субпродуктів || 44 || 
|-
| 80 || Холодець домашній || 45 || 
|-
| б/н || Деякі поради || 45 || 
|-
|}

= Первые блюда =
Перші страви
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Перші страви
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 81 || Бульйон кістковий || 48 || 
|-
| 82 || М'ясо-кістковий бульйон || 48 || 
|-
| 83 || Рибний бульйон || 49 || 
|-
| 84 || Проста м'ясна поливка || 49 || 
|-
| 85 || Біла м'ясна поливка || 49 || 
|-
| 86 || Поливка куряча || 50 || 
|-
| 87 || Поливка з печінковими галушками || 50 || 
|-
| 88 || Поливка грибна || 51 || 
|-
| 89 || Поливка кминкова || 51 || 
|-
| 90 || Поливка томатна || 52 || 
|-
| 91 || Поливка дієтична || 52 || 
|-
| 92 || Поливка з яєчними пластівцями || 52 || 
|-
| 93 || Поливка з кукурудзяної крупи || 53 || 
|-
| 94 || Поливка із свіжих овочів || 53 || 
|-
| 95 || Суп квасолевий по-верховинськи || 53 || 
|-
| 96 || Суп бокорашів || 54 || 
|-
| 97 || Суп квасолевий домашній || 54 || 
|-
| 98 || Суп квасолевий з копчениною || 54 || 
|-
| 99 || Суп квасолевий з різанками || 55 || 
|-
| 100 || Суп квасолевий з чіпетками || 55 || 
|-
| 101 || Суп закарпатський з потрухів || 56 || 
|-
| 102 || Суп закарпатський з яловичини || 56 || 
|-
| 103 || Суп полонинський (бограч гуляш) || 57 || 
|-
| 104 || Суп-гуляш || 57 || 
|-
| 105 || Суп грибний по-гуцульськи || 58 || 
|-
| 106 || Суп грибний по-ужгородськи || 58 || 
|-
| 107 || Суп із рубців || 59 || 
|-
| 108 || Суп із свіжої капусти || 59 || 
|-
| 109 || Суп із квашеної капусти || 59 || 
|-
| 110 || Суп овочевий || 60 || 
|-
| 111 || Суп по-домашньому || 60 || 
|-
| 112 || Суп «Ластівка» || 61 || 
|-
| 113 || Суп з яйцем || 61 || 
|-
| 114 || Суп яєчний з ковбасою || 61 || 
|-
| 115 || Суп із зеленого гороху || 62 || 
|-
| 116 || Суп із стручкової квасолі || 62 || 
|-
| 117 || Суп із потрухів та стручкової квасолі || 62 || 
|-
| 118 || Квасоля підбивана || 63 || 
|-
| 119 || Картопля підбивана || 63 || 
|-
| 120 || Кабачки підбивані || 63 || 
|-
| 121 || Юшка рибна по-ужгородськи || 64 || 
|-
| 122 || Юшка по-хустськи || 64 || 
|-
| 123 || Юшка горохова || 65 || 
|-
| 124 || Юшка з свіжих грибів || 65 || 
|-
| 125 || Юшка часникова || 65 || 
|-
| 126 || Юшка із свинячих ніжок || 66 || 
|-
| 127 || Стеранка || 66 || 
|-
| 128 || Борщ закарпатський || 66 || 
|-
| 129 || Борщ гуцульський || 67 || 
|-
| 130 || Борщ український || 67 || 
|-
| 131 || Борщ селянський || 68 || 
|-
| 132 || Борщ з грибами || 68 || 
|-
| 133 || Борщ зелений закарпатський || 69 || 
|-
| 134 || Капусняк закарпатський || 69 || 
|-
| 135 || Капусняк з грибами || 70 || 
|-
| 136 || Окрошка закарпатська || 70 || 
|-
| 137 || Юшка фруктова || 70 || 
|-
| 138 || Розсольник || 71 || 
|-
| 139 || Дзяма || 71 || 
|-
| 140 || Киселиця фруктова || 72 || 
|-
| 141 || Чир || 72 || см. [[Рецепт:Чир (каша)|Чир (каша)]]
|-
| 142 || Кулеша з молоком || 72 || 
|-
| б/н || Деякі поради || 73 || 
|-
|}

= Вторые блюда =
Другі страви
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Другі страви
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 143 || Лечо || 77 || см. [[Рецепт:Лечо|Лечо]]
|-
| 144 || Кремзлики || 78 || 
|-
| 145 || Кремзлики по-гуцульськи || 78 || 
|-
| 146 || Страпачки з сиром || 79 || 
|-
| 147 || Страпачки з капустою || 79 || 
|-
| 148 || Страпачки з цибулею || 79 || 
|-
| 149 || Кулеша-ріплянка || 79 || 
|-
| 150 || Галушки картопляні з сухарями || 80 || 
|-
| 151 || Галушки картопляні з салом || 80 || 
|-
| 152 || Гомбовці картопляні || 80 || 
|-
| 153 || Гомбовці картопляні з сливами || 81 || 
|-
| 154 || Картопля перекладана (рокот-крумплі) || 81 || см. [[Рецепт:Рокот крумпли|Рокот крумпли]]
|-
| 155 || Попрікаш із картоплі || 82 || 
|-
| 156 || Картопля з бринзою в горщечку || 82 || 
|-
| 157 || Картопля запечена з м'ясом || 82 || 
|-
| 158 || Картопля запечена з бринзою || 83 || 
|-
| 159 || Картопля запечена з яйцем || 83 || 
|-
| 160 || Картопля запечена з салом || 83 || 
|-
| 161 || Картопля, запечена з сиром || 84 || 
|-
| 162 || Картопля, запечена з кмином || 84 || 
|-
| 163 || Картопля, фарширована овочами || 84 || 
|-
| 164 || Картопля, фарширована м'ясом || 84 || 
|-
| 165 || Картопля з копченим салом || 85 || 
|-
| 166 || Картопля по-селянськи || 85 || 
|-
| 167 || Картопляники з грибами || 85 || 
|-
| 168 || Картопляники виноградівські || 86 || 
|-
| 169 || Пончики картопляні || 86 || 
|-
| 170 || Картопляні тарталетки з грибами || 86 || 
|-
| 171 || Битки картопляні || 87 || 
|-
| 172 || Запіканка картопляна || 87 || 
|-
| 173 || Зрази картопляні || 87 || 
|-
| 174 || Кульки картопляні || 88 || 
|-
| 175 || Шкубанки || 88 || 
|-
| 176 || Налисник || 88 || 
|-
| 177 || Ковбаски картопляні || 89 || 
|-
| 178 || Гриби з яйцем || 89 || 
|-
| 179 || Гриби в сметані || 89 || 
|-
| 180 || Гриби, тушковані з помідорами || 90 || 
|-
| 181 || Сироїжки смажені || 90 || 
|-
| 182 || Гриби сушені з квашеною капустою || 90 || 
|-
| 183 || Гриби сушені з цибулею || 90 || 
|-
| 184 || Квасоля по-гуцульськи || 91 || 
|-
| 185 || Квасоля по-селянськи || 91 || 
|-
| 186 || Квасоля по-верховинськи || 91 || 
|-
| 187 || Поприкаш із лопаток || 92 || 
|-
| 188 || Лопатки в сухарях || 92 || 
|-
| 189 || Лопатки з часником || 92 || 
|-
| 190 || Лопатки, запечені з яйцем || 93 || 
|-
| 191 || Лопатки з яєчним соусом || 93 || 
|-
| 192 || Капуста по-верховинськи || 93 || 
|-
| 193 || Капуста, запечена з грибами || 94 || 
|-
| 194 || Перець фарширований || 94 || 
|-
| 195 || Кольрабі фарширована || 94 || 
|-
| 196 || Голубці по-закарпатськи || 95 || 
|-
| 197 || Голубці з грибами || 95 || 
|-
| 198 || Голубці з кукурудзяною крупою та грибами || 96 || 
|-
| 199 || Голубці з картоплею || 96 || 
|-
| 200 || Горохлянка || 97 || 
|-
| 201 || Кабачки, смажені в сухарях || 97 || 
|-
| 202 || Баклажани, смажені в яйцях || 97 || 
|-
| 203 || Гарбуз, відварений з маслом || 98 || 
|-
| 204 || Гарбуз, запечений у сметані || 98 || 
|-
| б/н || Деякі поради || 98 || 
|-
|}

== Блюда из муки ==
Страви з борошна
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Страви з борошна
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 205 || Мамалига || 100 || 
|-
| 206 || Мамалига з сиром та сметаною || 101 || 
|-
| 207 || Мамалига з яєчнею || 101 || 
|-
| 208 || Мамалига з сиром та шкварками || 101 || 
|-
| 209 || Банош || 101 || см. [[Рецепт:Бануш|Бануш]]
|-
| 210 || Токан з капустою || 102 || 
|-
| 211 || Кулеша гуцульська || 102 || 
|-
| 212 || Бабка гуцульська || 102 || 
|-
| 213 || Книш гуцульський || 103 || 
|-
| 214 || Кукурудзяні галушки з бринзою || 103 || 
|-
| 215 || Запіканка з кукурудзяної крупи || 103 || 
|-
| 216 || Запіканка кукурудзяна з грибами || 104 || 
|-
| 217 || Запіканка кукурудзяна з сиром || 104 || 
|-
| 218 || Полента з сиром || 104 || 
|-
| 219 || Кукурудзяні вареинці(?) з салом і цибулею || 104 || 
|-
| 220 || Кульки з кукурудзяної крупи || 105 || 
|-
| 221 || Кукурудзянка з яйцями || 105 || 
|-
| 222 || Битки з кукурудзяної крупи з свіжим сиром || 105 || 
|-
| 223 || Вареники кукурудзяні з свіжим сиром || 106 || 
|-
| 224 || Запіканка верховинська || 106 || 
|-
| 225 || Галушки закарпатські || 106 || 
|-
| 226 || Галушки з сиром || 107 || 
|-
| 227 || Галушки з маком || 107 || 
|-
| 228 || Галушки з капустою || 107 || 
|-
| 229 || Галушки з кольрабі || 108 || 
|-
| 230 || Галушки з горіхами || 108 || 
|-
| 231 || Галушки з сиром і шкварками || 108 || 
|-
| 232 || Гомбовці з повидлом || 109 || 
|-
| 233 || Гомбовці з сливами || 109 || 
|-
| 234 || Кнедлики дріжджові || 109 || 
|-
| 235 || Вареники закарпатські || 110 || 
|-
| 236 || Вареники гуцульські || 110 || 
|-
| 237 || Вареники по-ужгородськи || 111 || 
|-
| 238 || Вареники з картоплею та грибами || 111 || 
|-
| 239 || Вареники з капустою || 112 || 
|-
| 240 || Вареники з вишнями та абрикосами або ягодами || 112 || 
|-
| 241 || Вареники з картоплею та сиром || 113 || 
|-
| 242 || Млинчики || 113 || 
|-
| 243 || Млинчики із сиром || 114 || 
|-
| 244 || Млинчики з повидлом або варенням || 114 || 
|-
| 245 || Млинчики з абрикосами або сливами || 114 || 
|-
| 246 || Млинчики з полуницями або чорною смородиною || 115 || 
|-
| 247 || Млинчики з капустою || 115 || 
|-
| 248 || Млинчики з м'ясом || 115 || 
|-
| 249 || Млинчики мукачівські || 116 || 
|-
| 250 || Запіканка хустська || 116 || 
|-
| б/н || Деякі поради || 116 || 
|-
|}

== Блюда из мяса ==
Страви з м'яса
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Страви з м'яса
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 251 || Буженина по-верховинськи || 118 || 
|-
| 252 || М'ясо полонинське || 119 || 
|-
| 253 || М'ясо по-ужгородськи || 119 || 
|-
| 254 || М'ясо по-гуцульськи || 119 || 
|-
| 255 || М'ясо хустське || 120 || 
|-
| 256 || М'ясо пікантне || 120 || 
|-
| 257 || М'ясо по-турянськи || 121 || 
|-
| 258 || Лоці-печенє || 121 || 
|-
| 259 || Шніцель по-ужгородськи || 121 || 
|-
| 260 || Шніцель мукачівський || 122 || 
|-
| 261 || Свинина по-міжгірськи || 122 || 
|-
| 262 || Свинина по-виноградівськи || 122 || 
|-
| 263 || Крученики мукачівські || 123 || 
|-
| 264 || Крученики закарпатські || 123 || 
|-
| 265 || Крученики по-хустськи || 124 || 
|-
| 266 || Філе по-гуцульски || 124 || 
|-
| 267 || Завиванець закарпатський || 125 || 
|-
| 268 || Завиванець ужгородський || 125 || 
|-
| 269 || Ковбаски ужгородські || 126 || 
|-
| 270 || Корейка в яйці || 126 || 
|-
| 271 || Вирізка по-закарпатськи || 126 || 
|-
| 272 || Соусош телячий || 127 || 
|-
| 273 || Телятина натуральна || 127 || 
|-
| 274 || Телятина фарширована || 127 || 
|-
| 275 || Теляча корейка в яйці || 128 || 
|-
| 276 || Телятина, тушкована з овочами || 128 || 
|-
| 277 || Попрікаш з телятини або свинини || 128 || 
|-
| 278 || Антрекот закарпатський || 129 || 
|-
| 279 || Смажениця ясінякська || 129 || 
|-
| 280 || Яловичина в сметані || 130 || 
|-
| 281 || Яловичина по-тячівськи || 130 || 
|-
| 282 || Яловичина по-ужгородськи || 130 || 
|-
| 283 || Яловичина тушкована по-угорськи || 131 || 
|-
| 284 || Котлета закарпатська || 131 || 
|-
| 285 || Котлета по-рахівськи || 132 || 
|-
| 286 || Котлета по-мукачівськи || 132 || 
|-
| 287 || Котлета ужгородська || 133 || 
|-
| 288 || Котлета «Новинка» || 133 || 
|-
| 289 || Котлета в цибульному соусі || 134 || 
|-
| 290 || М'ясні кульки в грибному соусі || 134 || 
|-
| 291 || Чірке-поприкаш || 135 || 
|-
| 292 || Курчата по-верховинськи || 135 || 
|-
| 293 || Курчата в сухарях || 136 || 
|-
| 294 || Курчата в сметані || 136 || 
|-
| 295 || Курчата «табака» по-закарпатськи || 136 || 
|-
| 296 || Курка фарширована || 137 || 
|-
| 297 || Качка або гуска по-домашньому || 137 || 
|-
| 298 || Шийка куряча фарширована || 138 || 
|-
| 299 || Душенина з овочами та галушками || 138 || 
|-
| 300 || Душенина з свинини || 139 || 
|-
| 301 || Душенина з яловичини || 139 || 
|-
| 302 || Баранина натуральна || 139 || 
|-
| 303 || Душенина з баранини || 140 || 
|-
| 304 || Баранина, тушкована з грибами || 140 || 
|-
| 305 || Печеня по-закарпатськи || 140 || 
|-
| 306 || Печеня по-домашньому || 141 || 
|-
| 307 || Перкельт || 141 || см. [[Рецепт:Пёркёльт|Пёркёльт]]
|-
| 308 || Печеня з баранини || 141 || 
|-
| 309 || Цигань-печеня || 142 || 
|-
| 310 || Закарпатський делікатес || 142 || 
|-
| 311 || Делікатес мукачівський || 143 || 
|-
| 312 || Ребра свинячі, тушковані в капусті || 143 || 
|-
| 313 || Сосиски по-домашньому || 144 || 
|-
| 314 || Битки селянські || 144 || 
|-
| 315 || Човлент по-закарпатськи || 144 || см. [[Рецепт:Чолнт|Чолнт]]
|-
| 316 || Мачанка тересвянська || 145 || 
|-
| 317 || Гуляш домашній || 145 || 
|-
| 318 || Гуляш по-берегівськи || 146 || 
|-
| 319 || Гуляш сейкельський || 146 || 
|-
| 320 || Свинина з капустою по-коложварськи || 147 || 
|-
| 321 || М'ясо по-мисливськи || 147 || 
|-
| 322 || Дичина з кнедлями || 147 || 
|-
| 323 || Оленина у сметані || 148 || 
|-
| 324 || Поприкаш із зайця || 148 || 
|-
| 325 || Кролик у сметані || 149 || 
|-
| 326 || Печінка по-домашньому || 149 || 
|-
| 327 || Битки з печінки || 149 || 
|-
| 328 || Печінка тушкована || 150 || 
|-
| 329 || Гуляш з рубця || 150 || 
|-
| 330 || Битки із рубця || 151 || 
|-
| 331 || Рубець смажений || 151 || 
|-
| 332 || Нирки, тушковані з грибами || 151 || 
|-
| 333 || Серце тушковане || 152 || 
|-
| 334 || Мозок, запечений в яйці || 152 || 
|-
| 335 || Легені, тушковані з цибулею || 152 || 
|-
| 336 || Вим'я, тушковане з овочами || 153 || 
|-
| 337 || Гуляш з субпродуктів || 153 || 
|-
| 338 || Ковбаса з печінки || 153 || 
|-
| 339 || Шашлик || 154 || 
|-
| б/н || Деякі поради || 154 || 
|-
|}

== Блюда из рыбы ==
Страви з риби
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Страви з риби
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 340 || Риба по-верховинськи || 157 || 
|-
| 341 || Риба по-домашньому || 157 || 
|-
| 342 || Рибний попрікаш || 158 || 
|-
| 343 || Перкельт із коропа || 158 || 
|-
| 344 || Короп по-берегівськи || 159 || 
|-
| 345 || Короп запечений по-ужгородськи || 159 || 
|-
| 346 || Короп з овочевою начинкою || 159 || 
|-
| 347 || Короп з яєчною начинкою || 160 || 
|-
| 348 || Короп, смажений у сметані || 160 || 
|-
| 349 || Карасі в сметані || 160 || 
|-
| 350 || Форель по-угорськи || 161 || 
|-
| 351 || Щука з соусом || 161 || 
|-
| 352 || Печеня рибна в горщечках || 161 || 
|-
| 353 || Риба заливна || 162 || 
|-
| 354 || Щука фарширована по-домашньому || 162 || 
|-
| 355 || Риба під маринадом || 163 || 
|-
| 356 || Крученики рибні || 163 || 
|-
| 357 || Рибні кульки || 164 || 
|-
| 358 || Ковбаски рибні в соусі || 164 || 
|-
| 359 || Шашлик із риби || 164 || 
|-
| б/н || Деякі поради || 165 || 
|-
|}

== Блюда из яиц ==
Страви з яєць
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Страви з яєць
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 360 || Яєчня гуцульська || 166 || 
|-
| 361 || Яєчня з грибами || 167 || 
|-
| 362 || Яєчня закарпатська || 167 || 
|-
| 363 || Яєчня із смаженою картоплею || 167 || 
|-
| 364 || Яєчня з лопатками || 167 || 
|-
| 365 || Яєчня з помідорами та сиром || 167 || 
|-
| 366 || Яєчня з бринзою || 168 || 
|-
| 367 || Яєчня з перцем || 168 || 
|-
| 368 || Яєчня з овочами || 168 || 
|-
| 369 || Яєчня з ковбасою || 168 || 
|-
| 370 || Яєчня з печінкою || 169 || 
|-
| 371 || Яєчня з шинкою || 169 || 
|-
| 372 || Яєчня з хлібом || 169 || 
|-
| 373 || Яєчня по-мукачівськи || 169 || 
|-
| 374 || Яйце під майонезом || 170 || 
|-
| 375 || Яйце з оселедцем || 170 || 
|-
| 376 || Яйця-грибки || 170 || 
|-
| 377 || Яйця, запечені з шампіньйонами || 171 || 
|-
| 378 || Омлет закарпатський || 171 || 
|-
| 379 || Омлет із сиром || 171 || 
|-
| 380 || Омлет з шинкою || 171 || 
|-
| 381 || Омлет з бринзою || 172 || 
|-
| 382 || Омлет, фарширований грибами || 172 || 
|-
| 383 || Хліб під яєчною шубою || 172 || 
|-
| б/н || Деякі поради || 172 || 
|-
|}

== Блюда из творога ==
Страви з сиру
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Страви з сиру
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 384 || Гомбовці з сиру || 174 || 
|-
| 385 || Галушки сирні || 174 || 
|-
| 386 || Пампушки з сиру || 175 || 
|-
| 387 || Сирники || 175 || 
|-
| 388 || Сирники з картоплею || 175 || 
|-
| 389 || Запіканка з сиру і моркви || 176 || 
|-
| 390 || Запіканка з сиру та картоплі || 176 || 
|-
| 391 || Пудинг із сиру і повидла || 176 || 
|-
| 392 || Сосиски з сиру || 176 || 
|-
| 393 || Батончики з сиру по-виноградівськи || 177 || 
|-
| 394 || Грудка з сиру || 177 || 
|-
| 395 || Бабка з сиру || 177 || 
|-
| 396 || Мачанка з сиру || 178 || 
|-
| 397 || Батон з сиром || 178 || 
|-
| б/н || Деякі поради || 178 || 
|-
|}

== Соусы ==
Соуси
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Соуси
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 398 || Соус червоний основний || 179 || 
|-
| 399 || Соус білий основний || 180 || 
|-
| 400 || Соус цибулевий || 180 || 
|-
| 401 || Соус томатний || 181 || 
|-
| 402 || Соус томатний з грибами || 181 || 
|-
| 403 || Соус сметанний || 181 || 
|-
| 404 || Соус сметанний з томатом || 182 || 
|-
| 405 || Соус сметанний з цибулею || 182 || 
|-
| 406 || Соус сметанний з хріном || 182 || 
|-
| 407 || Соус грибний || 182 || 
|-
| 408 || Соус грибний з томатом та сметаною || 183 || 
|-
| 409 || Соус сухарний || 183 || 
|-
| 410 || Соус з щавлю || 183 || 
|-
| 411 || Соус молочний || 183 || 
|-
| 412 || Соус з хрону || 184 || 
|-
| 413 || Соус майонез || 184 || 
|-
| 414 || Соус рибний білий основний || 184 || 
|-
| 415 || Заправка для салатів || 184 || 
|-
| 416 || Гірчиця столова || 184 || 
|-
| 417 || Желе м'ясне або рибне || 185 || 
|-
| 418 || Соус з кропу || 185 || 
|-
| 419 || Соус яблучний || 185 || 
|-
| 420 || Соус абрикосовий || 186 || 
|-
| 421 || Соус ягідний || 186 || 
|-
| 422 || Соус шоколадний || 186 || 
|-
| 423 || Соус кавовий || 186 || 
|-
| б/н || Деякі поради || 187 || 
|-
|}

== Гарниры ==
Гарніри
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Гарніри
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 424 || Кнедлики картопляні || 187 || 
|-
| 425 || Картопля тушкована || 188 || 
|-
| 426 || Картопля з червоним перцем || 188 || 
|-
| 427 || Картопля м'ята (пюре) || 188 || 
|-
| 428 || Картопля кружальцями || 188 || 
|-
| 429 || Палички картопляні || 189 || 
|-
| 430 || Картопля печена в духовці || 189 || 
|-
| 431 || Різанки || 189 || 
|-
| 432 || Торгоня || 189 || см. [[Рецепт:Тархоня|Тархоня]]
|-
| 433 || Рис тушкований по-закарпатськи || 190 || 
|-
| 434 || Капуста, тушкована з грибами || 191 || 
|-
| 435 || Рис тушкований по-угорськи || 191 || 
|-
| б/н || Примірні комбіновани гарніри || 191 || 
|-
|}

= Изделия из теста =
Вироби з тіста
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Вироби з тіста
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 436 || Дріжджове тісто&lt;br&gt;(безопарний спосіб приготування дріжджового тіста) || 193 || 
|-
| 437 || Опарний спосіб приготування дріжджового тіста || 193 || 
|-
| 438 || Пісочне тісто || 194 || 
|-
| 439 || Бісквітне тісто || 194 || 
|-
| 440 || Слоїсте тісто || 195 || 
|-
| 441 || Вінок закарпатський || 195 || 
|-
| 442 || Пиріг закарпатський || 196 || 
|-
| 443 || Паляниця гуцульська || 197 || 
|-
| 444 || Паляниця домашня || 197 || 
|-
| 445 || Перепічка гуцульська || 198 || 
|-
| 446 || Крученик ужгородський || 198 || 
|-
| 447 || Булочки || 199 || 
|-
| 448 || Рулет з сиром || 199 || 
|-
| 449 || Богач || 200 || 
|-
| 450 || Кукурудзяник || 200 || 
|-
| 451 || Кукурудзяник на кислому молоці || 200 || 
|-
| 452 || Малай || 201 || см. [[Рецепт:Малай|Малай]]
|-
| 453 || Лангош || 201 || см. [[Рецепт:Лангош|Лангош]]
|-
| 454 || Ощипок || 202 || 
|-
| 455 || Вергуни || 202 || 
|-
| 456 || Палички солоні || 203 || 
|-
| 457 || Гребінець з ізюмом || 203 || 
|-
| 458 || Пампушки з часником || 203 || 
|-
| 459 || Пиріжки печені з капустою || 204 || 
|-
| 460 || Пиріжки печені з картоплею і грибами || 204 || 
|-
| 461 || Коржики з шкварками || 204 || 
|-
| б/н || Деякі поради || 205 || 
|-
|}

= Сладкие блюда и напитки =
Солодкі страви і напої
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Солодкі страви і напої
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 462 || Яблука, запечені з білками || 208 || 
|-
| 463 || Яблука, фаршировані свіжим сиром || 208 || 
|-
| 464 || Яблука в тісті || 209 || 
|-
| 465 || Полуниці або малина з вершками || 209 || 
|-
| 466 || Сніжки || 209 || 
|-
| 467 || Білки в шоколаді || 209 || 
|-
| 468 || Вершки, збиті з шоколадом || 210 || 
|-
| 469 || Гарячий шоколад || 210 || 
|-
| 470 || Суфле манне || 210 || 
|-
| 471 || Суфле рисове || 211 || 
|-
| 472 || Суфле шоколадне || 211 || 
|-
| 473 || Желе ягідне || 211 || 
|-
| 474 || Какао-крем || 212 || 
|-
| 475 || Крем ягідний || 212 || 
|-
| 476 || Кава чорна по-закарпатськи || 212 || 
|-
| 477 || Кава по-віденськи || 213 || 
|-
| 478 || Ціберей (квас закарпатський || 213 || 
|-
| 479 || Узвар || 213 || 
|-
| 480 || Квас з хріном || 214 || 
|-
| 481 || Квас фруктовий || 214 || 
|-
| 482 || Квас для окрошки || 215 || 
|-
| 483 || Чай липовий || 215 || 
|-
| 484 || Чай кминовий || 215 || 
|-
| 485 || Чай малиновий || 215 || 
|-
| 486 || Чай з м'яти || 216 || 
|-
| 487 || Чай з шипшини || 216 || 
|-
| 488 || Напій з малини || 216 || 
|-
| 489 || Напій з бузини || 216 || 
|-
| 490 || Напій «Здоров'я» || 217 || 
|-
| 491 || Напій «Карпати» || 217 || 
|-
| 492 || Напій «Ромашив» || 217 || 
|-
| 493 || Напій «Медок» || 218 || 
|-
| 494 || Напій полуничний || 218 || 
|-
| 495 || Напій малиновий || 218 || 
|-
| 496 || Напій чорносмородиновий || 218 || 
|-
| 497 || Напій з порічок || 218 || 
|-
| 498 || Напій «Аромат» || 219 || 
|-
| 499 || Напій «Ужгород» || 219 || 
|-
| 500 || Наій винний закарпатський || 219 || 
|-
| 501 || Крюшон «Фрич» || 219 || 
|-
| 502 || Коктейль молочно-полуничний або молочно-малиновий || 219 || 
|-
| 503 || Коктейль молочно-ягідний з морозивом || 220 || 
|-
| 504 || Коктейль молочно-шоколадний з яйцем || 220 || 
|-
|}

= Домашние заготовки =
Домашні заготівлі
{| class=&quot;wikitable&quot;
|+ Домашні заготівлі
|-
! № п/п !! Оригинальное название !! №№ стр. !! Статья в Викиучебниках
|-
| 505 || Гриби мариновані || 221 || 
|-
| 506 || Гриби тушковані || 222 || 
|-
| 507 || Гриби сушені || 222 || 
|-
| 508 || Перець, фарширований червоною капустою || 223 || 
|-
| 509 || Солодкий перець в олії || 223 || 
|-
| 510 || Перець солодкий солоний || 223 || 
|-
| 511 || Перець солодкий маринований || 224 || 
|-
| 512 || Перець консервований || 224 || 
|-
| 513 || Лечо || 224 || 
|-
| 514 || Огірки малосольні || 225 || 
|-
| 515 || Огірки солоні || 225 || 
|-
| 516 || Огірки мариновані || 226 || 
|-
| 517 || Помідори консервовані || 227 || 
|-
| 518 || Капуста квашена || 227 || 
|-
| 519 || Капуста червонокачанна маринована || 228 || 
|-
| 520 || Лопатки консервовані || 228 || 
|-
| 521 || Цвітна капуста солона || 229 || 
|-
| 522 || Баклажани солоні || 229 || 
|-
| 523 || Щавель солоний || 230 || 
|-
| 524 || Зелень, консервована сухим способом || 230 || 
|-
| 525 || Зелень тушена || 230 || 
|-
| 526 || Леквар (повидло) закарпатський || 230 || 
|-
| 527 || Ягоди в цукрі || 231 || 
|-
| 528 || Калина в цукрі || 231 || 
|-
| 529 || Горобина чорноплідна, протерта з цукром || 232 || 
|-
| 530 || Компот з черешень || 232 || 
|-
| 531 || Компот з вишень || 232 || 
|-
| 532 || Компот з абрикосів || 232 || 
|-
| 533 || Компот із слив || 233 || 
|-
| 534 || Компот з айви || 233 || 
|-
| 535 || Компот з персиків || 233 || 
|-
| 536 || Компот з груш || 234 || 
|-
| 537 || Компот з яблук || 234 || 
|-
| 538 || Компот з полуниць або з малини || 234 || 
|-
| 539 || Компот з ожини || 235 || 
|-
| 540 || Компот з чорної смородини || 235 || 
|-
| 541 || Компот з чорниць || 235 || 
|-
| 542 || Компот з винограду || 235 || 
|-
| 543 || Сливи мариновані || 236 || 
|-
| 544 || Груші мариновані || 236 || 
|-
| 545 || Варення з абрикосів || 236 || 
|-
| 546 || Варення з полуниць, ожини і малини || 237 || 
|-
| 547 || Варення з вишень або черешень || 237 || 
|-
| 548 || Варення з айви || 237 || 
|-
| 549 || Варення з агрусу || 238 || 
|-
| 550 || Варення із зелених волоських горіхів || 238 || 
|-
| 551 || Джем полуничний || 239 || 
|-
| 552 || Джем чорносмородиновий || 239 || 
|-
| 553 || Джем айвовий || 239 || 
|-
| 554 || Джем малиновий || 239 || 
|-
| 555 || Джем сливовий || 240 || 
|-
| 556 || Сироп з малини || 240 || 
|-
| 557 || Сироп з полуниць || 240 || 
|-
| 558 || Сироп з вишень || 241 || 
|-
| 559 || Сало копчене || 241 || 
|-
| 560 || Окорок копчений || 241 || 
|-
| 561 || Ковбаса домашня закарпатська || 242 || 
|-
|}

= Приложения =
Додатки
* Порівняльна таблиця маси деяких продуктів / Сравнительная таблица массы некоторых продуктов
* Калорійність продуктів / Калорийность продуктов
* Вміст основних вітамінів в продуктах (на 100 г) / Содержание основных витаминов в продуктах (на 100 г)
* Вміст поживних речовин в окремих продуктах (на 100 г) / Содержание питательных веществ в отдельных продуктах (на 100 г)
* Добова потреба людського організму в основних вітамінах і калоріях / Суточная потребность человеческого организма в основных витаминах и калориях

== Источники ==
* Закарпатські народні страви / Мицько М.А.. — Ужгород: Карпати, 1990. — 246 с.

== Ссылки ==
* [https://archive.org/details/stravi1990/page/n9/mode/2up Закарпатські народні страви (1990) на archive.org]{{ref-uk}}

[[Категория:Кулинарная книга]]
[[Категория:Украинская кухня]]</text>
      <sha1>f76yk7qt0kl5j85tm3spkmiapsi1d8q</sha1>
    </revision>
  </page>
</mediawiki>